Текст книги "Руководство по фальшивым отношениям с твоим врагом (ЛП)"

Автор книги: Брайт Никки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– А теперь ты, – дед пристально уставился на Сэмюэля, его густые брови сошлись на переносице. – И что там ваши уважаемые Уорнеры говорят о том, что ты связался с Мэнн?

В этот момент включился поворотник – дедушка собирался свернуть направо.

И тут…

Из кассетного магнитофона с вспышкой серого меха выскочила мышь.

Я вскрикнула, вдавившись в спинку кресла, когда упитанный грызун, с яркими бусинками глаз и длинным хвостом, метнулся через панель управления.

– Сыр с крекерами! – рявкнул дедушка.

Он тут же схватил свернутую газету, управлял одной рукой, а второй начал яростно колотить газетой по приборной панели, пытаясь поймать мышь.

– Я же говорила тебе, Фрэнсис! – громко возмутилась бабушка. – Надо было ставить ловушки! Эти мыши слишком долго были нахлебниками!

Сэмюэль, к моему потрясению, даже не дёрнулся. Он спокойно поднял ноги над полом, поняв, почему я так настаивала на этом, и невозмутимо продолжил:

– Моя семья просто хочет видеть меня счастливым, сэр.

Мышь запетляла по панели, увертываясь от газетных ударов, пока газета с глухими хлопками обрушивалась на пластик.

Мышонок рванул к лобовому стеклу. Дедушка, высунув язык от сосредоточенности, прицелился…

– И Натали делает меня счастливым, – добавил Сэмюэль с той самой тягучей нежностью, от которой у меня сердце словно споткнулось.

И дед сделал мощнейший взмах…

Мышь юркнула в щель приборной панели за секунду до того, как газета с громким шлепком ударилась о стекло.

Сэмюэль медленно обернулся ко мне, его лицо было непроницаемым, хотя в глазах читалась смесь потрясения и неверия.

– Это… была настоящая мышь?

Пока дедушка с бабушкой хохотали так, что фургон слегка покачивался, я отчаянно надеялась, что Сэмюэль не переживёт нервный срыв в ближайшие пять минут.

– Да, это была настоящая мышь, – вздохнула я и, потянувшись вперёд, похлопала его по плечу, пытаясь успокоить. – Одна из них поселилась в дедушкином фургоне осенью пару лет назад. Он никак не может её выселить. Вместе с разрастающимся семейством.

– Теперь они его квартиранты! – хохотнула бабушка, вытирая слёзы. – Сколько бы он газетой ни махал – их это не пугает!

Дедушка, фыркнув, резко взял очередной поворот, заставив меня вжаться глубже в сиденье.

– Так, ты говорил о Натали и своей семье, – напомнил он, вновь возвращаясь к разговору.

На этот раз выражение лица Сэмюэля изменилось. Его взгляд потеплел, голос стал мягким, словно обволакивающим.

– Моя семья счастлива за меня, – произнёс он, и от этой искренности мне вдруг стало не по себе.

Как он умудряется выглядеть таким влюблённым, если всё это – просто спектакль?

– Они знают, как давно я испытываю чувства к Натали, и с радостью примут её в нашу семью.

Я поёрзала на сиденье, чувствуя, как в животе разлетелись сотни бабочек. Хотя всё это было не всерьёз, голос Сэмюэля звучал так искренне, так нежно, что меня это начинало всерьёз смущать.

Дедушка Мэнн глухо хмыкнул.

– Не могу сказать, что мы тебе доверяем, парень. Но пока сойдёт. Однако мы должны знать: каковы твои намерения в отношении моей внучки?

– Дедушка, серьёзно? Мне двадцать восемь, а не семнадцать, я не собираюсь на выпускной бал! – простонала я, закатив глаза.

Но прежде чем Сэмюэль успел открыть рот, бардачок с грохотом распахнулся, извергая поток старых карт, салфеток и квитанций прямо на его колени.

И там, как пушистый серый король на троне, восседал мышонок.

Сэмюэль, совершенно невозмутимо, потянулся к ручке стеклоподъёмника и начал опускать окно.

– Уверяю вас, сэр, и вас, мэм, – с той же расслабленной учтивостью произнёс он, – мои намерения абсолютно благородны.

Он схватил газету, и, как опытный фокусник, одним плавным движением подхватил мышь, свернув её в бумагу, и вышвырнул за окно.

Фургон как раз подкатывал к стоп-сигналу, когда мышь изящной дугой исчезла в густом еловом кусте.

– Проваливай, дармоед! – гаркнул дедушка ей вслед. – И чтоб больше не возвращался!

Сэмюэль, ни капли не смутившись, закрыл окно обратно и вновь повернулся к деду, на этот раз с куда более серьёзным выражением.

– Я не встречаюсь с Натали ради развлечения, сэр, – его голос звучал глубоко и уверенно, каждая фраза словно врезалась в воздух. – Она – любовь всей моей жизни. Я хочу жениться на ней и построить с ней будущее здесь, в Фокс-Крике, потому что она так любит это место. Она – моя единственная.

Я уставилась на спинку дедушкиного подголовника, напоминая себе, что всего пару месяцев назад этот самый Сэмюэль потребовал, чтобы городской клерк Фокс-Крика (то есть я) присутствовала на всех заседаниях комитета по развитию общины. (Конечно, его запрос был одобрен, и с тех пор он неизменно садился рядом со мной, затягивая собрания до бесконечности. Я почти уверена – просто назло.)

Тем временем бабушка Мэнн, глазами увеличенными толстыми линзами очков, внимательно наблюдала за мной.

– Натали, – она произнесла моё полное имя, и это сразу прозвучало как сигнал: «Сейчас будет серьёзный разговор». – Ты счастлива с ним?

Я почувствовала, как взгляд Сэмюэля устремился на меня, и когда я повернулась, он действительно смотрел, пристально, с мягким, почти тёплым выражением глаз, лишённым привычной насмешки.

– Да, бабушка, – ответила я, и сама удивилась, как просто это прозвучало. – Мне весело с Сэмом. Мы хорошо проводим время.

И, осознав это, я поняла, что… это правда.

Как ни странно, но он действительно оказался неплохим соучастником в моих авантюрах. Кто бы мог подумать, что этот богатенький бизнесмен так лихо впишется в наш семейный хаос?

Дед хмыкнул за рулём, свернув на очередной поворот.

– Ну, полагаю, это тоже кое-что значит.

Бабушка, хитро прищурившись, добавила:

– Если Нат довольна, мы вас оставим в покое.

Я наконец-то позволила себе нормально вздохнуть. Мы прошли это испытание. Конечно, бабушка с дедушкой были не в восторге от наших «отношений», но это и так было лучше, чем я могла надеяться. Главное, что они не собирались вмешиваться. С этим я могла работать.

К сожалению, бабушка Мэнн ещё не закончила.

– Но я, знаешь ли, слегка разочарована в тебе, девочка. Думала, у тебя больше здравого смысла, чем ввязываться в эту историю в духе «несчастных влюблённых».

Я подняла руки в притворной капитуляции.

– Это всё Сэмюэль. Он очень… убедительный.

Сэмюэль рассмеялся и снова повернулся к лобовому стеклу, пряча ухмылку.

– Мы не несчастные влюблённые. Натали слишком упрямая, чтобы позволить кому-то – тем более вселенной – указывать ей, что делать.

Бабушка фыркнула, поджав губы.

– Ну, по крайней мере, ты уже знаешь о нём всё худшее после всех этих лет ссор. Это больше, чем могут сказать большинство пар!

– Полностью согласен, – с серьёзным видом подхватил Сэмюэль. – Именно её сердитое лицо заставило меня в неё влюбиться.

– Всё, – громко перебила я. – Шоу окончено. Ни к чему вам обоим слышать такие подробности. Дедушка, давай уже домой.

Сэмюэль с преувеличенным вздохом печали приложил руку к груди.

– Ох, так трудно быть романтиком в наших отношениях…

– Лучше будь таким, – резко вставил дед, его взгляд вновь стал жёстким. – Она этого заслуживает.

Он замолчал на мгновение, потом добавил, смягчая тон:

– Просто не обращай внимания. Она всегда смущается, когда её спрашивают про личное.

– Да, – поддержала я, закатив глаза. – Это случается, когда твои бабушка и дедушка бесконечно допрашивают тебя о личной жизни.

Сэмюэль снова повернулся ко мне, и выражение его лица сменилось на невыносимо приторное. Я знала, что сейчас он скажет какую-нибудь мерзость, от которой мне захочется его придушить.

– Но теперь мы можем всё им рассказать, сладкая, – протянул он. – Поделиться всеми деталями, например, как ты считаешь, что мои кубики пресса – моя лучшая черта…

– СЭМ!

Дедушка расхохотался, едва удерживая руль, а бабушка скрестила руки на груди, снова прищурившись.

– Мне это всё равно не нравится, так что будь начеку, Уорнер. Один неверный шаг – и вся семья Мэнн обрушит свой гнев на тебя!

Сэмюэль тут же убрал улыбку и, повернувшись к бабушке, кивнул с полной серьёзностью.

– Я понимаю. Но вам не о чем беспокоиться.

Он на мгновение взглянул на меня, и в его тёмных глазах мелькнуло что-то… слишком глубокое, слишком настоящее.

– Я никогда не причиню Натали боль. И никогда её не отпущу.

Глава 9

Натали

Совет №9: Когда встречаешься с семьёй своего фальшивого парня, веди себя вежливо. Они могут удивить тебя дружелюбием, несмотря на родство с твоим врагом – гены порой творят чудеса.

Я сидела на пассажирском сиденье «Порше» Сэмюэля, кончиками пальцев проводя по мягкой кожаной обивке салона. Запах нового автомобиля, смешанный с его дорогим парфюмом, создавал головокружительный коктейль, который сбивал меня с мысли. Я никогда раньше не ездила в «Порше», а ультрасовременная панель приборов светилась так, словно была взята прямиком с космического шаттла.

– Спасибо, что согласился на встречу с моей семьёй, – сказала я, изучая его чёткий профиль. – Я ценю, что ты так стараешься ради нашей легенды.

– Конечно. Каков вердикт семьи? – спокойно спросил он.

За окном яркая луна заливала светом заснеженный пейзаж, превращая узкую извилистую дорогу и густые сосны в настоящую зимнюю сказку. Машина скользила по поворотам плавно, словно мечта.

– Думаю, успешно. Если не считать мою кузину Мэдисон. Кажется, она усвоила, что не стоит обсуждать темы о романтике при Ноа.

Он приподнял бровь.

– То есть они меня полюбили?

Я фыркнула.

– Нет, определённо нет. Некоторые родственники откровенно ставят под сомнение мою вменяемость за то, что я с тобой встречаюсь. Но они верят в наши отношения и не собираются вмешиваться, а это уже больше, чем я надеялась.

Сэмюэль нахмурился, и его реакция показалась мне странно сдержанной, будто его что-то всерьёз беспокоило. Но прежде чем я успела обдумать это, он снова заговорил.

– Встреча с моей семьёй будет одновременно проще и сложнее, боюсь.

Порше мягко вошёл в очередной поворот, мотор заурчал, будто предвкушая встречу.

Я выпрямила спину, придав себе деловой вид.

– Я готова ко всему. Я ведь работаю городским клерком, привыкла улыбаться, даже когда люди осыпают меня нелестными комментариями.

Сэмюэль покачал головой.

– В этом не будет необходимости. Они точно не будут враждебными. Скорее наоборот – могут быть… чрезмерно радушными.

Он произнёс это с таким выражением, будто слова причиняли ему физическую боль.

– Чрезмерно радушными? Почему?

– По обычным причинам, – пробормотал он, переключая внимание на дорогу. – Моя мама, тётя и дядя уже почти отчаялись, что кто-то из нас, детей, вообще женится и заведёт детей. Так что они будут безумно счастливы, что я в «серьёзных отношениях». Вполне вероятно, что уже сегодня вечером они начнут спрашивать, не собираюсь ли я сделать тебе предложение.

Что-то в его объяснении было… не так. Будто он что-то недоговаривал.

Но он замолчал, и, судя по всему, на этом разговор был закончен. Если это просто граница его личных тем – ладно. Пока он не скрывает какого-нибудь плана по захвату города, это меня устраивало.

– То есть счастливы за тебя – это положительная часть. А в чём тогда отрицательная? – уточнила я, наблюдая, как он сворачивает на длинную подъездную дорожку, уходящую в заснеженный лес. По обе стороны возвышались сосны, тяжело прогибающиеся под слоями снега.

Он слегка пожал плечами, словно ничего серьёзного:

– Они будут ожидать от нас больше… физической близости. Больше, чем твоя семья, я имею в виду.

Я нахмурилась, чувствуя, как лицо начинает теплеть.

– Почему?

– Они просто не поверят, что мы по-настоящему встречаемся, если не увидят этого.

Я плотно сжала губы.

– Ладно. Можешь поцеловать меня в макушку, если потребуется. Ты уже это делал, хотя мы об этом не договаривались.

В уголке его губ мелькнула едва заметная ухмылка.

– Благодарю за твоё великодушное разрешение. Однако, боюсь, этого может быть недостаточно. Думаю, придётся импровизировать в зависимости от их реакции.

Я уже открыла рот, чтобы спросить, почему же они ожидают от нас такого напускного проявления чувств, но тут деревья расступились, открывая вид на дом его матери.

Перед нами возвышался роскошный, но изящный особняк на берегу озера. Через огромные панорамные окна струился тёплый свет, озаряя интерьер. Просторный и явно дорогой, он выглядел элегантно и со вкусом – ни намёка на кричащую роскошь.

Позади дома мерцала гладкая, замёрзшая поверхность озера, отражая свет полной луны и усыпанного звёздами зимнего неба. Зрелище было завораживающим.

– Ух ты… Какой потрясающий дом, – прошептала я, пока Сэмюэль парковался рядом с несколькими другими дорогостоящими автомобилями.

Он выключил двигатель.

– У меня и у Айзека тоже есть дома на этом озере, чуть дальше по берегу. В общем-то, все, кроме моей кузины Дженны, живут здесь.

Внезапно мне стало не по себе. Моё самое нарядное маленькое чёрное платье и синий кардиган под шерстяным пальто казались слишком простыми для этого места. Хотя Сэмюэль, как всегда, выглядел идеально в своём деловом костюме.

– А твоя мама живёт здесь одна? – тихо спросила я, ощущая, как мороз щиплет открытые участки кожи. – И… мне очень жаль твоего отца. Рак – это… ужасно.

Сэмюэль обошёл машину, взял меня за руку в перчатке и аккуратно закрыл за мной дверь.

– Прошло уже четыре года, но спасибо, – его голос звучал мягко, почти уязвимо. – Я помню, как ты была на похоронах. Это много значило.

Я неловко прочистила горло.

– Конечно, – выдавила я.

Мы с родителями и бабушкой с дедушкой действительно приходили на похороны. Отец Сэмюэля был человеком, который построил Уорнер Принт и сделал его успешным, крупнейшим работодателем в городе. Он заслуживал нашего уважения, несмотря на вражду семей.

Но я удивилась, что Сэмюэль вообще это запомнил. Я смутно вспоминала, как обменялась с ним парой вежливых фраз в очереди для соболезнований, но была уверена, что это просто затерялось среди тех тяжёлых событий.

Мы медленно пошли к дому, рука в руке. Подъездная дорожка была идеально расчищена и посыпана солью. Ветер стих, морозный воздух казался хрустальным, а искрящийся снег отражал свет луны, создавая волшебную, почти нереальную картину.

– Да, мама живёт здесь одна, – продолжил он, его дыхание превращалось в облачка пара. – Хотя мы, Уорнеры, почти такие же навязчивые, как и ваша семья. Постоянно заходим друг к другу без предупреждения. Да и в офис она часто заглядывает. А ещё она считает своим личным долгом следить за моим дедушкой, так что одна она бывает редко.

Мы подошли к изящной дорожке, ведущей к массивной дубовой двери.

– Готова? – спросил он, на секунду задержавшись перед входом.

Я глубоко вдохнула, собравшись с духом.

– Готова. Я повторила все правила этикета – спасибо библиотеке, – и выучила весь список гостей, который ты дал: твой брат Айзек, твои кузены Логан и Дженна, твоя мама, тётя Джейми и дядя Чарльз.

– Отлично. – Он кивнул, на мгновение колеблясь. – Дедушка не смог прийти, но ты обязательно с ним познакомишься. Не надейся, что сможешь долго избегать этой встречи.

В его голосе скользнуло что-то такое, что заставило мои нервы натянуться.

Он уже собирался открыть дверь, но вдруг застыл.

– Чёрт. Я забыл сказать тебе про Чака.

Я нахмурилась.

– Чак? Кто такой Чак?

Но прежде чем он успел ответить, дверь резко распахнулась, и восторженный женский голос воскликнул:

– Натали! Я так рада наконец познакомиться с тобой в неформальной обстановке, а не на очередном мероприятии Фокс-Крика! Добро пожаловать!

Я натянула свою самую дружелюбную улыбку, вместо того чтобы повернуться и убежать обратно к машине, как мне очень хотелось. (Я буквально зашла в дом своего врага, причём якобы в роли его девушки. Если я не заработаю несварение за этим ужином, это будет чудо.)

Я шагнула в прихожую и на мгновение потеряла дар речи от величия этого места. Высокие потолки, сверкающие полы из натурального дерева и изящная хрустальная люстра, мягко освещающая холл, создавали атмосферу роскоши.

Передо мной стояла мать Сэмюэля – потрясающая женщина с серебристо-русыми волосами, собранными в стильную прическу. Она ласково взяла меня за руки, продолжая приветствие:

– Спасибо, что согласилась прийти, Натали.

Её лёгкая улыбка смягчила её холодную, почти аристократическую красоту, сделав её более тёплой и доступной.

– Надеюсь, дорога была приятной?

– Да, спасибо большое, что пригласили, миссис Уорнер. У вас потрясающий дом, – сдержанно поблагодарила я, стараясь проявить максимум вежливости.

– О, пожалуйста, зови меня Эстель. Я так рада, что у Сэмюэля наконец есть ты, и надеюсь, ты быстро почувствуешь себя частью нашей семьи, – она мелодично рассмеялась.

Мои щёки запылали. Я украдкой взглянула на Сэмюэля, но он старательно избегал моего взгляда, аккуратно снимая с меня пальто и убирая его в шкаф.

«Наконец-то есть я»? Что это вообще значило? Или она просто имела в виду, что он, наконец, нашёл себе девушку?

Словно почувствовав моё смущение, Сэмюэль ловко сменил тему:

– Натали, ты помнишь моего брата Айзека?

Я кивнула, когда он указал на своего близнеца, стоящего в паре шагов за их матерью.

– Конечно, приятно снова тебя видеть, Айзек.

Я была поражена, увидев, что обычно холодное лицо Айзека смягчилось, почти изображая подобие приветственной улыбки.

– Да, здравствуй, – ответил он коротко, но не так сухо, как я ожидала. – Спасибо, что пришла.

Я моргнула, удивлённая. Хотя я и не считала Айзека своим личным врагом, как его брата, в школьные годы у нас было несколько… ярких конфликтов. Похоже, он был достаточно взрослым, чтобы оставить прошлое в прошлом.

Парад родственников продолжился, когда в холл грациозно вошла Дженна.

– Натали, привет! – радостно поприветствовала она меня, её голубое платье, подчёркивающее светлые волосы, делало её просто восхитительной.

Надо будет обязательно сделать фото с ней и показать Оуэну.

Следом за ней появился её брат Логан – наследник Уорнеров, который меня слегка пугал. Высокий, мрачный, с тёмными кругами под глазами, он чем-то напоминал… Жнеца? Может, дело было в его бледности на фоне всей семьи или в том, как он двигался – тихо, почти незаметно.

– Логан, Дженна, вы оба уже знакомы с моей девушкой, Натали, – объявил Сэмюэль, легко обняв меня за талию.

Я едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. Правильно, надо же изображать.

– Мы встречались, – кивнул Логан сдержанно, на что я ответила таким же коротким кивком.

– Да, и я знаю Дженну через своего брата Оуэна. Они вместе работают в больнице, – добавила я, внимательно наблюдая за реакцией Дженны.

– Оуэн просто замечательный! – улыбнулась Дженна. – Тебе обязательно нужно привести его в следующий раз!

Она весело махнула рукой в сторону гостиной.

– А теперь пойдёмте, мама и папа уже заждались, чтобы познакомиться с тобой!

– С нетерпением жду знакомства, – сказала я и, набравшись решимости, переплела свои пальцы с пальцами Сэмюэля.

Он удивлённо взглянул на меня.

Наверное, я редко сама проявляла инициативу. Придётся над этим поработать, особенно в присутствии его семьи.

Сэмюэль быстро взял себя в руки, сжал мою ладонь и улыбнулся так, будто я подарила ему целый мир. Лёгкие морщинки у глаз и тёплый изгиб губ… Чёрт, неудивительно, что его семья так жаждала меня принять. Он действительно умел играть эту роль.

– Если вы двое не прекратите так смотреть друг на друга, ужин точно задержится, – раздался сухой голос Айзека, разбив наш момент.

– Айзек, прекрати, – мягко пожурила его Эстель. – Сэм, Натали, проходите в столовую за Дженной и Логаном. Я пойду проверю ужин. Айзек, ты идёшь со мной.

Айзек театрально поклонился, словно пародируя брата, и направился следом за матерью.

Мы с Сэмюэлем, всё ещё держась за руки, вошли в столовую. Просторная, светлая, с ярким турецким ковром, она выглядела невероятно уютной. Мягкий свет от стильных светильников отражался в полированном дереве длинного стола из красного дерева, а хрупкий фарфор и сверкающее серебро на нежно-зелёной дорожке выглядели так, будто это был кадр из журнала по дизайну.

Когда мы вошли, пожилая пара за столом поднялась. Мужчина с серебристой шевелюрой, сдержанный и тихий, напоминал мне Логана. А женщина с коротким светлым каре и доброжелательной улыбкой явно была родственницей Дженны.

– Дядя Чарльз, тётя Джейми, познакомьтесь, это моя девушка Натали, – представил меня Сэмюэль, мягко проведя большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.

Этот жест вызвал у меня странное покалывание в животе, хотя он уже делал это раньше.

(Я начала понимать, почему его мать приняла меня в своём доме, несмотря на нашу семейную вражду. Сэмюэль явно обладал врождённым талантом к романтике, просто он никогда его не использовал. По крайней мере, с тех пор, как он вернулся в Фокс-Крик после колледжа и занял пост генерального директора Уорнер Принт, я ни разу не слышала о его серьёзных отношениях. Казалось, я недооценивала степень его трудоголизма.)

– Добро пожаловать, Натали, – тётя Джейми протянула мне руку, и мне пришлось выпустить ладонь Сэмюэля. Её крепкое, уверенное рукопожатие определённо бы одобрил дедушка Мэнн. – Мы так рады, что Сэмюэль наконец привёл тебя сюда.

Дядя Чарльз кивнул сдержанно, но искренне улыбнулся.

– Поздравляю вас обоих.

– Спасибо. Мне очень приятно быть здесь, – с улыбкой ответила я, стараясь понять, насколько их доброжелательность была настоящей.

Но, насколько я могла судить, они действительно были искренними. Что, странно, вызвало во мне лёгкое чувство вины.

Нет, не из-за лжи – чёрта с два. Я делала это ради Оуэна и Дженны, и точка!

Но… Даже если Уорнеры и беспокоились о Сэмюэле, они приняли меня куда более радушно, чем моя собственная семья.

– Ты работаешь в мэрии, верно? Городским клерком Фокс-Крика? – спросила Джейми.

– Да, я обожаю свою работу, – ответила я с энтузиазмом. – Мне очень важен Фокс-Крик, поэтому я рада быть частью команды, которая поддерживает жизнь города.

Джейми слегка склонила голову набок.

– Разве тебе не приходится постоянно сталкиваться с ворчливыми и раздражёнными жителями?

– Если у кого-то возникает проблема, они обычно приходят ко мне, чтобы я направила их, куда обращаться, – ответила я привычным тоном, которым обычно объясняла это на городских собраниях. – Но меня это не беспокоит. Мне действительно нравится помогать жителям Фокс-Крика решать вопросы, которые их тревожат.

(Это была та самая отредактированная версия, в которой я не жаловалась на то, как сильно ненавижу деревья на границе участков. Количество жалоб от жителей, недовольных тем, что листья с деревьев соседей падают на их лужайки, едва ли не заставляло меня бояться осени.)

Джейми неодобрительно цокнула языком.

– У тебя, должно быть, железные нервы. На твоем месте, я бы наверняка уже накричала на первого же придурка, который поднял бы шум из-за ерунды. Только могу представить, какие глупости выслушиваешь от этих Мэннов.

Она демонстративно передёрнула плечами, а потом застыла, осознав, что только что сказала. Её глаза расширились от ужаса.

С тихим всхлипом Дженна прикрыла рот ладонью, а Чарльз только молча уставился на жену, явно потрясённый её словами.

Честно? Я была не особо обижена. Очевидно, это был настоящий, непреднамеренный конфуз, а не попытка задеть меня или мою семью. Да и их приветливость до этого момента казалась искренней. К тому же, я была готова к подобным выпадкам – Мэнны тоже не особо церемонились с Сэмюэлем, пока он не прошёл проверку дедушки.

Однако, увидев, как искренне расстроились Уорнеры, я начала сомневаться – может, вся эта доброжелательность была просто хорошо сыгранным спектаклем ради Сэмюэля?

– Мне ужасно жаль! – воскликнула Джейми, побледнев. – Это было невероятно грубо с моей стороны. Пожалуйста, прости меня и не держи зла на нашу семью! Мэнны ведь...

– Очень добросовестные люди, – добавил Чарльз, поспешив прийти жене на помощь.

– Да, да! Именно! Очень преданные, – кивнула Джейми, заметно нервничая. – Просто… Пожалуйста, не думай, что это как-то связано с Сэмюэлем!

Ах, вот оно что! Они вели себя вежливо ради Сэмюэля, потому что считали, что мы безумно влюблены, и переживали за его чувства. Это было... довольно мило.

– Не волнуйтесь. Я понимаю, что у наших семей непростая история, – мягко улыбнулась я, чувствуя себя легче, когда разгадала их мотивы. Я подняла взгляд на Сэмюэля, словно подтверждая свою мысль. – К счастью, несмотря на все разногласия, мы можем согласиться в одном: наши родители воспитали прекрасных детей.

Сэмюэль тут же включился в игру. Он улыбнулся так приторно, что это было уже почти смешно, и обнял меня, снова нарушая наши прежние договорённости о личных границах. Похоже, он действительно следовал своему предупреждению о «повышенном уровне физической близости» перед встречей с семьёй.

– Твоя семья заслуживает уважения, – сказал он с тёплой интонацией. – После более личного общения, а не на городских спорах, могу сказать, что они просто огонь.

Я закатила глаза.

– Легко говорить, когда ты видишь их только на ужинах, а не живёшь с ними всю жизнь.

– Ах, молодая любовь, – с мечтательной улыбкой прошептала Джейми, положив руку на сердце.

Чарльз кивнул. Логан, как и всё это время, просто молча наблюдал за сценой, а вот у Дженны подозрительно заблестели глаза, будто она вот-вот расплачется.

Вау. Кажется, Уорнеры были куда более романтичными, чем я предполагала, учитывая их репутацию трудоголиков.

В этот момент в комнату вошла Эстель, разрывая напряжённый момент.

– Ужин подан! Прошу всех занять свои места, – объявила она, хлопнув в ладоши.

Айзек, сдержанный, но смирившийся с происходящим, вошёл в столовую вслед за матерью, толкая перед собой самую настоящую тележку дворецкого, нагруженную дымящимися блюдами.

Сэмюэль, продолжая играть идеального джентльмена, отодвинул для меня стул. Он был выполнен из того же тёмного красного дерева, что и стол, а сиденье украшала белоснежная обивка, которую я собиралась бояться испачкать весь вечер. Пока я садилась, Сэмюэль бережно подвинул стул ближе к столу, а затем хлопнул брата по плечу, когда тот проходил мимо.

– Спасибо, что помогаешь матери.

Айзек пожал плечами.

– Всегда рад поработать твоим дворецким.

Сэмюэль усмехнулся, опускаясь на стул рядом со мной.

– Если ты дворецкий, то я тогда коридорный.

Айзек покатил тележку дальше.

– А Логан тогда кто? Охранник?

– Нет, – заявила Дженна с той уверенностью, на которую способны только старшие сёстры. – Он был бы молчаливым, но загадочным садовником, а я горничной.

– Чтобы ты могла безнаказанно совать нос в чужие дела? – предположил Сэмюэль.

– Точно! – фыркнула Дженна, ухмыляясь.

Айзек закатил глаза, ставя тележку рядом со столом.

– Логан, раз уж ты у нас таинственный садовник, может, найдёшь креативный способ избавиться от горничной?

– Ха-ха, очень смешно, – пробормотала Дженна. – Вот запомню это, когда ты в следующий раз попросишь меня объяснить твои анализы крови.

Я закатала рукава своего синего кардигана, улыбаясь их перепалке. Посуда с узором из еловых ветвей и тонкие хрустальные бокалы для шампанского придавали сервировке ещё большую изысканность.

Но мой взгляд тут же метнулся к концу стола, где я заметила… что-то пушистое.

– Сэмюэль, – прошептала я, едва шевеля губами.

– Хм? – Он наклонился ближе, и его рукав мягко коснулся моей руки.

– Что это? – Я кивнула в сторону странного создания, стараясь не привлекать внимания остальных.

Сэмюэль вздохнул с лёгким раздражением, но сдержанно.

– Ах. Это Чак.

Чак оказался небольшим псом весьма неопределённой породы. У него были выпуклые глаза, как у мопса, жёсткая белая шерсть и сложенные коричневые уши, как у джек-рассел-терьера, и заметный прикус, из-за которого один зуб торчал наружу. Он выглядел одновременно смешно и очаровательно, особенно сидя на жёлтом пластиковом детском сиденье для кормления, с аккуратно завязанной пастельно-голубой бабочкой на ошейнике.

– Мама взяла его из приюта после того, как не стало отца, – пояснил Сэмюэль, понизив голос. – Теперь он её третий сын и, по сути, любимый ребёнок.

Я с трудом подавила улыбку. Чак склонил голову на бок, высунув язык так, что его торчащий зуб выглядел ещё забавнее.

– Она таскает его с собой повсюду, – продолжил Сэмюэль, склонившись ещё ближе. – Но не переживай, он ведёт себя прилично. Это мама – проблема. Она его балует до невозможности.

Эстель, видимо, услышала наш разговор, потому что в этот момент, усаживаясь рядом с Чаком, громко обратилась ко мне.

– Натали, согласись, Чак выглядит просто великолепно, правда? Я хотела, чтобы он произвёл на тебя хорошее впечатление.

– Очень элегантен, – с улыбкой подтвердила я.

Эстель просияла, и её холодная элегантность на мгновение смягчилась, делая её более человечной. Маленький Чак издал довольный фырк и с энтузиазмом завилял коротким хвостиком, пока Эстель нежно гладила его по голове.

Он был последним существом, которого я могла бы представить рядом с кем-то из Уорнеров, особенно с Эстель. Но было очевидно, что она искренне обожает своего пса.

(Кажется, мой фальшивый роман с Сэмюэлем не только должен был привести к перемирию между нашими семьями, но и заставлял меня пересмотреть множество стереотипов, которые я годами выстраивала о клане Уорнеров.)

Айзек, начав расставлять блюда на столе, прервал мои размышления. Эстель тем временем с лёгким покашливанием взяла слово.

– Сегодня у нас на ужин глазированный лосось с коричневым сахаром, ризотто с лесными грибами, спаржа, запечённая с пармезаном, хрустящая брюссельская капуста и нью-йоркский чизкейк на десерт. Напитки – кофе без кофеина и чай.

Мой рот наполнился слюной.

– Это всё звучит восхитительно! Но вам не стоило так стараться. Для меня уже честь просто познакомиться со всеми вами.

– Не обращай внимания, – отозвался Айзек, ставя передо мной тарелку с ароматным ризотто. – Мама всё заказала в кейтеринге сегодня утром.

– Всё должно быть идеально, – строго заявила Эстель, пока Айзек продолжал расставлять блюда. – Чтобы достойно принять Натали в нашу семью. Но ещё и потому, что я никогда не могу усадить эту компанию за нормальный ужин. Они слишком много работают.

– Виноват, мама, – согласился Сэмюэль, беря мою руку поверх скатерти и крепко сжимая её. – Но, думаю, теперь всё изменится. Натали будет отрывать меня от офиса гораздо чаще.

С этими словами он поднёс мои пальцы к губам и мягко поцеловал их, и его щетина чуть ощутимо заскреблась по коже. Я невольно задержала дыхание.

Его взгляд скользнул вверх, встречаясь с моим, губы всё ещё касались моей руки. В этом взгляде читался такой откровенный огонь, что я почувствовала, как тепло от его прикосновения разливается по всему телу.

Что? Что это было? Это ведь просто спектакль! Только потому, что его прикосновение заставило меня почувствовать себя маслом, тающим на горячем хлебе, ещё не значит, что я могу позволить себе терять самообладание!