Текст книги "Просто одна ночь (ЛП)"

Автор книги: Чарити Феррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

ДАЛЛАС

Я открываю холодильник с большей силой, чем нужно, и достаю пиво. Мой мозг колотится, когда я откручиваю крышку, делаю долгий, но неудовлетворительный глоток и откладываю его в сторону, чтобы выпить чего-нибудь покрепче.

Ничто не будет достаточно крепким для меня сегодня.

Но это не помешает мне попробовать.

Мейвен у моих родителей, так что у меня нет никаких обязанностей на вечер.

Сказать, что выжить на вечеринке было непросто, значит преуменьшить. Я не был уверен, что смогу пройти через это, и хорошо, что мне не пришлось делать это трезвым. Я должен радоваться, что мой брат обрел счастье, но я – придурок, живущий в темной дыре и избегающий солнечного света. Я только рад, что мне удалось не встать и не возразить, когда он попросил Стеллу выйти за него замуж.

Брак – это не выход, – хотелось крикнуть мне. Не позволяй себе так сильно привязываться к кому-то, и ты не узнаешь, кто ты, когда их не станет.

Я похлопал себя по спине за то, что держал рот на замке. Стеклянная бутылка кажется прохладной, когда она касается голой кожи моей шеи.

Потом я увидел Уиллоу. Хадсон предупредил меня, что она придет, и даже если бы я попытался возразить, ничего бы не изменилось. Она лучшая подруга Стеллы… и единственная женщина, с которой я спал после смерти Люси. Черт, единственная женщина, с которой я спал, кроме Люси.

Я решил, что собираюсь поговорить с Уиллоу и все исправить между нами. Проблема была в том, что я не ожидал, что у меня защемит в груди при виде того, как она вошла… или что у меня вспотеют ладони, когда я задумаюсь, какова ее кожа под этим черным платьем.

Она все такая же мягкая, как в тот вечер?

Пахнет ли она по-прежнему клубникой?

Такая же сладкая на вкус?

Мой план по исправлению ситуации вылетел в окно. Все, о чем я думал, это попросить ее пойти со мной домой и позволить мне исправить свое поведение мудака. Я не прикасался ни к кому месяцами, у меня не было желания, но вид Уиллоу заставлял мое сердце биться, а член стоять. Черт, это была постоянная работа – сдерживать себя от того, чтобы не пялиться на нее каждые три секунды.

Я пригласил ее на завтрак, а она посмотрела на меня так, словно я был отбросом под ее туфлями. Я совершил дерьмовый поступок, но я уже не раз пытался смириться с этим, а она все отшивала меня. Так что я так и остался одиноким мудаком, который возбуждается только при мысли о своей мертвой жене и женщине, которая ненавидит его.

Я подхожу к самому высокому шкафу над холодильником и достаю бутылку Jameson, моего хорошего друга, который не осуждает меня, когда мы слишком много общаемся. Я должен этому ублюдку тысячи долларов за терапию. Жидкость обжигает, но вызывает почти эйфорию, просачиваясь в горло.

В последнее время я только и делаю, что притворяюсь перед семьей, что со мной все в порядке. Я делаю храброе лицо и стараюсь продержаться в течение дня ради своей дочери… а потом ложусь в постель, желая лишь одного – вырвать себя из кожи.

Я вздрагиваю, когда слышу, как хлопает входная дверь, и беру с собой бутылку, чтобы проверить. Я спотыкаюсь, когда вижу последнего человека, от которого ожидал, что он появится у моей двери сегодня вечером.

– Ух ты, какого черта ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – Стелла решила уже оставить твою задницу?

Хадсон с рычанием выхватывает бутылку из моей руки.

– Нам нужно поговорить.

Я поднял руки вверх.

– Если речь идет о том, что я загнал Уиллоу в угол, то я сделал это только для того, чтобы мы были вежливы во время твоего свадебного торжества.

Он подносит бутылку к губам и делает глоток.

– Я… – Он делает еще один. – У меня такое чувство, что вам двоим придется учиться быть вежливыми еще долго после моей свадьбы.

Его ответ не имеет смысла, но я виню в этом алкоголь.

– Я больше не буду придурком, хорошо? Я пытался извиниться, но девчонка не приняла этого. – Не то чтобы я винил ее. Я сделал самый хреновый ход из всех хреновых ходов… потому что все, о чем я думал, был мой член.

– Уиллоу беременна. – Он выдавил из себя эти слова, и воздух в гостиной изменился на что-то неузнаваемое.

Я тупо смотрю на него.

– Хорошо? – Мое сердце замирает от мысли, что она нашла кого-то другого. Неудивительно, что она не хотела иметь со мной ничего общего. Она нашла мужчину, который не является сломанным мудаком. Хорошо для нее. Я бы только испортил ее.

– Уиллоу. Беременна. Беременна, – подчеркивает он.

Я не улавливаю его мысли. Что он хочет, чтобы я сделал? Устроить ей вечеринку по случаю рождения ребенка?

– Я обязательно куплю ей подарок.

Кофейный столик трясется, когда он бьет по нему кулаком.

– Уиллоу беременна твоим чертовым ребенком, ты, гребаный тупица. Я думал, у тебя хватит ума сложить два и два.

Хорошо, что он выхватил у меня бутылку. В этот момент она бы разбилась о мой деревянный пол.

– Ты издеваешься надо мной?

Его прямое лицо отвечает на мой вопрос. Он не может сделать тест ДНК глазами, но я ему верю.

– С чего ты взял, что он мой? Мы спали один единственный раз вместе.

– Я подслушал, как она рассказывала Стелле.

Я перевариваю его новость и несколько раз сглатываю, прежде чем схватить ключи. Когда я бросаю их через всю комнату, то понимаю, что не в состоянии вести машину.

– Меня нужно подвезти.

– Ну и хрен с тобой. Если ты забыл, я сегодня обручился. Я уже пропустил несколько хороших часов, потому что не мог думать о киске, когда знал, что скрываю это от тебя.

– Как благородно с твоей стороны, – бормочу я, морщась, когда он шлепает меня по затылку. – У влагалища Стеллы нет комендантского часа. Отвези меня к Лорен.

– Нет, черт возьми. Стелла откусит мне член, когда я в следующий раз попрошу сделать минет.

– Отвези меня к Лорен, или я пойду пешком.

– Садись в мою гребаную машину.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

УИЛЛОУ

Бах! Бах! Бах!

Мне снится кошмар, в котором психопат колотит в дверь квартиры Лорен. Меня убьют, а мою кожу будут носить как пальто. Я не понимаю, что проснулась, пока не слышу знакомый мужской голос.

– Уиллоу! – кричит он по ту сторону двери.

Бах! Бах!

– Я знаю, что ты там! Открой!

Мое сердце бешено колотится, и я закрываю рот рукой, не уверенная, потому ли, что не хочу пискнуть, или потому, что меня вот-вот стошнит.

– Лорен!

Бах! Бах!

– Кому-нибудь из вас лучше открыть эту дверь, пока я не выломал ее!

О, черт.

Дерьмо-дерьмо-дерьмо!

Я должна была догадаться, что Хадсон не умеет держать свой толстый рот на замке. Он, наверное, пошел и настучал, как только представилась возможность.

Я протираю глаза, когда включается свет. Лорен вбегает в гостиную, в бешенстве завязывая на талии фиолетовый халат.

– Надеюсь, от крови тебя не тошнит, – выдохнула она, топая ногами.

Я поднимаю бровь.

– Потому что я собираюсь кастрировать своего брата.

Если бы она только сделала это раньше.

Я сажусь, опираясь спиной на диван, и пожимаю плечами, как будто в предстоящем дерьмовом шоу нет моей вины.

Ругательства вылетают из ее рта с каждым шагом, пока он продолжает свою истерику по ту сторону двери.

– Господи, мать твою, Даллас! – кричит она, распахивая дверь. – Лучше бы ты готовил спальню у себя дома, когда меня выселят.

Он врывается в гостиную, не удостоив ее взглядом. Его острые глаза устремлены прямо на меня, требуя ответа, и его искаженное болью лицо подтверждает то, чего я боялась. Он в таком же ужасе, как и я.

– Это правда? – выкрикивает он.

Лорен хлопает дверью и врывается в гостиную.

– Что правда?

Его внимание не покидает мое лицо.

– Ты беременна?

У меня нет слов. Я застыла на месте – не могу двигаться, не могу говорить, не знаю, куда двигаться дальше.

– Я не понимаю, почему это вообще тебя касается и почему ты почувствовал необходимость появиться здесь так, словно кто-то собирается взорвать это место, – отвечает за меня Лорен.

Он не отвечает ей. Его внимание приковано ко мне, как будто Лорен вообще нет в комнате.

– Ответь мне, – требует он.

Я прочищаю горло, собираясь уступить и сказать ему, но вместо этого трушу и киваю.

Страдание на его лице усиливается.

– Он мой?

Это тот самый момент.

Именно здесь я должна решить не только свое будущее, но и будущее моего ребенка.

– Подожди… что? – кричит Лорен.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ДАЛЛАС

Голова кружится, как будто я весь день бился ею о стену.

Ни одной рациональной мысли не пронеслось в моем мозгу с тех пор, как Хадсон сообщил новость. Его поставили в трудное положение. Он должен был либо предать женщину, которую любил, либо свою кровь.

Он выбрал меня. Он выбрал правду. Вместо того чтобы трахать свою невесту до потери сознания в ночь помолвки, он пришел и выдал секрет ее лучшей подруги. Я бы никогда не простил его, если бы он скрывал это от меня. При одной мысли об этом по моим венам пробегает чистый лед.

Лорен стоит позади меня, задавая вопрос за вопросом, но мое внимание приковано к Уиллоу. Ее зеленые глаза, полные противоречий и презрения, сужаются в мою сторону.

Я делаю успокаивающий вдох, пытаясь помочь нам двоим расслабиться.

– Ребенок мой? – спрашиваю я снова.

Весь зрительный контакт разрушается, когда ее взгляд падает на колени, и она судорожно сжимает руки. Верный признак лжи. Я тупо достаю из кармана тест на беременность, который заставил Хадсон купить в аптеке перед приездом сюда. Я не могу понять, от чего она задыхается – от удивления или от гнева.

На мою неуверенность отвечает рычание ее верхней губы.

– Ты принес чертов тест на беременность? – кричит она. – Ты что, совсем охренел?

Реакция. Наконец, я добилась от нее хоть чего-то.

Хадсон предупредил меня, что она набросится на мою задницу, когда увидит тест, но, как я уже говорил, мой мозг работает не лучшим образом.

Я спотыкаюсь, когда Лорен толкает меня в спину, чтобы привлечь мое внимание.

Она указывает между мной и Уиллоу.

– Почему ты решил, что ребенок твой, если она беременна? – Ее рука летит ко рту. – Матерь Божья, вы двое трахаетесь?

– Нет! – кричит Уиллоу, как будто эта мысль приводит ее в ужас.

Это сильно бьет по мужскому самолюбию.

Я стискиваю зубы. Это не тот разговор, который я хочу вести в присутствии моей младшей сестры.

– Лорен, оставь нас наедине, пожалуйста.

Она сморщила нос.

– Если ты не заметил, это моя квартира. Куда, по-твоему, я должна идти в три часа ночи?

– В твою спальню.

Она закатывает глаза.

– Неважно. Ты отстой.

– И не забудь надеть беруши, – говорю я ей, пока она идет по коридору.

Она с ухмылкой поворачивается на пятках.

– И пропустить этот разговор?

Я бросаю на нее взгляд, который говорит ей, что я не шучу, но в ответ получаю лишь очередное закатывание глаз. Дверь ее спальни захлопывается, и я знаю, что она не собирается доставать беруши.

Воздух тяжелый.

Я смотрю на Уиллоу.

Она смотрит на меня.

Алый румянец пробегает по ее высоким скулам.

Я никогда не наблюдал за ней так долго.

У Уиллоу лицо ангела с легкими веснушками, разбросанными по носу и щекам. Ее огненно-рыжие волосы, соответствующие ее характеру, стянуты в хвост, а свободные пряди разлетаются во все стороны. До сегодняшнего вечера у меня не было ни одной негативной мысли о ней. У нее огромное сердце, и она из кожи вон лезет, чтобы помочь другим, часто ставя их выше себя. Она улыбается так, будто ее никогда не обижали, но я знаю, что так оно и есть, потому что много раз видел, как она выходила из комнаты со слезами на глазах после ссоры со своим бывшим парнем. Она ведет себя жестко, но при этом очень мягкая.

Она также осторожна, когда впускает людей в дом. Это будет непросто.

– Убери этот тест на беременность, пока я не засунула его тебе в задницу. – Ее холодный тон пугает меня.

У меня уходит несколько попыток, прежде чем мне удается засунуть его обратно в карман. Она вздрагивает, когда я подхожу ближе и опускаюсь перед ней на колени. Боль охватывает мое горло, когда я прочищаю его.

– Если ты беременна… – говорю я, выдыхая воздух. Мне требуется секунда, чтобы продолжить. – Если ты беременна и я отец, нам нужно придумать план.

Вот так.

Это я делаю шаг вперед и остаюсь мужчиной, хотя мне больше всего на свете хочется выброситься из окна. Неважно, насколько я сломлен, неважно, через какой ад я прохожу, я никогда не смогу отвернуться от своего ребенка.

Уиллоу качает головой, проводит рукой по воздуху, как бы отмахиваясь от моих слов.

– Даллас, не волнуйся об этом, хорошо? Ты через многое проходишь. Я могу сделать это сама.

– Если у меня и есть какая-то уверенность для тебя, так это то, что этого, блять, не произойдет, слышишь меня?

Она вздыхает, потирая лоб.

– Черт. – Раздраженная усмешка вырывается из ее полных розовых губ. – Ты врываешься сюда на рассвете после одного из самых утомительных дней в моей жизни и требуешь, чтобы я составила план? – Она фыркнула. – Это не то, что произойдет сейчас, слышишь меня? – Она ложится обратно на диван и натягивает одеяло на свое тело. – Я собираюсь спать, а ты можешь вернуться к тому, чем занимался… если только это не пьяное бужение всех жителей здания, размахивая в воздухе тестами на беременность.

Блять. Она права.

Лорен прерывает нас, возвращаясь в гостиную и поднимая обе руки вверх.

– Не злись на меня, но, Уиллоу, займи мою кровать. Я не могу позволить беременной девчонке спать на моем диване.

На губах Уиллоу появляется легкая улыбка.

– Я ценю твое предложение, но я буду в порядке. – Улыбка исчезает, когда ее внимание переключается на меня. – Лишь бы было тихо.

В этом вся Уиллоу – угождать всем остальным и всегда ставить себя последней в очереди.

– Ты уверена? – спрашивает Лорен, и Уиллоу кивает. – Хорошо, дай мне знать, если передумаешь или что-то понадобится. – Она желает нам спокойной ночи и возвращается в свою спальню.

– Что ты делаешь? – спрашивает Уиллоу, когда я беру одеяло и подушку из шкафа.

Я бросаю их на пол рядом с диваном.

– Ты устала. Я тоже устал. Давай немного отдохнем и поговорим утром.

– У тебя дома есть кровать. Иди и спи в ней.

Я присел на корточки и распушил подушку.

– Я ночую здесь. Конец дискуссии. Я не могу рисковать, что ты улизнешь от меня посреди ночи и улетишь за тысячи миль, прежде чем поговорить. Мы поговорим об этом завтра.

Она бросает на меня последний взгляд, прежде чем перевернуться на бок и открыть мне вид на свою спину. Я выключаю свет и устраиваюсь как можно удобнее, закидываю руки за голову и смотрю в потолок.

Ребенок.

Ребенок от другой женщины.

Я каждый день борюсь за то, чтобы удержать Мейвен и себя вместе. Как я собираюсь сделать это?

Это будет трудно, но я справлюсь.

Я дал Люси обещание быть хорошим человеком, и я собираюсь его сдержать.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ДАЛЛАС

Три месяца назад

Хорошие люди из Блу Бич посещают паб «Даун Хоум» по трем причинам:

№ 1: Чтобы забыться.

№ 2: Чтобы почувствовать себя живым.

№ 3: Играет живая группа, и им больше нечем заняться.

Я отношусь к номеру один.

Это дыра – единственный бар в округе, и он находится здесь дольше, чем я живу. Он не шикарный, и в нем не продается первоклассное дерьмо, но я чувствую себя здесь комфортнее, чем в любом элитном клубе Лос-Анджелеса.

Я был здесь постоянным посетителем с двадцать первого дня рождения, но за последние десять месяцев я начал работать почти на полставки в те два дня в неделю, когда у меня нет Мевен. Мои родители требуют, чтобы они проводили много времени со своей единственной внучкой. Я обычно прихожу на неделе, когда здесь находятся люди, которые не любят разговоры.

Сегодня здесь аншлаг, поэтому я и не хотел приходить. Я ненавижу толпы. Ненавижу вспышки жалости, которые вызывают у меня мужчины после очередной порции дешевого виски. Ненавижу женщин, которые по очереди приходят ко мне с верой, что еда и внимание исцелят меня.

Чертова запеканка не восстановит мою пустую душу.

Я вошел в бар и увидел Лорен и Уиллоу, сидящих за столиком в задней части. Лорен заказала порцию на всех и изо всех сил пыталась заставить нас встать и пообщаться, но никто из нас не хотел этого делать. В конце концов Уиллоу убедила ее отказаться от нас и повеселиться на танцполе.

Слава богу.

Моя сестра перегибает палку, когда пытается подбодрить меня и дать мне хорошо провести время.

Как Уиллоу оказалась здесь – для меня загадка. Пабы – не ее конек. Она пьет шампанское, занимается йогой, ест шоколад с причудливыми названиями. Она прилетела на вечеринку команды Стеллы, так что единственная причина, которую я могу придумать, это то, что она пытается держаться подальше от праздника любви Стеллы и Хадсона.

Я откинулся на стуле, держа горлышко бутылки пива между двумя пальцами, и смотрю на нее, пока она осматривает бар. Подвесной светильник над нами сияет над ее головой, как нимб, когда она начинает счищать краску со стола. Ее усталость удивляет меня. Я всегда считал ее хамелеоном – человеком, который приспосабливается к любой ситуации, в которую попадает.

Я ставлю бутылку пива на место и вытираю потные ладони о джинсы.

– Что такое Tinder? – Правда? Это то, что я говорю, чтобы сломать лед? Это все, что я мог придумать.

Мой вопрос удивляет ее, и она поднимает на меня взгляд.

– Tinder? – Она скривила лицо, как будто не расслышала меня правильно.

– Да, а в чем дело? Лорен всю неделю настаивала на том, чтобы я зарегистрировался.

Она смеется, улыбка трескается на ее губах.

– Правда? Ты никогда не слышал о Tinder?

– Поверь мне, я бы не сидел здесь, чувствуя себя идиотом, если бы слышал. – Я беру свое пиво и делаю длинный глоток, допивая его до конца. – Похоже, я единственный, кто потерялся в теме Tinder.

– Это приложение для знакомств. – Она делает паузу. – Позволь мне поправить себя. Это приложение для поиска добычи. Свайп вправо; свайп влево. Давай трахнемся, или нет.

– Приложение для вызова проституток. – Я фыркнул. – Печально, когда твоя сестра больше заботится о том, чтобы у тебя был секс, чем ты сам.

– Похоже, у меня та же проблема: все, кроме меня, беспокоятся о том, чтобы моя вагина была занята. – Она снова смеется, и от этого звука мне становится непривычно легко – чего я не чувствовал уже очень давно.

Я хочу услышать этот смех снова. Такая красивая женщина не заслуживает того, чтобы сидеть в задней части захудалого паба с грустью в глазах.

– Хадсон рассказал мне о том, как твой парень надул тебя, – говорю я.

Ее рубиново-красные губы хмурятся, и она нервно проводит рукой по своему платью. Я щипаю себя за переносицу, сожалея о своих словах. Разговор о ее бывшем придурке не вызовет у нее смеха.

– У Хадсона слишком длинный язык, – бормочет она. – И бывший парень.

– Извини за это. Хадсон рассказал мне, что сделал твой бывший.

– То, что он сделал, было хреновым и стало последней каплей в наших отношениях.

– Ребенок умер? – Я сделал паузу, вопрос прозвучал слишком близко к сердцу. У меня есть дочь. Это могла быть Мейвен. Я не могу представить, что переживают те родители.

– К счастью, нет. К сожалению, у него серьезное повреждение мозга, и он никогда не будет прежним.

Чертов осел. Показывает, как одно глупое решение может повлиять на жизнь других. Я встречался с ее бывшим всего несколько раз, но сразу понял, что он никогда не станет моим другом.

– А он?

– Он выпущен под залог, и суд над ним отложен, пока он не закончит физиотерапию.

– Ты меня разыгрываешь?

Она покачала головой.

– Это преимущества сына мэра города.

– Мне жаль, – шепчу я.

– Меня тошнит от того, что я любила кого-то, кто совершил что-то настолько плохое.

Она берет напиток, который заказала ей Лорен, и выпивает его. Мои губы слегка поджимаются, когда ее лицо искажается в гримасе, напоминающей отвращение.

Она высовывает язык и показывает на стакан, как будто это яд.

– Твоя сестра пытается меня убить? Что это за дерьмо?

– Jameson, – отвечаю я, чувствуя, как мои губы снова подрагивают – чего они не делали ни с кем, кроме Мейвен.

Она смотрит на меня, моргая.

– Виски.

Она обеими руками подталкивает стакан к столу.

– Ну, тогда это мой первый и последний раз, когда я пью виски. Я больше из тех девушек, которые любят вино-слэш-шампанское-слэш-дай-мне-что-то-фруктовое.

– Виски действует на сердце сильнее, чем шампанское. Ты не ошибешься, если попытаешься забыться с виски. Это я тебе обещаю.

– В таком случае, закажи мне еще. – Она делает паузу, чтобы ткнуть в меня пальцем. – Подожди, если это такое средство для сердца, почему ты его не пьешь?

Я пожимаю плечами.

– Я планировал сегодня хорошо провести вечер с пивом.

Она поднимает свой пустой бокал.

– Я планировала шампанское. Если я его пью, то и ты тоже.

Я улыбаюсь, как мне кажется, впервые за несколько месяцев, и поднимаю руку, чтобы сказать бармену, Малики, что нам нужна еще одна порция.

– Лучше бы это сработало, – говорит она, когда Малики приносит наши напитки. Она пригубила виски, как профессионал, глубоко вдохнула и прищурила глаза, когда виски закончился. – Черт, этот был еще крепче.

– Это поможет. Обещаю. – Я стучу по столу, прежде чем выпить свой стакан. Оно обжигает, когда опускается вниз.

– Ты скучаешь по ней? – спрашивает она из ниоткуда, как будто этот вопрос был на кончике ее языка всю ночь.

Моя челюсть сжимается. Я удивлен ее вопросом.

– Каждую гребаную секунду дня. – Моя честность шокирует меня. Я отвергал все разговоры о Люси, которые пыталась завести со мной моя семья. – Ты скучаешь по нему?

– Каждую гребаную секунду дня, и я ненавижу себя за это. Я не могу перестать скучать по тем его частям, которые не были ужасными.

Малики, словно читая мои мысли, приносит нам еще одну порцию. Она делает еще один долгий глоток, а я все еще сижу в своем кресле, все мое внимание приковано к ней, пока я жду, что она продолжит.

Она усмехается:

– Это не тот разговор, о котором я думала, что буду вести сегодня вечером. Никто не говорит о нем, боясь, что я захочу его вернуть, если они упомянут его имя.

Я киваю, надо мной проплывает облако печали. Я хочу разозлиться, что она жалуется на потерю того, кого может вернуть в любую секунду, потому что у меня нет такой возможности. Я был бы раздражен, взбешен и готов изрыгать огонь, если бы кто-то другой сказал мне такое.

Но не с Уиллоу.

Я беру свой бокал и смотрю, как она делает еще один глоток своего напитка. Бретелька ее зеленого платья свисает с плеча, давая мне возможность увидеть светлые веснушки, усыпавшие ее бледную кожу. Я никогда не смотрел на нее, не видел ее по-настоящему, до сегодняшнего вечера. Ее рыжие волосы собраны в два тугих пучка на макушке, из них выпадает несколько спиралей идеальных локонов.

– Как насчет того, чтобы произнести тост? – спрашивает она.

Я поднимаю свой бокал.

– За что мы поднимаем тост?

– За то, чтобы напиться. За бесчувствие. За то, чтобы забыть.

Мне нравится, как она думает.

– За то, чтобы запить боль. – Я стучу своим бокалом о ее бокал. – Давай утопим наши печали.

Мы запиваем нашу боль. Мы забываем о своих проблемах. Черт, мы забываем обо всем и обо всех вокруг.

Мой мозг не работает, когда я задаю свой следующий вопрос. Этого бы никогда не случилось, если бы я был трезв.

– Ну что, ты уже попробовала? У тебя был секс с помощью этого Tinder?