Текст книги "Просто одна ночь (ЛП)"

Автор книги: Чарити Феррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

УИЛЛОУ

Мне нужно в туалет.

Туалет находится в другом конце коридора, всего в нескольких шагах, но я не могу пойти. Я фальшиво сплю, и так уже несколько дней. Мои мышцы болят. Голова болит. Как только Даллас уйдет, я покину диван Лорен, уеду из этого города и вернусь в Калифорнию.

Хотя я повернута к нему спиной, я чувствую, что он наблюдает за мной, его глаза впиваются в мою кожу, надеясь выудить из меня ответы. Он уйдет с пустыми руками, потому что у меня для него ничего нет. Моя цель – измотать его молчанием, пока он не сдастся.

То, что произошло прошлой ночью, проносится в моей голове. Я никогда не видела Далласа таким злым и напряженным.

Пытаясь заснуть, я закрываю глаза, но мой план рушится, когда это настигает меня. Я чуть не спотыкаюсь о него, когда вскакиваю с дивана и бегу по коридору прямо в ванную.

Невероятно, черт возьми.

Почему сейчас?

Я добегаю до туалета как раз вовремя, когда все, что я запихнула в горло прошлой ночью, всплывает наружу. Это отвратительно. Я никогда не привыкну к этому аду утренней тошноты. Я вздрагиваю, когда холодная рука движется вдоль моей шеи, чтобы осторожно взять мои волосы и убрать их за плечи. Он молча опускается на колени рядом со мной и держит руку на месте, пока я не закончу.

– Старая добрая утренняя тошнота? – Его голос мягкий и успокаивающий – полная противоположность тому, что он подарил мне прошлой ночью. Должно быть, он проспался, засранец.

Я спускаю воду в туалете и отползаю от него, моя попа ударяется о холодный кафель, и я упираюсь спиной в ванну. Он ждет, пока я устроюсь поудобнее, и протягивает мне бутылку воды.

– Спасибо, – говорю я, делая большой глоток. – Похоже, утро после сна – не для нас.

– Пожалуй, соглашусь. – Он прислоняется к закрытой двери и смотрит на меня, делая то, что я знала, – ожидая ответов. Его нога задевает мою, когда он вытягивает ноги. Он в той же одежде, что и вчера вечером, джинсы расстегнуты, волосы в беспорядке.

Я наклоняю голову в сторону туалета.

– Ты хочешь сделать это сейчас?

Его густые брови сходятся вместе.

– А?

– Я подумала, что сейчас твоя очередь выблевывать свои кишки. Ты должен был нажраться в задницу, чтобы сказать себе, что появиться вчера ночью было здравой идеей.

Он усмехается.

– Признаю, это было глупое решение. Я пил, но я не был пьян, и я уверен, что ты понимаешь, какой шок я испытал.

– Нет, – отвечаю я с сарказмом. – Я вообще ничего не понимаю.

Он узнал, что я беременна. Я узнала, что ношу в своем теле физическое существо от человека, которого терпеть не могу.

Он почесал щеку.

– Как долго ты планировала скрывать это от меня? – И он сразу же переходит к делу.

Восемнадцать лет. Всю мою жизнь, если бы я могла выкрутиться.

– Честно говоря, понятия не имею.

Он соединяет руки вместе и держит их перед ртом, пытаясь подобрать нужные слова. Он выдохнул с трудом.

– Я тебе не нравлюсь. Я понимаю. И, если честно, ты мне сейчас тоже не очень нравишься, раз скрываешь это от меня. Но я должен это пережить, так же как и ты должна пережить то, что произошло между нами. – Он показывает на мой живот. – Потому что это? Это все меняет.

– Это ничего не меняет. Я ничего не жду от тебя. Я могу сделать это сама.

Он протягивает руку, выглядя потрясенным.

– Позволь мне прояснить ситуацию. Я придурок, потому что у меня был небольшой каприз после того, как мы занимались сексом? Что это делает с твоим секретом? Ты знаешь, что беременна уже неизвестно сколько времени, и ты не посчитала правильным посвятить меня в этот лакомый кусочек информации?

– Ты наполовину прав, – бурчу я.

Ладно, это полностью верное замечание, но я не буду отдавать кому-то должное, когда он мне не нравится.

Он щелкает языком по губам.

– Устраивайся поудобнее, милая. Похоже, нам предстоит этот разговор.

Я фыркнула.

– Не выйдет. Я все еще чувствую вкус рвоты во рту. Я ничего не буду делать, кроме как чистить зубы и идти в душ. – Я сузила на него глаза. – Так что не устраивайся поудобнее. Мы откладываем разговор.

– Хорошо, принцесса. Скажи мне, когда тебе будет удобно. Сегодня днем?

– Завтра.

– Завтра ты улетишь на самолете.

– И? К счастью для тебя, изобрели такую штуку, как телефон. Я позвоню тебе, когда вернусь домой.

– Я бы предпочел сделать это лицом к лицу.

– Тогда мы можем пообщаться по FaceTime.

Он достает свой телефон.

– Во сколько твой рейс?

– А что?

Его глаза устремлены на телефон, когда он начинает печатать и прокручивать пальцем вниз по экрану.

– К счастью для меня, Хадсон забронировал твой рейс и прислал мне информацию сегодня утром.

– Чертов стукач, – бормочу я.

– Похоже, я присоединюсь к тебе. Надеюсь, я смогу расплатиться с бедной душой, которая застряла рядом с тобой, и мы сможем говорить об этом всю дорогу до Калифорнии. – Он одаривает меня холодной улыбкой. – Это будет весело.

Если он думает, что его поведение заставит меня работать с ним, то у него впереди еще одна проблема.

– Ты шутишь.

– Разве похоже, что я шучу? – Он протягивает свой телефон, чтобы я могла видеть его экран. – Не посмотришь на это? У них есть свободные места.

– Тебе не кажется, что это жутко? Следить за мной? Преследовать меня?

– Не преследовать. Мне нужны ответы. Этот разговор состоится, хочешь ты этого или нет. Я бы предпочел не гоняться за тобой по всей этой чертовой стране, но если это необходимо, я это сделаю.

Я скрестила руки на груди.

– Хорошо, поговорим позже.

Его темные глаза смотрят на меня.

– Обещай, что не сбежишь.

Я заставляю себя улыбнуться.

– Обещаю.

Он колеблется, прежде чем встать и постучать костяшками пальцев по двери.

– Скоро увидимся, мамочка.

– Я тебя ненавижу! – кричу я ему в спину.

***

– Я злюсь на вас обоих за то, что вы держали меня в неведении относительно этого, – говорит Лорен, переводя взгляд с меня на Стеллу, которая сегодня утром бросила Хадсона, чтобы появиться здесь с кексами и списком всего, что она хотела знать о том, что произошло между мной и Далласом прошлой ночью. – У меня сейчас так много вопросов.

Лорен не позволяла мне ничего делать с тех пор, как проснулась сегодня утром. Она медсестра, поэтому можно подумать, что она знает, что вынашивание ребенка не делает тебя инвалидом.

– Вопросы, на которые я не буду отвечать, – пробормотала я. – Никто, кроме Стеллы и Хадсона, не знал о той ночи. Я надеялась, что все так и останется.

– Один вопрос, и я заткнусь, – умоляет Лорен.

– Я не говорю о сексе с твоим братом, – возражаю я.

Ее лицо искажается.

– Мерзость. Не к тому я клоню, гадина.

Я откидываюсь на спинку барного стула.

– Тебе лучше постараться сделать это хорошо, потому что это все, что ты получишь.

Она опирается локтями на стойку и жадно смотрит на меня с другого конца острова.

– Как это произошло?

Я тычу в нее пальцем.

– Я обвиняю в этом тебя.

Она делает шаг назад и пихает палец в грудь.

– Меня? Может, я иногда и напиваюсь в стельку, но я не припоминаю, чтобы говорила тебе снять трусики и отдаться моему брату.

Я хмурюсь.

– Ладно. Давай свалим все на виски и отсутствие развлечений в единственном баре этого города.

Ее рот опускается, в глазах сверкает удовлетворение, когда она складывает два и два.

– Ночь в пабе?

Я упрямо киваю.

– Ни хрена себе. Я виновата.

Стелла придвигается ближе.

– Это последние два человека, о которых я думала, что они трахаются.

– Трахались, – поправляю я. – Одноразовая вещь.

– Ты решила, что будешь делать? – спрашивает Стелла. – Ты ведь знаешь, что Даллас не позволит тебе отморозить его.

– Нет. – Я так хотела сохранить это в тайне, что не подумала о том, что случится, если правда выйдет наружу. – Мы поговорим позже.

Стелла оживилась.

– Типа, свидание?

Лорен улыбнулась.

– Опрос говорит, что они перешагнули порог свидания. Она носит его ребенка.

Я отмахнулась от нее, и мое горло сжалось, пока я готовилась задать ей вопрос, которого пыталась избежать. Я смотрю на Лорен.

– Так ты не злишься на меня?

Реакция семьи Далласа – еще одна причина, по которой я хотела сохранить это в тайне. Они любили его жену, Люси, как свою собственную, возможно, даже больше, чем Далласа. Он начал встречаться с ней еще до того, как узнал, что его член может стать твердым, а я – случайный человек на одну ночь, пришедший ей на смену.

– С чего бы мне злиться? – спрашивает Лорен. – Пока ты не трахаешься с тем же мужчиной, что и я, меня это не волнует, а близкородственное скрещивание – это не мое. – Она обходит стойку и обнимает меня. – Не секрет, что я любила Люси, но я понимаю обстоятельства. Я хочу, чтобы мой брат был счастлив. Ему нужно двигаться дальше. – Она отстраняется и кладет руки на бедра. – Мой ответ был бы другим, если бы ты скрывала это от него.

Она ведет себя спокойно, но в то же время дает мне понять, где ее лояльность. Если ей придется выбирать сторону, то это будет не я. Если она думает, что я та, с кем Далласу нужно двигаться дальше, то она не в своем уме, но, как и во многих других случаях, я предпочитаю держать язык за зубами.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДАЛЛАС

– Вот это зрелище для слабонервных.

Голос Хадсона посылает грохот в мой череп. Прошлой ночью я слишком много выпил и бросал в него бомбы. То, как он вяло поднимается по лестнице и рушится в красное кресло-качалку рядом со мной, говорит о том, что он тоже не выспался. Надеюсь, по более веской причине, чем моя.

– Ты в моем списке дерьма, – ворчит он.

Я указываю на его грудную клетку, которую обнажает обрезанная футболка.

– Эти царапины от гнева или удовольствия?

Он поднимает руку и осматривает кожу с забавной, почти мальчишеской улыбкой.

– Удовольствия. Определенно удовольствие.

Я никогда не думал, что увижу его снова счастливым после того, как его бывшая бросила его ради его лучшего друга, пока он служил за границей, но появилась Стелла и все изменила.

– Тогда я не согласен с тем, что я в твоем списке дерьма. Если бы ты спал на диване, я бы тебя пожалел, но судя по этим следам, я уверен, что ты этого не делал. Конец дискуссии. – Я передаю ему дополнительную чашку кофе, которую я налил, ожидая его появления, уверенный, что он появится сегодня утром.

– Не конец дискуссии. Стелла убежала на рассвете, чтобы посплетничать у Лорен, потому что ты обрюхатил ее лучшую подругу.

– Ладно, я твой должник. Я буду косить твою траву. Отработаю одну из твоих смен.

– Ты собираешься рассказать мне, что произошло?

Я фыркнул.

– Я вижу, Стелла не единственная любительница сплетен в вашем доме.

Он почесывает свою небритую щеку.

– Она от меня шарахается.

Я барабаню пальцами по деревянной ручке своего кресла.

– Уиллоу не отрицала, что беременна, так что я бы сказал, что это подтверждает это.

Слова «я беременна» никогда не сходили с ее уст, но она бы не стала отрицать, если бы это не было правдой. Она потратила годы, работая с публицистом Стеллы, придумывая истории, чтобы убрать сплетни о Стелле. У нее был бы хороший ответ, если бы это было неправдой. Черт, я удивлен, что у нее не было уже готового оправдания, которое ждало бы, когда дерьмо попадет в вентилятор.

– И? – подталкивает он.

– Есть вероятность, что я отец.

– Вероятность? Вчера вечером она казалась чертовски уверенной в этом.

Она и сейчас уверена.

– А что если он не мой?

– Мы с тобой оба знаем, что Уиллоу не такая и не лгунья. Стелла клянется, что Уиллоу уже несколько месяцев не спала ни с кем, кроме тебя. – Он смеется. – Поверь мне, судя по ее лицу, она хотела бы, чтобы это был кто-то другой.

Я провожу рукой по лицу, надеясь, что это поможет мне проветрить голову.

– Вот чего я боюсь.

Он смеется.

– Готовься, брат. Это произойдет, нравится тебе это или нет.

– Мы сегодня поговорим, разберемся с дерьмом.

– Первым дерьмом должно быть выяснение жизненной ситуации. Это была моя самая большая проблема со Стеллой. Блу Бич был вне ее зоны комфорта, а Лос-Анджелес – вне моей.

Лос-Анджелес когда-то был моим домом. Я не возражал против отъезда из Блу Бич много лет назад, когда Люси попросила, но это больше не вариант. Мейвен должна быть здесь, с моей семьей. Мне нужна их поддержка. Уиллоу, с другой стороны, упряма. Я не могу представить ее собирающей вещи и уезжающей подальше от хаоса городской жизни.

– Стелла изменилась, – утверждаю я, пытаясь убедить себя, что это может сработать.

– Она изменилась, но это не мешает Уиллоу умолять ее переехать обратно каждый раз, когда они разговаривают.

– Черт, – шиплю я. Мне придется потрудиться.

Хадсон хлопает меня по плечу и встает.

– Удачи. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, но постарайся подождать несколько часов, хорошо? Дома меня ждет прекрасная невеста, на которой, надеюсь, нет ничего, кроме обручального кольца.

***

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ее здесь нет? – спрашиваю я, стоя в дверях Лорен и чувствуя дежавю с прошлой ночи. Кажется, что я только и делал, что преследовал Уиллоу с тех пор, как Хадсон сообщил новость.

– То есть, ее здесь нет, – повторяет Лорен, попятившись назад, чтобы впустить меня.

– Черт побери, – бормочу я, вбегая в ее квартиру как сумасшедший.

Мой первая остановка – ее ванная, чтобы отодвинуть занавеску для душа. Все чисто. Далее – шкаф Лорен. Затем под ее кроватью. Никаких следов Уиллоу.

– Она обещала, – повторяю я снова и снова, проверяя бельевой шкаф. – Она, блять, обещала.

Лорен встречает меня в гостиной с извиняющимся лицом.

– Полагаю, она вызвала такси и свалила, пока я была в душе.

Я разваливаюсь на ее диване и откидываю голову назад. Люси никогда так со мной не ругалась. Наши отношения всегда были простыми. Она была моей. Я был ее. Никакой борьбы за власть не существовало.

– Может, она пошла прогуляться? – спрашиваю я.

Диван прогибается, когда Лорен садится рядом со мной.

– Ее сумки пропали, и я сомневаюсь, что она пошла с ними на прогулку.

Я медленно поднимаю голову, и она наклоняется вперед, чтобы взять свой телефон с журнального столика.

Через несколько секунд она вдыхает воздух и завершает звонок.

– Сразу на голосовую почту.

– То же самое и у меня. Поэтому я и приехал.

Уиллоу обещала.

Обещала, что мы поговорим.

Обещала, что останется.

Она просто чертова лгунья.

Я не позволю ей сбежать.

Я не позволю ей отгородиться от меня.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

УИЛЛОУ

Я бегунья.

Не та, которая бегает 5 километров для удовольствия.

Я бегу от ситуаций, с которыми не хочу сталкиваться.

Я выключаю телефон, когда он звонит, кажется, в сотый раз, и убираю его в сумку. Я не готова к этому – к реальности того, что скоро станет моей жизнью. Я не хочу вступать в разговоры о родах, эпидуралке и акушерках. И уж точно ничего о переезде.

Считайте меня эгоисткой, но я отказываюсь переезжать за тысячи миль ради мужчины, влюбленного в другую женщину. Мужчины, который всегда будет влюблен в эту женщину. Мужчина, который, несмотря на то, что он раздражает меня до предела, заставил меня почувствовать себя красивой и желанной одной ночью.

Он подарил мне близость, которой у меня никогда не было. В прошлом у меня был только парень, который лгал и обманывал, как будто это была его работа. Чем больше времени я провожу с Далласом, тем чаще всплывают воспоминания о том, как он заставил меня чувствовать себя в ту ночь.

Я проверяю время на часах и расслабляюсь в кресле, опустив плечи. Никогда не бывает так, что я не выбираю худшего из всех мужчин. В этом мире миллионы мужчин, а я каким-то образом умудряюсь всегда выбирать самых испорченных, которые видят во мне лишь одноразовую игрушку.

– Ты думала, это будет так легко?

Я напрягаюсь при звуке его резкого голоса. Словно нож вонзился мне в горло. Я в ужасе смотрю ему в лицо. Я чувствую, как его глаза впиваются мне в спину, ощущая боль, словно они разрывают плоть.

Мне следовало взять «Грейхаунд» или путешествовать автостопом. Наверное, мне не следовало направляться в самое очевидное место – в гребаный аэропорт.

– У тебя хватило смелости убежать. Не будь трусихой сейчас. Повернись и посмотри мне в глаза, – требует он. – Скажи мне, что ты не только эгоистка, но и лгунья.

Его властные и жестокие слова поджигают мое и без того поганое настроение.

Как он смеет осуждать меня? Как он смеет вести себя так, будто понимает, через что я прохожу.

– Уиллоу. – Мое имя звучит как угроза, заверяя меня, что он не уйдет, пока я не сдамся.

Я поднимаюсь со стула с драматическим стоном и перекидываю сумочку через плечо. Аэропорт – это не LAX, но вокруг полно людей с любопытными взглядами.

Лицо Далласа вызывающее, как будто он готов заключить деловую сделку. Он поступил мило, и я воспользовалась этим. Теперь он дает мне кое-что еще.

Я дала обещание и нарушила его. Он имеет полное право злиться.

Мне стыдно, что мне требуется минута, чтобы расправить плечи, показать ему, что я не та, кого можно ругать, как ребенка.

– Мы не будем делать это здесь, – это все, что я говорю.

Он протягивает руку.

– После вас, Ваше Высочество.

Поскольку я не так хорошо знакома с аэропортом, я направляюсь в женский туалет, не зная, последует ли он за мной.

Он следует.

– Это лучшее место для этого? – спрашивает он, закрывая за нами дверь и прислоняясь к ней, когда я киваю. – Как хочешь.

Я с досадой опускаю руки по бокам.

– Что ты хочешь от меня, Даллас?

– Что я хочу от тебя? – Он издевательски смеется. – Я хочу, чтобы ты вела себя как ответственный взрослый человек. Возможно, тебе трудно это осознать, но дело не только в тебе.

– Я знаю.

– Так почему ты убегаешь?

– Мне страшно!

– И я уверяю тебя, что для этого нет причин. – Он подходит ближе, когда длинный вздох вырывается из его широкой груди. – Я знаю, что твое доверие ко мне – дрянь. – Он показывает между нами двумя. – Я не прошу тебя выйти за меня замуж, быть со мной или, черт возьми, даже нравиться мне. Я уверен, что мы оба можем согласиться, что об отношениях не может быть и речи. Ты можешь думать, что я дерьмовый человек, сколько хочешь, но я не дерьмовый отец, и ты, блять, это знаешь.

Он бьет меня всеми правдами и неправдами. Можно подумать, что кто-то может полностью сломаться, когда любовь всей его жизни умерла. Смерть Люси разбила Далласа, но она оставила разрозненные кусочки, чтобы он смог позаботиться о Мейвен. Она знала, что их дочь станет спасителем Далласа, когда ее не станет.

Он идет, чтобы взять мою сумку.

– Пойдем. У Лорен двенадцатичасовая смена. Мы поговорим, а потом ты сможешь остаться на ночь в ее квартире.

Я протягиваю руку, чтобы остановить его.

– Я сажусь на самолет.

Его губы сжимаются в белую полоску, и он устало потирает лицо.

– Скуби ждет меня.

Он моргает.

– Прости, кто тебя ждет?

– Скуби.

Он складывает руки на груди и раздвигает ноги.

– Вы двое тусуетесь в Тайной Машине с Велмой?

– Скуби – мой кот, умник, – огрызаюсь я, выпячивая подбородок.

– Почему ты назвала своего кота Скуби – это разговор для другого раза, но у нас будет несколько серьезных разговоров об имени нашего ребенка. Я не хочу, чтобы по дому бегал Шэгги Барнс.

Моя рука падает на грудь, когда раздается стук в дверь. Даллас прижимает палец ко рту. Стук прекращается, и я открываю рот, чтобы сказать ему, что увидимся позже, когда стук возобновляется. Видимо, человеку по ту сторону действительно нужно зайти, потому что стук становится все громче и быстрее.

– Не работает! – наконец кричит Даллас. – Идите в другое место.

Стук стихает, и я сужаю глаза в его сторону.

– Ты знаешь, что это женский туалет? Они, наверное, собираются вызвать охрану.

Я пожимаю плечами. Он не может приставать ко мне, если он в тюрьме.

– Тогда давай сделаем это быстро.

– Моя мама присмотрит за Скуби за меня. Я сказала ей, что вернусь завтра. Мне также нужно рассказать ей о том, что она станет бабушкой.

Семья – слабость Далласа.

Я понимаю, что выбрала правильные слова, когда на его лице появляется извиняющееся выражение.

– Почему ты не сказала мне об этом?

Я морщу нос.

– Если ты еще не догадался, я не самый открытый человек.

– Значит, нас двое. Какая пара. – Он мягко улыбается мне. – Возвращайся домой, Уиллоу. Расскажи маме, но поддерживай контакт.

Мои плечи опускаются.

– Обязательно.

– Обещай мне. – Я открываю рот, чтобы сделать то, что он просил, но он останавливает меня, хмурясь. – Вообще-то, не стоит беспокоиться. Обещания для тебя ни черта не значат. – Он отпирает дверь. – Если ты не будешь отвечать на мои звонки, то в следующий раз ты увидишь меня, когда я буду стоять на пороге твоей мамы и представляться.

***

– Я не знаю, почему ты не разрешаешь мне взять его себе, – скулит мама, проводя пальцами по густой белой шерсти Скуби.

Несколько волосинок прилипают к ее руке, потому что он линяет, как никто другой. Мы проводим весь этот разговор о разрешении оставить Скуби у себя каждый раз, когда она присматривает за котом.

Я прилетела в Лос-Анджелес, забрала машину из дома, а потом поехала к маме. Она живет в том же доме, в котором я выросла, в небольшом пригороде в трех часах езды от Лос-Анджелеса. Поездка дала мне время подумать, как я собираюсь сообщить ей эту новость.

– Мама, ты купила его мне в подарок.

После переезда Стеллы он был подарком на день рождения, чтобы составить мне компанию, но я думаю, что она использовала меня как предлог, чтобы купить себе животное.

– Тебя так часто не бывает в городе, и ты не уделяешь ему внимания, которого он заслуживает, – продолжает она.

Она права. Я не очень люблю кошек, но я не могла попросить ее вернуть его в приют для животных. Скуби пришел из хорошего места. Я только хотела бы, чтобы она выбрала что-то, что требует меньше ухода – скажем, золотую рыбку.

– Похоже, тебе нравится проводить время со своим котиком, – отвечаю я. – Я оказываю тебе услугу, путешествуя так часто.

Она поднимает подбородок.

– Когда ты собираешься переехать домой, найти хорошего мужчину и остепениться? Стелла это делает. Может, тебе стоит последовать ее примеру?

Ну вот, опять.

Вот почему большинство моих встреч с ней происходят, когда она сидит со Скуби.

– Мы с мужчинами сейчас не на одной волне. – У меня такое чувство, что мы никогда не будем.

– Если бы ты перестала искать не там, где надо, они бы нашлись. Пойдем завтра со мной в церковь, дорогая. Они расширились, и движение процветает! Любящие Бога молодые люди ищут здесь хорошую жену, чтобы создать семью.

Я не могу остановить себя от того, чтобы нахмуриться.

– Мужчины ищут жену? Не в моем вкусе, мама. Это звучит не только отчаянно, но и пугающе. – Я уверена, что эти мужчины не одобрят, если я буду носить чужого внебрачного ребенка.

Я достаю телефон из кармана, когда он пикает. Я включила его, когда мой самолет приземлился, но до сих пор не ответила на семьдесят восемь текстовых сообщений от каждого жителя Блу Бич.

Даллас: Ты добралась до мамы?

Я откладываю телефон в сторону, игнорируя его, а затем снова беру его в руки. Его угроза не была пустой, и последнее, что мне нужно, это чтобы он появился здесь.

Я: Только что приехала. Разговариваю с ней.

Даллас: Ты уже сообщила новости?

Я: Сначала мне нужно расслабить ее бокалом вина.

Даллас: Удачи.

Я: Это я должна пожелать тебе удачи. Она, наверное, воспримет это лучше, чем твои родители.

Даллас: Я еще не сказал им. Я жду, когда ты приедешь. Считай, что ты тренируешься с мамой.

Я: Не получится.

Он ест соль для ванн, если думает, что я буду присутствовать на этом дерьмовом шоу. Семья Далласа настолько традиционна, насколько это возможно. Они хорошие люди, не поймите меня неправильно, но очень старой закалки.

Даллас: Мы поговорим об этом.

Мы поговорим об этом?

Что это за ответ, черт возьми?

Я бросаю телефон на подушку рядом со мной на диване.

– Как насчет того, чтобы поужинать сегодня в «Ла Виста»?

***

Мой план напоить маму спиртным, чтобы я могла выложить все начистоту, оказался не таким ярким, как я думала час назад.

Она откидывает свои волосы, такого же цвета, как у меня, с глаз, чтобы лучше видеть меня. Она смотрит на меня с тех пор, как пять минут назад мы заказали напитки. Я изо всех сил стараюсь избегать прямого зрительного контакта с ней, боясь, что она прочтет мои мысли.

Ресторан переполнен. Он всегда заполнен в субботу вечером, учитывая, что это самое приятное место в нашем пригороде. Несколько друзей моей мамы остановились поговорить с нами, пока мы ждали свой столик, их глаза внимательно изучали и осуждали меня за то, что мой бывший парень сделал с молодым парнем, который был звездой бейсбольной команды в младшей лиге.

– Я так понимаю, тебе есть что мне сказать, – говорит она.

У меня в животе завязывается узел.

– А?

– Ты нервничаешь с тех пор, как сегодня вернулась домой. Ты привела меня в «Ла Висту» и заказала для меня бокал вина еще до того, как официант успел представиться. Ты приводишь меня сюда всякий раз, когда у тебя есть новости, которые ты не хочешь мне сообщать.

Если подумать, она права. Я привела ее сюда, когда решила переехать в Лос-Анджелес, когда вернулась к Бретту, а потом, когда сказала ей, что официально порвала с ним.

Я стыдливо опускаю голову и признаюсь:

– Я беременна.

Она долго пьет вино, прежде чем ответить мне. Она нахмуривает брови, тщательно подбирая слова.

– Это ведь не первоапрельская шутка?

– Сейчас июнь.

Я пытаюсь читать ее, но не могу понять, что происходит в ее голове. Она не счастлива, но и не несчастна.

– Что ты чувствуешь по этому поводу?

Мое сердце колотится в груди, а подбородок дрожит.

– Чувствую себя идиоткой. – Идиоткой, потому что не предохранялась. Вот ведь как, мои яичники – это тот самый 0,01 процент, которые беременеют, принимая таблетки.

– Я знаю отца?

– Это не Бретт.

Прилив облегчения срывается с ее губ.

– Слава Иисусу.

– Это Даллас Барнс.

– Старый телохранитель Стеллы?

Я киваю.

– И старший брат Хадсона.

Ужас заливает ее лицо.

– Разве он не… – Она хватает бокал с красным вином и выпивает остатки, ее изумрудные глаза расширились. – Разве он не женат?

О, черт. Она боится, что я любовница.

– Его жена умерла почти год назад.

Она медленно кивает, переваривая мой ответ, и знакомое ощущение вспыхивает на ее лице, как ожог.

– Ты не сказала мне, что вы встречаетесь.

Я не могу понять, задает ли она вопрос или предупреждает. Моя мама знает, что такое кошмар, когда не можешь забыть свою первую любовь – воспоминания, которые грызут каждый сантиметр твоего тела до последнего вздоха.

– Мы не встречаемся, – отвечаю я. – Это было на один раз. Слишком много виски и недостаточно хороших мыслей.

Я делаю глоток воды, набираюсь храбрости и продолжаю рассказывать ей все, за исключением деталей фактического зачатия ребенка, и не могу остановить слезы, которые катятся из моих глаз… и ее.

Она протягивает руку через стол, чтобы взять мою руку в свою.

– Если Даллас хочет быть в теме, дай ему шанс. – Ее голос мягкий, ласкающий, как голосовое объятие. – Он отец, одинокий отец, который знает, что такое забота о ребенке.

– Я сильная, мама. – В горле пересохло, поэтому слова выходят хриплыми. – Я могу сделать это сама.

– Дорогая, я не отрицаю, что ты сможешь, но я знаю по собственному опыту, что это нелегко – делать это одной. Никакая мать не может заменить пустоту отца. Мы оба можем с этим согласиться.

Нож вонзается в мое сердце. Реальность того, что я сделала, ударяет меня по лицу, как будто я все это время была без сознания.

Я была тем ребенком, у которого не было отца. Первые пятнадцать лет это был выбор. Он решил, что готов стать отцом, только когда ему поставили диагноз «рак толстой кишки пятой стадии». Моя мать приняла его с распростертыми объятиями. А я – нет.

Он скончался в возрасте сорока одного года, когда мне было шестнадцать. Моя мать простила его на смертном одре. Я не простила. Я не смогла. Горечь все еще была в моем сердце. Я не могла забыть все те времена, когда я была ревнивым ребенком, наблюдая за тем, как у моих подруг появляются отцы.

У каждого человека есть выбор в жизни. Он решил уйти. Ты не можешь вернуть это дерьмо назад, когда узнаешь, что твое время ограничено, и у тебя нет никого, кто мог бы помочь тебе пережить это.

Она отпускает мою руку и садится обратно в кресло, вино теперь расслабляет ее.

– Твой отец всегда хотел внуков.

Я хочу сказать ей, что мне все равно, чего он хотел. Моя мама прошла через ад с тех пор, как он бросил ее… оба раза.

– Очень сомневаюсь, что в эту мечту входил ребенок не от любви, – бормочу я.

– Внук – это внук. Благословение. Независимо от ситуации.