Текст книги "Кот да Винчи"

Автор книги: Бренд Нокдаун и Ко.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

И Джиневра, чмокнув обреченного Лео, исчезла.

«Не буду убираться; да Винчи обвел взглядом кавардак, который, впрочем, не слишком отличался от обычного, – пусть секретные службы порядок наводят. В конце концов, они для того и созданы, чтобы порядок в стране наводить».

В дверь постучали вежливо и даже вкрадчиво.

– Легки на помине, – пробормотал Леонардо и громко крикнул: – Не заперто!

На пороге оказался Сфорца.

– Ждешь гостей? Убираешься?

– Не убираюсь, но хотел бы убраться, – ответил да Винчи. – Куда-нибудь подальше.

Герцог изобразил гостеприимное удивление:

– Милан давно ждет тебя, мой мальчик!

– Меня-то ладно, – Лео решил быть честным. – Но за мной двинутся все мои долги.

– Я мог бы стать твоим гарантом, – Сфорца прищурился, – разобрался бы со всеми кредиторами...

Да Винчи не понравился деловой прищур потенциального работодателя. Насколько он успел изучить герцога, бесплатных услуг тот не оказывал. А если оказывал, то потом сдирал с клиента двойную цену с процентами.

– И что я буду должен делать? – спросил Лео.

– То же, что и здесь! Творить, выдумывать, пробовать. А я буду твоим... торговым представителем.

– И я буду платить вам некий процент с каждой удачной сделки?

– Нет, что ты, – Сфорца тонко улыбнулся. – Это я буду тебе платить процент с каждой сделки. Не волнуйся, и на хлеб хватит, и на масло, и на рыбу для твоего Бестолоччи.

Кот незамедлительно выбрался из укрытия и принялся лицемерно крутиться у ног герцога. От хозяина Бес старался держаться подальше.

– А вы уверены, – сказал Леонардо, – что я смогу изобрести что-нибудь коммерчески выгодное?

– Более чем. Знаешь, кого я встретил на подходах к твоему дому? Джиневру. Она стояла в окружении десятка молодых дам и хвасталась своим новым косметическим набором.

– Коробочкой с пудрой? – удивился да Винчи.

– Да. И с зеркалом, что самое главное. Я так и думал, что это твоих гениальных рук дело. Сколько времени у тебя ушло на изготовление такой вещицы?

– Минуты две.

Сфорца потер ладони.

– Отлично!

– Ммяу! – поддержал его кот.

– Материала, – продолжил герцог, – как я вижу, хватает. Только шкатулок нужно наделать. Это будет отличный товар!

– Мммряук!

– Ну как, по рукам?

– Мммяуууу!

Леонардо вздохнул и протянул руку. Сделка была подтверждена за секунду до того, как дверь с треском распахнулась.

В мастерскую ввалился генерал Точчино в сопровождении четырех солдат. Судя по их угрюмым рожам, они еще помнили то дурацкое испытание в полуденную жару, которому они подверглись благодаря гению да Винчи. Генерал с порога заявил:

– Ну как, сам пойдешь или, – в голосе появилась надежда, – сопротивление будешь оказывать?

Один из солдат плотоядно облизнулся. Остальные с хрустом размяли пальцы.

– Минуточку! – Сфорца принял позу, достойную его герцогского звания. – Этот человек только что поступил ко мне на службу. Теперь он находится под моей защитой, более того – под защитой города Милана.

– Муррр! – сообщил кот. Генерал и солдаты переглянулись.

– Какого еще Милана? – сказал Точчино. – У него перед Флоренцией долгов на десять лет вперед.

– Мммууть! – возмутился Бес.

При этом он потерял бдительность и оказался на расстоянии вытянутой руки от Леонардо.

– Мяукать ты мне еще будешь! – изобретатель встряхнул Беса, и тот заорал так, что даже генерал с герцогом перестали препираться.

Изобретатель схватил в руку обрезок трубы (от модели недоизобретенного беспроволочного телеграфа) и сунул кота в нее. Это оказалось плохой идеей – вопли не утихли, но приобрели особый тембр. Любой человек тут же извлек бы кота и поискал какое-нибудь новое решение, но Леонардо умел мыслить парадоксально. Он надел на первую трубу вторую, большего диаметра.

Звуки, издаваемые бесом, стали заметно глуше. Мужчины вернулись к спору.

– Милан достаточно богатый город, – заявил Сфорца, – мы готовы погасить долги синьора да Винчи.

– В том числе и священный долг перед Родиной? – осведомился Точчино. – Выполните за него оборонный заказ?

– Возможно, денежная компенсация...

– Какая компенсация? Речь идет о стратегической разработке...

– Так уже все готово, – вдруг вмешался изобретатель.

Генерал и герцог с сожалением прервали беседу.

– Я должен был изобрести бесшумный порох, правильно? Так я эту проблему решил. Смотрите! – Лео тряхнул кота, торчащего в системе вложенных труб.

Бес ответил изо всех сил, но наружу вырвалось только слабое эхо.

– Понимаете? Можно использовать обычный порох, но надевать на пушки такие...

– ...глушители, – подсказал Сфорца.

– Правильно. Выстрелы станут если не бесшумными, то очень тихими.

Генерал поскреб подбородок.

– Это изобретение, – объявил Леонардо, – я дарю родной Флоренции.

– В обмен на прощение долгов, – быстро добавил герцог.

Точчино посмотрел на трубы. В нем явно боролось желание и изобретение приобрести, и да Винчи арестовать, но присутствие Сфорца не давало такой возможности.

– Ладно, – решился генерал, – давай сюда свой дар. Только кота вынь.

Сфорца за спиной Точчино показал Лео большой палец. В ответ тот показал сразу два. Герцог изобразил указательным и средним знак «виктория». Да Винчи изобразил всей ладонью нечто сложное, что должно было означать: «Мы победили, и пошел этот Медичи...», но Сфорца его не понял.

«Надо придумать азбуку для глухонемых», – подумал Леонардо.

– Минуточку, – просиял генерал, – я все равно должен тебя арестовать. За разглашение государственной тайны.

– Милый! – раздалось из открытой двери. – Ты еще не у портного?

Все присутствующие обернулись на голос Джиневры, но только двое отреагировали вслух. Причем одновременно и одинаково.

– Почему я должен быть у портного? – хором спросили Леонардо и Точчино.

Сказали – и ревниво уставились друг на друга.

– Ты, милый, – Джинни улыбнулась Лео, – у портного быть не должен. А у тебя, милый, – она смахнула пылинку с воротника генерала, – сегодня последняя примерка. Или ты собираешься завтра идти к алтарю в походном мундире?

«Так вот кого Джиневра заарканила на сей раз!» – сообразил да Винчи.

– Ты это... дорогая... – Точчино вдруг стал неловким, – я сейчас... только препровожу Леонардо в тюрьму...

– Ой, – замахала руками невеста, – в какую тюрьму? Ты никуда не успеешь! С тобой солдаты? Очень кстати! Нам нужно столько всего накупить к столу. Банкет будет в кабачке «Золотой пескарь», но они разрешают приносить с собой спиртное и колбасу...

Когда Джиневра желала, она становилась неудержимой. Через минуту генерал и несостоявшийся конвой были уже на улице.

Еще одна скоропись секретного протокола заседания Военной комиссии во дворце Медичи

Медичи. Итак, изобретение готово?

Точчино. Так точно. Я поговорил с этим хлюпиком как мужчина с мужчиной... вернее, как генерал с невоеннообязанным...

Медичи. Короче! Ад рем.[2222
  Ad rem – по существу дела, к делу (лат.)


[Закрыть]]

Точчино. Чистый ад, синьор, Содом и Гоморра.

Медичи. Где порох?

Точчино. Это не порох. Это... вот.

Члены комиссии недоуменно рассматривают две полые трубы, вставленные друг в друга.

Главный казначей. Выглядит... недорого. А как это работает?

Точчино. Очень просто: надеваете эту конструкцию на ствол пушки или фузеи – и бабах! То есть (шепчет) бабах...

Медичи. А испытания вы хоть проводили? Как известно, юсус эст оптимус магистер.[2323
  Usus est optimus magister – опыт – наилучший учитель(лат.)


[Закрыть]]

Точчино. Разумеется, результаты внушают оптимизм любому магистру. Готов продемонстрировать. У вас кот есть? Жаль. Тогда не смогу.

Главный казначей. И сколько он хочет за это... недорогое, сразу видно... изобретение?

Точчино. Нисколько. Хочет уехать в Милан.

Главный казначей. Какой патриотический поступок! Редко кто из граждан с таким пониманием относится к городской казне.

Медичи. Обсудили? А теперь слушайте мое решение. Изобретение принимаем и прячем подальше.

Точчино. И не будем внедрять?

Главный казначей. Или хотя бы продавать кому-нибудь?

Медичи. Поясняю. Оденет какой-нибудь бандит эту штуку на свой мушкет, залезет в спальню... к какому-нибудь правителю да и порешит его по-тихому. Так что изобретение хорошее, но для государства опасное. Все, ите, миссиа эст.[2424
  Ite, missia est – Идите, все кончено


[Закрыть]] Все свободны. Кстати, генерал, поздравляю вас с очаровательной супругой. Редко кому удается заполучить такое сокровище.

Главный казначей (в сторону). Ага, человекам двадцати, не больше.

* * *

Поклажи у Леонардо оказалось не слишком много. Все незавершенные изобретения и недописанные картины да Винчи решил оставить на память Флоренции. С собой взял только ларь с одеждой, книги и кота в специально придуманной для этого корзине. Ах да, и целую повозку битых зеркал, которые рачительный Сфорца приказал захватить с собой для организации в Милане производства пудрениц.

– Кажется, все, – сказал Лео и тут заметил в углу мольберт, который торчал, как не-вырванный зуб. – Ваша светлость! Я по поводу долгов...

– Мы же уже все решили,– Сфорца развлекался тем, что дразнил кота, засовывая палец сквозь прутья корзины, – все долги я беру на себя.

– Значит, заготовку портрета Моны Лизы можно с собой не брать?

Герцог посерьезнел и перестал развлекать Беса.

– А ты разве не закончил ее?

– Толком и не начал. Меня Медичи отмазывал, пока я на его оборонный комплекс работал, но теперь...

– Я буду отмазывать? Вряд ли. Это не тот бизнес, в который я хочу влезать.

В походной карете герцог и да Винчи какое-то время ехали молча. В глазах изобретателя мелькали отблески гениальных мыслей.

– Что ты там фантазируешь? – не выдержал Сфорца. – Поделишься с новым нанимателем?

– Классную штуку, – отозвался Леонардо, не выходя из транса. – Интернет называется. Представляете: миллионы вычислительных машин по всему миру.

– Каких машин?

– Вычислительных. Это как... бухгалтерские счеты знаете?

– Ага.

– Вот такие, только гораздо сложнее. И они будут связаны проводами... металлической проволокой.

– Зачем? Чтобы не разломались?

– Нет, они между собой будут связаны. А по проводам будут передаваться всякие картинки, книги, мульты.

Герцог понял, что фантазия унесла изобретателя куда-то совсем в другой мир.

– Отлично, – сказал он. – А что-нибудь жизненное можешь придумать? Чтобы я мог в Милане организовать. Пошевели мозгами. Дорога долгая.

Леонардо послушно пошевелил мозгами так, что наморщился лоб.

– Можно самодвижущиеся кареты делать из железа, – сказал да Винчи. – Чтобы очень быстро ездили. А в Милане построить большой завод. «Фиат».

– А это что?

– Точно не помню, это я у Медичи подслушал. Он любил повторять, что «Фиат» – это люкс.[2525
  Имеется в виду выражение «Fiat lux!» – «Да будет свет!»


[Закрыть]] А самые быстрые машины будут мчаться стремительно. И цвета они будут...

–...алого! – предложил Сфорца, которого начал увлекать рассказ художника. – Я назову их «Феррари». Они ведь железные!

– И самые быстрые гонщики будут наши, итальянские!

Тут карету тряхнуло и обдало пылью – какой-то всадник в красном пролетел мимо, как бешеная стрела.

– Какого черта? – крикнул герцог вознице. – Кто этот сумасшедший?

– Неужто не признали? – ответил кучер. – Его вся Европа знает. Барон Шумахер.

Глава 7
Страсти по оружию

Если бы не необходимость списывать

устаревшие вооружения,

войн бы вообще не было.

Ганнибал. Докладная записка

«О необходимости миротворческой

операции на территории

Римской империи»

Карета Сфорца третий час стояла на границе. Леонардо и Бестолоччи мирно спали, а герцог сидел на земле возле шлагбаума и хриплым голосом повторял:

– Я важный политический деятель Милана. Мне срочно нужно покинуть территорию Флорентийской Республики.

– Не положено, – бодро отвечал часовой.

В отличие от Людовико, часовые сменялись каждый час.

Начальник стражи досадливо хмыкнул и подошел к герцогу.

– Ваша светлость. Ехали бы вы назад, во Флоренцию. Сегодня точно никого не пропустим.

– Я важный политический...

Начальник стражи наклонился к самому уху Сфорца и что-то прошептал. Тот вздрогнул и возвратил взгляду осмысленность.

– Вот как? – герцог поднялся на ноги. – Тогда понятно... Кучер! Разворачивай.

Леонардо проснулся от не слишком вежливого тычка.

– Есть тема! – Сфорца имел вид таинственный и возбужденный.

– Мы уже в Милане? – зевнул да Винчи.

– В Милан мы пока не попали. Дороги перекрыты. Медичи сцепился с папой. Вот-вот начнется настоящая война.

Изобретатель всегда был миролюбив, а спросонья – особенно.

– Плохо. Будут гибнуть люди, пострадают пашни...

– Отлично! Хлеб подорожает! И это еще не все, – герцог облизнулся и наклонился еще ниже. – Обеим сторонам потребуется оружие. Много оружия. А тут как раз мы. Усекаешь?

Обычно Лео усекал стремительно, но сейчас его мыслительных способностей хватило только на обширный зевок. Проснувшийся кот зевнул вслед за хозяином.

– Мы, – нетерпеливо пояснил Людовико, – будем разрабатывать новые типы оружия. И продавать за хорошие деньги!

– Война, – наконец родил что-то великое Лео, – это несправедливость.

Сфорца на мгновение утерял оптимизм в глазах, но тут же встрепенулся.

– А чтобы было справедливо, будем продавать обеим сторонам. И хороших денег станет в два раза больше. Договорились? Ну давай, придумывай.

– Ага, – сказал да Винчи и прикрыл веки.

Бес повертел головой и перевернулся на бок. Минут пять герцог терпел, а потом дернул Леонардо за руку. Изобретатель вздрогнул и открыл глаза.

– Ну? – спросил Людовико. – Придумал?

– Конечно! – ответил да Винчи сонным голосом. – Средство для мытья посуды. Концентрированное. Справляется с жиром быстрее, чем обычное средство.

– Какое обычное средство? – не понял Сфорца. – Песок, что ли? Ты не отвлекайся, про войну думай.

– Ага, – и Лео снова закрыл глаза.

По пути во Флоренцию он успел приду мать «Гринпис», кофе из ячменя, низкокалорийную колу, песенку «Crazy Frog», антигравитатор и прочую чепуху, не имеющую коммерческого смысла. Изобретения военного характера упорно не желали приходить в голову изобретателя.

Мастерскую Лео нашел в. том же состоянии. Видимо, люди Медичи не успели ворваться сюда и навести порядок. Или успели и перевернули все вверх дном. Словом, беспорядок в мастерской царил самый обыкновенный. Леонардо свалил дорожные вещи возле двери (все равно придется паковать) и выпустил кота из корзины.

Бесголоччи немедленно заявил миру, что пора подкрепиться, а заодно получить компенсацию за одиночное заключение и лишение свободы передвижения.

– Заткнись, – сказал да Винчи, разгребая стол, – мне нужно работать над срочным заказом.

Бес заорал еще громче.

– Дай сосредоточиться! Значит, на выбор: артиллерия, холодное оружие, оружие массового поражения...

– Мауууууу!

– С артиллерией много возни. Холодное оружие... этого добра и без меня хватает. Да и ерунда все это: какой серьезный урон можно нанести холодным оружием? А-а-а!

Изобретатель запрыгал на одной ноге, пытаясь стряхнуть со второй Бестолоччи. Кот, демонстрируя эффективность холодного оружия, вцепился в хозяйскую лодыжку зубами и когтями. Оторвать его удалось с большим трудом и частью собственной кожи. Леонардо за шкирку отнес Беса в угол, где хранились припасы, налил в миску молока и ткнул туда кота носом.

Бестолоччи брезгливо облизался, фыркнул и смерил хозяина полным презрения взглядом. Лео понюхал молоко.

– Скисло, – констатировал он. – Надо бы придумать устройство для хранения продуктов в холоде...

– Мяу, – без особой надежды сказал Бес.

– Еды нет, – твердо ответил Леонардо. – А если станешь мне мешать, то и не будет. Сегодня позаботься о пропитании сам.

Изобретатель вернулся к столу. Кот посидел еще немного и начал заботиться о пропитании. Вернее, об экономии подкожных запасов, – Бес запрыгнул на подоконник, свернулся калачиком и уснул.

– Что я там еще думал? – да Винчи попытался раскрутить логическую цепочку в обратном направлении. – Сохранение в холоде... холодное оружие... массовое поражение! Черт, что это такое?

В памяти маячили только слова «массовое поражение» и ощущение, что это было круто.

Изобретатель уже почти поймал идею за хвост, когда за спиной раздался вкрадчивый голос.

– Не помешал?

Лео вздрогнул, но оборачиваться не стал. Так незаметно подкрадываться умел только дядя Франческо. Таинственный тип, который мог месяцами где-то пропадать, а потом появиться в самый неожиданный момент – как сейчас, например. Франческо был известным авантюристом. Считали, что он связан то ли с организованной преступностью, то ли с неорганизованным правительством. Сегодня дядя решил подтвердить первую версию.

– Синьора Лиза при встрече упомянула, что ты уже закончил ее портрет.

– Не совсем, дядя. Там осталась... кое-какая доработка. Хочешь вина?

– Хочу, – ответил Франческо и, вроде бы невпопад, добавил: – Недавно под Турином нашли одного скульптора с отрезанными ушами. Говорят, работал на мафию. Наверное, плохо работал.

Рука Леонардо, наливающая вино, дрогнула.

– Спасибо, – сказал дядя, принимая бокал, и снова переменил тему. – Твои идеи по поводу оружия очень своевременны. Кое-кто в правительстве заинтересовался бы перспективными оборонными разработками. А еще лучше – наступательными.

«Похоже, – подумал да Винчи, – дядя работает и на мафию, и на правительство. Коррупция».

– Ну и что? – Леонардо пожал плечами. – Судя по твоим сведениям, сейчас я должен все бросить и заняться дописыванием портрета Моны Лизы.

Лео налил себе и покосился на груду вещей, среди которых был и упакованный холст с набросками злосчастной картины.

– Не спеши, – Франческо сделал небольшой, но вкусный глоток, – кое-кто в правительстве смог бы договориться с синьорой Лизой по твоему поводу.

– Не смог бы, – Леонардо опрокинул в себя весь бокал. – Даже Медичи не хочет с ней связываться.

– Разве я сказал «Медичи»? – слегка поднял брови дядя. – Я сказал «кое-кто». Ого! Кажется, кого-то привлек запах твоего вина.

От дальнейшей беседы родственников отвлек приход генерала Точчино с солдатами. Генерал был в костюме жениха (который выглядел как мундир жениха), солдаты – в парадной форме, но с дубинками.

– Джинни нет? – шепотом спросил Точчино. – Отлично! Я должен препроводить этого дезертира...

Но тут вперед выступил Франческо. Небрежным жестом он показал генералу что-то, прикрепленное на оборотной стороне лацкана. Точчино побледнел.

– Простите, я перепутал, – улыбнулся дядя и отвернул второй лацкан.

Генерал попятился.

– А еще... – Франческо начал закатывать штанину.

– Не надо, – хриплым голосом сказал Точчино. – Я все понял. Кру-гом.

И бледный, как фата невесты, жених стремительно покинул помещение.

– Вот видишь, – дядя вернулся к бокалу, – все под контролем. Так что можешь спокойно изобретать... А, ты уже?

Лео заканчивал какой-то чертеж.

– Интересно... – Франческо прищурился. – Попробую угадать. Это трубка для поражения неприятеля отравленными иглами?

– Почти, – изобретатель добавил несколько штрихов. – Это прибор для определения концентрации алкоголя в дыхании.

Помнишь, ты сказал, что кто-то идет на запах вина, вот я и решил...

– Ну ладно, – плавным жестом дядя перебил племянника. – Изобрел и изобрел. Теперь давай вернемся к оружию.

«Ничего, – думал Лео, сворачивая чертеж в трубочку, – герцогу продам. Нутром чую, что с помощью этой трубки огромные деньги можно заколачивать».

– Давай, думай! – дядя вышагивал по мастерской. – Ты же с детства к оружию тянулся. Помню, я тебя учил из арбалета стрелять.

Франческо сухо рассмеялся. Лео не разделил его веселья – уже час он пытался придумать что-нибудь военное, но в голову лезли какие-то распашонки и жевательные резинки без сахара.

– Первым же выстрелом, – продолжил дядя, – ты попал в цель. Правда, не в ту, которая висела на дереве. Но зато все окрестные деревни сбегались посмотреть на единственного в мире трехрогого козла.

И Франческо снова захихикал, как будто барабан покатился по ступенькам.

– Арбалет... – пробормотал Леонардо. – Это мысль. А ну-ка...

Дядя мгновенно перестал хихикать и подскочил к Лео. Но увидев, что именно рисует племянник, он разочарованно протянул:

– Но это же... обычный арбалет.

– Не обычный, – Лео нарисовал на фоне оружия маленького человечка, – а громадный. Чудовищной пробивной силы. Бесшумный.

Дядя скривил губы, прищурился и скрестил руки на груди. Словом, сделал все, чтобы не показать своего интереса к чертежу.

– Не знаю, не знаю, – сказал он, – по-моему, это бесперспективно.

Тут к обсуждению присоединился некстати проснувшийся Бес. Он запрыгнул на стол, сел в центре рисунка боевой машины и обвел собравшихся строгим взглядом.

– Дядя, – решил Леонардо, – забрал бы ты этот чертеж, а? В моем доме у него одна перспектива – быть разодранным в клочья неким животным.

– Мяк, – добавил Бес, что означало «голодным животным».

Франческо сделал вид, что подчиняется воле обстоятельств. Однако схему из-под кота он добыл быстро и с пугающей расторопностью. Да и домой дядя отбыл, не допив вино.

Леонардо осушил свой кубок, подумал и воровато допил за Франческо. Бес обнюхал опустевшую посуду, остался недоволен и тронул один из бокалов лапой. Бокал угрожающе звякнул.

– Понятно, – Леонардо поднялся из-за стола. – Шантажируешь? Так и быть, пойду за провизией. У меня еще остались подъемные от Сфорца.

Бестолоччи недоверчиво уркнул и прыгнул на штору. Да Винчи не стал его снимать, так и ушел, оставив Беса, раскачивающегося все с большей амплитудой.

Но по дороге мозг продолжал генерировать, обдумывать и отбрасывать все новые идеи. В результате Леонардо пришел в себя не в лавке мясника, а у дома учителя Тосканелли. Видимо, пока мозг был занят, ноги решили, что решение проблемы лучше всего искать именно здесь.

Тосканелли был бодр и мечтателен. Леонардо уже научился угадывать причины такого настроения учителя.

– Кокаин или Архимед? – спросил он.

– Архимед, – ответил бодрый мечтатель, – великий грек. Он вошел в историю. А кто будет помнить о нас через двести лет? А через пятьсот? А...

– Есть шанс войти в историю, – перебил да Винчи. – Всего-то нужно изобрести какое-нибудь оружие. Желательно массового поражения.

Тосканелли моргнул сразу двумя глазами и сказал значительно:

– Предлагаю химическое оружие.

Лео искоса посмотрел на учителя. Тот начал торопливо излагать.

– Посылаем лазутчиков с коксом... кокаином в стан врага. Они подмешивают наркотик в пищу солдатам. На следующий день враг в эйфории идет в атаку, разбивает нас наголову.

– Минуточку, – попытался возразить Леонардо.

– Дальше слушай! Через день мы снова посылаем лазутчика. Опять кокс – эйфория – победа. Повторяем диверсию раз десять. А потом перестаем посылать лазутчиков.

Тосканелли довольно отвалился в кресле.

– И что? – не понял да Винчи.

– Как что? Наступает дикая ломка, солдаты врага бросают оружие и разбредаются по окрестностям в поисках дозы. Победа!

Леонардо прошелся вдоль шкафа с книгами. Он пытался подобрать вежливые контраргументы. Не смог и сказал просто:

– Бред. Во-первых, у нас войск не хватит на десять поражений. Во-вторых, толпа наркоманов в период ломки... Уж лучше неприятельская армия.

Тосканелли надулся и уткнулся в книгу с греческим профилем на обложке.

– Ну и пожалуйста, – буркнул он. – Сам придумывай. Чего тогда пришел?

– Я вообще-то, – признался Лео, – коту за едой пошел. А то он буянит. Забрался на штору и раскачивается туда-сюда.

Вдруг голос Леонардо приобрел стеклянный тембр.

– Туда-сюда... туда-сюда.

Старик мигом покинул кресло, подскочил к ученику и тщательно повел носом.

– Унюхал чего? – с надеждой спросил он.

– Не унюхал, а удумал! Дайте-ка бумагу.

Когда чертеж был готов, Тосканелли отреагировал странно – захихикал.

«Что-то все смешливые сегодня, – огорчился да Винчи. – Или его просто на хи-хи пробило».

– Пойдем, – махнул рукой учитель, – чего покажу.

Тосканелли раскрыл книгу Архимеда и положил ее рядом с чертежом нового оружия. «У меня линия тверже, – попытался утешить себя Лео, – и почерк зеркальный». Но утешало это мало: схемы совпадали даже в деталях.

– Катапульта, – продолжал хихикать старик, – изобретение тысячелетней свежести. Хотя могу подсказать, как ее использовать в новом качестве. Давай зарядим ее коксом...

Тосканелли забился в смехе. Но Леонардо это не смутило.

– Не коксом, – сказал он, – а, например, мелкими камнями. Или чугунной дробью. Битым стеклом каким-нибудь...

– ЛСД.

– При чем тут ЛСД? Гвоздями, обрезками металла... Можно поражать по сотне пехотинцев за раз. Да хватит кривляться, учитель. Мы только что придумали первое в мире оружие массового поражения!

К двери мастерской Леонардо пришел в отличном настроении. Чертеж он оставил Тосканелли: пристыженный учитель взялся доработать детали, в частности присобачить к орудию лебедку, которую он видел где-то у Архимеда.

Но только изобретатель вставил ключ в дверь, настроение моментально испортилось. Этому в немалой степени способствовал тонкий нож, приставленный к горлу Леонардо. За рукоятку стилета держалась рука в черной перчатке. Хозяин руки сливался с темнотой.

– Денег нет, – сказал да Винчи как можно убедительнее, – вот, есть кошачий корм.

Но человек в темноте не позарился на аппетитные куски ливера и рыбьи головы.

– Привет от Моны Лизы, – прохрипел он, – я за портретиком.

– Как привет? Дядя Франческо ведь обещал! И герцог...

Нож уперся в кадык.

«Срочно изобрести бронежилет со стоячим воротником», – мелькнула мысль.

«И наушниками», – мелькнула вторая после того, как Лео вспомнил рассказ дяди. И вдруг вся жизнь Леонардо прошла перед его мысленным взором. «Плохая примета», – подумал изобретатель и сказал со всей возможной уверенностью:

– А все уже готово! Завтра сможете забрать.

– Сейчас, – сказал черный человек и пошевелил стилетом. – Открывай.

«Минуту жизни отыграл, – постарался подбодрить себя да Винчи, – 1:0».

Медленно, стараясь не делать резких движений, Лео повернул ключ и потянул дверь на себя. Внутри он тоже двигался максимально заторможено, пока зажигал свечу. Таким образом удалось довести счет до 2:0.

– А вот и наш портретик, – произнес художник, надеясь черт-те на что.

Свет свечи выхватил мольберт в дальнем углу мастерской.

– Черт-те что! – сказал сиплый.

Весь холст был залит густой красной краской.

– Как же так!—ликующему Лео было очень трудно изображать горе, но он очень стараяся. – Портрет уничтожен! Это была моя лучшая картина. Бестолоччи, сволочь кошачья, вылезай! Прими свою смерть как мужчина!

В процессе пламенного монолога да Винчи почувствовал, что нож у горла исчез. Воспользовавшись этим, он повернулся к посланцу мафии и не удержался от удивленного восклицания:

– А вы что, мавр?

Черный (в буквальном смысле) человек строго поправил:

– Афроитальянец. Это что, твой кот натворил?

– Конечно!

Лео торопливо принялся зажигать свечи.

Глазам открывались все новые детали разрушений: битая посуда, перевернутые стулья, рассыпанные книги. На всякий случай художник не стал уточнять, что большую часть этих разрушений он произвел сам при попытке спешного отъезда.

– Какой породы? – спросил афроитальянец.

– Сволочной. Ты где, животное?

Бес, в отличие от мафиозо, прекрасно разбирался в оттенках голоса хозяина. Кроме того, он учуял еду. Кот бесстрашно выпрыгнул откуда-то из темноты и принялся с урчанием тереться о ноги обоих мужчин.

– Ну, – развел руками да Винчи, – и что прикажете мне с этой образиной делать? Кастрировать или сразу утопить?

– Сибирский, – в голосе наемного убийцы послышалась теплая нотка. – Редкая порода. Слушай, ты его пока не кастрируй, а? У меня кошечка, Маруся, тоже сибирская. Хорошо бы породу поддержать.

Мафиозо Наклонился к Бесу и почесал его за ухом. Кот заурчал так, что вызвал в фантазии Леонардо красивое в своей непонятности слово «трансформатор». Мавр поднял Бестолоччи на руки и принялся гладить ему пузо.

– Да Винчи понял, что сейчас самый удобный момент для решения проблемы с портретом.

– Ну что ж... Забирай его к своей Марусе. Я-то уже не жилец.

Леонардо покорно повесил голову. Минуты две было слышно только раскатистое урчание Беса. Итого изобретатель жил на пять минут дольше, чем был должен. «5:0», – поздравил себя Лео.

– Нет, – наконец произнес мафиозо, – двоих я не потяну. На одну жратву буду работать. Знаешь, сколько получает киллер? А стражникам плати, в профсоюз плати... А оружие! Знаешь, сколько стоит хороший инструмент?

Не выпуская кота, наемник продемонстрировал набор блестящих приспособлений под плащом.

– Так что ж делать-то будем? – да Винчи продолжал изображать покорность судьбе.

Чтобы усилить впечатление, он сунул в карман наемнику деньги, оставшиеся от посещения лавки.

– Давай так, – сказал убийца, – я скажу, что тебя не дождался. Ты потом проговорись, что всю ночь... ну, гулял. А за ночь картину восстановишь, я утречком загляну и заберу.

Когда Лео остался наедине с Бесом, то первым делом подпрыгнул до потолка. Это было несложно – в подвале потолки были низкие. Потом, потирая ушибленную макушку, выложил в кошачью миску кусок печени. Наблюдая за урчащим животным, Леонардо обратился к нему с речью:

– Вот видишь, Бестолоччи, твой хозяин неимоверно крут. Бедный художник сумел откупиться от богатой мафиозной бизнесвумен. И выиграл восемь часов жизни! Это... 480 : 0! Кстати, Бес, не вздумай повторить этот фокус с настоящей картиной!

Леонардо подошел к двери и принялся распаковывать заготовку портрета Моны Лизы.

– Вот, – сказал он жующему коту, – запомни: это трогать нельзя. Понял? Фу! Нельзя.

Бес никак не реагировал.

– Да, проблема... Пора изобрести копировальный аппарат.

В эту ночь Леонардо работал с нечеловеческой скоростью. Он подправил пейзаж на заднем плане – правда, линию горизонта, когда-то нарисованную неровно, решил не исправлять за недостатком времени. Он выписал руки Джиневры, резонно решив, что кисти-то у всех одинаковые. Он наделил Мону Лизу стандартной фигурой, напялив на нее среднестатистическое платье.

К утру картина была готова почти полностью.

Только на месте лица по-прежнему белел пустой овал.

«Пошло оно все, – подумал обессилевший да Винчи, – пусть убивают, раз такое дело. Не могу я лицо из головы выдумать. В крайнем случае, вырежу дырку, пусть синьора мафиозо туда свое личико просовывает. Скажу, что это модерн, новое слово в искусс...»

На этом Леонардо провалился в сон.

Ночью ему приснилась Мона Лиза. Она выглядела точь-в-точь как Джиневра, только с родинкой на верхней губе.

«Что ж вы не сказали, – упрекнул ее художник, – что вы сестра-близнец Джинни? Я бы давно все нарисовал!»

«Это тайна, – ответила Лиза. – Нас в детстве разлучили, и мы ничего не знаем друг о друге. Мне придется повесить тебя за ноги, а то ты все расскажешь индийским кинематографистам ».

Да Винчи почему-то не испугался. Наверное потому, что его поразило роскошное слово «кинематографисты».

«Пора на дыбу, – ласково сказала синьора Мона, – вставай, милый».

– Вставай, милый! – услышал Лео еще раз и понял, что его будит настоящая Джиневра.

Он с удовольствием потянулся и открыл глаза. На верхней губе девушки, которая склонилась над ним, чернело пятнышко.