Текст книги "Упырь (ЛП)"

Автор книги: Брайан Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Позади них пять арочных витражей на задней стороне церкви смотрели на кладбище. От них у Тимми всегда бежали мурашки по коже. Часто по утрам в воскресенье, когда проповедь была особенно скучной, он смотрел на окна и придумывал жуткие истории об изображенных на них сценах.

Иногда он даже записывал их на полях церковного бюллетеня, к большому огорчению своей матери. Она говорила ему, что это неуважительно, граничит с богохульством. Тимми этого не понимал. Библия была полна страшных историй и персонажей – ведьмы и черная магия, зомби и демоны, великаны и морские чудовища, убийства, даже каннибализм. Почему его маленькие сказки были еще хуже? Почему они не понравились Богу? Он рассказал несколько историй Барри и Дагу, и они попросили его рассказать еще. Их энтузиазм вдохновил Тимми. Он подумал, что когда вырастет, то, возможно, захочет писать комиксы. Не рисовать их, конечно.

Ему повезло, если он смог нарисовать фигурки. Даг был художником в их группе.

Он работал над картой последние четыре месяца и не мог дождаться момента, когда сможет ее представить. Тимми тоже не мог дождаться. Даг был гораздо талантливее Тимми в рисовании, но Тимми умел писать, а для комиксов нужны писатели, чтобы подсказывать художникам, что рисовать. Может быть, он вырастет таким, как Стив Гербер, Дж.М. ДеМаттейс или даже Стэн Ли.

В двенадцать лет весь мир Тимми вращался вокруг комиксов. Отец купил ему первые два комикса, когда ему было шесть лет – выпуск "Невероятного Халка", в котором нефритовый гигант сражался с группой злодеев под названием U-Foes (до этого единственным знакомством Тимми с Халком была телевизионная программа по пятницам вечером, а в ней Халк не умел говорить) и выпуск "Звездных войн", в котором рассказывалось о говорящем кролике по имени Джакс, вооруженном бластером, размером с человека, который помог Хану Соло и Чубакке отбиться от охотника за головами.

Закончив эти комиксы, он подсел на них. Как и любое другое увлечение молодого парня, это вскоре превратилось в навязчивую идею.

Каждую неделю он ездил на велосипеде в газетный киоск и покупал свою еженедельную порцию комиксов.

Он выбирал самые разные, но его любимыми были "Трансформеры", "Невероятный Халк", "Сержант Рок", "Марвел Два-В-Одном", "Удивительный Человек-паук", "Лунный рыцарь", "Защитники" и "Капитан Америка".

Он дополнял свои покупки в газетном киоске заказанными по почте комиксами от компании "Bud Plant". Он предпочитал подпольные комиксы, такие как "Первое королевство"^[4] и «Эльфквест»^[5], и мечтал найти способ без ведома матери получать их материалы, предназначенные только для взрослых, такие как «Танцующая кошка Омаха»^[6] и «Черри Поптарт»^[7]. В дополнение к новым ежемесячным выпускам он покупал все выпуски, которые мог найти. Иногда он видел на задворках комиксов рекламу магазинов комиксов, но ближайшим из них был «Geppi's Comic World» в Балтиморе, и он был там всего два раза (но этих визитов было достаточно, чтобы внушить ему, что его владелец, Стив Геппи, был богом среди людей). Следующий ближайший был в Нью-Йорке, в четырех часах езды. Вместо этого Тимми собирал старые номера на дворовых распродажах и блошином рынке в Колониал-Вэлли. По воскресеньям он ездил туда на велосипеде и покупал старые выпуски по пятьдесят центов за штуку. У женщины, которая держала блошиный рынок, дома было около 5000 комиксов, начиная с 1950-х и заканчивая серединой 1970-х годов. По слухам, они принадлежали ее сыну, погибшему во Вьетнаме. Тимми мало что знал о Вьетнаме, кроме того, что и его отец, и Барри воевали там. Отец Тимми был в ВДВ, а Кларк Смелтцер служил на речном судне. Тимми было жаль, что ее сын погиб, но ему хотелось думать, что кем бы ни был этот парень, он бы оценил, что его коллекцией комиксов теперь пользуются дети, как когда-то он сам. Каждое воскресенье она приносила новую коробку. Ее любили все соседские дети и ненавидели их родители, у которых дети выпрашивали еще денег. На прошлое Рождество дедушка купил ему экземпляр справочника «Overstreet Comic Book Price Guide».

Когда Тимми увидел, сколько стоят некоторые из его комиксов, это еще больше подогрело его одержимость.

Нет нужды говорить, что Тимми собрал довольно большую коллекцию комиксов. Его отец часто ворчал, что нужно от них избавиться, что они занимают слишком много места и что мальчик его возраста должен больше интересоваться спортом, чем чтением "смешных книжек" – так Рэнди Грако упорно называл их. Но Тимми не интересовался профессиональным спортом. Любой мог бросить футбольный или бейсбольный мяч, но придумать историю о том, как дьявол захватил Землю, как это сделал Дж.М. ДеМаттейс в "Защитниках" № 100 – для этого нужен настоящий талант.

Даг ехал рядом с ним, запыхавшись. Спицы его велосипеда сверкали в солнечном свете.

– Тебе надо завязывать с этими "Твинклами", – поддразнивал Тимми.

– Да пошел ты.

– Твои "Келвины Кляйны" прилипли к твоим бедрам, чувак. Отвратительно.

– По крайней мере, у меня есть дизайнерские джинсы. На тебе – те же старые прошлогодние "Ливайсы".

– Единственная причина, по которой у тебя есть "Келвины", это потому, что твоя мама купила их в комиссионном магазине. Не похоже на то, что она делает покупки в "Chess King"^[8].

– Отвали.

Смеясь, они набросились друг на друга, чуть не разбив при этом свои велосипеды.

Они нашли Барри в конце кладбища, прямо на границе между кладбищем и цветущим кукурузным полем. За следующие три месяца стебли кукурузы стали высотой по щиколотку и возвышались над их головами. Барри выгребал из травы два следа от автомобильных шин, сглаживая повреждения. Он помахал рукой, когда они подошли, и откинул свои длинные светлые волосы с лица. Даже в двенадцать лет под его черной футболкой «Twisted Sister» проступали мускулы – результат многодневного тяжелого труда. Хотя Тимми и Даг никогда не признались бы в этом, они часто чувствовали себя неловко, когда стояли рядом со своим голубоглазым другом. Девочки в школе обращали внимание на Барри, а их, по большей части, игнорировали.

Когда они подошли ближе, Тимми услышал тихие звуки песни Def Leppard "Die Hard the Hunter", доносящиеся из наушников на голове Барри.

– Привет, ребята, – Барри остановил свой плеер и снял наушники, оставив их болтаться на шее.

Тимми и Даг остановились.

– Что здесь произошло?

Тимми уставился на изрезанную колеями землю.

– Мой папа говорит, что вчера вечером здесь проезжали какие-то подростки. Съехали с дороги и проехали через этот участок травы, где нет ни одного надгробия, а потом продолжили ехать прямо через кукурузу.

– Мистер Джонс будет в бешенстве, когда увидит это, – сказал Даг, разглядывая погнутые и сломанные стебли: – Они испортили его поле.

– Нe. Кукуруза так быстро отрастает, что он даже не заметит этого. К следующей неделе стебли будут вдвое выше, чем сейчас.

Тимми и Дaг согласились, что он прав.

– Как вы, ребята, узнали, что я здесь? – спросил Барри.

Тимми кивнул в сторону церкви:

– Твой отец сказал нам.

Лицо Барри потемнело:

– О. Он сказал что-нибудь еще?

– Да.

– Насколько все плохо?

– Ну, он был очень зол...

– Он поздно лег, – извинился Барри. – Я лег спать после специального пятничного выпуска "Семейных уз", но не мог уснуть. Я лежал в постели и слушал по радио доктора Дементо. Я слышал, как папа встал около полуночи и ушел из дома. Он вернулся только рано утром. Сказал, что прогнал каких-то подростков с кладбища. Думаю, те же подростки, что и здесь.

Тимми пожал плечами:

– Он был пьян?

– Я не знаю. Он не спал достаточно долго, чтобы сказать мне, что он хочет, чтобы я сделал сегодня. Потом он пошел спать.

Барри отказался встретить его взгляд, и Тимми понял, что он лжет.

– Он был очень зол, – повторил Тимми. – Больше, чем обычно.

– Я не хочу, чтобы он злился еще больше, чем сейчас, – сказал Барри. – Скоро мой день рождения, и он сказал, что я могу получить мотоцикл "Yamaha Eighty", если буду послушным.

Тимми нахмурился. С каких это пор у Смелтцеров есть деньги на мотоцикл?

– Он был зол на вас, ребята, за то, что вы его разбудили, или просто зол в целом?

– И то, и другое, – сказал Даг. – Он назвал меня "педиком", потому что я не играю в бейсбол и все такое. Сказал, что именно поэтому мой отец ушел.

– Мне жаль, парень. Ты знаешь, что это неправда.

– Я знаю, – мягко сказал Даг, – но иногда мне все равно больно. То, что я не занимаюсь спортом, не повод говорить такие гадости.

Барри сжал плечо своего друга:

– Я чувствую себя плохо. Наверное, он просто очень устал.

– Он вел себя странно.

Тимми не позволил Барри оправдывать поведение своего отца.

– Сказал, что нам больше нельзя здесь играть, и тебе тоже нельзя... после заката.

– Это правда, – подтвердил Барри. – Какое-то новое правило о незаконном проникновении. Видимо, эти подростки стали последней каплей. Никому не разрешается входить сюда после наступления темноты. Он звонил в церковный совет сегодня утром, прямо перед тем, как лечь спать. Похоже, они были согласны. Он получил разрешение сделать кое-какие вывески и все такое.

Даг спустился на землю:

– А как насчет дня?

– Ну, – сказал Барри, закончив сгребать, – он сказал мне, что нам больше не разрешается играть здесь, особенно после наступления темноты. Судя по тому, как это прозвучало, он вообще не хотел, чтобы я здесь был, кроме как на работе. Никакой езды на велосипеде. Никаких скейтбордов.

– Это отстой, – сплюнул Тимми. – А что в этом такого?

Барри пожал плечами.

Тимми почувствовал, что лето ускользает, и это его разозлило.

– Где мы должны тусоваться вместо этого?

– На свалке? – предложил Даг. – Или в лесу Боумана? Держу пари, мистеру Боуману будет все равно. Или возле прудa мистера Джонса?

– Ни за что, – Тимми соскользнул с велосипеда и стряхнул жука с переднего колеса.  – Единственное, что мы можем делать в пруду, это ловить рыбу. Мы не можем плавать в нем со всеми этими черепахами и водяными змеями, – oн вздрогнул при одной только мысли о змеях, затем продолжил: – И слишком много других людей ходят через лес Боумана – охотники, туристы, дети постарше. Кроме того, это слишком далеко, чтобы ходить туда каждый день. Землянка находится прямо здесь. Мы просто забросим ее?

– Мы могли бы построить новую. Получше.

Даг перешел к вступлению из фильма "Человек за шесть миллионов долларов":

– Мы можем перестроить его. Мы можем сделать его лучше, чем он был раньше. Лучше. Сильнее. Быс...

– Заткнись, – сказал Барри, закатывая глаза. – Притормози.

Даг надулся.

– Тогда как насчет домика на дереве?

Тимми насмехался:

– Дом на дереве? Будь серьезным, парень. Это для слабаков. Другим детям слишком легко совершить набег. Вы хотите, чтобы Ронни, Джейсон и Стив воровали наши вещи, когда нас нет рядом?

Ронни Нейс, Джейсон Глатфельтер и Стив Лафман, каждый на год старше и на класс старше мальчиков, были городскими хулиганами и их заклятыми врагами. Они жили за фермой Джонсов, вдоль шоссе 116, но часто ездили на своих велосипедах вверх по холму на территорию Тимми, Дага и Барри. В настоящее время между этими двумя трио существовало непростое перемирие, но все они знали, что еще до конца лета из-за обид, реальных или воображаемых, разразится новая война. В последний раз это произошло из-за того, что Ронни и Джейсон бросили в Дага камни и назвали его "толстяком", когда он проезжал мимо их домов по дороге на блошиный рынок Колониал-Вэлли.

В прошлый раз все началось из-за того, что Барри выстрелил Стиву в задницу из своего ружья BB.

Хотя никто из мальчиков не признался бы в этом вслух, они с нетерпением ждали ежегодных войн. Знакомая обстановка успокаивала.

Барри вытер потный лоб тыльной стороной ладони:

– Смотри. Если мы будем внутри землянки, то мой отец все равно нас не увидит. Он даже не узнает, что мы здесь. Я не вижу смысла переезжать. К тому же, когда мы пробираемся ночью, никто не знает. Тогда мы можем играть здесь.

Все трое были экспертами в том, как улизнуть, пролезть в окно спальни после того, как родители легли спать, и устроить полуночный дебош; по крайней мере, Барри и Тимми были такими. Даг часто пользовался входной дверью, а не окном, поскольку его мать, казалось, никогда не заботилась о том, дома он или нет.

Согласившись с тем, что Барри прав, они перешли к более насущным вопросам. Тимми решил умолчать о том, что его дедушка знал о существовании землянки. Он не был уверен, как отреагируют ребята.

– Это карта? – спросил Барри, указывая на трубку в руках Дага. – Ты закончил с ней?

Гордо ухмыляясь, Даг кивнул.

– Давай посмотрим.

Даг настороженно огляделся по сторонам, словно ожидая, что за надгробием притаился отец Барри или, возможно, один из их врагов.

– Давай сначала отнесем еe в землянку. Там безопаснее.

С Барри, сидящим на руле Тимми, они поехали к землянкe и спрятали велосипеды в высоких сорняках, скрыв их от посторонних глаз. Они убедились, что никого нет в поле зрения, а затем открыли люк, быстро спустились по лестнице и исчезли в отверстии. Как только они устроились, Тимми захлопнул люк, погрузив их в темноту. Барри включил фонарик и светил лучом вокруг, пока Тимми не чиркнул спичкой и не зажег ржавую керосиновую лампу, которую они нашли на свалке. Мягкий свет наполнил подпольное пространство, мерцая на заплесневелых платьях обнаженных женщин и плакатах, вырванных со страниц "Fangoria" и "Heavy Metal", висевших на деревянных панелях цвета загара, которые были спасены со свалки и прикреплены к земле двенадцатипенсовыми гвоздями, бельевой веревкой и щедрым количеством клейкой ленты. (Самое важное, чему научил Тимми его отец, было то, что клейкую ленту можно использовать для чего угодно – от оказания помощи на поле боя до сантехники и развешивания картин). Даг сдвинул стопку комиксов, журналов "Hustler" и "Cracked"^[9] с карточного стола и снял крышку с пластиковой трубки, а Тимми и Барри достали банки с «Пепси» из старого пенопластового холодильника. С чем-то, граничащим с благоговением, Даг достал карту, развернул ее и разложил на столе.

– Ух ты, – воскликнул Тимми после минутной паузы.

Барри присвистнул в знак благодарности.

– Ребята, вам нравится?

– Абсолютно.

Внимание Барри было приковано к карте.

– Ты молодец, парень, – Тимми похлопал Дага по спине. – Это потрясающе.

Перед ними расстилалось масштабное изображение их мира, их владений. Даг изобразил все в мельчайших подробностях: их дома и дороги между ними, окружающие леса, кладбище, дома их врагов и расположение блиндажа. Область, посвященная лесу Боумана, была заполнена нарисованными вручную деревьями, каждое из которых было тщательно прорисовано. На кладбище были сотни маленьких надгробий. На дорожке Кэтчера была изображена рычащая собака и надпись: «Здесь водятся чудовища».

– Сколько времени это заняло? – спросил Барри. – Ты, наверное, работал над ней целую вечность.

Улыбаясь, Даг пожал плечами.

– Это было легко. Я многое делал по ночам, после того, как мама ложилась спать или смотрела телевизор. Я засиживался допоздна. Это было весело. Я использовал целую коробку цветных карандашей.

Глаза Тимми заблестели.

– Это так здорово. Мы можем отмечать то, что находим. И ты даже оставил место по краям.

– Да. Я подумал, что когда мы исследуем эти места, мы сможем добавить их на карту.

Указательный палец Тимми прочертил дороги.

– Круто. Ты даже добавил "форты" Ронни, Джейсона и Стива.

– По крайней мере, те, о которых мы знаем.

– Мы можем использовать это, чтобы спланировать нашу стратегию перед набегом на них. Убедиться, что у нас есть пути отхода и тому подобное.

– Я так и думал, – согласился Даг. – Мы можем повесить ее, и ты сможешь делать на ней пометки, как это сделал бы настоящий генерал.

Тимми улыбнулся.

– Генерал Грако. Мне нравится, как это звучит.

– Как получилось, что ты стал генералом? – Барри щелкнул Тимми по уху большим и указательным пальцами. – Я за тебя не голосовал.

– Ты не голосуешь за генералов, – сказал Даг.

– Да, но я превосхожу тебя, даже если Тимми – генерал.

– Ни за что.

Тимми вернул их внимание к карте:

– Эй, мы могли бы даже...

– Послушайте, – прошептал Барри, прерывая их. – Ребята, вы слышали это?

– Что? – спросил Даг.

Они наклонили головы вверх, напрягая слух.

– Тимммммммииииии! – голос был слабым, но приближался. Это была его мать. – Тимми? Где ты?

– О, черт, – стонал Тимми, – если она узнает об этом месте, она больше никогда не позволит мне играть здесь.

Барри свернул карту.

– Почему?

– Потому что она будет волноваться и переживать, что оно обрушится на нас или что-то в этом роде.

– Как ты думаешь, чего она хочет?

Барри засунул карту обратно в защитный тубус.

– Сейчас не время обеда.

– Наверное, хочет, чтобы я помог отцу. Давай просто останемся здесь, пока она не уйдет.

– Тиммми? Тимми, ответь мне!

Барри хлопнул себя по лбу.

– Вот дерьмо. Велосипеды там, наверху. Если она их увидит, то поймет, что мы где-то здесь.

– И что? Мы под землей. Она не сможет нас найти.

– Да, но если она будет искать в этом месте, она может заметить печную трубу и догадаться.

– Черт. Ты прав.

Тимми подумал о своем дедушке. Печная труба выдала ему местоположение землянки.

Быстро задув фонарь, они снова вскарабкались по лестнице на велосипеды. Мать Тимми стояла примерно в пятидесяти ярдах от них на нижней дорожке кладбища. Она повернулась к ним спиной, когда они подошли. Она снова позвала, прикрыв рот руками.

Тимми крутанул педали в ее сторону, не обращая внимания на ее крики.

– Я здесь, мама.

Элизабет Грако обернулась, и Тимми с удивлением увидел, что она плачет.

Черная тушь стекала по ее щекам. Ее глаза были красными и опухшими. Выражение ее лица было испуганным и обеспокоенным.

– Тимми, где ты был? Мы уже все обыскали!

Его настроение упало. Теперь он был в беде. Оказалось, что его деду не удалось убедить его отца дать Тимми выходной.

– Я просто...

– Иди домой, сейчас же. Твой отец на пути в больницу Ганновера.

Пульс Тимми ускорился.

– В больницу? Что случилось? Он в порядке?

– Это твой дедушка, – oна сделала глубокий вдох. – У него... у него был сердечный приступ.

– Дедушка?

Всхлипывая, его мать кивнула.

– Что с дедушкой?

– Парамедики думают, что это был сердечный приступ, – повторила она.

– С ним все будет в порядке?

Она снова начала всхлипывать.

– Мама? С ним все в порядке?

– Нет... Его больше нет, Тимми. Он скончался.

Глава 3

У Дэйна Грако случился обширный сердечный приступ сразу после того, как Тимми и Даг покинули дом. Он умер еще до приезда парамедиков. Мать Тимми нашла его скорчившимся на диване, когда пришла в гостиную, чтобы сказать Тимми, чтобы он пошел помогать отцу в саду.

Хотя на следующее утро было воскресенье, Грако не пошли в церковь, впервые с зимы прошлого года, когда все они болели гриппом. Элизабет ходила в церковь каждое воскресенье, потому что верила. Ее вера была искренней. Рэнди ходил из уважения к своей жене. Его вера была из соображений удобства. Тимми ходил, потому что ему не предложили выбора. Он еще не знал, во что верит.

Следующие несколько дней они коротали время в слишком тихом доме. Он казался пустым без живого присутствия Дэйна Грако. Рэнди и Тимми были слишком ошеломлены, чтобы просто смотреть на стены. Оба то и дело плакали, и Элизабет изо всех сил старалась утешить их, пытаясь сохранить силы для мужа и сына. Этого было недостаточно. Рэнди взял несколько дней отгулов на бумажной фабрике, связался с друзьями и дальними родственниками отца, занимался приготовлениями к похоронам и старался не отвлекаться. Этого было недостаточно. Тимми часто оставался в своей спальне, утешаясь комиксами, пытаясь убежать от своего горя, погружаясь в истории о людях в ярких костюмах, чтобы не думать о собственной реальности. Но этого было недостаточно.

Похороны состоялись в следующий вторник в лютеранской церкви Голгофы. Погода была по-летнему прохладной. Небо было серым и пасмурным, и с самого утра шел холодный мелкий дождь. Это соответствовало настроению Тимми. Когда он вошел в церковь для просмотра, Тимми услышал приглушенные голоса.

Он прошел за родителями через двери притвора в церковь и остановился в дверях. Он был ошеломлен собравшимися, и на несколько мгновений размер толпы отвлек его от мысли о том, что его дедушка лежит в гробу в передней части церкви. Там были все. Барри и его родители. Кларк Смелтцер выглядел трезвым и искренним и выразил свои соболезнования Грако, пожав руку Тимми, как будто между ними ничего не произошло в субботу. Тимми заметил, что, помимо новых золотых часов, на отце Барри был антикварный зажим для галстука из чистого золота. Даг и его мать, Кэрол, которая была одета в слишком короткую юбку и темные солнцезащитные очки, чтобы скрыть, без сомнения, еще более темные круги под глазами, были там, как и Билл и Кэтрин Уол, пожилая пара, жившая по соседству со Смелтцерами. Было несколько дальних родственников его деда, которых Тимми либо никогда не видел, либо едва помнил. До этого момента он даже не знал, что у его деда были двоюродные братья и сестры – дед никогда о них не упоминал. Среди присутствующих были Люк Джонс, владелец фермы, граничащей с кладбищем и землянкой, и несколько масонов из ложи его деда. Дэйн при жизни достиг звания магистра четвертой степени. Там были друзья его деда из общины, члены церкви и семья ЛеХорн, посещавшая церковь Братства в Семи Долинах. Отец мистера ЛеХорна был хорошим другом Дэйна Грако. Даже мистер Мессингер, который держал газетный киоск в городе и продавал мальчикам их комиксы и открытки, был на месте и выглядел торжественно и неуютно в своем костюме и галстуке.

Преподобный Мур тоже был там, вместе со своей женой Сильвией и их младшей дочерью Кэти. Она выглядела симпатично. В глазах Тимми она всегда выглядела красивой. Ее струящиеся каштановые волосы ниспадали на спину длинного черного платья, не такого, какое она обычно надевала в школу или даже в церковь. Кэти была на год младше мальчиков, и хотя она не общалась с ними, Тимми стал замечать ее все чаще и чаще, и думал о ней, когда ее не было рядом. Удивительно, но в последнее время он все чаще посещал собрания молодежной группы, чтобы провести с ней время. Тимми не видел Карэн, старшую дочь Муров (за которой он, Даг и Барри подглядывали из кустов в бинокль Дага прошлым летом, когда она загорала топлесс). Муры выглядели грустными – не просто торжественными, а искренне подавленными, как будто их затронула не просто смерть одного из их прихожан.

Кэти поймала его взгляд, улыбнулась и быстро отвела глаза. Ее щеки покраснели. Тимми покраснел и почувствовал, что его уши начинают гореть.

Заметив Тимми, когда он вошел вместе с родителями, Барри и Даг подошли к нему, и трое мальчиков отошли в дальний угол церкви. Они вели светскую беседу, каждому из них было неловко упоминать, зачем они здесь.

Любопытствуя, Тимми спросил их о местонахождении Карэн Мур.

– Ты не слышал? – Барри был удивлен.

– Нет. Что?

– Она уехала из города с Пэтом Кемпом. Никто не видел их с вечера пятницы. Уехали вместе на его "Нове". Люди говорят, может, они сбежали.

– Не может быть. Серьезно?

Даг кивнул.

– Преподобный Мур вызвал полицию и все такое.

Тимми был слегка удивлен, но не шокирован. Пэт Кемп был самым крутым из всех старших ребят, которых они знали, а Карэн имела дикую репутацию стереотипной дочери проповедника. Он легко мог представить, как они убегают вместе.

– Куда они отправились? – спросил он.

– Никто точно не знает, – прошептал Даг. – Может быть, в Калифорнию?

Тимми задался вопросом, основывается ли его друг на чем-то услышанном или на исполнении собственных желаний относительно отца.

Кто-то громко всхлипнул у входа в церковь. Мальчики замолчали.

– Жаль твоего дедушку, – наконец сказал Барри, уставившись в пол.

Даг кивнул.

– Мне тоже. Он был классным.

Тимми пробормотал слова благодарности, а затем оглядел церковь в поисках своих родителей. Они были недалеко от входа, пожимали руки скорбящим. Его отец протирал глаза носовым платком. Пока он смотрел, толпа расступилась, и Тимми впервые увидел гроб своего деда. Он прикусил губу, на которой выступила кровь, и его руки сжались в кулаки. То, что лежало в гробу, не было похоже на того человека, которого он помнил. Этот человек был полон жизни, даже в старости. Он был веселым, всегда улыбался или рассказывал анекдоты. Бледная, восковая фигура, лежащая в гробу, не улыбалась. Она была похожа на манекен из универмага. Даже волосы деда были причесаны по-другому. Его руку украшал масонский перстень, камень сверкал в свете фонарей. Он был одет в костюм. Когда еще его дед надевал костюм? Никогда, по крайней мере, насколько Тимми помнил. Он носил слаксы и рубашки на пуговицах с закатанными рукавами. Даже когда он ходил в церковь, его дед предпочитал свитера костюмам.

Даг почувствовал дискомфорт своего друга.

– Ты собираешься туда подняться? Твой отец выглядит очень расстроенным.

– Я не хочу. Хотя, наверное, должен.

Mать поймала его взгляд и грустно улыбнулась. Одно только выражение ее лица манило его – уникальная форма телепатии, присущая только родителям и их детям. Неохотно повинуясь приказу, Тимми встал.

– Увидимся позже, ребята.

Он зашагал вперед, прокладывая себе путь через взрослых. Они выражали соболезнования, когда он проходил мимо них, и снисходительно гладили его по голове, как будто ему было шесть лет, а не двенадцать. Тимми изо всех сил старался быть вежливым с ними, но внутри он едва признавал их присутствие. Его внимание было приковано к фигуре в гробу, к тому, что должно было быть его дедушкой.

Барри и Даг смотрели, как он уходит. Барри потянул за галстук. Воротник словно душил его, и даже при включенном кондиционере в церкви было жарко.

Даг наклонился и прошептал Барри на ухо:

– Это отстой. Мне жаль его, но я не знаю, что сказать.

– Я тоже. Я помогал своему старику с десятками таких случаев. Это всегда странно, и тебе жаль людей, но на самом деле сказать нечего. Просто "мне жаль" не подходит. Особенно в этот раз.

– Почему сейчас больше, чем в другие разы?

– Потому что Тимми – наш друг. И потому что его дедушка был очень крутым.

– Да, – согласился Даг. – Был. Он мне нравился.

– Иногда, – сказал Барри, – я думаю, что он был единственным взрослым, которого я знал.

Когда они снова подняли головы, толпа взрослых уже поглотила Тимми целиком.

Тимми сотни раз проходил по церковному проходу с красным ковром. Он ходил по нему во время причастия, в Молодежное воскресенье, когда была его очередь брать пожертвование, и когда молодежная группа устраивала ежегодное рождественское представление. В прошлом году он был Иосифом, а Кэти играла роль Марии, и все взрослые отмечали, как мило они смотрятся вместе. Тимми думал, что умрет от смущения, и умер снова, когда Кэти сжала его руку, когда они раскланивались под аплодисменты прихожан. Он знал этот проход, как знал кладбище за его пределами, но никогда еще проход не казался длиннее и многолюднее, чем в этот момент. Стояла изнуряющая жара, усугубляемая толпой, и его костюм словно прилип к коже. В воздухе витала смесь одеколона, духов и свечного дыма. Он протиснулся сквозь толпу и вышел вперед.

Он стоял перед гробом, смотрел на труп своего деда и изо всех сил старался не заплакать. Вблизи все было еще хуже.

Тимми закрыл глаза, тщетно пытаясь избавиться от этого образа. Штука в гробу даже пахла по-другому. Его дедушка всегда пах как лосьон после бритья "Олд Спайс". Эта неподвижная фигура не имела никакого запаха. Он снова открыл глаза и посмотрел на руки трупа, аккуратно сложенные на груди. Кожа его деда всегда была шершавой и теплой, а на руках были глубокие мозоли от многолетнего тяжелого труда. Ему было интересно, какими они будут сейчас. Вздрогнув, Тимми сделал глубокий вдох и задержал его. В ушах звенело от постоянного высокого тона, во рту пересохло. Сердце колотилось в груди. Он со вздохом выпустил воздух из легких.

Мать обняла его и поцеловала в макушку. От нее пахло сиреневым мылом и лаком для волос.

– Ты в порядке, милый?

Он кивнул.

– Они очень хорошо поработали. Похоже, что дедушка просто спит, не так ли?

Тимми хотелось закричать на нее. Нет, это не было похоже на то, что дедушка спит. Он вообще не выглядел так. На самом деле, он даже не был похож на дедушку.

В свои двенадцать лет Тимми хорошо знал, к каким обманам иногда прибегают взрослые: «Делай, как я говорю, а не как я делаю» было одной из главных. Много раз он слышал, как мистер Смелтцер обещал Барри, что он спустит с него шкуру, если когда-нибудь поймает Барри и его друзей за пьянством или курением сигарет, но Кларк Смелтцер начинал и заканчивал каждый день пьяным в стельку и выкуривал две с половиной пачки до ночи. «Это для твоего же блага» – было еще одно. Когда Тимми был младше, он верил, что у него есть невидимый сообщник по имени «Ты вырос хорошим», которого видят только его родители. Однажды Тимми подстрелил голубя из своего пистолета BB, и отец наказал его и конфисковал оружие (стрельба по голубям без лицензии была запрещена в штате Пенсильвания).

Через два дня отец уехал на охоту на оленей в округ Поттер. Вернувшись домой, он хвастался, что подстрелил трех оленей, один из которых превысил установленную законом норму, а третьего подарил другу.

Почему Тимми наказали за стрельбу по голубю без лицензии, в то время как его отец, по сути, сделал то же самое? Это было за «Ты вырос хорошим». Действительно ли его невидимый друг сделал роковой выстрел?

Санта-Клаус, Зубная фея и Пасхальный кролик тоже были обманом взрослых.

Взрослые поощряли своих детей верить в них, а когда те становились старше, срывали с их глаз повязку и смеялись над шуткой, убивая веру в магию, за которую ребенок все еще цеплялся. Убивая их невинность. Иногда Тимми задумывался о том, что, возможно, Бог – это тоже всего лишь очередной обман. В конце концов, его родители настаивали, что Он реален, как и Санта-Клаус. Оба они жили на вершине мира и следили за всеми, оценивая людей по тому, были ли они хорошими или плохими. Единственный Санта-Клаус, которого Тимми когда-либо видел, был в торговом центре Северного Ганновера, и тот был обманщиком. Единственный Бог, которого он когда-либо видел, был тот, что висел на кресте перед церковью. Он никогда не видел Бога, но от него требовали, чтобы он верил в Него. Когда он подрастет, они скажут ему, что Бога тоже не существует, и что не имеет значения, если он будет сочинять страшные истории во время церковной службы? Часть его ожидала именно этого. Конечно, он никогда не говорил об этом вслух, даже Дагу или Барри, потому что если Бог существует, то, думая о чем-то подобном, можно навлечь на себя его дурное влияние. Тимми боялся Бога больше, чем чего-либо другого в жизни, за исключением змей и Кэтчера. Вы могли застрелить змею, соседского хулигана или злую собаку из пистолета BB.