Текст книги "Просто бывшие (ЛП)"

Автор книги: Чарити Феррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

ДВАДЦАТАТЬ ШЕСТАЯ ГЛАВА

ГЕЙДЖ

Я звонил три раза.

Написал пять смс.

Позавтракал.

Уже полдень, и беспокойство нарастает. Лорен никогда не спит так поздно.

Я звоню еще раз, прежде чем отпереть лофт и войти.

Ее телефон лежит на столе, и я ставлю коробку с пончиками рядом с ним.

Диван пуст, значит, она спала в моей постели. Наконец-то. Возможно, у нас все-таки есть надежда. Скорее всего, она еще спит. У нее вчера была длинная смена, и она заслужила достойный ночной отдых.

Я не спал всю ночь, раздумывая, что делать сегодня. Лорен хочет, чтобы я впустил ее, но я пока не уверен, сколько ей дать. Две женщины, которым я доверял больше всего на свете, обе причинили мне боль.

Как только я расскажу Лорен об Энди, наши отношения изменятся. Она получит от меня больше, чем мое сердце. Она получит мои секреты, мои тяготы и мое доверие.

Доверие – это драгоценное сокровище, которое можно передать кому-то. Ты даешь им частичку себя, не зная, как они будут с ней играть.

Я прохожу в спальню, ожидая, что она отключилась и храпит в моей постели.

Это не то, что я получаю.

Она лежит на полу, свернувшись клубочком, в моей майке и трусиках.

Мое сердце готово вырваться из груди, когда я вижу перед собой эту сцену. Вокруг нее фотографии, воспоминания, все, что у меня осталось от моего сына. Вид письма Мисси рядом с его фотографией из детского сада заставляет меня зарычать. Ее почерк и ее мольбы только портят воспоминания о нем.

Эти фотографии не должны были быть видны.

Они были спрятаны, выходя на дневной свет только тогда, когда я чувствовал себя одиноким или скучал по единственному солнечному свету в моей проклятой жизни.

Фотографии дарили как хорошие, так и плохие воспоминания. Вызывали во мне как светлое, так и темное.

Я рассматриваю их одну за другой, пока Лорен слегка похрапывает на заднем плане.

Один из моих миров кружит вокруг другого.

Пока я нервничал, отдавая ей частички себя, она действовала за моей спиной и вторглась в мое доверие.

И вот почему, дамы и господа, я решил больше никогда никого не впускать в свою жизнь.

Она прочитала письмо Мисси. Увидела моего сына. Скорее всего, изучила каждую фотографию.

Это было то, к чему я готовился всю ночь. К допросу, который, как я знал, неминуем.

Уйти ли мне и сказать ей, что все кончено?

Нет. Она должна знать, почему я не решался впустить ее.

– Ты копалась в моем дерьме? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, сожалея о том, как резко звучит мой голос, как только слова покидают мой рот.

Ты не можешь винить ее слишком сильно. Ты бы сделал то же самое.

Она шевелится, ее глаза медленно открываются, и она смотрит на меня. Короткая улыбка проходит по ее губам, но исчезает, когда она рассматривает меня. Ее осеняет осознание, когда она оглядывается вокруг.

Вероятно, она собиралась скрыть то, что сделала.

Вероятно, она планировала положить все обратно в тот ящик, пока я не пришел сегодня утром.

– Ты рылась в моем дерьме? – повторяю я.

Она вскарабкивается на ноги с выражением жалости на лице.

– Нет! Я схватила футболку, как ты мне сказал, и не смогла закрыть ящик. Когда я попыталась решить эту проблему, – она делает паузу, взмахом руки указывая на кучу вещей на полу, – я нашла все это.

– Ты копалась в моем дерьме. – Сейчас это единственные слова, которые я способен произнести.

Она выдыхает длинный вдох.

– Было ли неправильно с моей стороны копаться? Да. Но после того, как отец Мисси появился в больнице прошлой ночью, я была так растеряна. Я не искала этого, Гейдж, поверь мне.

– Что ты сказала? – Мои мысли перескочили с фотографий на то, что она мне сказала.

– Ты хочешь, чтобы я повторила все это? – Она напряженно провела рукой по волосам и сдула несколько прядей, мешающих ей.

– Отец Мисси навестил тебя в больнице?

– Да. Он попросил меня поговорить с тобой о том, чтобы ты не оспаривал ее апелляцию… что-то в этом роде. – Она поднимает палец и убегает в ванную, а затем снова появляется с бумажкой и протягивает ее мне, как будто это фальшивые деньги. – Он дал мне это.

Я смотрю на бумажку, узнаю подпись адвоката родителей Мисси. Я ходил с этим парнем туда-сюда, рвал чеки и говорил ему «отвали» больше раз, чем могу вспомнить. Он чертовый захудалый адвокат… а захудалая семейка Мисси любит, чтобы он делал их грязную работу. Он выписывает им чеки. Они держат свои руки чистыми.

– Черт возьми, Лорен. Почему ты не рассказала мне об этом вчера вечером?

– Я не знаю! Было уже поздно, и я не хотела с тобой ссориться. – Она хватает меня за руки, чек падает на пол, и подводит нас к краю кровати. – Гейдж, пожалуйста, расскажи мне, что происходит. Позволь мне помочь тебе.

Слезы наворачиваются на глаза, когда я сажусь, и воспоминания захлестывают меня. Я никогда не произносил эти слова вслух. Люк – единственный, кто рассказал моему отцу подробности. Единственный раз, когда я сказал то немногое, что знаю о том, что сделала Мисси, это когда я предоставил свой полицейский отчет, а затем допрашивал ее несколько часов подряд, пока не пришли ее родители с чековым адвокатом-мерзавцем.

– Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы, – говорю я ей.

– Твой беспорядок – это мой беспорядок, – мягко отвечает она. – Они втянули меня, а не тебя. Они наняли частного детектива, чтобы следить за мной, появлялись на моей работе, знали мое расписание. Я бы хотела знать, зачем они все это делают. Позволь мне помочь тебе. Дай мне знать, с чем мы имеем дело.

– Это слишком, детка, – говорю я, не в силах остановить слезы. – Я не возьму тебя с собой во тьму.

– Кто такая Мисси? – спрашивает она, не желая отпускать меня от себя.

Я качаю головой.

– Тебе не нужно отвечать на этот вопрос. Я и так знаю. Она твоя жена. – Слова звучат злорадно, но ее тон – нет. Она расстроена, немного зла, но держит себя в руках ради меня. Она чувствует мою боль.

– Она моя бывшая жена, – уточняю я, как мне кажется, в сотый раз.

Мисси превратила развод с ней в ад и убедила своих родителей нанять лучшего адвоката по разводам, угрожая повеситься в своей камере. Я боролся с ними, отказался от нечестивых сумм денег и в конце концов победил. Я бы все еще боролся, если бы у меня не было приятеля, который был одним из лучших судебных адвокатов в штате.

Я теряю связь с Лорен, когда она встает с кровати и берет с пола письмо, которое я всегда буду узнавать.

– Похоже, жена не понимает, что ты развелся. – Ее рука падает на бок, письмо все еще зажато в руке, а на лице – обида. – У тебя ребенок?

Я провожу руками по лицу. Был. У меня был ребенок от нее.

– Это сложно.

– Ты ненавидел меня, потому что я скрывала от тебя секрет о такой простой вещи, как расставание, а ты ведешь себя так, будто я сатана, но ты скрывал тот факт, что у тебя есть ребенок. Где он? Почему он не здесь, с тобой? Он у ее родителей? Боже, у меня так много вопросов. Ты думаешь, что хранить от меня такой секрет – это нормально?

Гнев сменяется пониманием, пока она вышагивает передо мной.

Проблема в том, что люди не думают о худших сценариях, потому что они видели это только в новостях, видели в документальных фильмах о настоящих преступлениях; большинство людей не знают никого из близких, кто пережил ад реальной жизни, 20 из 20.

Я опускаю голову, делаю несколько глубоких вдохов, а затем медленно поднимаю голову.

– Мисси была моим партнером в Чикаго.

Она прекращает свой бессвязный лепет и вышагивание, услышав мое первое признание. Ее спина прямая, и она неподвижна. Я вижу, как работает ее мозг, придумывая вопрос, чтобы получить как можно больше информации.

– Что ты имеешь в виду, партнер? Партнер по жизни… партнер по сексу?

– Мы оба были полицейскими… партнерами.

Ее глаза расширяются в понимании.

– А потом вы начали спать вместе? Разве это не противоречит кодексу поведения?

– Не было никаких правил, ограничивающих офицеров от отношений с другими офицерами. На самом деле это обычное дело. Партнеры понимают друг друга.

– Значит, ты начал спать с ней, потому что она тебя понимала? – Обида снова появилась на ее лице.

– Я не уверен, как это началось. Это не было запланировано. Мы выпивали на дне рождения друга. Одна вещь привела к другой, и мы занялись сексом.

– Только один раз?

Я похлопал по месту рядом с собой, и она села.

– Мы занимались сексом без перерыва в течение нескольких лет.

– Я так запуталась. Вы занимались сексом несколько лет, пока были женаты? Разве это не должно оставаться неизменным?

– Это было до и во время нашего брака.

– Ты сказал, что женился в качестве одолжения для нее? – Она указывает на стопку фотографий на полу. – Не хочу показаться грубой, но этот маленький мальчик не похож ни на одного из вас. Неужели Мисси была беременна чужим ребенком, а ты женился на ней, чтобы помочь вырастить его?

О моей истории с Мисси никто не догадывается. Она сложная. Проповедник, который нас обвенчал, назвал это добрым жестом и сказал, что мы святые за то, что сделали.

– Станция была безопасным убежищем, – говорю я. – Однажды ночью кто-то подбросил ребенка, и мы с Мисси были теми, кто нашел его. Мы привезли его в больницу. Он был недоедающим, зависимым от всех мыслимых наркотиков и грязным.

Я запомню этот день на всю жизнь. Мы заканчивали смену, шли в участок, чтобы закончить бумажную работу, когда услышали громкий крик, донесшийся сквозь прохладный ветер. Мы пошли на звук по ступенькам, и как только он увидел нас, он остановился.

Мой голос ломается.

– Три месяца от роду и наркоман. Мы ежедневно навещали его в больнице, и Мисси влюбилась в него. Я влюбился в него. Она связалась с его социальным работником, чтобы усыновить его. Поскольку мы много раз спали вместе, и у нас были доверительные отношения, она предложила сделать это вместе и стать совместными родителями. Я согласился, и мы поженились.

– Почему вы не могли стать его совместными родителями, не вступая в брак?

– Они не хотели, чтобы Мисси была приемным родителем-одиночкой. Социальный работник сказал, что они рассмотрят возможность отдать его в семью, а не к ней, но до тех пор он будет в системе. Мы не хотели, чтобы он оказался в системе, поэтому мы приняли решение стать той семейной парой, которая сможет его взять.

Она кивает, чтобы я продолжал.

– Первые несколько лет нашей договоренности прошли гладко. Мы жили в одном квартале друг от друга, проводили время вместе, и да, мы по-прежнему спали вместе. Я сказал ей, что не ищу ничего серьезного, прежде чем мы переспали в первый раз.

– Вы поженились и усыновили ребенка. Ты не можешь сказать, что это ничего серьезного.

– Ты права. Я понимаю это сейчас, и должен был понять раньше, но все казалось таким простым.

– Тогда, что случилось? Почему она в тюрьме?

– Я рассказал ей о тебе, о своей жизни здесь, о том, почему я уехал. Легко говорить о личном с тем, с кем проводишь так много времени. Мисси сказала, что понимает, и согласилась, что мы никогда не будем настоящей семейной парой, но она начала меняться, когда Энди стал старше. Она стала больше меня опекать. Звонила мне без остановки. Появлялась у меня дома в любое время суток. Стала больше пить. Ее отстранили от работы из-за агрессии с арестованными. У нас были ключи от квартир друг друга, и однажды вечером я вернулся домой с Энди и застал ее в моей спальне. Она нашла коробку с твоими фотографиями и спросила, люблю ли я тебя до сих пор. Я честно ответил, что да. Следующий ее вопрос был, люблю ли я ее, на что я также ответил, что люблю ее как мать Энди, но не испытываю к ней никаких романтических чувств. Она знала, что я не люблю ее, когда мы поженились. Мы планировали развестись после получения полных прав на Энди и разделить опекунство пятьдесят на пятьдесят. Этого так и не произошло.

– Почему?

Я подавил рыдание и посмотрела на пол, качая головой.

– Потому что Мисси убила Энди, – шепчу я.

ДВАДЦАТАТЬ СЕДЬМАЯ ГЛАВА

ЛОРЕН

Плечи Гейджа сотрясаются от боли.

Я умоляла его о правде, требовала ее, но сейчас я жалею, что сделала это.

Его правда слишком сильна, чтобы принять ее всю сразу.

Энди был его сыном.

Мисси убила его.

Его тогдашняя жена убила их ребенка.

Иисус.

Я не готовилась к такому мощному взрыву правды.

Как медсестра скорой помощи, я была свидетелем смерти – родители теряли детей, дети теряли родителей, мужья теряли жён.

Смотреть, как люди страдают, нелегко.

Еще тяжелее, когда это кто-то, кого ты любишь.

Его неглубокое дыхание наполняет комнату, а на лбу выступает пот. Я смахиваю свои слезы, прежде чем сделать то же самое с его.

Готова ли я к этому?

Готова ли я услышать подробности его трагедии?

Я провела всю ночь, читая письмо Мисси и снова и снова просматривая стопку фотографий, пока мои глаза больше не могли оставаться открытыми. Я никогда не хотела, чтобы он узнал, что я видела их. Это моя карма за то, что я шпионила.

– Я уверен, что она его задушила, – говорит он, его голос дрожит. Пустой взгляд застилает его лицо, и он подавляет слезы, пока я нежно глажу его по спине. – Энди умер, потому что она злилась на меня.

Я видела, как Гейдж плачет только один раз – когда умерла его мать. Мы были в его спальне. Он стоял в такой же позе – голова опущена, глаза смотрят в пол, чтобы скрыть свою обиду, – и прошло всего несколько секунд, прежде чем он взял себя в руки.

Он глубоко вдохнул, прежде чем продолжить, а я в недоумении покачала головой.

– Мы так и не нашли его тело.

– Тогда как…

– Она оставила мне голосовое сообщение, в котором призналась, что отправила Энди на небеса, чтобы он был счастлив. Позже, в машине, по дороге в полицейский участок, она призналась, что убила его, а затем выбросила тело в неизвестном месте. Когда ее привезли в участок и пришло время признаться, она взяла свои слова обратно. Пришел высокопоставленный адвокат ее семьи и прервал все ее контакты с нами. В конце концов, она притворилась невиновной и не признала свою вину.

Моя рука подлетает ко рту.

– Боже мой.

– Я подвел его, – кричит он. – Я подвел его, и теперь он мертв.

Я яростно качаю головой.

– Нет. Это ее эгоизм забрал его, а не ты. – Чувство вины пронзает меня. Обида Мисси на меня привела ее в ярость. – Если уж на то пошло, то я виновата больше, чем ты. Если бы ты не был влюблен в меня, возможно, он был бы жив.

Настала его очередь покачать головой.

– Не смей возлагать это на себя.

Я хочу сказать ему, чтобы он тоже не возлагал вину на себя. Он страдает от чувства вины за действия Мисси. Это не то, чего я ожидала. Исправить его будет не так просто, как я думала.

Как кто-то может пережить столь травмирующий опыт?

Я содрогаюсь.

Я даже не могу себе представить.

Это легко – винить себя в ситуациях, подобных этой. Люди возвращаются к тому, что они могли сделать неправильно, что они не сделали, и что они могли бы сделать.

– Мне жаль, – шепчу я. Возможно, я не смогу исцелить его, но я могу дать ему то, о чем он просил меня. Извинение. – Мне жаль, что я ушла и повернулась к тебе спиной. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это в одиночку.

Он удивляет меня, падая на колени и беря мои руки в свои. Слезы катятся по его щекам.

– Скажи мне, почему ты тогда это сделала. Пожалуйста. Ради всего святого, мне нужно, чтобы кто-то хоть раз была честна со мной!

Я фыркаю, и мои руки дрожат под его руками.

– Я не могу. Прости меня, Гейдж.

– Да ладно, Лорен, – умоляет он. – Прошли годы. Скажи мне. Что бы это ни было, это в прошлом. Мы пройдем через это.

Возможно ли это?

Это заставит его потерять кого-то еще в своей жизни.

Мой подбородок опускается к груди, когда я отворачиваюсь от него.

– Я бы хотела, но это не моя история.

Кожа вокруг его глаз сжимается, и он отстраняется.

– Ты меня обманываешь? Я разорвал себя на части и показал тебе свои секреты и шрамы, и все, что я прошу взамен, это твоя чертова честность!

Я хочу протянуть руку и утешить его, но я не знаю, какой будет его реакция.

– Мне жаль. Это разбивает мне сердце, но я дала обещание.

Он вздрагивает.

– Обещание? Обещание кому?

– Это часть обещания.

– Прекрати нести чушь. – Он поднимается и фыркает, глядя на меня с отвращением. – Ты взяла на себя ответственность копаться в моем дерьме, прежде чем дать мне возможность довериться тебе. Спасибо, что прояснила наши отношения друг с другом.

– Мне жаль! – выпалила я, вскакивая с кровати, когда он повернулся, чтобы уйти. Я хватаю его за руку и удивляюсь, когда он отворачивается.

– Если тебе жаль, скажи мне, почему, – шипит он.

Я не говорю.

Вместо этого я целую его.

Мой рот захватывает его рот, и я прикусываю его язык, когда он пытается продолжить свой допрос.

Задним умом я понимаю, что когда разговор закончится, закончимся и мы. Он бросит меня, как и я его, в ответ на мой отказ. Он ворчит, когда я толкаю его на диван, и делает еще одну попытку продолжить наш разговор, когда я опускаюсь на его бедра.

– Лорен, – предупреждает он, когда мой рот снова встречается с его ртом.

Я прижимаю палец к его губам, и мой голос становится слабым.

– Пожалуйста. Мы сможем поговорить об этом после того, как ты сделаешь мне приятно.

Его эрекция скользит по моему телу, когда я прижимаюсь к нему.

– После того, как я сделаю тебе хорошо, – добавляю я.

Каждое мое движение ощущается так, будто я хожу по яичной скорлупе. Вероятность того, что Гейдж может отстраниться в любую секунду, ясна как день, и я вытягиваю из него все, что могу. Когда наступит завтра, я знаю, что между нами все будет кончено.

Его рука обхватывает мою спину, и он встает, держа меня на буксире. Мой разум кружится от неопределенности.

Неужели он уже собирается вышвырнуть меня на улицу?

Его шаги быстры и стремительны, когда он несет меня к кровати и опускает на нее.

– Самое время снова пригласить тебя сюда. Может быть, я смогу вытрясти из тебя всю правду.

Он встает передо мной и раздевается, пока я делаю то же самое. На этот раз не будет никаких интимных прикосновений. Никаких любовных утех. Это секс в неподходящее время, но задним умом я понимаю, что это секс в последний раз.

Я поддерживаю себя руками, и мы оба задыхаемся, глядя друг на друга. Его лицо наполнено болью, его искусно выполненная грудь выдает его напряженное дыхание, а его член набух, на его кончике выступила кремовая сперма.

– Так вот как ты хочешь, чтобы я сделал тебе приятно? – наконец спрашивает он. Все, что я могу сделать в этот момент, это кивнуть.

Я приподнимаюсь на кровати и вдыхаю его запах на простынях, когда его твердое тело наползает на мое. У меня вырывается стон, когда его член наталкивается на мой вход, и он без предупреждения проскальзывает внутрь меня, снова без презерватива. Его руки ищут мои, и он переплетает их, держа над нашими головами.

Он замирает, и его рот приближается к моему уху.

– Так вот как ты хочешь попрощаться, потому что ты чертовски упряма?

Я молчу и наклоняю бедра вверх, молчаливо умоляя о большем.

Он не уступает.

– Скажи мне, – требует он.

– Пожалуйста, Гейдж, – кричу я.

– Что пожалуйста? Дать тебе это?

Он держит свои руки в моих и дает мне то, о чем я просила. Это безумие.

Но это так чертовски хорошо.

– Блять, скажи мне, – умоляет он.

– Еще! – умоляю я.

Он испускает дьявольский смех и впивается в меня сильнее, моя голова слегка ударяется об изголовье.

– Кажется, я всегда даю тебе больше, а ты мне ничего.

Он быстро вырывается, поднимает меня и бросает на живот. На одном дыхании я стою на коленях, а он стоит на коленях позади меня.

Это секс при расставании. Секс ненависти. Секс в последний раз. Мысль об этом причиняет боль, но моя извращенная душа примет это.

Я приподнимаю свою задницу выше, пока он мучает меня, прежде чем снова войти. Звук его шлепков по моей заднице эхом разносится по комнате, и мне уже не нужно умолять о большем. Он уже дает его.

Мое тело горит от эмоций, а колени слабеют, когда вся кровь приливает к сердцу. Вихрь нетерпения проносится во мне, когда он тянется и играет с моим клитором, чтобы довести меня до конца.

Когда я опускаюсь от оргазма, я хочу, чтобы он взорвался внутри меня. Я подаюсь назад еще больше и встречаю его толчки.

Его руки впиваются в нижнюю часть моей задницы.

– Блять! Блять! Блять! Да, прими всю мою сперму!

Он затихает, проводит руками по моей спине, а затем рушится рядом со мной. Я делаю то же самое, успокоив дыхание. Мы лежим бок о бок и не знаем, что делать дальше.

Он прочищает горло.

– Это убедило тебя достаточно, чтобы рассказать мне?

– Гейдж, – прохрипела я, – я же сказала тебе, что не могу.

Он скатывается с кровати и хватает свою одежду.

– На этот раз прощай навсегда, Лорен.