Текст книги "Братская честь (ЛП)"
Автор книги: Бренда Джексон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Ты его поймала?
Шана услышала веселье в голосе сестры, когда та подтвердила:
– Да, я взяла его и маленького Марко. Первое, что сделал малыш, – попросил позвать маму.
– Ей уже сказали?
– Да, и потребовался почти час, чтобы она перестала плакать.
Шана могла себе представить. Для матери, узнать, что ее ребенок погиб, сгорел в автокатастрофе, а теперь он жив и похищен своим отцом, – чертовски адское испытание. И что чрезвычайно печально – то, что власти закрыли дело, доказав, что бывший муж и ребенок погибли в огне. Но Карла Родриго пришла к Джулс и убедила ее взяться за это дело. Джулс взялась из-за внутреннего инстинкта, который ее не подвел.
– Поздравляю, Джулс. Еще одна разгаданная тайна. У тебя их целый послужной список.
– Как и у тебя спасать компании. Уверена, папа гордится своими девочками.
Шана улыбнулась.
– Я тоже в этом уверена.
– Кстати, о папе, готова завтра отправится с ним за продуктами? – спросила Джулс.
– Да, а когда ты вернешься домой?
– Не раньше чем через пару недель. Мисс Родриго на пути сюда, но остается много бумажной работы. Это другая страна, и из-за похищения нам пришлось привлечь к делу и Госдепартамент, и ФБР.
– Тогда, будь осторожна.
– Буду.
После того, как Шана отключилась и положила телефон обратно в сумочку, она постаралась не думать о Джейсе Грейнджере и о том, какое впечатление он произвел на нее, и особенно об утреннем поцелуе. Ей нужно думать о Моне Андервуд, женщине, которой интересовался отец, и выяснить о ней все возможное.
Меньше всего Шане хотелось, чтобы Джулс вернулась в город и начала копать, независимо от того, оправданно это или нет. Когда дело касалось Бена Брэдфорда, Джулс могла переступить черту и превратиться в силу, с которой придется считаться.
Продолжая свой путь в спальню, Шана решила, что когда Чарльз спросит, куда она хочет пойти, она предложит поужинать и сходить в кино. И она повторяла, что ему нужно держать руки при себе. Чарльзу нравилось иногда позволять себе вольности, которых он не должен был делать, вот почему ей пришлось притормозить с их отношениями. Он полагал, что после первого свидания она готова лечь с ним в постель, и ей пришлось сообщить ему, что случайные связи – это не для нее. Поэтому последние три месяца он пытался сломить ее оборону и не позволял уйти просто так.
Но она должна признать, что, когда он не сосредотачивался на том, чтобы затащить ее в постель, то был отличным собеседником и славным парнем. В эти выходные ей нужно отдохнуть, немного повеселиться. Но больше всего ей хотелось выкинуть из головы Джейса Грейнджера.
Глава 14
– Всем доброе утро.
Джейс поднял глаза, когда Далтон вошел в столовую, улыбаясь во все лицо и притягивая Ханну к себе для звонкого поцелуя в щеку, заставившего ее покраснеть и усмехнуться. После смерти деда Ханна почти перестала улыбаться, и было приятно снова видеть ее улыбку.
– Иди, садись, Далтон, пока я тебя не отметелила, – предупредила Ханна. – И я испекла твое любимое печенье.
– Спасибо, Ханна, очень тебе благодарен, – сказал Далтон, улыбаясь и потирая руки, и быстро направился к столу.
– Кажется, тебя не было всю ночь, – сказал Джейс Далтону, когда брат наполнил тарелку и плюхнулся на стул напротив него и Кейдена.
Далтон растянул губы в глуповатой улыбке.
– Все верно. Я пришел меньше чем за час до того, как ты встал. Хотел тебя разбудить, но Ханна не позволила. Утверждала, что тебе нужно отоспаться.
Он наклонился ближе и прошептал, чтобы не слышала Ханна, вытиравшая пыль с мебели в соседней комнате.
– Я чуть не сказал ей, что у тебя нет причин отсыпаться. Это я большую часть ночи разминал мышцы, в то время как ты, вероятно, просто свернулся калачиком, мечтая об этом.
Джейс сделал глоток кофе, решив не отвечать, но позволить Далтону насладиться своей славой. Кейден не собирался так легко отставать от брата.
– Все такой же хвастун, как погляжу. Однажды, ты встретишь себе женщину под стать.
Далтон с куском бекона во рту схватился за сердце, словно слова Кейдена причинили ему боль. Джейс не мог удержаться от улыбки. Так было всегда, когда подростками они жили здесь с дедушкой. Он был реалистом, Кейден – идеалистом, а Далтон – болваном, которому доставалось больше секса, чем им обоим... или так он утверждал.
Ричард сидел во главе стола с поднесенной к лицу газетой и просматривал финансовый раздел, в то время как Далтон шептал через стол о своих сексуальных похождениях, а Джейс и Кейден ловили каждое его слово. Джейс всегда задавался вопросом, было ли внимание старика приковано к газете, или, как и все остальные, слышал все россказни.
Джейс посмотрел на часы.
– Ешь. Через час мы выезжаем.
Он не хотел признаваться в этом, но чувствовал себя ребенком, собирающимся навестить Санту. Он взял за правило навещать отца два-три раза в год и знал, что Кейден общается с ним еще чаще. Далтон не видел отца пять лет, с тех пор как Шеппарда перевели в Делверс. Это будет первый раз за последние десять лет, когда они втроем посетят отца.
– Папа знает, что мы идем, да? – спросил Далтон, прежде чем сделать глоток кофе.
– Да, я разговаривал с ним несколько дней назад. Ему не терпится увидеть нас, особенно тебя, – ответил Джейс.
Далтон сначала промолчал, а потом сказал:
– Я тоже с нетерпением жду встречи с ним.
Некоторое время спустя, Джейс вернулся в свою спальню, чтобы забрать кое-что из того, что он планировал взять с собой. Он знал, что дед с отцом поддерживали связь и Ричард навещал Шеппарда не реже двух раз в месяц. Интересно, знал ли отец о состоянии компании? И если да, то что именно Ричард ему рассказывал? Джейс намеревался это выяснить.
Пристегивая мобильник к поясу, он не мог не думать о Шане. Мысль о том, что она пойдет на свидание, не должна его волновать. Все, что их объединяло, было влечение, и все, что он получил от этого, был поцелуй. Но не просто поцелуй, а Поцелуй.
Он провел языком по губам, убежденный, спустя столько времени, что все еще ощущает ее вкус. Предполагалось, что она уйдет из его жизни, но все пошло не так. Он признался себе, что хочет ее больше, чем когда-либо. А так быть не должно. Развод с Евой стал для него новым рождением, и он дал обещание, что следующие отношения, не ошеломят его, и он сможет с ними справиться. Но в Шане Брэдфорд не было ничего, с чем он мог бы справиться. Даже когда она одета в строгие, подобающие и традиционные костюмы, с таким же успехом на ней могло вообще ничего не быть, потому что он видел дальше всего этого, видел обнаженную сексуальную женщину. Женщину, безжалостно по кусочкам раскалывающая его либидо.
В дверь спальни тихонько постучали.
– Войдите.
Кейден открыл дверь и вошел вместе с Далтоном.
– Готов ехать?
Джейс кивнул и посмотрел на мужчин. Его кровь. Его братья.
– Да. Поехали увидимся с папой.
***
Шеппард Грейнджер стоял у окна и смотрел на улицу. Делверс – неплохое место, для тюрьмы. На самом деле, как попечитель, он был здесь более свободным, чем большинство парней. Разница только в том, что их сроки намного короче, чем у него – максимум пять лет. Он отсидел пятнадцать лет из тридцати – половину срока.
Трудно быть запертым, лишенным свободы за преступление, которого не совершал, и знать, что виновный разгуливает где-то на свободе. Отец не раз спрашивал Шеппарда, не знает ли он, кто мог желать смерти Сильвии, но Шеппард честно признавался, что был и остается без понятия.
Шеп знал секреты Сильвии, даже когда она думала, что он не знает. Жена изменила ему, а не наоборот, как утверждало обвинение. Ее любовник не присутствовал на суде, и до сих пор, насколько ему было известно, Шеп был единственным, кто знал о романе, кроме жены того человека. Но он не мог сказать, что кто-то из них имеет какое-то отношение к смерти Сильвии, потому что в то время они оба уехали из страны, пытаясь восстановить свой брак. Он не чувствовал необходимости говорить о них с адвокатом. Меньше всего ему хотелось запятнать имя матери своих сыновей.
– Мистер Шеп, я хотел попрощаться.
Шеп повернулся и посмотрел в лицо Мэтью Фонтэйна, которое выглядело несколько иначе, чем пять лет назад, когда он прибыл в Делверс отбывать срок. Шеп пробыл в Делверсе всего две недели, когда приехал Фонтэйн, разъяренный, полный гнева и злобы на весь мир. В восемнадцать Фонтэйн попался на угоне автомобиля. У водителя внезапно случился сердечный приступ, и он умер бы, если бы Фонтэйн не остался, чтобы сделать мужчине искусственное дыхание. За это он получил более мягкий приговор, чем остальные. Однако Фонтэйн считал, что его должны были освободить.
Начальник тюрьмы назначил его в группу Шепа, и с самого начала они сталкивались лбами. Но благодаря упорной работе и решимости, Шепу не потребовалось много времени, чтобы заставить молодого человека осознать свою ошибку. Фонтэйн, бросивший школу в шестнадцать лет, оказался очень умным и сообразительным парнем, с острым языком и трудным детством. Теперь, пять лет спустя, находясь в тюрьме, Фонтэйн получил аттестат зрелости, и ему не хватало нескольких баллов, чтобы получить диплом по криминологии. Его уже приняли в Хэмптонский университет, чтобы закончить образование. Он больше не гневался и не злился на мир. Сегодня его освободят, и Шеп знал, что Фонтэйн справится.
– Буду скучать по тебе, Фонтэйн, – сказал Шеп, улыбаясь двадцатитрехлетнему молодому мужчине, чувствуя себя почти гордым родителем. – Но я знаю, что ты справишься со всем, что тебе встретится в жизни. Ты прирожденный лидер, следующий по правильному пути, где знают, что преступление того не стоит.
Фонтэйн кивнул, и его улыбка исчезла, сменившись глубоким хмурым взглядом.
– Мне ненавистно, что вас оставляют здесь за преступление, которого вы не совершали. Это единственное, что я не могу признать справедливым.
– Не беспокойся обо мне. Со мной все будет в порядке.
– Да, но у вас впереди еще пятнадцать лет. Думаю, если бы мне пришлось пробыть здесь хотя бы еще день, я бы…
– Нашел в себе силы выдержать это, – закончил за него Шеп. – Было время, когда я думал, как мне это сделать, зная, что оставил троих сыновей-подростков, но каким-то образом нашел в себе силы.
– Но это неправильно. Кто-то уже должен был найти убийцу вашей леди. Он на свободе, а вы здесь.
– Я готов отсидеть срок, – мрачно сказал Шеп.
– Хотя вы не совершали преступления? Может, ваши сыновья…
– Нет, – оборвал его Шеп. – Теперь у них своя жизнь. – Чего он не добавил, так это того, что не уверен, вдруг Сильвия замешана в чем-то таком, что заставило кого-то желать ее смерти. И он не хотел, чтобы из-за этого жизнь сыновей подвергалась опасности. Чем меньше они будут знать, тем лучше. Джейс, Кейден и Далтон были и всегда будут его главной заботой.
– Ну вот, мистер Шеп, вы всегда присматриваете за людьми. Я просто хочу сделать что-нибудь.
Лицо Шепа расплылось в улыбке.
– Ты это можешь. Окажи мне честь, сделав что-то из себя. Затем выйди к своему окружению и достучись до другого хулигана, которому нужна направляющая рука. Дай ему то, что, надеюсь, я дал тебе. Чувство цели и гордости, а также веру в то, что ты можешь быть лучше, чем то, что предлагали тебе уличные банды.
Фонтэйн кивнул.
– Да, сэр.
Двадцать минут спустя Шеп стоял у окна на четвертом этаже библиотеки и смотрел, как Мэтью Фонтэйн выходит из Делверса свободным человеком. Машина, которую, как знал Шеп, вел пастор Лютер Томас, стояла там, чтобы забрать его. Лютер позаботится о том, чтобы Фонтэйн как можно легче и с большим позитивным влиянием вернулся в общество. И Лютер позаботится о том, чтобы Фонтэйн получил последние баллы, необходимые ему для окончания колледжа. Лютер обещал, и Шеп знал, что он сдержит свое слово. Лютер сам когда-то был осужденным, но после шести лет заключения его освободили, как только его адвокат подал апелляцию и выиграл суд. Были представлены новые доказательства, того, что ДНК, обнаруженное у жертвы изнасилования, не принадлежало Лютеру. Настоящий насильник уже сидел в тюрьме за серию других изнасилований.
Лютер, даже отбывая срок, помог Шепу в его первый год заключения сохранить рассудок. Он сказал Шепу, что когда мир дает тебе лимоны, ты делаешь из них лимонад. Пребывание в тюрьме не делает тебя виновным; это просто означает, что шансы сыграли против, и когда в своем сердце ты знаешь, что невиновен, тебе нечего стыдиться. Для Шепа не стало неожиданностью, что, выйдя из тюрьмы, Лютер подался в священнослужители. Этот человек умел вдохновлять людей и был именно тем, в ком нуждался Фонтэйн.
Когда машина Лютера отъехала, подъехала другая. Во двор въехала машина. Внезапно Шеп почувствовал, как внутри у него все сжалось от нахлынувшей гордости. Он знал так же точно, как и то, что его зовут Шеппард Масео Грейнджер, что это прибыли его сыновья. Все трое.
***
Шеп заключил сыновей – всех троих – в крепкие медвежьи объятия. Он нуждался в этом. Прижать их к себе и дать им почувствовать свою любовь... так же, как ему нужно было почувствовать ее от них. Они были самыми важными людьми в его жизни. Точка. Всегда были и всегда будут. Он думал о них, просыпаясь каждое утро, и каждый вечер молился за них перед сном. Он мог справиться с потерей свободы, но никогда не мог справиться с их потерей.
Он медленно отстранился и принялся изучать их лица в то время как все внутри продолжало трепетать от любви. Они стали мужчинами, выросшими без него. Мужчинами, которыми он гордился. Старик проделал огромную работу, заняв место Шепа. Он знал, что времена были нелегкими. Ричард Грейнджер принадлежал к старой школы и верил во власть, почти диктатуру. Но только после того, как Шепа посадили и ему пришлось общаться с людьми, чье детство так отличалось от его собственного, он смог оценить жестокую любовь отца. И он полагал, что однажды его сыновья тоже ее оценят.
У всех троих был надменный подбородок Грейнджера с ямочкой посередине. Бабушка назвала бы это расселиной Грейнджера. Все мужчины-Грейнджеры родились с ним. Далтон, хотя и самый молодой, был все же самым высоким, и все трое выглядели хорошо и физически развиты.
Он перевел взгляд с Джейса и Кейдена на Далтона.
– Далтон, как же я рад тебя видеть.
– Я тоже, папа, – сказал сын почти срывающимся голосом. – Я хотел приехать раньше, но не смог. Были…
– Ш-ш-ш, – тихо сказал Шеппард и нежно взял его за плечо. – Я понимаю, Далтон. И всегда понимал. Не надо ничего объяснять. Проходите и садитесь.
Начальник тюрьмы разрешил Шепу остаться с сыновьями один на один в уединенной части двора. Обычно прикосновения были запрещены, но Шеп знал, что Эмброуз, тюремный охранник, в основном смотрел в сторону.
– Здесь не так уж плохо, – сказал Далтон, оглядываясь. – Мне здесь нравится больше, чем в другой тюрьме.
Шепу тоже.
– Спасибо губернатору, что перевел меня сюда, – сказал он. – Он решил, что я могу что-то изменить, и я верю, что это так, – сказал он, думая о Фонтэйне.
– Здесь тебе доверяют, – заметил Джейс. – Хотя охранника могли и не ставить.
Шеп проследил за его взглядом.
– Эмброуз хороший человек, он сам отец. У него три сына. – Он не хотел напоминать себе, что сыновьям Эмброуза столько же лет, сколько было сыновьям Шепа, когда его посадили.
– Вот, пап. Подумал, ты захочешь взглянуть, – сказал Кейден, протягивая отцу фотографии, сделанные во время обеда после поминальной службы деда. Шеп почувствовал боль в сердце. Отец умер, а его не было рядом, чтобы отдать последний долг.
Он медленно пролистал фотографии. Некоторых он узнал сразу, других – нет. Но ведь прошло пятнадцать лет. Он приподнял бровь при виде одной фотографии и улыбнулся.
– Эй, это малышка Шайло?
Кейден сжал губы.
– Да, это она. Я пытался сфотографировать Кэмерона, но она помешала.
Далтон усмехнулся, глядя на фотографию.
– Ага, держу пари, так и было. Кажется, камера направлена прямо на нее.
– Что же, ты ошибаешься, – сказал Кейден, прищурившись глядя на Далтона. Он потянулся к фотографии. – Я могу ее выбросить и...
– Выбросить? Зачем? – спросил отец, с любопытством глядя на него. – С ее стороны было очень мило посетить службу, учитывая, как ее родители относились к нашей семье, когда меня осудили.
– Да, очень мило, – сказал Кейден, чувствуя, как на челюсти задергался мускул.
Шеп ничего не ответил. Он взглянул на Джейса, который только пожал плечами. Шеп снова посмотрел на фотографию.
– Она выросла красивой женщиной, тебе не кажется?
– Откуда мне знать? – затем Кейден так же быстро взял фотографии у отца и положил их обратно в конверт. – Это тебе, и ты можешь смотреть их в любое время. Думаю, Джейс хочет поговорить с тобой о компании.
– Хорошо, – сказал Шеп, поворачиваясь к Джейсу.
– Как все прошло в «Грейнджер Аэронавтикс»?
Следующие двадцать минут Джейс посвятил тому, чтобы рассказать отцу обо всем, включая экстренное собрание акционеров, созванное Фрименом. Шеп улыбнулся.
– Скупить акции – умный ход, и хорошо, что у тебя были деньги, чтобы одолжить их братьям, Далтон.
Далтон, которому этот разговор наскучил, вдруг поднял бровь.
– Одолжить? Хочешь сказать, я верну свои деньги?
Шеп усмехнулся.
– Да, когда-нибудь, когда компания выйдет из убыточного состояния. Ты же не думал, что сразу получишь их обратно, не так ли?
– Я решил, что они идут на благое дело. – Далтон улыбнулся. – Кроме того, Джейс и Кейден мне угрожали.
Джейс закатил глаза.
– Он миллиардер, и у него есть лишние миллионы.
– Да, – сказал Шеп. – По-моему, ты удивил многих, Далтон. Я горжусь тобой. Всегда знал, что когда дела пойдут плохо, ты найдешь выход. Папа беспокоился о тебе какое-то время, а я нет. – Шеп снова усмехнулся. – Я всегда знал, что у тебя есть голова на плечах, когда ты выбираешься из-под юбки очередной женщины.
Кейден рассмеялся.
– Прости, папа, она все еще там. Пока еще он не выбрался из-под юбки.
Далтон взглянул на Кейдена.
– Иди в… – Затем он вспомнил, что отец сидит прямо перед ним, и быстро сказал: – Иди в уборную и облегчись.
Шеп не смог сдержать улыбки. Приятно видеть, что между сыновьями установилось доброе товарищество. Уверен, время от времени они действуют друг другу на нервы, но знал, что, в конце концов, прикроют спины друг друга.
– Как много ты знаешь о Кэле Аррингтоне, папа? – спросил Джейс.
– Не много. Его и Фримена наняли после моего ухода. Они произвели на отца впечатление, и быстро пошли в гору. Если ты спрашиваешь, можно ли доверять Аррингтону, ответ – нет. Сейчас, единственные, кому ты можешь доверять – твои братья. Итак, расскажите о компании, взявшуюся за оздоровление «Грейнджер».
Далтон хихикнул.
– Шана Брэдфорд, чудо-женщина Джейса. У нее есть мозги, она остра на язык, и у нее отличная пара ног.
Губы Шепа растянулись в улыбке.
– И ты, конечно, предпочел обратить внимание на последнее.
– Конечно.
Шеп покачал головой. Было ясно, что его мальчик любит жизнь и особенно противоположный пол.
– Почему бы тебе не рассказать мне о ней, Джейс? Далтон не может пройти мимо ее физических качеств. Я хочу знать об этой антикризисной управляющей. Вы трое думаете, что сможете справиться с ее помощью? Дед верил, что сможете.
Джейс взглянул на братьев, затем на отца и сказал:
– Думаю, мы сможем вытащить компанию.
Глава 15
Бен Брэдфорд спустился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, насвистывая «Милая Джорджия Браун», и замер, когда его ноги коснулись нижнего этажа.
– Шана? Не ожидал, что ты зайдешь сегодня.
Шана внимательно посмотрела на отца. Он постригся, что не было необычным, так как всегда стриг волосы коротко и следил за ними. Она решила, что рубашка из шамбре была новой, потому что не помнила, чтобы видела ее раньше, и он был в джинсах. Отец никогда не носил джинсов. Он все время носил брюки цвета хаки, но джинсы – никогда.
– Думала удивить тебя, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Когда я пришла, то услышала шум душа, а потом только твое насвистывание. Я начала обыскивать дом, уверенная, что найду здесь парочку игроков из «Гарлемских Путешественников».
Он усмехнулся.
– Я в хорошем настроении, ничего особенного.
Для нее это было очень особенным. Отец обычно отличался хорошим, уравновешенным и веселым нравом, но она могла припомнить очень мало случаев, когда он ходил, насвистывая.
– Надеюсь, ты не пришла на обед, потому что я еще ничего не готовил. Суббота – день похода в продуктовый магазин, и я уже ухожу.
– Нет, я не ждала обеда. Подумала, что съезжу с тобой в магазин. Мне нужно кое-что из продуктов, и я подумала, что мы могли бы вместе их купить.
– О.
Не разочарование ли она услышала в его голосе? Она вытащила из сумочки список и протянула ему.
– Видишь, мне просто кое-что нужно. На прошлой неделе я несколько раз пропускала обед и решила каждый день делать себе сэндвич.
– Хорошая идея.
– Я так и подумала.
Отец секунду изучающе на нее смотрел, а потом прислонился спиной к лестнице.
– Ладно, Шана Николь Брэдфорд, что происходит на самом деле?
Шана попыталась сохранить невозмутимое выражение лица.
– Почему ты думаешь, что что-то происходит?
– Во-первых, сегодня суббота, и ты обычно не встаешь с постели раньше двух, – сказал он, считая по пальцам. – Во-вторых, ты никогда не ходишь за продуктами. У тебя холодильник распадется на части, если ты когда-нибудь решишь использовать его по предназначению. И, в-третьих, ты же знаешь, за продуктами я езжу на гольф-каре, а ты ненавидишь эти штуки.
Ей не хотелось признавать, что отец прав по всем трем пунктам, особенно по последнему. Он жил в прекрасном районе, созданном для закаленных людей. Словно они жили в собственном маленьком городке. Дома стратегически располагались в центре, со всех сторон окруженные нужными заведениями. У них была своя больница, продуктовые магазины, кинотеатр, небольшие торговые центры и больше ресторанов, чем могло понадобиться. Единственная загвоздка заключалась в том, чтобы избавиться от автомобильных выхлопов, все согласились купить гольф-кары, чтобы ездить по магазинам, общаться и развлекаться. Маленькие негодники были повсюду, и она не являлась их поклонницей.
Она неуверенно улыбнулась.
– А что, если я скажу тебе, что сегодня делаю исключение?
– Тогда я буду вынужден спросить тебя, почему.
Хороший вопрос. Она могла бы сказать, что почти не спала прошлой ночью, так как губы все еще покалывало от вчерашнего поцелуя в лифте. Или что парень, который, как она полагала, позвонит ей и позовет в эти выходные на свидание, еще этого не сделал.
– М-м-м, а что, если я...
– Прежде чем продолжишь, должен ли я напомнить тебе, что ни ты, ни Джулс не умеете лгать, и я каждый раз могу поймать вас на этом?
Нет, он не должен напоминать ей об этом, но раз уж он это сделал, она во всем признается.
– Я хочу встретиться с Моной.
Он приподнял бровь.
– Ты хочешь встретиться с ней или проверить ее, а потом доложить Джулс?
Лицо Шаны расплылось в широкой улыбке. Попалась.
– Полагаю, ты знаешь своих дочерей.
Бен покачал головой.
– Да, наверное, знаю. – Он оттолкнулся от лестницы. – Ладно, пошли, и не жалуйся, что я за рулем.
***
Поездка оказалась не такой уж и плохой, решила Шана, прогуливаясь по проходу продуктового магазина. Вместо того чтобы пойти в один из крупных сетевых магазинов, отец поехал на причудливый маленький рынок, расположенный рядом с пиццерией, парикмахерской, аптекой и магазинчиком, продающим телефоны. Ей понравилась здешняя архитектура, очаровательные здания викторианского стиля выстроились вдоль мощеной булыжником улицы.
Это место напомнило ей универмаг из сериала «Уолтоны», и в любой момент она ожидала столкнуться с Корабет (Прим. переводчика: Корабет Годси – один из персонажей американского телесериала «Уолтоны»). Когда они приехали, она прочитала выражение лица отца и увидела, что он разочарован. Неужели он рассчитывал встретить здесь Мону, как только приедет? Может, они разговаривали и планировали встречу? Она знала, что не должна спрашивать его, но не могла удержаться от любопытства.
Чтобы он не подумал, что его преследуют, она решила оставить его на некоторое время и отправиться за тем, за чем пришла, или притворялась, что пришла. Хотя на следующей неделе она и не собиралась пропускать обед, как делала в предыдущие две недели, но не взяла бы с собой на работу сэндвич. Она примет предложение помощницы Джейса и договорится, чтобы ей доставили обед.
Шана уже собиралась направиться в ту часть магазина, где продавались рожки с домашним мороженым, когда посмотрела туда, где раньше оставила отца. Ее пристальный взгляд остановился на нем в тот момент, когда его лицо осветила широкая улыбка. Затем Шана перевела взгляд на женщину, идущую к нему.
Она бы дала женщине лет пятьдесят, как и говорил отец, хотя та, вероятно, легко сошла бы за сорокалетнюю. Ростом не выше пяти футов трех дюймов. Как и Бен, она была одета в джинсы, рубашку и удобные кроссовки. Рубашка заправлена в джинсы и демонстрировала тонкую талию, переходящую в соблазнительные бедра.
Шана подумала, что у Моны очень красивое лицо. Кремово-коричневая кожа. Темно-карие глаза. Полные, блестящие губы и задорный носик. Волосы коротко подстрижены, кудри каскадом падали на лицо. Шана понимала, почему Мона приглянулась отцу, когда он встретил ее здесь.
Стоя незамеченной в углу, Шана наблюдала за общением пары, когда они столкнулись лицом к лицу перед корзиной с овощами. Шана стояла и смотрела, и через несколько секунд ее сердце сжалось от того, что стало очевидным.
Мона была слепа.
***
– Твоя дочь здесь? – спросила Мона, широко улыбаясь. – Я бы с удовольствием с ней познакомилась.
– И я уверен, что она тоже будет рада познакомиться с тобой, – сказал Бен, улыбаясь. Он старался не смотреть на нее, но Мона казалась ему настоящей красавицей. Грация, очарование и сила в ее чертах усиливались каждый раз, когда губы поднимались в улыбке. Длинные ресницы скользнули по экзотически выделяющимся скулам. Она рассказала ему, что ее бабушка и дедушка приехали в эту страну с Ямайки, и он видел следы красоты островитян в ее гладкой коже цвета карамели, полных губах над ровными белыми зубами и курносым носиком. Он жалел, что не умеет рисовать, потому что хотел бы запечатлеть ее изящество на холсте.
Отведя взгляд, Бен огляделся в поисках Шаны и увидел, что она стоит возле холодильника и смотрит на них. Он позвал ее присоединиться к ним.
– Шана, подойди сюда. Хочу тебя кое с кем познакомить.
Шана почувствовала, как двинулись ноги, и чем ближе она подходила к Моне, тем красивее становилась женщина.
– Папа, – сказала она, подойдя к ним.
Бен улыбнулся дочери.
– Шана, хочу познакомить тебя с Моной Андервуд. Мона, это моя дочь Шана.
Мона повернулась к Шане и взяла ее за руку.
– Шана, от твоего отца я слышала так много хорошего о вас с сестрой. Я надеялся когда-нибудь с вами познакомиться.
– Спасибо, и я тоже слышала о вас много хорошего. – «Но папа ничего не говорил о том, что вы слепая», – подумала Шана.
– Я спросил Мону, не хочет ли она присоединиться к нам за пиццей, но сегодня она не может.
Мона отвернулась от Шаны и улыбнулась Бену.
– Я сказала водителю, чтобы он забрал меня через час, так что сегодня не могу, но с удовольствием пошла бы в другой раз.
Шана наблюдала, как отец весь засиял, когда спросил:
– Тогда, у нас свидание?
Мона хихикнула, и Шана подумала, что этот звук был таким же очаровательным, как и сама женщина.
– Да, Бен, у нас свидание. Можем поговорить об этом в следующий раз, когда ты позвонишь.
Ее отец звонил?
– Конечно, – услышала она голос отца. А потом он спросил: – Нужна помощь в выборе фруктов и овощей? Выглядят они очень хорошими и очень спелыми.
Шана понимала, что, вероятно, это их личное время вместе, и не хотела вмешиваться, поэтому сказала:
– Папа, мне нужно посмотреть мясо в гастрономе. Мона, было очень приятно познакомиться, надеюсь увидеться снова.
– Увидишься, – вставил Бен.
Шана в этом не сомневалась.
***
Шана подождала, пока они доберутся до дома отца и она поможет ему убрать купленные на рынке продукты, когда, наконец, спросила:
– Почему ты не упомянул, что Мона слепа?
Бен пожал плечами, продолжая заниматься своим делом.
– Я не обращаю особого внимания на ее слепоту, потому что она такая независимая и все такое. Она не совсем слепа, но юридически была признана слепой.
Шана прислонилась спиной к столу.
– А есть разница?
– В некотором смысле. Мона может видеть некоторые вещи, но не ясно. Она сказала, что зрение ухудшилось до такой степени, что ей все видится тенями.
Шана кивнула.
– Ты знаешь, что произошло?
– Да. Автомобильная авария около пяти лет назад. Она допоздна заработалась в университете, какой-то студент ехал пьяным с вечеринки братства. Он обогнал ее, когда проезжал на светофоре. Ей повезло, что она выжила, считает, что ей спас жизнь ремень безопасности. Студенту повезло меньше. Он не был пристегнут ремнем безопасности, его выбросило из машины, он погиб на месте.
– Боже, как печально, – сказала Шана, качая головой из-за глупости любого водителя в состоянии алкогольного опьянения.
– Ее муж сказал, что не сможет жить с женой, которая будет от него зависеть, поэтому сбежал. Через год он женился на своей секретарше. Похоже, у них и так был роман.
Бен помолчал минуту, а потом добавил:
– К счастью для Моны, зрительный нерв не был поврежден, только периферические нервы. Есть вероятность, что они смогут восстановиться, но никакой гарантии нет. В какой-то момент она начала видеть больше света и цветов, но теперь говорит, что этот эффект исчезает. Однако доктор сказал, что шансы на то, что зрение вернется или что она потеряет его навсегда, пятьдесят на пятьдесят.
Шана глубоко вздохнула, думая о печальной ситуации, в которой оказалась Мона. Нужно услышать нечто подобное, чтобы понять, что твои проблемы – те, которые ты считала такими грандиозными – на самом деле не столь велики.
– Она кажется милой.
– Она милая, – повторил Бен. – Она очень напоминает мне вашу маму.
Шана подняла бровь.
– Чем же?
– Они обе бойцы. Помню, как доктор впервые сообщил, что у вашей мамы рак. Она была полна решимости не позволить этому сбить ее с толку, и каждый день я наблюдал, как она делает все возможное, даже зная, чего ей этого стоило. Ее сила придавала сил мне. Могу представить, что чувствовала Мона, когда ее муж ушел и бросил в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Но она не свернулась калачиком и не умерла. Она устроила свою жизнь и сделала то, что должна была сделать. Она все еще преподает в университете и живет одна.
– Дети?
– Нет, ее муж утверждал, что никогда их не хотел. Теперь у него и его новой жены их двое. Для Моны это стало ударом ниже пояса.
Шана откинула голову назад и пристально посмотрела на отца.
