Текст книги "Алькатрас и Кости нотариуса"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Казалось, что все это должно быть как-то связано. То, как работают Линзы. Таланты Смедри. Тот факт, что кровь Окулятора может сотворить Линзы, которые сможет использовать любой. Связь между силиматической энергией и энергией Окуляторов.

Все связано. Но это было слишком много для меня, чтобы постичь, учитывая тот факт, что я просто рыба. Поэтому я пошел спать.

Что довольно трудно сделать, когда у вас нет век.

Глава 8

Ладно, я не рыба. Признаю это. Что? Сами догадались? Вы так умны. Что меня выдало? То, что я пишу книги, то, что у меня нет плавников, или тот факт, что я явный, презренный лжец?

Во всяком случае, в этом небольшом упражнении была определенная цель – сверх моих стандартных целей. (Этой целью, конечно, является досадить вам.) Я хотел кое-что доказать. В предыдущей главе я говорил вам, что я был рыбой, – но я также упомянул, что у меня черные кроссовки. Помните ли вы?

Вот в чем дело. Это была ложь, у меня не было черных кроссовок. У меня никогда не было пары черной обуви. Я был одет в белые туфли, я сказал вам о них еще в первой главе.

Почему это имеет значение? Давайте поговорим о чем-то, называемом дезориентация. В предыдущей главе я рассказал большую ложь, потом сосредоточил ваше внимание на ней так сильно, что вы проигнорировали меньшую ложь. Я сказал, что я рыба. Потом, я упомянул мои черные туфли мимоходом, и вы не обратили на них внимание.

Люди все время используют этот прием. Они водят дорогие машины, чтобы отвлечь других от их небольшого дома. Они носят яркую одежду, чтобы отвлечь от их сути, к сожалению, довольно мягкого человека. Они говорят очень громко, чтобы отвлечь вас от того, что им нечего сказать.

Это то, что случилось со мной. Всюду, где я иду в Свободных Королевствах, люди всегда рады поздравить меня, похвалить меня, или попросить моего благословения. Они все смотрят на рыбу. Они настолько сосредоточены на большой вещи, – что я якобы спас мир от Библиотекарей, – что полностью игнорируют факты. Они не видят, кто я есть, или чего стоит мой предполагаемой героизм.

Поэтому я и пишу свою автобиографию. Я хочу научить вас игнорировать рыбу и обращать внимание на обувь. Рыба и обувь. Запомните это.

– Алькатрас! – окликнул голос, разбудив меня. Я открыл мутные глаза, потом сел.

Мне снился сон. О волке. Металлическом волке, бегущем, атакующем, приближающемся.

«Он идет», – подумал я. – «Охотник. Кость Нотариуса. Он не умер».

– Алькатрас! – Я посмотрел в ту сторону, откуда шёл звук, и наткнулся на потрясающее зрелище. Совсем недалеко стоял мой дедушка.

– Дедушка Смедри! – сказал я, поднимаясь на ноги. В самом деле, это был старик, с его густыми белыми усами и пучком белых волос, сбегающих по затылку.

– Дедушка! – сказал я, бросаясь вперед. – Где ты был?

Дедушка Смедри смутился, потом посмотрел через плечо. Он склонил голову ко мне. – Что?

Я замедлился. Почему он носит Линзы Следопыта вместо своих линз Окулятора? На самом деле, посмотрев более внимательно, я увидел, что на нем очень странные одежды. Розовая туника и коричневые брюки.

– Алькатрас? – спросил дедушка Смедри. – О чем ты говоришь? – его голос был слишком женственным. На самом деле он звучал так же, как ...

– Австралия? – ошеломленно сказал я.

– Упс! – вдруг произнес он/она, широко распахнув глаза. Двойник пробрался к пакету и вытащил зеркало, затем застонал и сел. – О, Бьющиеся Стекла!

Сзади в палатке проснулся, моргая, Каз. Он сел, потом начал хихикать.

– Что? – спросил я, глядя на него.

– Мой Талант, – угрюмо заявила Австралия. – Я предупреждала тебя, не так ли? Иногда я выгляжу действительно уродливо, когда просыпаюсь.

– Что ты говоришь о моем деде? – сказал я с растущим весельем.

Австралия, все еще выглядевшая как дедушка, покраснела.

– Извини, – сказала она. – Я не имела в виду, что он уродливый. Просто он уродлив с моей точки зрения.

Я поднял руку. – Я понял.

– Когда я засыпаю, размышляя о ком-то, это проявляется сильнее, – сказала она. – Я беспокоилась о нем, и я думаю, Талант принял это. Это должно скоро пройти.

Я улыбнулся, а затем заметил, что веселюсь по поводу выражения лица Австралии. Я видел несколько очень странных Талантов за мое короткое знакомство со Смедри, но до этого момента никогда не сталкивался с таким, про который бы я думал, что он более неудобный, чем мой собственный.

Я хотел бы отметить, что это не очень по-доброму – развлекаться за счет чужой боли. Это очень плохая привычка – почти такая же плохая, как чтение второй книги в серии без прочтения первой.

Тем не менее, это действительно необычно, когда ваша двоюродная сестра засыпает девушкой, а просыпается похожей на старика с пышными усами. В этом случае посмеяться над ней – нормально. Это происходит в соответствии с одним из очень немногих исключений из Закона о Вещах, Которые Так Смешны, Что Вы Не Можете Быть Ни За Что Обвинены, Смеясь Над Ними.

(Другие исключения включают укусы гигантских пингвинов, падение гигантских скульптур в виде носа, изготовленных из сыра, и получение имени в честь тюрьмы от своих родителей. У меня есть ходатайство в суд об отзыве третьего пункта.)

Каз присоединился к моему смеху, и, в конце концов, даже Австралия захихикала. Вот такие мы, Смедри, и есть. Если вы не можете смеяться над вашим Талантом, вы, как правило, в конечном итоге станете очень сварливым.

– Итак, о чем же ты хотела поговорить со мной? – спросил я Австралию.

– А? – переспросила она, тыкая в свои усы пальцем.

– Ты разбудила меня.

Австралия подняла глаза, ошеломленная. – О! Точно! Хм, я думаю, я нашла кое-что интересное!

Я поднял бровь, а она стремительно промчалась на другую сторону хижины Библиотеки и указала на землю. – Глянь! – сказала она.

– Почва? – спросил я.

– Нет, нет, следы!

Не было никаких следов на земле – хотя, конечно, Австралия носила Линзы Следопыта. Я протянул руку и похлопал её Линзы.

– Ах, да! – спохватилась она, снимая и передавая мне Линзы.

Справедливости ради, вы не должны судить Австралию слишком строго. Она не глупа. Она просто отвлекается. Ну, знаете, дыханием.

Я надел Линзы. Там, на земле, горело множество огненно-белых следов. Я узнал их сразу – каждый человек оставляет характерные отпечатки.

Эти принадлежали моему дедушке, Ливенворту Смедри. Сама Австралия оставляла пухлые, розовые следы. Следы Каза были синими, они смешались с моими беловатыми, светясь перед хижиной, где мы всё осмотрели накануне. Я заметил и красные следы Бастилии, пересекавшие пространство несколько раз, и так как я не знал Драулин достаточно долго, – и она не была связана со мной, – там было всего несколько её серых, поэтому они исчезали довольно-таки быстро.

– Видишь? – снова спросила Австралия, быстро кивая. И как только она сделала это движение, её усы свободно упали. – Никто из нас не оставляет таких, хотя твои следы похожи.

Каз присоединился к нам. – Их оставил твой отец, – сказал я ему.

Он кивнул. – Куда они ведут?

Я начал идти, следуя за отпечатками. Каз и Австралия шли за мной, в то время как я проделывал свой путь вокруг хижины. Дедушка обследовал это место, так же как и мы. Я заглянул внутрь и заметил, что следы вели в один угол хижины, а затем разворачивались и спускались вниз по лестнице в темноту.

– Он пошел внутрь, – сказал я.

Каз вздохнул. – Значит они оба там, внизу.

Я кивнул. – Судя по всему, мой отец проходил тут слишком давно, и его следы не сохранились. Мы должны были раньше подумать о Линзах Следопыта! Я чувствую себя идиотом.

Каз пожал плечами. – Мы нашли следы. Только это имеет значение.

– Значит, я сделала что-то хорошее, да? – спросила Австралия.

Я посмотрел на нее. На её голове стали прорастать её нормальные тёмные волосы, а лицо выглядело своего рода гибридом её лица и лица дедушки Смедри. Если раньше видеть её было забавным, то теперь она выглядела действительно жутко.

– Эм, да, – сказал я. – Ты хорошо потрудилась. Я могу пойти по этим следам, и мы найдем дедушку. Тогда мы, по крайней мере, будем знать, где находится один из них.

Австралия кивнула. Даже за то время, пока я на неё не смотрел, она стала выглядеть более похожей на себя, хотя и казалась грустной.

«Что ещё»? – подумал я. – «Она сделала великое открытие. Без неё мы бы не...»

Австралия сделала великое открытие, потому что на ней были Линзы Следопыта. А теперь я взял их назад и готов был возглавить поиски деда. Я снял Линзы Следопыта. – Почему бы тебе не оставить их у себя, Австралия?

– Правда? – спросила она, оживляясь.

– Конечно, – сказал я. – Ты можешь привести нас к дедушке Смедри так же, как и я.

Она нетерпеливо улыбнулась, принимая их обратно. – Большое тебе спасибо! – Она кинулась наружу, следуя по отпечаткам туда, откуда они вели, видимо, чтобы убедиться, побывал ли Дедушка Смедри еще в каком-нибудь месте.

Каз разглядывал меня. – Возможно, я недооценил тебя, парень.

Я пожал плечами. – Ей не очень везло на поприще Окулятора. Я подумал, что не должен отбирать у неё единственную пару Линз, с которой она в состоянии работать эффективно.

Каз улыбнулся, одобрительно кивнув. – У тебя доброе сердце. Сердце Смедри. Конечно, не такое доброе, как сердце коротышки, но этого следовало ожидать.

Я поднял бровь.

– Причина номер сто двадцать семь. У коротышек маленькие тела, но сердца нормального размера. Это даёт нам большее соотношение сердца к плоти, что, конечно же, делает нас гораздо более сострадательными, чем большие люди, – он подмигнул и не спеша вышел из комнаты.

Я потряс головой, собираясь пойти следом, но потом остановился. Я взглянул в тот угол, куда вели следы, обошёл кругом и стал рыскать в грязи.

Там, покрытый мелкими листьями и помещённый в небольшое углубление в земле, лежал небольшой бархатный мешочек. Я раздвинул листья и, к своему удивлению, обнаружил там пару Линз вместе с запиской.

Алькатрас! Гласила она.

Я не успел остановить твоего отца и не дать ему спуститься в Библиотеку. Я боюсь, что случится худшее! Он всегда был любопытным человеком и может быть достаточно глупым, чтобы обменять душу на информацию. Он опережает меня всего на несколько дней, но Александрийская Библиотека – это ужасный лабиринт переходов и коридоров. Надеюсь, что смогу найти его и остановить прежде, чем он совершит что-то неразумное.

Сожалею, что не смог встретить тебя в аэропорту. Мне показалось, что это важнее. Кроме того, я чувствовал, что ты можешь справиться и сам.

Если ты читаешь это, значит, ты не отправился в Налхаллу, как должен был. Ха! Я знал, что так и будет. Ты Смедри! Я оставил тебе пару Линз Видящего, которые должны тебе пригодиться. Они с первого взгляда позволят тебе понять возраст вещи.

Попытайся не сломать ничего ценного, если пойдешь вниз. Хранители могут быть довольно неприятной компанией. Наверное, это из-за того, что они мертвы. Не позволяй им обманом заставить тебя взять одну из их книг.

С любовью, дедушка Смедри.

P.S. Если там есть мой сумасшедший сын Казан, стукни его от меня по голове.

Я отложил записку, потом достал Линзы. Быстро надел их вместо тех, что были на мне, и оглядел хижину. Они подсвечивали все, на чём бы я ни сосредотачивался – своего рода беловатое сияние, которое получается, если отразить солнечный свет от чего-то очень бледного. Но сияние было различным для разных объектов. Большинство досок в хижине, на самом деле, были совсем тусклыми, в то время как бархатный мешочек в моей руке был довольно ярким.

«Возраст», – подумал я. – «Они говорят мне, насколько вещь стара: доски были созданы и помещены сюда давным-давно. Мешочек был сделан недавно».

Я нахмурился. Почему бы ему не оставить мне ещё одну пару Линз Поджигателя? Правда, я сломал первую, но такие вещи часто со мной случаются.

Дело в том, что дедушка Смедри считал, что наступательные Линзы имеют небольшую ценность. Он думал, информация была гораздо лучшим оружием.

Лично я считал, что способность стрелять из глаз супергорячими лучами была гораздо более полезной, чем способность определять, насколько вещь стара. Но я решил, что возьму то, что получил.

Я вышел из хижины, направившись к остальным, которые обсуждали открытие Австралии. Они смотрели вверх, пока я подходил, ожидая меня снова, как и до этого.

Ожидая лидерства.

«Зачем надеяться на меня?» – подумал я с раздражением. – «Я не знаю, что делаю. Я даже не хочу руководить».

– Лорд Смедри, – сказала Драулин, – должны ли мы ждать вашего деда, или нужно пойти за ним следом?

Я взглянул на мешочек и был раздражён, обнаружив, что волокно расплелось, пока я шёл. Мой Талант даёт о себе знать. – Я не знаю, – ответил я.

Остальные переглянулись. Не такого ответа они ждали.

Ясно, что дедушка Смедри хотел, чтобы я вел группу в Библиотеку. Что, если я дам приказ спускаться вниз, и что-то пойдёт не так? Что, если кто-то поранится или его поймают? Не будет ли это моей ошибкой?

Но что, если моему отцу и дедушке Смедри на самом деле нужна моя помощь?

Вот с какой проблемой сталкивается лидер. Всё основывается на принятии решений, а делать выбор – это всегда не очень весёлое занятие. Если тебе дают шоколадный батончик, ты радуешься. Но что, если тебе дают два разных шоколадных батончика и говорят, что ты можешь взять только один, что тогда? Какой бы из них ты не взял, ты будешь сокрушаться, что не попробовал второй.

А я люблю батончики. Но что, если тебе приходится выбирать между двумя ужасными вещами? Подождать или вести свою группу вниз, в опасность? Это больше походило на выбор, съесть ли тарантула или горсть кнопок. Ни один вариант не кажется привлекательным, – оба заставляют ваш желудок болеть, и оба слишком тяжелы, чтобы проглотить их без кетчупа.

Лично мне больше нравится, когда кто-то другой принимает решения. Так, у вас есть законные основания, чтобы ныть и жаловаться. Я нахожу оба варианта: и ныть, и жаловаться – довольно интересными и забавными, и иногда, к сожалению, мне трудно сделать выбор, что же из этих двух вещей мне хочется сделать больше.

Вздыхаю. Иногда жизнь может быть такой тяжёлой.

– Я не хочу принимать это решение, – пожаловался я. – Почему вы смотрите на меня?

– Вы – ведущий Окулятор, лорд Смедри, – сказала Драулин.

– Да, но я узнал о существовании Окуляторов только три месяца назад!

– Ой, ну ты же Смедри, – возразил Каз.

– Да, но... – я замолчал. Что-то было не так. Остальные смотрели на меня, но я проигнорировал их, сосредоточившись на своих ощущениях.

– Что он делает? – прошептала Австралия. К этому времени она вернулась к своему прежнему облику, хотя её волосы были в лёгком беспорядке от сна.

– Не знаю, – прошептал в ответ Каз.

–Ты думаешь, последнее замечание было его ругательством, да? – прошептала она. – Тихоземцы любят говорить полную бессмыслицу...

Он приближался.

Я чувствовал его. Окуляторы могут чувствовать, когда другие Окуляторы используют Линзы поблизости. Это врожденное, как и умение активировать Линзы.

Чувство неправильности было похоже на ощущение, будто кто-то активировал Линзы. Но оно было запутанным и тёмным. Пугающим.

Это значило, что кто-то поблизости активировал Линзу, созданную ужасным способом. Охотник нашел нас. Я развернулся в поисках источника ощущения, в результате чего остальные подпрыгнули.

Он был там. Стоял на вершине холма на небольшом расстоянии от нас, с одной рукой, слишком длинной для его тела, пристально глядел на нас своим перекрученным лицом. На секунду все умолкло.

Потом он побежал.

Драулин ругнулась, выхватывая свой меч.

– Нет! – выкрикнул я, подбегая к хижине. – Мы идем внутрь!

Драулин не задавала вопросов. Она только кивнула, ожидая, пока остальные пройдут первыми. Пока мы мчались по земле, Каз достал пару Линз Воина и надел их. Его скорость сразу возросла, и он стал способен бежать в одном темпе с нами, несмотря на свои короткие ноги.

Я добрался до хижины, вталкивая Каза и Австралию внутрь. Бастилия сделала крюк и как раз хватала один из пакетов.

– Бастилия! – заорал я. – Сейчас не время!

Драулин пятилась к нам; она посмотрела на Бастилию, потом на Кость Нотариуса. Он пересёк половину расстояния до нас, и я увидел, как что-то блеснуло у него в руке. Луч беловато-синего мороза выстрелил прямо в меня.

Я вскрикнул, ныряя в хижину. Строение задрожало, когда всплеск холода ударил в него, и одна стена стала замерзать.

Бастилия скользнула внутрь секундой позже. – Алькатрас, – сказала она, пыхтя. – Мне это не нравится.

– Что? – спросил я. – То, что мы оставили здесь твою маму?

– Нет, она может сама позаботиться о себе. Я имею в виду то, что мы идем в Библиотеку в спешке, без плана.

Что-то ударило в замороженную стену, и она разбилась вдребезги. Бастилия выругалась, а я вскрикнул, падая на спину.

Сквозь отверстие я увидел, как охотник бросился ко мне. Заморозив стену, он бросил камень, чтобы разбить её.

Драулин ворвалась внутрь через наполовину сломанную дверь. – Вниз! – сказала она, махая мечом в сторону лестницы и обратно, блокируя луч из Линз Морозильщика.

Я посмотрел на Бастилию.

– Я слышала ужасные вещи об этом месте, Алькатрас, – сказала она.

– Нет времени для этого, – решил я, становясь на ноги с тяжело стучащим сердцем. Я стиснул зубы и двинулся вниз по ступенькам в темноту, Бастилия и Драулин шли следом, держась рядом.

Все почернело. Будто я прошёл через ворота, через которые не может проникнуть свет. Внезапно у меня закружилась голова, и я упал на колени.

– Бастилия? – позвал я в темноте.

Никто не ответил.

– Каз! Австралия! Драулин!

Не было даже эха.

Дайте один шоколадный батончик и горсть кнопок, пожалуйста. У кого-нибудь есть кетчуп?

Глава 9

Я хотел бы провести эксперимент. Возьмите бумагу и напишите на ней 0. Потом проведите линию и напишите 0 под ней. Понимаете, 0 – магическое число, ведь оно 0. Лучше у вас не получится! В следующий раз ноля недостаточно. 7 – вот число, которое вы должны написать. Почему нуля недостаточно сейчас? 0 теперь уже не магическое число. Однажды великий 0 превратился в ерунду. А теперь возьмите и выбросьте вашу бумажку, потом поверните книгу боком.

Внимательно посмотрите на абзац, расположенный над этим. (Ну, или, я думаю, после того, как вы повернули книгу боком, этот абзац будет находиться рядом с этим.) Как бы то ни было, вы сможете увидеть лицо из цифр абзаца: нули образуют глаза, 7 – это нос, а линия между нулями – это рот. Оно улыбается вам, потому что вы держите книгу боком, а это, как известно, не тот способ, каким читают книги. Как вы вообще читаете этот абзац, в любом случае? Разверните книгу. Вы выглядите глупо.

Вот. Так-то лучше. Во всяком случае, полагаю, я говорил в своей последней книге о том, как первые впечатления часто бывают ошибочными. У вас могло возникнуть впечатление, что я закончил говорить о первых впечатлениях. Вы ошибались. Представьте себе.

Есть еще столько всего для изучения в этой области. Неправильными могут быть не только первые впечатления. Многие идеи, о которых мы думали и в которые мы верили долгое время, на самом деле, неправильны. Например, я годами верил, что Библиотекари – мои друзья. Одни люди считают спаржу вкусной. Другие не покупают эту книгу, потому что считают ее неинтересной.

Неправильно, неправильно и еще раз неправильно. Исходя из моего опыта, я обнаружил, что лучше не судить о том, что, как мне кажется, я вижу, до того, как у меня будет достаточно времени, чтобы это изучить и узнать. Иногда то, что, кажется, не имеет смысла, на самом деле, может оказаться выдающимся. (Как моё художество в первом абзаце.)

Запомните это. Это может оказаться важным в другом месте этой книги.

Я поднялся на ноги в полной темноте. Огляделся, но, естественно, безрезультатно. Позвал еще раз. Ответа не было.

Я поежился в темноте. Сейчас здесь, внизу, было не просто темно. Было реально темно. Темно, как будто меня проглотил кит, потом его съел больший кит, потом этот больший кит потерялся в глубокой пещере, которую сбросили в черную дыру.

Было так темно, что я испугался, что ослеп. Поэтому я был вне себя от радости, когда обнаружил проблеск света. Я повернулся к нему с облегчением.

– Благодарение первым пескам, – выкрикнул я. – Это...

Я внезапно остановился. Свет исходил от пламени, горящего в глазницах кроваво-красного черепа.

Я закричал, попятился назад, спотыкаясь, спиной ударившись о жёсткую, пыльную стену. Я стал двигаться вдоль неё, спотыкаясь в темноте, и сразу же уткнулся лбом в другую стену в углу. Пойманный в ловушку, я обернулся, наблюдая за черепом, который приближался. Огни в его глазах вскоре осветили халатоподобный плащ существа и тонкие руки скелета. Все части тела – череп, плащ, даже пламя – казались слегка прозрачными.

Я первый раз жизни встретился с Александрийским Хранителем. Я стал шарить в своей куртке, впервые вспомнив, что у меня с собой были Линзы. К сожалению, в темноте я не мог точно сказать, где какой карман, к тому же я слишком нервничал, чтобы отсчитать правильно.

Я вытащил случайную пару очков, надеясь, что схватил Штормовые Линзы, и нацепил их на нос

Хранитель засветился беловатым светом. «Шикарно», – подумал я. – «Я знаю, сколько ему лет. Может, испечь ему праздничный пирог».

Хранитель что-то произнес на странном скрипучем языке, но я не понял что.

– Эм… Я прослушал, что… – сказал я, отыскивая другую пару Линз. – Вы не могли бы повторить…?

Оно заговорило еще раз, приближаясь. Я выхватил другую пару Линз и надел их, сосредоточившись на существе, в надежде сдуть его порывом ветра. Я был абсолютно уверен, что это тот карман.

Конечно же, я ошибся.

– …посетитель великой Александрийской Библиотеки, – прошипело существо, – ты должен заплатить за вход.

Линзы Рашида – Линзы Переводчика. Теперь я не только знал его возраст, а еще и буду понимать его демонический язык, когда он начнет высасывать мою душу. Я сделал себе мысленную пометку строго поговорить с дедушкой о тех видах Линз, которые он мне дал.

– Цена, – сказало создание, подступая ко мне.

– Эм… Похоже я оставил свой бумажник снаружи…, – сказал я, роясь в карманах в поисках другой пары Линз.

– Деньги нас не интересуют, – прошептал еще один голос.

Я посмотрел в сторону, где другой Хранитель – с горящими глазами и красным черепом – плыл ко мне. С дополнительным светом я смог увидеть, что ни у одного из существ не было ног. Их плащи внизу просто погружались в ничто.

– Тогда что вы хотите? – спросил я, сглатывая.

– Мы хотим… твою бумагу.

Я моргнул. – Простите?

– Все, что у тебя есть из написанного, – сказало третье существо, приближаясь. – Каждый, кто входит в Александрийскую Библиотеку, должен отказаться от своих книг, своих заметок и своих сочинений, чтобы мы смогли скопировать их и добавить в нашу коллекцию.

– О′кей… – ответил я. – Это звучит достаточно справедливо.

Моё сердце продолжало бешено стучать, будто бы отказывалось верить, что кучка неживых монстров с огнями в глазах не собиралась меня убивать. Я достал всё, что у меня было, – а это включало только записку дедушки Смедри, обёртку от жевательной резинки и несколько американских долларов.

Они забрали всё это, вырывая у меня и оставляя на руках ощущение холода и мороза. Хранители, нужно отметить, испускают замораживающий холод. Вот почему им никогда не нужен лёд для напитков. К сожалению, став неживыми духами, они не могут выпить соды на самом деле. Это один из величайших парадоксов нашего мира.

– Это все, что у меня есть, – сказал я, пожимая плечами.

– Лжец, – прошипел один из них.

Это совсем не то, что кому-то понравится слышать от неживых духов. – Нет, – честно ответил я. – Правда, все!

Я почувствовал ледяные руки на своём теле и закричал. Несмотря на полупрозрачный вид, у этой штуки оказалась довольно жесткая хватка. Они скрутили меня, а потом сорвали ярлычки с моей майки и джинс.

После чего они просто отошли. – Вам и это нужно? – удивился я.

– Всё написанное должно быть сдано, – произнесло одно из существ. – Цель Библиотеки – собрать все письменное знание.

– Ну, у вас не получится сделать это быстро, копируя ярлычки с футболок, – проворчал я.

– Не критикуй наши методы, смертный.

Я поежился, осознавая, что дерзить высасывающему души монстру с горящим черепом вместо головы – не самая лучшая идея. В этом они во многом похожи на учителей. (Понимаю ваше замешательство; я путаю их тоже.)

Сделав это, три духа начали отдаляться.

– Подождите, – сказал я, не желая оставаться в темноте. – Как насчёт моих друзей? Где они?

Один из духов обернулся. – Они были разделены с тобой. Все должны быть в одиночестве, входя в Библиотеку. – Он подплыл ближе. – Пришел ли ты в поисках знаний? Мы можем предоставить их тебе. Все, что ты пожелаешь. Любую книгу, любой свиток, любой том. Мы можем дать все, что когда-либо было написано. Тебе нужно лишь попросить…

Облачённое в плащ тело и горящий череп дрейфовали вокруг меня, шепчущий голос был нежным и манящим. – Ты можешь узнать все. Может быть, включая и то, где находится твой отец.

Я придвинулся к существу. – Вы знаете это?

– Мы можем предоставить тебе кое-какую информацию, – сказало оно. – Нужно лишь попросить, чтобы тебе выдали книгу.

– А цена?

Казалось, череп улыбнулся, если такое вообще возможно. – Недорого.

– Моя душа?

Улыбка стала шире.

– Нет, спасибо, – сказал я, содрогнувшись.

– Очень хорошо, – ответил Хранитель, уплывая.

Внезапно лампы на стенах, мигнув, ожили и осветили комнату. Лампы были маленькими, наполненными маслом сосудами и выглядели так, будто в них хранились джинны из старой арабской сказки. Но мне было все равно; я просто радовался свету. С его помощью я смог увидеть, что нахожусь в пыльной комнате со старыми кирпичными

стенами. От комнаты отходило несколько коридоров, и не было никаких дверей в дверных проёмах.

«Великолепно», – подумал я. – «Нашел время отдать Линзы Следопыта…»

Я выбрал дверь наугад и вышел в коридор, немедленно поразившись тому, насколько огромен он был. Казалось, он простирается в бесконечность. Лампы, висевшие на колоннах на протяжении всего коридора, выглядели как мерцающая призрачная взлётно-посадочная полоса заброшенного аэродрома. Справа и слева от меня находились полки, наполненные свитками.

Их там были тысячи и тысячи, все с запахом пыли, как из подземелья. Я почувствовал себя немного обескураженным. Даже мои собственные шаги казались слишком громкими, эхом отражаясь в огромной комнате.

Я какое-то время продолжал идти, мягко ступая и изучая ряды и ряды свитков, покрытых паутиной. Всё выглядело так, будто я оказался в огромном склепе, правда, вместо тел сюда были помещены рукописи.

– Они кажутся бесконечными, – прошептал я себе, глядя вверх. Стенные ниши со свитками на протяжении всего коридора достигали потолка, возвышавшегося на двадцать футов над полом.  – Интересно, сколько их всего?

– Можешь узнать, если захочешь, – прошептал голос. Я развернулся и обнаружил Хранителя, парящего позади меня. Как долго он там был?

– У нас есть список, – прошелестел он, подплывая ближе, теперь, при внешнем освещении его череп-лицо выглядел более затененным. – Можешь прочесть его, если хочешь. Получи его в Библиотеке.

– Нет, спасибо, – сказал я, отходя назад.

Хранитель остался на месте. Он не делал никаких угрожающих движений, поэтому я отправился дальше, поглядывая время от времени через плечо. Вы, наверное, недоумеваете, как Хранители могут претендовать на каждую когда-либо написанную книгу. Я знаю из проверенных источников, что у них есть много способов нахождения и добавления книг в свою коллекцию. Например, у них есть несущественная сделка с Библиотекарями, которые контролируют Тихоземье.

В одних только Соединённых Штатах тысячи и тысячи книг издаются каждый год. Большинство из них – это либо «литература», книги о людях, которые ничего не делают, либо глупые романы на ужасно скучные темы, такие как диета.

(Существует цель, для выполнения которой все эти бесполезные книги выпускаются в Америке. Они, конечно же, направлены на то, чтобы сделать людей неуверенными в себе настолько, чтобы Библиотекари могли лучше их контролировать. Самый быстрый найденный мною способ, чтобы почувствовать себя плохо, – это прочитать книгу практических рекомендаций, а второй способ – прочитать удручающее литературное произведение, предназначенное для того, чтобы заставить чувствовать себя ужасно из-за человечества в целом.)

Во всяком случае, цель в том, что Библиотекари публикуют сотни тысяч книг каждый год. Что происходит со всеми этими книгами? Если рассуждать логически, мы все должны быть ими перегружены. Погребены в цунами из текстов, задыхаясь, как мы тонем в бесконечном море историй о девушках с расстройствами пищеварения.

Ответ заключается в Александрийской Библиотеке. Библиотекари поставляют избытки книг туда в обмен на обещание, что Хранители не будут выходить в Тихоземье и искать книги самостоятельно. Это действительно позор. В конце концов, Хранители, будучи скелетами, возможно, могли бы научить нас чему-то полезному о диете.

Я продолжал бродить по затхлым коридорам Библиотеки, чувствуя себя маленьким и ничтожным по сравнению с огромными колоннами и рядами, рядами, рядами, рядами, рядами, рядами, рядами, рядами, рядами, рядами, рядами и рядами книг.

Время от времени я проходил через другие коридоры, которые ответвлялись от первого. Они выглядели точно так же, как тот, по которому я шёл, и я вскоре осознал, что понятия не имею, куда иду. Я оглянулся и, к своему разочарованию, обнаружил, что пол – единственное место в Библиотеке, где нет пыли. Не будет никаких следов, чтобы вернуть меня туда, откуда я пришёл, и у меня не было хлебных крошек, чтобы оставить из них след. Я рассматривал возможность использования пупочного пуха, но подумал, что это будет не только грубо, но и расточительно. (Вы хоть понимаете, насколько это штука ценна?)

Кроме того, не было бы особого смысла оставлять за собой след в первом же попавшемся месте. Я не знал, куда шел, но также не знал и где уже побывал. Я вздохнул. – Не думаю, что где-нибудь есть карта этого места? – спросил я, обращаясь к Хранителю, который следовал за мной на небольшом расстоянии.

– Конечно, есть, – сказал призрачный голос.

– Правда? Где она?

– Я могу достать ее тебе, – череп улыбнулся. – Но тебе придётся получить её в Библиотеке.

– Замечательно, – уныло произнес я. – Я могу обменять душу на обратный путь, но не смогу им воспользоваться, потому что моя душа будет у вас.

– Раньше некоторые так и делали, – сказал призрак. – Путешествие по книгохранилищу библиотеки может свести с ума. Для многих, в конце концов, увидеть решение стоит больше, чем потеря души.

Я отвернулся. Несмотря на это Хранитель продолжил: – На самом деле, ты удивишься, узнав о людях, которые приезжают сюда в поисках решения простых головоломок. – С каждым словом существо говорило громче и подлетало ближе. – Некоторые пожилые женщины сильно привязываются к одному современному развлечению, известному как «Кроссворд». Некоторые приехали сюда в поисках ответов. Теперь их души у нас.