Текст книги "DOOM. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Брэд Линавивер

Соавторы: Дэфид Линн аб Хью
сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 44 страниц)

– Арлин, – пытался я привлечь ее внимание. – То, что я лежу, не значит, что правила изменились.

– Что значит это “лежу”? – спросила она, озорно улыбаясь.

– Арлин.

– Альберт.

– Ты не собираешься снова говорить мне о занятии любовью, ведь так?

– Ты займешься любовью только со своей женой, – выдохнула она мне в ухо.

– Верно.

– Все в порядке.

Столь многое случилось со мной за последнее время, что я больше не доверял своим ушам. Мои барабанные перепонки все еще болели после приключений за дверью.

– Арлин, что ты только что сказала?

– Я сказала “да”, мой большой дурачок. Я принимаю твое предложение.

Я готов был закричать “Ура!” и отплясывать джигу. Но поскольку я не мог этого сделать, я просто обнял ее со страшной силой и поцеловал ее. И это был не братский поцелуй. В тот момент, когда мы задержали дыхание, мой мозг снова начал работать на всех оборотах.

– Но что будет с миссией? – спросил я.

Она положила свою голову на мою грудь, а я положил свои руки на этот рыжий ковер.

Затем она подняла голову и посмотрела на меня самыми красивыми изумрудно-зелеными глазами в галактике.

– Я по прежнему лечу, – сказала она. – Но у нас будет время для медового месяца.

– Сколько? – осмелился я спросить.

– Шесть дней, – сказала она мягко. – Капитан Идальго сказал, что у нас будет шесть дней.

Мы можем на них рассчитывать. Он нас поженит.

Я снова поцеловал ее.

– Ты ведь не станешь одевать эти глупые стринги и стриптизерские лифчики? – спросил я.

– Я и не смогу. Эти вещи остались на Бове.

Она легонько укусила меня за ухо.

– Но Сеарс и Роэбак могут синтезировать все что угодно, – упорствовал я.

Ее губы прошлись по моим векам и перешли к левой щеке.

– Они не могут синтезировать всего.

Ее голос приглушился моей кожей.

– Чтож, мне нравится, когда ты… натуральная, – признался я, и подтвердил эти слова, облизывая ее натуральную шею.

– Я буду девочкой по соседству, – пообещала моя будущая жена.

– Нужно ли мне спрашивать, выбрала ли ты лучшего мужчину?

Мы оба засмеялись. Не то чтобы мы не оставили Флаю Таггарту никакого выбора. Я решил попросить Сеарса и Роэбака сделать на скорую руку смокинг для морпеха. Было что-то в их именах, что вдохновляло на эту мысль.

28

Дорогой Альберт.

Если я напишу это письмо достаточно быстро, то есть шанс, что ты получишь его до того, как пройдет много лет. Сеарс и Роэбак подали мне эту идею. Та же технология, которая делает возможным и путешествие сквозь Врата, и быстрое передвижение этого потрясного корабля, позволяет мне пользоваться почтой пре-световой скорости. Лазерные сообщения не намного быстрее максимальной скорости корабля, но вспомни, как быстро движется корабль! Если бы я сошла с ума и прямо перед нашим отбытием послала Фредам весточку, чтобы они расстилали для нас красные ковры, мы бы прибыли примерно через полчаса после того, как они получат сообщение.

“Пре-световой” – это термин, который не воздает здешним скоростям должное. На самом деле это едва-едва не скорость света. Фреды и наши ребята могут перемещаться как раз на ней.

Максимальная скорость корабля Сеарса и Роэбака – 99 99967 миль в земной час. Разве это не невероятно? Фактически, это путешествие сквозь врата без использования врат.

Мне хотелось бы, чтобы ты увидел наружность корабля, когда тот оттаял ото льда.

Клянусь, он выглядит точно как сигара. Флай не понимает моих отсылок к Фрэнку Р. Полу, художнику 1930, писавшему на научно-фантастические темы. Он создал множество космических кораблей именно такой формы. Этот стиль вышел из моды в 1950-х, когда началось умопомешательство с космическими тарелками. А мне кажется, есть еще очень много обликов и форм. Человеческая раса израсходовала так много энергии, пытаясь получить выгоду из каждой мелочи, что нам не доступно понимание многих вещей. Между прочим, я хотела поговорить об это раньше, но лучше об этом написать: я действительно верю, что в религии столько же воображения и интеллекта, как и в научной фантастике. Так должно быть. Просто вы принимаете все за истину, а я – за богатое воображение.

Перед появлением демонов, я считала вселенную унылой и предсказуемой. Но стоило мне увидеть первого замби на Фобосе, как я сменила свое мнение. Навсегда.

Возьмем, к примеру, это судно. Мне оно нравится. А бедный Флай его ненавидит. Он не перестает орать. Это не жалобы. Это не ворчание. Это именно крик. Он был разбалован искусственной гравитацией на базе. Зато я чуть ли не сожалела, покидая “Бову”. Нулевая гравитация прекрасна для моих сисек. Ах, забыла, тебе не нравится это слово. Грудей, конечно.

Женское тело просто лучше устроено для открытого космоса, чем мужское. Почему, ответь мне, Бог так с вами поступил, несчастные мальчики? Прости, ты знаешь, это просто шутка. Ах да, я сказала, что Флаю тяжело, но потом отвлеклась, не объяснив, в чем проблема. На клейвском корабле тоже нулевая гравитация, как и на “Бове”. Если бы ноги могли говорить, мои пищали бы от радости. Я могу провести всю жизнь в невесомости. Ты смог убедиться в этом после нашего медового месяца. Я так рада, что мы нашли тот запечатанный отсек в одной из зон с нулевой гравитацией. Нужно было держаться подальше от моих ног, дорогой.

Когда Флай узнал, что ему снова предстоит жить в невесомости, его первыми словами были: “О, черт!”. Ты знаешь, каким раздражительным он становится. Несмотря на это, Идальго убедил его, что корабль смоделирован блестяще. Его длина два километра. Ну, ты уже об этом знаешь. Мы могли видеть, что это далеко не шлюпка, еще когда он был во льду. В нем имеется основной коридор, и к нему примыкают остальные двигательные ответвления. Но это не настоящие отсеки. Сеарс и Роэбак не верят в уединение. Клейв был бы кошмаром Айн Рэнд

****

.

Так или иначе, здесь нет центрифужного вращения или какойлибо искусственной гравитации. И тому есть важная причина. Сеарс и Роэбак объяснили, что здесь не может быть генераторов гравитации, которые были на базе. Это просто невозможно. Прибор, создающий гравитацию, использует имеющиеся свойства материи. Двойники утверждают, что использование каких-либо других устройств на корабле сделает невозможным перемещение с пре-световой

скоростью. Масса, как ты знаешь, растет настолько, насколько много физических объектов задействовано в данной зоне. Судно Клейва увеличивает гравитацию до нужно степени самостоятельно. Другими словами, если бы они использовали генератор гравитации, было бы невозможно развить необходимую скорость. Поэтому спасибо этим законам физики, мои груди и ноги от них только выигрывают, в то время как желудок Флая – в проигрыше.

Как тебе это чудесное любовное письмо, дорогой? Тебе надоело читать про технику? Что ж, я не хочу увеличивать твое расстройство. Так что я снова расскажу тебе о Флае.

Кресла – да, у нас есть кресла – могут быть поставлены в любую позицию в пределах корабля. Они примыкают к потолку, когда мы замедляем ход. Флай постоянно утверждает, что они не такие удобные, как те, что были у нас на базе. Видишь, я не шутила, когда говорила, что нашего большого сурового морпеха разбаловали.

С amp;Р гордятся своим кораблем. До этого я не знала, что они способны гордиться. Иногда вообще кажется, что их легче понять, когда они хвастаются. Вообще я могла бы представить ихгордящихся, но еще с самого начала мне показалось, что у Клейва нет понятия сентиментальности. У них не принято давать кораблям имена. Я предложила назвать это судно “Короткин”, в честь моего любимого коллективиста – анархиста комунны левого крыла.

На минуточку: ты знал, что Сеарс и Роэнбак прибыли с планеты, где гравитация более сильная, чем на Земле? Представь себе боли в пояснице, когда коэффициент гравитации составляет 1,5. Неудивительно, что им нравится корабли с нулевым тяготением.

Возвращаясь к теме корабля, у него есть еще несколько особенностей. От трех до четырх дней уходит на то, чтобы разогнать эту махину до максимума, а потом от трех до четырех дней, чтобы полностью ее остановить. Когда Сеарс и Роэбак сказали, что корабль движется на релятивистской скорости, я спросила, кем приходятся друг другу Клейв – кузенами, братьями или сестрами. Они не поняли шутки, но Идальго прорвало смехом.

Мы узнали много такого, что будет тебе интересно, любимый. Вопервых, то, что продолжает беспокоить Флая все время. Почему Фреды первым делом атаковали Землю? Какова была их мотивация? Самое большее, что они могли извлечь из выживших землян – это рабский труд, а содержание рабов стоит дорого; куда экономичней использовать машины.

Флай, капитан и я бились над этим вопросом до тех пор, пока не задали его Сеарсу и Роэбаку. У нас нет каких-то уникальных натуральных ресурсов, все это можно добыть где-то еще, к тому же с меньшими усилиями. С amp;Р рассказали нам, как их сторона поняла, что Фреды нацеливаются на Землю. Они сделали этот вывод, анализируя игру вплоть до этого момента.

Конечно, такой анализ не ответил на вопрос, почему именно Земля была выбрана первоочередной целью.

Десять тысяч лет хорошие парни находились на орбите около Земли и, прилагая все усилия, наблюдали, чтобы понять привлекательность этого, как говорит Флай, старого грязного шара.

Идальго предположил, что еще до этого Фреды могли установить на Земле наблюдательный пункт. За эту мысль двойники провозгласили нас “самым логичным юнитом”.

Отсюда становится понятным, почему гиперреалисты рисковали маленькой базой и единственным межзвездным судном.

С amp;Р признают, что есть что-то необычное в ситуации с людьми, подразумевая под этим вовсе не странные комбинации собеседников. Я никогда не думала, что С amp;Р понимают какиелибо тонкости, потому что такие вещи неразлучны с понятием приватности, однако они намекнули, что есть что-то странное в человеческих созданиях. Очевидно, этот факт напрямую связан с планами Фредов. Но С amp;Р не хотели говорить, в чем эта странность заключается! Тогда мы проделали над двойниками следующий трюк. Когда мы убедились, что корабль находится на автопилоте, Идальго, Флай и я окружили бедных близнецов и начали быстро осыпать их вопросами. Смысл вопросов не имел значения. Флай спросил, кто выиграет чемпионат по

бейсболу. Идальго поинтересовался, рухнул бы Советский союз без участия Рональда Рейгана или нет. Я спросила, каков будет результат, если подерутся один паук-мозг и десять тыкв. С amp;Р не могли сообразить, кто их спрашивает. Они настолько обалдели от диалога с тремя субъектами одновременно, что я бы не удивилась, если бы они выпрыгнули из корабля! Давай признаем это, Альберт: мы пытали наших новых друзей таким вот образом. Но у нас не было иного выбора.

Нам нужна была эта информация.

Когда все мы начали говорить одновременно, С amp;Р не могли вычислить нужную пару.

Должно быть, это все равно что оказаться в середине геометрической фигуры Эшера

*****

, которая не может существовать в реальном мире, или по крайней мере в этой вселенной. С amp;Р сжались так, как будто мы выкачали из них воздух.

Флай и Идальго порядком напугались. Если бы мы их убили, то миссия была бы провалена, а человечество лишено всякой надежды. К счастью, то, что мы сделали с ними, доставило им лишь сильную головную боль – как от старой рекламы по ТВ, вызывавшей такую головную боль, что одного тебя не хватало, чтобы почувствовать ее полностью. Мы получили то, что хотели, – жаль только, что таким некрасивым путем. Когда С amp;Р пришли в себя, они сказали нам то, что знали. Люди, как выяснилось, отличаются от абсолютно всех прочих носителей интеллекта в галактике. Ты никогда не поверишь, чем именно. С другой стороны, может быть и поверишь.

Люди умирают.

Идальго высказал то, что думали и мы: “Ну и что? А кто не умирает?” Мы не желали слушать об остальных разумных формах жизни, кроме нас. Я никогда не была сторонником равноправия, но эти новости не казались мне справедливыми.

Когда представитель какой-нибудь разумной расы (не человеческой) получает невосстановимый ущерб, тело становится полностью выведенным из строя, так же как и у нас.

Но это еще не конец. Личность (к данному понятию можно отнести и двойников) все еще в сознании. Если тело уничтожено целиком, сознание остается. Мы называем это призраком.

Эти духи-призраки легко обнаруживаемы. Они просто вселяются в новые тела, как бы рождаясь заново – в тех редких случаях, когда имеется такая возможность. Как только физические компоненты назревают достаточно, чтобы позволить общение, они сообщают, кем они были в предыдущей инкарнации. И тогда они могут продолжить то, что когда-то оставили. Когда я узнала это, я тут же вспомнила о наших с тобой спорах. Возможно, мы не так уж далеко друг от друга, как думаем. Мой материализм столкнулся с кирпичной стеной спиритуализма. Основа твоей веры может только укрепиться от этого знания, но детали способны разрушить любые ортодоксальные убеждения. Я никогда не спрашивала, беспокоит ли тебя ближайший перевод с английского имени спасительных сущностей: “сферы души”.

Даже при том, что Сеарс и Роэбак ничего намеренно от нас не утаивали, трудно было объединить все в этом письме. Иногда кажется, что они начинают справляться с нашим языком, но затем они снова коверкают предложения.

Пизрак-дух-сознание высвобождается только тогда, когда тело тотально уничтожено.

Естественно, Флай спросил, что они имеют в виду под “тотально”. Ни Идальго, ни я не хотели знать этих подробностей. Мы еще не пришли в себя от открытия, что смертность – уникальное свойство людей. Флай же действовал так, будто находился на рынке инопланетных тел и хотел проверить пробег.

С amp;Р ответили, что тотальное уничтожение происходит, когда от изначальной массы тела остается меньше восьми процентов; впрочем, для разных особей разные правила. Я не знаю, как поступает народ Клейв, но другие виды берут особо полезных представителей и уничтожают тело, не дожидаясь последнего вздоха, тем самым высвобождая призрак-дух, чтобы он был реинкарнирован и продолжил свою деятельность намного раньше.

Ты думал, что достаточно лишь победить смерть. Но погоди, это еще не все. С amp;Р описали, как работала система раньше, в тумане времен. Но наука идет вперед, пусть и медленными шагами. Техника научилась восстанавливать почти уничтоженные тела. Мертвые люди могут быть восстановлены в изначальном виде. Как бы то ни было, чужие с нашей галактики победили смерть до того, как мы впервые столкнулись с первым роковым демоном.

Смерть с ними просто не происходит. А почему она должна происходить? У них были все пути к бесконечному ожиданию. Им не нужно было иметь дело со смертью. Это было справедливо и для хороших парней, и для плохих. Они собирали своих мертвецов и устраивали их в храмах и театрах, где те организовывали сложные представления, на дебатах, занятиях, лекциях – лишь бы как-то занять “покойника”. Это было необходимо, потому что рождающихся было гораздо меньше, чем душ. Огромное число призраков остаются в смертном трансе в ожидании тела.

Альберт, ты был ближе к истине, ведь ты утверждал, что сознание существует вечно. Мой атеизм не способен описать действительность. Но с нашей точки зрения, с точки зрения человечества, это выглядит победой для меня. Я этому не счастлива. Они говорят, никто полностью не умирает, кроме людей!

Я слышу, как ты отвечаешь мне прямо сейчас. Я представляю, как твой рот прижат к моему плечу, и как ты произносишь слово, решающее для тебя все эти проблемы: “Бог”. Что ты скажешь, если я сообщу тебе, что ни одна другая форма жизни в галактике, обладающая интеллектом, не верит в богов или Бога? В него верим только мы, Альберт. Только человеческая раса.

Наконец у меня есть вера, такая же глубокая, как твоя, любимый. Мы заключили контракт, и я намереваюсь жить согласно ему. Вот почему тебе было так трудно убедить меня в этом. Когда я разрабатываю план, или я соглашаюсь на что-то еще, я придерживаюсь этого. И я не изменяю этому из-за прихотей. Контракт – это священное доверие.

Так что я знаю во что верю в конечном итоге. Это не религия. Это не Бог. Это ты, дорожайший мой Альберт. Ты – смысл моей жизни.

Твоя верная Арлин.

29

Это моя вина. Старый добрый Флай Таггарт единственный, кому здесь плохо. Миссия шла без помех. Что с того, что я недоволен тем, чтобы снова оказаться в невесомости? Арлин, как обычно, здесь нравится. У Идальго тоже все хорошо. Один только ваш покорный имеет с этим проблемы.

Мне ужасно скучно. Мы покинули базу всего лишь несколько недель назад по земному времени. Мы достаточно узнали о галактике, в которой человечество было не значительнее какой-нибудь паршивой деревеньки. Открытие того, что ты являешься частью общины самого невежественного “разумного вида” во вселенной, угнетает. По крайней мере, меня.

На этом корабле мы были так же полезны, как девочки-скауты при Арденнском наступлении. Пока С amp;Р везли нас на планету Фредов, нам не оставалось ничего, кроме как сидеть и бездельничать.

Мне не следует кричать. Подумать только, Арлин наконец уложила в постель мужчину своей мечты, а затем вынуждена лететь с нами. Впрочем, у моей подруги есть свои причуды.

Даже если бы им с Альбертом не нужно было расставаться таким вот образом, я с трудом представлял, как она откладывает момент истины. Она никогда не колеблется, следовать приказу или нет. Идальго завоевал ее уважение, но даже если бы у него это не получилось, она не стала бы действовать в ущерб миссии. Я знаю Арлин Сандерс.

То есть, Арлин Галлатин. Я никогда не забуду, что Альберт приказал мне заботиться о ней.

Так, что еще нового? Глупейшая вещь, которую может сделать солдат – это захотеть избежать скуки. В случае со мной проблема в том, что я никогда не был солдатом. Я воин. Это значит, что мне не по душе долгие периоды праздности, особенно когда приходится плавать, словно олива в дьявольском мартини.

Сеарс и Роэбак пытались найти для нас работу. Но этот корабль был гораздо более автоматизирован, чем “Бова”. Это то же самое, как для воина Апачи на борту авианосца нашлось бы меньше занятий, чем в каноэ. На “Бове” ответственным был флот. Здесь же технологии были такими продвинутыми, что никто не мог быть за них ответственным, кроме S amp;R. Я не знаю, почему считал, что может быть иначе. Глупая человеческая гордость – не монополия морской пехоты, что бы не говорили всякие идиоты из других профессий.

Была одна полезная задача. Кто-то должен был подготовить программу, с которой мы будем действовать, когда снимем восминедельную-сорокалетнюю блокаду и вернемся. Один вопрос: кто из команды был наименее подготовлен для этой работы! Не то чтобы я на этом спотыкался. Да и моя подруга была бы первой, кто признал бы, что Джилл более пригодна для этого, чем Идальго или она сама. (С каким бы удовольствием я передал бы эти слова моему любимому подростку).

Я так отчаялся, что буквально охотился на все, чем можно было бы заняться. У нас было достаточно космических спецкостюмов, но не было нужды выходить наружу. Я намекнул капитанам, что, может быть, кому-то из нас следует вести надзор сверху, но в ответ они просто посмотрели сквозь меня, с такой же легкостью, с какой смотрели сквозь наши прозрачные скафандры. Наконец они показали мне оружие, которое мы будем использовать на базе Фредов.

Лучевые пушки! Клянусь Богом, это лучевые пушки! Они совершенно не требовали ухода.

На “Бове”, по крайней мере, были книги. Я нашел копию “Лагеря всех святых” (The Camp of All Saints). У меня не было такой памяти, как у Альберта, но я запомнил одну фразу о том, что цивилизация – это то, что стоит за твоим оружием, а тот, кто стоит перед ним – это противник цивилизации. Хороший девиз для морпеха. Я размышлял, что было бы, если б мы были на базе гиперреалистов. Было странно не иметь при себе оружия все время, пока мы там находились. Но на нас так ничто и не напало. Эта тема так и не всплыла в наших разговорах, если не считать слов Альберта: “Нет оружейного контроля там, где разум – единственное оружие”.

Когда мы только прибыли на ту базу, Альберт, должно быть, подумал, что попал на небеса.

Перед нашим отлетом Арлин сделала все, чтобы убедить его, что это действительно так. Я буду скучать по Альберту.

Арлин показала мне копию письма, которую она написала своему любимому. Она втиснула в него очень многое. Она бесконечно очарована Сеарсом и Роэбаком и их кораблем. А я все еще пребываю в депрессии. Мне бы хотелось, чтобы сверхсветовые скорости все-таки были возможны. Независимо от того, выполним мы нашу миссию или провалим ее, меня грызет предчувствие, что мы уже не увидим нашу цивилизацию вновь. И если это случится, то можно считать, что Фредам с их бесчисленными демоническими ордами все же удалось отобрать Землю персонально у меня.

– Ты должен благодарить Сеарса и Роэбака, – сказал капитан Идальго. – Еда становится лучше.

Тут он был прав. Последний обед был вполне терпим. На вкус он был как смесь мяса и шоколадного пуддинга. Главное, что есть было можно.

– Да уж, они настоящие товарищи, – сказал я. Поняв, как это прозвучало, я добавил: – Я их не критикую. Они единственные друзья человечества по эту сторону пропасти.

Арлин влилась в беседу:

– Они были официальные экспертами по людям. Остальные инопланетяне-вестники не очень-то желали иметь с нами дело.

Это было открытие.

– А может быть, остальным было с нами до смерти скучно? – спросил я, стараясь звучать не автобиографично.

– Может быть и так, – задумчиво произнесла Арлин. – Это означает, что Сеарса и Роэбака интересует Земля. Они не имеют представления, почему мы так от них отличаемся. Нас считают противобиологичными, потому что вселенский разум привык считать разумными только вечных существ.

Идальго потряс головой в сомнении:

– Если у тебя идет кровь, значит ты живешь, – сказал он. – Монстры, должно быть, думают, что мы живем достаточно долго, чтобы уничтожить нас.

– Помните, что мы говорим о том, как эти высокоразвитые создания смотрят на человека, – сказала Арлин. – Мы признаём себя биологичными, потому что определяем биологическую систему как работающую так же, как наша.

– У этих ребят совсем другие представления обо всем, – предположил я.

– Вот именно, – согласилась Арлин. – И давайте признаем, у них эти представления более универсальны. Точно так же, как они расширили наши горизонты, мы расширили их.

– Тогда под какую категорию попадают у них монстры? – спросил Идальго. Чертовски хороший вопрос. Похоже, прошло порядочно времени, когда мы в последний раз встречались со всякими князьями ада, импами и пауками.

– Я много думала об этом, – ответила Арлин. – Фреды понимают людей лучше, чем Клейв и остальные вестники. Я верю, что Фреды боятся людей. И их конечная цель – не поработить, а стереть нас с лица Земли.

– У них вышел хороший старт, – пробормотал Идальго. С этим было не поспорить. Но Арлин все же упорно пыталась взбодрить нас:

– Сеарс и Роэбак посвятили себя, чтобы спасти нас от Фредов. Их логика очевидна. Если бы мы не были угрозой для Фредов, они бы никогда не стали разворачивать полномасштабное вторжение.

Мне нравилось то, как думали С amp;Р. Они не имели представления, что делает нас особенными, как и я. Но мы не потратили все время, плавая в грязи, дерьме и крови без какойлибо цели. Нас ценили, потому что нас ненавидели.

Эта беседа стала самым ярким приключением за весь день. По земным. Стандартам.

Времени. Двадцать четыре часа. Много-много минут. Приказ отдыхать не так прост, как кажется.

Нужно быть гением, чтобы не делать вообще ничего. Поэтому я, как сырой новичок, только и желал, чтобы случилось хоть что-нибудь, что развеет скуку. И это “что-нибудь” случилось. И я почувствовал, что в этом целиком моя вина. Я не был суеверен. Или, по крайней мере, был, но не слишком. Но кое-что произошло за несколько дней до Фобоса, перед Деймосом, перед Солт Лейк Сити и Лос-Анджелесом. Тогда еще я наивно думал, что Кефиристан – это проблема.

Тогда вселенная имела для меня смысл, и я не верил в космических монстров. Я не говорю о монстрах, которые приходят из космоса. Это было действительно дико – поверить в смотрящего искоса красного гнома, спотыкающегося при проходе сквозь Врата. Однако, некоторые вещи должны быть невозможны. Как, например, космический монстр, пришедшие изниоткуда – а здесь было много пространства, которое можно так назвать – и атакующие клейвский корабль.

Поначалу я думал, что Сеарс и Роэбак разрабатывали увеселительную программу.

Трехмерный объект, устремленный в сторону нашего корабля, выглядел как беглец из японского фильма про монстров. Я никогда ими не увлеклся в детстве, но когда Арлин и я пошли в кино вместе, она продержала меня там весь день, и целый день мы смотрели фильмы про Годзиллу и Гамеру, спонсором которых был журнал “Чудо”. Арлин была его подписчиком, поэтому у нее были бесплатные билеты.

Меня не впечатлили эти фильмы, но монстры были слишком смешными, чтобы их забыть.

Естественно я предположил – как всегда неверно – что эта штука на дисплее (любезно предоставленном капитанами) была им роднёй. У нее был панцирь, несколько щупалец и г о ловы, торчащие под странными углами. Хорошо хоть, крыльев не было. Это было бы уж совсем нелепо.

– Желчное рыло! Желчное рыло! – закричали Сеарс и Роэбак. Я и не знал, что они могут кричать. Они были так встревожены, что их маленькие ноги начали быстро двигаться, хотя это было бесполезно в невесомости. Внезапно я осознал, как быстро эти сосунки могли двигаться на поверхности с нормальной гравитации. Здесь же их ноги выглядели забавно, они мелькали, как крылышки колибри. Эти парни были определенно расстроены.

– Желчное рыло? – повторила Арлин.

– Ближайший перевод на английский, – ответили они, теперь более спокойно, отойдя от начального шока. Их ноги также успокоились.

Я подумал, что больше скучать не придется. С amp;Р не только опознали эти летающие космические органы, они даже знали его название. Точно так же в тех японских фильмах дети знали по имени каждого морского конька-переростка, имеющего злые умыслы к Токио.

– Судно привлекает их, – сказали двойники. – Энергия инерции превращается в тепло.

С Божьей помощью, я предельно четко их понял.

– Снаружи корабль должен выглядеть, как звезда, – сказал я.

– До тех пор… пока мы не замедлимся, – напомнил Идальго скорее себе, чем всем остальным.

– Получается, что этот монстр преследует маленькую звезду, – сказала Арлин. – Что они едят?

– Все, – ответили капитаны. – Не только углерод. Любое вещество! Но только изнутри. Мы должны уйти отсюда. Мы уже сжигаем топливо.

– А нет способа, чтобы сразиться с этим созданием? – спросил Идальго ледяным голосом.

На С amp;Р напала кратковременная шизофрения. Одна голова кивала, в то время как вторая моталась в стороны. Эти движения не означали того же, что они значат у нас; однако было ясно, что ситуация – дрянь.

– Нет времени для маневров, – сказали они. – Желчное рыло уже рассчитало нужную сырость.

– Скорость! – прокричал я. Я не мог перестать поправлять этих ребят, но я понял проблему.

Это корабль был не Millennium Falcon

*******

, на котором можно было сражаться с монстрами.

Это судно использовало инерционные глушители. Благодаря ним оно избавлялось от гигантского количества энергии, которую мы использовали. Находясь на 100 000 гравитационном ускорении, С amp;Р не хотели допускать глупой ошибки, которая сделает из нас желе.

Это было все, что я понял. Желчное рыло было у меня за спиной. Прямо снаружи корабля.

И ускорялись ли мы, замедлялись ли, эта штука держалась за нас, словно кровь в боевом ботинке.

– Как она будет атаковать? – спросил Идальго.

– Она станет единым юнитом, – ответили двойники. Это следовало понимать так, что тварь разделится надвое. – Внутри корабля.

– У меня идея, – произнесла Арлин с пылом, что говорило о том, что идея была хорошей. – Как скоро какая-нибудь из половин монстра будет внутри корабля?

– Прямо сейчас, – сказали С amp;Р взволнованно.

Она кивнула, и я знал, что сейчас пришло ей в голову!

– Скажите, если мы раним одну из частей, как на это ответит вторая?

– Желчное рыло уйдет куда-либо, – сказали С amp;Р. В их голосах послышалась надежда.

– Окей, – сказал Арлин. Я понял ее фирменную улыбку птички-которая-съела-червячка.

– Приготовьтесь, морпехи, – сказал Идальго, так же обнадеживающе.

Арлин сказала:

– Принесите мне три космических скафандра, все портативные реакторные пакеты, и самый, черт возьми, большой ботинок, какой сможете достать!

30

Это были лучшие морпехи, с которыми я когд-либо служил. План капрала Таггарта и Галлатин был блестящим. Я никогда бы не додумался до такого сам. И сомневаюсь, что двойники бы додумались, потому что они были слишком напуганы той штукой, которую они называли “желчного рыла”. Пока мы надевали скафандры, мы могли воочию разглядеть данный комический субъект, расположившийся прямо рядом с кораблем. Трудно было отличить головы от щупалец – если это вообще были головы. Новая угроза напомнила мне морское чудовище, с которым мы встретились в Тихом океане. Я не понимал, как обе эти создания вообще были пригодны для жизни – если хорошо присмотреться, было видно, что их форма была в постоянном перетекании и изменении.

Самая большая голова желчного рыла, которая была прямо возле корабля, являла собой вихрь самых разных цветов, в которых одна и та же форма повторяла себя: что-то вроде вороньей головы, с яркой точкой на месте глаза. Похоже, для этой проклятой твари корабль был все равно что пироженное.

Сеарс и Роэбак уверяли нас в том, что существо не опасно до тех пор, пока одна их ее половин не окажется внутри корабля. План Арлин не мог предотвратить того, что тварь явится на нашу маленькую вечеринку, но Сандерс была женщиной, которая умела обходиться с безбилетниками. С amp;Р настаивали, чтобы пойти с нами. Они действовали не так, будто они капитаны и мы находимся под их командованием. Работа сообща была для них более свойственна, чем командование. Несколько лет назад я думал, что Земля единственная населенная планета. Теперь же, когда мне открыли глаза на правду, я не ждал, чтобы все во Вселенной будут следовать моему военному кодексу. Только задоголовый придирчивый начальник мог ожидать такого.

Морпехи могли и сами справиться с этим заданием, но С amp;Р, вероятно, боялись оставаться внутри. Я не мог их винить, потому что прямо перед тем, как мы откупорили шлюз, некая непонятная штуковина материализовалась в нескольких футах от нас.

– Поспешите! Выходите наружу, – торопили С amp;Р.

К счастью, монстр еще не до конца сформировался. Когда он наконец стал полностью твердым, мы были первым блюдом в его меню. Если верить двойникам, монстр любил начинать трапезу с углеродных объектов. И только после этого он принимался за сам корабль.