Текст книги "Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида"

Автор книги: Чак Лашевски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

К концу работы конгресса, однако, разразились дебаты, по одну сторону которых стояла советская делегация со своими союзниками, а по другую – делегация Китая со своими соратниками. Более десяти лет, после прихода революционного отряда Мао Цзэдуна к власти и утверждения Китая в качестве самой многонаселенной в мире коммунистической страны, Советский Союз и Китайская Республика являлись собратьями. Но в начале 60-х эта дружба начала разрушаться. В июле 1963 года из Москвы приходили сообщения о том, что правительство Мао направило письмо в адрес Центрального Комитета СССР, жестоко критикующее руководство и политику премьера Никиты Хрущева. Китайцы обвиняли Советы в мягкости по отношению к капитализму. Русские публично заявляли, что хотят избежать мирового военного конфликта и намерены мирно сосуществовать с Соединенными Штатами и другими западными демократиями. Такая политика – нелепа, – информировал Москву Мао, – наоборот, на руинах мира, разрушенного ядерной войной, может быть построена коммунистическая цивилизация, и следует идти навстречу мировому пожару, а не держаться стыдливо от него подальше. Американцев, в свою очередь, эти пререкания позабавили и озадачили. В Америке к Хрущеву относились как к человеку, который менее чем за год до того поставил мир на грань ядерной катастрофы, когда начал отправлять ракеты кораблями на Кубу. Президент Джон Кеннеди установил военно-морской карантин вокруг острова, и в течение нескольких напряженных октябрьских дней, в то время как советские корабли шли в направлении нашей страны, США, в 90 милях от Флориды, казалось, что войны не миновать. Американцы менее всего были готовы принимать голос советского лидера за голос мира. И вот еще одна нация, настроенная даже более воинственно, чем Россия. Хотя, конечно, пока эти две страны ругаются друг с другом, им сложнее придерживаться общих целей, направленных против Соединенных Штатов и их союзников, как это происходило во время корейской войны. Действительно, Советский Союз и Китай, укрепив свои общие границы дополнительными войсками, теперь посматривали друг на друга с большим подозрением.

Таким был фон проходившей Мирной конференции 1965 года. Представительные делегации Советского Союза и Китая, присланные на Конгресс в защиту мира, практически с самого его открытия принялись соревноваться за лидерство. Сейчас с трудом контролируемое противоборство стало явным, и делегаты орали друг на друга и пихали один другого. Бертран Рассел, наблюдая, как мирная конференция перерождается в потасовку европейского футбольного матча, вытолкнул вперед Рида, предложив ему пройти на трибуну и начать петь. Дин поступил так, как просили. С гитарой наперевес, он обратился к делегатам со словами, что в Соединенных Штатах участники демонстраций за гражданские права часто держатся за руки, создавая тем самым крепкие цепочки, способные сдерживать атаки, которые, как они знают, непременно последуют. Так что, пожалуйста, убеждал делегатов Рид, возьмите за руки своих соседей. Если какая-то группа медлила с выполнением его приказаний, он просил сделать это или обещал спуститься в зал и заставить их взяться за руки. Некоторые делегаты хихикали, но все же неспешно мужчины и женщины брались за руки. Затем Рид сказал, что участники демонстраций в защиту гражданских прав поют, стоя плечом к плечу. Ударив по струнам, Рид запел: «We shall overcome…» – «Мы преодолеем…», повторяя простые слова песни снова и снова. Это сработало. Вскоре почти все держали друг друга за руки и пели. Только китайцы отказывались участвовать в этом действе, но, по крайней мере, они уже не предпринимали попыток нарушить собрание.[116]116
  «Дин поступил так, как просили…» – «Дин Рид рассказывает о своей жизни», стр. 51–52.


[Закрыть]

Советы были довольны Ридом. И не только благодаря восстановленному на конференции миру, но и из-за его открытых критических высказываний по поводу американской внешней политики. Глава советской делегации расчистил дорогу для него и его съемочной группы из «Welcome Saturday» (шоу Рида на аргентинском телевидении), предоставив им возможность 22 июля посетить Москву и взять интервью у Терешковой. А в Буэнос-Айресе каждый его шаг отслеживало американское посольство. В служебной записке на имя Дж. Эдгара Гувера, директора Федерального бюро расследований США, описывается, как региональный посольский офицер контрразведки, в середине июля и затем 23 июля, обнаружил в местной газете «El Mundo» («Мир») статьи, детально рассказывающие о пребывании Рида на конгрессе, о его намерении отправиться в Россию и ожидаемом возвращении в Аргентину 28 июля.[117]117
  Меморандум ФБР от 30 августа 1965 года, получено на основании Акта о свободе получения информации.


[Закрыть]

Субботние вечера принадлежали Риду. Аргентинцы собирались у своих телевизоров, чтобы смотреть его шоу. Программа практически ничем не отличалась от тех, что транслировались в Соединенных Штатах, в Голливуде или Нью-Йорке. Рид появлялся, исполнял несколько песен, представлял гостей и предоставлял им площадку для выступлений, если они были музыкантами. Когда приглашались какие-то известные личности, но не артисты, он интервьюировал их так же, как это делали Стив Аллен или Джонни Карсон. Через пару недель после возвращения из поездки в Финляндию и Советский Союз Рид выдал в эфир запись своего интервью с космонавтом Валентиной Терешковой. Оно собрало высочайшие рейтинги. Само по себе интервью было достаточно безобидным: Терешкова говорила о том, каково это находиться в космосе, Рид пригласил ее посетить Аргентину и высказал пожелание о том, чтобы все люди могли жить мирно. И все же содержание этого интервью оказалось неподходящим для тех времен.

Аргентина с 1955 по 1958 годы находилась во власти военного командования. Это правительство четко подстраивалось под Соединенные Штаты. В эпоху холодной войны коммунизм и Советский Союз являлись для них врагами, и, следовательно, все, что исходило от русских, представляло собой зло, а все западное – благо по своей природе. В 1958 году гражданское правительство взяло власть в свои руки, но всего четыре года спустя мирный президент также был свергнут военными. Затем менее двух лет после свержения хунты Артуро Ильиа из Гражданской партии радикалов руководил страной, вернув ей свободные выборы. Он явился реформатором, свернувшим контракты с крупнейшими нефтяными компаниями США, занимавшимися добычей и очисткой нефти в стране. Он либерализовал политику, снял запреты, наложенные военным правительством на некоторые политические партии, включая коммунистическую. Он даже зашел настолько далеко, что попытался нормализовать отношения с Советским Союзом, Кубой и другими социалистическими странами. Рид пару раз встречался с президентом и считал его своим другом. Ильиа старался проводить умеренную политику государства, что облегчило жизнь Риду. «Принимая во внимание свободную атмосферу при президенте Артуро Ильиа, я не испытывал серьезных проблем, – говорил Рид. – Я мог исполнять свои песни, делать записи, мое имя было в списках известных людей, я снимался в главных ролях кинофильмов и мог говорить все, что думаю по поводу политических и социальных проблем всего мира». [118]118
  «Принимая во внимание…» – «Дин Рид рассказывает о своей жизни», стр. 45.


[Закрыть]

Ильиа не хватило отведенного времени для того, чтобы изменить взгляды каждого на судьбы мира или полностью заменить правительство. Так что когда Дин Рид – кумир сотен тысяч юношей и девушек Аргентины – представил зрителям совершенно разумную и приятную беседу с советской героиней космоса, наиболее консервативным и реакционным членам аргентинского руководства это показалось уже слишком. Несмотря на отсутствие признаков того, что американское посольство обратило какое-то внимание на интервью, все еще функционировавшая секретная полиция не нуждалась в подсказках. После телешоу на студию прибыли офицеры политической полиции.

– Сеньор Рид, не пройдете ли с нами?

– Не думаю. Я устал и хочу поехать домой, – ответил Рид.

– Сеньор Рид, как видите, нас здесь трое, а вы один. И могу вас заверить, что никто из сотрудников станции не осмелится оказать нам сопротивление. Если серьезно, ничто не помешает нам размозжить вашу голову, чтобы добиться сотрудничества. Но могу предположить, что такие увечья очень плохо скажутся на вашей карьере.

Рид оглянулся и увидел, что репутация секретной полиции сделала свое дело. Управляющий, члены его команды, все рассеялись по дальним углам студии. Но, по крайней мере, они знали, кто противостоял Риду и могли сказать его жене, когда она спросит, что офицеры увели его в ожидавшую их машину. Ехали молча, пока не остановились возле старого здания неподалеку от гавани.

Рида завели в комнату спартанского вида, сродни разбросанным по всему миру комнатам допросов. Стулья с прямыми спинками, стол и яркий свет приветствовали американца. Ему приказали сесть на один из стульев, двое его тюремщиков вошли в комнату и закрыли дверь.

– Вы знаете, почему вас привели сюда?

– Действительно не знаю, – ответил Рид. – Я не совершил никакого преступления. Я не выступал против правительства. Да и президент Ильиа – мой друг. Думаю, ребята, вы ошиблись.

– Москва заплатила вам за эту передачу?

– Нет.

– Бросьте, сеньор Рид. Сколько они заплатили вам?

– Нисколько. Вы, очевидно, говорите о моем интервью с Валентиной Терешковой. Это была моя идея. Она – единственная женщина, побывавшая во внеземном пространстве. Я посчитал, что это интервью будет интересно для моей аудитории. Никаких других идей, кроме того, чтобы сделать хорошее телевизионное шоу, здесь не было.

– Не держите нас за идиотов, сеньор Рид. Вы ездили в Хельсинки на коммунистический слет. Вы путешествовали вместе с нашими коммунистами. Значит вы коммунист, и ваши коммунистические боссы велели вам привести эту космическую сучку на телевидение.

– Это полная чушь. Я не коммунист. И я был счастлив возможности взять интервью у Терешковой.

– Москва заплатила вам за передачу?

– Нет, – ответил Рид, поднимая голос.

– Сколько они заплатили вам?

– Нисколько! – выкрикнул он в ответ.

Допрашивающий быстро и сильно ударил Рида.

– Не повышай на меня голос, янки-коммунист. Позволь, я тебе объясню, что произошло. Ты говоришь, что Ильиа твой друг. Но на самом деле твои настоящие друзья – это Варела и другие коммунисты, которые пытаются разрушить Аргентину. Вы считаете, что наш президент не достаточно выполняет ваши требования. Также думают ваши московские покровители. И они организовали тебе интервью с этой космической дрянью. На самом деле они платят тебе, потому что ты, в конечном счете, жадный американец. Для них это хорошая пропаганда. Может быть, тупые аргентинцы увидят, какие прекрасные, дружелюбные люди эти коммунисты, а не то, какие они отвратительные и вероломные ублюдки, коими являются на самом деле.

– Ни один коммунист не похищал меня с работы, не отвозил в тайное укрытие и не бил меня, – ответил Рид.

– Итак, вы полагаете, что здесь, в Аргентине, коммунисты лучше, чем разумные капиталисты. Да, сеньор Рид?

– Полагаю, что они лучше вас. Но не думаю, что они лучше или хуже, чем Президент Ильиа.

– Спрошу снова. Москва платила вам за передачу?

– Нет.

– Сколько они заплатили вам?

– Нисколько.

– Зачем вы участвуете в этой советской пропаганде?

– Я не участвую в советской пропаганде. Я убежден в том, что искусство, спорт и наука – интернациональны. И в том, что ученые, атлеты и артисты в особенности должны быть привержены миру. Политики всегда тянутся сзади. Мы в авангарде.

– И что же, вас устроил бы мир любой ценой, даже если это означает, что коммунисты одержат верх в Аргентине? Это мышление труса. Однако это подтверждает мои подозрения. Москва заплатила вам за передачу, не так ли?

– Нет.

– Сколько они заплатили вам?

– Нисколько.

– Признавайтесь, сеньор Рид. Мы можем продолжать допрос всю ночь. Когда я устану, я просто передам вас офицерам следующей смены. И вы знаете, некоторые из них не такие душевные, как я.[119]119
  «После телешоу…» – Созданный диалог основан на воспоминаниях, рассказанных в неопубликованной повести «Рыцарь холодной войны» Патриции Рид Уилсон, в книге «Дин Рид рассказывает о своей жизни» и фильме «Американский бунтарь».


[Закрыть]

Новые знакомцы Рида не блефовали. Они допрашивали певца в течение пяти часов. Они не давали ему пить. Они не позволяли ему выходить в туалет. В письменных воспоминаниях о той ночи Рид почти не отражает своих эмоций. Кажется, что он намеренно концентрирует внимание на проявлении своего интеллекта и выражении собственного мнения о политической ситуации в стране. Рид был уверен, что гонения на него или антикоммунистическая охота за ведьмами вряд ли возможны, пока Ильиа находится у власти. Оценка Ридом того затруднительного положения, в котором он оказался, доказывала свою правоту, но на четвертом часу допроса, должно быть, он начал испытывать некоторые сомнения. Ведь это был его первый арест. Прежде он мог свободно размещать объявления или делать подстрекательские заявления в своих интервью, и худшее из того, что произошло, – с ним захотел побеседовать посол Соединенных Штатов. Теперь все было иначе. Его увезли под покровом ночи в тайное место, и никто не узнает, где он будет пропадать столько часов или даже дней. Жена может обзвонить все полицейские участки в Аргентине, но так и не выяснит, что с ним. В те времена не существовало традиций задержания и освобождения в течение 36 часов, предоставления арестованному адвоката или хотя бы одного телефонного звонка. Наконец, решив, что достаточно встряхнули этого наглого американца, его отпустили домой, уставшего, но невредимого. Арест произвел на Рида эффект противоположный и не равнозначный. Открывая дверь своего дома, он чувствовал себя совершенно измученным и обессилевшим. Патриция уложила его в кровать. Сон был долгим, и, пробудившись, Рид признал правоту слов супруги, утверждавшей, что их семья сейчас находится в беде и что им необходимо заручиться поддержкой своих друзей. Он принял совет и начал регулярно звонить Патону Прайсу, друзьям и солидарным с ними газетным репортерам. Арест оказал на него еще одно воздействие, более сильное, чем мимолетный страх и усталость. Теперь он чувствовал, что обладает иммунитетом от стрел всемогущих. Он может бросать вызов властям, любым властям, и с ним ничего не случится. «Дин много раз пренебрегал опасностью, – вспоминала Патриция. – Он говорил, что "пули нас не достанут". Так что он собирался с силами и снова рвался вперед».[120]120
  «Открывая дверь своего дома…» – Интервью Патриции Рид Уилсон, 18 августа, 1998 г.


[Закрыть]

Патриция, хотя и старалась держать наготове холодные компрессы реальности, также заразилась вирусом радикальной лихорадки Рида. Они хорошо жили в Мексике, у них была большая вилла в Буэнос-Айресе, и Рид мог успокаивать свою совесть, давая концерты в пользу бедных и профессиональных союзов. Но всего этого ему было недостаточно. И после возвращения из Хельсинки, Рид принялся убеждать Патрисию в том, что им нужно поменять образ жизни. «Это было для меня ударом, – говорила она. – Я верю в благотворительность. Я пообещала, что уделю этому больше внимания».[121]121
  «Это было для меня ударом…» – источник тот же.


[Закрыть]

Тьмы бедняков, сокрытых от глаз богачей Буэнос-Айреса за стенами баррио, неожиданно были увидены ею так же, как они были видны ее мужу. Теперь Патриция часто выходила за пределы своей виллы, направляясь в квартал неимущих, чтобы отнести еду и одеяла. В один из таких визитов она вошла в лачугу и увидела ребенка, лежащего на старом одеяле прямо на грязном полу. Малышка страдала от высокой температуры. Патриция несколько часов провела в хижине, помогая матери ребенка. По дороге домой она сначала зашла в клинику и умоляла докторов пойти вместе с нею к больному ребенку, но они отказались. На следующий день Патриция пыталась убедить мать ребенка позволить богатым американцам забрать дитя в госпиталь, но мать испугалась отдавать дочку из дома и отвергла предложение. На третий вечер ребенок умер на руках у Патриции.[122]122
  «В один из таких визитов…» – Патрисия Рид Уилсон, «Рыцарь холодной войны».


[Закрыть]

Рид находился в концертном туре, и по возвращении его горюющая жена поведала все подробности того, чему она стала свидетелем в баррио. Рид наблюдал похожие сцены, но под влиянием эмоционального состояния Патриции, вызванного гибелью малышки, он написал песню «То, что я видел» («The Things I Have Seen»).

Как часто я в жизни смотрю на людей и говорю себе, что, наверное, я прибыл с каких-то иных планет, по крайней мере, я из другого времени.

Я видел человека с черною кожей, которому не позволено спать. Я видел, что, когда он голодный, еду запрещали ему давать.

Я видел людей, гнущих спины перед другими, потому что они бедны. Я видел, как один убивает другого, потому что он – из чужой страны.

Я видел, как люди, считая, что их бог из всех самый лучший, человека убили, спасая его заблудшую душу. Я сомневаюсь в том мире, который они хранят.

Я видел, как люди страдали в болезнях, их некому было лечить, и смерть находила их лишь потому, что к беднякам не приходят врачи.

Когда научатся люди отыскивать истину прежде, чем делать зло. Ведь только исследовав весь этот мир, познают они, что для чего.

Надеюсь, пока не оставлю планеты сей, смогу я найти то место, где ненависти любовь сильней, – ту землю, которую назову я своей.[123]123
  «Как часто я в жизни…» – слова песни предоставлены Патрисией Рид Уилсон.


[Закрыть]

Большинство людей за всю свою жизнь переживают одно или два героических либо ужасных мгновения. Этой паре юных американцев за короткое время их выпало несколько. Однажды вечером, когда супруги Рид возвращались домой из города, Дин увидел горящий дом. Он резко нажал на тормоз и выскочил из машины, Патриция – за ним следом. Соседи, сформировав разношерстную бригаду, передавали из рук в руки ведра с водой, а стоящий последним в ряду заливал пламя. Супруги заняли промежуток в цепочке волонтеров, несмотря на то, что дым, вырывавшийся из окон, дверей и щелей дома, явно указывал на бессмысленность сражения. Рид спросил человека, стоявшего поблизости, все ли покинули горящий дом, и услышал в ответ, что, наверное, да. Но мужские крики, раздавшиеся из глубины дома, доказали обратное.

– Пэтти, я иду внутрь на помощь, – сказал Рид.

– Я пойду с тобой, – ответила она.

– Нет, ты останешься здесь. Я справлюсь, – сказал Дин и направился к дымовой завесе.

– Ладно, но подожди, Дин, в машине есть покрывала. Намочи их водой и намотай вокруг головы, чтобы защититься от дыма.

Рид согласился, они помчались к машине, схватили несколько покрывал и затолкали их в ведра с водой. Рид вытащил одно, и, прикрывая им нос и рот, зашел в дом. Патриция последовала за ним, но теперь уже не было времени для дискуссий. Они прошли полдома, никого не увидев. Дым становился гуще, и видимость снизилась до пределов вытянутой руки. Еще один крик послышался из глубины дома.

– На этот раз останься здесь, – твердо приказал Рид. – Дым валит сильнее, мне нужно будет слышать твой голос, чтобы выбраться отсюда.

– Хорошо. Скорее.

Рид, наклонившись, пробирался вглубь дома, пытаясь держаться ниже поднимающегося дыма. Покрывало служило фильтром, но дым уже начинал пробираться в его дыхательные пути. Обнаружив пожилого мужчину, съежившегося в углу дальней комнаты, кашляющего и испуганного, Рид схватил его за руку и крикнул по-испански, что выведет его наружу.

– Пэтти, где ты?

– Сюда, Дин! Ты выберешься. Сюда, сюда. Я пока не вижу тебя. Иди на мой голос. Давай, милый, иди так же, как заходил.

Рид шел на голос жены. Теперь уже он задыхался и кашлял так же, как и человек, крепко вцепившийся в его руку. Дым жег глаза, и они слезились так, что невозможно было ничего видеть. Он двигался наугад, зная, что если перед ним окажется провал, он в него попадет. Теперь ему оставалось только положиться на провидение, и он быстро шел на голос. Никаких провалов не оказалось, он не наткнулся ни на какие стены, и через несколько секунд Патрисия уже держала его за руку. Она набросила оставшееся покрывало на голову старика, и они поспешили вон из горящего дома.

Как только все трое выбрались на открытый воздух и, кашляя и задыхаясь, скрючились во дворе, крики и затем аплодисменты раздались в толпе. Люди побросали ведра и собрались вокруг этого трио. Когда старик наконец смог видеть сквозь слезящиеся глаза, он перепугался снова, узнав в своем спасителе знаменитого певца и актера. Он щедро благодарил Дина и Патрицию. А потом попросил автограф. [124]124
  «Однажды вечером, когда супруги…» – Диалог придуман автором, на основе воспоминаний Патриции Рид Уилсон, описанных в повести «Рыцарь холодной войны».


[Закрыть]

Друг Рида Варела продолжал работать над общественным самосознанием певца. Однажды днем, вскоре после возвращения из Хельсинки, но еще до атаки на виллу супругов, Варела позвонил и спросил, могут ли они пообедать у Рида дома и можно ли ему будет привести с собой гостя. Дин был рад компании и немедленно согласился. Через час зазвонил дверной колокольчик, и на пороге стоял Варела, а рядом с ним, к изумлению Рида, находился не очередной хорошо одетый интеллектуал, а, скорее, пожилой крестьянин. Потрепанный воротник пальто частично закрывал его лицо, а шляпа была глубоко надвинута на глаза. Но что было невозможно скрыть, так это то, что человек был очень нездоров. Каждый вздох его сопровождался громким присвистом, и он горбился так, будто ближе к полу находилось больше воздуха для его слабых легких. Патриция распознала в тяжелом дыхании и борьбе за воздух астму – недуг, которым страдала и она сама. Она проводила незнакомца в ванную и вручила ему лекарство, привезенное из Соединенных Штатов. Показав, как пользоваться ингалятором, Патриция вышла, но теперь, увидев лицо незнакомца, она знала, что это никакой не крестьянин, хотя ей пришлось достаточно потрудиться, оказывая ему помощь. Она направилась в сторону кухни, и разные имена проскакивали в ее сознании, пока одно не заставило ее резко остановиться на полпути. ЧЕ ГЕВАРА.[125]125
  «Вскоре после возвращения…» – источник тот же.


[Закрыть]

Эрнесто «Че» Гевара – одна из величайших личностей 60-х годов – родился и вырос в Аргентине, в семье обедневших аристократов. Он страдал от жесточайших астматических приступов, которые временами приковывали его к постели на несколько дней. Но, поборов ограничения, навязанные ему недугом, он со временем защитил диплом врача. В 1952-м в Буэнос-Айресе, в возрасте 23 лет, оседлав свой мотоцикл, он отправился в путешествие длиною в 10 тысяч миль, которое пролегало по территориям Чили, Перу и Боливии и которое накрепко убедило его в том, что с народами Южной Америки обращаются ужасно. В 1955-м правительство Гватемалы, пришедшее к власти в результате переворота, поддержанного американском ЦРУ, выпроводило его в Мексику, на сей раз убежденного в том, что решение – это марксизм, а проблема – Соединенные Штаты. В Мехико Гевара знакомится с Фиделем Кастро, и они становятся верными друзьями. К 1957 году оба товарища с группой боевых соратников скрываются в горах Сьерра-Маэстра на Кубе. А всего два года спустя, разгромив армию диктатора Фульхенсио Батисты, они учреждают коммунистическое правительство острова, при котором правой рукой Кастро является Гевара. В 1965-м союз Гевары и Кастро распался – возможно, инсценировано – и Гевара исчез. Западный мир терялся в догадках, куда он пропал, и даже – был ли он все еще жив. В итоге Че объявился в Африке, возглавив очередную группу повстанцев. Дело провалилось. Затем в Боливии он предпринял еще одну попытку, которая завершилась лишь тем, что Эрнесто нашел свою гибель от рук солдат правительственных войск в 1967 году.

В тот момент Гевара находился в Буэнос-Айресе, на своей территории. Он ночевал на берегу реки и в бедных кварталах, но Патриции не было сложно оказывать ему помощь, потому что: «Я была влюблена в него». Присоединившись к ней на кухне, Че соорудил соус к приготовленному на четверых спагетти. После ужина гости курили сигары и пили кофе и бренди, пока Рид исполнял свои песни под гитару. Мало-помалу мужчины перешли к обсуждению мировых событий. Они говорили о ядерных испытаниях, о социализме в сравнении с религией, о необходимости обучать крестьян, прежде чем давать им в руки оружие, о победе, одержанной силами Батисты при поддержке ЦРУ в заливе Кочинос, и о покушениях на жизни Кастро и Гевары, предпринимаемых ЦРУ. Судьба латиноамериканского крестьянства служила канвой, с которой сплетались темы беседы. Говорили о голоде, безработице и о жестоком отношении системы, не оказывающей никакой поддержки обездоленным, зато дарующей все новые богатства толстосумам. В 4 часа утра, под прикрытием темноты, Варела и Гевара покинули дом Рида. Эта встреча заставила Дина о многом задуматься и изменила его.[126]126
  «Он ночевал…» – тот же источник и интервью Патриции Рид Уилсон 24–25 октября 1996 года. Из четырех человек, которые присутствовали на той встрече, жива только Патриция. Вполне вероятно, что Варела был знаком с Геварой, так как в 1960-м ездил на Кубу и восторженно писал там с Бородачем (прозвище кубинских повстанцев – п.п.). Также верно, что одним из имен, которые Рид даст своей дочери, станет Гевара. И все же об этом визите в своей книге Дин не упоминает. Это может быть объяснимо тем фактом, что в 1984 году Советский Союз принялся жестко критиковать Кастро и его политику, и в этой связи упоминание Ридом об этом событии было бы неразумным – с этим мнением согласна и Патрисия. Однако она не знает наверняка, почему ее муж не упоминает об этой встрече в своих письменных свидетельствах. Также возможно, что данное событие никогда не происходило. Гевара являлся романтической личностью для многих американцев. Его фото в берете было самым популярным постером в студенческих общежитиях по всей Америке. Он являл собой образ революционера, которым хотели стать многие юные американцы, в том числе и Патриция. «Мы любили Че, у нас на стене висела его фотография», – говорила она. Патриция допускает, что в эту историю могут не поверить, поскольку она единственный оставшийся в живых свидетель. Но в течение двух лет, рассказывая об этом событии в последующих интервью, она никогда не сомневалась в деталях.


[Закрыть]

«Дин был очень серьезен. Он больше не играл в игры, – говорила Патриция. – Он много размышлял после Хельсинки. Мы были совершенно чудесной парой. Он сказал: "Мне нужно сообщить тебе что-то, Пэтти. Я думаю, что стану коммунистом". Я заплакала. Сказала: "Нет, ты не можешь быть коммунистом с партбилетом в кармане. Они же враги. Че делал это, потому что он родился в Южной Америке. Ты рожден в Америке, где у людей есть еда и хорошие школы. Будь социалистом, будь пацифистом, это нормально". Мы не разговаривали несколько дней. Затем он сказал: "Я пойду без тебя". Когда он превратился в революционера и социалиста, в нем зародилась горечь. После знакомства с Че он решил, что хочет быть революционером и социалистом».[127]127
  «Дин был очень серьезен…» – Интервью Патрисии Рид Уилсон, 24–25 октября, 1996 г.


[Закрыть]

Чуть позже в том году Патриции пришлось пережить еще одно бедствие. Она снова испытывала муки преждевременных родов, и уже начинало казаться, что пара никогда не сможет иметь детей. Но на этот раз после обследования врач обнаружил, что выкидыши связаны не с абортом, сделанным в Мексике, как она опасалась, а с разделявшей матку надвое перегородкой. Патриция перенесла операцию по удалению маточной перегородки и соединению двух полостей в одну.[128]128
  «Она снова испытывала муки преждевременных родов…» – источник тот же.


[Закрыть]

То, что покинуть Аргентину придется, Дину и Патриции становилось все более и более очевидно. Помимо обстрела, под который они попали в собственном доме, они видели, что Ильиа не сможет удержать власть в своих руках. Некоторые члены правительства теперь в открытую обвиняли Рида в том, что он состоит в коммунистической партии и, следовательно, представляет собой угрозу для Аргентины, Рид отвергал эти обвинения. 25 марта 1966 года Рид принимал участие в Международных днях протеста в аргентинском городе Сан-Мартин. Событие было организовано в поддержку северных вьетнамцев, сражавшихся с вьетнамцами южными в содружестве с американскими войсками, за объединение страны под коммунистическими стягами. Рид пел и выступал против американского вмешательства в дела Южной Азии.[129]129
  «25 марта 1966 года…» – Телеграмма из Буэнос-Айреса в Государственный департамент от 30 марта 1966, полученная на основании Акта о свободе получения информации.


[Закрыть]

Это публичное появление Рида на публике в Аргентине в том году было последним. 28 марта газета «La Razon» («Разум») вышла в свет с платным объявлением за подписью Рида, в котором он сообщал своим поклонникам о том, что для него и Патриции настало время покинуть страну. Рид написал, что они уезжают со слезами на глазах, из-за того счастья и доброты, которые они получали, пока жили здесь этот год. «Мы – часть вас, и я надеюсь, что все мои действия и высказывания были хорошо восприняты, поскольку единственной их целью было выражение моих стремлений к миру и процветанию всех народов планеты», написал Рид.[130]130
  «28 марта газета…» – Служебная записка ФБР, 29 июня 1966, полученная на основании Акта о свободе получения информации. В этом меморандуме содержалось больше информации о Риде, приложенной «другим правительственным органом, вовлеченным в сферу разведывательной деятельности», но она была закрашена черным цензорами из ФБР.


[Закрыть]

Как оказалось, время было выбрано ими правильно. Три месяца спустя военные направили армию против Ильиа и его Гражданской радикальной партии. Президентом они посадили своего генерала, Хуана Карлоса Онганиа, и полиция Аргентины вновь принялась защищать состоятельный класс и арестовывать всех, кто наиболее рьяно предлагал разделить богатства. Патриция вспоминает, что они покинули Аргентину по настоянию их друзей, включая Варелу, которые предвидели надвигающийся государственный переворот.

Выстроившиеся вдоль ведущей в аэропорт дороги люди махали на прощанье руками и бросали им цветы. Тысячи людей собрались в аэропорту, чтобы проводить их. И старые «друзья» из аргентинской политической полиции внимательно наблюдали за каждым их действием. Как только самолет оторвался от земли, Дин и Патриция взялись за руки, и Патриция всхлипнула, уткнувшись в грудь мужа.[131]131
  «Патриция вспоминает, что они покинули…» – Патриция Рид Уилсон, «Рыцарь холодной войны».


[Закрыть]