Текст книги "Кризис на Центавре"
Автор книги: Брэд Фергюсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Ну, я, в принципе, и имел в виду, что мы сможем обойтись и без посторонней помощи, – пожав плечами, заговорил Макферсон. – Ни к чему нам другие крейсера. Не волнуйтесь, капитан, работу всех систем корабля мы со Скоттом обеспечим.
– Спасибо, Чиф. Я тоже “в принципе” на это и рассчитывал, – с грустной улыбкой произнес Кирк. Следует также добавить, что многие частные агентства тоже направляют на Центавр свои делегации. Первый звездолет прибудет уже в 7514,0 по галактическому времени. Это спасательный корабль Красного Креста “Академик Сахаров”.
– А! – с воодушевлением воскликнул Чехов. – Русские!
– Угадал. Это судно Евроазиатского союза со спасателями, поисковыми группами и врачами на борту. В состав экипажа входят представители большинства стран двух континентов Земли. Кроме того, на пути к Центавру находится корабль Британской Конфедерации “Эдит Кэйвел” и американский “Томас Дули”. К сожалению, у Федерации нет больше свободных тяжелых крейсеров и специализированных судов, способных оказать медицинскую помощь в таких масштабах. Но подобные корабли есть на Земле у некоторых национальных правительств и у ряда планетарных цивилизаций, входящих в Федерацию. А поскольку Земля является самой близкой к Центавру базовой планетой, помощь соответственно направляется оттуда.
– Похоже, это вопрос национальной гордости, капитан, – послышался голос Спока. – Хотя наши предки и являлись выходцами с Земли, и теперешние земные нации входят в состав Федерации, все же на этой планете еще сильны имперские традиции и высоко развито чувство национальной, вернее сказать, планетарной гордости. Взять хотя бы то, что, где бы ни случилось какое-то значительное происшествие, земляне раньше других стараются доставить гуманитарную помощь или еще что-нибудь. Уверен, что это является следствием конструктивного перерождения банального национализма, что, безусловно, можно считать положительным явлением. Думаю, населению Новых Афин земляне окажут неоценимую помощь.
– Благодарю вас, мистер Спок, – произнес в ответ Кирк. – Теперь я хотел бы выслушать вас, доктор М'Бенга. Какой объем медицинской помощи мы сможем предоставить жителям Центавра?
Высокий темнокожий мужчина задумчиво сдвинул брови и после небольшой паузы сказал:
– Боюсь, что на слишком многое рассчитывать не приходится. Конечно, мы располагаем самым современным оборудованием, но по количеству его явно недостаточно. Мы просто не сможем обеспечить адекватный уход за множеством тяжелых больных. Кроме того, количество мест в лазарете строго ограничено. А после сегодняшних событий на корабле их стало еще меньше. Возможно, самое лучшее, что мы сможем сделать, – это обеспечить доставку особо тяжело раненых в лечебные центры на Земле или спутниках Юпитера. Ибо уверен, что медицинские учреждения на Центавре не справятся с объемом работ. Видите ли, капитан, здесь речь идет не о тысячах, а о сотнях тысяч пострадавших, у большинства из которых в скором времени разовьется лучевая болезнь. Честно говоря, я даже затрудняюсь сказать, что конкретно мы сможем сделать!
Теперь вид у доктора был совершенно несчастный.
– Как вы считаете, сколько человек мы сможем доставить за один рейс?
– От тысячи до полутора. И то при условии, если переведем всех наших больных в каюты, а вновь прибывших разместим в ближайших к лазарету коридорах и рекреациях. Уверен, что нам так и следует поступить. Только дело в том, что некоторым пациентам потребуется энергетическая подпитка, установка озонового поля, а ожоговым больным специализированные кровати с бесконтактным покрытием. Встает вопрос, где мы возьмем достаточное количество такого оборудования? Например, озоновых генераторов? И как будем ими управлять без централизованного компьютерного контроля? Боюсь, мы просто погубим многих из тех, кого собираемся спасти. Но, если позволите, капитан, у меня есть вопрос к мистеру Чехову.
– Да, пожалуйста, доктор.
М'Бенга повернулся к лейтенанту.
– Мистер Чехов, сколько нам понадобится времени, чтобы на самой высокой скорости добраться от Центавра до Солнечной системы?
Павел прищурил здоровый глаз и, немного подумав, ответил:
– Расстояние составляет чуть больше парсека. А точнее, четыре с небольшим световых года. При скорости в шесть ворп, если, конечно, мистер Скотт сможет обеспечить такую мощность…
– Сможет! – уверенно и даже с какой-то обидой в голосе крикнул со своего места Макферсон.
– Тогда я предполагаю, что достаточно будет двух дней, док.
Высокий негр сложил на груди худощавые руки и задумчиво уставился на Кирка.
– Ну вот, капитан, – сказал он, – теперь давайте посчитаем. Примерно сутки уйдет на то, чтобы принять больных, поставить диагноз, определить объем необходимой помощи и разместить на борту. Далее, два дня займет полет туда, а потом еще столько же обратно. А теперь предположим, что на Центавре тысяч примерно пятьсот нуждающихся в квалифицированной медицинской помощи. Причем это я беру по минимуму. Предположим также, что половине из них будет оказана помощь непосредственно в больницах на планете и прибывших с Земли кораблей, которые, кстати, во много раз меньше нашего. Так вот, по приблизительным подсчетам нам понадобится всего три года, чтобы вывести остальных пострадавших. Причем с условием, что мы будем работать двадцать четыре часа в сутки. А насколько я понял из сообщений о состоянии нашей компьютерной сети, “Энтерпрайз” вряд ли протянет три года на ручном управлении. Да и кто за это время останется в живых в Новых Афинах?
– Боюсь, что вы правы, – Кирк печально кивнул. – Итак, ваши предложения, мистер М'Бенга?
Доктор, как бы собираясь с духом, расправил плечи и прерывисто вздохнул.
– Капитан, – наконец заговорил он, – если смотреть правде в глаза, то на Центавре мы просто не в состоянии оказать помощь всем нуждающимся! Исчерпывающего решения этой проблемы просто не существует! Федерация не сможет выделить достаточно средств для транспортировки, а на самой планете просто не хватит больниц. Это может показаться кощунственным, но я считаю, что оптимальный вариант таков: по прибытии на Центавр нам не следует никуда больше улетать. В первую очередь вместе с представителями Красного Креста нам необходимо заняться лечением тех больных, которые смогут быстро поправиться и, следовательно, тоже включиться в работу по спасению других пострадавших. А дальше уже будет видно. Извините, но иного выхода я не вижу.
– Но ведь многие из тяжелораненых могут не дождаться своей очереди, – недовольно произнес Кирк.
– Да! – с отчаянием в голосе подтвердил М'Бенга. – Многие умрут! Но если действовать иначе и браться за самые тяжелые случаи, то многие из тех, кого еще можно быстро поставить на ноги, скоро станут вообще безнадежными! Вы знаете, что такое инфекция? Заражение крови? Сепсис? Всем помочь может только Господь Бог! И да поможет он нам! Вам не понять, насколько тяжело принимать такое решение! А я знаю, что впереди меня ждут бесконечные бессонные ночи, и вовсе не потому, что предстоит много тяжелой работы, а из-за того, что не успею слишком многого сделать!
Доктор резко умолк и невидящим взглядом уставился в пол. Некоторое время в зале стояла гнетущая тишина, но неожиданно снова заговорил Спок:
– Доктор М'Бенга, – как всегда спокойно начал вулканец, – я говорю сейчас как один из тех, кто имеет особые причины испытывать к вам чувство благодарности за ваше профессиональное мастерство. Считаю большой удачей то, что на “Энтерпрайзе” есть врач, знакомый с традициями вулканской медицины. По крайней мере однажды это мне уже спасло жизнь.
М'Бенга поднял глаза и удивленно посмотрел на Спока. Мало кто на крейсере слышал, чтобы вулканец давал кому-либо такую высокую оценку.
Спок тем временем продолжал свою речь:
– В связи с этим позвольте мне задать вам один вопрос: придете ли вы в отчаяние и опустятся ли у вас руки, если больной, которого вы пытаетесь спасти, все-таки умрет?
Доктор с еще большим удивлением уставился на Спока.
– Нет, конечно! Ведь есть еще другие пациенты. Безусловно, я глубоко переживаю, когда кто-то из моих пациентов умирает, но голову терять я просто не имею права!
Спок одобрительно кивнул.
– Благодарю, вас. Даю гарантию, что точно такой же ответ мы бы услышали и от доктора Маккоя. А теперь скажите мне, мистер М'Бенга, если не брать в расчет всех пострадавших сразу, вы уверены, что сможете выполнить свои обязанности в отношении того контингента пациентов, о котором только что говорили?
– Безусловно, мистер Спок.
Спок сделал какой-то неопределенный жест рукой.
– Доктор М'Бенга, я понимаю, что перед вами стоит крайне неприятная дилемма и, конечно же, вы не сможете помочь почти полумиллиону пострадавших при взрыве. Наш крейсер просто не в состоянии принять всех нуждающихся. Естественно, по прибытии на Центавр будут задействованы все силы и средства. Но вы, доктор, должны понять следующее: излечившийся пациент – это есть бывший больной, который обязан своим здоровьем и даже жизнью именно вам. Разве он виноват, что остался жив? И разве станет обвинять вас в том, что ему была оказана своевременная помощь, а кого-то не удалось спасти? В сложившейся ситуации показателем будет не то, как вы действовали, а то, сколько людей останется в живых в конечном счете. И если остальные члены экипажа не воспримут ситуацию таким же образом, то нам просто нечего делать на этой планете. То, что от нас требуют, мы просто не выполним.
М'Бенга снова опустил глаза.
– Спасибо, мистер Спок, – тихо сказал он. – Вы совершенно правы. Я сделаю все, что смогу. Всем нам придется выложиться. И все же должен признаться, я в замешательстве. Меня просто пугают масштабы трагедии.
Спок согласно кивнул.
– Тогда давайте посмотрим на это немного иначе. Если мы не выполним свой долг из страха, значит признаем, что боимся. Признаем, что проиграли. А лично я вовсе не собираюсь проигрывать каким-то безумцам, на чьей совести этот взрыв и гибель стольких людей.
– Вы предполагаете, что это преднамеренное массовое убийство? – заинтересованно и в то же время настороженно спросил Кирк. – Что вам дает основание так думать? Пока никаких сообщений по этому поводу не поступало.
– Я долго размышлял по поводу обстоятельств этого взрыва, – ответил ученый. – Он не может быть случайным. Это явно не несчастный случай. На Центавре нет заводов для синтеза антивещества. Новые Афины – это всего лишь перевалочный пункт и, собственно, центаврийские корабли работают на обогащенном уране и плутонии. Аварию крупного корабля, совершившего в порту посадку, тоже можно сразу же отбросить. С тех пор как крейсера стали оснащаться установками искривления пространства, ни одному из них не разрешалась посадка на планете с большим числом населения. Но если даже допустить, что такое судно потерпело аварию в непосредственной близости от Центавра, реакция антивещества не распространилась бы дальше самого корабля. Для таких случаев имеются специальные защитные поля и гасящие экраны. Такие случаи уже бывали. Но главное то, что на Центавре садятся только обычные челноки, которые не оснащены ворп-установками. Поэтому в космопорте Новых Афин просто не могло произойти случайное высвобождение антивещества. Отсюда вывод: в порт было умышленно доставлено аннигиляционное устройство для совершения террористического акта.
– И кто же, по вашему, мог это сделать, мистер Спок? – поинтересовалась Ухура.
– Это уже другой вопрос, лейтенант. Примитивный аннигилятор может с легкостью изготовить кто угодно, если располагает антивеществом. А вот его достать крайне трудно. Кроме того, можно совершенно точно сказать, что ни одна изолированная группа, не говоря уже о террористах-одиночках, не способна синтезировать антивещество. Подобными установками располагает только военно-промышленный комплекс Федерации. Там все находится под строжайшим контролем, но даже если бы его не было, вынести в кармане кусочек антивещества, как вы сами понимаете, невозможно. Кроме того, за всю историю ни разу не сообщалось о краже, и, видимо, прецедентов действительно не было. И все-таки, если кому-то удастся раздобыть антивещество, построить аннигилятор не составит труда. Я сам однажды занимался этим, чтобы уничтожить космическое облако на Тикхо IV. А относительно виновников взрыва в Новых Афинах с уверенностью могу сказать только, кто не совершал его.
– Клингоны этого не делали! – быстро вставил Кирк.
– Совершенно верно, капитан, – согласился ученый. – Империя Клингона здесь действительно не при чем. Любое вмешательство с их стороны в чужие дела, не говоря уже о нападении, запрещено Органианским Мирным Договором. Нам неизвестно, как Органиану удается сдерживать Клингонов, но факт остается фактом. Им просто не позволили бы совершить подобное, и последствия такой попытки были бы для Империи крайне неприятны.
– А может, это ромулане? – с интересом включился в разговор Павел Чехов.
– Вряд ли, – покачал головой Спок. – Конечно, построить аннигилятор и доставить его на Центавр они могут. Но зачем им это? Если вы имеете в виду какие-то политические мотивы, то для этого существуют более значимые цели. Например, столица Федерации Женева или Генеральный Штаб Звездного Флота в Сан-Франциско. А Новые Афины, всего-навсего, – главный город обыкновенной, хотя и процветающей колонии. Вернее, был таковым. И не имеет абсолютно никакого стратегического значения. К тому же, ромулане прекрасно понимают, что такая диверсия повлечет за собой немедленный ответ Федерации, который будет для них смертельным. Кроме амбиций Ромул ничего не может реально противопоставить силам Федерации.
– И все же, Спок, как вы считаете, кто все-таки мог это сделать? – повторил Кирк вопрос Ухуры.
– Прошло еще очень мало времени для того, чтобы назвать виновника, капитан. Я лишь сказал, что знаю, кто этого не делал. Должен вам напомнить, что со времен Мировых войн – это первое нападение на мирный город с использованием оружия массового поражения. Как известно, такое оружие всегда находилось только в руках военных, и за несколько столетий они ни разу не использовали его таким нелепым образом.
Спок выдержал многозначительную паузу и угрюмо добавил.
– Посему совершенно очевидно, что, несмотря на все предосторожности, его заполучил кто-то еще!
Глава 5
КОМПЬЮТЕРНЫЙ ОТСЕК
В этот раз Спок выделил часть своего расписанного по минутам дня для приведения в порядок личного набора электронных микроинструментов. Несколько лет назад он заплатил за них сумасшедшие деньги в специализированном магазине на Орионе. Он долго гадал, откуда на этой планете появились такие сверхточные уникальные инструменты. Денег Спок не пожалел, и впоследствии этот набор не раз выручал его в трудных ситуациях. Эти инструменты непонятного происхождения были гораздо лучше и совершеннее тех, что изготовляются на заводах электронной техники Звездного Флота. Спок всегда испытывал к хорошим инструментам нечто вроде благоговения и, несмотря на свою ученую степень, временами с упоением занимался какой-нибудь мелкой починкой. Правда, делал это всегда в тайне. Однако многие особо наблюдательные члены экипажа “Энтерпрайза” утверждали, что их инженер электровычислительных систем – прирожденный механик.
Кроме того, Спок обожал что-нибудь изобретать и конструировать. Те, кто проектировал и создавал его электронный пост на капитанском мостике, вряд ли узнали бы теперь свое творение. Его рабочее место изменялось чуть ли не каждый день. Он постоянно что-то переделывал, приспосабливал и уменьшал. Например, он создал говорящий компьютер. Вернее, разговаривающий. Компьютеры уже давно были оснащены вербальной системой ответа и могли по команде выдавать словесную информацию. Спок же переделал бортовую аппаратуру таким образом, что компьютеры могли вслух переговариваться между собой и даже советоваться, если человек хотел участвовать в разработке какой-то идеи. Сам изобретатель получал от этого истинное удовольствие и мог часами слушать рассуждения машин. Вначале это изобретение всех несказанно удивило, но еще больше команда была удивлена, когда стало известно, что Спок сходу понимает и язык, на котором компьютеры общаются между собой. А этот язык кардинально отличается от человеческого.
Кроме того, недавно Спок поработал над стандартным трикодером, и тот стал выполнять функции, совершенно не запланированные его создателями. И, наконец, неугомонный изобретатель уже давно лелеял мысль об усовершенствовании ворп-установок, благодаря которому звездолеты смогли бы развивать безопасную крейсерскую скорость в 15 единиц. Однако, это была пока еще только идея. В принципе, априорно он уже понимал, как этого можно достичь, но никак не мог теоретически обосновать свою мысль, поэтому капитану ни о чем не докладывал.
И все же, Спок никогда не признавался самому себе, что испытывает от подобной деятельности огромное удовольствие. Он вообще не привык помышлять о каких-либо удовольствиях, а свое увлечение оправдывал тем, что любое усовершенствование позволяет эффективнее работать, а значит полезно и необходимо. Вулканец выдвигал это как оправдание, совершенно не подозревая о том, что подобная логика является типичной для землян. И более того, многие положения в Уставе Звездного Флота как раз и существуют для того, чтобы поощрять личную инициативу служащих.
Из– за неразберихи и беспорядка, царившего в это утро по всему “Энтерпрайзу”, Спок никак не мог начать вплотную заниматься починкой компьютеров. Большую часть времени он потратил на обеспечение перехода всех систем корабля на ручное управление. Вначале ученому казалось, что все проблемы вызваны функциональной недостаточностью электронного мозга главного компьютера. Но скоро он понял, что дело не в этом и что произошла серьезная поломка. За все годы службы Споку никогда не приходилось сталкиваться с таким объемом повреждений, грозившим гибелью всему кораблю. Мало того, он никогда не слышал, что подобное где-нибудь случилось, и тем более –в мирное время. На каждый блок компьютерной сети имелось четыре параллельных дублера, и при выходе из строя основного блока резервный моментально брал на себя его функции и выполнял их, пока шел ремонт.
В данном случае можно было сказать, что вся компьютерная сеть полетела к чертям, и ни один резервный блок не подключился. Кое-как самостоятельно функционировали только навигационные и еще некоторые цепи.
Наконец, когда с этими делами было покончено, Спок решил выяснить причину, повлекшую за собой все их теперешние несчастья, и спустился на нижнюю палубу, где располагался, собственно, вычислительный центр.
Поверх стерильного комбинезона на нем был надет легкий эластичный скафандр с запасом воздуха в компактном баллоне. Все снаряжение было также тщательно простерилизовано, а тонкие металлические нити отводили от тела статическое электричество к миниатюрным конденсаторам. Предосторожности эти были направлены на устранение малейшего постороннего влияния в помещении центра. Туда не должна была проникнуть ни одна пылинка и никакая бактерия. Полная стерильность и герметичность.
В недра вычислительного центра его руководитель не спускался уже около двух лет, с тех самых пор, когда по вине безграмотного программиста пришлось заменять один из блоков в банке данных. Этот офицер по фамилии Финней отличался особой неряшливостью и постоянно входил в помещение центра, не соблюдая никаких мер предосторожности. И однажды сумел вывести из себя даже невозмутимого Спока, который в один прекрасный день обнаружил возле банка данных остатки обеда.
Всего на “Энтерпрайзе” насчитывалось 236 компьютерных блоков, объединенных в гигантский электронный мозг. Размещались они рядами, каждый из которых был изолирован и располагался на специальных экранированных основаниях. Эти творения человеческих рук вмещали в себя знания, добытые многими поколениями людей и представителей самых различных космических рас. Мощность компьютерной сети “Энтерпрайза”, по меньшей мере, в сотню раз превышала общую мощность всех компьютерных сетей Земли в двухтысячном году. Это был результат трехсотлетней работы по созданию искусственного интеллекта. Это была глобальная, всеобъемлющая энциклопедия, включавшая все известные истории и науке факты, труды и произведения знаменитых и совершенно неизвестных авторов из всех миров Федерации. Словом все, что может понадобиться при выполнении любой миссии, возложенной на экипаж крейсера.
Но в данный момент компьютер был практически парализован.
***
Спок окинул взглядом ряды блоков и включил свой усовершенствованный трикодер. В следующую же секунду он буквально вытаращил глаза от изумления. Индикаторы и датчики выдавали информацию, свидетельствующую о наличии постороннего вмешательства. “Странно, – подумал озадаченный ученый. – Уж не радиация ли это? Ну-ка, ну-ка. Данные первичного распада. Вторичного распада! Все характеристики ядерной реакции! Невероятно!” В то же время прибор показывал, что уровень радиации не настолько высок, чтобы угрожать жизни. Но самое непонятное было то, что этот уровень в помещении центра вообще должен был равняться нулю.
Спок обратил внимание, что, хотя трикодер и показывал наличие последствий ядерного распада, но источников наведенной радиации или остаточного излучения нигде не обнаруживалось. Он переключил прибор на полное сканирование с использованием всех датчиков. “Ага, есть! – с некоторым даже удовлетворением отметил Спок. – Температурная аномалия в районе основных блоков. Отмечается нагрев, хотя и очень незначительный”. Он внимательно осмотрел длинный ряд, вмонтированный в стену. Визуально никаких повреждений определить не удавалось. Вулканец приблизился к основным блокам и снова не заметил ничего необычного.
Остановившись возле секции N35, он нажал инерционной отверткой на электромагнитный фиксатор, и панель плавно отошла от стены. Каждый блок имел высоту примерно в человеческий рост, ширину полтора метра, а толщиной был всего шесть сантиметров. Между собой их разделяла четырехсантиметровая перегородка. Спок осторожно прикоснулся отверткой к каждому из крохотных винтиков, крепивших крышку к корпусу. При прикосновении отключалось магнитное поле, и винтик выпадал ему на ладонь. Затем он бережно ссыпал их в мешочек, прикрепленный на поясе с инструментами, и одним точным движением снял крышку блока.
Едва взглянув на защитную панель, Спок изумленно присвистнул. В самом центре пластины, сделанной из сверхпрочного материала, он сразу же заметил едва различимую аккуратную дырочку. Искать что-либо еще уже не было надобности, ибо ученый понимал, что при нарушении целостности защитной панели вся имеющаяся информация автоматически стирается.
Таким же образом он обследовал еще около двадцати наугад выбранных секций и пришел к выводу, что из строя выведено порядка 80% компьютерных блоков. Причем так, что восстановить их было практически невозможно. Во всех поврежденных блоках он находил точно такую же дырочку загадочного происхождения. Причем в одном и том же месте – чуть правее и ниже от центра защитной панели. Все отверстия оказались одинакового диаметра, и, хотя они были совсем крохотными, этого было вполне достаточно, чтобы разрушить внутренний молекулярный слой покрытия и вызвать реакцию уничтожения информации.
Единственными неповрежденными и незамкнутыми на вышедших из строя блоках остались четырнадцатый и двадцатый, отвечающие за работу бытовых систем корабля. Частично функционировали еще пятый и шестой блоки, обеспечивающие навигационный контроль. Но все оборудование, ответственное за управление гравитацией, вышло из строя.
Теперь Спок был уже окончательно уверен, что все неполадки в работе корабля вызваны только тем, что информация оказалась стертой. К несчастью, он не мог сразу же приступить к ремонту и перепрограммированию компьютеров, так как во время полета сделать это практически невозможно. Единственное, что мог предпринять в этой ситуации вулканец, – это просто сообщить капитану, что электронный мозг корабля вышел из строя и восстановлен быть не может.
