Текст книги "Упырь (ЛП)"

Автор книги: Брайан Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Еще как волнует, – сказал Даг. – Ты просто сейчас в бешенстве.

– Ну и что? Я серьезно. Почему меня должно волновать, что случится с этими засранцами?

– Тебя волновал Кэтчер, когда Барри начал избивать его, a он был так же груб с нами, как Ронни и те парни.

– Кэтчер не знал ничего лучшего. Он просто собака, и он просто делал то, что делают все доберманы. Они нападающие собаки. Это инстинкт.

– Не обязательно. У парня, который живет по соседству со мной, был доберман, и он был добрым, потому что он выдрессировал его быть добрым. Кэтчер был злым, потому что мистер Сойер не научил его по-другому.

– Значит, родители Ронни, Джейсона и Стива научили их быть засранцами?

– Возможно, – Даг сделал паузу, тщательно подбирая слова. – Слушай, учитывая все, что я рассказал тебе прошлой ночью, я знаю, что у меня есть проблемы. Но когда Барри начал пинать Кэтчера на днях, кого он тебе напомнил?

Он пожал плечами, а потом пробормотал:

– Eго отца.

Тимми удивлялся, как его друг может быть таким милым, как он может сохранять такой позитивный настрой при всем том, что с ним произошло. Но, несмотря на это, Даг был прав. Он уже собирался признаться, что и сам думал о том же, что, возможно, взрослые – настоящие монстры, когда они подъехали к дому Барри. Тимми решил подождать.

Они медленно подошли к входной двери. Шторы на окнах были закрыты, и дом казался темным.

– Давай, – прошептал Даг. – Стучи.

– Ты стучишь. Сейчас твоя очередь. Я стучал в прошлый раз.

Даг дважды постучал в дверь. Они услышали шаркающие звуки внутри. Затем дверь открылась, ржавые петли заскрипели. Миссис Смелтцер выглянула на них через один нормальный глаз. Другой был опухшим и казался черно-фиолетовым. Тимми и Даг удивленно вскрикнули, но она только улыбнулась.

– Привет, мальчики.

Тимми подумал, что она звучит грустно и, возможно, немного облегченно.

– Здравствуйте, миссис Смелтцер. Барри дома?

Она кивнула в сторону кладбища. Когда она наклонила голову, Тимми заметил, что в ее ушах сверкнула еще одна пара новых сережек.

– Он помогает отцу. Bы, наверное, не захотите идти туда сегодня утром.

– Почему?

Тимми уставился на ее синяк под глазом.

– Ну, мистер Смелтцер не выспался прошлой ночью. Он засиделся допоздна. Он немного ворчливый.

Никто из них не ответил. Даг уставился на свои ноги. Тимми не мог отвести взгляд.

– Ты в порядке, Тимми?

В порядке ли я? – подумал он. – Это у тебя фингал под глазом, леди.

– Да, я в порядке. Прошлой ночью тоже не спал. Буря не давала мне уснуть.

Она снова улыбнулась им:

– Хорошо, я скажу Барри, что вы заходили.

– Спасибо, миссис Смелтцер.

Она закрыла дверь, и они отвернулись и начали спускаться обратно по тротуару.

– Господи, – прошептал Тимми. – Ты видел этот синяк?

– Видел? Как я мог не заметить? Вся сторона ее лица распухла. Что нам делать?

Тимми вздохнул:

– Мы ничего не можем сделать, разве что рассказать моим родителям, но если мы это сделаем, Барри может разозлиться на нас, или они могут сказать, что мы больше не можем с ним общаться. Давай просто не будем об этом думать. Мы найдем Барри. Убедимся, что с ним все в порядке. Если ему не нужно работать, то, возможно, мы сможем исследовать туннель сегодня. Если нет, то мы просто посидим в блиндаже, пока он не закончит.

– Может, лучше не надо. Миссис Смелтцер сказала, что у отца Барри плохое настроение. Судя по ее лицу, я бы сказал, что она права.

– К черту его. У меня тоже плохое настроение.

Он перешел дорогу. Даг последовал за ним после минутного колебания. Они прошли мимо недавно установленного знака «Посторонним вход воспрещен» и обошли церковь сбоку.

– Я заметил кое-что еще, – сказал Тимми. – На ней была еще одна новая пара сережек. Я говорю тебе, чувак, происходит что-то странное. Что-то большее, чем просто он ее ударил.

– Но, как ты сказал, мы ничего не можем сделать. Отец Барри – взрослый человек. А мы – дети.

Тимми пнул камень. Он пролетел через церковную парковку, ударился о телефонный столб и покатился прочь.

– Он не взрослый. Он – чудовище. Барри должен кому-нибудь рассказать.

– Может, он боится.

Они дошли до задней части церкви и начали спускаться по центральной дороге кладбища.

Ни Барри, ни его отца не было видно, и они не слышали звуков газонокосилки или чего-то еще. Этим утром даже птицы и насекомые казались безмолвными. Казалось, что вся живность покинула территорию.

– Почему Барри боится рассказать? – Тимми понизил голос, на случай, если мистер Смелтцер или Барри окажутся в пределах слышимости. – Он был бы в безопасности. Он и его мама. Копы засадили бы его старика в одно мгновение.

– Может, он смущен, как я, – Даг вздохнул. – Я до сих пор не могу поверить, что рассказал тебе вчера вечером.

– Ты сожалеешь, что рассказал?

– Нет, – Даг колебался. – Но я боюсь, что ты кому-нибудь расскажешь. Твоим родителям или преподобному Муру.

Тимми похлопал его по плечу:

– Я обещал, что не скажу, и не скажу. Но ты должен что-то сделать, парень. Ты не можешь просто оставаться там и позволять ей продолжать делать это с тобой. Это неправильно. Она не лучше, чем отец Барри.

– Я знаю, я знаю. Просто она – это все, что у меня осталось, Тимми. Я не могу просто бросить ее.

– Но ты должен. Ты должен выбраться оттуда.

– Я не могу. Я знаю, что это неправильно. Я знаю, что она делает что-то плохое, как в тот раз, когда мы положили гильзу от дробовика на железнодорожные пути, чтобы посмотреть, что произойдет, когда поезд переедет их.

Тимми покачал головой.

– Все немного хуже, Даг.

– Я знаю. Все, что я хочу сказать, это то, что я знаю, что это неправильно, но я не могу остановить это, кроме как запереть свою дверь.

– Тебе это нравится? Ты хочешь, чтобы это продолжалось?

Даг выглядел в ужасе.

– Нет. Конечно, мне это не нравится. Я ненавижу это. Я уже говорил тебе об этом.

– Тогда обратись за помощью.

– Я не могу. Это не будет...

– Она – чудовище.

– Она также моя мать!

Он сильно толкнул Тимми. Тимми попятился назад, чуть не споткнувшись о низкий надгробный камень.

Даг надвигался на него, мясистые кулаки были подняты в знак протеста.

– Она моя мать, и не смей называть ее так, придурок. Не смей!

– Эй...

– Заткнись. Не тебе это говорить.

Тимми поднял руки вверх в знак капитуляции:

– Ладно-ладно. Успокойся. Мне жаль. Серьезно. Я не должен был ничего говорить.

Лицо Дага стало красновато-фиолетовым, а на шее выступили вены. Еще одна пульсировала на лбу, пульсируя под кожей. Он прижал кулаки к бокам, сжимая и разжимая пальцы. Его челюсть отвисла. Его дыхание было быстрым, с трудом сдерживаемым. Он отвернулся и пошел прочь.

– Ты в порядке? – спросил Тимми.

Не оглядываясь, он кивнул, все еще испытывая приступ гипервентиляции. Его плечи обвисли.

– Куда ты идешь? Ты же не пойдешь домой?

Покачав головой, Даг наклонился, положил руки на колени, и его вырвало. Тимми не знал, стоит ли ему помочь или просто дать ему немного побыть, поэтому он просто стоял и смотрел.

– Не поднимай больше эту тему, Тимми.

Он сделал еще несколько шагов, а затем его снова вырвало.

– Даг, – сказал Тимми, – мне правда жаль, чувак. Я не хотел тебя злить.

– Мне тоже жаль, – Даг встал на ноги, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Просто позволь мне разобраться с этим. Хорошо? Это моя проблема, и я с ней разберусь. Я не хочу, чтобы люди узнали. Они и так ко мне придираются. Представляешь, что они скажут, если узнают об этом? Представляешь, что они сделают со мной? С моей мамой? У меня ничего нет. Папы больше нет. У меня осталась только она, и даже если она... отвратительна, я все равно не хочу ее терять. Ты можешь это понять?

Тимми кивнул, несколько неохотно.

– Так что, позволь мне разобраться с этим по-своему, хорошо?

– Хорошо.

– Ты обещаешь? Ты больше ничего не скажешь?

– Да, чувак. Конечно.

Они шли молча, мимо обломков, оставшихся после двух бурь – грозы прошедшей ночи и эмоциональной бури, разразившейся между ними. Они проходили мимо земляных червей, беспомощно извивавшихся на дне дождевых луж, мимо цветочных композиций на могилах, которые снесло ураганом, их лепестки и стебли разбросало по кладбищу. Посреди дороги лежал зеленый пенопластовый венок. Тимми поднял его, осмотрел, а затем отбросил в сторону, как фрисби.

Они обошли двух скорбящих, которые столпились вокруг одинокого серого камня, и поздоровались с бегуньей, миссис Нельсон, которая жила на другой стороне Уолсов и раздавала лучшие конфеты на Хэллоуин. Судя по всему, миссис Нельсон тоже проигнорировала знак, запрещающий проникновение. Тимми подумал, не крикнул ли ей об этом мистер Смелтцер.

Но кроме посетителей могилы и бегущей трусцой женщины, кладбище было пустынным.

Наконец, они заметили Барри и его отца. Они с помощью цепного подъемника поднимали упавшее надгробие.

– Ого, – сказал Даг, впервые заговорив после их спора. – Должно быть, шторм был даже сильнее, чем мы думали.

Тимми кивнул, слушая лишь вполуха. Он изучал позу Кларка Смелтцера, ища подсказки о его поведении. Все признаки указывали на плохое. Барри двигался как побитая собака, и даже с такого расстояния они могли слышать, как Кларк выкрикивает ему приказы.

– Мы не сможем добраться до блиндажа, пока они работают там, – Тимми сорвал травинку и положил ее в рот, разжевывая кончик. – Мистер Смелтцер наверняка нас увидит.

Ни Барри, ни его отец еще не заметили их. Они были слишком поглощены своим делом. Скорбящие сели обратно в машину и уехали, а миссис Нельсон была уже на другой стороне кладбища.

– Пойдем, – сказал Тимми. – Давай проберемся к сараю, пока они заняты. Посмотрим на вход в пещеру.

– А что, если он нас поймает? Если мы будем внизу, в туннеле, мы можем не услышать его приближения.

– Мы его услышим. Кроме того, мы же не можем сейчас туда войти. Мы обещали Барри, что подождем его. Я просто хочу еще немного проверить.

– Хорошо, – согласился Даг, все еще неуверенно.

Они пробирались сквозь траву, пригибаясь за надгробиями и памятниками, стараясь не попасть в поле зрения Кларка Смелтцера. Тимми заметил еще больше затопленных могил, а когда они проходили мимо участка его деда, он с ужасом увидел, что грязь еще больше провалилась внутрь. На мгновение он представил, как исследует пещеры внизу и натыкается на гроб своего деда или даже на тело. Отвратительный образ, но он уже тысячу раз видел его на страницах «Домa тайн»^[20] и «Часа ведьм»^[21].

Они уже почти дошли до сарая, когда миссис Нельсон снова пошла в обход, на этот раз по дороге, которая шла между старой частью кладбища и новой. Они спрятались за памятником, пока она не прошла мимо, а затем вынырнули и пересекли дорожку. Они спрятались за сараем и встали на колени у окна.

– Что за черт? – Тимми стукнул кулаком по новым доскам, которые были прибиты за ночь. – Старик Барри, должно быть, узнал. Неудивительно, что миссис Смелтцер сказала, что он был в бешенстве.

Даг прихлопнул комара. Раздавленное насекомое оставило красное пятно на его ладони.

– О, черт. Интересно, в какие неприятности попал Барри?

– Боже, – сказал Тимми. – Я даже думать об этом не хочу. Зависит от того, догадается ли его отец, что это мы лазили туда, когда его не было рядом.

Тимми сделал паузу, чтобы зашнуровать свои "Конверсы", которые развязались, пока Даг осматривал окно.

– Я не понимаю, в чем тут дело. Барри можно заходить туда, когда у него есть ключи от старика.

– Да, но никто не должен находиться там, когда его нет рядом, особенно мы. И кроме того, когда хоть одно из правил мистера Смелтцера имело смысл? Он делает из мухи слона.

– Если он узнает, ты думаешь, он расскажет нашим родителям?

– Я не знаю, – сказал Тимми. – Cомневаюсь. Он знает, что мой папа о нем плохо думает.

Даг ткнул палкой в грязь.

– Ты не думаешь... ты не думаешь, что он мог бы ударить нас? Так, как он бьет Барри?

– Хотел бы я посмотреть, как он попытается, – сказал Тимми. – Я бы надрал его пьяную задницу.

Сзади них Кларк Смелтцер сказал:

– Неужели?

Тимми и Даг подпрыгнули, а Даг испуганно пискнул и уронил палку. Мистер Смелтцер схватил их за уши, щипая и выкручивая хрящи. Мальчики закричали о помощи, когда он поднял их на ноги и закружил. Он усмехнулся:

– Надрать мне задницу, а?

– Отпуститe, – потребовал Тимми. – Bы делаетe нам больно.

Даг начал хныкать. Тимми молча приказал ему не плакать, не доставлять отцу Барри удовольствия.

– Bы делаетe нам больно, – повторил Тимми.

– Ты чертовски прав, маленький сопляк.

Он отпустил их обоих и угрожающе шагнул вперед. Вскрикнув, Даг попятился назад, споткнулся и упал на кучу грязи, приземлившись на спину. Тимми прижался к стене сарая.

Кларк Смелтцер пристально смотрел на них обоих. Его глаза были красными и ревматическими, а изо рта свисала незажженная сигарета. Он яростно сжимал фильтр. Барри стоял позади него, задерживаясь на заднем плане и с ужасом глядя на своих друзей. Его глаза были расширены.

Он ничего не сказал.

Тимми испуганно оглянулся, надеясь, что миссис Нельсон снова пробежит мимо, увидит, что происходит, и спасет их. Но миссис Нельсон нигде не было видно, видимо, она закончила заниматься спортом на сегодня. Кладбище было пустынно. Где-то вдалеке кто-то из соседей завел газонокосилку, и он слышал ее слабый гул, но, по мнению Тимми, газонокосилка и ее хозяин могли находиться на Луне.

Кларк выплюнул сигарету.

– Я так и подумал, что это вы двое пробираетесь сюда. Не могли же это быть просто другие мальчики, – подумал я. Похоже, я был прав. Думаю, я же говорил вам двоим, что не хочу, чтобы вы больше играли на этом кладбище.

Мальчики ничего не сказали. Даг был слишком занят, борясь со слезами, а Тимми боялся, что его голос предаст его. Его ноги дрожали, а лицо раскраснелось. Его губы казались тяжелыми. Распухшими. Сердцебиение пульсировало в голове.

Барри сделал робкий шаг вперед.

– Папа...

Кларк с вихрем бросился на него.

– Закрой свой чертов рот, парень. Я не хочу ничего от тебя слышать. Ты, наверное, вломился сюда вместе с ними, да? Что я тебе говорил о том, что без меня здесь нельзя находиться? А?

Он поднял руку, и Барри вздрогнул. Тимми шагнул вперед.

– Почему бы тебе просто не оставить его в покое, сукин ты сын?

Кларк медленно повернулся, его рот был открыт в недоумении.

– Что ты только что сказал?

Тимми сглотнул.

– Ты слышал меня, придурок. У тебя хорошо получается бить женщин и маленьких детей. Почему ты не можешь побить кого-то своего размера?

Цвет исчез с лица мистера Смелтцера. Его открытая рука сжалась в кулак.

– Я уже предупреждал тебя, Грако. Кто-то должен что-то сделать с твоим ртом.

– Давай, – бросил Тимми вызов. – Ударь меня.

– Тимми, – сказал Барри, – заткнись. Не...

Кларк сделал выпад. Тимми попытался увернуться от него, но разъяренный мужчина оказался быстрее. Он схватил Тимми за футболку обоими кулаками и поднял его с земли, ударив о стену сарая. Ноги Тимми болтались на земле. Мальчик был слишком напуган, чтобы говорить. Гнев Тимми исчез, сменившись страхом.

– Папа, – умолял Барри, – опусти его.

– П-пожалуйста, – сказал Даг, – пожалуйста, мистер Смелтцер, не надо...

– Барри, я сказал тебе закрыть свой поганый рот. И ты тоже, толстяк.

Он снова повернулся к Тимми, его развратное лицо было всего в нескольких дюймах от него. Несмотря на свой ужас, Тимми вздрогнул от мерзкого дыхания мужчины – миазмы сигаретного дыма, кофе, выпивки, гниющих зубов и кровоточащих десен.

Я не буду плакать, – подумал Тимми. – Не буду плакать. Hе буду плакать. Hе буду...

А потом он заплакал.

– Теперь, Грако, – прорычал Кларк, – слушай сюда и слушай хорошо. Если я еще раз увижу тебя или твоего пузатого дружка на этом кладбище, я разукрашу ваши чертовы шкуры так, что ваши мамочки не узнают ни одного из вас. И знаешь что? Мне это сойдет с рук. Вы вторглись на территорию, а это противозаконно. Я же предупреждал вас раньше.

Как бы подчеркивая это, он ударил Тимми об стену с такой силой, что у него клацнули зубы. Затем он отпустил его.

– На этом сарае новый замок, и я единственный, кто может его открыть. Он весь заколочен досками. Если кто-нибудь еще залезет, я буду знать об этом. Не дай мне снова поймать тебя здесь. А что касается тебя, – он повернулся к Барри, – ты не должен больше общаться с этими двумя. От них одни неприятности. Замышляют недоброе. Думаешь, они теперь твои друзья? Подожди. Станешь старше на несколько лет, и они больше не захотят иметь с тобой ничего общего. Они будут думать, что они лучше тебя. У них всегда так. Как папаша Грако. Старина Рэнди думает, что он лучше меня, потому что у него высокооплачиваемая работа в профсоюзе на заводе, а я только и делаю, что копаю могилы и кошу траву.

Тимми зашевелился.

– Это неправда.

– Закрой свой рот. Теперь слушай меня, Барри. Ты видишь, как эти двое едут по улице, ты идешь в другую сторону. Они подъезжают к дому, ты не открываешь дверь. Если я снова поймаю тебя за игрой с ними, ты знаешь, что будет.

– Да, сэр...

Пока мистер Смелтцер отвлекся, Тимми переполз на сторону Дага. Мальчики сжали руки друг друга. Тимми подумал, что его сейчас вырвет.

– С этим все, – сказал Кларк. – Я правильно понял?

Слезы наполнили голубые глаза Барри.

– Но папа...

– Никаких "но".

– Но, они мои лучшие друзья. У меня больше никого нет.

Кларк набросился на него, ударив его по лицу тыльной стороной ладони. Тимми и Даг задохнулись. Щека Барри покраснела.

– Продолжай, – сказал Кларк, его рука все еще была поднята. – Давай, обматери меня снова, маленький сопляк. Попробуй.

Плача, Барри уставился на землю. Кларк повернулся к остальным.

– Вытрите свои носы и бегите домой к своим матерям. Я не хочу больше видеть вас здесь.

– Барри? – Тимми потянулся к их другу.

– Я сказал, уходите! – Кларк оттолкнулся. Его тяжелый рабочий ботинок со стальными носками врезался в копчик Тимми. – Убирайтесь отсюда!

Последняя капля решимости мальчиков разбилась вдребезги. И Тимми, и Даг бросились бежать. Они не могли идти в направлении дома Тимми, потому что дорогу им преграждали сарай и мистер Смелтцер. Он стоял там, положив руки на бедра, с таким выражением лица, что они просто не могли пройти мимо. Поэтому они побежали в другую сторону, к кукурузному полю в дальнем конце кладбища.

Камень отскочил от плеча Дага. Он вскрикнул, но не оглянулся.

– Правильно, – крикнул Кларк Смелтцер, – просто продолжай бежать. Если я еще раз увижу вас здесь, это будут ваши задницы!

Его смех преследовал их, пока они добежали до края кладбища и, спотыкаясь, бросились на кукурузное поле, не обращая внимания на то, что их стучащие ноги наносят ущерб урожаю Люка Джонса. На полпути через поле Даг остановился, задыхаясь.

– Давай остановимся на минутку, – предложил Тимми, вытирая слезы с глаз.

Пот струился по его лбу.

Даг кивнул, не в силах говорить. Он опустился на колени и закрыл глаза.

– Этот... придурок... – oн глотал воздух. – Он не может... делать это. Барри – наш друг. Он не может...

Тимми стянул с себя футболку и вытер лоб.

– Побереги дыхание. Он только что сделал это. И мы позволили ему.

– Мы могли остановить его. Мы могли бы дать ему отпор.

– Нет, мы не могли. Да ладно, Даг, кого мы обманываем? Мы двое детей, чувак. Когда дело дошло до этого, и он буквально прижал нас к стене, мы сделали все, что угодно, только не наложили в штаны, мы были так напуганы.

Лицо Дага, и без того багровое от плача и бега, теперь стало фиолетовым. Когда он заговорил, его голос был едва слышным шепотом:

– Слишком поздно.

– О, нет. Пожалуйста, скажи мне, что ты не сделал этого.

– Я сделал. Совсем чуть-чуть. Когда я упал. Немного вытекло.

Тимми хмыкнул, потом захихикал, потом повернул лицо к небу и завыл. Он показал на своего друга, попытался заговорить и только сильнее рассмеялся. Он растянулся на спине и захихикал.

– Это не смешно, – сказал Даг, но он улыбался, а через секунду тоже начал смеяться. – Посмотри на нас, – сказал он. – Нас чуть не избил отец нашего лучшего друга, а потом, немного погодя, мы сидим на кукурузном поле и смеемся, потому что я описался.

Тимми сел.

– Это защитный механизм. Как у Человека-паука. Замечал, когда он сражается с Доком Оком или Хобгоблином, как он все время шутит? Это потому, что он боится. Так он справляется со страхом. Это помогает ему противостоять монстрам.

– Жаль, что мы не можем сделать то же самое в сарае.

– Да.

Тимми снял свои "Конверсы" и вытряхнул из них грязь и камешки.

– Почему мы должны были быть такими трусливыми? – Даг покачал головой в стыде. – Мы не боялись Кэтчера. Ну, может быть, немного. Но это не помешало нам выступить против него.

Тимми снова надел ботинки.

– И посмотри, что случилось, когда мы это сделали.

– Это была не наша вина, хотя. Барри был тем, кто сорвался.

– Однажды я читал этот выпуск "Защитников". Ночной ястреб, Гаргулья, Доктор Стрэндж и Сын Сатаны должны были отправиться в другое измерение, чтобы спасти Валькирию и Чертовку. Там была строчка: Когда ты смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя. Я не понимал, что это значит, поэтому спросил у дедушки. Он сказал мне, что это слова какого-то философа. Я не могу вспомнить его имя. Начо или что-то вроде того. Кажется, он был немцем.

– Начо звучит не очень по-немецки.

– Это неважно. В любом случае, дедушка объяснил мне это, а потом рассказал еще несколько вещей, которые говорил этот парень. Я запомнил только одну, потому что мне показалось, что онa звучит круто.

– Что это было?

– Когда сражаешься с монстрами, нужно быть осторожным, иначе сам превратишься в монстра.

Даг пробормотал эти слова, беззвучно повторяя их про себя. Затем он нахмурился.

– Я не понимаю. Что это значит?

– Подумай об этом. Мы сражались с Кэтчером, и что произошло? В течение нескольких секунд Барри вел себя так же, как его отец. И я, раньше. То, что я сказал о Ронни и тех парнях. Ты прав – это было глупо. Этого можно было ожидать от них, а не от одного из нас. Может, это и к лучшему, что мы не сражаемся с нашими собственными монстрами. Может быть, мы лучше их.

– Может быть, – согласился Даг. – Я не знаю. Я все еще хочу, чтобы мы что-нибудь сделали. Бедный Барри. Я беспокоюсь о том, что с ним теперь будет.

– Мы все равно будем с ним видеться. Чувак, он наш друг. Мне плевать, что говорит его старик. Он не может помешать нам троим проводить время вместе. Мы улизнем сегодня ночью, а потом все трое сможем потусоваться в землянке – или поискать другой путь в пещеру, раз уж мы не можем попасть в сарай.

Даг снова выглядел испуганным.

– Ни за что. После того, что только что произошло? Я больше не ступлю на это кладбище. К тому же, я не это имел в виду.

– Тогда, что же ты имеешь в виду?

– Я беспокоюсь о том, что его отец собирается сделать с ним после всего этого.

– Да, – Тимми вздохнул. – Я тоже, чувак. Я тоже.

– Мистер Смелтцер всегда был странным, но сейчас он действительно начинает сходить с ума. Кто знает, что он может сделать? И ты заметил кое-что еще? Когда мы были в сарае, он сказал: Я подумал, что это вы двое пробираетесь сюда. Не могли же это быть просто другие мальчики. Как ты думаешь, о ком он говорил?

– Я не знаю, – сказал Тимми. – Я не могу даже думать об этом сейчас. Мне все еще кажется, что меня сейчас вырвет.

– Что, если это были Ронни, Джейсон и Стив? Что, если мистер Смелтцер знает, что с ними случилось?

– Отец Барри – серийный убийца?

– Ну, нет, скорее всего нет. Но ты видел, что он сделал с нами сегодня. Как он себя вел. Конечно, он и раньше кричал, но он никогда и пальцем нас не трогал. Не то, что сейчас. Сегодня все было по-другому и, судя по тому, что говорила мать Барри, он был таким и прошлой ночью. Может быть, он поймал их, когда они пытались пробраться в сарай, и... потерял контроль?

– Ты думаешь, он убил их?

Даг не ответил.

– Он бы этого не сделал, – сказал Тимми. – Он – сумасшедший, но убить их? Это кажется немного надуманным. Он просто жестокий придурок, а не какой-то псих. Как бы я ни ненавидел этого парня, и как бы я ни думал, что мой отец ошибается, и что здесь действительно бродит серийный убийца, я не думаю, что это старик Барри.

– Да, – сказал Даг, кивая. – Думаю, ты прав. Я надеюсь, что ты прав. Так что ты хочешь делать теперь? Мы не можем вернуться на кладбище и никуда больше не можем пойти. Мы даже не можем забрать наши вещи из землянки.

– Давай сначала переведем дух. У меня до сих пор болит живот и голова.

– Он сделал тебе больно, когда ударил тебя о сарай?

Тимми покачал головой.

– Нет. Не очень. Я думаю, это больше нервы, чем что-либо еще.

Тимми лег на землю, стараясь не придавить кукурузные стебли. Над ними медленно проплывали облака, и ему захотелось вскочить на одно из них и умчаться прочь.

Его всегда удивляли облака. Они выглядели как твердые вещи – острова, парящие над землей. Тем временем Даг потянулся в карман и достал пластмассовое яйцо "Silly Putty". Он начал играть с ним, катая его в руках, а затем расплющивая, а Тимми наблюдал за небом и пытался понять, что они могут делать. Солнце приятно ласкало его лицо. Ему хотелось, чтобы они остались в поле до конца дня. Он повернулся к своему другу.

Даг нашел муравейник и начал собирать разбегающихся насекомых с помощью своей пачки "Глупой замазки", притворяясь, что это Блоб, а муравьи – испуганные горожане.

Он всегда умел развлекать себя подобным образом. Однажды летом он попросил Тимми и Барри помочь ему собрать пустые скорлупки от саранчи с деревьев и кустарников. Они провели целый день, собирая жуткую, жутко выглядящую шелуху. Затем за ночь Даг разложил их на столе для поездов в подвале. В диораму он также поместил своих зеленых пластиковых армейских человечков. На следующий день мальчики разыграли фантастическую битву между армией США и жуками-пришельцами из космоса. Наблюдая сейчас за тем, как Даг превращает своего "Глупыша" в очередную инопланетную угрозу, Тимми усмехнулся.

Затем воспоминание о голосе Кларка Смелтцера и выражении лица Барри заставило его ухмылку исчезнуть так же быстро, как и появилась.

Тимми встал и смахнул грязь со штанов.

– Давай пройдемся до леса. Может быть, мы найдем осиное гнездо или еще что-нибудь интересное.

– Но нам нельзя. Твои родители сказали.

– Да, но они не знали, что мистер Смелтцер все равно прогонит нас за пределы границ. Я имею в виду, что мы уже вышли за пределы, где, как сказали мои мама и папа, мы можем быть. Может, лучше воспользоваться этим. Не похоже, что нас поймают или что-то в этом роде.

Даг положил свой шарик из "Глупой замазки", в котором теперь были муравьи, обратно в пластиковое яйцо и сунул его в карман. Тимми протянул ему руку и помог подняться на ноги.

Затем они вдвоем отправились к линии деревьев. Подойдя к краю леса, они заметили четырех канюков, круживших в небе. Эти птицы парили над определенным местом в лесу.

– Наверное, там что-то умерло, – сказал Тимми, кивнув в сторону птиц. – Может быть, олень или фазан. Мы должны это проверить.

– Зачем тебе старый мертвый олень? Это отвратительно.

– Я так не думаю, – сказал Тимми. – Иногда это даже здорово.

Они пробрались через густой клубок колючек и веток, растущих по краям леса, и вошли под лиственный полог.

В лесу было прохладнее, и дождевая вода, оставшаяся после ночной грозы, все еще стекала с сучьев над головой. Под деревьями было темнее. Лес был наполнен звуками: птицы и насекомые, белки лаяли друг на друга, под ногами хрустели мертвые листья и сосновые шишки. Цветы пробивались из темной почвы, устилая тропу разными цветами и ароматами. Бурундук сидел на мшистом пне и наблюдал за ними. Над головой, невидимый за верхушками деревьев, пролетел самолет. Тимми посмотрел вверх, но больше не увидел кружащих канюков.

Они нечасто бывали в этом лесу и еще не исследовали его до конца, но, несмотря на утренний ужас, их настроение немного поднялось от возможности сделать это сейчас. Они прошли всего несколько ярдов и все еще стояли в том месте, где подлесок был редким, а деревья стояли далеко друг от друга, когда Даг заметил кусты малины.

– Потрясающе!

Он подбежал к густым кустам и начал собирать малину, жадно засовывая ее в рот и наслаждаясь вкусом. Сок капал с его губ.

Тимми услышал над головой безошибочное кваканье канюка, но листья все еще скрывали их от глаз. Он понюхал воздух, но ничего мертвого не учуял.

Даг застонал от восторга.

– Моя мама никогда не покупает такие в продуктовом магазине. Говорит, что они слишком дорогие.

– Моя мама говорит то же самое. Я удивился, что сегодня утром у нее под рукой была черника для блинчиков.

– Попробуй, – Даг протянул горсть ягод.

Тимми подошел, но прежде чем он успел присоединиться, что-то за кустами привлекло его внимание. Солнце светило сквозь пролом в деревьях, и солнечный свет отблескивал от чего-то яркого и металлического.

Он коснулся плеча Дага.

– Что это?

Даг поднял голову. Его лицо и пальцы были красными от ягодного сока.

– Где?

– Там, – сказал Тимми, указывая. – На другой стороне кустов. Солнце отражается от чего-то. Видишь?

– Металл...

– Похоже на металл.

– Как ты думаешь, что это?

– Это может быть что угодно, – сказал Тимми. – Кол, оставленный охотником, или чье-то укрепление, или старый списанный холодильник, или что-то еще.

Или разбившийся НЛО, – подумал он, – или, может быть, люк на секретную подземную правительственную базу. Или то, что ищут те птицы...

Он опустил взгляд на лесную подстилку, нашел длинную прямую палку и поднял ее.

– Сейчас узнаем.

Размахивая палкой, как косой, Тимми срезал цепляющиеся ветки ягод, прокладывая путь через заросли. Даг шел позади него, продолжая собирать малину и запихивать ее в рот. Продираясь сквозь подлесок, они добрались до объекта. Стоя перед ним, мальчики увидели явные признаки того, что кто-то приложил немало усилий, чтобы скрыть его. Ветки деревьев были срезаны и уложены поверх него, а сверху на них навалены мертвые листья – все это было сделано для того, чтобы замаскировать загадочный предмет.

Даг сморщил нос.

– Пахнет так, будто здесь что-то умерло. Эти канюки, должно быть, прямо над головой.

Тимми тоже заметил вонь. Это не было похоже на то, что он чувствовал из-под кладбища. Онa былa более резкой. Мускуснее. Свежее, как пахнет мертвый сурок, пролежавший несколько дней посреди дороги. Это был аромат смерти и разложения.

Не обращая внимания на дурной запах, Даг схватил еще одну горсть ягод. Он шагнул влево, заметил заросли ядовитого плюща и быстро прыгнул за Тимми.

Тимми схватился за сосновую ветку. С ее конца все еще сочился сок, а кора прилипла к руке. Он отдернул ветку, открыв взгляду то, что лежало под ней.

– Это...?

Даг кивнул, забыв о ягодах.

– Да. Думаю, да.

Не говоря больше ни слова, оба мальчика шагнули вперед и начали убирать завал.

Под ним лежал черный "Шеви Нова" Пэта Кемпа. Как бы они ни были увлечены Пэтом, мальчики узнали бы его где угодно. Хромированные колесные диски; большие шины, блестящие и черные; наклейка "Thrush" с мощным глушителем на заднем стекле; хромированный нагнетатель, торчащий из капота, как какая-то космическая кофеварка; наклейка на бампере AC/DC с пушкой и слоганом «для тех, кто собирается зажигать»; натертый воском безупречный кузов – настолько темный, что у зрителя создавалось впечатление, будто он поглощает свет. Краска была грязной и липкой от сока, а некоторые ветки оставили длинные царапины.