Текст книги "Добрые советы проповедникам Евангелия"

Автор книги: Чарлз Гаддон Сперджен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Добрые советы проповедникам Евангелия

Лекции в духовной семинарии или избранные речи Ч.Г.Сперджена

Оглавление

ВведениеВнимание проповедника к собственным действиямБожественное призвание к проповедничествуТайная молитва проповедникаНаша публичная молитваСодержание проповедиО выборе текстаО духовном толковании Св. ПисанияО голосеВниманиеИмпровизацияУныниеЧастная жизнь проповедникаБедность

Предисловие

Брат-читатель!

Прочитай эту книгу с глубоким вниманием до конца.

Едва ли нужно говорить о том громадном, могучем, всепобеждающем значении слова, какое оно всегда имело и в особенности имеет в наши дни. Теперь кто и не хотел бы учиться слову, вынужден тяжелою необходимостью учиться этому искусству, потому что в настоящее время в большинстве случаев уже только одним словом мы можем защищать себя и свое достояние.

Автор предлагаемой книги – выдающийся оратор. На Западе его зовут не иначе, как "царь проповедников". В целой Библии не осталось ни одного стиха, которого талантливо, блестяще не раскрыл бы он в своих проповедях. Обратите внимание. Проповеди его изданы в 40 томах. Число проповедей, напечатанных отдельными оттисками, в конце 1891 года достигло 2236. Все же сочинения Сперджена могут составить отдельную библиотеку, для прочтения которой потребуются годы. Его собирались слушать такие толпы народные, которые исчислялись иногда даже в 25 000 человек. Двадцать пять тысяч слушателей... Кто из нас когда-либо слыхал о таком количестве слушателей? В продолжение 30 лет (1861-1891) Сперджен каждое воскресенье проповедовал перед аудиторией в 6000-7000 человек. Когда он отсутствовал по болезни, то прочитывали его проповедь. В числе слушателей Сперджена были китайцы, японцы, индусы, негры. Его слушали Диккенс, Теннисон, Пальмерстон, Гладстон, Ливингстон и другие знаменитейшие мужи Англии. Спрос на его проповеди был поразительный. Средним числом каждая его проповедь расходилась в 30 000 экземплярах. Всего же на одном только английском языке напечатано проповедей до 100 000 000. Он имел свой "проповеднический колледж", в который отовсюду стекалось юношество для изучения проповеднического искусства под живым руководством такого знаменитого проповедника. Воспитанниками этого колледжа, с 1865 года по 1889 год, крещено было 83 067 человек. Сочинения Сперджена переведены давно на все европейские языки, кроме, конечно, русского, и до сих пор постоянно появляются все в новых и новых изданиях. Такова могучая сила и обаяние этого проповедника.

Упадок отечественного проповедничества в наши дни вынудил нас преподнести нашим читателям, в сокращении и в переработке по местам, одну только самую незначительную часть трудов этого плодовитейшего и талантливейшего английского проповедника. Мы надеемся, что внимательный читатель извлечет из предлагаемой нами книги немало полезнейших уроков для себя. И даже больше того, внимательный читатель, под влиянием этой книги, может быть, еще только впервые, с необыкновенной ясностью и глубиною увидит и поймет свои прямые и святейшие обязанности и восстанет из той бездны мрака, в какой он до сих пор находился. Осветить жизненный путь человеку – великое дело.

Как желательно было бы, чтобы каждая наша, даже самая убогая, церковь отныне огласилась непрерывным словом благовествования Евангелия Христова, согрела бы и обласкала душу каждого мирянина, привязала бы ее навсегда самыми мощными узами ко Христу, каждого покорила бы всецело Господу. Не риторика нам нужна, а благовестие Христово. Наша обязанность – благовествовать непрестанно. Если и апостол говорил: «горе мне, если не благовествую», то что нам остается сказать? Мы – преемники Спасителя и апостолов, на наших плечах теперь лежит святейшая обязанность – принести святое благовестие спасения по всему лицу земли. И горе нам, если мы этого не сделаем!..

Если бы я хотя только отчасти помог этою книгою делу роста нашего отечественного проповедничества, я считал бы не напрасно потраченным свой немалый труд по изданию этой книги на русском языке.

Ректор Московской Духовной Академии епископ Евдоким

Моск. Дух. Академия 4 дек. 1908 г.

Введение

Печатаю настоящие мои лекции вследствие настоятельного желания тех проповедников, которые уже слышали их в студенческие годы. Но я не могу сделать этого, не предпослав своему изданию небольшого объяснения, так как первоначально эти лекции не были предназначены для печати, и вряд ли в состоянии выдержать строгую критику.

Мои лекции в Колледже велись в разговорном тоне: они велись, так сказать, дружеским образом, в них много рассказов, часто даже юмористических; я нарочно так составлял их, чтобы лучше достичь своей цели. Встречаясь с студентами лишь в конце недели, я часто нахожу их слишком изнуренными серьезной работой и потому считаю необходимым составлять свои лекции как можно живее и интереснее. Они так много трудятся в течение недели над своими классическими, математическими и богословскими предметами, что делаются, наконец, способными воспринимать лишь то, что особенно возбуждает их интерес, что находит большой доступ к их сердцу. Наш почтенный профессор Роджерс сравнивает мои лекции по пятницам с работой по заострению гвоздей: все уже готово в течение недели, форма головки, прямизна ножки, наложение металла, полировка; вся работа должна закончиться лишь старанием как можно более заострить оконечность гвоздя. Если читающий лекцию стремится достичь желаемого результата, он не должен ни сам ослабевать, ни требовать слишком большого напряжения от своих слушателей.

Я чувствую себя между меньшими братьями совершенно как бы дома, в кругу родной семьи, и говорю с ними без всякого стеснения. Благосклонные читатели сами увидят это из моих лекций, и я надеюсь, что все, кто пожелает почтить меня своим отзывом, выскажут мне его столь же откровенно.

Очень возможно, что некоторые зло посмеются над моим постоянным обращением к моей собственной особе, моему образу действий, моему опыту. Но и это соответствует моим намерениям. Я нарочно придал своему труду несколько автобиографический оттенок, потому что мой собственный опыт, каков бы он ни был, есть самое существенное, что я могу передать и что для моих собственных слушателей-студентов, по крайней мере, имеет большое значение; было невозможно приводить здесь опыты других людей, если бы они сами не высказали их; и если я описываю здесь испытанное мною, то я лишь стараюсь добросовестно выразить этим благодарность моим более меня достойным уважения предшественникам. Эгоизм ли лежит в основании этого – пусть судит об этом читатель, смотря по степени жестокости или мягкости своего собственного характера. Не станут ведь бранить отца, рассказывающего сыновьям свою жизнь и считающего это лучшим способом передать им свои правила. Не осудят ведь старого солдата, если он, взяв на плечо свой костыль, будет показывать, как дерутся и выигрывают сражение. И я прошу, чтобы снисхождение, оказываемое в этих случаях, было даровано также и мне.

При печатании настоящих лекций я руковожусь лишь желанием воскресить в памяти своих слушателей все сказанное им когда-то мною, а также рекомендовать это и другим, не принадлежащим аудитории. Наше время в высшей степени практично и требует от проповедника не только правоверия и одухотворенности, но также и свободного, доступного изложения и умелого обращения с слушателями. Всякому формализму пришел теперь конец; в жизненной правде заключается теперь успех всего.

Великая ответственность, связанная с званием проповедника, в настоящее время требует величайшего напряжения всех духовных сил человека. Отдать этому делу лишь половину своего сердца – значит глумиться над Богом и людьми. В самом деле, можем ли мы быть спокойны, видя духовную гибель людей? А между тем все мы склонны закрывать на это глаза и представлять из себя неразумных евангельских дев; потому и стремился я высказать все накопившееся у меня на сердце, чтобы помочь людям побороть эту сонливость. Да благословит же Господь, все держащий в руце Своей, эти советы младшим братьям моим; это будет лучшею наградою мне за мои труды, и я от всего сердца тогда возблагодарю Его.

Ч. Сперджен

1-я лекция Внимание проповедника к собственным действиям

"Вникай в себя и в учение"

(1Тим.4:16)

Каждый ремесленник хорошо знает, что должно всегда держать свои инструменты в полном порядке, потому что "если притупится топор и если лезвие его не будет отточено, то надобно будет напрягать силы" (Еккл.10:10). Если притупятся инструменты у бондаря, он хорошо понимает, как трудно будет ему работать ими, чтобы удалась его работа. Сам любимец муз, Микель-Анджело, придавал этому столь важное значение, что собственноручно изготовлял свои кисти; а он может служить образцом великой милости Божией, всегда особенно изливающейся на своих истинных служителей.

Конечно, для Господа все возможно. Он может и плохую проповедь обратить на пользу слушателей. Ему не требуется никаких инструментов для созидания дела. Он может и без помощи проповедников, одним действием Святого Духа Своего, спасать души людей Своих, – но мы не должны ждать от Него постоянного вмешательства в жизнь нашу. Его могущество безгранично. Он может во всем действовать по Своей святой воле, – но мы обязаны подчиняться установленным Им законом жизни человека на земле. Мы сами тогда более успеваем, когда находимся в более духовном настроении. Другими словами, мы тогда лучше исполняем волю Господню, когда наши духовные способности находятся в полном порядке, и хуже всего мы ведем себя, когда этот порядок нарушается. Это – такая истина, к которой мы обязаны приноравливаться. Если Господь и делает исключения, они лишь служат тем большим доказательством этому.

Итак, мы сами представляем собою некоторым образом своего рода орудия и должны потому держать себя в порядке. Если я хочу проповедовать Евангелие, мне требуется для этого мой собственный голос; следовательно я должен стараться укрепить его. Я могу рассуждать лишь моим собственным умом и чувствовать моим собственным сердцем, – я обязан, следовательно, развивать свой ум и возгревать свое сердце. Я могу страдать и бороться за душевное спасение других людей лишь в моей собственной обновленной Христом природе – я должен потому старательно поддерживать в себе искреннее чувство любви "о Христе Иисусе". Напрасно буду я наполнять свою библиотеку, устраивать общины, составлять планы, если не буду я при этом заботиться о состоянии своего сердца. Книги и всякого рода внешние меры и учреждения суть только последние орудия моего священного звания; наиглавнейшее же орудие его – это моя собственная особа, мой разум, моя душа и мое тело. Мои духовные способности и моя внутренняя жизнь – вот мое настоящее оружие в этой священной борьбе. Мак-Чейн в письме к одному из своих духовных друзей, отправившемуся на материк для изучения немецкого языка, высказывается совершенно в том же духе, говоря: "Я уверен, что вы усердно занимаетесь немецким языком, но не забывайте при этом развивать и вашего внутреннего человека, – я говорю о сердце вашем. Как тщательно заботится офицер, чтобы сабля его была всегда хорошо отточена и ярко блестела; малейшее пятнышко на ней старается он удалить. Представляйте же себе, что вы – меч и орудие Господа – орудие, избранное Им для прославления Своего Имени. От чистоты и совершенства орудия в высшей степени зависит и успех дела. Господь благословляет не столько блестящие способности, сколько стремление уподобиться Христу. Действительно, такой проповедник есть мощное оружие в руках Господа".

Если проповедник Евангелия не обращает внимания на свою собственную духовную жизнь, это – большое несчастие и для него самого, и для его дела. А как легко, братии мои, впасть в такое положение, и как должно остерегаться этого! Когда ехал я однажды в скором поезде из Берта в Эдинбург, внезапно поезд наш должен был остановиться на дороге, потому что сломался какой-то маленький винтик в паровозе; и когда тронулись мы, наконец, в дальнейший путь, то пошли уже чрезвычайно медленно, так как в локомотиве работал теперь только один поршень вместо двух. Недоставало лишь одного небольшого винтика. Был бы он на месте, мы мчались бы полным ходом, но отсутствие этого маленького винтика было единственною причиною нарушения порядка. А на одной из железных дорог в Соединенных Штатах поезд вынужден был даже остановиться – от мух, забравшихся в коробку для смазки вагонных колес... Из этих примеров ясно видно, что человек, во всех отношениях способный к плодотворной деятельности, может оказаться совершенно бесполезным вследствие одного какого-нибудь маленького недостатка своего. Об этом следует особенно пожалеть, если это касается великого дела Евангельской проповеди. Ужасно, если глубокоцелительное действие ее теряет свою силу вследствие недостоинства самого проповедника. Всем известно, как портится вода, проходя сквозь свинцовые трубы. Так и Евангелие, проходя сквозь уста нездоровых духовно людей, может быть столь искажено, что принесет даже вред слушателям. Если плоха жизнь самого проповедника, мало толку будет и от его проповеди; во всяком случае, успех не превзойдет ожиданий. Много будет посеяно, но мало пожнут; процент пользы будет слишком незначителен. Говорят, причиной проигрыша двух или трех сражений в последнюю американскую войну было то, что какие-то нечестные поставщики доставили в армию плохой порох, так что выстрелы не достигали своей цели. Так может быть и у нас. Мы можем сбиться с настоящего пути, совсем не достигнуть нашей цели и только даром потерять время, – потому что не будет в нас настоящей, жизненной силы, которая одна только, споспешествуемая Божиим благословением, может дать нам успех. Берегитесь, не сделайтесь такими проповедниками!

Прежде всего мы сами должны постараться приобрести твердую надежду на получение будущего блаженства.

Проповедник Евангельской благодати прежде всего должен быть сам достоин ее; это – очень простая и вместе очень важная истина. Никакая степень образованности и учености не может дать божественного призвания к проповедничеству. Настоящая истинная жизнь в Боге – вот непременное условие его. И как бы ни была велика "слава" проповедника, он – не проповедник, если нет у него этого условия.

"Укрась сначала себя самого, а затем уже – твоих братьев", говорят раввины. "Рука, которая должна очищать других, говорит св. Григорий, должна сама быть чиста". Обращение -это необходимое условие для проповедника. Вы, кандидаты на нашу кафедру, – вы "должны вновь родиться"! И никто не может с уверенностью предположить в себе существование этого необходимейшего условия. В данном случае очень легко мы можем ошибиться. Верьте мне, вовсе не так легко узнать, определить свое призвание и назначение "свыше". Мир полон ошибок, в нем много людей, преисполненных самомнения, много льстецов, словно коршуны около трупа, льнущих к проповеднику. Мы не можем доверять вполне даже собственному сердцу: в нем истина лежит лишь далеко-далеко, – в самой глуби его. И самих себя мы должны серьезно и очень тщательно исследовать, чтобы не оказаться самим виновными в том, о чем мы проповедуем другим.

Как ужасно быть проповедником Евангелия и быть при этом самому необращенным! Да внушает каждый из присутствующих здесь душе своей: "как ужасно было бы для меня, если бы не оказался я сам проникнут силою той истины, проповедовать которую я приготовлюсь!" Не проникнутый этою силою проповедник есть какое-то смешение самих противоречивых элементов. Не возродившийся духовно пастырь душ есть не более, как слепец, взобравшийся на кафедру оптики, читающий лекции о законах зрения, рассказывающий своим слушателям о мягких оттенках и нежных переходах света и теней, и сам в то же время находящийся в полном мраке! Он – глухой, сделавшийся профессором музыки, судьею мелодий и гармоний, недоступных его слуху! Он просто крот, берущийся учить летать молодых орлят!

Много сравнений можно было бы и еще привести здесь, если бы это было нужно. В ужасном положении находится подобный человек. Он взялся за дело, к которому совершенно неспособен, но за которое должен будет нести тяжелую ответственность, – так как он сам избрал его для себя. Как ни блестящи его природные способности и духовные дарования, но он не пригоден к этому духовному делу, если не высока его собственная духовная жизнь, и прямой долг его в таком случае – отказаться от своего звания до тех пор, пока он не достиг первого для этого условия.

Страшно быть подобным пастырем еще и в другом отношении. Если нет у пастыря призвания «свыше» – каким несчастным чувствует он себя тогда! Могут разве утешать его тогда духовные совершенствования и преуспеяния его прихожан? Что должен чувствовать он, выслушивая взывание о помощи и воздыхания кающихся или их сомнения и опасения, их боязнь за будущее? Ведь он может лишь удивляться, – как могли произвести подобное сильное действие слова его проповеди, потому что ведь и слова неверующего проповедника милостиею Божиею могут благотворно действовать на человеческие души, хотя Господь и не признает самого проповедника! И в какое смущение могут привести подобного человека вопросы уже духовно зрелых христиан относительно их внутренней борьбы! Сколь беспомощным должен он чувствовать себя на этом пути, по которому уже следуют его возрожденные духовно слушатели! Как может он делить с ними их радостные надежды на смертном одре или их радость при участии в преломлении хлеба?

Часто случается ведь, что молодые люди, предназначенные для какого-нибудь дела, которое им не нравится, предпочитают лучше бежать и уходят в море, лишь бы не заниматься ненавистным делом. Но куда же убежит человек, принявший на всю жизнь свою священное звание и не чувствующий в себе силы исполнить его? Как может он привлекать сердца ко Христу, если сам совершенно чужд Его спасающей любви? Поистине, это – ужасное рабство! Такому человеку должен быть противен и самый вид проповеднический кафедры...

И как вполне бесполезен должен быть такой человек! Он обязан вести путников по пути, которого он сам совсем не знает, ввести корабль в пристань, вполне ему незнакомую! Он должен учить, наставлять других в том, в чем он сам – полный невежда. Он – лишь облако без дождя, дерево, производящее одни только листья. Вот по безводной пустыне идет мучимый жаждою караван, чуть не падая под жгучими лучами солнца, спешит он к давно ожидаемому источнику, подходит – и о ужас! – ни одной капли воды!.. Так и души, мучимые жаждой лицезрения Бога живого, приходя к мертвому духовно пастырю, могут совсем погибнуть, обретя в нем ни капли "живой воды". Лучше совсем уничтожить все проповеднические кафедры, нежели возводить на них людей, совсем не понимающих, не признающих того, чему они учат...

Но, к сожалению, эти мертвые духовно пастыри имеют еще тем более пагубное влияние, что они всегда почти умеют стать высоко. Я читал недавно о подобном случае. Никакие козни злого духа не могли бы сделать людям большего вреда, чем сделал своим прихожанам один подобный пастырь, устроивший в церкви для своих, по "мирскому", суетно настроенных, знатных прихожан прекрасный, дорогой орган. Не пагубу ли для их душ устроил он? Приходят люди в храм, уютно усаживаются по своим местам и нимало не сомневаются в том, что они – истинные христиане; тогда как вся их религия заключается лишь в том, что они слушают славного проповедника, получают музыкальное наслаждение, – а, может быть, наслаждаются также и прекрасными манерами и "изяществом" самого проповедника... В общем, в церкви человек находится как бы в опере: может быть, наслаждение и несколько менее здесь с эстетической точки зрения, но молитвенного настроения, конечно, уже нет совсем. И целые тысячи утешаются этим и даже благодарят Бога, что они набожные христиане, а на самом деле – далеко от Христа живут они, далеко от Него отстоит их сердце. Они благочестивы лишь по наружности, благодатной же силы Христовой в них нет. И человек, стоящий во главе такой общины, где соблюдается лишь внешняя сторона религии, – такой человек скорее орудие диавола, нежели служитель Бога.

Влияние неверующего пастыря может быть пагубно и в том случае, если он даже не выказывает своего неверия внешним образом. Не имея внутренней, поддерживающей духовной силы, рано или поздно, он споткнется на чем-нибудь, и в каком же положение окажется он тогда?

Страшно подумать также, какая смерть ожидает подобного человека и какая будет участь его в загробной жизни! Пророк описывает схождение в ад царя Вавилонского, как встречают его там все цари и владыки земные, которых он погубил и царства которых разрушил, как поднимаются все они с мест своих и с злобною насмешкой приветствуют его: «Не сравнился ли ты теперь с нами?» И разве мы не можем представить себе такого человека, который был проповедником, но не имел Христа в сердце своем? Разве мы не можем представить его, сходящим в ад..., представить, как встретят его там все погубленные им души, все безбожники между его бывшими членами общины. Не возопиют ли они к нему: «Врач, отчего не исцелил ты себя самого? почему явился в это царство вечного мрака ты, выдававший, считавший себя светильником Божиим?» Поистине, страшно так погибнуть! Страшно так погибнуть и человеку, стоявшему в тени кафедры, – но еще страшнее таким образом свергнуть себя самого с этой кафедры!..

В одном сочинении N.N. (ввиду того, что в представленном русском переводе 1908 г. часто пропущены имена авторов приведенных цитат и др. и нет возможности восполнить пробелы, авторы и п. обозначаются (здесь и в дальнейшем) латинскими буквами N.N., пропущенные названия источников – тремя звездочками. Прим. ред.), под заглавием "Воздыхания из глубины ада", есть ужасное место: "Сколько душ, сами того не сознавая, на веки погубили ослепшие духовное пастыри своими проповедями, столь же гибельными для души, как мышьяк для живого организма! Как много лежит на совести некоторых из них! О ты, друг мой, намеревающийся поучать народ, – кто знает, как непосильно тяжело будет это для тебя! Не тяжело ли будет тебе, когда весь твой приход явится вслед за тобою в ад и будет упрекать тебя: "Вот человек, которому мы обязаны тем, что мы здесь! Ты боялся раскрывать перед нами язвы, чтобы не лишиться нашей хорошей платы! Проклятие же презренному, слепому путеводителю, не только не заботившемуся о спасении себя от погибели вечной, но и нас увлекшего за собою сюда!"

Он пишет в своем сочинении: "Каким должен быть проповедник" между прочим следующее: "Внимай самому себе, чтобы не лишиться тебе самому той благотворной силы Божией, о которой ты говоришь другим, того спасительного воздействия Евангелия, которое ты проповедуешь. Внимай, чтобы твое собственное сердце не забывало Спасителя, необходимости веры в Которого ты учишь других, не потеряло бы само Его спасительных даров. Внимай самому себе, чтобы не погибнуть тебе прежде других, чтобы, лишая пищи других, не умереть с голоду и тебе самому. Хотя и дано нам Богом обещание, что "разумные будут сиять, как светила на тверди" (Дан.12:3), но это лишь в том случае, если они сами обратятся к Нему. Ваша собственная искренность в вере есть первое из этих условий. Много есть людей, поучавших других истине, чтобы избавить их от адских мучений, но они сами себя не возмогли спасти от них. Много будет в аду проповедников, требовавших от своих слушателей неимоверных усилий, чтобы избежать этого места мучений. Разве может разумный человек требовать от Бога спасения себе за то только, что он проповедовал другим великие истины, которыми в жизни он сам пренебрегал? Верьте мне, братья, еще никогда не миловал Господь ни одного человека потому только, что он был проповедником – даже хотя бы и хорошим проповедником, – а миловал в таком лишь случае, если он заслуживал этого своею собственной жизнью, – если он искренно и верно служил делу своего Господа. Внимайте потому прежде всего сами себе, чтобы самим исполнять то, что проповедуете вы другим, верьте сами тому, чему вы ежедневно учите других, воспримите в собственное сердце Того Христа, Которого предлагаете другим. Ведь Он, заповедавший вам любить ближних, как самих себя, указал вам этой заповедью, что вы должны любить и себя также, а не ненавидеть, спасать и себя, и своих ближних, а не губить".

Братья мои! прочувствуйте хорошенько эти слова. Мне нечего прибавлять к ним; я лишь прошу вас, испытывайте себя и делайте хорошее употребление из всего слышанного.

Если же у кого есть действительное призвание, то тем более необходимо и очень важно, чтобы собственная духовная жизнь такого проповедника стояла высоко.

Он не должен довольствоваться только тем, что может причислить себя к верующим. Он обязан быть зрелым, твердо испытанным в своей вере христианином, потому что служители Христа суть "избранные из избранных". Если бы он был призван к какой-нибудь другой, обычной работе, он мог еще довольствоваться малым, хотя и тогда это довольство можно было бы назвать беспечностью, нерадивостью. Но в таком важном деле, при таком страшно ответственном положении он должен серьезно позаботиться приобрести необходимую для этого дела духовную мощь. Жизненная сила его благочестия должна быть очень крепка и устойчива, его вера глубока и ясна. Он должен обладать решительностью, быть в высшей степени деятелен и внутренне, духовно – должен быть вполне здоровым человеком. Рассказывают о древних египтянах, что они избирали жрецов из своих наиболее прославившихся ученостью философов и так чтили их затем, что из их среды избирали и своих царей. Так и мы должны избирать для служения Господу наидостойнейших борцов из всего христианского войска, – таких людей, которые были бы действительно вполне этого достойны. Люди же неспособные, робкие, не утвердившиеся, преданные своей плотской жизни, – такие люди не годятся для высокого звания пастыря церкви. Ведь есть же такие предприятия, которые мы ни за что не поручим людям слабым или убогим. Если какой-нибудь человек не может работать на крыше, если у него слаба голова и подобная работа для него опасна – пусть такой человек изберет для себя работу внизу на земле, где ему не угрожает головокружение. Точно так же есть люди с духовными недостатками, которые не могут и не должны принимать на себя высоких духовных обязанностей. Если выпадет на долю такого человека хотя малейший успех, он сейчас же возгордится им – порок, столь часто встречающийся у наших проповедников, вовсе не служащий к украшению их, а прямо ведущий к погибели. Если бы мы захотели защищать свой дом от врагов, то мы вооружили бы саблями и орудием не наших мальчиков и девочек. Так и здесь. Нельзя возводить на кафедру для защиты Истины всякого новичка, бойкого на язык, но неопытного в духовной жизни. Страх Божий должен руководить мудростью молодого человека, иначе нельзя допустить его к проповедованию Слова. Пока не просветится его ум и сердце благодатию Божиею, до тех пор пусть ждет он своей очереди.

Проповеднику должно со всем усердием стараться об укреплении в себе высшего нравственного чувства. Многие могут быть очень пригодны для всякого дела, но многие из них совершенно нетерпимы на церковной кафедре. Я очень строго отношусь к христианам, впавшим в какой-либо тяжкий грех. Я радуюсь, когда они искренно каются и с смешанным чувством страха и надежды вновь возвращаются на покинутый ими путь. Но я сильно сомневаюсь, чтобы кто-нибудь, совершивший тяжкий грех, мог быть скоро снова допущен на церковную кафедру. Джон Энджелл Джеймс говорит: "Когда проповедник истины вступит на путь греха, он может снова начать свою проповедь не ранее, как раскаяние его вполне искупит его преступление"... Но искупление это не легко. В христианское общество подобные раскаявшиеся падшие могут быть приняты; они могут занимать впоследствии и церковную кафедру, если Бог допустит к этому их. Не в этом сомневаюсь я, а в том, есть ли на это свободная воля Божия, и мое убеждение таково, что мы должны быть очень осторожны при возведении вновь на церковную кафедру людей, уже раз доказавших, что им недостает той духовной силы, которая способна выдержать испытания этого звания.

Есть работы, исполнить которые могут лишь очень сильные, здоровые люди; и мы, призванные Господом работать в Его винограднике, должны молить Его о помощи, чтобы было у нас достаточно силы для точного исполнения нашего долга, чтобы не поддаться искушениям сатаны, ко вреду наших членов общины и к нашей собственной гибели. Мы должны противостать ему во всеоружии Божием, чтобы превзойти других в делах духовного преуспеяния. Самопожертвование, нестяжательность, твердость, терпение без конца – вот наши непрестанные спутники. Если хотим мы точно, по совести, выполнить наши обязанности, мы должны постоянно пребывать в самом тесном общении с Господом.

Помните твердо, что когда будете вы пастырями, вся ваша жизнь, вся ваша деятельность будет зависеть от степени вашего благочестия. Если ослабеет ваше усердие, плоха будет и церковная молитва ваша; еще слабее будет домашняя молитва и хуже всего – ваше духовное преуспеяние. По мере того, как будет иссыхать душа ваша, будут ваши слушатели замечать, сами не сознавая причины, что ваши проповеди уже не имеют на них прежнего благотворного действия. Они почувствуют ваше духовное оскудение еще прежде, нежели вы сами заметите его. Ваши проповеди выдадут им ваше внутреннее падение. И как красноречиво ни говорите вы тогда, – во всех словах ваших будет ясно чувствоваться недостаток духовной силы. Как ни разрываетесь вы тогда, подобно Самсону, вы скоро убедитесь, что потеряли свою силу. Ваши прихожане не замедлят понять упадка вашей внутренней духовной жизни и в своих ежедневных общениях с вами. Острые глаза их прежде вашего заметят пробивающуюся у вас духовную седину. Когда кто заболевает сердцем, то страдают все органы человеческого тела: желудок, легкие, внутренние органы, мускулы, нервы... Точно также, если ослабевает сердце человека в духовном отношении, это неминуемо отражается на всех проявлениях его духовной жизни. Можно сравнить наших слушателей с карманными часами и с часами на общественных зданиях. Если наши карманные часы идут неверно, никто от этого не терпит вреда, кроме нас самих; если же неверно выбивают время церковные или городские часы, то ими вводится в заблуждение все городское население. И проповедник – это именно подобные церковные часы. Многие ставят свои часы по его часам, и если его часы не верны, то они заставляют ошибаться и других. И проповедник делается ответственным за все грехи, повод к которым подает он сам. Не ужасно ли это, братья мои? Страшно даже остановиться на минуту на подобной мысли, но мы должны тем не менее ясно представить ее себе, чтобы лучше остеречься в будущем.