Текст книги "DOOM. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Брэд Линавивер

Соавторы: Дэфид Линн аб Хью
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 44 страниц)

Разъяренный монстр незамедлительно обнаружил источник хулиганской, непонятно чем вызванной атаки. Подняв обе руки, он метнул в кощея три гигантских шара из пылающего белого фосфора.

Средний шар попал в цель, а два других разлетелись в стороны, задев кое-кого из свиты кощея и мгновенно спалив их.

Выжившие оказались в том же положении, что и жирдяй секунду назад, и открыли огонь, так что кощей совершенно забыл о нас, продолжая закидывать коричневую тушу ракетами.

Моя команда между тем не теряла времени даром: бросившись на пузо, все старательно буравили носом землю и прикрывали руками головы. Все, кроме меня. Перекатываясь на спине, я палил из дробовика то в одну, то в другую сторону, туда-сюда, туда-сюда, как игрок на теннисном корте.

Я вовсе не хотел привлекать внимания и пуще всего – продвинутого монстра, мечтающего выпустить нам кишки. Лучше бы уж по-прежнему была ночь.

Ракеты у кощея кончились раньше, чем у жирдяя шары. Костяной мешок разлетелся на мелкие кусочки, такие крошечные, что их можно было принять за градины, не будь это ЛосАнджелес.

Жирдяй продолжал стрелять. Отряд кощея все еще насчитывал изрядное количество бойцов, а ходячее желе, казалось, имело неистощимый запас пиротехнических средств. Наверное, он отоваривался в том же магазине, что и паровой демон.

Наконец все, кто даже сохранился в целости, перестали двигаться. Жирдяй еще пострелял какое-то время в оцепенелые тела.

Когда он унялся, ничто и нигде не шевелилось – если предположить, что его маленькие свинячьи глазки видели довольно далеко. Мы лежали, боясь шелохнуться, даже вдохи и выдохи казались слишком громкими. У меня заложило нос, и я присвистывал через раз, боясь задержать дыхание, чтобы не раскашляться.

Конечно, такому громиле слух, может, и без надобности. Хотя по бокам его заплывшей жиром головы виднелись две маленькие черные дырочки. Если это уши, то совсем крошечные. Так я лежал пластом, размышляя и посвистывая носом, в надежде, что фантастическое существо не сделает того… что оно вскоре и сделало.

Жирдяй, буквально исполосованный пулями, походил на круглую котлету из гамбургера, упавшую на гриль. Он заурчал и потопал прямо на нас. Если душка-монстр походя наступит на когонибудь из моих товарищей, несчастного ждет не самая приятная смерть.

27

Я твердо решил, что если над кем-нибудь нависнет тяжеленная нога жирдяя, то я открою огонь. Конечно, из высших тактических соображений следовало позволить одному погибнуть (но только не Джилл), чтобы спасти остальных, но не таким же образом! Если так, то я плевать хотел на высшие тактические соображения!

Толстяк медленно приближался, и я с грустью обнаружил, что очередной генетический эксперимент повторял формы человеческого тела. Конструкция казалась полностью функциональной – еще один монстр-убийца. Но если возможно создавать существа, столь похожие на людей, значит, со временем пришельцам удастся добиться полного сходства.

Пока в голове проносились эти мысли, существо отмеривало шаг за шагом, приближаясь все ближе и выставляя на обозрение свои безумные стати. Кожа его напоминала носорожью. Корми эту глыбочку американскими завтраками по полной программе (на купон со скидкой, конечно), так она перевалит за полтонны. Голова выглядела как сплющенный футбольный мяч, глазки-бусинки не видели нас, хотя монстр уже находился на расстоянии плевка. Нет, у него точно близорукость. Если он к тому же глухой и не имеет обоняния, то так и прочапает, ничего не заметив.

Увы, случилось страшное: компьютер Джилл лежал сбоку от нее, и жирдяй, занеся ногу для следующего шага, неминуемо должен был наступить на бесценный прибор.

Никто, кроме Джилл, не успел бы ничего предпринять. А ей нужно было всего только протянуть правую руку и схватить его. Я видел, как девочка подняла голову и потянулась к компьютеру, но вдруг застыла. Господи, неужели монстр ее увидел?!

В оставшуюся долю секунды она собралась с силами и отпихнула компьютер с дороги, прежде чем чудовище успело раздавить его в лепешку. Да и сама Джилл спаслась – жирдяй не видел, что творится у него под ногами. Обширное пузо скрыло от него быстрое движение малышки.

Толстяк потащился дальше, не угрожая больше никакими хлопотами.

Я приготовился с облегчением вздохнуть и даже, может быть, кашлянуть разок-другой. Джилл приподняла голову. Арлин с Альбертом пока не двигались, ожидая знака от вашего покорного слуги. И я уже почти дал его, когда за спиной жирдяя громыхнула очередь пулеметного огня.

Я так чертовски устал, что не было сил даже выругаться. Могли бы дать немного отдохнуть, прежде чем вводить новых игроков.

Жирдяй тоже не обрадовался повороту событий. Он взвизгнул, совсем как поросенок.

Пули летели косяком, и в таком количестве, что некоторые наверняка прорвали мощную шкуру и повредили жизненно важные органы – как бы глубоко они ни прятались под толщей мерзко колышущейся плоти.

Пулеметный огонь разорвал монстра в клочья, и тут я услышал исступленный, безумный смех, который мог издавать только человек. Человек дико хохотал, пули летели. Когда же, наконец, жирдяй превратился из гамбургера в полное ничто, он издал жалкий, хлюпающий звук, осел и сдох.

Пока продолжалось действо, мы были начеку. Ружья на изготовку, пальцы на спуске… Так мы и встретили новенького, имевшего вполне человеческий вид. Кстати, весьма крупного. Я чуть не окликнул его, но вовремя спохватился. Несмотря на животную радость при виде собрата по людскому племени, моя врожденная подозрительность взяла верх. Ведь некоторые самые что ни на есть настоящие люди вступили в сговор с пришельцами. Правда, парень прикончил жирдяя – вполне возможно, что он на нашей стороне. Но где гарантия? Если он не свернет в переулок, то и не увидит нас: переулок находился в тени, туда не проникал даже тусклый зеленый свет изуродованного неба.

К сожалению, Джилл не была морским пехотинцем, а всего-навсего девчонкой и, как большинство подростков, подчас не думала, что делает.

– Вы человек! – воскликнула она и, тут же смолкнув, зажала рот руками, словно пытаясь запихать свои слова обратно.

Она поняла, что наделала. Последствия не замедлили сказаться. Чему мы все стали свидетелями.

Незнакомец поднес руку к лицу и откинул назад защитный козырек шлема. Насколько я мог разглядеть, лицо под шлемом тоже было вполне человеческое. Угрюмо-сосредоточенное. Джилл было дернулась, чтобы бежать, но на сей раз задумалась, решив, верно, не выдавать нашего местонахождения.

– Все в порядке, деточка, – позвал человек, ощупывая взглядом все вокруг, в надежде понять, откуда шел голос. – Я тебя не обижу.

Он сделал осторожный шаг в направлении Джилл, но она держалась, не издавая ни звука.

Возвышаясь силуэтом на фоне светло-серой стены мясного базара, мужчина выглядел весьма внушительно. На чьей он все-таки стороне? Здесь, глубоко в тылу врага, мы не могли подвергать себя риску.

С монстрами всегда все было ясно: раз монстр – значит, враг. Этот человек не был монстром. Что нас ждет: борьба не на жизнь, а на смерть, новый союзник или игра в гляделки?

Незнакомец был без фонарика – возможно, решил, что тот ему не понадобится среди бела дня. Но дни под этим небом, да еще в темном переулке…

Осторожно, стараясь не зашуметь, я достал очки с подсветкой и нацепил их, попутно включив.

Теперь я мог лучше разглядеть снаряжение: пулемет 0,30 калибра с ленточной подачей патронов, ранец, полный боеприпасов, радиосвязь, бронежилет наипоследнейшей модели и форма диверсионно-разведывательного корпуса США, старший сержант.

– Выходи, девочка, дай я посмотрю на тебя. Все будет в порядке.

Произнося эту тираду, мужчина поднял руку к подбородку, словно намереваясь почесать щетину, однако кряканье в начале и несколько дребезжащий голос свидетельствовали о том, что в руке у него микрофон.

Я разглядел еще одну деталь: на шлеме болтались очки с подсветкой – ночного видения, должно быть.

Джилл снова ничего не ответила, и сержант потянулся за ними. Сердце мое упало: стоит ему надеть очки, как он тут же увидит наши притаившиеся в тени фигуры.

Но, словно почуяв опасность – или чувствуя за собой вину и пытаясь искупить ее, – Джилл вышла на освещаемое тусклыми лучами пространство у белесой стены мексиканского мясного базара.

– Я здесь, сэр, – нерешительно позвала она.

– Ты одна? – спросил сержант.

Джилл была настоящим десантником.

– Да, сэр. Я одна, сэр, – сказала она.

Сержант медленно опустил пулемет, так что дуло смотрело теперь прямо между узких бедер Джилл. Вселенная застыла стоп-кадром: незнакомый мужчина, пулемет, Джилл… и моя рука на спуске, готовая к мщению.

– Будь умницей, – сказал он. – Я отведу тебя к боссу.

– Кто такой босс? – твердым голосом спросила Джилл.

– Вот получишь сейчас пулю в лоб, сука, тогда будешь знать, как задавать вопросы, – рявкнул незнакомец.

– А если я не пойду? – заартачилась Джилл.

– Тогда пристрелю тебя на месте, – ответил он. Пулемет в его руках угрожающе молчал. – Давай двигай, или плохо будет.

И Джилл пошла, чтобы солдат ничего не заподозрил, медленно и осторожно. Тот не спускал ее с прицела и скоро повернулся к переулку спиной – думаю, именно к этому Джилл и вела, поскольку стоило ему оказаться на линии огня, как она вдруг упала на землю.

Это был шанс! Мистер Таинственный рейнджер не умел обращаться с «деточками». Никоим образом.

Я разрядил оба ствола в спину молодчика, что не осталось им незамеченным. Арлин открыла огонь из АБ-10. Вдвоем мы дали невеже быстрый и эффективный урок хороших манер. Он зашатался, но ухитрился обернуться. Жилет у него был, скажу я вам! Он начал бешено палить, пока Арлин с Альбертом продолжали накачивать его свинцом.

Я зафигачил еще два патрона в свой верный дробовик и послал их прямо в голову сукина сына.

Первоклассный шлем лопнул, как пасхальное яйцо, и содержимое вывалилось наружу. Вы труп, сэр!

Еще с минуту мы не двигались, опасаясь, что, привлеченные шумом, набегут пришельцы. Однако ни топота ног, ни тарахтенья грузовиков не было слышно, только где-то вдалеке раздавались выстрелы. Возможно, зомби.

– Джилл! – позвала Арлин.

Девочка подошла с покаянным выражением лица. Она была с головы до ног в грязи, но не имела ни царапины.

– Простите, – начала она, решив сходу повиниться. – Вела себя как последняя дура.

Раскаяние, однако, не спасло ее от Арлин.

– Надо же быть такой тупицей! Ты могла угробить нас всех!

Джилл повернулась ко мне за поддержкой, папочка против мамочки. Но я не сказал ни слова, не стал останавливать Арлин или менять выражение лица. Прости, детка, но я не собираюсь унижать мое второе «я» только для того, чтобы потворствовать твоему эгоизму. Я не считал промах Джилл такой уж страшной ошибкой, она была всего-навсего ребенком, но раз Арлин решила сделать выговор, что бы я ни думал на сей счет, мой долг поддержать ее.

Джилл принялась моргать, с трудом сдерживая злые слезы. Затем повернулась к Альберту, но тот сделал вид, что поглощен чисткой ствола. Что ж, самое время понять: никаких скидок для героев – и для детей, как видно, тоже.

– Хорошо, – с дрожью в голосе произнесла Джилл, – что я должна теперь делать?

– Сделать ты ничего не можешь, – вплотную подступив к ней, почти шепотом сказала Арлин. – Но ты передо мной в долгу и должна будешь заплатить по счетам.

Когда А.С. отошла, глаза девчонки были круглыми от ужаса. Никакой бравады и вызова. Она до смерти испугалась Арлин Сандерс.

Шоковая терапия, кажется, пошла на пользу. Джилл сосредоточилась на вещах более важных, чем собственные промахи.

– Как там наша мумия?

Пока они с Альбертом обследовали новобранца из батальона пеленашек, я решил внимательнее рассмотреть солдата с плохими манерами. Арлин присоединилась ко мне.

– Он из предателей, как думаешь? – спросила она. – Или мы прикончили хорошего парня?

– Или еще хуже, А.С. Не есть ли он та идеальная копия, появления которой мы страшимся с самого Деймоса?

– Если он и есть Номер три; – сказала подруга, – то нужно дать ему имя. – Она легонько пнула парня ботинком в бок. – Называю его Клайд.

– Клайд? – ошарашенно переспросил я. – Но это даже хуже, чем жирдяй! Это просто имя!

– Клайд! – повторила Арлин тем противным тоном, который появляется у нее, когда она что-то твердо решила и не может поверить, что кто-то осмеливается спорить.

– Но Клайд? – бубнил я с настойчивостью бесноватого попугая. – Почему не Фред, или Барни, или Ральф, или Нортон?

– В честь Клайда Барроу, – объяснила она, и, видя, что я все равно не понимаю, произнесла тоном начитанной дамы: – ну, Бонни Паркер и Клайд Барроу, Бонни и Клайд!

– А-а! – припомнил я, готовый наконец-то сдаться. – Господи Иисусе, кто ж это уразумеет!

В тот самый момент, когда я помянул имя Спасителя, старина Альберт решил присоединиться к нам, подкрепив мою давнюю теорию о том, что, взывая к благой силе, ты провоцируешь нашествие верующих. Правда, в тот момент Альберт не ассоциировался с нашествием. Нашествие зла поджидало нас впереди – в сердце Лос-Анджелеса.

28

– А я думал, тебя воспитывали в христианских традициях, – проворчал Альберт, раздраженный моим богохульством.

– Католическая школа, – вставила Арлин.

– Ну тогда все понятно, – бросил Альберт, раздражив на сей раз меня.

Продолжать спор было бессмысленно. Поэтому я вновь взялся за Клайда. Что напомнило мне о нашей с Арлин перебранке.

– Эй, Джилл! – позвал я. – Мы решили назвать ублюдка Клайдом.

– Клайдом? – воскликнула Джилл тем же тоном, что я призывал Иисуса.

– Ага.

– Что за дурацкое имя!

Я решил упомянуть ее в моем завещании. Смеяться над моей религией, да как они смеют?

Я вновь стал дотошно изучать «клайда». Как я уже говорил, он выглядел полноценным человеком, разве что несколько крупным. Если честно, я сомневался, что он продукт генной инженерии – уж слишком дубоватыми были предыдущие опыты. Скорее всего, пришельцы просто переманили его на свою сторону.

Жаль, что парень мертв – с каким наслаждением я разделался бы с ним еще раз! Сама мысль о том, что человек может помогать закабалению людского рода, приводила меня в ярость. Я пнул труп.

– Ты все-таки думаешь, что он предатель? – читая мои мысли, спросила Арлин.

– А кто же еще?

– Но ты же говорил…

– О чем это вы? – поинтересовался Альберт. Джилл тоже вся обратилась в слух. Пришло время выложить карты на стол.

– Мы обсуждали вероятность того, могут ли пришельцы сделать полную копию человека, – пояснил я.

– Вдруг он – копия, – Арлин указала на мужчину. – Первый удачный экземпляр человеческой особи, изготовленной на основе генной инженерии. Во всяком случае, первый, попавшийся нам на глаза.

– Не очень-то в это верится, – воспротивился я.

– Но почему вы вообще решили, что это возможно? – спросил явно взволнованный нашим предположением Альберт. Арлин тяжко вздохнула.

– На Деймосе мы видели гигантские блоки человеческого мяса. Уверена, что это сырье для генетических опытов. А позже натолкнулись на чаны, в которых выращивали монстров.

– Даже кощей и жирдяй, – перебил я ее, – во многих отношениях ближе к человеку, чем прочие результаты подобных экспериментов – всякие там князья ада, паровые демоны и тыквы.

– Ну а теперь они преуспели, – буркнула Арлин, глядя в землю.

– Надеюсь, что ты ошибаешься, – возразил я. – Слишком резкий скачок. Посмотри хотя бы, как он одет Не придерешься!

– Ну уж тут трудно спорить, – согласилась Арлин. – Эти дурацкие красные трусы на кощее просто курам на смех.

Мы посмотрели на первоклассную форму незнакомца.

– И говорил он совсем как человек, – вставила Джилл.

Об этом я как-то не думал, но теперь припомнил, что манера разговаривать у сержанта и впрямь была самая естественная, даже этот угрожающий тон в конце. Не будь он таким законченным мерзавцем, я бы трижды подумал, прежде чем пускать его в расход. Сделать монстра – это одно, но сварганить такого первоклассного ублюдка гораздо труднее, тут требуется истинное вдохновение.

– Ладно, – подытожил Альберт. – Он выглядел, ходил и говорил, как самый настоящий человек, так что, может, он им и был.

– Кем бы он ни был, теперь он просто отличный малый, потому что мертв, и это единственное, что для нас сейчас важно, – попытался закрыть я тему.

Но то, как Арлин продолжала смотреть на мужчину, свидетельствовало о том, что она не в состоянии избавиться от тревожной мысли о его искусственном происхождении. Я не сомневался, что со временем инопланетные мерзавцы навострятся лепить и такую продукцию. Поэтому в мою задачу входило не дать им этого времени.

Арлин вздрогнула и с силой тряхнула головой, словно отгоняя налезшую туда нечисть.

– Что ж, если они все-таки сделали его, им еще есть куда расти. Он всего лишь старший сержант – пока-то они доберутся до второго лейтенанта и пойдут опять вниз.

Альберт расхохотался и заслужил от Арлин одобрительный взгляд.

Что и говорить, ситуация довольно дурацкая: дергаться по поводу того, что лучше – люди-предатели или люди-копии. И то и другое хуже!

Я мысленно окинул взором ту неведомую мне территорию, где предательство разрасталось, как поганки. Если вооруженные силы Соединенных Штатов заключили союз с пришельцами, подчиняются ли они гражданскому правительству? Неужели Вашингтон тотчас сдался и стал чем-то вроде правительства вишистов? И что уж такого пришельцы предложили коллаборационистам, чему те, как последние дураки, поверили?

Я ни на секунду не сомневался в том, что враг ставит перед собой задачу истребить человечество. То, что отдельные экземплярь» оставлены для экспериментальных целей, ничего не значило.

На лице у меня, видно, отразилась озабоченность, потому что Альберт положил мне руку на плечо и утешительно заметил:

– Не надо забегать вперед. Выиграли одну битву – пошли дальше, вот единственный способ победить в этой войне. Сначала разобьем их главную крепость, ЛосАнджелес. Потом остановим наступление в Нью-Йорке, Хьюстоне, Мехико, Париже, Лондоне, Риме, Токио…

Он умолк. Однако список вышел внушительный, что скажете?

– Атланте, – добавила Джилл.

– Орландо, – сказала Арлин. – Мы должны восстановить доброе имя человека на обоих побережьях!

– Интересно, – задумался я, – какую часть их войска мы с тобой, Арлин, уничтожили на Деймосе?

– По крайней мере, половину, – выпалила моя верная подруга, но я не рискнул бы утверждать, что она сильно преувеличивает.

Мы поубивали чертову прорву монстров на спутниках Марса. Каждый новый труп значил, что на Землю ступит одной дьявольской ногой меньше.

– Знаете, я своими руками готова перестрелять всех предателей, – проговорила Джилл голосом древней старухи.

– С радостью помогу тебе, милочка, – поддакнул я, – однако советую быть поосторожней с категорическими заявлениями. Некоторых наверняка запугали, заставили под пытками. А некоторых, черт возьми, попросту одурачили! Ведь здесь никто не сталкивался с тем, с чем мы столкнулись на Деймосе. Людям могли сказать, что гибель несут сами люди, а пришельцы – эти высшие существа – прилетели на Землю с намерением установить мир.

– Готова поспорить, что в школьных диспутах тебе не было равных, Флай Таггарт! – воскликнула долго терпевшая Арлин. – Но ты прекрасно знаешь, что малышка имеет в виду!

– Отнеси это за счет моего опыта, если хочешь, – возразил я, – но я предпочитаю знать истинное положение вещей, прежде чем делать выводы.

– Каждый может совершить ошибку и успеть раскаяться, пока не поздно, – добавил Альберт.

– И это правильно, – согласился я.

– Кстати, прости мою шуточку насчет католического воспитания.

Две леди-атеистки выразили обоюдное отвращение в связи с нашим теологическим братанием.

– Девочки не верят в то, что предатели могут искупить грехи, Альберт.

– Я молюсь за всех, даже за предателей, – ответил наш снайпер.

– Вот и хорошо, – отрезала Арлин. – Помолись над их могилами.

Пока мы пытались решить столь серьезный философский вопрос, Джилл присела над трупом. Быстро же она привыкла к виду и запаху крови. Отлично. У нее есть шанс выжить в новом мире.

– Ты в порядке? – обратилась к ней Арлин.

– Не беспокойтесь обо мне, – Джилл, последовав моему примеру, пнула труп ногой. – Это просто бурдюк с кровью, а у нас их целые бочки. Подумаешь.

На сей раз никто не осмелился шутить. Арлин озабоченно посмотрела на меня. Момент не располагал к тому, чтобы копаться в душе четырнадцатилетней девчонки, изо всех сил старавшейся ничего не чувствовать. Будь она взрослый человек, никого бы не удивило подобное хладнокровие – настанут мирные времена, и настроение (дай Бог) переменится, но слышать такое почти от ребенка… Всем стало как-то не по себе.

Увы, слова, сорвавшиеся с языка Джилл, – суровая правда нашей жизни, и вина за нее полностью на нас. Разве только молодые солдаты создают настрой, необходимый для того, чтобы выиграть войну? До сих пор я никогда не думал о нас с Арлин как о сентиментальных чудаках, чье время ушло, но если в будущем людям, чтобы бороться с монстрами, суждено стать холодными автоматами, то, может, монстры выиграли независимо от исхода битвы?

Время отдыха истекло. Джилл подошла к кибермумии и попыталась поднять ее. Ей одной это было не по силам, и мы поняли намек. Альберт бросился помогать, а мы с Арлин вернулись к боевой готовности. Следующий шаг был ясен – найти безопасный дом. Малоприятно рыскать в темноте да еще с грузом под мышкой.

До места назначения оставалось полтора часа ходу По пути нам встретилась всего парочка зомби, которые, кажется, просто разгуливали по окрестностям без всякой надобности. Я уложил их на месте прежде, чем Арлин успела вытащить пистолет.

– Хорошо вам развлекаться, – посетовал Альберт. – А тут тащи этого хмыря, который тяжелеет с каждым шагом.

– Что-то Джилл не жалуется, а? – спросила Арлин. Девочка промолчала. Но я видел, что лоб у нее мокрый от пота и она почти задыхается. Арлин это тоже заметила.

– Хочешь поменяемся? – предложила она.

– Я в порядке, – ответила Джилл, явно желая что-то кое-кому доказать.

Она ухитрилась донести свою ношу до самых дверей неказистого домишки – паршивее дыры в том и без того бедном квартале, кажется, не было – и со вздохом облегчения опустила ее на крыльцо.

Веренице представших взору лачуг никакие бомбы не навредили бы, настолько они были безобразны. Наш дом представлял собой бесформенную одноэтажную картонную коробку с присобаченным сверху куском металла, имитировавшим крышу. Двор – узкая полоска земли – завален кучами мусора. Гаже местечка я в жизни своей не видывал, даже самый заплеванный мотель казался по сравнению с ним райским садом.

Оглушительная «музыка», худший вариант тяжелого металла, монотонным ревом рвущаяся сквозь тонкие стены, довершала картину.

– Теперь моя очередь действовать, – вызвался Альберт.

– Ни в чем себе не отказывай, – любезно позволил я ему.

Здоровяк постучал по хлипкой двери, разрисованной облезлыми желтыми полосами, и я испугался, что халупа сейчас рухнет и рассыпется в прах. Казалось, придется ждать вечность, пока появится кто-нибудь из ее обитателей. Но дверь, как ни странно, тотчас распахнулась.

Было такое впечатление, что мы перенеслись в конец XX века, в эпоху, когда волна молодежного гнева вытолкнула на поверхность постпанков, подергунчиков, бродячих битников и другие недолговечные и несуразные обломки.

В дверях стояли двое молодых людей: один светловолосый, другой смуглый, почти черный, наверное, испанец. Рокко и Пако, если угодно.

Рокко молчал, уставившись на нас бессмысленным взором и полуоткрыв рот. В возникшей ситуации виделось только одно хорошее: не было никакой возможности предположить, что эти двое захвачены пришельцами! Даже монстры в состоянии распознать белобилетников.

– Можно войти? – спросил Альберт.

– Валите, – ответил Рокко.

Поскольку другого варианта не предвиделось, пришлось воспользоваться этим – на горизонте не маячило спасения в виде ракеты. Альберт первым смело вступил в пещеру, сотрясавшуюся от ужасающего грохота, за ним Арлин, потом Джилл с вашим покорным слугой, который закрыл за собой дверь и оказался…

В гостиной. Комната, заставленная какими-то загадочными банками и склянками, выглядела как самая большая и самая диковинная в мире лаборатория по изготовлению наркотиков. Стеклянные колбы с разноцветными реактивами где только ни стояли, пристроенные на каждом сантиметре обшарпанной мебели. В большой бутыли поблескивала густая серебристая жидкость, похожая на ртуть. Не исключено, что эти парни с радостью отравят или подорвут нас.

Джилл и Альберт положили запеленутую мумию на пол. Альберт выступил вперед и, не говоря ни слова, сделал движение рукой. Я узнал кинетическую сигнальную систему десантников, основанную отчасти на американском языке жестов, но существенно модифицированную.

– Земля, – сказал Альберт.

– Человек, – ответил Пако.

– Нация.

– Рожденный.

Я заморгал. Альберт изобразил сложную комбинацию из букв и цифр, и Рокко ответил другой. Я поднял брови – сигнал «рукопожатие».

Вдруг выражение лица Рокко, так же, как и его поведение, совершенно переменилось. Он сделал жест Пако, и тот мгновенно закрыл рот. Коэффициент умственного развития сразу взлетел у обоих единиц на пятьдесят.

Рокко подошел к стереоустановке, единственной приличной вещи среди рухляди, и убавил звук.

– Есть разговор, – сказал он по-прежнему с интонацией бродячего битника.

Все это было слишком сложно для вашего покорного слуги, Из Рокко посыпались невообразимые словечки, все больше насчет наркотиков и рок-н-рола, насколько я мог разобрать, сам же он тем временем достал блокноты и карандаши и раздал каждому из нас. Настоящий разговор происходил в блокнотах, пока парочка продолжала нести всякую чушь, в чем ей изредка помогали Альберт и Джилл, лучше знающие жаргон, чем мы с Арлин.

Конечно, запомнил я только то, что мы писали в блокнотах.

Хозяева снабдили нас новыми подробностями об этом Жутком Новом Мире. Рокко на самом деле звали Джерри Ренфру, он был доктором философии, капитаном армии США и заведующим одной из лабораторий био-химическо-ядерного оружия. Его друг, доктор Хавьер Феликс, тоже оказался специалистом по химическому оружию.

Но зачем они притворялись торговцами наркотиками?

«Безобидно, никакой угрозы», – накорябал Феликс.

«Управление по борьбе с наркотиками, – написал Ренфру. – Подложный изгот-ль нар-в загрузил в компьютер Нац. криминального инф. центра фальшивое уголовное досье».

Раздался то ли смех, то ли визг. Это Джилл скакала по комнате и вопила:

– Я с детства не слыхала этой группы!

Где-то за нашими спинами продолжала реветь музыка, хотя и несколько тише, не превращая мозги в бесполезное месиво.

В блокноте Джилл написала: «Это делала я! Вполне могла загрузить и ваше!»

«Молода еще», – усомнился Ренфру, стирая ее воззвание.

«Не суди/книга/обложка», – заспорил с ним Феликс.

Мы старались передавать записи по кругу, но все равно получалась неразбериха, я с трудом понимал что к чему. Когда исписанный листок кончался, Феликс или Ренфру сжигали его на горелке. Бумага вспыхивала и мгновенно исчезала, не оставляя ни дыма, ни запаха.

Если верить доктору Феликсу, в подразделениях контролируемого врагом УБН по-прежнему работали перешедшие на сторону пришельцев люди, даже сейчас. Они охотились на тех, кто мог осуществлять при помощи специального состава химическую обработку, после которой люди превращались в зомби.

Настойчивее всего они отлавливали опытных химиков, работавших в области лекарственных препаратов. Представьте поэтому, как важно было капитану Ренфру и Феликсу, проникшим на территорию противника независимо друг от друга, встретиться.

Когда у Феликса устала писать рука, капитан набросал: «Лаборатория, которую я возглавлял, одна из немногих сохранивших независимость»-. Ему удалось бежать, прихватив все записи и кое-что из оборудования, потом он отрастил волосы и вернулся в тыл для работы.

Феликс к тому моменту уже был засекречен и принимал участие в операциях пришельцев – и вот тут-то и была вся загвоздка: в УБН знали, что Феликс на самом деле секретный агент, но думали, что он шпионит за пришельцами на управление, которое в свою очередь сотрудничало с ними в обмен на обещание очистить улицы от наркотиков.

В действительности Ксавьер Феликс был двойной агент, реально работавший на Сопротивление, если только не тройной агент или даже четверной, в случае чего мы крупно влипли.

«Пришельцы не пытаются выяснить, почему такой шум», – написал я.

Хозяева халупы позволили себе громко расхохотаться. …

Судя по всему, пришельцы не считали нужным волноваться из-за шума.

Мне не давала покоя одна мысль. Я долго боролся с собой, но наконец не выдержал и написал: «Как люди могут изготавливать состав для зомби, помогать пришельцам просачиваться на Землю?»

Ренфру уставился перед собой невидящим взором, машинально поправляя что-то в моей записи. Даже не знаю что. Он явно чувствовал себя задетым и испытывал страдания «Нарочно путаем рецепты. Неврологические препараты медленно убивают, сводят с ума. Делают ни на что не способными»-.

Капитан перегнулся через меня и прочитал. Потом вырвал листок из своего блокнота и добавил: «Мы работаем с высокоактивными веществами. Снадобье для зомби изготовляют для УБН другие».

Все вроде бы удовлетворились, и я решил больше не возникать. Кажется, я был единственным, кто разглядел истинный смысл этого ужасного признания: даже если они путали рецепты, чтобы зомби умирали или сходили с ума, это ведь не отменяло того факта, что они превращали людей в зомби? Как они могли после этого жить?

Мы показали им кибермумию. Они отреагировали как любые ученые-экспериментаторы, которым дали новую игрушку. Если существовало решение, они готовы были срыть гору, только бы его найти.

Хозяева отвели нас в подвал, куда музыка сверху почти не проникала. Меня удивило, что дом в Риверсайде имеет подвал, особенно такая развалюха, как этот. Потом вдруг подумалось: наверняка они вырыли его сами. Как бы там ни было, ребята производили впечатление.

– Здесь можно спокойно разговаривать, не боясь слежки, – прошептал Феликс.

– Ура! – также шепотом ответила Арлин.

– Аминь, – отозвался Альберт.

Оставив ученую парочку наверху, мы спустились вниз и дали себе минуту отдыха. Я чувствовал такую усталость, словно все мои кости превратились в прах – или воздуха нам не хватало, что ли. Не заметив как, я задремал на массивном кожаном диване, а когда очнулся, остальные распаковывали мумию. Надо же было так вырубиться, стыд какой.

– Ты в порядке, Флай? – спросила через плечо Арлин.

– Все в норме. Даже не думал, что такой замотанный, вы уж меня простите.

– Глупости, – Арлин зевнула, – Следующая очередь моя. Придвигайся поближе.