Текст книги "DOOM. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Брэд Линавивер

Соавторы: Дэфид Линн аб Хью
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)

Всякий раз, когда выдавался случай, я намеревался напомнить ей о предложении.

С ней было нелегко. Флай не уставал говорить, что она самый храбрый человек на свете.

Сравнения с мужчиной напрашивались сами. У нее были нравы самого настоящего современного мужчины. Это – проблема. Ее проблема.

– Альберт, – хрипло проговорила она, – ты не пересмотрел мой вариант?

– Арлин, ты не пересмотрела мое предложение?

Она начала было отвечать, но оставила рот открытым на полуслове. Так она выглядела очень мило. Затем она проговорила:

– Ты произнес слово на букву “п”.

– Да, произнес.

– Кто нас поженит?

– Капитан Идальго – капитан нашего “корабля”. Медбот сказал, что он поправляется.

– Могу только представить, как он среагирует, когда мы попросим обвенчать нас.

Я не согласился.

– Капитан заметно поменялся за время миссии. Он тал лучше как человек Его горизонты расширились.

– Трудно не поменяться здесь, – пошутила она. Я не засмеялся. Иногда бывает время, когда нужна серьезность. Этот момент был как раз таким.

– Арлин, ты выйдешь за меня?

Она была явно разочарована мной. Мы играли в игру, где предполагалось, что я не буду действовать так прямо. Вполне можно было ожидать от нее каких-то непристойных действий, сейчас это было бы приемлемо. Не было определенного правила: я не предполагал использовать слово на букву “п”. Сейчас она не была крутой подругой Флая, сейчас она выбрала манеру поведения современной женщины, которая мне, кстати, не очень нравилась:

– Это было бы несправедливо по отношению к тебе.

Не думаю, что от начала времен нашлась бы хоть одна женщина, которая верила бы в эти слова.

– Я не верю в справедливость. Я верю в обещания. Ты – женщина своего слова. Ты соблюдаешь свои обязательства. Мы оба это знаем. Ты боишься пообещать, потому что сомневаешься, что сможешь сдержать свое слово.

– Тогда почему ты продолжаешь меня спрашивать?

Я пожал плечами.

– Мы принадлежим друг другу. Я чувствую это мозгом костей.

Она вздохнула.

– Мы не можем планировать будущее.

Я взял ее за руку, на которой было кольцо. Она сжала кисть в кулак.

– Арлин, женитьба – это не планирование будущего. Это обещание, которое может продлиться пять минут или пятьдесят лет. Будь честной. Ты боишься не того, что у нас не будет времени побыть вместе. Ты боишься, что у нас его будет слишком много.

Она вырвала руку, да так быстро, что ожерелье, зажатое в ее кулаке, зацепилось за мой палец. Выглядело, как будто мы были соединены пуповиной… а затем разъединились.

Ее голос звучал, словно девичий, когда она сказала:

– Я люблю тебя, Альберт, но никогда не говори мне, что я чувствую. И чего я боюсь.

Мы встретились с нашими худшими демонами. Мы распространяли смерть и разрушение среди уродцев, пришедших из тьмы. Но пропасть между нами было глубже, темнее и страшнее, чем задница парового демона.

В этот раз мы были спасены сержантом – старым добрым Флинном Таггартом. Он вернулся со своей последней сессии с Сеарсом и Роэбаком.

Наконец, он выглядел радостным.

– Если так будет продолжаться, я попробую себя в новом деле – межзвездного переводчика.

Капитан Идальго будет с нами на обеде. Сеарс и Роэбак рассказали мне о своем плане.

– А не лучше ли им было подождать обеда, когда все соберутся? – спросил я.

Он помотал головой.

– Не этим ребятам, Альберт. Они считают, что если они что-то говорят одному, это узнают и все остальные. Сдается мне, что у народа Клейв нет даже системы рангов.

Мы ждали, пока Арлин скажет что-нибудь. Это была наша привычка. Должно быть, я расстроил ее сильнее, чем думал. Она не участвовала в разговоре. Поэтому я спросил:

– Как думаешь, капитан снова захочет, чтобы мы ходили по струнке, когда поправится?

Я не хотел, чтобы это звучало с сарказмом. Я ничего не имел против капитана. Арлин могла бы за это поручиться… если бы не была на меня обижена. Но Флай принял это за сарказм.

– Поосторожнее, мистер! Капитан – все еще наш командир.

– Да, – наконец заговорила Арлин. – Идальго ответственен за выполнение миссии. И мы должны сделать все, чтобы поддержать его в этом.

Они с Флаем обменялись взглядами. Все таки между ними есть связь, которую ничто не ослабит. Даже женитьба.

– Что ты узнал от Сеарса и Роэбака? – спросила она.

И Флай нам рассказал.

Вместе с Сеарсом и Роэбаком мы устроим небольшой пикник на базе Фредов. Цель миссии – некое супертехнологичное оружие, способное вызывать резонансную обратную связь, которая вырубит все компьютерные системы плохих ребят.

По мне так звучало неплохо, но была помеха. Вражеская база была в двадцати световых годах отсюда, и жестокая правда заключалась в том, что “Стар Трек” был всего лишь принятием желаемого за действительное. Реальность же более сурова.

Путешествие займет двадцать лет! Затем пройдет еще двадцать лет, пока вирус обратной связи не будет передан на все компьютеры Фредов. Вирус может быть установлен в систему лишь на нашей базе. Мне захотелось, чтобы с нами была Джилл.

Я получил небольшие знания в школе. Еще я работал на кассовом аппарате – это была моя первая настоящая работа. Так что я умел складывать числа. Сорок лет!

– На этом задании мы проведем остаток жизни, – вырвалось у меня.

– Нет, – сказал Флай радостно. – Я тоже так сначала подумал. Но все не так плохо. Может быть, у нас нет сверхсветовых скоростей, но у нас есть корабли, которые летают достаточно быстро для наших целей. Путешествие займет всего лишь несколько недель, несмотря на то что по земным меркам пройдет сорок лет.

– На что будет похожа Джилл, когда мы вернемся? – задумалась Арлин.

Мы помолчали минуту, раздумывая над этим. Затем Флай возобновил свой спич о том, как спасти вселенную. План был прост. Он казался куда более выполнимым, чем многие из тех вещей, которые нам уже доводилось делать. Мы покинем корабль на орбите тамошней луны, эта зона вне поля видимости Фредов. На этой луне имеется экспериментальный телепортатор, основанный на технологии Врат. Мы можем воспользоваться им – теоретически, и с Божьей помощью, – чтобы достичь базы Фредов, не нуждаясь при этом в выводящем телепортаторе. Как мы узнали на Фобосе, телепортаторы можно настраивать. План должен сработать.

Так получилось, что вестники, они же гиперреалисты, впервые обнаружили Врата примерно три тысячи лет назад, и с тех пор сделали несколько улучшений. Да, обнаружили.

Никто не знает, кто изобрел врата. По самым крайним оценкам, это случилось столько лет назад, что от цифр у меня начинала болеть голова. Когда-то по телевиденью выступал какой-то астроном, который постоянно говорил о “миллиардах и миллиардах” лет. Ну, может ошибся на несколько миллиончиков, что с того?

Я спросил:

– Вы не разузнали, как Фредам удалось захватить наших парней врасплох? Это интересует меня с тех пор, как Сеарс и Роэбак начали делиться уроками истории.

Флай взял красный шарик из тарелки с несъеденной порцией, лежащей на парящем столе.

Я не переносил вкус этих штуковин и надеялся, что они в скором времени сделают что-нибудь получше.

Внезапно Флай сделал дьявольское выражение лица.

– Интересно, можно будет выбросить это, когда начнется нулевая гравитация, которую ты так легко переносишь, Альберт.

– Может быть, но это будет невежливо.

Арлин согласилась со мной.

– Не делай этого, Флай.

– Ну что ж, у них должна быть замечательная система мусоропровода, – сказал он, – но я пока не видел, как она работает.

– Не надо думать, что она представляет собой порабощенных морпехов, – мудро заметила Арлин. Я был рад видеть, что чувство юмора снова при ней.

– Ладно, – сказал он, суя сферу в рот и гримасничая, перед тем как проглотить. – Я должен был с вами этим поделиться. А теперь позвольте мне ответить Альберту. У наших инопланетян весьма необычное понимание фразы «неожиданность». Я не стал бы нанимать их водителями такси. Уйдет слишком много времени, пока дождешься. Они берут вечность, чтобы изменить всё!

Миллионы лет им потребовались, чтобы достичь такой же цивилизации, какую воздвигли мы за… я не знаю, сколько… десять тысяч лет?

Арлин присвистнула.

– Медленно же они учатся.

– Да, – продолжил Флай. – Вот и причина, по которой Фреды застали их врасплох. Сеарс и Роэбак сказали, что атака пришла гораздо раньше, чем они ожидали – всего лишь через тридцать тысяч лет с того момента, как хорошие ребята основали эту наблюдательную базу.

– Вот уж действительно, не успеешь и глазом моргнуть, – прокомментировал я. – Скажи, Флай, ты знаешь, чего нам ждать на новой миссии?

– Да, Альберт. После того, как я описал Сеарсу и Роэбаку некоторые наши приключения, например, как мы прикончили паука-мозга на поезде, они сказали только одну вещь.

– Мы – сам слух, – ответила Арлин.

– Они сказали: “Вы ничего еще не видели!”.

26

Я открыл глаза и увидел нечто ужасное. Пульсирующая стойка стояла надо мной, ее бешенные глаза мигали. Слышался трескающий звук, и я ощутил вкус меди во рту. И затем боковым зрением я уловил, что что-то метнулось за угол. Казалось, это «что-то» кружилось и готово было атаковать.

Затем стойка отодвинулась в сторону, расчистив летающей штуке путь для атаки! Я попытался шевельнуться, но мои конечности были неподвижны. Я попытался закричать о помощи, но мое горло было заморожено. Прямо перед тем, как летающий объект врезался мне в лицо, я увидел… лицо голубого шара. Знакомое дружелюбное лицо. Голубая сфера. Одна из них уже спасала мне жизнь. Сейчас это случилось снова. Если она снова спасет меня, нужно будет перейти на витамины. Жизнь инвалида не для меня.

Голубая сфера обволокла меня, и я снова почувствовал миллион молоточков внутри.

Теперь я мог двигаться, куда захочу. Я сел и увидел капрала Арлин Сандерс.

– С возвращением, – сказала она.

– Не возражаешь, если я накину на себя одежду?

– Нет, сэр, – сказала она.

Неужели это улыбка намечается в уголках ее рта? Я был определенно жив. Команда готова на сто процентов. Что бы Таггарт, Сандерс и Галлатин не делали, пока я лежал здесь, для них это прошло с пользой. У них есть столько всего, чтобы рассказать мне, что формальности нужно просто убрать. Мы так далеко вышли за привычные рамки миссии, что я понял полное значение старой пословицы Гордона Диксона: “Адаптируйся или умри”. Сейчас проблема стояла в одном – не давать Флаю, Арлин и Альберту перебивать друг друга, пока они наперебой рассказывали мне о состоянии миссии за обедом. Мать Мария! Что это мы едим? Интересно, что еще мне придется проглотить вместе с этими красными штучками, которые на вкус как очень старые помидоры в уксусе. Флай уверил меня, что они обещали в скором времени улучшить еду. Арлин и Альберт это подтвердили. Если сержант и два капрала так сильно верили в это, что ж, я готов съесть все эти красные штуковины прямо сейчас.

Серьезно, я увлечен их рассказами о том, что они делали, пока я был под бережным уходом того, что Арлин назвала медицинским роботом. Проснуться и стать свидетелем чегонибудь подобного было бы не лучшей рекомендацией больному.

Едва я успел привыкнуть к медботу, как пришли Сеарс и Роэбак. Мне было приятно, что они были на нашей стороне. Не хотелось бы стрелять в существ, имеющих такую внешность.

– Мы рады, что ваш юнит теперь целый, – сказали они нам. У меня никогда не было таких необычных компаньонов за обедом. Они принесли с собой маленькие пирамидки, сделанные из гелеобразной субстанции. Пирамидки были точно такого же голубого цвета, как те сферы, которые дважды спасли мою жизнь. Арлин предупредила меня, что не нужно есть пищу, не одобренную для потребления людьми. Но ей не следовало волноваться. Хоть я и был лидером команды, это не значило, что я первым пойду на самоубийство. Куда больше мне хотелось пообщаться с нашими новыми инопланетными союзниками.

Медбот не собирался меня покидать, пока не убедится, что я поправился целиком. Пока мы жевали, он выдавал некоторую информацию.

– Вы – особи хомо сапиенс, предрасположенные к военной деятельности.

– Я надеюсь на это, – сказал я.

– Вы относитесь к допаминовому типу.

– Что?

– Это нейротрансмиттер, тесно связанный с любовью к приключениям. У вас имеется много повторений экзона в гене допаминового рецептора. Генетическая связь рецептора D4.

– Подожди минутку, – вмешался Альберт. – Ты хочешь сказать, что желание драть демонам задницы у нас в генетике?

– Да, – сказал медбот.

Арлин хлопнула в ладоши.

– Это уже не тот сопливый робот, что выражался фразами типа: “Это невозможно компьюторить”. У этого английский гораздо лучше.

– И никакого колледжа не надо, – усмехнулся Флай.

– Зачем вы это делаете? – спросил медбот.

– Делаем что? – спросила Арлин.

– Называете меня роботом. Я не тостер. Я не видеопроигрыватель. Я не бортовой навигатор.

Арлин приподняла бровь и спросила:

– Тогда что ты?

– Органическая ткань. Основанная на углероде жизнь, такая же, как и вы.

– Как тебя зовут? – спросил я вешалку. Ее ответ не переводился на английский. Я тоже решил попробовать себя в дипломатии. – Не будешь возражать, если мы продолжим называть тебя, мм, медбот?

– Не буду. Это хорошее имя. Пожалуйста, не называйте меня робот.

Сеарс и Роэбак вернули нас обратно к теме.

– Ваш юнит и наш юнит готовы скоро ходить на войну.

Их английский нуждался в доработке, но значение было кристально ясным. Нам не следовало ссориться друг с другом, даже если в наших привычках было раздражаться и выискивать различия.

Сеарс и Роэбак посмотрели друг на друга. Черт побери, до чего же похоже было, будто один из них просто посмотрел в зеркало. Они достигли какого-то согласия и встали из-за стола со словами:

– Мы идем кое-куда. Мы вернемся сюда.

Пока они отсутствовали, существо, катящееся на роликах на одной руке, выходящей из его головы, принесло другую порцию обеда. Эта пища выглядела почти как земная. Блюдо вполне походило на энчиладу.

– Кто попробует это первым? – спросил я.

– Высокое звание имеет свои привилегии, – сказал Флай. Смышленный парень.

Мексиканский спор без победителя. Арлин решила сыграть в героя и взяла первый кусок. Мне хотелось иметь под рукой камеру, чтобы запечатлеть это.

– Это ужасно, – проговорила она, вытворяя со своим лицом такое, что вполне могла бы сойти за одного из пришельцев.

– Дай попробую, – сказал Альберт, доказывая, что между ними двумя настоящая любовь.

Они не держали этого в секрете. Он доказал твердость в своей вере. Его лицо не изменилось вообще, но слова звучали будто бы из очень мощного трансформатора.

– Это ужасно, но как-то знакомо.

– Да, – согласилась Арлин. – У меня тоже название на языке вертится.

– Это не то, чего я ждал, – сказал Флай, еще даже не попробовав. – Это месиво должны были улучшить.

– Точно, это месиво, – согласилась Арлин.

Пока Флай восстанавливал бодрость духа, я попробовал еду. Черт побери, на вкус это точно не энчилада, но привкус сразу же показался мне знакомым.

– Карамба! Не удивительно, что привкус показался знакомым! Это же холиновая солянка!

Самая невкусная штука по эту сторону ада.

– О нет, – простонал Флай. Ведь он отказался есть те красные шарики, потому что решил подождать “настоящей еды”.

Когда-то мы использовали холиновую солянку как пищевую добавку. Она была неотъемлемой частью солдатских тренировок. Ребята узнали ее именно поэтому. Я все еще использовал ее, иначе давно бы отправился в отставку. Также этой штукой пользовались бодибилдеры; она была так же хороша для мускул, как ужасна на вкус.

– Интересно, а что на десерт? – сказал Флай с надеждой. Сеарс и Роэбак наконец вернулись. Но ничего съедобного у них с собой не было.

– Мы принесли космические костюмы для вашего юнита, – сказали они.

– Зачем вы принесли нам костюмы? – спросил я, не видя ничего на них похожего. С собой у них была только тонкая коробочка, идеально подходящая для поставки пиццы кинг-сайз со всеми приправами.

– В них вы пойдете на ваш новый корабль, – провозгласили они. Меня интересовало, как я восприму новое инопланетное судно. Я уже побывал на той старой бадье, “Бове”.

– Где скафандры? – спросила Арлин.

Один из них открыл ящик. Второй вытащил то, что было похоже на лист пленки для продуктов. И тогда единственное, что мне пришло в голову, было: уж лучше б я оставался в постели.

Никогда бы не подумал, что скажу это об офицере, но я был рад, что Идальго снова с нами. Поначалу он казался типичным придирчивым задоголовым начальником. Теперь же он все больше проявлял себя, как человек. Наверное, если оставить офицера в мире, наполненном инопланетянами и сверхъестественными созданиями, у него просто не останется другого выбора, кроме как стать человеком. Эта база, должно быть, изменила меня как следует: Флай Таггарт, приятель офицера!

С того момента, как мы прошли через радугу, я перестал волноваться об отношении Арлин к Идальго. До этого я беспокоился о том, что буду делать, если парень все таки окажется вторым Вимсом. Несмотря на мои жалобы, я не думал, что смогу остаться в стороне, позволив Арлин избавиться от товарища. Это было бы правильно, даже когда речь идет о таких людях. Конец цивилизации не означает, что можно спокойно фраггить офицеров. В любом случае, это история была в прошлом. Теперь мы были самой настоящей командой.

Когда С amp;Р презентовали нам хай-тековские скафандры, это был тест для способностей Идальго к командованию. Он пролежал на койке довольно долго, за это время случилось много интересностей, но он знал, что мы не были сумасшедшими, когда рассказывали ему обо всем. У каждого из нас был момент, когда мы думали, что двойники решили над нами пошутить. Идальго был командиром. Он должен был решать, нужно ли нам идти весь путь с нашими иноземными товарищами. Мы входили в область, где незнание могло оказаться фатальным. Капитан принял решение, которое в душе приятно каждому из нас. Альберт выбрал правильное слово: “Вера”.

Мы просто поверили нашим Гориллам.

Конечно, мы могли все рационализировать. До тех пор, пока мы не вышли за пределы базы, я не верил по-настоящему, что костюмы работают. Мы застегнули их так, будто это были сумки для сэндвичей, и я молился, чтобы они не стали сумками для трупов.

Внутри переходного шлюза мы чувствовали себя смешно. Прозрачный материал был надет на нас, как неудачный костюм для Хэллоуина. Только две части костюма выделялись. Вопервых, шлем: он походил на капюшон и свисал прямо с основного костюма. Во-вторых, пояс: он был как твердый кусок пластмассы.

– А где подача воздуха? – спросила Арлин. С amp;Р сказали, что весь воздух находится в поясе.

– А где двигательная установка, чтобы перемещаться? – спросил я.

Тот же ответ.

– Как насчет коммуникаторов? – захотел узнать Идальго. И снова. Снова тот же ответ.

Только один вопрос заслужил иного ответа.

– Насколько прочен материал? – спросил Альберт.

– Может быть поврежден, – сказали С amp;Р. Никаких ошибок в этом предложении. Это простое предостережение, что какими бы продвинутыми не были эти костюмы, риск все равно не исключается. Как только мы оказались снаружи, костюмы надулись. Внутри них было удобно и прохладно. Со светом не было проблем, даже при том, что отсюда солнце казалось лишь яркой звездочкой. База давала нам весь свет, который был нужен. Если бы мы находились ближе к дому, мы могли бы смотреть прямо на Солнце, не нанося урона глазам. Мы были защищены от всякой космической радиации. Черт, я даже захотел, чтобы старшина второго класса Дженифер Стивен имела одну из таких штуковин в своем шкафчике.

Первой вещью, которую я заметил, было знакомое созвездие. Уверен, созвездия смотрелись отсюда немного по-другому на небе. Моем небе. Небе Флая. Если бы на базе были окна, я бы сам смог убедиться, что мы не так уж далеко от дома, как я думал. Второй вещью, которую я заметил, был корабль, который обещали нам С amp;Р. Он был прямо возле базы, и, надо сказать, это была большая мамочка. Свет с базы четко выделял его, словно прожектор. Мы могли рассмотреть все детали. Черные тени перекрестием лежали на льду. Да, на льду. С amp;Р рассказали нам много интересных вещей. Например, что корабль имел ионовый привод, или что двигатель занимал большую часть места. Но они забыли упомянуть, что весь корабль был заключен в гигантский кусок льда. Голосок внутри головы взял с меня обещание спросить, зачем это надо.

У С amp;Р был с собой какой-то маленький объект с ящиком на одном конце и трубкой на другом. Они объяснили, что это маленькое непонятно что было лазерным резаком. Мы же не несли с собой ничего. Они подошли к ледяному кубу и включили свою мощную игрушку.

Мы были заняты, разбираясь со своими скафандрами. Трудно было поверить, что в этих поясах умещалось столько сжатого воздуха. Когда я выдвинул свою правую руку вперед – это движение можно назвать “ткнуть ножом” – оболочка вокруг предплечья стала твердой.

Скручиванием рук активировались двигатели костюма. Рука вперед – и костюм подается вперед.

Рука назад – костюм назад. Безукоризненно!

Альберт был первым, кто разобрался с костюмом. Он направился к С amp;Р, чтобы помочь им.

Арлин была следующей и также присоединилась к ним. Я же считал, что Сеарс и Роэбак не нуждались в помощи. Все мы думали о поездке, о том, чтобы скорее посмотреть на задание, и о том, чтобы научиться пользоваться этими высококачественными скафандрами. Мы слышали голоса друг друга так же чисто, как если бы снова сидели в “кафетерии”. Идальго сказал слово или два, но он не пытался давать С amp;Р советы. Я не видел причин, чтобы идти к ним. Я развернулся и принял дозор, на случай, если покажется космический монстр или что-нибудь в этом роде.

Когда я услышал хлопающий звук, я не сразу понял, что это был шлем Альберта. Я услышал, как Арлин кричит его имя. Возникли обломки, которые заслоняли обзор. А затем я сложил все это вместе: в Альберта ударил лазер.

27

– Альберт!

– Я не могла поверить в это, пока была вдалеке. Он слабо называл мое имя внутри своего капюшона: “Арлин, Арлин…” Инопланетные костюмы были такими продвинутыми, что казались волшебными. Но вот свершилось грозное напоминание, что в них нет ничего сверхествественного. Пока Сеарс и Роэбак работали со своей лазерной сваркой, пузырь, находящийся под высоким давлением, лопнул. Взрыв достиг Альберта. Можно было подумать, что материал не мог порваться так легко.

Но взрыв был слишком силен, и костюм все таки прожгло.

Сеарс и Роэбак отключили свой лазерный агрегат. Я поддерживала Альберта. Я видела его скорченное лицо и удушливый кашель. Пятна крови появились на его лице. Я не могла сказать, была ли эта кровь из поврежденного запястья или она текла из головы. Когда он начал задыхаться, пытаясь поймать воздух, я увидела струйку крови из его десен. Его лицо стало белым.

– Занесите парня внутрь! – скомандовал Идальго.

Сеарс и Роэбак не шевельнулись, пока я тащила Альберта, изо всех сил стараясь не замечать его стоны. Внезапно сзади меня появился Флай и начал мне помогать. Я слышала голос Идальго, разговаривающего с двойниками.

– Они занесли его, – сказал он. – Вы можете возобновить операцию.

С amp;Р были тихими, словно глубины космоса. Но сейчас я не могла об этом беспокоиться.

Мои руки были заняты. В ситуации, подобной этой, самой худшей вещью для нас была бы паника. Флай продолжал повторять: “Осторожно”, но я в этом не нуждалась. Я приказала себе двигаться медленно и аккуратно. Мы все еще были в процессе изучения костюмов. В них еще могло быть что-нибудь, что могли нас удивить… но нельзя было думать об этом, нужно было скорее отыскать путь. Мы двигались к открытому шлюзу, как будто у нас имелось все время во вселенной. Шлюз был островком спасения во время шторма. Движущая сила могла быть другом или монстром, поэтому мы не торопились, несмотря на глупого ребенка внутри меня, желающего всего и сразу.

Скорее в госпиталь. Первая помощь для храброго морпеха. Мы не позволим Альберту умереть. Интересно, что они делают с трупами на базе? Выбрасывают их за борт?

Перерабатывают?

Нет! Нельзя позволять себе думать об этом. Альберт расстреливал мертвецов, подрывал гигантских пауков, сметал паровых демонов, драл задницы костлявым и делал пироги из тыкв.

Все не может закончиться таким вот образом.

Все, что мы должны были сейчас делать, – это выиграть в гонке со временем и уделять внимание законам физики. Нам не нужно было бежать и ползти, стрелять и отступать, или даже сменять друг друга на посту. Нам просто нужно было спокойно пройти через бездну вечности, сквозь звезды, целясь не в бочку с ядовитой жижей, а в черную точку, растущую в размерах, и так до тех пор, пока до нее не останется несколько футов.

Мы прошли сквозь люк. Я так волновалась за Альберта, что только сейчас заметила, что его костюм починился сам собой. К сожалению, способность регенерации пластикового покрова не передавалось человеческим тканям.

– Голубые сферы, – произнес Флай, когда мы сняли свои капюшоны.

– Да! О Боже, ты гений. Мы должны связаться с медботом прямо сейчас.

Мы направились в главный сектор базы, держа Альберта с разных сторон. Мы не стали снимать с него костюм. Решение не претендовало на гениальное, но поскольку костюм восстанавливался, он мог немного унять кровотечение.

Медбот нашел нас!

Его голос как всегда был вежлив. Сейчас это была музыка для моих ушей:

– Сеарс и Роэбак послали сообщение. Часть вашего юнита повреждена.

Я замедлилась и отдышалась. Стараясь быть последовательной, я сказала:

– Нам нужна твоя помощь. Нам нужна одна из тех… ну ты знаешь… тех голубых сфер, которые помогают раненным.

– Они называются сферами души.

– Как… приспособить, – прошептал Альберт, находившийся на краю сознания.

– Да, – вступил Флай, – как та, что ты использовал для Идальго.

Голос медбота был безэмоциональным, но не монотонным. Это могло быть игрой воображения, но мне показалось, что он звучал как извиняющийся, когда сказал:

– Это была последняя.

– Что? – спросила я, на самом деле прекрасно все расслышав.

– На этой базе всего по минимуму, – ответил медбот. – У нас есть все необходимое, но у нас минимум запасов.

Все это время я думала, что мы находились в своего рода продвинутом отеле. Это была их идея отполировать его? Может быть, поэтому мы должны были высвободить корабль от льда.

– Эта часть вашего юнита будет жить, – сообщил медбот. Снова музыка для моих ушей. – Ему потребуется долгое восстановление без сфер души.

Мне было страшно спрашивать, насколько долго. Пока я обдумывала вопрос, медбот начал уводить его.

– Подожди! – слабо произнес Алберт. – Я должен им кое-что сказать.

– Что бы ты не хотел сказать, это подождет, здоровяк, – сказал Фай. – Тебе срочно нужен ремонт.

– Нет, я должен сказать вам это, – сообщил Альберт, его голос стал тверже. – Это сохранит вам время в делах с Сеарсом и Роэбаком. Нужно было сообщить вам это раньше, но не позволяла ситуация.

– Постой, – сказал Флай, когда медбот начал увозить моего Альберта.

Альберт попросил медика подождать минутку. И ошарашил нас вот чем:

– Идальго может говорить с ними, как с двумя разными существами, так же, как это делаешь ты, Флай. Но я понял кое-что, когда попросил их синтезировать кольцо для Арлин – тогда у меня появилась возможность пообщаться с другими существами на базе. Есть одна уловка в общении с Сеарсом и Роэбаком. Они думают, что мы единое целое.

– Я ожидала, что их коллективизм может зайти так далеко, – призналась я.

– Не коллективизм, – возразил Альберт. – Они – часть настоящего коллектива. Это полностью разные вещи! Они могут понимать только групповые образования, сформированные силами двух индивидуумов. Они просто не способны воспринимать трех человек за раз.

Так вот почему Альберт принес свою голограмму, когда присоединился к нам на встрече с С amp;Р. Но они явно поняли, что это был какой-то виртуальный трюк. Либо С amp;Р, в силу каких-то особенностей, просто отказывались иметь дело с неприемлемыми комбинациями. Такова их культура.

– Вам требуется медицинский надзор, – сказал медбот. Это прозвучало вспыльчиво.

Учитывая отсутствие голубых сфер, мы не собирались больше удерживать Альберта. Стойка укатилась, везя Альберта на специальном “подносе”.

– Так вот вы где, – сказал капитан Идальго, подходя к нам. Его сопровождали двойники. – Надеюсь, капрал Галлатин восстановится, – произнес он, наблюдая за удаляющимися фигурами. – Они сотворили чудо со мной, так что думаю, и Альберт будет в порядке.

Похоже, пришло время проверить теорию Альберта. Флай, этот старый читатель мыслей, приступил к делу:

– Сеарс и Роэбак, не могли бы вы ответить нам, почему ваш корабль заключен в лед?

С amp;Р впали в возбуждение. Они совершили свой фирменный взгляд друг на друга и при этом начали трясти головами. Причем не синхронно. Наконец они решились на попытку общаться с нами троими.

– Флай и Арлин, корабль был помещен в лед, как часть кометного ореола, так легче избежать детекторов.

Затем они начали заново.

– Флай и Эстебан, корабль был помещен в лед, как часть кометного ореола, так легче избежать детекторов.

И затем:

– Арлин и Эстебан, корабль был…

– Спасибо, этого достаточно, – сказал Флай. – Мы скажем остальным.

Иногда капитан Идальго становился похож на человека, чей мозг отослали в химчистку, в результате чего он стал слишком церемонным.

Арлин приняла это, как мужчина. Ей следовало быть счастливой. Идальго отдал мудрый приказ. Меня оставят здесь. Я буду жить. Я восстановлюсь через несколько месяцев, по временным стандартам Земли. Миссия не может ждать. Идальго потребовалось всего несколько дней, чтобы вылечиться. Он был командиром. А я бы был балластом.

И пока я буду стареть, Арлин будет оставаться молодой. Может быть, так и должно быть.

При всей ее крутизне и силе, она производила на меня впечатления ранимого ребенка. Я всегда хотел быть старейшиной, и похоже, я буду выглядеть как один из них к тому времени, когда снова ее увижу. Если увижу вообще.

Я предвидел это прежде, чем она сказала:

– Ты мужчина, за которого я хотела выйти замуж. Ты мой мужчина.

Я поверил этому. Я верил в то, что это были не просто слова. Пока она стояла у моей кровати и мы держались за руки, я произвел несложные расчеты в уме. Мне будет шестьдесят семь лет, когда она вернется.

– Я люблю тебя, Арлин.

– Это не то, что я хотела от тебя услышать.

Я сжал ее руку и сказал:

– Я знаю, что ты по-настоящему любишь меня, Арлин. И не имеет значения, что ты адский морпех, выполняющий свой долг, не важно какой.

Остальные ждали, чтобы сказать свои прощальные слова.

– Пусть войдут, – сказал я.

– Нет. Только после того, как мы кое-что уладим.

Мы не планировали бракосочетания. Эта женщина была непослушной. Она легла на кровать рядом со мной. Думаю, это можно назвать кроватью, даже при том, что это было куда лучше кровати. Что-то вроде «сверхкровати» или «суперкровати».