Текст книги "Кот да Винчи"

Автор книги: Бренд Нокдаун и Ко.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Французы называют такое слово паролем, – подсказал учитель.

– Хорошо, пусть будет пароль, – согласился Лео. – Главное, что без него тайник не открыть.

– А сейчас он открыт?

– Конечно, я ведь еще не положил туда письмо дона Лоренцо.

Лео порылся в ящике стола, достал оттуда свернутый листок бумаги,и аккуратно опустил внутрь цилиндра.

– Все. Теперь можно отравлять.

– Постой, Лео, забеспокоился вдруг Тосканелли. – А как же герцог Сфорца узнает пароль?

 Вопрос оказался неожиданным, но Лео был в ударе и сходу предложил решение:

– А я пошлю, ему другое письмо с подсказкой. И с другим гонцом, для надежности.

– Пойдет, – похвалил его старый учитель, – Пищи скорей свою подсказку, Лео, и закончим с этим хлопотным делом!

Увы, все оказалось не так просто.

– Бес, куда ты опять спрятал мое перо? – разнесся по окрестностям разгневанный крик великого изобретателя,

* * *

Стоявший в дверях, представительный мужчина в украшенном золотой каймой камзоле был совершенно незнаком Лео. Но спокойный, уверенный и незаносчивый тон его

приветствия особых неприятностей, вроде бы не предвещал.

– Могу я видеть синьора да Винчи?

– Да, это я, к вашим услугам, – Лео постарался отвечать с той же изысканностью. – С кем имею честь?

Странно, но в беспорядке мастерской знатный гость чувствовал себя вполне уверенно. Хотя присесть на диван все-таки не рискнул.

– Я к вам по поручению герцога Сфорцы, синьор Леонардо, – неторопливо начал он. – Его светлость просил поблагодарить вас за доставленное ему удовольствие. Он от души веселился, наблюдая, как его придворные пытаются открыть вашу головоломку.

– А разве это было так сложно? – спросил художник. – Я ведь послал герцогу подсказку:

Важная тайна скрыта внутри.

Чтобы узнать, пароль набери.

Или он ее не получил?

– Получил, – подтвердил вельможа. – Но подсказка не помогла. Какие только слова не предлагали в качестве пароля. И «Сфорца», и «Медичи», и даже «Италия». Ни одно не подошло. Потом кто-то вспомнил старый армейский анекдот: «Стой, кто идет? Скажи пароль! – Пароль. – Проходи» – и предложил набрать слово «пароль».

– Постойте, почему «пароль»? – изумленно воскликнул художник. – Там же ясно написано: не набери «пароль», а пароль «набери». Нужно было составить слово «набери»!

– Ах, вот как?! – теперь уже удивился посланник герцога. – Забавно. Впрочем, все это уже неважно. Потому что его светлость просто взломал тайник.

Странный получался разговор. Почти каждая фраза удивляла собеседника.

– Взломал? – переспросил Лео.

– Ну да, взломал. Должен же он был прочитать письмо.

– М-да, такой вариант я почему-то не предусмотрел, – признался изобретатель. – Нужно будет продумать защиту и от него.

– Так вот, синьор Леонардо, – продолжал гость. – Самое прискорбное, что внутри цилиндра не оказалось никакого послания.

– Вы хотите сказать, что герцог не сумел его прочитать? – уточнил Лео. – Но ведь это-то как раз совсем просто! Нужно было провести горячим утюгом по листу, и...

– Вы меня не поняли, синьор Леонардо! – перебил его посланник. – Внутри не было никакого листа. Вообще ничего не было. И его светлость послал меня во Флоренцию с целью узнать, что же все-таки хотел сказать ему Лоренцо Медичи. Но ваш хозяин... э-э... ваш наниматель сейчас в отъезде. Так, может быть, вы мне расскажете, что было в этом письме?

И тут Лео понял, что это провал. Медичи не простит ему новой ошибки. Да и содержание письма совсем вылетело у него из головы. Столько забот накопилось за это время. Но самое невероятное – это пропажа письма. Он ведь сам положил письмо в цилиндр, собственными руками. А потом... Потом отправился на поиски пера, которое стащил...

– Бе-е-ес! – закричал Лео в порыве ярости. – Я убью тебя, мерзкое животное!

Но кота не так-то просто было застать врасплох. Он успел ретироваться по проверенному маршруту – через окно на крышу. А на подстилке под окном сиротливо лежал скомканный, грязный листочек бумаги. И у Лео не возникло и капли сомнения, откуда он здесь взялся.

Художник еле дождался, когда нагреется утюг. Рискуя обжечь пальцы сквозь рукав куртки, он провел утюгом по листку и с трудом различил бледные полустертые строчки:

«Прошу вас, дорогой герцог, отправить надежного человека во Флоренцию для обсуждения одной весьма выгодной, но опасной операции».

– Что ж, лучше поздно, чем никогда, – вслух подумал Лео. – Теперь хотя бы буду знать, за что дон Лоренцо вздернет меня на виселице. А впрочем... Посланник герцога уже прибыл во Флоренцию. Стало быть, задание я выполнил. Так что вроде бы все обошлось, – облегченно вздохнул художник и отправился извиняться перед гостем.

«Вроде бы обошлось», – в унисон ему подумал кот, но с крыши слезать пока что не стал.

* * *

– Ну все, котяра, доигрался! – заявил прямо с порога Лео, вернувшийся после визита к Медичи. – Не будет тебе больше колбасы со стола дона Лоренцо. И валерьянки, кстати, тоже. Выгнал он меня. Я, говорит, искренне восхищаюсь вашим талантом, синьор Леонардо, равно как и способностями вашего кота. Но мне сейчас нужен просто шифровальщик. Пусть не такой талантливый, но и не такой рассеянный, как вы.

Да Винчи рассеянно повертел в руках прощальный подарок диктатора – серебряный кубик, на каждой грани которого было выгравировано по одной букве из фамилии Медичи.

– Так что мы с тобой теперь снова вольные художники. Бес! Я с тобой, между прочим, разговариваю.

Но коту было не до жалоб хозяина. Он упорно пытался столкнуть со стола цилиндр Лео, забытый посланником герцога Сфорцы. В конце концов, цилиндр с тихим стуком свалился на пол, и поврежденная герцогом крышка сама отскочила в сторону. Кот тут же засунул нос внутрь тайника, разочарованно фыркнул и вернулся на свою лежанку у окна.

– И чем это ты там занимался? – без особого интереса спросил Лео и поднял цилиндр. В нем лежала записка. Самая обыкновенная, написанная обычными чернилами.

Но подпись «ваш Людовико Сфорца» заставила художника внимательно прочитать ее: «Дорогой синьор Леонардо! У меня к вам предложение: не хотите ли вы заняться производством и продажей своих головоломок? А я готов помочь вам как материально, так и в поиске клиентов. И для нашего бизнеса было бы лучше, если бы вы перебрались ко мне в Милан».

– А знаешь, Бес, не все еще потеряно, – сказал после некоторого раздумья художник. – Будем делать цилиндрики... Хотя,., почему цилиндрики?

Изобретатель пристально посмотрел на серебряный кубик с буквами.

– Кубик... кубик с подвижными гранями... Ничего, Бестолоччи! Мы с тобой еще поедим колбасы. Герцогской.

Глава 6
Деньги на солнце

Очень трудно отыскать солнечный

зайчик в освещенной комнате.

Конфуций в юности

– Не смотри на меня так! – строго сказал Леонардо коту. – Видишь, я занят, пропорции подбираю.

Великий изобретатель внимательно изучил потолок, хмыкнул и сыпанул в ступку еще немного бертолетовой соли.

Бестолоччи сидел не моргая, очень похожий на копилку, только без прорези для монеток.

– Я помню, – раздраженно продолжил Лео, – мы собирались в Милан. Но тут такое дело... государственной важности.

Бес изобразил зевающую копилку.

– Ничего не ерунда, – возразил да Винчи, на глазок добавляя серы, – а дембельский аккорд для Медичи.

Кот принюхался, вздыбил шерсть и сиганул на улицу.

– Смотри, что сейчас будет! – великий изобретатель в предчувствии триумфа поднес к ступке свечу...

...Взрыв Джиневра услышала еще на подходе к мастерской. От неожиданности она встала как вкопанная и схватилась за сердце.

Прохожие отреагировали не так бурно. Они привычно смахнули кирпичную крошку со шляп и продолжили заниматься повседневными делами.

– Что, дочка, – сказал старик-булочник, – давно в нашем квартале не бывала? Привыкай. Это псих да Винчи экспериментирует с бездымным и бесшумным порохом.

– Ага, бездымным! – присоединилась к беседе толстая прачка. – Третьего дня такую вонь и копоть устроил, что я все белье потом перестирывала.

– Зато мощность всё растет, – вступился горбоносый трубочист. – Раньше чуть-чуть трясло, а теперь с крыши скидывает.

– Одна надежда, – поделился булочник, – что когда-нибудь мощность вырастет окончательно и разорвет этого придурка на части.

– А не к Леонардо, случайно, идешь? – подозрительно спросила прачка. – Жена его?

– Нет-нет, – поспешила отмазаться Джиневра, – я совершенно посторонняя жена. Просто мимо проходила.

Джинни сделала крюк, чтобы замести следы, и застала Лео у входа в мастерскую с котом на руках. Из окон валил синеватый дым.

– Привет, любимая! – сказал перемазанный изобретатель. – Как прошел круиз? Поладила со своим новым?

– С которым? – уточнила Джиневра, рассматривая следы разрушений. – С которым уезжала или с которым вернулась?

– Ну ты даешь! – восхитился Лео.

Бес принялся вылизываться прямо на руках у хозяина.

– Это ты даешь! – возразила Джинни. – По дороге я услышала про тебя много интересного. Во-первых, сам взрыв, во-вторых, взрыв негодования, который зреет среди твоих соседей.

– Временные трудности. Я положил вот столько серы, – изобретатель стряхнул с себя кота и показал щепотку, – и вот столько бертолетовой соли, а нужно было вот столько и столько соответственно. Еще пару опытов – и в моих руках будет вещество, которое перевернет всю военную науку.

– Пока это переворачивает только твою мастерскую. А еще немного, и соседи сами разорвут тебя. Без дыма и без лишних звуков.

– Тише, – Леонардо оглянулся и перешел на шепот, – это совершенно секретная информация. За соблюдением секретности следит важный человек из правительства...

– Бог с ней, с твоей секретностью. Где у тебя швабра?

– Пренебрегать секретностью совершенно недопустимо, – голос над ухом заставил Лео и Джинни вздрогнуть и резко обернуться.

Пожилой поджарый человек в платье военного покроя подозрительно рассматривал Джиневру.

– Знакомьтесь, – сказал Леонардо, – это Джиневра, моя ассистентка. А это тот самый важный человек. Его зовут...

– Инкогнито, – торопливо сказал военный.

– Редкое имя, – Джиневра на всякий случай произвела несколько предупредительных выстрелов глазками.

– ...а фамилия его Точчино. Он генерал. Секретный.

– Уже рассекреченный, – генерал постарался выглядеть строгим, но у него не очень получилось.

Судя по всему, предупредительные взгляды после серии рикошетов угодили в цель.

– Ладно, – Точчино обращался к да Винчи, но смотрел неотрывно на его подругу, – давайте начистоту. Какие успехи?

– Вот... – Леонардо показал закопченными ладонями на не менее черные стены и потолок.

– Вижу. А конкретнее?

– Без шума пока не получается. Но дыма стало гораздо меньше.

Точчино принюхался, сморщил нос и предупредил Джинни:

– Синьора, имейте в виду, исследования в высшей степени секретные. Если будете о них болтать, – генералу наконец удался зловещий тон, – придется вас ликвидировать.

Джиневра изобразила образцово-показательный ужас. Довольный собой Точчино отдал честь (под накидкой, чтобы не нарушать секретность), четко развернулся, наступил на кота и ушел плохо скрываемой строевой походкой.

– Он серьезно? – спросила Джинни. – Насчет ликвидации за болтовню?

– Пока я не замечал, чтобы генерал шутил.

– Тогда, милый, у меня для тебя плохая новость. После всего тебе придется взорвать квартал.

* * *

Вечером того же дня во дворце Медичи состоялось совещание, настолько секретное, что его содержание удалось выяснить только из протокола. Этот строго конфиденциальный документ приводится по публикации в газете «Флоренция сегодня благоденствует» (ФСБ).

Скоропись секретного протокола заседания Военной комиссии во дворце Медичи

Медичи. Господа, отношения с Римом зашли в тупик, и единственным возможным выходом будет война. До манус.[1818
  Do mantis – даю руки, то есть ручаюсь (лат.)


[Закрыть]]

Генерал Точчино. Дом что?

Медичи. Прекратите ваши солдафонские шуточки, генерал. Лучше расскажите, как идет подготовка к войне?

Точчино. Некто, кого я не могу назвать даже здесь, ведет исследования в направлении, которое я не могу огласить даже вам.

Главный казначей. Кстати, что касается этого... некто... Уже вся Флоренция только и говорит, что о взрывах, которые ежедневно раздаются из мастерской да Винчи...

Точчино. То есть человек работает.

Медичи. Над чем? Разрушает город, чтобы врагу не достался? По моим сведениям, он собирается дезертировать в Милан.

Точчино. Ладно, раз уж вся Флоренция знает... Ему дали аванс на разработку бездымного и бесшумного пороха. Это позволит внезапно и скрытно вести огонь по противнику. Но пока снаряды, которые изготовил да Винчи, производят слишком много шума.

Медичи. Шум в этом деле нам ни к чему. Шум и так поднимет вместо нас общественность; когда мы шарахнем по Риму.

Главный казначей. И по поводу авансов: казна истощена, так что пусть этот Леонардо изготовит оружие, но такое, что бы оно било по врагу, а не по карману.

Медичи. А пока будем вести беллум фригидум.[1919
  Bellum frigidum – холодная война (лат.)


[Закрыть]]

Точчино. Это вы на кого намекаете?..

(Дальнейшая часть протокола же пропущена редакционной цензурой.)

На следующий день Точчино ввалился в мастерскую с явным намерением рассказать Леонардо все, что думает о нем он сам, военный совет и диктатор лично. Однако внутри оказалась Джиневра, и генералу пришлось срочно заменять искренние, идущие от печени слова на официальные формулировки.

– Вот что... Лео... твои... исследования влетают правительству в... копеечку.

Точчино остановился и вытер выступивший от напряжения пот.

– Так ведь я не на себя трачу. Карбид нынче дорог.

– Тем не менее... оружие... финансирование... неоправданные надежды... – Генерал обессиленно застонал и попросил Джиневру: – Синьора, будьте любезны... позвольте нам потолковать... с глазу на глаз...

Джинни вышла на улицу. За ней шмыгнул кот. Видимо, Бестолоччи выполнял в мастерской да Винчи ту же роль, что крысы на корабле – он покинул помещение за секунду до того, как Точчино выпустил наружу свое возмущение. Джинни прислушалась и восхищенно зарделась. Она не понимала, зачем Медичи тратит деньги на бездымный и бесшумный порох, когда в его распоряжении есть такой мощное психологическое оружие – лексикон генерала Точчино. Девушка послушала пять минут, стала совсем пурпурной и отошла от окошка на пару шагов. Потом еще на десяток. В конце концов, спряталась за угол соседнего дома.

Наружу генерал вышел только через полчаса. Вид он имел успокоенный и даже умиротворенный. Девушка дождалась, когда он скроется, и бросилась к Леонардо.

– Ну? – спросила она у очумевшего изобретателя. – Что он тебе говорил?

– Нужно придумывать звукозаписывающую машину, – сокрушенно сообщил Лео. – Я это повторить не смогу. Во-первых, стесняюсь. Во-вторых... просто не смогу.

– А если вкратце?

– Потребовал вернуть аванс.

– Хам! – сказала Джиневра.

– Ммерз, – согласился Бес.

* * *

Леонардо сидел за столом и гладил кота. Кот лежал на столе и позволял себя гладить. Бес понимал, что у хозяина тяжелый период в жизни и нужно его побаловать. Кроме того, постоянные взрывы выбили в подвале все стекла, поэтому на столешнице в послеобеденные часы можно было понежиться на летнем солнышке.

– Исследования зашли в тупик, – грустно сказал Лео. – Сера, селитра и прочие ингредиенты закончились вместе с деньгами. Я попросил аптекаря дать мне в долг или в кредит, но он согласился дать только в лоб.

Бестолоччи подставил полосатый лоб. Леонардо нежно почесал его и продолжил:

– Есть одна идейка... очень перспективная... во сне увидел. Представь себе два куска урана.

Бес открыл глаза на четверть.

– Это такой... минерал... редкий. Его еще не открыли. Так вот, во сне я подносил эти два куска друг к другу... Бах! Цепная ядерная реакция!

Кот открыл глаза почти полностью и даже приподнял голову.

– Откуда я знаю, что такое цепная ядерная реакция?! – сердито ответил хозяин. – Ее еще придумать надо. Но идея отличная, правда? И никакой серы.

Бестолоччи обнаружил, что солнечное пятно на столе сместилось влево, и лениво брыкнул задней лапой. Да Винчи, погруженный в мысли, послушно переместил кота на новое место.

– Нужен источник энергии, – бормотал Леонардо. – Ух ты, как нагрелся, туша бесстыжая... Нужен источник... дешевый... дармовой... в идеале бесплатный... Что, Бесило, разморило тебя на солнышке, разогрело?..

Рука Лео замерла. Кот предельно экономно, одними легкими издал недовольное урчание. Но хозяин, вместо того чтобы продолжить ласкать любимое животное, бросился к бумагам.

– Солнце! Бесплатный источник энергии! Наверняка его можно использовать... Только как?

Обычно после прямого вопроса гениальная мысль приходила непосредственно в голову изобретателя. Сегодня, разнообразия ради, она постучалась к нему в дверь.

– Здорово, ученик, – сказал Тосканелли, переступая порог.—Аптекарь сказал, ты у него всякой дряни накупил на пятьдесят золотых. Не поделишься со старым учителем?

– Я все израсходовал, – ответил Лео, вычерчивая на листе Солнце. – На взрывы.

– А-а-а... То-то мне говорили, что от твоей дури просто башку рвет. Так что, совсем ничего нет?

– Ничего, – изобретатель после некоторого раздумья добавил к солнечному кругу небо вокруг.

– Жалко. А то меня уже ничто не берет. Даже Платон с Аристотелем...

Леонардо лихорадочно заполнял небо вокруг Солнца планетами и орбитами.

– ...приходится вот что читать, – Тосканелли показал «Популярную науку под общей редакцией Архимеда».

Лео рисовал уже Галактику.

– Но скоро и Архимед перестанет вставлять, – пожаловался старик. – Так что, может, поделишься?

– Сейчас, – ответил да Винчи, быстро-быстро нанося на рисунок какие-то линии. – Смотри. Это схема использования энергии Солнца... в военных целях. Во вселенском масштабе... Вот это – Метагалактика... Лучи света исходят из Солнца... и вблизи больших скоплений искривляются...

– Лучи света? – подозрительно уточнил учитель. – Искривляются?

– Да! – воскликнул Леонардо. – Потому что из-за принципа эквивалентности...

И великий провидец размашисто начертал поверх всего:

Е = mс²

Тосканелли немного помолчал.

– Жмот ты, – сказал он наконец, – такую дурь куришь, а для учителя жалеешь. А при чем тут энергия Солнца? Да еще в военных целях?

Леонардо растерянно потер лоб.

– Оно как-то само придумалось, – признался он. – Вообще-то я хотел для Медичи придумать бесшумное и бездымное оружие.

Тосканелли еще раз оценил вселенский замысел ученика и хлопнул его по спине «Популярной наукой».

– Молодой ты еще. Не знаешь, что ничего нового в этом мире придумать нельзя. Все уже придумано до нас. Вот, смотри, – и старик стал листать том Архимеда.

Лео с интересом посмотрел учителю через плечо. Бес, воспользовавшись тем, что схема Вселенной осталась без присмотра, несколько раз взмахнул лапой. Во Вселенной зазияло несколько черных дыр.

Найдя нужный рисунок, Тосканелли протянул книгу да Винчи.

– «Рис. 6.2, – прочитал Лео вслух. – Использование вогнутых зеркал для уничтожения флота противника. Не повторять в домашних условиях! Опасно!». Ну конечно! Это то, что нужно! Спасибо, учитель.

– Спасибом косяк не забьешь, – назидательно ответил Тосканелли. – Это у тебя что? Бертолетова соль? Ну-ка, ну-ка...

* * *

Торговец зеркалами, увидев входящего в магазин Леонардо, нехорошо улыбнулся и начал закатывать рукава. Интуиция исследователя и гениальный дар предвидения подсказали да Винчи, что сейчас его начнут бить безо всяких предисловий. Поэтому он пошел в атаку первым.

– Я по поводу возмещения ущерба, – сказал он очень деловым тоном. – Вы ведь пострадали из-за взрывов? Зеркала, наверное, потрескались?

Торговец приостановил приготовления к мордобою.

– Ну? – сказал он.

– Казна города готова возместить ваши убытки. Покажите пострадавший товар.

Зеркальщик смерил Лео недоверчивым взглядом, но кивнул – мол, пошли, полюбуешься, чего натворил.

Задняя комната лавки была вся заполнена треснувшими зеркалами. Математический гений Леонардо в секунду определил, что их здесь не меньше сотни. Большинство из них просто треснуло пополам. Сердце Лео радостно забилось.

– Отлично, – сказал он. – То есть... весьма прискорбно. Что же, мы все это оплатим.

Торговец отреагировал на «мы» недоверчиво задранной бровью.

– Медичи оплатит, – поправился да Винчи. – Но нужно составить акт о нанесенном ущербе.

Изобретатель огляделся.

– Здесь слишком мало места. Вы позволите разложить битые зеркала в лавке?

Зеркальщик фыркнул.

– Да, понимаю. Это сорвет вам всю торговлю... Но и без акта нельзя... Ладно, заберу к себе в мастерскую и подготовлю акт там.

Торговец издал звук неопределенного оттенка.

– Не стоит благодарить, – строго сказал Леонардо. – В конце концов, формально виноват я.

Когда да Винчи тащил в мастерскую последнюю партию битых зеркал, у дверей его встретил герцог Сфорца.

– А я тебе говорил: перебирайся ко мне! – недовольно буркнул он вместо приветствия. – Стыд какой: величайший изобретатель современности подрабатывает грузчиком! Или... погоди-ка... ты что, в старьевщики подался?

– В будущем, – пыхтя, ответил Лео, – утилизация отходов станет очень прибыльным делом. Нутром чую.

– Не доживешь, – сказал Сфорца, придерживая дверь. – Или с голоду помрешь, или надорвешься. Придумал бы что-нибудь коммерчески выгодное, востребованное на рынке...

Леонардо повалился на стул.

– Не могу, – заметил он. – Сначала маркетинг придумать нужно. А до этого – изобрести для Медичи секретное бесшумное и бездымное оружие.

– Секретное?

– Да ладно, – махнул рукой, – весь город в курсе. Если что, Точчино нас всех разом ликвидирует.

– А поподробнее? – герцог согнал со стула кота (который уселся туда за две секунды до этого) и приготовился слушать.

– Будем использовать энергию Солнца...

– Что использовать? – удивился Сфорца.

* * *

– Будем использовать даровую энергию Солнца! – хорошо поставленным голосом произнес Леонардо.

Почти на всех членов Военной комиссии это произвело благоприятное впечатление. Лео порадовался, что обкатал речь на Сфорца. Теперь он знал, что слова «даровой», «бесплатный» и «халява» производят благоприятное впечатление на всех, кто отвечает за финансовую сторону проекта.

Генерал Точчино презрительно скривился. Его интересовала эффективность, а не жалкие деньги.

– Минимальные затраты, – (снова одобрительный гул), – потребуются только на создание системы сферических зеркал. Но и эти затраты можно уменьшить, – (замечания: «А он не дурак!»), – если раздать куски зеркал солдатам.

Точчино скривился уже злобно.

– Протестую, – сказал он. – Солдаты – народ темный. Они не смогут хранить государственную тайну. Нужно нанять...

Слово «нанять» сразу настроило собрание против генерала. Остаток доклада да Винчи провел триумфально. Как только он чувствовал, что доброжелательное отношение ослабевает, тут же говорил «бесплатно», «экономия» или, на худой конец, «по ценам ниже рыночных». Именно так советовал герцог Сфорца.

Но по окончании доклада Точчино снова вставил свое предложение:

– Не хотите нанимать? Не надо. Но я требую, чтобы испытания совершенно секретного оружия производились совершенно секретно. Ночью!

Комиссия синхронно пожала плечами.

– Ночью так ночью. – сказал казначей?

К такому повороту Лео не был готов.

– Ночью нельзя, – бормотал он. – Как же ночью? Солнца ведь не будет!

– Давайте закругляться, – заявил Медичи, – целый час уже болтаем. Кто за проведение испытаний ночью? В принципе, достаточно одного голоса. Моего.

Члены комиссии начали подниматься с мест. Заметив, что диктатор уже тянет руку вверх, Леонардо крикнул:

– Нельзя! Ночью будет дороже церетели парибус.[2020
  Искаженное Ceteris paribus условиях (лат.) – при прочих равных


[Закрыть]]

Лоренцо Медичи захлопал глазами. От изобретателя он не ожидал даже такой,

весьма приблизительной, латыни. Комиссия насторожилась.

– Ночью дороже, – продолжал говорить Лео, – потому что… потому что понадобятся дрова и факелы. Это не позволит выйти на рентабельность.

Последней фразе его тоже научил Сфорца. Как и предупреждал герцог, фраза возымела магическое действие: члены комиссии стали важно кивать головами.

– Ладно, – решил Медичи, – днем так днем. Заодно и я смогу лично все посмотреть.

* * *

Хорошо, что торговец зеркалами не видел, что произошло с его товаром. Треснувшие зеркала разрезали на одинаковые куски размером метр на метр и раздали солдатам генерала Точчино. Между солдатами метался Лео, выстраивая их по особой, одному ему ведомой системе. Постепенно почетные гости, скучающие на холме, стали понимать, чего добивается изобретатель. Солдаты держали вверенные им куски под строго определенным углом, так что из каждого взвода получалось сферическое вогнутое зеркало. Вернее, должно было получаться, но не получалось – солдатам было жарко, они быстро уставали и, как только да Винчи отворачивался, норовили положить зеркала на землю или хотя бы сунуть под мышку.

Да Винчи суетился, тревожно поглядывая на солнце, – момент истины должен был наступить ровно в полдень. За пятнадцать минут до времени «Ч» система была, наконец, выстроена Солдаты замерли в предписанных позах.

– И что? – крикнул Медичи через пять минут. – В чем поражающая сила?

– Подождите! – отозвался Леонардо. – Ровно в полдень сработает.

– И это, – пробормотал диктатор, – то самое мгновенное бесшумное незаметное оружие?

С тех пор, как до него дошли слухи о предстоящем дезертирстве да Винчи, Лоренцо заметно охладел к изобретателю.

Генерал Точчино иронически пожал плечами, как бы говоря: «Я же предупреждал!»

– Зато дешево, – упрямо заметил главный казначей, обмахиваясь квартальным отчетом.

Медичи даже под балдахином страдал от полуденной жары. Теперь он жалел, что не согласился на ночные испытания.

Десять минут тянулись как десять лет без права переписки. Леонардо застыл в двух шагах от кучи хвороста – именно на ней должен был сфокусироваться гигантский солнечный удар. По мере приближения к полудню к куче начали подкрадываться солнечные зайчики-переростки от сферических зеркал, созданных по рецепту Архимеда.

Вот они сползлись вплотную... Вот совсем близко... Зайчики сползлись в одну точку... Леонардо затаил дыхание. И таил его до тех пор, пока зайчики не стали расползаться. Костер так и не вспыхнул.

– Это не оружие, – сказал всенародный диктатор, – а конфуз корам попули.[2121
  Coram populi – в присутствии народа (лат.)


[Закрыть]]

– Это вы правильно заметили, – поддакнул генерал, – насчет попы.

– Зато бесплатно, – без особой радости в голосе произнес главный казначей.

* * *

– Это ж сколько денег понадобится, – Леонардо повесил буйну голову, которая сейчас была тихой как никогда. – Аванс нужно вернуть. За зеркала заплатить. И жрать нам с тобой, Бес, что-то нужно.

Кот, уловив главное в речи хозяина, начал активно тереться о ноги.

– А все ты! – Лео сердито пнул Бестолоччи ногой.

Тот настолько офонарел от такого обращения, что даже мяукать не стал – сел посреди комнаты и стал моргать на Леонардо недоуменными зелеными глазами.

– Конечно, ты! Кто мне подсунул эту сомнительную идею по поводу энергии Солнца? И потом... Допустим, книгу Архимеда принес не ты. Допустим. Ну и что? Ты же мог порвать ее! Укусить моего полоумного учителя! Еще что-нибудь устроить, чтобы отвлечь меня! Мог? Отвечай, животное, когда с тобой говорит человек!

– Моуу, – неопределенно ответило животное.

– А почему не сделал? Почему не подсказал, что зеркала нужно делать не сферическими, а параболическими? Или даже гиперболическими?

Лео на секунду перестал ругаться и романтически произнес:

– Здорово звучало бы: «Гиперболоид инженера да Винчи». А из-за некоторых безответственных котов у меня осталась только стопка кусков стекла, которую я смогу продать разве что за пару золотых. Идиот!

Бес сообразил, что его оскорбляют, и лениво побрел в угол, где были сложены зеркала. Однако Леонардо не собирался так просто закончить воспитательную беседу. Он подкрался к Бестолоччи, схватил его за шкирку и понес к верхнему из зеркал.

– Полюбуйся на свою тупую наглую рожу! – потребовал хозяин.

Кот с интересом уставился в потолок.

– Не-е-ет! В глаза! В глаза эти бесстыжие смотри!

Лео начал тыкать Беса в зеркальную поверхность. Кот фыркнул и растопырил лапы. Леонардо не унимался. Тогда Бестолоччи сдавленно зашипел и коротко взмахнул лапой...

...Сидя в куче осколков, да Винчи грустно рассуждал:

– Ну и кто ты после этого?

Кот не ответил. Он прятался где-то за шкафом.

– Вообще-то, – признал Леонардо, – ты гений. Одним ударом расколошматить все зеркала до единого... Это ж надо было знать, куда бить! Теперь я тебя точно утоплю.

Изобретатель поднялся с пола, схватил какую-то палку и двинулся к шкафу. От свидания с морскими глубинами Беса спасло только появление Джиневры. Красотка держала в руках щепотку пудры.

– Ой, – сказала она, – зеркало разбилось. Это плохая примета, быть беде... – Джиневра огляделась. – Судя по всему, бед будет много.

– Я даже скажу, какая беда будет первой в списке, – порыв Лео угас, и он снова сел на пол. – Явятся люди генерала Точчино и уведут меня в казематы.

– Может, все еще обойдется? – Джинни всегда была оптимисткой. – Может, не уведут?

– Может, и не уведут. Повесят прямо во дворе.

Джиневра поняла, что любимый срочно нуждается в поддержке. Обнять его она не могла – руки были заняты, – и Джинни произнесла как можно бодрее:

– Если это случится, я с послезавтрашнего дня объявляю мораторий на свадьбы. Целый год буду жить с одним мужем!"

– Я тронут, –  сказал Леонардо мрачно.

– Подари мне что-нибудь на прощание, – попросила Джинни и произвела несколько трогательных взмахов пушистыми ресницами.

Изобретатель почувствовал, что обижаться на нее невозможно.

– Хочешь, изобрету для твоих ресниц несмываемую тушь? И назову ее в твою честь – «Максфактор».

– Очень мило, – улыбнулась Джиневра. – Сделай мне лучше мешочек для пудры! Тогда я смогу хоть обнять тебя на прощание.

Художник осмотрелся. Материал для сумочки он не заметил, зато под стулом обнаружилась! коробочка орехового дерева. Кажется, из нее да Винчи собирался изобрести что-то музыкальное. Или вычислительное? Лео не стал напрягать память. Он выудил коробку и тщательно (по своим меркам) вытер ее. Потом огляделся, выбрал один из осколков зеркала, который подошел по размерам, и вставил его в крышку с внутренней стороны.

– Как мило! – обрадовалась Джинни. – Только протри вон тут... Давай, не ленись! Теперь тут... и здесь... а теперь влажной тряпочкой, а теперь чистой и сухой... нет, чистой... но сухой... Отлично!

Джиневра бережно пересыпала пудру в коробочку. Закрыла ее, тут же открыла

и придирчиво изучила носик. Осталась не довольна, схватила кусочек какой-то тряпицы, обмакнула в пудру и принялась прихорашиваться.

Леонардо залюбовался ею. «Она добрая, – подумал он, – хоть и дура. Но добрая. С послезавтрашнего дня замуж выходить не будет».

– А почему не с завтрашнего? –  спросил он.

– Завтра я не могу. Завтра у меня венчание. Но ради тебя, я, так и бьггь, буду в черном. Ой! Нужно срочно переделывать платье! Извини, сердце мое!