Текст книги "Темное искушение"
Автор книги: Бренда Джойс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
– Мне жаль, Клэр. Но так будет лучше для Малкольма, – ответил Эйдан. – И для тебя так тоже будет лучше.
Удар, нанесенный по затылку, застал ее врасплох. Возникла тупая боль, а потом и ужасная догадка. А затем она провалилась во тьму.
Малкольм проснулся.
Он горел в адском пламени. Задыхался от жгучей боли, но не мог двигаться, мука была столь ужасной, что он даже не мог открыть глаза. Ему потребовалось время, чтобы побороть боль, огнем охватившую все его тело, и только тогда он смог кое-как собраться с мыслями. Он чувствовал головокружение, и был близок к потере сознания.
Он был на грани смерти. Наконец, он со стоном вздохнул, не в силах сдержать душащую боль. Слезы обжигали глаза, он парил в мире ужасных мучений.
У него появилась жажда – жажда жизни.
Были клятвы. Он был Повелителем. Не могло же все так закончиться.
Он должен сдерживать боль, он должен думать. Он попробовал сориентироваться. Где он? Ему нужна жизнь сейчас.
Его тело знало, что надо делать.
Малкольм застыл, пытаясь почувствовать запах жизни.
Он лежал на полу, под спиной – мягкий соломенный тюфяк, под руками – холодный камень. Он снова услышал свой стон, а затем шум дождя.
Он повернул голову. В дальнем конце маленькой круглой комнатки он увидел узкую бойницу [22]22
Бойница – узкое отверстие в стене оборонительного сооружения или приспособленного для обороны здания. Чаще всего встречаются в крепостных стенах и башнях.
[Закрыть] и деревянную дверь. Они заперли его? Он пристально посмотрел на дверь, и вдруг с потрясением осознал, что может видеть сквозь нее. С другой стороны висел замок. Но это не имело значения. Даже если бы они оставили дверь открытой, он не думал, что смог бы подняться, или хотя бы подползти к двери, а менее всего – выбить ее.
Такую ужасную слабость он чувствовал только раз в жизни, в Уркхарте, когда Морей пригвоздил его мечом к стене и оставил так умирать. Но он не умер, вместо этого он взял девушку. Ее жизнь спасла его…
Он жаждал жизни. Это было все, о чем он мог думать. Он снова попытался уловить запах жизни. И в этот раз, он сразу почувствовал его. Клэр находилась внизу, прямо под ним.
Сейчас он никак не мог связно думать. Она спала, но ему нужно, чтобы она была с ним.
Проснись, Клэр. Ты нужна мне. Проснись…
Он почувствовал, как она пошевелилась, ощутил ее потрясение. Малкольм с трудом вдохнул. Им овладело стремление ощутить ее рядом с собой и взять ее силу. Он мысленно следил за ней, когда она встала с кровати. Но что-то мешало ему, какое-то волнение в груди, в сердце. Память…
Что бы это ни было, он не обращал на это внимания.
Мне больно. Он заперли меня. Когда я войду в тебя, ты спасешь меня. Клэр.
Сейчас он почувствовал, что она слушает его. Она слышала его и это хорошо. Он напряг разум и ощутил ее отчаяние, а затем и ее возбуждение. Он улыбнулся. Она уже готова принять его. Его чресла напряглись от предвкушения, и сердце стало биться по-другому, еще сильнее.
Теперь память стала врываться в его мысли.
Он не хотел воспоминаний; он хотел только ее тело, ее жизнь.
Найди меня, девушка. Я жду…
Она не ответила, но он знал, что она услышала. Он растянулся на тюфяке и начал возбуждать себя рукой, чтобы быть наготове, когда она появится.
Где ты?
Малкольм улыбнулся, дико довольный.
Клэр. Наверху. Над тобой.
И сейчас он смог увидеть ее, двумя этажами ниже, с силой дергающую запертую дверь своей комнаты. На ней была надета только та крошечная сорочка, клочок ткани на бедрах и ботинки. Похоть снедала его, как и нетерпение. Его копье жадно пульсировало. Он мог сейчас буквально вкусить ее силу, он так долго этого хотел. И его сердце быстро забилось, слишком быстро.
Я не возражаю, против твоей любви, девушка.
Ты такой высокомерный!
Малкольм застонал. Если бы он позволил себе эту роскошь, он бы боролся со своей нуждой и умер. Он закрыл глаза: капельки пота выступили на лице, рот наполнился слюной от предвкушения, и протест его сердца был подавлен. А его чресла еще больше возбудились.
Могущество. Будет так много жизни и силы, и экстаза, невероятного экстаза.
Поторопись, девушка.
Она поднималась по ступенькам. Она уже близко, прямо за запертой дверью, и его сердце пронзительно закричало. Он заботился о ней.
В голове мелькали разные образы: Клэр, женщина, которой не нужен король, спорящая с ним; Клэр, на которой одета только крошечная тесемка, расшитая бисером; Клэр, собравшаяся бросить камень в Димхаана.
Он снова застонал. Воспоминаниям следовало бы притупить его вожделение, но вместо этого стремление вкусить ее силу еще больше обуяло его. Она была не такой, как все остальные женщины. Расстояние между ними являлось препятствием, но так или иначе, едва лишь он захватит ее жизнь, как сразу выпьет ее силу.
Его вены раздулись от возбуждения, и волна сильного наслаждения снова накатила на него. Тяжело дыша, так как возбуждение причиняло боль, он повернул голову и сосредоточил свое внимание на ней, пока она взламывала замок.
Ради их связи она стала неистовой. Он чувствовал желание, увлажнившее ее бедра. Она хотела прийти. Он снова потянулся к ее жизни. Мощь. Сила. Мужественность. Он торжествовал. Ему необходимо войти в нее и взять как можно больше от нее…
Дверь распахнулась.
Он потянулся к ее внутренней силе, наливаясь кровью и возбуждаясь еще сильнее, поскольку жажда жизни стремительно проникала в его вены. Волна удовольствия, предвещавшая вознести его на вершину, прорвалась. Он вглядывался в нее, медленно приподнимаясь. Да, он заботился о ней, но уже было слишком поздно.
Поскольку она стояла там, трепещущая и страстно желающая, возбужденная и влажная.
– Подойди, Клэр.
Спотыкаясь, она двинулась вперед. Ему удалось подняться. Она поддержала его, обхватив руками, и он немедленно протиснулся между ее бедер, терзая ртом ее губы, чувствуя, как она плачет от благодарности.
– Девушка, – выдохнул он, держа ее в крепких объятиях. Он откинул голову назад и начал немедленно забирать ее жизнь, настолько настойчиво и быстро, как только мог.
Прилило столь много силы. Он наполнился ей. И волна обрушилась. Он заревел от удовольствия, и потянув ее вниз, глубоко вонзился в горячую, влажную плоть. Она всхлипывала от удовольствия, как и он, экстаз стократно возрастал. Это ослепляло.
– Ты такая вкусная.
Она скользила по пронзающему ее копью, и кончала, снова и снова, плача от удовольствия, как и он. Он так давно хотел вкусить ее жизнь, и он оказался прав. Ничто не могло быть таким мощным, таким восхитительным. Он хотел, чтобы она вечно скользила вверх и вниз по его жезлу. Сегодняшняя ночь была именно такой. Он пил ее до дна и неоднократно кончал, пока она уносилась куда-то далеко, затерявшись в своем и его наслаждении. Поняв, что она желала еще большего, так же отчаянно, как и он, он дарил ей оргазм за оргазмом, не давая никакой передышки.
Больше.
Да.
Экстаз обрушился на них обоих.
Малкольм почувствовал себя непобедимым. И тут началось полное осознание всего. Сейчас у него было больше силы, чем когда-либо ранее, и больше ничего было взять. Эта женщина отдала ему все, эта прекрасная иностранка, которую он полюбил. Кончив, он дико вскрикнул в последний раз.
Он оторвался от нее.
Все еще вздрагивая от прилива огромной силы и страсти, Малкольм встал на колени и склонился над ее распростертым телом. И мгновенно почувствовал, что она умирает. Вернулся здравый смысл, и он ужаснулся.
У Клэр не осталось ничего, что она бы могла еще отдать.
Он взял все.
Они ворвались в комнату. Ройс схватил его и отшвырнул от Клэр. Сейчас он был гораздо сильнее Ройса, но позволил отпихнуть себя в сторону. У окна он выпрямился, тяжело дыша, мучимый страхом. Эйдан набросил на Клэр покрывало, и МакНил склонился над ней.
Что он наделал?Что он сделал с Клэр? Он не мог сейчас потерять ее!
– Она жива? – хрипло спросил он.
– Какого черта ты сделал? – заорал на него Ройс.
– Она жива? – вскричал Малкольм.
МакНил, не глядя на него, ответил:
– Да, жива, но еле-еле.
Он возложил руки на нее, вдыхая в нее жизнь.
И Малкольм почувствовал ее возращение в этот мир. Ее глаза распахнулись, и она прошептала его имя.
– Малкольм?
Он вздохнул с облегчением. Она жива.Их взгляды встретились, и она улыбнулась ему перед тем, как ее ресницы снова опустились.
Он чуть не убил ее.
В нем яростно свирепствовал зверь, кровожадный и злой. Бездушное чудовище…
Ройс хлопнул Малкольма по плечу, вынуждая того посмотреть ему в глаза.
– Так который из братьев отродье Морея? – безжалостно спросил он.
Малкольм вздрогнул, но теперь Ройс имел полное право задавать этот вопрос.
Она снова открыла глаза. Выглядя слабой, сбитой с толку и смущенной, она все же послала ему еще одну прекрасную улыбку. Разве она не знала, что он наделал? Как он мог сделать это?
Ей следует бояться его!
Но он боялся самого себя.
– Не двигайся, – сказал ей МакНил. – Ты жива, но очень слаба.
Его ужас и отвращение к себе должно быть были заметны, потому что Клэр мягко сказала ему:
– Малкольм, все в порядке. Я не умерла.
Он не смог ей ничего ответить. Малкольм развернулся и вышел прочь из комнаты.
Спускаясь по ступенькам, Малкольм натянул на плечи лейне. Образ полунагой Клэр, лежащей на полу, бледной и неподвижной, словно труп, запечатлелся в его памяти. Он хотел это запомнить. Он почти убил ее. Он почти забрал ее жизнь.
В глубине души, в сердце, он чувствовал сильную боль. Он вошел в зал, зная, что Ройс следует за ним по пятам. Он решил не обращать на него внимания. Подошел к буфету и выпил вина из какого-то графина, но сколько б он не выпил, это не могло изменить того, что произошло, или стереть из памяти вкус жизни Клэр в его теле и невероятный экстаз, который он испытал.
Малкольм почувствовал, как взгляд Ройса обжигает спину. Он медленно повернулся, заскрежетав зубами. В этот миг он никого так не ненавидел, как себя.
– Я вижу, ты облизываешь губы.
Малкольм напрягся.
– Не отрицай, тебе понравилось вкушать ее на грани смерти.
Он хотел опровергнуть это, но на ум не пришло никаких слов в свое оправдание.
– Ты будешь бороться с этим теперь, – сверкнув серыми глазами, предупредил его Ройс. – Ты поклялся защищать Невинных, а не уничтожать их.
Малкольм отвернулся. Он отступил от клятв, нарушил Кодекс. Он отведал запретное удовольствие и наслаждался каждым его чертовым моментом.
Ройс схватил его за плечо и развернул к себе лицом.
– Если ты перейдешь на сторону зла, я убью тебя.
Они посмотрели в упор друг на друга. Его дядя сказал то, что намерен был сделать.
– Если я обращусь ко злу, то надеюсь, ты уничтожишь меня.
Он тоже высказал то, что думал.
– Ты будешь бороться с этим, и будешь бороться с Мореем, – отрезал Ройс.
Он отпустил Малкольма и проследовал мимо него с таким видом, словно был готов расшвырять все вокруг себя.
– Я не стану злом, – медленно произнес Малкольм, но он не был в этом уверен. – Я сгораю от стыда.
– Хорошо. Тебе должно быть стыдно.
Ройс отошел и стал наливать вино в хрустальный бокал. Его рука тряслась. Малкольм никогда не видел, чтобы Ройс трясся, ни разу за всю жизнь, что знал его.
– Ты не можешь понять, – сказал Малкольм, – я был зверем, не человеком.
Ройс медленно развернулся.
– Как ты думаешь, почему я хотел видеть тебя запертым в комнате, словно бешеное животное?
Малкольм изумленно посмотрел на него. Он не собирается забывать то, что только что случилось.
– Я почти убил женщину, которую поклялся защищать, Руари.
– Женщину, которую поклялся защищать или женщину, которую полюбил? – хмуро спросил Ройс, без тени улыбки на лице. Его вопрос звучал как обвинение.
Малкольм вздрогнул. Ройс ошибается.
– Я никого не люблю, – наконец произнес он. Он отказывался вспоминать те чувства, которыми был охвачен в пылу экстаза.
– Ты любишь американку. Это написано у тебя на лбу, и я слышу это в твоем сердце.
– Проклятье, – заревел Малкольм. Ройс лучше бы подумал прежде, чем вторгаться в его мысли. – Она нравится мне, и все. Нравится, Ройс, просто нравится, так же как ты мне нравишься.
– Но ты же не думаешь о том, чтобы трахать меня днем и ночью, – Ройс отошел от него.
Малкольм почувствовал, как что-то сломалось между ними.
– Ты недостаточно красив.
Ройс посмотрел ему в лицо.
– Малкольм, приди в чувство. Ты подверг ее смертельной опасности. В этот раз ты сдержался. А что случится в следующий раз?
– Следующего раза не будет, – выкрикнул он, покрывшись потом. Сейчас он доверял себе еще меньше, но его обязанность защищать Клэр. Он охотно умрет, выполняя свой долг.
– Я надеюсь, что так. Но ты молод, и твоя кровь, черт побери, слишком горяча. И Морей не остановится. Ты слышал его, так же как и я. Он возьмет ее, попользуется и вернет тебе беременную. Или, он снова и снова будет заманивать тебя в ловушку, завлекая тебя ко злу, используя женщину, которую ты любишь, пока ты не лишишь ее жизни.
Малкольм закрыл глаза, его била дрожь. Он уже все это понял.
Ройс смягчился. Он подошел к нему и сжал плечо.
– Я не думаю, что Клэр следует быть рядом с тобой. Даже если ты фиктивно выдашь ее замуж за одного из своих людей, он прочитает ее как книгу, так же как и тебя. Неважно, что ты намерен сделать, Морей использует ее как оружие против тебя. Девушке нужно уйти.
Интуитивно он тоже понимал это, даже если не желал осознать.
– Нет. Должен быть другой способ, чтобы уберечь ее.
– Никакой другой способ не сможет уберечь ее от тебя! – вскричал Ройс.
– Я найду выход, – заскрежетал зубами Малкольм.
– Выхода нет, – с яростью сказал Ройс. – И теперь я вижу, что был прав. Из-за любви ты становишься дураком. Твоя любовь только убьет ее. А ее любовь убьет тебя!
Он почувствовал, что почти не может дышать. Оказывается, он зависел от Клэр. Оказывается, он ждал, что она будет рядом с ним, в его доме, и ночь за ночью в его постели. Оказывается, он предвкушал разговоры с ней и ожидал ее улыбок, так сильно ему нравившихся, что он пытался быть их причиной. Ее высокомерие могло быть раздражающим, но она была слишком умна для женщины. Он мог бы пропускать мимо ушей ее оскорбления, потому что знал – она любит его. Она не считала его средневековым болваном-мачо, хоть и называла так. Единственное, что его действительно раздражало, так это ее неповиновение, потому что он знал, что умнее и сильнее ее. И он бы вынес ее пренебрежение приказами, если бы мог изменить то, что сейчас происходит.
Она нужна ему. Это поражало. Он чувствовал боль при мысли, что ее нужно отослать подальше. Наверно, он будет скучать за ней, когда она уедет.
– Я обдумаю это, – сказал он резко. – Не дави сейчас на меня.
– Здесь нечего обдумывать! – разъярился Ройс. – Либо ты хочешь увидеть ее однажды мертвой, либо ты хочешь, чтобы она жила. Выбирай.
Малкольм с отвращением посмотрел на него. Не было никакого выбора. Из-за мрачного чудовища, таившегося в нем, из-за Морея, знавшего, как спустить с цепи этого зверя, Клэр не могла оставаться с ним. Она стала его Мейрид. И как у Мейрид, было только одно безопасное место, куда она могла бы направиться – монастырь.
– Ни один Димхаан никогда сознательно не войдет в святое место. Я отвезу ее на Иону, – сказал Малкольм и не сдержался, его гнев прорвался наружу. Он вскинул руку, отшвыривая в сторону красивый стул, отчего на том сломались подлокотники. Его сердце не желало ее отпускать.
– Там она будет в безопасности, – согласился с ним Ройс. – Но отвезу ее туда я. Сейчас уже поздно, я отвезу ее завтра. Мы выедем на рассвете.
Малкольм повернулся, его сердце колотилось.
– Не ты здесь отдаешь приказы, Ройс, – предостерег он. – Я – твой сеньор и господин.
– Да, когда ты не ослеплен похотью и любовью.
И с гордым видом Ройс покинул зал.
Малкольм взорвался от гнева. Он склонился над спинкой другого стула, тяжело дыша. Монастырь будет безопасным местом для Клэр. Его мать в монастыре была в безопасности, и с радостью оставалась там до своей смерти. Даже Морей не посмеет проникнуть в священное место. Но Клэр не захочет долгое время оставаться в аббатстве. Более того, он был уверен, что она вообще не захочет туда ехать.
Она будет в ярости, подумал он. Но он был господином, и не собирался давать ей выбор. Он выпрямился и лягнул стул, обшитый красно-белой камчатной тканью, который перелетел почти через весь зал.
В зал вошел Эйдан.
– Если ты хочешь что-нибудь сломать, иди в лес, но оставь мой прекрасный дом в покое!
Малкольм взглянул на него. К несчастью, этот человек его единокровный брат. Прошлой ночью он пытался излечить его.
– Как Клэр?
– Она быстро уснула. Хотел бы я знать почему.
Малкольм напрягся.
Лицо Эйдана было замкнутым, и не выражало никаких эмоций.
– Я не исцелил тебя. Морей наложил на тебя какое-то заклятие и блокировал мою силу. – Его взгляд стал жестким. – Клэр остановила кровотечение своими руками. Клэр вдохнула в тебя воздух и вернула тебе дыхание. Она молилась Древним за твою жизнь.
Малкольм знал, что последует дальше.
– А затем ты пытался отнять ее жизнь, – сказал Эйдан, кровь стучала у него в висках. – И ты ненавидишь меня за то, что я родня дьяволу?
Малкольм вздрогнул.
– Себя я ненавижу больше.
– Тебе и следует, – Эйдан сделал паузу. – Клэр останется здесь.
Малкольм пришел в бешенство.
– Я не делюсь, Эйдан. Она едет на Иону.
– У меня нет желания тащить ее в свою постель, – твердо сказал Эйдан. – Она заслуживает того, чтобы жить.
– На рассвете я отвезу ее на Иону, – тихо, но гневно ответил Малкольм. Он знал, что его брат не сможет устоять перед очарованием Клэр. – Притронешься к ней – умрешь.
– Дурень, – бросил в ответ Эйдан, проходя мимо него. Он поднял сломанный стул. – Ты должен мне прекрасный стул из Франции, в стиле Людовика XIV.
Малкольм отвернулся. Он не мог найти покоя, и должен понять почему. Его сердце действительно болело и ныло в груди. Завтра он отвезет Клэр на Иону. И что потом? Морея невозможно уничтожить. Клэр придется провести там годы, пока о ней не забудут. Сначала она рассвирепеет, а потом станет несчастной. Он уже чувствовал себя несчастным.
Эйдан тихо сказал:
– Она не Мейрид.
Малкольм резко развернулся.
– Ты следишь за моими мыслями?
– Мне не нужно следить. Твое разбитое сердце кричит громко и отчетливо.
– Мое сердце не разбито, – он выразительно улыбнулся.
Но Эйдан был совершенно серьезен.
– Малкольм, на мгновение отбрось свою ненависть ко мне. Там, в башне не МакНил излечил Клэр.
Малкольм вытаращил глаза.
– Что это значит?
– Он сказал мне, что когда начал исцелять ее, она уже лечила себя сама.
Малкольм сохранял спокойствие.
– Камень?
– Я не знаю. Может быть, это была магия камня, а может и нет. Я ощутил силу камня на крепостной стене. Ты тоже должен был почувствовать это.
– Да, я ощутил чары камня прошлой ночью, и чувствовал их, когда нас атаковали в Морверне. Но это не то, что ты думаешь.
Малкольм в упор посмотрел на Эйдана, а тот ответил таким же взглядом.
– Ты прав, – наконец, сказал он. – Я думаю, что она может быть одной из нас.
Глава 13
Клэр проснулась с пульсирующей мигренью, у нее никогда такой раньше не было. Боль так ее скрутила, что она, шатаясь, еле поднялась с кровати и направилась к ночному горшку, где ее немилосердно вырвало.
Она села на пол, пытаясь понять, где находится и молясь, чтобы ей стало лучше. Ужасная боль сменилась менее резкой головной болью, но и сейчас она чувствовала себя отвратительно. По правде говоря, она чувствовала себя так, словно прошлой ночью выпила вина больше, чем следовало.
Но прошлой ночью не было никакого вина.
Прошлой ночью был только Малкольм.
В замешательстве Клэр бросила взгляд на два окна в комнате. Снаружи было облачное утро, солнце едва виднелось. Она задрожала, чувствуя, как боль пронизывает не тело, а ее сердце и душу.
Она на острове Оу и вчера вечером Морей нанес Малкольму почти смертельный удар, уже во второй раз. Но он не умер. Он был очень даже жив.
О, Господи. Что она наделала? Что оннаделал?
Малкольм был почти при смерти. Его заперли, как дикое животное, а она была не в себе, подумала она, медленно вставая на ноги. Теперь она вспомнила сильное отчаяние, поразительную необходимость найти его, быть с ним. Прошлой ночью, она была уверена, что он звал ее, желал, чтобы она пришла к нему. Они как будто общались телепатически. Она безропотно повиновалась. Более того, ничто и никто не смог бы удержать ее от него.
Она не контролировала ни свое тело, ни свой разум. Малкольм полностью контролировал ее. Но он тоже был не в себе.
Его дикие крики заполнили ее мысли. Прошлой ночью он взял ее жизнь.
Спотыкаясь, она добралась до стула и села, совершенно шокированная. Удовольствие в смерти. Недосказанность всех времен. Прошлой ночью она хотела умереть ради него. Прошлой ночью она хотела умереть в агонии нечеловеческого экстаза.
Насколько близко к смерти она была? Она смутно помнила МакНила и Эйдана, суетящихся возле нее. У Клэр начали стучать зубы. Малкольм остановился сам… или его оттащили от нее, как бешеного зверя? Она не помнила все подробности.
Клэр не могла поверить в то, что лишилась своей силы воли. Это пугало.
Но Малкольм тоже был лишен силы воли. Нахождение на грани смерти сделало его ненасытным, полным решимости выжить, во что бы то ни стало.
Морей был близок к тому, чтобы заполучить душу Малкольма. Или уже слишком поздно?
Слеза скатилась по ее щеке, а затем еще одна и еще… И Клэр подумала о его теплых взглядах и нежной улыбке, когда она лежала в его объятиях после занятий любовью, той единственной ночью, когда он ошеломил ее, говоря, что желает быть верным ей.
Ее сердце протестующе кричало, требуя, чтобы она прислушалась к нему. Малкольм не мог перейти на сторону зла прошлой ночью. Малкольм в действительности не причинил ей вреда, потому что она была очень даже живой сегодня. Он хороший, и она знала это сердцем и душой. Это Морей был злым, Морей и все подобные ему. Это Морей оставил Малкольма умирать, как он уже это однажды сделал, надеясь, что Малкольм убьет Клэр, чтобы спасти себя; надеясь заманить в ловушку Малкольма, чтобы он стал полноценным Димхааном. Но здравомыслие вернулось к Малкольму до того, как стало слишком поздно.
Клэр все еще сомневалась. Морей почти преуспел с ее смертью и падением Малкольма. Ее разум лихорадочно работал, обращая внимание на то, что Малкольм во второй раз нарушил свои клятвы, хоть она и осталась жива. Был ли он на грани обращения ко злу?
Что бы она сделала, если бы пошла к Малкольму и нашла кое-кого другого на его месте?
Наконец-то, Клэр была готова признать правду. Она очень сильно влюбилась в средневекового мужчину, ведущего свой род от богини. И прошлой ночью он был одержим самой обычной похотью.
Поняв это, она подошла к окну и открыла его. И когда в комнату ворвался свежий, влажный воздух с озера, она глубоко вдохнула, а ее сердце бешено забилось. Она услышала звон мечей.
Клэр напряглась. В нижнем внутреннем дворике Малкольм с Ройсом обменивались серией ударов друг с другом. Какой-то миг она в замешательстве смотрела, как мужчины скрестили свои мечи. Они были так сосредоточены, что она бы поклялась, что они хотят ранить друг друга. Малкольм обрушил на Ройса такой агрессивный удар, что на миг она подумала, что Ройс обречен. Но тот парировал выпад, и они яростно схватились.
Клэр быстро отпрянула от окна, снова задрожав.
Ее сердце сильно и быстро колотилось. Она никогда не сможет забыть то, что произошло прошлой ночью, но она не боялась Малкольма. Она боялась занего.
Клэр пересекла комнату, направляясь к выходу, и по пути мельком увидела свое отражение в маленьком зеркале, стоящем на единственном комоде в комнате. Она споткнулась, увидев себя одетой в свою городскую одежду. Лицо было очень бледным, под глазами огромные темные круги. Она выглядела больной, очень больной. И все потому, что вчера ночью она чуть не умерла.
Клэр отвернулась от зеркала. Она надела свои ковбойские сапоги и спустилась по лестнице. Зал был пуст, а на улице утро Нагорья, влажное и сырое после ночного дождя. Хмельной и сильный запах летнего дождя, свежих цветов и влажной травы не мог унять ее нездоровое волнение.
Клэр остановилась. Малкольм и Ройс так яростно сражались, что она серьезно засомневалась, что у них тренировка. Она внимательно посмотрела на Малкольма, а затем на Ройса, и поняла, что мужчины очень разгневаны. Если это тренировка, то на что же будет похоже настоящее сражение. Они, очевидно, намеревались нанести поражение друг другу. Она могла догадаться, почему так сердит Ройс, но Малкольм выглядел совсем рассвирепевшим. Ее сердце дрогнуло, и она кинулась вперед.
Один удар парировал другой удар. Лейне Малкольма промокло от пота и прилипло к его мощному телу, вырисовывая каждый двигающийся мускул. Его длинные до плеч волосы были влажными, пот струился по лицу. У Ройса был точно такой же вид.
Клэр была уверена, что причиной такой враждебности являлись события прошлой ночи. Малкольму следовало бы пойти на попятный. Ройс заменял ему отца с тех пор, как Малкольму исполнилось девять лет. Она понимала гнев Ройса. Он возник от страха за своего племянника.
Малкольм бросил на нее взгляд, и Ройс выбил меч из его рук, а затем приставил лезвие меча к шее Малкольма. Малкольм откинул голову немного назад, признавая свое поражение, но выглядел он чертовски недовольным.
– Ройс! – крикнула Клэр.
Прочел ли Малкольм ее мысли? Конечно же, Ройс не собирался его прирезать!
Ройс зарычал, а затем вонзил свой меч в землю, где тот, раскачиваясь, встал. Он прошагал мимо Клэр, откинув с лица свои влажные золотистые волосы, и обдав ее запахом пота.
Она тяжело задышала, когда Малкольм наклонился, подбирая свой меч. Она была готова броситься в его объятья. Вместо этого она медленно подошла к нему.
– Ты в порядке?
Меч Ройса оставил на горле Малкольма тонкий красный след.
Он выпрямился и вложил меч в ножны. Затем откинул влажные волосы со лба и заправил их за уши. Клэр забеспокоилась, осознав, что он не смотрит на нее.
– Малкольм?
Наконец он встретился с ней взглядом, его глаза ярко горели.
– О чем именно ты спрашиваешь? Это мне следовало бы спросить, хорошо ли ты себя чувствуешь.
Она напряглась.
– Я в порядке… взволнована… немного напугана… но в порядке, – она обняла себя за плечи. – Ройс злится из-за вчерашней ночи, не так ли? Он просто не понимает, что произошло.
Он вздрогнул и отвернулся, резко изменившись в лице.
– Я не желаю больше никогдаобсуждать прошлую ночь. И не пытайся сейчас защищать меня.
– Конечно, я буду защищать тебя! Я всегда буду защищать тебя, потому что ты самый благородный человек, которого я когда-либо встречала! Прошлой ночью благородство одержало победу.
Он бросил на нее разъяренный взгляд, но затем, наконец, посмотрел ей в лицо и поразился:
– Время обедать, – резко сказал он и прошел мимо нее.
– Мы должны поговорить о прошлой ночи! – Клэр схватила его за плечо, но он вывернулся и отскочил от нее. – Малкольм, мы не можем игнорировать то, что произошло! Прошлой ночью я чуть не потеряла тебя, и чуть не умерла!
– Ты не оставишь это в покое? – закричал он. – Я здесь, ты жива, не так ли?
– Как я могу оставить это в покое? Морей едва не обратил тебя ко злу. Вчера я была готова умереть в твоих объятиях от удовольствия, добровольно! – неистово вскричала она, вся задрожав.
Он резко втянул воздух, и на миг Клэр подумала, что он собрался оттолкнуть ее. Вместо этого, он очень нежно убрал ее руку со своей руки.
– Да, вчера ночью ты чуть не умерла. А я взял от тебя, все что смог, – его глаза вспыхнули.
Он не сказал больше ни слова, и Клэр прошептала:
– Ты умирал. Тебе предназначено жить, во что бы то ни стало. И ты не забрал у меня все.
Затем, чтобы удостовериться, она спросила:
– Ты остановился, разве не так? Так или иначе, но ты остановился.
Он выглядел так, словно она дала ему пощечину. Она не знала, сможет ли он ответить, так тяжело он дышал. Наконец, он сказал:
– Да. Я почувствовал, как ты покидаешь этот мир. Я остановил зверя, который живет во мне. В этот раз.
– Ты выбрал добро, а не зло, – сумела она произнести. – Это весьма обнадеживает!
– У тебя не оставалось ничего, чтобы я хотел еще взять! – проревел он.
Она сжалась:
– Нет.
– Тебе не говорили, что ты слишком доверчива?
Ее переполняло сострадание.
– Я понимаю твой гнев, – прошептала она. – И я понимаю, что произошло вчера ночью. Ты знаешь, что это так. Каждый раз я чувствовала, как ты достигал экстаза, и это тоже заставляло меня желать еще большего. Это ощущение побуждало меня умереть ради тебя. Сейчас я поняла это. Кто бы не захотел еще такого безумного секса, такого невероятного экстаза, после того как испробовал это однажды? Я поняла это. Даже зная об опасности, я бы могла соблазниться испытать это снова! Но ты не обычный человек. Ты предназначен для добра, не для зла. В самый последний момент ты одержал победу над Мореем. Малкольм, ты победил.
Он завелся:
– Тебе следует бояться. Я никого не победил! Ты желаешь приободрить меня, припоминая мне все? Когда я смотрю на тебя, я вижу тебя такой, какой ты была прошлой ночью – почти при смерти, но твое лицо выражало удовольствие, и я чувствовал, как твоя сила перетекает в мои вены. Я чувствую это даже сейчас!
Она отшатнулась от него, поняв, что прошлая ночь все изменила. Его самообладание было очень хрупким, а она говорила слишком откровенно и подробно. Она заколебалась, сомневаясь, что ему ответить.
– Да, я до сих пор чувствую твой вкус, Клэр. Но ты хочешь „поговорить“ об этом. Прекрасно. Мы поговорим. Я близок к тому, чтобы стать Димхааном. Возможно, я уже становлюсь им. Ты все еще хочешь поговорить?
Он отошел от нее и направился к замку.
Она сдуру надеялась, что при свете дня прежний Малкольм вернется. Его гнев сказал ей, что он беспокоится о своей судьбе. И пока он будет так делать, они смогут преодолеть все ужасное. Но сейчас он был напуган. Она никогда бы не подумала, что он может чего-то бояться, но он боялся себя.
Услышав ее мысли, он повернулся, его глаза расширились.
– Я очень зол, Клэр. Да, и я боюсь. Тебе нужно держаться подальше от меня. И нет никакого „мы“. С Мореем я буду сражаться один.
Клэр знала, что не может бросить его в такой трудный час. Она больше не будет прятаться ни в каких шкафах.
– Тогда ты дура! – закричал он, читая ее мысли. – Ты собираешься верить в меня после того, что я с тобой сделал?
– Я всегда буду верить в тебя. Ты сын Брогана Мора, – прошептала она.
– И как долго продлится твоя вера? – потребовал он у нее ответа.
Их взгляды встретились:
– Всю жизнь, – ответила она.
– Ты самая упрямая и глупая женщина, которую я когда-либо встречал, – сказал он недоверчиво. – Надумала доверять мне? Ройс прав. Ты – не нужное мне искушение, и со мной ты не в безопасности. Завтра он отвезет тебя на Иону.
Глаза Клэр расширились. Они планировали поехать на Иону вместе, чтобы вернуть страницу Братству. Впрочем, эти планы строились до тех ночных событий.
