Текст книги "Полный улет"

Автор книги: Чарльз Хигсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать вторая

Огоньки на елке то вспыхивали, то гасли. Единственным источником света в гостиной было пламя искусственного камина; он работал на газу, но выглядел как настоящий. Если бы Сара не сказала, он решил бы, что в камине лежит настоящий уголь.

На каминной полке стояли праздничные открытки, по стенам были развешаны бумажные гирлянды, а с потолка свисала серебристая звезда. Пайк ощутил себя в одном из фильмов Спилберга, где люди встречали обалденное старомодное Рождество. Он сидел, закутавшись в длинный махровый халат. Сара уже, наверное, собиралась ложиться и накинула только мужское пальто, в котором была утром. Пайк не знал, что было под ним, возможно ничего.

Вдвоем они уже уговорили полбутылки виски, и Пайк чувствовал себя навеселе. Да, «навеселе» было верное слово, способное четко описать его состояние. Навеселе и как в детстве.

А Сара в это время рассказывала ему о себе: о муже, который ушел к своей старой подружке; о том, каково быть матерью-одиночкой, пытаясь все время найти работу получше. Сейчас она была управляющим в небольшом местном супермаркете, но хотела получиться и как-то изменить свою жизнь. Все вокруг было настоящим, домашним, обыкновенным и действовало на Пайка успокаивающе. Он задумался, сможет ли он, приехав в Канаду, найти себе такую женщину. Кого-нибудь с покладистым характером, чтобы провести вместе остаток жизни.

Нет, в жизни все иначе: когда ты ничего не ищешь – оно рядом с тобой, только руку протяни, но стоит только задаться целью и начать поиск, и ты ничего не найдешь.

Тут он обозвал себя полным идиотом. Как он может мечтать о жизни с этой женщиной, с женщиной, с которой только познакомился?

Но она его волновала. Дразнили ее длинные ноги, исчезающие под пальто, возбуждала ее манера взъерошивать черные блестящие волосы.

– Как называется эта прическа? – спросил Дэннис.

– Тебе не нравится?

– Просто интересно.

– Наверное, «боб», с челкой… Ее еще называют а-ля Луиза Брукс.

– Кто это такая?

– Кажется, актриса. Двадцатых годов.

– Ты немного похожа на китаянку.

– Вот спасибо.

– Да нет же, мне нравится. У тебя шикарные волосы.

Сара пожала плечами.

– Забавно, – заметил Пайк. – Женщины не умеют принимать комплименты, они всегда думают, что мы их обманываем. Но если мы действительно их обманываем, они принимают это как комплимент. Я не знаю, но мне кажется, что вы гораздо легче воспринимаете нападки.

– Льстец.

– Ну, послушай, я имею в виду, что женщины любят, когда их подкалывают. Они это принимают. Например, если бы я сказал, что ты толстая или некрасивая, ты приняла бы это за шутку, а на самом деле решила, что я нахожу тебя стройной и красивой. Ты будешь смеяться. Но если бы я сказал, что ты прекрасна, ты подумала бы, что я наглец, который будет приставать, и что я на самом деле так не думаю, а просто мне что-то от тебя нужно.

– Так ты считаешь меня толстой и уродливой?

– Нет, я думаю, ты прекрасна.

Сара засмеялась.

– Теперь я не знаю, что ты обо мне думаешь.

– В том-то и дело, понимаешь? Мужчины – это полная противоположность. Они любят, когда им говорят комплименты, и жадно их проглатывают.

– Ты выглядишь немолодо.

– Ты мне это уже говорила. Это из-за волос.

– Неужели?

– Может, мне стоит носить шляпу, – предложил Пайк.

– Мужчины в шляпах подозрительны.

– Я знаю, о чем ты говоришь. Сейчас все ходят в бейсболках. Все косят под американцев.

– Обещай мне одну вещь, Пайк.

– Какую?

– Ты никогда не будешь носить бейсболку задом наперед.

– Это одно из моих десяти жизненных правил.

– А какие остальные?

– Никогда не носить красные ботинки. Никогда не ходить по магазинам пьяным… Не знаю, никогда не пристегиваться, если надеты подтяжки…

– Но это все антиправила, так? – заметила Сара.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Они касаются того, что не нужно делать. А есть правила о том, что нужно делать?

– Например?

– Например, «лови момент».

– Это не про меня.

– Ой ли.

Пайк уставился на ковер.

– Ты ведь не очень счастливый человек, «мистер Пайк»? – через некоторое время спросила Сара.

– Никогда не задумывался.

– Ты полностью закрыт. Частная собственность, вход воспрещен. Нарушители будут преследоваться.

– У меня такие же проблемы, как и у всех. Но в основном я доволен жизнью.

– Ты – надутый старый индюк.

– Я не старый. Мне только тридцать четыре.

Сара встала и подошла к нему. Под пальто на ней ничего не было.

– Сними очки.

Пайк сделал, как она сказала.

– Подумать только, а ты красавчик, мистер Пайк.

– Правда?

– Голова у тебя седая, – добавила Сара, – а тело юное. Уж это я разглядела в ванной.

– Теперь о другом, – сказал Терри. – Где твоя дочка?

– Дома.

– Твой отец сказал нам, что ты путешествуешь вместе с ней.

– Так и было. Но сейчас она дома. Я оставил ее в Лондоне.

– Смолбоуну, к примеру, очень нравятся маленькие девочки.

– Терри! – возмутился Бэзил.

Терри ходил по комнате, брал разные предметы, рассматривал их и затем бросал.

– Здесь есть ее фотография?

– Не знаю, – устало ответил Ноэль.

– Это она? – Терри изучал фотографию, что стояла на хромированном трюмо.

– Не знаю.

Терри показал ему фотографию. На ней были Кирсти с мамой и папой. Она была сделана на четырехлетие девочки. На ней Кирсти выглядела еще уродливее, чем в жизни. Она была похожа на какого-то дикого гоблина.

– Да, это она.

Терри протянул фотографию Смолбоуну.

– Как тебе?

Бэзил едва взглянул на нее. Он явно пребывал в смущении.

– Ну?

Бэзил что-то невнятно пробормотал.

– Что?

– Это не мой тип, Терри.

– Не твой тип. Это ведь маленькая девочка, так?

– Оставь это, Терри… Пожалуйста.

Терри пожал плечами и бросил фотографию на стол. Стекло в рамочке треснуло.

Ноэль подумал, сможет ли он продержаться до утра.

– Умоляю, Терри, – сказал он. – Что я могу рассказать? Что я могу сделать?

– Мне должны денег, Ноэль.

– У меня нет денег.

– Если я поверю твоей версии, – продолжал Терри. – Значит, мои деньги у этого человека, Паттерсона.

– Твои деньги?

– Чес должен был достать их для меня. Что еще?

– Но эти деньги – не Чеса. Он украл их у Пайка.

– Это не моя проблема.

– Что ты говоришь, Терри?

– У тебя есть два варианта, Ноэль. Первое: ты говоришь мне, где Чес. Второе: ты говоришь мне, где деньги. Меня устроит любой вариант.

– Чес мертв, а деньги у Паттерсона.

– Где Паттерсон?

– Не знаю.

– Где Паттерсон?

Господи Иисусе, они вернулись к тому, с чего начали. И теперь все пошло сначала.

– Послушай, Терри. Чес уже выпал. Ты можешь забыть об этом?

– Я хочу получить деньги.

– Пайку это не понравится.

– Меня не волнует Пайк. Так, где Паттерсон?

– Да пошел ты.

– Нет необходимости так ругаться. Если ты не можешь выражать мысли, не переходя на сквернословие, то у тебя довольно бедный словарный запас. Посмотри на меня, я говорю, как наша королева. Я говорю на языке Чонсера [44]44
  Чонсер – искаж. Чосер (Chaucer) – великий английский поэт XIV в.


[Закрыть]и Шекспира.

– Кого?

– Чонсера.

– Отлично. Если бы я тоже говорил на языке Чонсера, может, тогда ты бы понял, что я пытаюсь сказать.

– Я прекрасно понял, что ты мне говоришь. И я понимаю, что ты говоришь мне не все. Я уверен, ты знаешь, где деньги.

– Нет.

– Тогда, где Чес?

– Чес на небесах, боже мой, Чес уже встретился с Создателем. Теперь Чес-покойник собирает там сраные маргаритки.

– Не богохульствуй, – сказал Терри и разбил о его голову тарелку с остатками рыбы и картошки.

Постель Сары была мягкой и пропитана ее запахом – смесью духов и чего-то телесного. Простыни обожгли холодом голое тело.

Пайк смотрел, как Сара развязывает пояс, и пальто соскользнуло с ее плеч. Ее кожа казалась прозрачной в этом приглушенном свете. Белую округлую грудь венчали ярко-розовые соски. Она радостно улыбнулась и скользнула к нему на кровать.

– Бррр, – фыркнула Сара. – Холодно. Согрей меня.

Изгибаясь, она обхватила его.

– Господи, ты тоже холодный.

– Извини.

– Холодная рыба. – Она рассмеялась. – Седой головастик.

Он поцеловал ее, ощутив вкус незнакомого человека. Ее руки прошлись вниз по его телу, и он отстранился.

– Сара. – В голосе Пайка чувствовалось напряжение, словно у подростка. – Ты не возражаешь… Нет, то есть, можно я просто обниму тебя? Мне так хочется к кому-нибудь прижаться.

– Неужели?

– Да. К чему-нибудь мягкому и теплому.

– Чему-нибудь?

– Кому-нибудь.

– Ну уж нет, мистер Пайк. – Сара приподнялась и, опершись на локти, серьезно посмотрела на него. – Я не занималась сексом больше двух лет. Так что не надо трепа про поцелуи и объятия. А теперь займись делом или убирайся.

– Сара…

Она улыбнулась.

– Выполняй свой долг, будь мужчиной, мистер Пайк.

Ноэль, должно быть, уснул, потому что теперь его будили. Бэзил Смолбоун тряс его, колотя головой о спинку дивана.

– Быстрее, – говорил Терри. – Вставай.

Ноэль с трудом пошевелил ногами и взглянул на часы: было только полтретьего ночи. Господи, Терри был прав, отморозки никогда не спят.

– Какого черта вы еще хотите? – спросил Ноэль.

– Я тут поразмыслил, – сказал Терри.

Здорово.

– Мы ни к чему не пришли. Ты все-таки что-то скрываешь от нас.

– Это не могло подождать до утра?

– Правда никогда не спит.

– О, ради бога…

– Пошли. Наверх.

– Зачем наверх?

– Поднимайся!

Ноэль встал. Шея затекла. Отец все еще спал, громко храпя и приоткрыв рот.

Терри вырвал из стены телефон, и Ноэль потащился за ним следом вверх по лестнице, почесываясь. Следом шел Бэзил.

Они все втроем вошли в ванную, и Терри закрыл дверь.

– Какая мерзость, – сказал Наджент.

Сама ванна была покрыта тонким слоем сероватой слизи. На полу была вода, что сочилась из разбитого унитаза. Здесь стоял запах сырости и плесени, но он был не столь ужасным, как запах из ведра под раковиной. Отец, очевидно, использовал его как временный туалет. Содержимое жутко воняло. Было похоже, что в нем произошла какая-то злостная биологическая реакция, все было зеленое, и на поверхности росла плесень.

Вонь стояла и впрямь нечеловеческая.

– Для начала вынеси это, – сказал Терри Бэзилу. Бэзил разок взглянул на ведро и передал приказ Ноэлю.

Ноэль вытянул руку и оттащил ведро за дверь, отвернувшись, чтобы не почуять зловоние.

Когда он вернулся, Терри сидел на краю ванной.

– Я буду задавать тебе все те же вопросы, – сказал он. – До тех пор, пока не получу ответ. Где деньги?

– Я не знаю.

– Прекрасно. – Терри включил кран с горячей водой. – Раздевайся.

Глава двадцать третья

Сара спала. Пайк разглядывал ее нежную, слегка разрумянившуюся кожу в тусклом свете ночника. Ее челка слиплась на лбу от пота. С приоткрытым ртом и отброшенной назад рукой, Сара была похожа на ребенка. Пайк задумался над тем, как быстро можно влюбиться. Он уже успел составить туманные и прекрасные планы на будущее: он проведет всю оставшуюся жизнь с ней, помогая воспитывать Дэррена, с которым он пока даже не знаком, кладя подарки под елку на Рождество. Но он также знал, что ничего этого не будет. Он уедет в Канаду, вот и все дела… Уедет, как только вернет свои денежки.

Черт. Все возвращалось на круги своя. Эти ублюдки Бишопы испоганили ему жизнь. Только что он чувствовал себя почти счастливым, и это впервые за десять лет… Но, надо признать, если бы Чес не умыкнул его деньги, он бы никогда не встретился с Сарой и никогда бы…

Поначалу он очень волновался, волновался, что у него ничего не получится. Пайк переспал с кучей разных девиц, с тех пор как от него ушла Марти, но все они были шлюхами. Если бы он не был все время настолько пьян, что не понимал, что делает, у него вообще бы ничего не получалось. Вначале он чувствовал себя с Сарой ужасно неуклюжим, большим, неловким и очень смущался. Но она была совершенно другой: такой естественной и возбуждающей, она не беспокоилась, что он может о ней плохо подумать, и вскоре он забыл обо всем, что его тревожило. Пайк тоже расслабился, ведь в конце концов это было все равно что гнать велик. Только гораздо приятней.

Пайк встал с кровати и пошел в ванную выпить стакан воды. Дом сильно остыл. Ноги обжигал ледяной кафель. Дэннис выпил воды из стакана для щеток и умылся.

Ему нужно отделаться от Ноэля. Отсюда он хотел уехать один. Сейчас ускользнуть было легко, только придется вывести из строя машину Чеса, ту, что они подобрали в Бате, чтобы Ноэль не смог его преследовать. Можно насыпать ему сахара в бензобак.

Да. Именно так и нужно делать: продолжать двигаться к цели, но теперь это в одиночку. Ему больше никто не нужен. Ноэль ему уж точно не нужен, это дело между ними, Пайком и Паттерсоном.

Когда он вернулся в спальню, чтобы забрать одежду, он подумал о Кирсти и решил взглянуть на нее. Девочка крепко спала, ее некрасивое личико сморщилось во сне, и она похрапывала. Пайк вспомнил о компьютере в багажнике своей машины. Его нужно достать, прежде чем свалить. Ведь она действительно помогла им там, у Германа.

Дэррен спал рядом, в соседней кроватке, и Пайк взглянул на него. Это был совершенно обычный ребенок. Обычный провинциальный ребенок, каким когда-то был и он. Он надеялся, что Дэррен таким и останется, а не встанет на дорожку, которую выбрал Пайк.

Вот дерьмо. О чем он только думает? Планирует свою жизнь с Сарой! Он ей не нужен. Ей не нужна жизнь, которую он может ей предложить. Это просто Рождество, все чувствуют себя немного сентиментально и одиноко, что-то такое витает в воздухе. Только и всего. Он просто забавлялся в чулане с той, с которой не следовало, кого он больше никогда не увидит.

Дэннис добавил новое правило к своему списку: никогда не строить планов среди ночи.

Стараясь не смотреть на Ноэля Бишопа, Бэзил вылил очередной чайник с кипятком в ванную.

Бэзилу не нравилось глядеть на Ноэля. Ему всегда было неловко среди голых взрослых, будь то в бассейне или где-то на пляже. У взрослых людей были ужасные тела: дряблые, толстые, плоть свисает с боков и трясется. Бэзил не любил смотреть даже на себя в голом виде. Это было все равно что смотреть на труп.

У Ноэля была очень бледная, сероватая кожа. К тому же он отъел большое, дрожащее пузо, из-под которого торчали длинные, бледные, худощавые, безволосые ноги, как у девушки. Он весь дрожал, прикрывшись руками. И выглядел лет на десять старше.

Было холодно, несмотря на пар, который поднимался над наполняемой ванной, и, хотя ведро убрали, вонь стояла невыносимая. Это напомнило Бэзилу тюрьму, когда приходилось выносить парашу. Он вспомнил, как пытался чистить зубы, а тут же рядом кто-то опорожнялся. Запахи имеют над людьми особую власть. А воспоминания были тошнотворными, как сама вонь.

– Так пойдет, – сказал Терри, посмотрев на ванну. Потом повернулся к Ноэлю. – Ты готов? Пора искупаться.

– Я туда не полезу.

– Ты когда-нибудь видел, как варятся крабы? Чпок! Все происходит моментально. Но это не кипяток, поэтому он тебя не убьет. По крайней мере, я так думаю. Я никогда прежде этого не пробовал… но здесь, понимаешь? Здесь грязно. Вот я и начну потихоньку разбираться.

– Я туда не полезу.

– Ты только… Как же правильно сказать? Не «обожжешься», но похожее слово? Покроешься рубцами? Нет, не то…

– Ошпаришься? – предположил Бэзил.

– Точно, ошпаришься. Пусть это будет эксперимент.

– Я туда не полезу.

– Тогда скажи мне, где деньги.

– Это не твои деньги.

– Время принять ванну. – Терри схватил Ноэля сзади за шею.

– Не делай этого, Терри. Я не храбрец. Я не переношу боль.

– Где деньги?

– Терри…

Ноэль завопил и выгнул спину дугой – Терри что-то сделал, но Бэзил не мог сказать, что именно. Ноэль снова закричал, потому что Терри согнул его, держа голову прямо над поверхностью воды. Ноэль пытался отвернуться.

Бэзил больше не чувствовал холода, не замечал вони. Его внимание было сосредоточено на Ноэле. Он никогда раньше не видел человека в таком страхе. Бишоп испытывал восторг, видя, что Терри полностью подчинил этого человека.

– В принципе это необязательно, Ноэль, – Терри разогнул Ноэля. – Есть другие варианты.

– Мне больше нечего сказать.

– Я вот что думаю, – начал Терри. – Мы будем все делать постепенно. Если я окуну тебя сразу, кто знает, к чему это приведет. Так что давай начнем с руки, ладно?

– Не надо, Терри.

Быстро, прежде чем Ноэль успел что-то сказать или предпринять, Терри окунул его левую кисть в воду. Ноэль закричал. Терри продержал руку в воде несколько секунд, потом отпустил его. Кисть и запястье стали пунцового цвета. Ноэль прижал руку к телу и весь согнулся, матерясь. От дикой боли у него из глаз брызнули слезы.

– Господи Иисусе, Терри. Я рассказал тебе все, что знал.

– Теперь другая рука, – сказал Терри и заставил Ноэля распрямиться. Бишоп попытался вырваться, но Терри скрутил его без усилий, словно ребенка. Потом он опустил в воду вторую руку Ноэля.

– Ладно, ладно, – закричал Ноэль. – Хорошо, я расскажу тебе. Кардиган.

– Что значит Кардиган?

– Это местечко в Уэльсе. Там деньги и находятся. Там Паттерсон.

– Где именно?

– Я не знаю. Знаю только, что в Кардигане.

– Это все, что ты хотел мне рассказать?

– Да.

– Это все, что ты знаешь?

– Да.

– Я верю тебе. Никто бы на моем месте не поверил, но я верю.

– Спасибо.

– Но тебе следовало рассказать мне все раньше.

– Извини.

– А теперь, раз ты был не до конца откровенен со мной, я признаюсь, что был не до конца откровенен с тобой. Ты залезешь в воду, Ноэль, весь, целиком. Этого требует мой пытливый ум. Мне любопытно, что с тобой произойдет.

– Нет, Терри. Умоляю тебя. Пожалуйста, не надо…

– Залезай.

Терри, похоже, немного ослабил хватку, и Ноэлю удалось вывернуться. Он отбежал к раковине, но больше бежать было некуда. Терри покачал головой. Он выглядел раздраженным и сделал шаг к Ноэлю.

В эту минуту раздался стук в дверь, такой неуверенный, похожий на кошачье царапанье.

– Ноэль? Ноэль? – Это был голос отца. – Впусти меня. Что происходит?

– Уходи, папа, – сказал Ноэль. – Пожалуйста, уходи.

Пайк сидел за кухонным столом и смотрел на чистый лист бумаги. Он хотел оставить Саре записку, чтобы она не подумала, что он сбежал, но не знал, что написать. Что бы он ни сочинил, все было не то. Напоминало благодарность или, того хуже, извинения. Наконец он собрался с силами и написал просто: «До свидания». Но, взглянув на послание, решил, что оно выглядит как-то мелодраматично. Тогда он смял листок и выбросил. Он просто уедет без всяких посланий, надеясь, что Сара все поймет.

Пайк тихонько, стараясь не дышать, открыл дверь и выскользнул наружу в темноту ночи.

– Ноэль? Что такое? Что происходит?

– Уходи, старик, – сказал Терри и попытался схватить Ноэля, который извивался как змея.

Бэзил начал оглядываться, когда загремела и задергалась дверная ручка.

– Ноэль? Ноэль?

– Хорошо, – решил Терри. – Впусти его сюда, пусть тоже посмотрит.

– Нет, Терри, – запросил Ноэль. – Не надо. Оставь его в покое.

– Впусти его.

Бэзил отпер замок и открыл дверь.

Он едва успел увидеть старика, стоящего за дверью с ведром наизготовку, как ему прямо на лицо хлынул холодный смердящий поток экскрементов. Бэзил закрыл глаза, но слишком поздно. Слизь проникла всюду: в нос, в рот, в волосы, в уши. Липкая, скользкая масса. Испытывая позывы к рвоте, Бэзил упал на колени.

Ноэлю только и была нужна эта секундная заминка. Терри повернулся посмотреть, что случилось, и Ноэль, проскользнув сзади, рванул к открытой двери.

Он перепрыгнул через Бэзила, которого рвало на полу, и побежал вслед за отцом.

Позади он слышал, как Терри бросился за ним, словно борзая в погоне за кроликом, но Ноэля подгонял страх. Одним прыжком он очутился внизу лестницы, там споткнулся и подвернул ногу, но тотчас побежал дальше, через гостиную и крыльцо на улицу.

Холод шибанул по нему как кулаком и ужалил обожженные руки. Стоял туман, и все вокруг освещалось призрачным оранжево-розовым светом уличных фонарей.

Ноэль почувствовал себя маленьким и беззащитным, он весь сник от холода.

Что теперь?

Ему нужно раздобыть ключи от машины, нужно раздобыть какую-нибудь одежду. Он был на улице голышом в морозную декабрьскую ночь.

И тут он услышал голос Терри.

– Возвращайся назад, Ноэль, – говорил он. – Возвращайся назад, я сказал.

Пайк как раз вынимал из багажника коробку с компьютером, когда услышал, что дверь дома Бишопа внезапно распахнулась, и увидел самого Ноэля, выбегающего оттуда абсолютно голым. Что еще стряслось с этим недоумком?

А потом вышел Терри Наджент, и Пайк все понял.

Терри закричал на Ноэля. Ноэль остановился и повернулся к нему лицом, он выглядел абсолютно беззащитным.

Терри схватил его.

– Привет, Терри, – сказал Пайк, и оба наконец его увидели.

Терри потащил Ноэля к машине.

– Не подходи, четырехглазый.

– Четырехглазый? – Пайк бережно опустил компьютер обратно в багажник. – И я слышу это от одноглазого, ну и ну! – Он посмотрел на Терри. У того на лбу красовалась какая-то заразная опухоль. – Или у тебя на лбу еще один глаз растет?

– Не пытайся шутить со мной, – сказал Терри.

Пайк посмотрел в багажник. Бейсбольная бита, что он конфисковал у ребят на парковке «Далстон-Кросс», была на месте. Но сначала ему нужно заставить Терри отпустить Ноэля.

– Ребята, у вас что, вечеринка? – спросил он, незаметно беря биту.

– Не пытайся шутить со мной, – повторил Терри.

– Терри, – сказал Пайк. – Ты – тупица.

Терри прищурился, отпустил Ноэля и пошел на Пайка.

Тупой мерзавец.

Одним быстрым движением Пайк выхватил биту из багажника и ударил Терри прямо по колену. Наджент этого не ожидал, и сила удара заставила его потерять равновесие. Второй удар по другой коленке, и Терри с возмущенным криком рухнул.

Прежде чем он успел подняться, Пайк ударил его битой по башке за ухом, и тут же, словно бильярдный шар, его голова дернулась и упала на асфальт.

– Охренеть, – сказал Пайк. – Ты только посмотри.

– Что? – спросил Ноэль.

– Я его вырубил.

– Не может быть.

– Точно, взгляни. Одним ударом. Охренеть. Ты видел это? У меня такое в первый раз. Один удар, и он в отключке, как лампочка.

– Спасибо тебе, Господи, – запричитал Ноэль. – Спасибо.

В это миг Бэзил Смолбоун, пошатываясь, выбрался из дома, вытирая лицо полотенцем. Он звал Терри.

– Подойди сюда, – сказал Пайк, и Смолбоун в удивлении уставился на них.

– Это, что ли, ищешь?

– Терри, что случилось? – Бэзил упал на колени перед неподвижной фигурой Наджента.

– Его ударили, – ответил Пайк. – А сейчас он с феями.

– Терри…

– Я знаю, – сказал Пайк. – Он мерзавец, разве нет?

– Терри…

– Что это за хрен? – спросил Пайк.

– Бэзил Смолбоун, – ответил Ноэль. – Он с Терри.

– Так, Бэзил, – сказал Пайк. – Затаскивай Терри в вашу машину и убирайся к чертовой матери, понял? И чтобы я больше вас не видел… никогда.

– Что ты сделал с Терри?

– Я думаю, это вы называете ударом победителя, – заметил Пайк. – А теперь убери свой мешок с дерьмом.

Пока Ноэль ходил в дом, чтобы одеться, Пайк помог Бэзилу оттащить мертвецки тяжелое тело Терри к машине. От Бэзила шла жуткая вонь, он все время моргал, а его глаза были красными и воспаленными. Пайк знать не хотел, что с ним случилось.

Через десять минут Пайк с Ноэлем тоже готовы были ехать. Сара согласилась взять Кирсти и пожить несколько дней с ней и сыном у своей матери на другом конце города, на случай если Терри с Бэзилом решат вернуться. Отца Ноэля, героя дня, не удалось уговорить уехать. Его распирало от детской гордости.

– Я показал этим ублюдкам, правда, сынок? Правда? А?

– Ты показал им, папа.

– Если они когда-нибудь и посмеют вернуться, они получат от меня другой особый составчик, верно? Ха, ха. Он даже не понял, чем я его так.

– Отец, это было омерзительно.

– Ха, ха, ха.

Ноэля мучила сильная боль, но он отыскал старый тайник Чеса с таблетками и теперь перебирал их, в надежде найти что-нибудь полезное. Он погрузил руки в лед, но боль все равно отдавалась в голове, словно он схватился руками за оголенный провод.

Перед отъездом Пайк отвел Сару в сторону.

– Мне очень жаль, что все так получилось, – сказал он.

– Все в порядке. Немного волнений моей скучной жизни не повредят. Так или иначе, это была ночь, что надо.

– Я знаю. Это было… это было здорово.

– У тебя не очень с подбором слов, верно?

– Я не могу сказать то, что мне хочется: что я хочу увидеть тебя снова, что я хочу вернуться, когда все закончится, чтобы ты смогла разбудить меня. Ничего такого я сказать не могу.

– Послушай, «мистер Пайк». Я не хочу, чтобы ты возвращался. Вот таким, как сейчас. Ты – человек глубоко несчастный. Здесь что-то засело, – она постучала по его голове. – Здесь что-то спрятано, и я не хочу иметь с этим ничего общего. Ты запутался. А мне двоих детей не нужно, одного хватает.

– Да. – Пайк постарался улыбнуться. – Спасибо за все.

– Что ж, спасибо тебе, мистер Пайк. – Она официально пожала ему руку и передразнила его улыбку.

Пайк отвернулся и пошел прочь.

– Но если ты когда-нибудь все уладишь, – закричала Сара ему вслед. – Ты знаешь, где меня найти!