Текст книги "Вне морали"

Автор книги: Брайан Фриман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Часть четвертая
Три года спустя

Глава 33

Трясучка Боб жил в трейлере, приютившемся у одной из второстепенных дорог, в нескольких милях южнее Лас-Вегаса. Как и большинство бродяг, обретающихся в здешних местах, появился он из ниоткуда. Трейлер его возник в долине примерно с год назад, на прицепе у тяжелого грузовика, водитель которого, похоже, слишком долго ждал, чтобы отделаться от своего груза и уехать назад, в город. Через день после новоселья на пыльной обочине возле калифорнийской трассы появился корявый столб с плакатом, написанным явно нетвердой рукой:

«Трясучка Боб

Дары Нового Века

Психопоэзия

Говядина-Трясучка»

Ту часть трейлера, где был боковой вход, Боб загородил шторой, поставил там шаткий столик и кассу и начал делать свой бизнес. Он развесил десятка два цепочек со стеклянными бирюльками, звеневшими при каждом порыве ветра, к стенам большими, похожими на пирамиды магнитами прикрепил металлические полки-сушилки с плоскими металлическими тарелками, возжег свечи и воскурил благовония, понавешал, свернув в трубочки и перевязав пурпурными ленточками, листки с рукописными эпическими стишками, размноженными на старом ксероксе.

Вскоре у него появились постоянные клиенты. Но приезжали они не затем, чтобы послушать веселый перезвон стекляшек и эпическую поэзию, а за ссохшимся мясом: за бифштексом-«трясучка», цыпленком-«трясучка» и индейкой-«трясучка» под различными экзотическими соусами вроде терияки или кахун. Вся снедь хранилась в коробках из-под обуви, стоявших в недрах старого холодильника. Основными покупателями являлись шоферы-дальнобойщики. Первые два остановились возле заведения Боба из любопытства – понравилось, а дальше пошла молва по шоферской сети всего юго-запада. «Как? Ты не видел Трясучку Боба? Зайди обязательно». Заходили к Бобу семь дней в неделю, все двадцать четыре часа в сутки, ведь перерыва он не делал. Если оказывалось, что Боб спал, его будили, и он кормил гостей своей «трясучкой». Относись Боб бережнее к деньгам, которые зарабатывал, через полгода он смог бы открыть хороший ресторанчик в городе, стать законопослушным налогоплательщиком, а не прятаться от правительственного радара, ползая под ним. Но деньги у Боба не задерживались: одна половина их исчезала в металлических игральных автоматах, а другая превращалась в груду пустых бутылок из-под джина. Вылетая из трейлера и скапливаясь вокруг него, они оживляли пустынный пейзаж бриллиантовым блеском. Казалось, особенно на закате, что трейлер стоит среди алмазных россыпей.

Самоубийство Трясучка Боб совершил год назад, но его тело пока еще не узнало об этом.

Первыми об этом заговорили дальнобойщики. По их мнению, тогда Боб выглядел нормально для человека, затерянного посреди пустыни, но с тех пор начал резко стариться. Он перестал бриться, лишь изредка подстригая клочками длинную седеющую бороду. Волосы свисали ниже плеч нечесаными прядями. Кожа посерела и сморщилась, глаза потухли и ввалились. Питался он своей же «трясучкой», с каждым днем худел и в конце концов высох до пятидесяти килограммов. Он не мылся и не стирал одежду, которая состояла из джинсов и футболки с надписью «Лас-Вегас», болтавшейся на нем, как на фанерной доске. Вонь в трейлере стояла такая, что многие отказывались заходить в него. Клиенты стали жаловаться, что и его «трясучка» неприятно попахивает. В ответ Боб просто открывал окно, впуская в трейлер знойный, наполненный пылью пустынный воздух.

В казино его больше не пускали, заворачивали при входе. Вместо этого раз в несколько дней он сидел в баре, расположенном в полумиле от трейлера, играл в видеопокер до тех пор, пока бармена не начинало подташнивать от вони и тот не прогонял его. Тогда Боб брал еще одну бутылку джина, тащился к себе, выпивал ее и, не успев выбросить, отключался. Утром или когда кто-нибудь слишком сильно колотил в стену, Боб вставал и выкидывал бутылку.

Последняя ночь выдалась не как обычно одно-, а двухбутылочной. А может, это были две такие ночи подряд или даже три – Боб уже не знал.

Он мало что помнил. По телевизору ему сказали, что сегодня среда, но в какой день у него начался запой, Боб представления не имел. Последний посетитель приехал к нему ближе к вечеру, после чего он только и делал, что пил, спал, просыпался, опять наливал себе стакан джина и снова заваливался. И вот на тебе – уже и среда.

Боб вздохнул. Ему хотелось помочиться.

Он встал, пошатнулся и уперся в стену, сохраняя равновесие. Трейлер покачнулся перед его глазами, голова закружилась, но через несколько секунд все прошло – трейлер и голова встали на место. Боб ступил с матраса на пол, увидел, как от него в разные стороны брызнули тараканы. В полуметре от него валялись две пустые бутылки. Боб сел на корточки, поднял их, посмотрел внутрь. В каждой нашлось немного джина, совсем немного, но вполне достаточно, чтобы смочить воспаленный язык. Боб поочередно запрокинул их, подержал надо ртом, повертел языком в горлышке, слизывая остатки. Организм его был настолько отравлен алкоголем, что даже такое незначительное его количество вызвало в желудке колики. Боб несколько раз сглотнул, чтобы сдержать тошноту.

Он взял бутылки за горлышки, повел взглядом, ища свои сандалии, увидел их под стулом, сунул в них босые ноги, зашлепал к боковой двери трейлера. Сандалии больно стучали ему по пяткам. Щеколды на двери давно не было. Боб коленом открыл дверь, и в трейлер ворвался яркий дневной свет. Боб, голый, шурша сандалиями, направился в расстилавшуюся за его жилищем пустыню.

Солнце жгло невыносимо, напоминая желтый факел, разгоревшийся над холмами. Боб прищурился. Кожа раскалилась и натянулась, грозя изжариться и лопнуть. С каждым вдохом внутри его разгоралась и жгла легкие домна.

Пенис скрючился, готовый низвергнуть в любую секунду. Боб стал мочиться на землю. Жидкость была идеально чистой. Поднялось облачко пыли, затем в небольшой ямке в земле образовался водоем. Боб продолжал мочиться. Брызги попадали ему на пальцы. Он с таким напряжением смотрел на исходившую из него струю, словно это была кровь его жизни. Водоем пенился и сильно отдавал джином. Пройдет всего несколько секунд, и он высохнет, испарится на удушающей жаре.

Струя перешла в капе́ль.

Швырнув вверх одну из бутылок, Боб смотрел, как она играет и искрится на солнце. Описав небольшую дугу, бутылка ударилась о землю. Боб услышал шуршание стекла на песке, увидел, как во все стороны от нее взметнулись клубы пыли и песка. Он осторожно повторил ритуал со второй бутылкой, наслаждаясь свистом рассекаемого ею воздуха и стуком от ее падения.

Бутылок валялось много, до сотни. Это его маленькое частное минное поле. Большинство бутылок покрыла пыль, но последние были девственно чисты, сверкая на солнце яркими, словно лазерными, лучами.

Боб покосился на пустыню. Он простоял всего несколько минут, и пора было уже возвращаться в трейлер, который хотя и не спасал от жары, но там по крайней мере тело не страдало от прямых солнечных лучей. Иссохшая кожа обгорала так часто, что кое-где на ней появились маленькие гноящиеся, никогда не заживавшие ранки. Здесь, на горячем солнце, они чесались невыносимо.

Боб медлил возвращаться, терпел.

Поначалу он не понял, что привлекло его взгляд. Он видел те же чахлые, продубленные ветром темные жесткие кустики, редкие кучки юкки, похожей на карликовые деревья. Они находились там же, где и всегда. Такими же были и далекие холмы. Блестели алмазами, как и всегда, стекла разбитых бутылок.

И все-таки что-то было не то.

Какой-то беспорядок в пейзаже. Боб обвел глазами пустыню, но не там, где солнце весело играло по его минному полю, куда он бросал свои бутылки, а за ним. Вдали и чуть в стороне под кустом объявились какие-то странные, тускло мерцающие предметы, крошечные алмазики, которых Боб раньше здесь не видел.

«Откуда они тут взялись?» – вяло подумал он.

Боб пожал плечами. Сам не понимая зачем, наверное, из любопытства, он зашаркал через пустыню к кусту, и чем ближе Боб подходил к нему, тем быстрее шел. Последние два десятка метров он преодолел почти бегом. Он давно потерял форму, потому быстро устал и задыхался, но продолжал семенить. Приблизившись к кусту, он остановился как вкопанный, разглядывая привлекшие его внимание блестящие предметы.

За сверкающие бриллианты Боб принял словно осыпанные звездами, поблескивавшие разноцветными огоньками части женского тела, большая часть которого была покрыта грязью.

Она лежала лицом вверх, полускрытая нависшим кустарником, в чем мать родила, безжизненная, неопределенного возраста. Кожа съежилась и местами лопнула, открытые глаза на жаре выпеклись и превратились в маленькие светящиеся точки, светлые волосы стали серыми от пыли. Рот раскрыт, словно в безмолвном крике, в него, на нечаянный пир, вползала вереница жуков. В безобразном трупе с трудом угадывалась фигура человека, не то что женская красота.

Боб опустился на колени.

Она пристально смотрела на него. Губы, совершенно бесцветные, сложились в улыбку. Боб осторожно, словно боясь, что она вдруг проснется и схватит его, протянул к ней руку. Но она продолжала оцепенело лежать. Кожа на ощупь напоминала наждачную бумагу.

Вдруг ее лицо исказилось. Боб затрясся. «Неужели она все-таки живая?» – забилась в его мозгу кошмарная мысль.

Он в ужасе смотрел на нее. Его рот раскрылся в сдавленном крике, исторгшемся из души, когда он увидел, как из ее носа, выворачивая ноздри, протиснулся жирный черный жук и наставил на него свои длинные усы-антенны. Боб отпрянул, попятился, потом вскочил и бросился бежать куда глаза глядят. Он устремился не к трейлеру, а, неуклюже переваливаясь, помчался к трассе. Сандалии слетели с него, но он не замечал этого. Безразличный к острым камням, царапавшим и полосовавшим ему ноги, с каждым шагом оставляя за собой кровавый след, Боб бежал, не сбавляя скорости и не оборачиваясь, будто боялся, что призрак жуткой девицы преследует его, наступая на пятки.

Глава 34

Серена Диал из главного полицейского управления Лас-Вегаса передвинула темные очки на кончик носа и принялась разглядывать тело.

– Замечательно, – пробормотала она.

Она ни к кому конкретно не обращалась, тем более что никого рядом не было, да и вид ей не нравился. К трупам, найденным в пустыне, она питала особое отвращение. Все они выглядели одинаково, словно пролежали на песке и солнце лет сто, а те, что иногда попадали к ней после хищников, являли собой еще более ужасающее зрелище – выклеванные глаза, свисающие куски плоти, торчащие белые кости. Нередко они возвращались к Серене в ночных кошмарах. Обычно она сталкивалась с иными трупами – с ножами в спине, с пулевыми отверстиями. Если на них не было крови или к ее приезду она вся вытекала, то смотреть на них можно было даже без рвоты. По крайней мере они выглядели как люди. Не так, как этот ужас.

Определенно женщина. Это определяется сразу. Солнце, конечно, сильно меняет тело, особенно если оно пролежало на нем очень долго, но случаев исчезновения пенисов пока не отмечалось. Груди, правда, становятся плоскими. «У нее они, правда, сохранились неплохо, – внезапно подумала Серена. – Занятно». Труп лежал, поблескивая на солнце, вперив в Серену остекленелые глаза. «Тоже интересно».

Серена села на корточки, вытянула голову, принялась дюйм за дюймом осматривать тело, не дотрагиваясь до него. Она начала с подошв, затем оглядела ноги, больше, чем требовала необходимость, рассматривала промежность, живот, груди и наконец лицо и губы, которые выглядели готовыми для жуткого поцелуя.

Серена поднялась, достала из кармана цифровой диктофон, включила его и наговорила несколько фраз.

Ветер ерошил ее длинные, до плеч, пышные черные волосы. Высокая, статная, красивая, она была похожа на киноактрису, за кого ее и принимали все, кто впервые сталкивался с ней здесь, в Лас-Вегасе. Поэтому вне работы она облачалась в «панцирь», от которого, как мячики, отскакивали нежелательные типы, подвыпившие искатели легких знакомств. Серена была высокой, гибкой и хорошо сложенной. Носила футболку без рукавов, заправляя ее в тугие полинявшие джинсы. Мускулистая, сильная, она много времени проводила в спортзале. От постоянного нахождения на солнце кожа покрылась золотистым загаром.

Ей было тридцать пять лет. Глаза, обычно скрытые за абрикосового цвета стеклами солнечных очков, были изумрудного цвета. Рот маленький, с бледными губами. Выглядела она на свои годы и не старалась казаться моложе. Фактически лет с восемнадцати превратилась во взрослую красивую женщину. Замечать свой возраст стала недавно, разглядывая себя в зеркале. Раньше он ее попросту не интересовал. Теперь же Серена часто задумывалась над тем, как она будет выглядеть с течением лет.

Девушку, лежавшую у ее ног, наверняка интересовало то же. Она этого никогда не узнает. Такой, как сейчас, она, конечно же, себя не представляла.

– Возраст, – заговорила Серена, включая диктофон. – Не могу сказать. Придется подождать медицинского заключения. Думаю, двадцать с небольшим. Причина смерти – на первый взгляд тяжелая травма головы. Запекшаяся кровь в волосах, ближе к затылку. Не исключено, что череп разбит. Невозможно определить, нужно поворачивать труп. Волосы – черные, окрашенные в светлый цвет. – Серена окинула взглядом место вокруг тела. – Убита не здесь, слишком мало крови на земле. Кто-то привез сюда тело и оставил под кустом. Полностью обнажена. Признаков сексуального насилия – кровоподтеков, сломанных ногтей, ран в области таза, царапин – нет. Ран на видимых частях тела тоже нет. Но все равно проверим всех подозрительных типов. Время смерти? Не могу даже предположить. Сомневаюсь, что врачи сумеют определить точно. Навскидку – дня два назад. Окоченение наступило давно. Хорошо, что хищники не успели до нее добраться.

Внезапно ее осенило. Она осторожно ткнула морщинистую грудь мертвой девушки пальцем.

– Ну естественно, – пробормотала и поднялась. Серена продолжила запись: – Уши проколоты, но сережек нет. Нет ни колец, ни часов. Ногти на руках и ногах покрыты красным лаком, на лице следы сильного макияжа. По всему телу наклеены блестки.

Серена услышала шаги за спиной, потом голос:

– Привет!

– Осторожнее ступай, Корди, – предупредила Серена, не оборачиваясь.

Она понимала, что никаких разгадок тут не увидит. Трупы в пустыне обнаруживались нередко, и по большей части никаких улик возле них она не находила. Неудивительно. Бросали своих жертв в пустыне Мохаве на растерзание солнцу и животным главным образом гангстеры из старой части Лас-Вегаса, тертые парни, умевшие заметать следы.

Корди притворился обиженным.

– Не учи, я тебе не салага. Правила знаю, – огрызнулся он.

В последние полгода Кордеро Элиас Анхель был ее напарником. Серена, заслужившая у своего начальника, лейтенанта, репутацию человека сложного, ни с кем не уживалась больше двух-трех месяцев. С Корди же они сошлись. Он был парень исполнительный, делал что необходимо, бегал куда нужно и ни разу не попытался подкатить к ней. Он предпочитал молоденьких невысоких блондинок. Кроме того, он был на двадцать сантиметров короче и на шесть лет младше Серены. По этим причинам никакой романтики между ними и не возникло.

Такая женщина, как Серена, не могла не привлекать внимания. Предложения о встрече она получала часто и даже иногда ходила на свидания. Правда, заканчивались они раньше, чем наступал вечер. Поклонников отпугивали ее тяжелый взгляд и грубоватые манеры. Бывало так, что сексом она не занималась по нескольку лет кряду. Ей удавалось убеждать себя в том, что он ей не нужен.

В отличие от нее Корди вел насыщенную жизнь. За время совместной работы Серена видела его с шестью разными девушками, от двадцати до двадцати трех лет. Ни одна из них не продержалась дольше первой гимнастики в постели. Для двух последних это случилось впервые. Так, во всяком случае, уверял сам Корди. Серена одернула его, заявив, что хвалиться такими вещами гадко. В ответ Корди лишь усмехнулся. Серена замолчала, чтобы не разругаться и с ним. С тех пор вопросы пола они не обсуждали.

Он был симпатичным малым, вот только маловат ростом. Одевался всегда безупречно. Сегодня на нем были цветастая рубашка «Томми Багама» и черные шелковые брюки. Черные как деготь волосы Корди нещадно мазал кремом и зачесывал назад, ото лба к затылку. Кожа у него была смуглая, его белые зубы на ее фоне казались жемчужными. Карие глаза сверкали, как у хищника.

Серена ткнула большим пальцем в сторону трейлера:

– Что узнал?

– Жалкий старик, – отмахнулся Корди. – Хотя, в общем, не такой старый, но одряхлел. Пил крепко. Не ложился спать без бутылки джина. Видишь, повсюду битое стекло? Это он туда бутылки бросал. Прямо из трейлера.

Серена отметила внушительный размер поля, усеянного осколками.

– Скажи лаборантам, пусть приедут сюда вместе с судмедэкспертами и проверят все осколки.

– Ага, – буркнул Корди.

– Через пару месяцев нам придется снова приезжать сюда, за разложившимся Трясучкой Бобом. Кстати, как он там?

– Увидев тело, бросился наутек. Так голый и чесал вдоль дороги, пока какой-то шофер не догадался позвонить в полицию. Когда его догнала патрульная машина, он забормотал что-то про труп, который ожил и гонится за ним.

– Ему знакома эта девушка?

– Нет, – покачал головой Корди. – Он говорит, что впервые увидел ее. Вышел помочиться и заметил труп. Ха, вот сюрприз. Представляю! – Он хмыкнул.

– Во сколько это было? Он не в курсе, как эта посылка тут оказалась? Может, что-нибудь слышал или видел?

– Ты смеешься? Чего он мог видеть и слышать, если последнее время только и делал, что джин глушил? Сама подумай!

– Вот я и думаю, что черта с два мы что-нибудь о ней выясним, – вздохнула Серена. – А ты не проверял, в трейлере крови нет нигде?

– Есть. Но это его кровь, Боба. Он ноги поранил, когда отсюда улепетывал. Небольшие капельки. Когда башку пробивают, ее выливается гораздо больше. Можешь мне поверить, я все там оглядел. К тому же он там не убирает, следы бы остались. Девушка в трейлер не заходила, точно. Иначе бы она просто задохнулась. Там запашок – убийственный. Но его индейку-«трясучку» я попробовал. Ничего штука, под соусом кахун. Но ты лучше туда не ходи, там вонь такая стоит – в обморок упадешь.

– Если там такой аромат, наверное, водилы к нему давно не заглядывали.

– Водилы – что? Слабаки. Я – мексиканец. У нас желудки луженые, сушеный красный перец спокойно едим.

– Слушай, красавчик, есть такая штука, сальмонелла называется. От нее не только гринго поносом страдают.

– Успокойся. Представь, что я съел его «трясучку» ради тебя, проверял, не прячет ли он чего-нибудь противозаконное в мясе. Теперь мы с тобой знаем – не прячет. Другая бы на твоем месте мне бы спасибо сказала.

– Ты меня поразил, красавчик. Какое самопожертвование. Ладно, хвалю.

Она опять оглядела тело девушки. Ей хотелось прикрыть ее, отдать маленькую дань уважения. В Лас-Вегасе случались загадочные преступления, не вызывавшие у Серены ни удивления, ни каких-либо эмоций. Однажды она разыскивала подозреваемую, стриптизершу, а нашла грудастого мужчину с внушительным оборудованием. В другой раз Серена расследовала убийство карлика, которого два подростка – искателя острых ощущений приковали к самодельным ко́злам и разорвали на части. Доводилось ей арестовывать и мужчину, он голышом прогуливался по главной улице города, ведя на поводу двух козлов. Как только где-нибудь происходило что-нибудь странное, страшное или дикое, Серена через несколько минут уже была на месте. Очень редко она сталкивалась с преступлением интересным, по-настоящему таинственным, мрачным, с глубокими корнями. Это ей подсказывала интуиция. К примеру, вот как сейчас. Интуиция говорила ей, что Серена стоит на пороге необычайно увлекательного расследования.

Разгадывая убийства, особенно молодых женщин, она ощущала не только профессиональный интерес, но и особую боль. Вспоминала себя, молоденькую девушку, приехавшую из провинции в Феникс, и хорошо понимала: сложись обстоятельства иначе, и она, вот как эта несчастная, тоже оказалась бы в пустыне.

– И как же тебя зовут, розочка? – пробормотала Серена себе под нос.

– Похоже, наша кавалерия летит, – сообщил Корди и показал на дорогу, где из-за поворота выруливали полицейские машины и «скорая помощь». – Только не говори, что мне придется жариться в этом пекле еще пять часов, пока они станут тут все обнюхивать.

– Нет. Наша с тобой задача – оградить место и передать его Нойссу. Вечерок на солнышке ему не повредит. Потом мы побеседуем с врачами, вдруг они заметят на теле что-нибудь, что я пропустила, после чего отправимся выяснять, кто эта девушка и как она сюда попала.

– Как ты намереваешься идентифицировать тело, которое никто не собирается узнавать?

– Ну, прежде всего ты попросишь выслать нам по факсу все заявления о пропаже девушек, белых, от тринадцати до тридцати лет, поступившие за последние две недели.

– Как их собрать? В папку или на компакт-диск?

– Сердцеед чертов, ты меня понимаешь или нет? Я сказала: за две недели, а не за два года. Не переживай, это пустая формальность. Я очень удивлюсь, если наша героиня окажется в данном списке.

– Почему?

– Потому что скорее всего она вращалась в таких кругах, где пропажа человека не считается трагедией.

– Ясно. И что мы предпримем потом?

– Пойдем по стриптиз-клубам.

Корди застонал от счастья:

– Ну, повезло так повезло. Мамочка, вот это денек! Думаешь, эта крошка работала стриптизершей? Наверное, с шестом она выглядела получше. Такую увидишь и женишься.

– Заткнись, Корди.

– Все, заткнулся. А как ты определила, что она стриптизерша? Ты чего-нибудь тут находила? Карточку из стриптиз-клуба, например?

Серена пожала плечами.

– У нее в груди имплантаты. Вот почему она не ссохлась. Лобок побрит, лишь вертикальная полоска волос оставлена. На груди и бедрах рассыпаны блестки. На левой груди татуировка – маленькое сердечко. Складываем эти факты и получаем вывод – девушка вертелась у шеста.

– Вон оно что. Значит, придется обойти штук четыреста клубов. Не говоря уже о фирмах, поставляющих девок по вызову.

– Корди, она стриптизерша, а не шлюха. Шлюхи не обсыпают себя блестками. И груди не увеличивают. Подобное делают для выступлений. Начнем с самых известных клубов и будем надеяться, что среди них она и выплывет. Такие цыпочки по второсортным дырам не шатаются.

Корди улыбнулся:

– Ну, ты начальник, тебе виднее. Считаешь, что я должен весь день толкаться среди полуголых женщин? Ладно, я готов пострадать.