Текст книги "Непобедимая Моди"
Автор книги: Брайан Джейкс
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Мы во многом разные, Горас, ты и я. Мы похожи и не похожи друг на друга. Было когда-то много барсуков, которых называли Табурами. Они посвящали жизнь миру, умножению знаний. И были воины, одержимые Жаждой Крови. Когда размножилась в мире нечисть, понадобилось много воинов и намного меньше ученых. Был у меня брат, как и ты, обуянный Жаждой Крови. Многие сезоны назад видел я его в последний раз. Может быть, кости воина уже давно побелели под солнцем… Однако вернемся к нашим дням. Поведай мне, что привело тебя сюда?
Горас почувствовал доверие к старому барсуку. Он рассказал все о себе, о своей жизни. Горас говорил, а взгляд его то и дело перебегал к Саликсе. Она все время молчала, и даже очертания ее терялись в темноте, однако Горас чувствовал ее доброжелательность. Табура слушал с закрытыми глазами, не перебивая. Даже когда Горас закончил рассказ, Табура некоторое время не открывал глаз, оставался бездвижным.
– Скажи мне, Горас, примешь ли ты мою помощь? Вижу я, что тебе еще многое нужно узнать, многому научиться. Табура мог бы стать твоей опорой. Поразмысли, а утром дашь ответ.
Горас не знал других барсуков, кроме своих деда и бабки. Конечно же, его сразу потянуло к родственникам, хоть и очень дальним.
– Табура, – ответил он, – ты ко мне очень добр. Помощь твоя весьма кстати. Говори, что мне делать.
Старый барсук едва заметно улыбнулся:
– Мы с Саликсой собираемся посетить аббатство Рэдволл. Много я слышал об этом месте. Ты уже знаком с жителями аббатства и мог бы нас представить.
Горас поднялся, показывая на темный силуэт на востоке.
– Конечно, буду рад. Сейчас же и пойдем, тем более что идти недалеко. Уверен, что они нам обрадуются.
Табура вытянул вперед лапу:
– Дай мне твое оружие, я буду на него опираться, как на посох. Саликса, иди с Горасом вперед, я за вами, без спешки.
Они спокойно пошли через равнину, Табура чуть позади. Горасу показалось, что тот не хотел мешать более юным. Саликса, однако, шла молча, и Горас решил проявить инициативу:
– Вы с Табурой родственники? Он твой дед?
Барсучиха нагнулась, сорвала мелкий цветок, понюхала его:
– Скабиоза. Говорят, от сыпи помогает. Мне цветочек нравится, особенно сиреневый. Нет, Табура мне не родня, но он добр и мудр, он мне вместо отца. Учит меня целительству. Я выучила множество растений, даже древесную кору и корни.
Горас принял от нее цветок.
– Как вы познакомились?
Саликса обернулась, убедилась, что старик не слышит.
– Я знаю только то, что он мне сказал. Я тогда была слишком мала. Осталась сиротой, без родственников. Как-то Табура столкнулся с мелкой шайкой бродяг. Они звали меня полосатой собакой и держали на веревке. Табура дал мне имя Саликса. Так называется ива на древнем наречии. Он сказал, что я стройная, как побег ивы.
Горас кивнул:
– Спасибо ему. Знаю я, каково все время слышать: «полосатый пес, полосатая собака». А бродяги?
– Я спрашивала его. Но он не ответил и попросил больше об этом не заговаривать. Потому что он отослал их туда, где они не смогут больше причинить вреда ни одному живому существу.
На этот раз Горас повернул голову к Табуре. Странным ему казалось, что такой спокойный, кроткий барсук мог кого-нибудь уничтожить. Саликса сорвала еще какое-то растение:
– Горечавка полевая. Цветочек маленький, синенький, звездочкой. Отвар хорошо лечит раны.
В этот момент Горас понял, почему так поступил кроткий Табура. Он почувствовал, что и сам поступил бы так же со всяким, кто попытался бы причинить вред этому нежному созданию.
Осбил и его землеройки заметили со стены приближение незнакомцев.
– Эй, кто идет, друг или враг, остановись, назовись! – крикнул Осбил.
– Лог-а-Лог Осбил! Здесь Горас, со мной двое друзей.
Осбил, разумеется, обрадовался, услышав свой новый титул из уст барсука. Он тут же отправил двух землероек встречать Гораса и его товарищей. Сам он подождал, пока путники подойдут поближе, и полушепотом предложил им пройти к северной калитке, так как с юга разбит лагерь бурых крыс.
У дверей Большого зала Гораса и его друзей радушно встретил сам аббат:
– Горас! Рад видеть. Прошу вас и ваших друзей, входите, входите. К сожалению, добрыми новостями порадовать не могу, однако проходите сразу в кухню. Брат Хондрус поприветствует вас ужином, а там и побеседуем.
Им подали овощной суп со свежими пирожками в похрустывающей корочке. Горас представил своих друзей. Услышав имя старого барсука, аббат поднял брови:
– Очень рад, сэр. Ученым известно, что титул Табура носят лишь мудрейшие из мудрых барсуков. Для нас большая честь приветствовать вас в аббатстве. Позвольте узнать, что вас к нам привело?
Табура вежливо поклонился аббату.
– Ученым вообще мало что известно. Вам, однако, отец настоятель, очень много известно об истории и традициях барсуков. А среди причин, приведших меня под ваш гостеприимный кров, не последнее место занимает желание отведать великолепной кулинарии брата повара.
Хондрус заулыбался и поклонился.
Старый барсук сжал лапу аббата.
– С первого взгляда на вас, отец настоятель, я понял, что на ваши плечи давит куда более серьезный груз проблем, нежели мои. Поэтому давайте сначала обсудим то, что мучит вас, подумаем, что предпринять в сложившейся ситуации.
Аббат принялся рассказывать о напастях, свалившихся на аббатство, а Горас смотрел на Саликсу. Его очаровало это стройное, нежное создание. Казалось, она лучилась покоем и добротой, смотрела на мир с любовью ко всему живому. Горас даже про ужин забыл.
Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что Табура заснул. Он смежил веки, дыхание его затихло, на окончание рассказа не реагировал ни движением. Все хранили почтительное молчание, пока старец наконец не открыл глаза.
– Уже поздно. У иных из вас и дела неотложные… Отдыхайте, занимайтесь своими делами, а я посижу здесь, поразмышляю.
Командор забеспокоился:
– Но вам тоже нужен отдых, сэр. В таком почтенном возрасте…
Старый барсук покачал головой:
– Тело и разум мои повинуются дисциплине. Беда к вам нагрянула. Гибель друга, пропажа драгоценного меча, орды нечисти под стенами аббатства, – что в сравнении с этим заботы старого барсука? Идите, идите, оставьте меня.
Аббат Даукус, однако, проводил Табуру в Пещерный зал.
– Располагайтесь в этом удобном кресле у очага. Я позабочусь, чтобы вас не беспокоили. Кстати, если не секрет, какие мысли тревожат вас?
Табура потрепал лапу аббата, хрипло хохотнул:
– Мысли о моей воспитаннице Саликсе да о молодом Горасе. Заметили, как он на нее смотрел и как она на него поглядывала? Солнце и луна, бушующее пламя и тихое озеро. Судьбы их сплетены, я вижу это и стараюсь уберечь от невзгод.
Аббат вспомнил пару молодых барсуков, их взгляды. Он улыбнулся:
– Воистину вы мудрейший из мудрейших, дорогой Табура.
Табура одарил аббата одной из редких своих улыбок:
– Спокойной ночи, отец настоятель. Встретимся, когда солнце взойдет.
29
Моди, Рангвал и Орквил свисали с нижней ветви платана, подвешенные за лапы. Кончиками когтей лап они едва доставали до земли. Рядом дежурили четыре охранника: два горностая, куница и жирный хорек. Почему-то их не били, над ними не издевались. Виска и его нечисть расположились на полянке, не обращая внимания на пленных.
Орквил виновато пробормотал:
– Простите, ребята, это из-за меня.
Рангвал подмигнул ему:
– Брось, приятель, не мучай себя попусту. С кем такого не бывает… Правда, Моди, дорогая?
Зайчиха глянула вверх, на свои связанные лапы.
– Что верно, то верно, друг. Я этого трижды клятого лиса вовсе не заметила. Экий, дьявол его побери, проныра, во!
Орквил не мог подавить дрожи в голосе:
– Они небось выдумывают сейчас для нас страшные пытки.
Рангвал скрипнул зубами:
– Ух, показал бы я им, не будь я здесь подвешен, как белье на просушку.
Моди с ним согласилась:
– Твари трусливые. Не будь я привязана, я бы им сейчас наломала костей…
Рангвал повернул голову к Моди:
– Давай их маленько подразним.
Орквил озадачился:
– Как?
Рангвал подергался, разминая затекшие конечности.
– Ты послушай – и поймешь. Моди, дорогая, не желаете ли открыть бал?
Моди повысила голос, чтобы было слышно всем, и начала:
– Они оставят нас здесь висеть до старости, потому что боятся нас, во!
Один из стражников поднялся и направился к Моди:
– Заткнись, кролик! Кишки выпущу!
Моди сделала замысловатый кульбит, и стражник отлетел кувырком, получив мощный удар лапой в горло.
– Ха-ха! – подключился Рангвал. – Видели такого идиота? Подходи, следующий! Давайте, быстренько в очередь, по одному подходить, не толпиться!
Несколько разбойников Виски встали, лапы их потянулись к оружию.
– Сидеть! – рявкнул Виска. – Не мешать! Я мыслю.
– Но они нас оскорбляют, кэп! Нельзя им этого разрешать.
Виска пригнулся к Ферти и отвесил ему оплеуху:
– Тебя, дурака, ничем не оскорбишь. Заткнись!
Нечисть опустилась на место, мрачно вслушиваясь в буйные выкрики пленников.
Приободрившийся Орквил подключился к двоим своим друзьям:
– О-го-го! Я ростом невелик, но норовом ужасен! Налетай все разом, раскр-р-рошу!
Взбешенный Виска схватил кусок веревки и затянул на конце узел.
– Они мне нужны живыми, но шкуру-то им можно и попортить. Сейчас они заговорят по-другому.
Тут к Виске подскочил горностай Пятая Нога. Он как раз стоял в карауле.
– Капитан, с тобой там говорить желают.
– Кто еще? – Лис продолжал заниматься веревкой, украшать ее узлами.
– Маггер, – прошептал горностай.
Виска сжал веревку, глаза его сузились. Он тут же снова расслабился, помахал веревкой.
– Старый приятель Маггер. Я-то полагал, что он давно покойник. Что ж, давай его сюда, коль он жив и здоров.
Пятая Нога понесся за Маггером, а Виска сидел и улыбался от уха до уха.
Пленники угомонились. Никто, казалось, не обращал на них внимания. Да и шайка притихла в ожидании нового развлечения.
– Во-во-во-во-во! – вдруг забеспокоилась Моди. – Посмотрите, что творится!
На поляну нерешительно ступил Маггер. Все взгляды сразу же направились на волшебный меч в его лапах. Он приблизился к Виске, кивнул ему:
– Привет, кэп.
Златолис поднялся, оставив кистень на земле; небрежно помахивая веревкой, приблизился к своему бывшему помощнику и радушно его приветствовал:
– Привет, Маггер, привет. Рад тебя видеть. Присядь, перекуси. У нас немного угощения, но чем богаты, тем и рады.
Маггер неуверенно косился по сторонам, не садясь, про угощение как будто не слышал. Лапы его ни на мгновение не выпускали меч.
– Ты на меня не злишься, кэп?
Виска изумился:
– Злиться на тебя? Да за что, друг?
– Когда бурые напали, меня в лагере не было, я в лесу жратву собирал, – соврал Маггер. – Вернулся – все пусто, вас нет. – Он избегал встречаться взглядом с капитаном, глядел в землю, постоянно шаркая то одной лапой, то другой.
Виска наслаждался неуверенностью Маггера. Он спросил легким, непринужденным тоном:
– Ну и что ты потом делал, где ты добыл этот прекрасный ножик?
Одна ложь влечет другую, и Маггер продолжил вранье:
– Я его добыл у большой бурой крысы.
Команда молча наблюдала. Виска прищелкнул языком:
– Прямо так взял и отнял?
– Нет, кэп. Случилось это так: я увидел четырех крыс, спящих вокруг костра. Меч торчал рядом, воткнутый в землю. Ну, они спали, а я подкрался, меч схватил и всех четырех порубил. И пошел вас искать.
Виска медленно двинулся к Маггеру, не сводя взгляда с меча. Маггер почуял опасность, опустил лапу и положил ее на рукоять. Виска остановился в шаге от него и печально покачал головой:
– Нехорошо, Маггер, нехорошо. Я оставил кистень, вон он лежит, на земле. Что я могу против меча, невооруженный, вот, только веревки кусок. Оставь себе меч, ты его заслужил. Ты убил им четырех бурых крыс! Правда, ребята? Заслужил?
Все послушно закивали, не совсем понимая игру капитана, да и не стараясь в ней разобраться.
Маггер снял лапу с рукояти, оглянулся на команду. Тут же из глаз его брызнули искры. Веревка хлестнула по глазам, Маггер с воплем свалился, а Виска снова и снова изо всех сил хлестал его по глазам, по носу, по щекам, пока не понял, что с Маггером покончено.
Меч, вытащенный Виской из-за пояса Маггера, разрезал пояс и рубаху несчастного. Тяжело дыша, лис стоял над поверженной куницей.
– Предатель! Оборотень! Ты удрал, как только почуял опасность! Бросил меня, бросил команду. А теперь вернулся и врешь напропалую. Виска такой дурак, чтобы поверить твоей брехне! Кто теперь дурак?
Виска схватил Маггера за ухо, вздернул его голову, занес меч. Команда затаила дыхание. Мгновение – и капитан уже поднял отрубленную голову. Очередное предупреждение всем.
– Видите? Маггер больше не будет врать. Мне дезертиры и предатели не нужны. Все запомнили?
Рангвал и Моди молча наблюдали этот кровавый спектакль. Моди зашептала:
– Главное, пусть Орквил молчит, что это за меч. Незачем им знать, во.
– Верно, верно, – сразу согласился Рангвал. – Но, знаешь, хорошо, что у лиса этого меча не было, когда мы затеяли игру в дразнилки. У него бы лапы зачесались меч на нас испробовать.
– Похоже, еще не все потеряно, – вразумила его Моди. – Он, похоже, к нам направился и меч не забыл, во.
– Вижу. Черт, а я так привязался к своей голове…
Виска остановился рядом, поднял меч до уровня глаз пленников:
– Это не бурых оружие. Скажите-ка мне, где вы видели эту штуку.
Моди открыла рот, и клинок приблизился к ее горлу.
– Где видели? Боюсь, нигде не видели, сэр. Но, позвольте заметить, оно как раз для вас создано. Прекрасно смотритесь с этим мечом, сезонами клянусь, во.
Виска оглядел пленников, занес меч над головой – и ударил.
– Ы-ыххх!
30
Мягкие облака окутали зарю, и новый день засиял нежным, матовым жемчужным светом. Табура сидел в саду, наедине с утром. В воздухе ни движения, замерли листья на деревьях, травинки… К барсуку подлетел птенец малиновки, уселся на складку домотканого одеяния Табуры.
Тут, однако, невдалеке раздались голоса, и малиновка улетела. По просьбе Табуры Саликса пригласила в сад Гораса, аббата Даукуса, Лог-а-Лога Осбила, Командора Рорка, Барбаулу, Кротоначальника Верфа и Бенджо Типпса. Пришедшие расселись вокруг опрокинутой тачки, на которой восседал старый барсук. Брат Хондрус с двумя помощниками притащили тележку с завтраком.
Табура отказался от предложенной овсянки:
– Спасибо, пока не нужно. Я позавтракаю после того, как выскажусь. А вы подкрепляйтесь, пожалуйста. Прекрасно кашка выглядит, оставьте мне немного.
Все получили свои миски, и Табура заговорил:
– Горас, начнем с тебя. По справедливости убийцы твоей родни должны поплатиться за свои преступления. Значит, ты должен искать лиса. Я знаю, что ты будешь преследовать его, если понадобится, вплоть до Темных Лесов. Но, друг мой, главной твоей заботой должен оставаться не лис, а ты сам. Ты должен себя бояться, ибо Жажда Крови может стать твоей смертью. Иди, но прежде пообещай мне исполнить одно мое желание.
Молодой барсук сжал вилы, нахмурился. Шрам на лбу его запылал ярче огня.
– Табура, я должен повиноваться такому мудрецу, как ты. Каково твое желание?
Мудрец повернулся к молодой барсучихе:
– Если Саликса тоже желает того, возьми ее с собой. Пусть она сопровождает тебя.
Горас растерялся.
– Но… Как? – только и смог вымолвить он.
Табура все еще смотрел на Саликсу.
– Саликса, если я попрошу тебя сопровождать Гораса, ты согласишься?
Саликса подошла к Горасу:
– Да, ибо мы оба желаем этого.
Табура улыбнулся им и закрыл глаза.
– Идите, и да будет судьба к вам благосклонна. С согласия отца настоятеля я пока останусь в аббатстве. Ведь Рэдволл лишился целительницы.
Аббат Даукус сжал лапы Гораса и Саликсы:
– Восхвалим мудрость Табуры. Брат Хондрус, прошу, позаботьтесь о припасах в дорогу. Жаль, вы провели в аббатстве так мало времени! Мы желаем вам всего наилучшего. Будьте добры друг к другу, помните, дружба – самый ценный дар, который одно существо может предложить другому.
Барсуки безмолвно удалились в сопровождении брата Хондруса. Когда они ушли, Табура открыл глаза. После краткой паузы Командор озабоченно покачал головой:
– Горас парень хороший, но вот Жажда Крови… Опасная это штука. Не хотел бы я, чтобы моя дочь пустилась в путь вместе с таким одержимым.
Старый барсук смотрел туда, где только что стояла ушедшая пара.
– Саликса мне не дочь, но я заботился о ней так же, как отец заботится о дочери. А эти двое нужны друг другу.
Бенджо Типпс поскреб иголки на голове:
– А вдруг на Гораса найдет его боевое бешенство, что тогда сможет сделать Саликса?
Табура сунул лапу в поясной кошель и достал из него мелкий гладкий камушек.
– Скажи мне, друг, что это?
Бенджо не успел ничего ответить, как Кротоначальник уже объяснил присутствующим:
– Хурр, галечка, камушек гладенький, гранитный. Так?
Все закивали. Старый барсук внимательно посмотрел на гальку.
– Верно. Простой камушек из ручья. Много-много сезонов назад, может быть, когда еще живых существ на свете не было, от какой-то гранитной скалы откололся острый, бесформенный кусок. Без резца и молота он превратился в гладкий, закругленный камушек. Вода ручья сделала это.
Командор кивнул:
– Понимаю, дева смягчит острые углы характера Гораса. Но воде на обработку камня понадобилась уйма времени.
Аббат Даукус ответил вместо Табуры:
– Верно, друг, но Горас и Саликса не камень и вода. И им не понадобятся бессчетные сезоны, поверь мне.
Табура кивнул:
– Хорошо сказано, отец настоятель. Однажды и вас назовут Табурой.
– Ну что вы, – скромно улыбнулся аббат.
Табура принял от Кротоначальника кружку мятного чаю.
– Жизнь покажет. А теперь – что вы знаете о бурых крысах и об их вожде?
Барбаула ответил не задумываясь:
– Этих подлых крыс – несметное количество, а Грантан Кердли – самый жирный, злобный и жадный из них. Сначала ему захотелось отобрать у Гуосим лодки, а потом он на аббатство глаз положил.
– Но здесь он просчитался, – с жаром добавил аббат. – Нас ему не одолеть.
Командор хлопнул хвостом о пол:
– Рэдволл он получит только через наши трупы. Мы будем сражаться до последнего.
Осбил схватился за рапиру:
– Если он хочет войны, он ее получит!
– Итак, Грантан Кердли – невежественное животное, и признает он только грубую силу, – подытожил Табура, переждав всплеск всеобщего праведного возмущения. Он осушил кружку и повернулся к брату Хондрусу. – Приятный чаек, очень приятный. Можно еще кружечку? – И обратился к аббату: – Отец настоятель, вы, разумеется, согласитесь, что война – последнее, к чему прибегнет разумное создание. Война сеет смерть и разрушения.
– Разумеется, друг мой, – вздохнул аббат. – Но разве у нас есть выбор? С нечистью, к сожалению, трудно спорить без оружия.
Табура принялся за вторую кружку чаю.
– И это верно. Но вот что я думаю. Они враги не только нам, но и друг другу. Следует проявить терпение и дождаться, пока армии златолиса и Кердли столкнутся. А они непременно столкнутся. И надеюсь, уничтожат друг друга.
* * *
Грантан Кердли в своем лагере тоже предавался размышлениям. Он пытался для себя решить, что же вкуснее – вареные яйца или мелкая жареная форель. Но его отвлек топот множества лап. Он уже начал привыкать к этому топоту. Сначала морские разбойники гнались за бурыми крысами, затем бурые крысы гнали морскую нечисть. В этот раз снова топала его орда, неслась с дикой скоростью с севера на юг.
Грантан Кердли недовольно крякнул, выплюнул очередную рыбешку в старуху Лаггл, однако резвая старая ведьма ловко увильнула от знака высочайшего недовольства. Вождь свирепо уставился на нее:
– Чем ты меня кормишь? На кой пень мне рыба? Рыба дрянь, в ней кости, острые, колются. У рыбы шкура… чешуя… И эти… скользкие такие… – Он поддел когтем следующую рыбешку, уставился на нее с отвращением. – Бррр! У рыбы глаза. Ты ешь ее, а она подсматривает.
Грантан схватил ближайшего подданного и залепил ему рыбиной по физиономии.
– Я люблю яйца! Я люблю яйца! – внушал он почтительно замершему бурокрысу.
– Ясное дело, великий! Яйца куда как вкуснее! – с энтузиазмом поддержал вождя избиваемый.
Грантан запустил рыбиной в Лаггл, снова промазал. Он вытер лапы о голову побитого бурокрыса и отшвырнул его в сторону.
– Дур-рак! – припечатал он презрительно. – Яйца без костей и чешуек. Если их как следует чистить, конечно. И не подглядывают. Глаз у них нет.
К нему подошел запыхавшийся Стрингл.
– Явился, не запылился, – презрительно проронил вождь, смерив взглядом покрытого густым слоем пыли капитана. – И кто ж вас ко мне пригнал? Сколько их было? Два десятка, десять десятков или одна-единственная сварливая оса? Рассказывай свою сказку.
Стрингл вытянулся по струнке, прикинув на глазок безопасное расстояние от лапы вождя.
– Мы гнали морских бандитов, великий, как ты нас учил, великий. Они от нас сыпались, как ошпаренные лягушки. Так, ребятишки? – повернулся он к жавшимся сзади бурым воинам. Те откликнулись согласным гулом. – Мы ворвались в их лагерь и всех перебили.
– Всех до единого? – уточнил Грантан.
Стрингл попытался выглядеть очень храбрым и очень честным:
– Ну, не совсем всех. Только немножко не всех, Совсем чуточку. Пара-другая жалких трусов ускользнула. Но главное дело мы сделали. Они теперь тебе хлопот не причинят, о великий.
Грантан не доверял хорошим вестям.
– А их главный? Куда он делся?
– Мы схватили его! – выпалил Стрингл.
Грантан выковырял между зубов рыбью кость.
– Так давай его сюда.
Стрингл чуть попятился, собираясь перейти к менее славной части своего правдивого повествования.
– Тут вот и случилась закавыка такая… Мы его собирались доставить, как положено упаковали, честь честью. И тут, откуда ни возьмись, выскочил бешеный здоровенный зверь, ростом с дерево, сам полосатый, глазища красные, страсть. Тычет куда ни попадя громадными вилами и вопит.
– Что вопит?
– Еле… Елавайо-о-о-о-о-о!
– Ела – как?.. Еловая у тебя башка, Стрингл. Ну-ка спой еще.
Стрингл сделал еще шаг назад, запрокинул голову, поднес лапы ко рту рупором и завопил что было силы:
– Й-йелавай-лио-о-о-о-о-о-о!
– Гм… Поешь-то ты неплохо. И что бы это значило?
Стрингл развел лапами, и кто-то из его армии, подурнее, подал голос, желая выручить начальство:
– Боевой вопль, должно быть.
– Ага, боевой… И какого росту тот… полосатый? – обратился Грантан к незадачливому выскочке.
– Здоровенный, и вилы здоровенные.
– Здоровенный… Больше, чем я? – Этот вопрос Грантан адресовал всей своей шайке.
Кому ж неизвестно, что нет зверя сильнее и страшнее, чем их вождь.
Все в страхе молчали. Пришлось Стринглу спасать положение:
– Не-е, великий, ты самый великий… как же можно, чтобы больше… Грантан Кердли – самый великий зверь, это всем известно.
Грантан выпятил необъятное брюхо и гордо обозрел его.
– Значит, полосатый не больше меня. Такой же?
Стрингл помотал головой, чувствуя, что попал в ловушку.
– Нет, великий, не такой.
– С какого перепугу вы тогда от него понеслись? Возвращайтесь, найдите его, принесите мне его вилы, его голову, шкуру, кости – что-нибудь принесите. Убейте, короче говоря.
Малейшее возражение – расплата неминуема. И Стрингл вновь возглавил шествие своего войска по пыльной канаве.
Аббат Даукус не уставал благословлять судьбу, пославшую ему мудрого Табуру. Даже самые строптивые малыши вели себя пристойно в его присутствии. Вот и сейчас мудрец сидел возле пруда, окруженный малышами и взрослыми, которые ловили каждое слово старика. Он подобрал с травы позднее яблоко, легким движением сильных лап разломил его на две половинки. Поднес одну половинку к носу, вдохнул аромат плода.
– Аромат тихой ранней осени… – задумчиво протянул Табура.
Малыши дружно принялись тыкаться носами и другую половинку.
– А каков вкус, друзья! У каждого сорта яблок разный, а столь приятен он… Попробуйте.
Он улыбнулся, глядя, как малыши принялись откусывать – теперь уже от обеих протянутых им половинок, – оживленно делясь впечатлениями.
– Ммм… вкуснотища…
– Бу-урр, нравится, сэрр…
Табура отдал малышам обе половинки.
– Наш славный брат Хондрус и его помощники сделают из этих яблок множество вкуснейших вещей: компоты, кисели, пироги, салаты, запекут с медом и пряностями. И каждое блюдо порадует новым, неповторимым вкусом. Но если вы проголодаетесь, то лучший способ насладиться осенним яблоком… знаете какой?
– Ху-урр… Какой, сэрр?
– Просто возьмите яблоко, ломоть свежего хлеба и кусок зрелого сыра да откусывайте от них поочередно. Яблоко, хлеб и сыр.
Аббат Даукус закивал:
– Верное наблюдение, мудрый Табура. Я и сам так частенько поступаю. Несравненный вкус!
– Вот и отец настоятель подтверждает, что простые удовольствия превосходят всяческие изыски изощренного вкуса. Ничто лучше не утолит жажду, чем простая вода из ручья, ничто не насыщает лучше, чем простая, здоровая пища.
Гранпик Нибло поднялась, расправила передник.
– Клянусь желудком, мудрый сэр, я от ваших речей проголодалась. Эти яблоки осенние еще не совсем дозрели, но у брата Хондруса в кладовке еще прошлогодних много. Да и сыру с хлебом хватит. Малыши, кто со мной?
Малыши зашумели и гурьбой потянулись за матушкой Нибло. Как только они удалились, к пруду подбежал стражник Гуосим и обратился к стоявшему возле Табуры Осбилу:
– Лог-а-Лог, со стены замечена нечисть!
Осбил быстро поднялся на стену.
– Вон, вылезают из канавы на тропу. Бурые…
Стрингл гнал свое воинство в лес.
– Что бы они собирались делать?.. – гадал страж.
Осбил скрипнул зубами:
– Не знаю, что они собираются делать, и знать не хочу, а мы собираемся кинуться на них, как пчелы на мед. Наш шанс. Ригрил, Тигл, сбор Гуосим! Все оружие, и тихо, как щука в ночном пруду.
Узнав о намерении Осбила, Табура, аббат и Командор поспешили к северной калитке. Гуосим уже собрались здесь, Осбил распекал несколько запоздавших.
Даукус попытался воззвать к здравому смыслу:
– Лог-а-Лог, взвесьте обстоятельства трезво. У вас недостаточно сил, чтобы противостоять бурым крысам.
Осбил холодно улыбнулся:
– Мы не собираемся атаковать в лоб, отец настоятель. Мы устроим засаду.
Барбаула положил лапу на плечо Осбила:
– Мы с Качуч начали странствие с вами, и мы не оставим вас и сейчас. Остальные выдры нашей семьи останутся защищать аббатство под руководством Командора.
Осбил крепко пожал лапу выдры:
– Спасибо, друг.
Табура еще раз призвал Осбила одуматься:
– Ваши друзья дают вам разумный совет. Вы затеяли очень опасное предприятие.
Осбил положил лапу на засов стенных воротец.
– Но это именно то, что я обязан сейчас предпринять. У меня на поясе клинок отца. Отец убит бурыми крысами. Я теперь Лог-а-Лог, после моего отца. Закон Гуосим гласит, что Лог-а-Лог должен быть отомщен. Мы спели Песнь Клинка, а убийцы разгуливают под небом. Это позор для Гуосим.
Старый барсук сжал лапу молодого Лог-а-Лога. Он толкнул воротца, распахнул их.
– Понимаю тебя, мой юный друг. Иди, взыщи с убийц цену крови отца. Изгони позор и живи с честью. Но не теряй бдительности, не дай врагу зайти сзади. Да сопутствует тебе удача!
Осбил отсалютовал рапирой:
– И да не оставит вас мудрость еще долгие сезоны, сэр.
И войско Осбила выступило в путь.
КНИГА ТРЕТЬЯ
31
Меч Мартина Воителя свистнул над головами Моди, Рангвала и Орквила, рассек все веревки разом. Рухнувших наземь пленников мгновенно окружили пираты.
Виска раздавал приказания:
– Срубить этот сук. Примотать их за шеи и лапы…
Ветвь быстро срубили, пленников привязали.
– Что, думали, вам конец? – деловито поинтересовался Виска.
Моди снизошла до ответа:
– Подобная мысль промелькнула в моем цепком уме. Рангвал, друг, этот господин несколько облегчил нашу судьбу, не так ли?
– Не спорю, не спорю, – проворчал Рангвал. – От такой прожженной бестии можно ожидать самого неожиданного.
Теперь они стояли плечом к плечу, объединенные срубленной веткой.
– Разговорчивые, значит, – ухмыльнулся лис. – Послушаем ваши разговоры чуть позже. Сейчас прогуляемся к аббатству, навестим ваших друзей. Может, в гости пригласят, ворота откроют. А не откроют, я вас там же, перед воротами, изжарю заживо. Или шкуры сниму. – Он взмахнул мечом и заорал команде: – Идем в аббатство! В канаву не лазить, идти лесом. Марш!
Орквилу приходилось туго. Он почти все время шел на цыпочках, несмотря на то что друзья его пригибались, чтобы облегчить его участь. Его, конечно, предупредили, чтобы он не выдал своего знакомства с мечом Мартина, но он все равно не мог оторвать взгляда от чудесного клинка.
– Надо во что бы то ни стало вернуть меч Мартина, – шептал он Моди.
Внимательно глядя под ноги, зайчиха попыталась урезонить молодого ежа:
– Конечно, конечно, но только не торопи событий. Пока помалкивай и не привлекай к себе внимания, не верти башкой, во. Этот сойкин сын увлечен мечом, как новой игрушкой, не терпится ему на ком-нибудь его испробовать. Выждем, а там видно будет, во.
Немного южнее два барсука опустились на выступ скалы. Саликса вынула флягу лопуховки, передала ее Горасу:
– Есть хочешь?
Горас казался чем-то озабоченным. Он сделал глоток, вернул флягу, кивнув, но от еды отказался. Отвернулся, вглядываясь в тропу, по которой они вышли к скалам. Пламенная отметина на лбу его стала ярче, налилась кровью. Саликса с беспокойством смотрела на своего попутчика.
– Рана беспокоит тебя, Горас? Я могу набрать травок, сделаем примочку.
Горас слегка улыбнулся:
– Спасибо, Саликса, я едва о ней вспоминаю. Иногда слегка зудит, но вполне терпимо.
– Ты беспокоишься из-за меня? Может быть, я тебе мешаю?
– Нет-нет. – Горас нежно пожал ее лапу. – Наоборот, мне никогда еще не было так легко и хорошо, как сейчас, в твоем присутствии. Но я обнаружил, что за нами следят. Не смотри туда, куда я смотрю. Просто держи мою лапу и иди со мной.
– И куда мы пойдем? За нами все еще следят?
Он кивнул, делая вид, что они мило болтают:
– Мы взберемся на эту горушку по уступам, на самый верх. Я заметил, кто за нами следит. Бурые крысы. И очень много, кусты шевелятся, как живые. Но сверху мы от них отобьемся, от любой орды.
Он подсадил Саликсу.
– Горас, тебя не охватит Жажда Крови?
Горас легко поставил барсучиху на следующий уступ.
– Я уже чувствую, как она клокочет во мне. Но я не позволю ей вырваться наружу. Если со мной что-то случится, ты останешься одна.
– Табура дал тебе мудрый совет, Горас.
– О, Табура – сама мудрость. Жаль, что я с ним не встретился раньше. И с тобой… Ну, немного осталось. Еще уступ… Надо поторапливаться, они сейчас нагрянут.
И действительно, из кустов вылетели несколько камней и стрел, застучали по камню. Стрингл, засев в кустах, двинул своих крыс в атаку. Над лесом разнесся боевой клич бурых крыс:
– Кердли! Кердли! Бей! Дави! Й-йи-ха-а-а-а-а-а!
Вот они наверху.
– Голову береги, Саликса, глаза защищай от камней.
Саликса, однако, не собиралась отсиживаться в прикрытии. Она смотала с талии пращу и тут же начала отстреливаться. Камней разного размера на плато оказалось предостаточно, да и крысы поневоле снабжали боеприпасами из своих пращей. Горас хорошенько проверил обрывистые края и убедился, что удобной дороги наверх нет.
