Текст книги "Просто одна ночь (ЛП)"

Автор книги: Чарити Феррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ДАЛЛАС

Мои надежды сводить Уиллоу на ярмарку, чтобы она передумала и решила остаться здесь, разбились о мое лицо.

Все из-за меня и моего члена.

Все из-за моего отсутствия секса.

И тот факт, что она выглядела так восхитительно, так чертовски сексуально, сидя здесь, что я не мог остановиться. Я чуть не потерял сознание, когда почувствовал, насколько она мокрая для меня. Я хотел доказать ей, что я не был мудаком, который думал о своей мертвой жене, когда спал с ней. Я облажался. Я буду виноват, когда она соберет вещи и уедет.

Мы начали закладывать фундамент, начали что-то строить, а потом мой тупица взял и разбил это. Моя ночь с ней была невероятной. Прикосновения к ней были невероятными. То, что я сделал тем утром, было полным провалом, и это одно из моих самых больших сожалений.

Я назвал ее Люси.

Унижение и тупость раскололи меня до глубины души.

Я не виню ее за то, что она ненавидит мою задницу и держит дистанцию.

Если бы роли поменялись, если бы женщина назвала меня в постели чужим именем, я бы отстранился… и, скорее всего, выгнал бы ее из своей постели.

Я хочу измениться. Быть мужчиной, который может подняться сквозь пламя сильнее, чем когда-либо, но я не могу.

Вот почему то, что произошло сегодня вечером, пугает меня до смерти.

Моей целью в баре было выпить, чтобы избавиться от боли и воспоминаний. Я не искал кого-то, с кем можно поговорить. Нигде в моих мыслях не было идеи о сексе на одну ночь. Все изменилось, когда Уиллоу заговорила со мной. Все мое внимание было приковано к ней, как только мы выпили по стаканчику вместе. Я не собирался покидать этот бар, если только не с ней.

Сегодняшний вечер доказал, что не только пьяное влечение привело нас в мою постель.

Это чертовски пугает меня.

Мейвен вырубилась на заднем сиденье, измотанная многократными поездками, а Уиллоу не сказала ни слова с тех пор, как мы сели в мою машину.

Блин, как бы я хотел, чтобы моя дочь проснулась и начала нести всякую чушь, как она обычно делает. Я ставлю машину на стоянку, когда мы подъезжаем к квартире Уиллоу, и отстегиваю ремень безопасности, чтобы открыть ей дверь, но она оказывается быстрее меня.

– Ну… спокойной ночи, – это все, что она говорит, прежде чем открыть дверь и выпрыгнуть из машины, как будто она горит. – Тебе не нужно провожать меня. – Она захлопывает дверь, взбегает по ступенькам и заходит внутрь.

Я закрываю глаза.

– Спокойной ночи, Уиллоу, – шепчу я, хотя она меня не слышит.

Я жду, чтобы отъехать, пока не увижу свет в ее окнах.

Я переодеваю Мейвен, когда мы приходим домой, укладываю ее в постель и начинаю наводить порядок в доме. Если я затягиваю с уборкой, приходит мама и играет не только в горничную, но и в детектива. Она проверяет холодильник, чтобы убедиться, что мы потребляем все группы продуктов, просматривает мою почту и ящик с нижним бельем.

Я вырос из того, чтобы позволять маме убирать мою постель, более десяти лет назад – сейчас причины другие, чем раньше. Я не прячу порнографию и презервативы под матрасом. Скорее, она ищет доказательства того, что я занимаюсь сексом или встречаюсь с кем-то. Она прибегает к тому, чтобы оставлять информацию об онлайн-знакомствах и расписания всех светских мероприятий, проходящих в городе.

Нет, блять, спасибо.

Я заканчиваю убирать последствия ночевки Мейвен с ее плюшевыми животными прошлой ночью. Это происходит, когда я захожу в свою спальню. Однажды я пытался спрятать все фотографии. Собрал их и спрятал на чердаке. Через десять минут я их вернул.

Мне нравится видеть Люси, когда у меня плохой день, когда мне нужно, чтобы кто-то меня понял, когда мне нужно рассказать ей обо всех безумных вещах, которые вытворяет наша дочь. Я беру фотографию с тумбочки и провожу пальцами по ее свадебному платью, загорелому лицу, светлым волосам, а затем по розовым губам.

– Ты всегда лучше всех давала советы, – шепчу я, откладывая рамку, чтобы покрутить обручальное кольцо. – Скажи мне, что я должен делать.

Я закрываю глаза и вспоминаю ее последние слова. Люси знала, что мне нужно, еще до того, как я сам это понял.

– Найди кого-нибудь, кого можно любить, – потребовала она.

– Это не… это невозможно, – прошептал я.

– Это возможно. Я обещаю тебе, что этот день настанет. – Я открыл рот, чтобы возразить, но она приложила палец к моим губам. – Ты можешь не видеть этого сейчас, но это произойдет. Твое сердце сделает правильный выбор и пойдет дальше с тем, кто любит тебя и Мейвен. Не бойся, любовь моя. Дай ей шанс. Исцелись, и пусть она поможет тебе в этом.

Я целую свои пальцы, прижимаю их к ее фотографии и выключаю лампу.

Сон не приходит ко мне.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ДАЛЛАС

Мейвен улыбается мне своей зубастой улыбкой – явный признак того, что она задумала что-то нехорошее. Две сумки стоят у ее ног, ожидая, пока я загружу их в свою машину.

– Папочка, мне нужен твой телефон на этой неделе. Очень, очень прошу.

– Для чего? – спрашиваю я.

– На случай, если мне что-нибудь понадобится, – отвечает она с раздражением, как будто это разумная просьба для шестилетнего ребенка.

– Хорошая попытка. Ты не возьмешь мой телефон в лагерь.

Она хмыкает и топает ногами. Я уже наложил вето на то, чтобы ее iPad отправился в поездку. Чертовы дети и электроника. Они ведут себя так, будто это убьет их, если они проведут выходные в дикой местности без Wi-Fi.

– А что если я заблужусь в лесу и не смогу найти дорогу назад?

– Я уже несколько раз указывал тебе на Полярную звезду.

Она нахмурилась.

– А если я увижу большого злого медведя?

Я смеюсь.

– Наличие телефона будет последней твоей заботой. Если увидишь медведя, медленно отойди и не смотри ему в глаза. – Я думал, что не должен был иметь дело с этим дерьмом до ее подросткового возраста.

Она скрещивает руки и делает мне свое лучшее надутое лицо. Она знает, как задеть мои сердечные струны. Ее идеальное надутое лицо принесло ей песчанку, золотую рыбку и iPad.

– Не делай вид, что ты не будешь по мне скучать, – дразню я.

Ее надутое лицо превращается в раздраженное.

– Теперь бери свой спальный мешок, и поехали, – инструктирую я.

Это будет самое долгое время, которое мы провели вдали друг от друга после смерти Люси. Когда она была здесь, все было по-другому. Я жил в нескольких штатах от нее, часто путешествовал и приезжал домой всего несколько раз в месяц. Я жалею, что у меня были такие отношения на расстоянии. Я думал, что у меня будет больше времени, но это просто показывает, что время никогда не бывает обеспечено. Живите каждым мгновением и обнимайте тех, кого любите, потому что вы не знаете, что может случиться завтра.

– Что ты будешь делать, когда меня не будет? – спрашивает она, пока я пристегиваю ремень безопасности вокруг нее.

– Работать. Заниматься взрослыми делами.

Я закрываю дверь и прыгаю на водительское сиденье. До лагеря около часа езды, и я составил плейлист, чтобы мы наслаждались им во время поездки, поскольку у нас есть правило «никакой электроники». Мейвен будет ненавидеть это… сначала, потому что обычно я позволяю ей слушать ее подростковое дерьмо, но сегодня я хочу познакомить ее с чем-то новым.

– One Direction, папа! – кричит она, как только мы выезжаем на дорогу.

– О, черт, я забыл тебе сказать.

Она корчит рожицу.

– Забыл сказать мне что?

– Теперь, когда они распались, их музыку больше нельзя слушать. Она запрещена.

– С каких пор?

– Вчера. Это было во всех новостях. – Я оглядываюсь на нее, чтобы увидеть слезы, текущие по ее лицу. Это не может быть по-настоящему? – Что случилось, медвежонок Мей?

– Их больше нет, – кричит она, ее надутое лицо не изменилось.

Господи Иисусе.

– Дай-ка я перепроверю. Возможно, все изменилось.

Я переключаюсь на любимую станцию Мейвен и стону, когда песня One Direction удобно врывается в мои колонки.

Вот тебе и Боб Дилан.

Моя маленькая девочка всегда побеждает.

***

Дети выпрыгивают из машин, пристегивают рюкзаки и бегут к группе людей, собравшихся перед зданием клуба. Мейвен уже попрощалась и ушла со своими друзьями.

Я прислонился спиной к машине и засунул руки в карманы джинсов. Мои родители отправляли нас детьми в лагерь «Маганав», и я всегда получал массу удовольствия. Мое внимание сразу же привлекает хижина «Медвежий коготь». Она была обновлена свежей краской и новой дверью, но воспоминания, которые я храню в этой хижине, останутся со мной навсегда. Мы с Люси впервые поцеловались за «Медвежьим когтем» после того, как однажды ночью тайком вышли из дома.

– Даллас, как ты?

Я коротко оглядываюсь, когда Синди останавливается рядом со мной и копирует мою позу. Мы с Синди вместе учились в школе, она была парикмахером Люси. Она вышла замуж за квотербека, родила ребенка, а потом развелась с пьяницей-изменником несколько лет назад.

Я раздвигаю грязь носком ботинка.

– Настолько хорошо, насколько я могу быть, я думаю.

С ее губ срывается вздох.

– Я понимаю. Это трудно. Я никогда не думала, что буду с кем-то, кроме Фила, но я поняла, что лучший способ исцелиться – это двигаться дальше.

Я впечатываю каблук в землю, когда во мне вспыхивает гнев.

– Развод и смерть – это ни хрена не достойные сравнения, – выдавил я из себя.

Я прикусываю язык, чтобы не дать себе сказать ей то, что хочет вырваться наружу. Синди была одной из тех девчонок, которые готовили запеканки и кексы и ежедневно проверяли меня в течение нескольких недель после потери Люси. В конце концов, мне пришлось положить этому конец после третьей недели.

Если она считает, что найти кого-то другого, кто поможет, то пусть будет по-вашему, но я не буду тем человеком, который это сделает… и она точно не заменит Люси.

– Знаешь, ты осел. Извини, если моя забота о тебе и твоей дочери заставляет тебя так нервничать, – огрызнулась она.

– Я сказал тебе, что ценю еду, но в ней не было необходимости. Мне не нужна помощь в кормлении моей дочери. Мы оба знаем, что ты не заботилась о том, чтобы у нас была горячая еда два раза в день.

Она прислонилась спиной к машине.

– Значит, это правда?

– Что правда?

Ее беспокойство сменилось раздражением.

– У тебя и новой цыпочки в городе что-то происходит?

Мои глаза остаются прищуренными.

– Подруга Стеллы, – уточняет она, раздражаясь.

– Черт возьми, ты это слышала? – спрашиваю я с насмешкой.

– Мы все видели это на ярмарке – к моему удивлению, учитывая, что несколько месяцев назад ты ясно дал понять, что не заинтересован в свиданиях, и точка.

– Я ни с кем не встречаюсь. – Я делаю паузу и поджимаю губы. – Не то чтобы это было чьим-то гребаным делом.

Ее щеки заливает красный румянец.

– Мудак, – бормочет она, разворачивается и топает к своей машине.

***

Прошло два дня после фиаско на ярмарке, и общение с Уиллоу было ограниченным и неясным. Телефонные звонки остаются без ответа. Текстовые сообщения состоят из одного слова. Я никогда не получал так много ответов «Ок» и «Круто».

Сегодня все изменится.

Это наш первый прием у врача. Я написал Уиллоу подробности после того, как назначил встречу, и ждал спора, который, как я знал, должен был произойти, но, к удивлению, она согласилась… с чертовым словом «Ок».

Я паркую свою машину и жду, пока она выйдет из своей квартиры, прежде чем выпрыгнуть и присоединиться к ней на тротуаре.

– Не-а, – говорит она. – Я сама за рулем.

– Никто не поедет, – отвечаю я. – Это пятиминутная прогулка. Я подумал, что мы насладимся прогулкой.

Она поджимает губы, и ее плечо ударяется о мое, когда она проносится мимо меня по тротуару.

– Я пройду.

Она отталкивает, когда я тянусь.

Я тянусь, когда она отталкивает.

Один из нас всегда сопротивляется, когда другой выходит вперед.

Я ускоряю шаг, чтобы не отстать от нее.

– Пойдем. Погода прекрасная. Давай спасем окружающую среду и будем экономить бензин, а не загрязнять воздух. Прогулка со мной спасет мир.

Мой аргумент о спасении человечества не останавливает ее, и я почти не замечаю, как она насмехается надо мной, неровная улыбка играет на ее губах. Я не сдерживаю свою ехидную ухмылку, когда она проходит мимо своей машины и продолжает идти. Я остаюсь на несколько шагов позади и позволяю ей верить, что она добьется своего, пока это не произойдет.

Я бросаюсь вперед, когда она спотыкается на ногах, падает вперед, ее колени почти ударяются о бетон, а ее губы близки к тому, чтобы поцеловать тротуар. Я протягиваю руку, чтобы обхватить ее за талию, и она вскрикивает, когда я поддерживаю ее. Вместо того чтобы ослабить хватку, когда она становится устойчивой, я крепко сжимаю ее, мои пальцы погружаются в хлопок ее футболки Girl Power, и смотрю на нее сверху вниз.

Я жду, что она вырвется из моей хватки и скажет, чтобы я больше никогда к ней не прикасался. Она ничего этого не делает. Она замирает, переводя дыхание, и качает головой.

– Серьезно? – пробормотала она. – Так чертовски банально. Я падаю, а ты ловишь меня.

Я не могу не усмехнуться над реальностью ее слов.

– Прямо как в кино.

Я отпускаю свою хватку на ее талии, но на всякий случай перекладываю руку на ее локоть.

– Ты нервничаешь, – говорю я.

Я провожу рукой вверх и вниз по ее руке, пытаясь успокоить ее нервы. Я не знаю, что взволновало ее больше – ее почти падение, наши прикосновения или эта встреча.

Она с гримасой вырывается из моих объятий и проводит рукой по своим длинным волосам.

– Ни хрена себе, Шерлок.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Не приходить.

– Все, что угодно, кроме этого?

Ее руки начинают дрожать, и я поворачиваюсь так, что стою перед ней. Она пытается обойти меня, но я делаю шаг в сторону. Она пробует с другой стороны. Я делаю то же самое.

– Дыши. Расслабься. – Я вдыхаю и выдыхаю несколько раз в надежде, что она последует моему примеру. Она следует. – Все будет хорошо, я обещаю. Если тебе будет некомфортно, мы уйдем.

Мы делаем это в течение добрых пяти минут, и она фыркает, успокаиваясь.

– Эти чертовы гормоны беременности станут концом моего рассудка.

Я улыбаюсь.

– Хотел бы я сказать, что они становятся лучше, но, судя по тому, что я видел, это не так. – Я ухожу с ее пути и кладу руку на дугу ее спины, когда она снова начинает идти.

– Тогда будь осторожен, чтобы не разозлить меня.

– Это было моей целью с самого первого дня.

Хотя у меня это плохо получается.

Она снова фыркает.

– Тебе нужно больше стараться.

Мысль подтвердилась.

Я поднимаю руку и обхватываю ее за плечи, притягивая к себе, надеясь, что она не отстранится. Это не сексуально. Это то, что вы делаете с другом, у которого плохой день.

– Ну же, я не могу допустить, чтобы ты явилась к врачу в слезах. Моя мама надерёт мне задницу, если узнает. Дай мне что-нибудь, что я могу сделать, чтобы успокоить тебя.

– Удар по тебе может сработать.

Я разрываю нашу связь, чтобы отойти назад и начать ходить взад вперед.

– Если быть твоей грушей для битья поможет, то пусть будет так. – Я раскидываю руки и жестом предлагаю ей замахнуться.

На этот раз я спотыкаюсь, когда она отталкивает меня назад.

– Боже, ты меня бесишь.

– Что? Почему? Я даю тебе то, что ты хочешь.

У меня никогда не было таких сложностей с женщиной. Конечно, мой опыт ограничивается одной женщиной, так что это само по себе мало о чем говорит. Я не помню, как научился причудам Люси, потому что я вырос с ней. Они были привиты мне еще до того, как я узнал, как пишется мое имя.

Она хмурится.

– Чего я хочу, так это чтобы ты перестал быть таким чертовски милым.

– Что? Почему? – повторяю я, сбитый с толку.

Если я задница, она злится. Если я милый, она злится.

– Потому что из-за твоего поведения тебя сейчас трудно ненавидеть.

– Это плохо?

– Да!

Я делаю все, что в моих силах, чтобы исправить это, чтобы ей было комфортно, чтобы она не сбежала снова, но это убивает меня. Я очень редко бываю веселым парнем. Моя роль всегда была роль серьезного и чрезмерно заботливого брата. Хадсон был морпехом, который стремился хорошо провести время, а Лорен была озорницей, которую я слишком часто ловил на проказничестве. Я был старшим братом, который следил за тем, чтобы все были в порядке и под защитой.

Мы остановились перед отреставрированным желтым викторианским домом.

– И вот мы пришли. – Как раз вовремя, пока мы не начали очередной спор, и моя цель отвлечь ее немного удалась.

Она оценивает здание и смотрит на меня так, как будто я издеваюсь над ней.

– Это… – Она еще раз осматривает здание. – Это дом. А где офис?

Я указываю на табличку с именем врача.

– Это же не акушерское дерьмо, верно? Не хочу осуждать, но я не собираюсь рожать в ванной какого-то старого дома.

– Мы поедем в больницу, когда ты будешь рожать, и врач тоже. Дай доктору Райли шанс. Если он тебе не понравится, мы поедем в город.

Компромисс. Компромисс. Гребаный компромисс. Брак научил меня, что компромисс – это то, что помогает тебе идти вперед, когда приливы и отливы становятся бурными.

Она вздыхает.

– Тогда давай сделаем это.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

УИЛЛОУ

Когда мы входим, дверь хлопает, и медсестра за стойкой вскакивает со стула, чтобы поприветствовать нас. Ее улыбка рассыпается, когда она замечает Далласа позади меня. У нее идеальные светлые волосы и летний загар. Она напоминает мне Люси. Тип Далласа.

Она заправляет прядь за ухо.

– Даллас… Я не знала, что ты сегодня записан.

– Привет, Фиона. Я с Уиллоу Эндрюс. У нас назначена встреча с Эйданом, – объясняет он, не отрывая взгляда от меня.

Даллас не соврал, что внутри есть офис. Он не современный, как тот, в который я ходила за своим первым тестом на беременность. Первый профессиональный. Я сделала пятнадцать домашних тестов, а потом наконец пошла к врачу, потому что отрицала и решила, что все они бракованные.

В зале ожидания напротив деревянной стойки регистрации стоят несколько стульев. На стене по центру висит фотография пожилого мужчины с его именем, а рядом – доска с рекламными листовками.

Сделайте прививку от гриппа!

Запишитесь в лигу боулинга!

Сбор средств для пожарных в эту пятницу!

Красные губы медсестры удивленно открываются, и она с любопытством смотрит на меня так же, как все на ярмарке.

– Понятно. Позвольте мне собрать документы, которые ваш врач прислал сегодня утром, а затем я провожу вас в смотровую.

Даллас засовывает руки в карманы джинсов.

– Рик сегодня у себя?

– Нет, он на охоте. Не вернется до выходных. У нас сегодня легкий график, даже с Эйданом здесь. – Она смеется. – Все помнят те неприятности, в которые он попал, когда вы были моложе, и они еще не уверены, доверять ли ему иглы.

Я дергаю головой, чтобы посмотреть на Далласа. Какого черта? Он привел меня к какому-то шарлатану?

– Эйдан знает, что делает, – говорит Даллас, успокаивая меня. – Мы не можем все оставаться детьми, которые пили за сараем моих родителей или чуть не подожгли городскую площадь.

Фиона хлопает его по плечу.

– Я скучаю по тем дням. – Она хлопает его по следующему.

– Как у тебя дела?

Он кивает, проводит рукой по волосам, и его лицо напрягается.

– Хорошо.

– Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?

– Спасибо, – отвечает он категорично.

Ну… это, конечно, весело.

– Итак, куда? – спрашивает он.

Она ведет нас в комнату в конце коридора. Дверь не пронумерована, но на верхнем стекле написано Доктор Эйдан Райли.

Я сажусь на смотровую кушетку, а Даллас придвигает свой стул рядом со мной. Я не замечаю, что постукиваю ногами, пока он не кладет руку мне на бедро, заставляя меня вздрогнуть. Я удивляюсь, что не убираю ее. Он может вывести меня из себя, но его прикосновение расслабляет меня. Однако это не мешает мне хмуриться на него.

Раздается стук в дверь, и Даллас убирает руку, как ребенок, пойманный в банке с печеньем, когда входит доктор.

Первое, что я замечаю, это не то, насколько он привлекателен, но он определенно привлекателен. Светлые волосы коротко подстрижены, почти в стиле студенческого братства, но более изысканно, и овальное лицо с идеальными чертами. Я ожидала увидеть чувака в комбинезоне. Теперь я застряла в палате с двумя мужчинами, с которыми я бы без проблем переспала. Мой акушер-гинеколог и мужчина, который меня обрюхатил.

Он протягивает руку с улыбкой.

– Уиллоу, приятно познакомиться. Я доктор Райли, но зови меня Эйдан, учитывая, что у моего отца такая же фамилия, и я не старый козел.

Я улыбаюсь в ответ, и его внимание переходит к Далласу, беспокойство проступает на его лице.

– Даллас, у тебя все в порядке, чувак?

Моя улыбка рассыпается. Мне жаль Далласа. Его потеря преследует его повсюду. Он навсегда останется человеком, трагически потерявшим жену слишком рано. А я навсегда останусь известной как женщина, которая трахалась с разбитым сердцем овдовевшего мужчины и залетела от него.

Внимание Далласа не отрывается от меня, когда он отвечает:

– Конечно, док.

Эйдан садится на подкатной табурет и приближается.

– Врач, который делал тебе первоначальный тест на беременность, прислал твои записи. Оказывается, у тебя около двенадцати недель. Хорошее время для первого УЗИ.

– Прямо… прямо сейчас? – спрашиваю я. Я знала, что он захочет провести тесты, но полагала, что он захочет задать больше вопросов, прежде чем сразу приступить к делу.

– Мы можем сделать это в другой раз, если хочешь, – отвечает Эйдан.

– Нет. – Я прочищаю горло. – Сегодня хорошо. – Я хочу увидеть своего ребенка. Я переглядываюсь с Далласом. – Ты, наверное, не хочешь быть здесь из-за этого.

Он раздвигает ноги и устраивается поудобнее в кресле.

– Я бы хотел быть. Ты не против?

Нет, блять.

Эйдан открывает шкаф и достает стакан, а затем протягивает его мне.

– Ты подумай об этом. А пока мне нужен образец мочи. – Он наклоняет голову в сторону другого конца комнаты. – Ванная там.

Я закрываю за собой дверь и мою руки, когда слышу их разговор.

– Твоя мама знает об этом? – спрашивает Эйдан.

– Нет, – отвечает Даллас. – Только Хадсон, его девушка и Лорен.

– Она… – Эйдан делает паузу. – Вы двое…

– Встречаемся? Нет. Это было на один раз.

Эйдан смеется.

– О, чувак. Удачи, мой друг, и поздравляю с ребенком.

***

Моя голова взлетает вверх, почти сталкиваясь с головой Далласа, и я с трудом удерживаю ровное дыхание.

– Близнецы? – кричу я. – Ты… – Мой взгляд переходит на Далласа, который выглядит в таком же шоке, как и я. – Он… он сказал близнецы?

– Конечно, сказал, – отвечает Эйдан с широкой ухмылкой. – Моя первая дородовая пациентка, и у нее близнецы. Да!

– Не воспринимай это неправильно, доктор, но ты ведь новичок в этом деле, верно? Ты уверен, что знаешь, как правильно их читать? Они, вероятно, более древние, чем те, с которыми ты работал в медицинской школе.

Эйдан все еще улыбается, не обижаясь. – Я читал эти вещи годами, когда был тенью своего отца. Я четко вижу два плода. – Он проводит пальцем по экрану. – Вот первый ребенок. – Затем он передвигает его. – И ребенок номер два.

Святое дерьмо. Святое дерьмо.

Даллас сидит прямо, открыв рот, и смотрит на экран, как будто ему нужно запомнить его для завтрашнего теста.

Я не могу мыслить здраво. Я была до смерти напугана, когда думала, что у меня будет один ребенок. А теперь у меня двое?

Двойная ответственность. Двойная смена подгузников. Вдвое больше расходов. Вдвое больше помощи мне понадобится от Далласа. Вдвое больше времени мы будем проводить вместе.

***

– Давай пообедаем.

Я останавливаюсь на месте и холодно смотрю на него. С этого момента я буду возлагать всю вину за беременность на него, потому что для меня слишком тяжело носить в своем теле двух детей и ответственность за наш выбор на своих плечах.

Он обрюхатил меня. Это я должна вытолкнуть детей, а он может взять на себя вину за боль и страх, которые я испытываю. В этом есть смысл.

– Обед? – повторяю я. – Не хочешь ли ты сказать, что давай найдем безопасный, одобренный для беременных ксанакс? Или пойдем на йогу? Или найдем занятия по борьбе со стрессом? Ты слышал, что сказал Эйдан? У меня внутри два ребенка.

Мы узнали, что у нас будут близнецы, а он хочет пообедать? Конечно, я не могу быть единственной, кто в шоке.

К счастью для меня, Фиона была на перерыве и не могла наблюдать за моей паникой, когда мы вышли из смотровой.

Он смотрит на меня с беспокойством.

– Я слышал его громко и четко. Два ребенка делают твое питание еще более важным.

– Ты что, блять, не в ужасе? – кричу я.

Мы стоим на тротуаре возле кабинета врача, который находится недалеко от городской площади, где большинство людей тусуются и сплетничают. Есть шанс, что нас кто-нибудь услышит, но сейчас мне все равно.

Он делает глубокий вдох.

– Волнуюсь? Да. Но нет ничего такого, с чем бы я не справился. – Он делает шаг, разделяющий нас, и проводит ладонями по моим рукам. – Ты можешь сделать это. Мы справимся. Ты будешь отличной матерью. Когда появятся дети, твои инстинкты включатся, и ты все поймешь. Черт, я видел, как ты занималась для Стеллы более сложными вещами, чем дети. Так что, да, я нервничаю и удивлен до чертиков, но я чувствую облегчение, зная, что у наших близнецов будет офигенная мать. Я доверяю тебе. Я верю в тебя. Это будет нелегко, но у нас все получится.

Я сморщила лицо, когда он фыркнул.

– Что смешного?

– Держу пари, что сейчас ты рада, что не стала скрывать это от меня. Признай это. Тебе понадобится моя помощь.

– Кстати, ты меняешь все подгузники. Это твой долг папочки.

– Что бы тебе ни понадобилось, я буду здесь. – Он потирает руки. – А теперь, как насчет обеда?

– Обед вместе? Типа, в общественном месте?

Он смеется.

– Да, вместе. На соседней улице есть закусочная, где подают лучшие сэндвичи и пироги, которые ты когда-либо ела.

Я притворно зеваю.

– Спасибо за приглашение, но я очень устала.

Раньше я чувствовала себя комфортно, проводя часы с Далласом. Иногда мы путешествовали вместе несколько недель подряд, ели вместе, и это никогда не казалось странным. Так почему же сейчас это кажется таким большим делом? Мы спали друг с другом, ради Бога.

– Ну же. – Он сложил руки вместе. – Пожалуйста.

– Хорошо, только быстро поедим, и все. – Трудно отказать этому человеку.

Он победно ухмыляется. Мы проходим мимо маленьких магазинчиков и пекарен, прежде чем остановиться перед закусочной Ширли. Большие окна расположены вдоль фасада, и я вижу любопытные взгляды еще до того, как мы ступим внутрь. Моя тревога возрастает втрое, когда я следую за ним к кабинке в передней части закусочной, сидя вдоль окна.

– Ты в порядке? – спрашивает он, когда мы садимся.

Я наклоняюсь и понижаю голос.

– Они смотрят на меня так, будто я с другой планеты.

– Им просто любопытно. – Он кладет руки на стол. – Скажи слово, и я встану из-за стола и скажу им остановиться.

– Ты сделаешь это? – Я хватаю его за руку, когда он начинает вставать, и позволяю своим пальцам задержаться на его мускулах, прежде чем медленно их убрать. – Нет! – Я расстилаю салфетку на коленях, пытаясь успокоить свои нервы. – Забудь, что я что-то сказала.

К нашему столику подходит пожилая темнокожая официантка.

– Даллас, рада тебя видеть. Я боялась, что ты изменяешь мне с новой забегаловкой.

Даллас усмехается.

– Ты же знаешь, Ширли, я никогда не предам тебя. Я просто был занят.

Она отмахивается от его ответа с ухмылкой.

– Ты же знаешь, что я просто создаю тебе трудности. – Ее губы складываются в искреннюю улыбку, когда она смотрит на меня. – И я понимаю, почему ты был занят. Что тебе принести, милая? Чай со льдом? Лимонад?

– Лимонад. – Я поднимаю меню и кладу его обратно. – И что-нибудь особенное на сегодня.

– Я буду то же самое, – говорит ей Даллас.

Ширли берет наши меню.

– Сейчас подойду.

– Она милая, – комментирую я, когда она пробирается к кабинке напротив нашей.

– В Блу Бич много хороших людей, – отвечает он.

– Я полагаю, ты хотел сказать «любопытные люди». Насколько плохо станет, когда новости о моей заселенной матке распространятся?

– Да, они любопытные, но они протянут тебе руку помощи, не требуя ничего взамен, накормят тебя, позаботятся о твоих питомцах, когда ты будешь в отъезде, и всегда будут следить за тем, чтобы у тебя все было хорошо, когда случится что-то трагическое. Они смотрят на тебя только потому, что хотят узнать тебя получше.

– Или потому что они не привыкли видеть тебя с кем-то, кто не Люси.

Он нахмурился, и его плечи напряглись.

– Можно и так сказать. Я уже минуту как задумчивый холостяк города, которого никогда не видели с другой женщиной.

– Они видят в тебе предателя. Наконец-то тебя увидели с женщиной, а она – чужая. – Я останавливаюсь, когда ловлю свои слова, мой мозг разбегается, чтобы отследить их. – Не то чтобы мы… больше, чем друзья. Просто друзья, разделившие трапезу.

– Они прекрасно знают, что мы больше, чем просто друзья, разделившие трапезу. – Он расслабляется в своем кресле. – Они действительно узнают, когда ты начнешь показывать себя и носить одежду, которая не поглощает тебя.

– Я скажу им, что потолстела.

– А потом сбросила весь вес, и у нас вдруг появилось двое детей?

Я пожимаю плечами.

– По-моему, звучит законно.

Ширли прерывает нас и подмигивает, опуская перед нами клуб с беконом из индейки и наши напитки.

– Вы двое наслаждайтесь.

– Ты уже готова разработать план? – спрашивает Даллас, когда я делаю первый укус.

– Нет, – отвечаю я, прожевав.

Он кивает, давая понять, что разговор не окончен, но он оставит его на потом.

– Какая твоя любимая еда?

Я поднимаю взгляд от своей тарелки.

– Что?

– Твоя любимая еда. Мы не можем сидеть здесь молча, и я подумал, что мы будем задавать друг другу вопросы, которые не задавали, когда работали вместе.

Я говорю ему, что это ничья между суши и тако. А он – морковный торт его мамы. Мы перебрасываемся вопросами друг с другом туда-сюда, пока едим. Обычный разговор с ним кажется правильным. Это комфортно. Это не похоже на неловкость первого свидания, потому что это определенно не свидание.

Отпуск моей мечты – это пребывание в одной из этих хижин тики на Бора-Бора. Его – Йосемити. Я люблю черно-белые фильмы. Он не большой любитель кино, но мы оба согласны, что все, где есть Том Круз, переоценено.

Ширли собирает наши тарелки и возвращается, чтобы поставить передо мной аппетитный кусок черничного пирога.

– О нет, я этого не заказывала, – говорю я.

Она улыбается.

– Это за счет заведения, дорогая. Первый кусок для новичка всегда бесплатный.

– Спасибо. – Я откусываю кусочек и стону от вкуса. – Ширли – официально мой любимый человек в этом городе.

Он забавно улыбается.

– Она подкупает тебя. Первый кусок никогда не бывает бесплатным.

– Что ты имеешь в виду?

– Не думай, что я единственный, кто надеется, что ты останешься в Блу Бич.