Текст книги "Алькатрас и Кости нотариуса"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 6

Взрослые – не идиоты.

Книги, подобные этой, часто создают противоположное впечатление. Взрослые в этих историях будут (а) попадать в плен, (б) исчезать из виду, когда есть проблемы, или (в) отказываться от помощи.

(Я не знаю точно, что авторы имеют против взрослых, но все, кажется, ненавидят их до такой степени, которая обычно предназначена для собак и матерей. Иначе, зачем делать их такими идиотами? «Ах, смотрите, темный властелин пришел атаковать замок! И-и-и, сейчас мой обеденный перерыв. Повеселитесь, спасая мир по своему усмотрению, дети!»)

В реальном мире взрослые, как правило, участвуют во всем, хотите вы этого или нет. Они не будут исчезать, когда появляется темный властелин, хотя они могут попробовать подать на него в суд. Это расхождение является еще одним доказательством того, что большинство книг – фантазии, в то время как эта книга совершенно правдива и неоценима. Вы видите, в этой книге я показываю совершенно ясно, что все взрослые не идиоты.

Правда, они грубые.

Взрослые похожи на неуклюжих детей, которые любят указывать другим, что делать. Несмотря на то, что могут заявлять другие книги, они имеют свою область применения. Например, они могут доставать вещи с высоких полок. (Хотя Каз утверждает, что в таких высоких полках вообще нет необходимости. Ссылочный Номер шестьдесят три, который будет рассмотрен на более позднем этапе.)

Несмотря на это, я часто хочу, чтобы обе группы – взрослые и дети – могли бы найти способ ладить лучше. Какой-то договор или что-то еще. Самая большая проблема в том, что взрослые имеют одну из самых эффективных стратегий набора кадров в мире.

Дай им время – и они превратят любого ребенка в одного из них.

Мы вошли в джунгли.

– Все позаботьтесь о том, чтобы оставаться в поле зрения кого-либо из группы, – сказал Каз. – Никто не узнает, где мы оставим вас, если вы отделитесь!

С этими словами Каз вытащил мачете и начал прорубать себе путь через заросли. Я оглянулся на пляж, отправляя молчаливое прощание полупрозрачному дракону, потрескавшемуся от посадки, его тело постепенно похоронит песок от прилива. Одно крыло все еще висело в воздухе, как бы протестуя против его гибели.

– Ты был самой величественной вещью, которую я когда-либо видел, – прошептал я. – Спи спокойно. Немного мелодраматично, правда, но это казалось уместным. После этого я поспешил за остальными, стараясь не упускать из виду Драулин, которая шла позади.

Джунгли были густые, и навес из веток над головой делал темноту почти абсолютной. Драулин вытащила антикварного вида фонарь из своего пакета, и постучала по нему пальцем. Он начал светиться, пламя поднялось к жизни, не нуждаясь в спичке. Но даже так идти ночью через дремучие джунгли было жутковато.

Для того, чтобы успокоить нервы, я пошел ближе к Бастилии. У нее, впрочем, не было желания разговаривать. В конце концов, я проделал путь через колонну, пока не оказался позади Каза. Полагая, что мы оба встали не с той ноги, я надеялся, что могу немного исправить это.

Те из вас, кто помнит события первой книги, поймут, что во мне произошли порядочные изменения. Большую часть моей жизни меня отвергала семья за семьей. Было трудно винить их, так как я провел свое детство, разрушая все, что видел. Я дошел до такого неистовства, что заставил бы общеизвестного слона в общеизвестной посудной лавке выглядеть необщеизвестно хорошим по общеизвестному сравнению. (Лично я даже не знаю, как он протиснулся через дверь. Общеизвестно.)

Не считаясь с этим, я укоренился в привычке отталкивать людей возможно дальше, как только я узнавал их – отказываться от них прежде, чем они могли бы отказаться от меня. Было трудно понять, что я делал, но я уже начинал меняться.

Каз был моим дядей. Братом моего отца. Для ребенка, который провел большую часть своей жизни, думая, что у него нет живых родственников, иметь Каза, который считал меня дураком, – это большое дело. Я отчаянно хотел показать ему, что я способный.

Каз взглянул на меня, прорубая растительность, – хотя он заботился только о ветвях на высоте его роста – четырех футов, – оставив остальным получать ветками в лица. – Ну? – спросил он.

– Я хотел бы извиниться за всех этих карликов.

Он пожал плечами.

– Просто… – продолжал я. – Ну, я так понимаю, со всей магией и вещами, которые имеются в Свободных Королевствах, они должны были быть в состоянии вылечить карликовость к настоящему времени.

– Они и глупость не смогли вылечить, – ответил он. – Так что боюсь, тебе мы не сможем помочь.

Я покраснел. – Я ... не имел в виду ...

Каз усмехнулся, срезая пару листьев. – Да все в порядке. Я привык к этому. Я просто хочу, чтобы ты понял – мне не нужно лечение.

– Но..., – сказал я, стараясь выразить то, что чувствовал, и не оскорбить, – быть невысоким, как ты – это ведь генетическое заболевание?

– Генетическое, да, – сказал Каз. – Но заболевание ли это только потому, что это отличается? Я имею в виду, что ты – Окулятор, и это тоже генетическое. Ты бы хотел, чтобы тебя вылечили?

– Это другое, – сказал я.

– Правда?

Я умолк, чтобы обдумать это. – Я не знаю, – наконец, произнес я. – А вы не устали быть коротким?

– Разве ты устал быть высоким?

– Я... – было сложно придумать ответ на этот вопрос. В действительности, я был не так уж и высок – едва пять футов, теперь, когда я вступил в пору юности. Но все же по сравнению с ним я высокий.

– Так вот, что касается меня, – продолжил Каз, – я думаю, что вы, высокие люди, действительно упускаете возможность наслаждаться. Знаешь, мир был бы намного лучше, если бы все были низкими.

Я приподнял одну бровь.

– Похоже, ты сомневаешься, – усмехнулся Каз. – Очевидно, ты должен быть ознакомлен со Списком!

– Списком?

За спиной я услышал вздох Австралии. – Не поощряй его, Алькатрас.

– Цыц, ты! – шикнул Каз, взглянув на Австралию, отчего та слабо пискнула. – Список – это собрание проверенных временем и научно исследованных фактов, которые доказывают, что невысокие люди лучше, чем высокие.

Он взглянул на меня. – Озадачен?

Я кивнул.

– Медленное мышление, – сказал он. – Частая болезнь высоких людей. Причина номер 47: головы высоких людей находятся в более тонких слоях атмосферы, чем головы людей небольшого роста, поэтому высокие люди получают меньше кислорода. Из-за этого их мозги работают не так хорошо.

С этими словами он прорубил свой путь через опушку леса и вышел на поляну. Я остановился на тропинке, потом взглянул на Австралию.

– Мы не уверены, серьезен он или нет, – прошептала она. – Но он на самом деле сторонник этого Списка.

После того, как Бастилия бросила в нашу сторону свирепый взгляд за такую долгую задержку, я кинулся вслед за Казом на поляну. Я был удивлён, увидев, что джунгли обрываются чуть-чуть дальше, открывая нам вид на…

– Париж? – спросил я, шокированный. – Это Эйфелева башня!

– А, это и есть она? – уточнил Каз, записывая что-то небрежно в блокноте. – Чудесно! Мы снова в Тихоземье. Мы не так потерялись, как я думал.

– Но..., – начал я. – Мы были на другом континенте! Как мы пересекли океан?

– Мы заблудились, парень, – ответил Каз, как будто это все объясняло. – Как бы то ни было, я доставлю нас туда, где мы должны быть. Всегда доверяй невысоким людям в выборе дороги. Причина номер 28: невысоким людям легче находить вещи и следовать следам, потому что они ближе к земле.

Я стоял, ошеломлённый. – Но... возле Парижа нет никаких джунглей!

– Он теряется, – сказала Бастилия, подходя ко мне, – каким-то невероятным способом.

– Думаю, это самый странный Талант, который я когда-либо видел, – произнёс я. – А это говорит о многом.

Она пожала плечами. – Разве не ты выдрессировал однажды курицу?

– Хороший вопрос.

Каз привёл нас обратно к деревьям, прорезая половину дороги.

– Значит, твой Талант может доставить нас куда угодно! – уточнил я у коротышки.

Он пожал плечами. – А почему, ты думаешь, я был в Драгонавте? На тот случай, если всё пойдёт не так, я должен был вывести тебя и твоего дедушку из Тихоземья.

– Зачем тогда надо было отправлять корабль? Ты мог бы доставить меня сам!

Он фыркнул. – Я должен знать, что ищу, Ал. Должен быть пункт назначения. Австралии пришлось поехать, чтобы мы могли использовать Линзы для связи с тобой, и мы посчитали хорошей идеей взять Рыцаря Кристалии для защиты. Кроме того, мой Талант может быть немного... непредсказуемым.

– Все Таланты такие, – заметил я.

Он усмехнулся. – Что ж, это правда. Надеюсь, тебе никогда не придётся увидеть Австралию после того, как она только встала с утра. Во всяком случае, мы решили, что вместо того, чтобы полагаться на мой Талант, из-за которого я иногда терялся на недели, лучше взять с собой судно.

– Но... подождите, – сказал я. – Мы могли блуждать так недели?

– Могли, – ответил Каз, отодвигая ветки с листьями, чтобы оглядеться. Я выглянул рядом с ним. Что-то похожее на пустыню простиралось перед нами. Он потёр подбородок в задумчивости. – Грецкие орехи, – ругнулся он. – Мы немного сбились с пути. – Он позволил ветвям упасть на место, и мы продолжили идти.

Несколько недель. Мой дедушка может быть в опасности. На самом деле, зная дедушку Смедри, он наверняка был в опасности. Тем не менее, я не мог связаться с ним, потому что тащился через джунгли, изредка выглядывая на очередную поляну...

– Стадион Доджерс? – спросил я. – Я точно знаю, там нет никаких джунглей!

– Должно быть, были на галёрке древности, – сказал Каз, снова повернул и повёл нас в другом направлении. Уже светало, и скоро должно было взойти солнце. Когда мы снова начали идти, Драулин зашагала рядом со мной. – Лорд Алькатрас? Вы можете уделить мне минуту вашего времени?

Я медленно кивнул. То, что меня называют «лорд», всё ещё немного тревожило. Что от меня требовалось? Должен ли я был потягивать чай и обезглавливать людей? (Если так, я надеялся, что не придётся делать и то, и другое одновременно.)

Что означало называться «лордом»? Полагаю, вы никогда не удостаивались такой чести, так как сомневаюсь, что кто-нибудь из вас случайно оказался членом королевской британской семьи. (А если всё же случайно оказались, позвольте сказать вам: «Здравствуйте, Ваше Величество! Добро пожаловать в мою глупую книгу. Можно взять у вас взаймы?»)

Казалось, жители Свободных Королевств ждут от меня неоправданно многого. Я не был тем, кто сомневается в себе, но редко мне выпадала возможность побыть лидером. Чем больше остальные на меня смотрели, тем больше я беспокоился. Что, если я подведу их?

– Мой лорд, – начала Драулин. – Мне кажется, я должна извиниться. Я говорила то, что мне не следовало говорить, когда мы боролись наверху Драгонавта.

– Всё в порядке, – ответил я, вытряхивая себя из момента неуверенности в себе. – Мы были в напряженной ситуации.

– Нет, мне нет никакого оправдания.

– В самом деле, – отмахнулся я. – Любой мог стать раздражительным в такой переделке.

– Мой лорд, – сказала она строго, – Рыцарь Кристалии – это не любой. Многое требуется от нас – не только в действиях, но и в отношении тоже. Мы не просто уважаем людей, подобных вам, мы уважаем и служим всем людям. Мы всегда должны стремиться быть лучшими, потому что репутация всего ордена зависит от этого.

Бастилия шла прямо за нами. По некоторым признакам у меня сложилось впечатление, что Драулин не столько читает нравоучения мне, сколько своей дочери. Это выглядело неискренним.

– Пожалуйста, – продолжала Драулин. – Мне было бы спокойней, если бы вы наказали меня.

– Ну... ладно, – ответил я. (Как можно ругать Рыцаря Кристалии, который старше вас на каких-то там двадцать лет? «Плохой рыцарь»? «Ступай прямо в кровать, не полируя свой меч»?)

– Считай себя наказанной, – сказал я вместо этого.

– Спасибо.

– Ага! – воскликнул Каз.

Мы остановились. Солнечный свет стал проходить через полог листвы. С Казом впереди, мы выглядывали через какие-то кустарники. Он сверкнул нам улыбкой, потом срубил кусты взмахом мачете.

– Я знал, что найду дорогу, – сказал он, указывая вперёд. В первый раз я взглянул на великую Александрийскую Библиотеку – место, настолько погружённое в знания и мифологию, что я изучал его даже в Тихоземских школах. Одно из самых опасных зданий на планете.

Это была однокомнатная хижина.

Глава 7

Я рыба.

Нет, правда. Рыба. У меня есть плавники, хвост, чешуя. Я плаваю по своим рыбьим делам. Это не метафора и не шутка, а настоящий реальный факт. Я рыба.

Но об этом потом.

– Мы прошли весь этот путь ради этого? – спросил я, глядя на хижину. Она стояла на открытой равнине, песчаной, поросшей кустарниками земле. Крыша выглядела, будто готова обвалиться.

– Да, это она, – сказал Каз, выходя из джунглей, и направился вниз по склону к хижине.

Я оглянулся на Бастилию, которая лишь пожала плечами. – Я никогда здесь не была.

– Я была, – сказала мать Бастиллии. – Да, это Александрийская Библиотека. – Она потопала из джунглей. Я пожал плечами и последовал за ней, Австралия и Бастилия ко мне присоединились. Пока мы шли, я оглянулся на джунгли.

Они, конечно же, исчезли. Я остановился, но потом передумал спрашивать. После всего того, что я пережил за последние несколько месяцев, исчезающие джунгли уже не казались чем-то необычным.

Я поспешил догнать Каза. – Вы уверены, что это то место? Я как бы ожидал увидеть... ну, что-то менее похожее на хижину.

– Ты бы предпочёл увидеть юрту? – спросил Каз, подойдя к двери и заглянув внутрь. Я последовал за ним.

Внутри большое количество лестниц уходило в землю. Они вели вглубь земли. Тёмное отверстие казалось мне неестественно чёрным, будто кто-то вырезал квадрат в полу, оторвав вместе с ним ткань мироздания.

– Библиотека, – сказал я. – Она подземная?

– Конечно, – ответил Каз. – А что ты ожидал? Это Тихоземье, – местам, подобным Александрийской Библиотеке, необходимо держаться более глубокого уровня.

Драулин прошла мимо нас и приказала Бастилии проверить периметр. Она двинулась. Драулин пошла другим путём, проверяя территорию на наличие опасности.

– Александрийские Хранители не похожи на тех Библиотекарей, которых ты видел раньше, Ал, – сказал Каз.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, прежде всего, они – нежить, – пояснил он, – хотя это и не очень красиво: предвзято относиться к людям из-за их расы.

Я поднял бровь.

– Говоря просто..., – он пожал плечами. – В любом случае, Хранители древнее Библиотекарей Библиодена. На самом деле, Хранители древнее большинства вещей в этом мире. Александрийская Библиотека начала функционировать ещё во времена античной Греции. А сама Александрия была основана Александром Великим.

– Подожди, – спросил я. – Он был настоящим?

– Естественно, – присоединилась к разговору Австралия. – А почему бы ему и не быть?

Я пожал плечами. – Не знаю. Наверное, я считал, что все выученное мной в школе было Библиотекарским враньем.

– Не все, – ответил Каз. – Учения Библиотекарей по-настоящему стали отклоняться от правды только около пятисот лет назад, примерно в то время, когда жил Библиоден. – Он остановился, вытягивая лицо. – Хотя они, конечно, соврали насчет этого места. Думаю, они учат, что оно уничтожено.

Я кивнул. – По-моему, римлянами.

– Полное враньё, – сказал Каз. – Библиотека переросла своё старое местоположение, и Хранители перенесли её сюда. Думаю, они хотели найти место, где могли бы выдолбить столько земли, сколько им было нужно. Очень трудно найти такое место в большом городе, где можно было бы уместить каждую из когда-либо написанных книг.

– Каждую книгу?

– Конечно, – ответил Каз. – Для этого она и существует. Это хранилище всех записанных когда-либо знаний.

Внезапно, все начало обретать смысл. – Так вот почему мой отец пришел сюда, а дедушка последовал за ним! Разве вы не понимаете! Теперь мой отец может читать на Забытом Языке; у него есть пара Линз Переводчика, выкованных из Песков Рашида.

– Да, – сказал Каз. – И?

– И поэтому он пришел сюда, – сказал я, поглядывая на ведущую во тьму лестницу. – Он пришел за знанием, за книгами на Забытом Языке. Здесь он может изучить их, узнать то, что древние люди – Инкарна – знали.

Австралия и Каз переглянулись.

– Всё... не так просто, Алькатрас, – сказала Австралия.

– Почему нет?

– Хранители собирают знания, – ответил Каз, – но они не очень-то хотят делиться ими. Они разрешат тебе прочесть книгу, но потребуют ужасную цену.

Я почувствовал холодок. – Какую цену?

– Твою душу, – ответила Австралия. – Ты можешь прочесть одну книгу, но превратишься в одного из них, станешь служителем Библиотеки навечно.

«Великолепно», – подумал я, глядя на Каза. Коротышка выглядел встревоженным. – Что? – спросил я.

– Я знаю твоего отца, Ал. Мы росли вместе – он мой брат.

– И?

– Он настоящий Смедри. Так же, как и твой дедушка. Мы не задумываемся перед тем, как что-то сделать. Сделать что-то вроде броска в опасность, проникновения в Библиотеку или...

– Вроде прочтения книги, которая может стоить тебе души?

Каз отвернулся. – Не думаю, что он настолько глуп. Он бы получил те знания, которые хотел, но никогда не смог бы поделиться ими или использовать их. Даже Аттика не так жаден до ответов.

Этот комментарий вызвал ещё один вопрос. – «Если он пришел не за книгой, то за чем»? – подумал я.

Через несколько минут пришли Бастилия и Драулин. Знаете, вы могли заметить кое-что важное. Поищите имя Драулин в своем любимом поисковике. Вы не получите много результатов, и те, которые вы получите, будут, вероятно, опечатками, а не тюрьмами. (Правда, две объединены тем, что относятся к тем двум вещам, с которыми я имею склонность слишком часто сталкиваться.) В любом случае, нет никакой тюрьмы, которая называется Драулин, хотя есть Бастилия.

(Этот последний кусок об именах – это предсказание. Так что не говорите, что я ничего вам не дал.)

– Периметр чист, – доложила Драулин. – Охраны нет.

– Ее никогда нет, – сказал Каз, снова глядя на лестницу. – Я бывал здесь уже полдюжины раз – в основном из-за того, что терялся, – и я никогда с ней не сталкивался. Хранители не стерегут местность. Это им не нужно – любой, кто попытается украсть хотя бы одну книгу, автоматически теряет душу, независимо от того, знает он о правилах или нет.

Я поежился.

– Мы должны разбить здесь лагерь, – сказала Драулин, глядя на восходящее солнце. – Большинство из нас не спали прошлой ночью, и мы не должны спускаться в Библиотеку безрассудно.

– По-моему, хорошая идея, – сказал Каз, зевая. – Плюс, на самом деле, мы не знаем надо ли нам входить внутрь. Ал, ты сказал, что отец посещал это место. Он входил внутрь?

– Я не знаю, – ответил я. – Не могу сказать точно.

– Попробуй линзы снова, – сказала Австралия, ободряюще кивнув, – иногда это оказывалось одним из ее любимых жестов.

Я все еще носил Линзы Связного; как и раньше, я попытался связаться с моим дедом. Все, что я получил, был низкий гул и что-то типа колеблющегося пуха в моем видении. – Я пытаюсь, – ответил я. – Все, что получаю, – размытый пух. Кто-нибудь знает, что это значит?

Я взглянул на Австралию. Она пожала плечами – для Окулятора она, действительно, не казалось много знающей. Хотя я тоже был одним из них, и я знал еще меньше, поэтому было немного сложно судить.

– Не спрашивай меня, – сказал Каз. – Эта способность меня, к счастью, миновала.

Я перевел взгляд на Бастилию.

– Не смотрите на нее, – предупредила Драулин. – Бастилия – Оруженосец Кристалии, а не Окулятор.

Я поймал взгляд Бастилии. Она кинула взгляд на мать.

– Я приказываю ей говорить, – сказал я.

– Это означает, что есть какое-то вмешательство, – сказала Бастилия быстро. – Линзы Связного капризны, и некоторые виды стекла могут блокировать их. Могу держать пари, Библиотека внизу содержит меры предосторожности, которые мешают людям захватить книгу, и затем – до момента, когда их души будут взяты – прочесть ее содержимое кому-то еще, прослушивающему с помощью Линз.

– Спасибо, Бастилия, – поблагодарил я. – Знаешь, иногда полезно держать тебя поблизости.

Она улыбнулась, но увидела, что Драулин смотрит на нее с неудовольствием, и застыла.

– Итак, мы разбиваем лагерь? – спросил Каз.

Я понял, что все смотрят на меня. – Ух, конечно.

Драулин кивнула, после чего подошла к какому-то папоротнику и начала срезать листья, чтобы сделать укрытие. Становилось жарко, но я догадывался, что этого следовало ожидать, что в Египте это могло с нами случиться.

Я пошел, чтобы помочь Австралии обыскать пакеты, вылавливая из некоторых пищевые продукты. Мой желудок заурчал, когда мы работали, поскольку я не ел ничего кроме просроченных чипсов в аэропорту. – Итак, – сказал я. – Ты – Окулятор?

Австралия покраснела. – Ну, не очень хороший, ты знаешь. Я никогда не могу вычислить, как Линзы должны работать.

Я усмехнулся. – Я тоже.

Мне показалось, что это смутило ее еще больше.

– Что? – спросил я.

Она улыбнулась в своей дерзкой манере. – Ничего. Просто. Ты настоящий, Алькатрас. Я пыталась использовать Линзы Связного дюжину раз до этого, и ты видел, как плохо мне удалось связаться с тобой в аэропорту.

– Мне кажется, что ты сделала все правильно, – сказал я. – Спасла мою шкуру.

– Может быть, – ответила она, глядя вниз.

– Разве у тебя нет Линз Окулятора? – спросил я, заметив впервые, что она не носит никаких Линз. Я снова надел свои Линзы Окулятора после попытки связаться с дедушкой Смедри.

Она покраснела, потом порылась в кармане, в конце концов, вытащив пару с гораздо более стильной оправой, чем мои. Она надела их. – Мне... на самом деле не нравится, как они выглядят.

– Они великолепны, – сказал я. – Слушай, дедушка Смедри сказал мне, что я должен носить мои какое-то время, чтобы привыкнуть к ним. Может тебе просто нужно попрактиковаться.

– У меня было лет десять.

– И сколько времени из этих лет ты носила Линзы?

Она на мгновение задумалась. – Не много, я думаю. В любом случае, так как ты здесь, я думаю, что то, что я – Окулятор, не так уж и важно. Она улыбнулась, но я почувствовал что-то еще. Казалось, ей хорошо удаётся скрывать чувства под своей искрящейся внешностью.

– Я не знаю об этом, – сказал я, нарезая ломтиками хлеб. – Я, несомненно, рад, что с нами есть другой Окулятор – особенно, если мы должны спуститься в эту Библиотеку.

– Почему? – спросила она. – Ты гораздо лучше управляешься с Линзами, чем я.

– А если мы разделимся? – продолжил я. – Ты смогла бы использовать Линзы Связного для связи со мной. Я нахожу, что иметь двух Окуляторов никак не может быть плохим делом.

– Но... Линзы Связного не могут работать там, – сказала она. – Мы это только что обнаружили.

«Она права», – понял я, краснея. Потом что-то произошло со мной. Я полез в один из моих карманов, вытаскивая пару Линз. – Вот, попробуй эти, – сказал я. Линзы были выкрашены в желтый цвет.

Она нерешительно взяла их, потом примерила. Моргнула. – Эй! – сказала она. – Я могу видеть следы.

– Линзы Следопыта, – объяснил я. – Дедушка Смедри одолжил их мне. С их помощью ты можешь вернуться по своим следам ко входу, если заблудишься, – или даже найти меня, следуя по моим следам.

Австралия широко улыбнулась. – Я никогда не пробовала такую пару до сих пор. Не могу поверить, что они работают так хорошо!

Я не упомянул, что дедушка Смедри заявил, что эти Линзы были одними из самых простых в использовании. – Это здорово, – сказал я. – Может быть, ты просто всегда пробовала неправильные типы Линз. Лучше всего начать с тех, которые работают. Ты можешь взять на время эти.

– Спасибо! – она неожиданно обняла меня, а затем вскочила на ноги, чтобы принести другой пакет. Улыбаясь, я смотрел, как она уходит.

– Ты хорош в этом, – произнес голос.

Я повернулся и обнаружил, что недалеко стоит Бастилия. Она срубила несколько длинных ветвей и находилась в процессе перетаскивания их обратно к своей матери.

– Что? – переспросил я.

– Ты хорош, – произнесла она. – В общении с людьми, я имею в виду.

Я пожал плечами. – Ничего особенного.

– Нет, – сказала Бастилия. – Ты действительно сделал ее счастливее. Что-то беспокоило ее с тех пор, как ты приехал, но теперь она, кажется, вернулась к своей старой личности. Ты как будто окружен аурой лидерства, Смедри.

Это имеет смысл, если вы подумаете об этом. Я провел все мое детство, обучаясь, как оттолкнуть людей подальше от меня. Я узнал самые правильные кнопки, на которые нужно нажимать, самые правильные вещи, которые нужно сломать, чтобы сделать их ненавидящими меня. Теперь те же самые навыки пригождаются, чтобы помогать людям чувствовать себя хорошо, вместо того, чтобы заставлять их ненавидеть меня.

Я должен был понять проблему, которую получаю в связи с этим. Нет ничего хуже, чем когда люди смотрят на вас почтительно, – потому что, чем больше они ожидают, тем хуже вы себя чувствуете, когда Вы обманываете их ожидания. Послушайте моего совета. Вы же не хотите быть тем, кто у власти. Становление лидером, таким образом, подобно падению с обрыва. Сначала это кажется веселым.

Но потом все меняется. Очень, очень быстро.

Бастилия оттащила ветви матери, которая делала навес. Затем она села рядом со мной и вытащила одну из наших бутылок с водой, чтобы попить. Уровень воды в бутылке, казалось, не опустился вовсе после того, как она глотнула.

«Ловко», – подумал я.

– Есть кое-что, о чем я как раз хотел спросить у тебя, – сказал я.

Она потерла лоб. – Что?

– Этот истребитель, который преследовал нас, – начал я. – Он стрелял с помощью Линз Морозильщика. Я думал, что только Окуляторы могут активировать такие вещи.

Она пожала плечами.

– Бастилия, – сказал я, сверля ее взглядом.

– Ты видел мою мать, – проворчала она. – Я не должна об этом говорить.

– Почему?

– Потому что я – не Окулятор.

– А я не голубь, – ответил я. – Но я могу говорить о перьях, если захочу.

Она внимательно посмотрела на меня. – Это была реально дурацкая метафора, Смедри.

– Это у меня хорошо получается.

Перья. Это совсем не так удобно, как чешуя. Я рад, что я рыба, а не птица. (Вы ведь не забыли об этом, правда?)

– Слушай, – добавил я. – Твои знания могут быть важными. Я... Я думаю, что штука, которая пилотировала тот истребитель, все еще жива.

– Он упал с неба!

– Мы тоже.

– У него не было дракона, чтобы скользить на нем.

– Нет, но половина его лица была из металлических винтов и пружин.

Она замерла, бутылка остановилась на полпути к ее губам.

– Ха! – воскликнул я. – Ты все-таки что-то знаешь.

– Металлическое лицо, – произнесла она. – Была ли на нем маска?

Я отрицательно покачал головой. – Его лицо было сделано из куска металла. Я видел это существо прежде, на аэродроме. Когда я бежал, то почувствовал... как меня потянуло назад. Было сложно двигаться.

– Вакуумные Линзы, – сказала она рассеянно. – Противоположные по действию Штормовым Линзам, которые есть у тебя.

Я похлопал по Штормовым Линзам у себя в кармане. Я почти о них забыл. Поскольку моя последняя Линза Поджигателя теперь сломана, Штормовые Линзы были у меня единственными реальными наступательными Линзами. Кроме них у меня были только мои Линзы Окулятора, Линзы Связного, и, конечно же, Линзы Переводчика.

– Итак, что имеет металлическое лицо, летает на самолетах, и может использовать Линзы? – спросил я. – Звучит как загадка.

– Но очень легкая, – тихо сказала Бастилия, становясь на колени. – Слушай, только не говори моей матери, что это я тебе сказала, но мне кажется, у нас серьезные проблемы.

– Когда у нас было иначе?

– Не так, как сейчас, – сказала она. – Ты помнишь того Окулятора, с которым воевал в библиотеке?

– Блэкберна? Конечно.

– Так вот, он принадлежал к секте, известной как Темные Окуляторы. Хотя есть и другие секты – четыре, вроде бы, – и они не очень хорошо ладят. Каждая секта желает управлять всей организацией.

– И этот парень, преследовавший меня...?

– Один из Костей Нотариуса, – сказала она. – Это самая маленькая секта. Другие Библиотекари стараются избегать Костей Нотариуса, за исключением случаев, когда они нужны им, потому что у них ... диковинные привычки.

– Например?

– Например срывать части своего тела, а затем заменять их Оживленными материалами.

Секунду я пялился на нее. Мы, рыбы, иногда так делаем. Ведь мы же не можем моргать. – Они делают что?

– Именно то, что я сказала, – прошептала Бастилия. – Они наполовину Оживленные. Сплетенные половинки человека и монстра.

Я поежился. Мы сражались с парой Оживленных в центральной городской библиотеке. Они были сделаны из бумаги, но при этом были гораздо более опасны, чем это может звучать. Именно в той битве Бастилия потеряла свой меч.

Оживление вещей – приведение неодушевленных предметов к жизни с помощью силы Окуляторов – это очень злое искусство. Это требует от Окулятора отдать толику его или ее собственной человечности.

– Кости Нотариуса обычно действуют по поручению, – сказал Бастилия. – Значит, их нанял другой Библиотекарь.

«Моя мать», – сразу же подумал я. – «Вот кто их нанял». Я избегал думать о ней, поскольку это, как правило, делало меня больным, а нет смысла становиться больным, если вы не можете из-за этого пропустить школу.

– Он использовал Линзы, – сказал я. – Значит, эта Кость Нотариуса – Окулятор?

– Не обязательно, – ответила Бастилия.

– Тогда как?

– Есть способ создать Линзу, которую может использовать каждый, – прошептала она очень тихо.

– Правда? – переспросил я. – Ладно, почему тогда в мире их немного?

Бастилия глянула в сторону. – Потому, идиот, – прошипела она, – что ты должен принести в жертву Окулятора и использовать его кровь, чтобы их выковать.

– Ой, – удивился я.

– Возможно, он использовал Линзу, изготовленную таким образом, – сказала она, – как-то подключив ее к стеклу кабины, в результате чего она могла стрелять в нас. Это звучит похоже на то, что Кости Нотариуса стали бы делать. Они любят смешивать мощь Окуляторов с технологиями Тихоземья.

Этот разговор о Линзах, выкованных-в-крови, должен что-то значить для вас. Наконец-то, вы сможете понять, почему я в конечном итоге нашел свой путь к алтарю, на котором меня собирались принести в жертву. Бастилия забыла упомянуть, что сила убитого Окулятора напрямую влияла на силу Линзы, выкованной-в-крови. Более сильный Окулятор – более устрашающая Линза.

А я, как вы могли догадаться, был очень, очень сильным.

Бастилия оставила меня, чтобы нарубить еще веток. Я сидел тихо. Возможно, это было просто у меня в голове, но казалось, я мог чувствовать что-то отдаленное. То самое темное чувство, которое я ощущал, удирая с аэродрома и воюя с самолетом.

«Это глупо», – сказал я себе, поежившись. – «С помощью Таланта Каза мы прошли сотни миль. Даже если Кость Нотариуса выжил, добраться сюда он смог бы лишь через несколько дней».

Значит, я все выдумал.

Некоторое время спустя я лежал под пологом из листьев, мои черные кроссовки были сняты и завернуты в куртку, чтобы создать подобие подушки. Остальные дремали, и я попытался сделать то же самое. Но все же я не мог прекратить думать об услышанном.