Текст книги "Непобедимая Моди"
Автор книги: Брайан Джейкс
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Виска выпрыгнул из канавы, понесся между стволами деревьев в направлении лагеря. Надежда на спасение – лесной лагерь, Маггер и команда. Добежать до лагеря, организовать отпор. Сзади донесся еще один предсмертный вопль – еще кто-то из его матросов пал от удара дубины или топора. Вот наконец лагерь… Взбивая лапами горячий пепел кострища, Виска заорал:
– Маггер! Тревога! К обороне! Маггер!
Сознание того, что лагерь оказался оставленным, поразило Виску, как удар молнии. Предатели, трусы! Удрали, бросили любимого капитана! Виска с гулом втянул в грудь воздух и рванул вперед. Подгоняли его ужас и возмущение коварным предательством. Шум преследования отдалился.
Виска осмотрелся. Вокруг чаща, солнечные лучи с трудом пробиваются сквозь листву, лес погружен в зеленоватый полумрак. Хватит нестись, пора остановиться, пока не рухнул в изнеможении… Но надо где-то надежно спрятаться.
Вот оно, укрытие! Громадный старый бук с обширной разветвленной кроной – и вплотную к его стволу прильнул куст волчьей ягоды, зачахший без солнечного света. Куст этот позволил Виске добраться до нижних ветвей дерева. Не зря же он столько сезонов провел на палубе судна, не гнушаясь взбираться на мачты. С ловкостью кошки Виска одолел подъем и отпихнул мертвый куст, рухнувший наземь, к подножию дерева. Забравшись в гущу ветвей и листвы, Виска устроился поудобнее, полагая, что здесь его не найдут. Он расслабился, обмяк, чтобы лучше отдохнуть после бешеной гонки. Ум его, однако, не отдыхал ни мгновения, лихорадочно перебирал, взвешивал, отбрасывал шансы, возможности, варианты.
Нет, нелегко судьбе одолеть Виску Длиннозуба. Не раз удавалось ему вырвать победу из мертвой хватки неминуемого, казалось бы, поражения.
Уже стемнело, когда бурые крысы прекратили рыскать по лесу в поисках морских разбойников. Они заняли лагерь, устроенный Маггером, оживили костры и принялись поглощать заготовленную пиратами еду. Стрингл сидел, наблюдая, как Тантейл и Диррил варили на костре птичьи яйца, множество которых насобирала нечисть Виски Длиннозуба. Стрингл пребывал в приподнятом настроении.
– Ха-ха, сколько яиц! Голубка, перепелка, куропатка… Старина Кердли порадовался бы. – Тантейл и Диррил в лад кивнули. – Но мы и без Кердли справимся с ними, сами.
Хихикая, как малыши-проказники, они втроем принялись чистить и поглощать яйца. Тантейл обнаружила недопитый бочонок грога.
– О-го-го! Эта штука завьет хвосты колечками!
Вскоре они втроем уже прикончили содержимое бочонка и гоготали над выходками Диррил, голосом и поведением передразнивавшей вождя. Она рыгнула, выставила вперед брюхо и зарычала:
– Эй, вы, там! Заснули, что ли? Давайте еще яиц, не то сейчас получите много порций Кердли!
Стрингл стер с глаз слезы смеха:
– Ха-га, подождет, старая бочка жира, мы здесь переночуем, ребята, в комфорте. А это что еще такое?
Отряд возвратившихся в лагерь крыс тащил на веревке пленника. Им оказался Маггер, с лапами, связанными за спиной, и с веревкой на шее. Начальник отряда Бладж пнул Маггера в спину, и тот растянулся на земле мордой вниз.
– Вот, кэп, изловили одного. Маггер его зовут.
Стрингл поставил ногу на затылок пленного, принудив его ткнуться физиономией в грязь.
– Маггер, значит. Что за уродская морда! Слышь, Маггер, как ты думаешь, что нам с тобой сделать, казнить или помиловать?
– Не убивайте меня, сэр, – взмолился Маггер. – От меня никому вреда не будет.
Тантейл пощекотала морду Маггера ножом.
– Безвредный, значит, Маггер. Стало быть, бесполезный! Где твой вождь Пискер, как его там?
Маггер подсказал:
– Виска Длиннозуб. Не знаю я, где он.
Стрингл вытащил из костра пылающую головню, резко приблизил ее к морде пленного. Маггер взвизгнул, отпрянул.
– Лучше бы тебе сообразить, где Виска Длиннозуб, если жить хочешь. Жив он или мертв?
Маггер лихорадочно обдумывал положение, гадал, чего от него хотят.
– М-может быть, мертвый.
Стрингл взял у Тантейл нож, поднес к горлу Маггера.
– Может быть? Интересно, интересно. Коли-ежели врезать тебе сейчас, ты, может быть, тоже будешь мертвый. Вот вернусь я к Грантану Кердли и скажу ему, что Виска Длиннозуб, может быть, покойник. Мой великий вождь бурых крыс, он хочет, чтобы твой великий вождь подох, и его никакие «может быть» не устроят. Ему надо, чтобы Виска был мертвее, чем лягушка, замерзшая зимой и расплющенная в лепешку упавшим деревом. И поэтому я спрашиваю тебя еще раз: Виска – покойник?
Теперь Маггеру полностью раскрылся замысел Стрингла.
– Покойник, покойник! – с жаром закричал он.
Стрингл улыбнулся и погладил Маггера по голове:
– Ну и молодец, добрый Маггер. Скажи это снова, да не забудь, что Виску твоего убил я.
Какое было дело Маггеру до правды, если речь шла о его жизни!
– Да, да, Виска умер, и ты убил его!
Стрингл помахал ножом перед носом у Маггера.
– Лучше не бывает. Теперь этого не забудь, и будешь жить долго и счастливо.
26
Горас открыл глаза, когда бурые крысы гнались за Виской. Чувствовал он себя до странности спокойно. Рядом с его кроватью сидела крошка кротиха и внимательно на него смотрела бусинками глаз. Горас слегка приподнял голову и улыбнулся ей:
– Привет, маленькая мисс. Как вас зовут?
Кротиха спрыгнула с табуретки, прикрыла лицо передничком и понеслась прочь.
– Хур-хур-хур-хур, я Добул, сэр, я бегу к Сестарте, хур-хур-хур-хур…
Горас тотчас услышал ее крики за дверью:
– Сестарта, Сестарта, большой сэр барсук проснулся! Быстрей, быстрей!
Горас сел. Сначала он ощутил головокружение, но после первого же вдоха это ощущение прошло. Он не имел представления, что это за комната, но понимал, что где-то в аббатстве. Давно ли он здесь? Тут же в коридоре раздались торопливые шаги. И через мгновение в его комнате оказалось множество народу. Сестра Атрата поспешила к нему. Горас сидел неподвижно, не мешая осмотру.
– Слава сезонам, лихорадка прошла, – сообщила сестра, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Как вы себя чувствуете, Горас?
Горас тронул шрам на лбу и тихо проговорил:
– Чувствую голод, сестра.
Рангвал еле слышно пробормотал Моди:
– Голодный, слышала? Ты глянь, какого он размера! Да он за день съест столько, сколько я за сезон осилю.
Но какой-то причине это замечание белки развеселило Гораса, он улыбнулся.
Аббат Даукус заметил, как приятно рэдволльцам видеть улыбку на физиономии барсука. Он подтолкнул Орквила:
– Веди своего друга и расскажи ему, сколь удачный сегодня день для утоления его голода.
Орквил схватил громадную лапу барсука:
– У нас сегодня пир, Горас, идем. Сможешь идти?
Горасу дружно помогли подняться и сделать первый шаг. Больше помощи не потребовалось.
– Я с удовольствием присоединюсь к пирующим, если никому не причиню неудобств, – произнес барсук.
Командор похлопал его по лапе:
– Неудобства? Ха-ха-ха! Конечно нет, дружище!
В окружении радостных рэдволльцев Горас вышел наружу, к вечернему солнцу прекрасного летнего дня.
Моди и Орквил повели его к столам, установленным на траве между прудом аббатства и южной стеной.
Барбаула крикнул с парапета стены:
– Ведите нашего крупного друга сюда, наверх, если он лестницу осилит; внизу малышня не даст ему спокойно и куска проглотить.
Малыши уже окружили барсука, суетились и резвились вокруг него, ползали у ног и даже принялись на него карабкаться. Кротоначальник Берф и матушка Гранпик Нибло едва успевали оттаскивать их от Гораса.
Наверху его и вправду ждал радушный прием. Гораса усадили на верхней ступени, Бенджо Типпс сразу же поставил перед ним бочонок наилучшего Октябрьского эля. Тут же подоспел брат Хондрус с подносом, заполненным пирогами и пирожками.
– Очень советую вот этот, с грибочками и зеленым лучком. Хлебушек сырный, тепленький, летний супчик овощной; с картошкой, луком, морковный пирог… Кушайте на здоровье, большой сэр.
К Горасу присоединились Орквил и Моди. Позволив барсуку утолить первый голод, они рассказали ему о встрече Виски Длиннозуба и его команды с бурыми крысами.
Горас забеспокоился:
– Надеюсь, Длиннозуб далеко не сбежит. Я должен с ним посчитаться.
Орквил подул на горячий пирожок.
– Сначала надо как следует поправиться, друг, а потом уже сводить счеты с врагами. А Длиннозуб вряд ли уйдет от аббатства, уж очень это для него лакомый кусок.
Праздник продолжался до вечера. Резвилась молодежь, в ласковых лучах закатного солнца нежились старики. Звери пели, плясали, играли, веселились. В сумерках, после очередного похода на кухню, Моди вернулась на стену и уселась рядом с братом Хондрусом, тут же выдавшим ей стакан земляничной шипучки. Моди глянула на верхнюю ступень лестницы, туда, где раньше сидел Горас.
– А где наш большой приятель?
Орквил только пожал плечами, но шкипер кивнул в сторону аббатства:
– Сказал, что хочет отдохнуть. Пошел в свою палату.
– Отдых ему сейчас жизненно необходим, – тут же добавила сестра Атрата. – Орквил, вы с мисс Моди можете навестить своего друга. Кстати, он может и заблудиться в аббатстве с непривычки.
Рангвал, с довольным видом потирая живот, присоединился к Моди и Орквилу:
– Полезно размять ноги после столь обильного приема пищи.
Орквил пощекотал выпирающее пузо белки:
– Перестарался? Запасся на сезон вперед? Смотри не лопни.
Рангвал неодобрительно поглядел на ежа:
– Нет, вы только послушайте это юное создание! Чего доброго, он мне еще и добавки пожалеет, когда вернемся.
Когда стемнело, на стенах зажгли фонари. Внизу, на травке, разожгли костер, жарили прошлогодние каштаны, которые Марджа Даббидж хранила в колокольной башне. Командор, Барбаула и Качуч уносили свалившихся от усталости детей в спальни. На лестнице их чуть не сшибли несущиеся вниз Моди, Орквил и Рангвал.
– Куда спешите, друзья? – поинтересовался Командор.
– Гораса ищем, его нет в лечебнице, – озабоченно бросила Моди.
Барбаула пожал плечами:
– Ночь теплая, может, он предпочел вздремнуть на воздухе. В саду, у пруда…
– Зачем ему тогда Тунг, его вилы? Вилы он взял с собой. Беспокоюсь я, – волновался Орквил.
– Ай-яй, больно, больно, пусти!
Бенджо Типпс впихнул в дверь старого знакомого Орквила, береговую полевку. Еж крепко сжимал в лапе ухо «водяного».
Командор строго глянул на обоих:
– Бенджо, ты… Что еще вытворил этот проходимец?
– Похоже, пытался удрать через северную калитку. Там я его и застукал.
«Водяной» с головой, перевязанной после падения со стены, извивался, пытаясь освободить ухо, и стонал:
– Больно, отпусти! Ты мою рану беспокоишь.
Бенджо как будто не замечал его жалоб:
– Если ты не скажешь, что ты замыслил, я тебе вообще ухо оторву.
«Водяной» разразился новым потоком стенаний и причитаний, между которыми ухитрился вставить и дельный ответ.
Он рассказал, что направлялся в лечебницу, сменить повязку на голове, но наткнулся на барсука. Барсук с вилами произвел на него ошеломляющее впечатление. Ему с перепугу показалось даже, что большой зверь его тут же проглотит.
Орквил, не изменивший отношения к своему знакомцу, нахмурился:
– Если ты не расскажешь о Горасе, я тебя убью собственными лапами. Говори быстро.
Повиснув на лапе Бенджо, чтобы уху стало легче, полевка продолжила рассказ:
– Полосатый сказал, что ему надо разобраться с лисом. Он взял меня с собой к северным воротам, сказал, чтобы я помалкивал и никому не болтал, велел запереть за собой. Я так и сделал. А что мне оставалось? А тут этот толстопузый ежище, со своими лапищами… Ай-й-й-й! Пус… Пусти!
– А ну-ка скажи мне, толстомордый, кто здесь толстопузый ежище? Я такого рядом не вижу. Командор, ты не замечал?
Командор задумчиво почесал хвост.
– Не-е, не заметил. Да и нет у нас такого. Есть у нас солидный, крупный, внушительный и очень симпатичный хранитель погребов.
Тупоумием «водяной» отнюдь не страдал.
– Ай! Отпусти, пожалуйста, кр-рупный-солид-ный-симпатичный, пусти, ай!
Бенджо, презрительно скривив губы, оттолкнул от себя полевку:
– Ты у нас в аббатстве загостился. Давай-ка, чтоб заря тебя здесь не застала, убирайся прочь. Утром застану – скину со стены. Убирайся!
«Водяной» удалился, и Командор повернулся к Моди:
– Похоже, мисс, что друг ваш барсук и вправду покинул аббатство, и ничего тут не поделаешь.
– Почему?
– Лес кишмя кишит бурой нечистью, где-то бродит нечисть морская, слишком опасное время для поисков.
Моди смерила его гордым взглядом:
– Я на это отвечу одним-однюсеньким коротеньким словечком, сэр.
– Каким же?
– Да плевать мне на всю клятую нечисть, лесную и морскую, адские врата ее сожри, во, во!
– То есть как? – уставился на нее Командор.
– А вот как! – Рангвал выхватил из-за пояса все свои четыре кинжала и принялся ими ловко жонглировать. – Это значит, что отважная зайчиха, проявляя чудеса героизма, решила отправиться на поиски нашего очень большого и не менее дурного друга. И надеюсь, не откажется от моей скромной поддержки в этом благородном мероприятии.
– Горас – мой друг. Я с вами, мисс Моди, – твердо заявил Орквил.
Командор тяжко вздохнул:
– Что ж, я отряжу с вами добровольцев. Барбаула, ты, конечно, тоже?
– Ни в коем случае, – решительно возразила Моди. – Вам здесь для защиты аббатства каждая голова и лапа в зачет. Вдруг нечисть атакует?
Подошедший чуть раньше аббат Даукус согласился с Моди:
– Она права, Командор. Кроме того, маленький отряд может иной раз добиться большего, чем армия. Когда вы собираетесь выступить?
Рангвал сунул кинжалы на место.
– Чем скорее, тем лучше. Лучше всего – сейчас же. Шум пира, знаете ли, тишина в лесу… Очень благоприятствует.
– Что ж… Захватите походный паек, выберите оружие… Хотя оружия-то у нас в аббатстве немного. Да сопутствует вам удача! – пожелал аббат и обратился к Моди: – Моди, если отыщете Гораса, пригласите его к нам, чтобы хоть как следует попрощаться, перед тем как вы отправитесь в Саламандастрон.
Моди почтительно поклонилась аббату:
– С удовольствием, отец настоятель. – И она повернулась к спутникам: – Ну, дорогие сэры, шевелим конечностями, во!
Аббат проводил их в кухню, где проворная старая кротиха быстро собрала три походных мешка продовольствия. Моди предпочитала обходиться без оружия, Рангвал решил ограничиться своими кинжалами, а Орквил по-прежнему владел ножом и дубиной жадной полевки. И троица отправилась к выходу. Проходя через Большой зал, Орквил приблизился к нише с гобеленом Мартина.
– Он, наверное, хочет проститься с нашим покровителем, – прошептал аббат.
Зайчиха тут же последовала за ежом:
– Неплохая идея, во. Мартин Воитель – знаменитый воин, надо его уважать.
Тут в зале раздался тревожный крик Орквила, отразившийся от высоких сводов.
– Что случилось, Орквил? – отозвался Рангвал.
Юный еж уже возвращался, таща за собою безжизненное тело сестры Атраты. Аббат быстро шагнул ему навстречу, согнулся над целительницей:
– Не может быть! Серьезная рана на затылке. Возможно, ее толкнули и она стукнулась о колонну.
Моди присела рядом с телом:
– Но кто и зачем? Она никого не обижала, во. Всех лечила.
– Меч Мартина исчез! – гневно вскрикнул Орквил. – Глядите, меча нет! Все ясно. Это все та же гнусная полевка. Сестра застала вора, и он ее ударил.
Моди подняла взгляд туда, где обычно висел меч Мартина, под портретом великого воина.
– Великие сезоны, ты прав, приятель. Бенджо его выгнал, он пришел сюда, прихватил меч и удрал.
Рангвал повернулся к двери:
– Что ж, далеко удрать он не мог. Мы его догоним.
Рангвал выскочил за дверь, Моди устремилась за ним. Орквил, перед тем как направиться к выходу, задержался перед гобеленом с изображением Мартина.
– Сэр Мартин, – стальным голосом произнес юный еж, – я верну ваш меч в Рэдволл, и я заставлю вора заплатить за преступление. Обещаю это.
Орквил Принк поклонился портрету и вышел.
Аббат Даукус кликнул зверей на помощь, отнести Атрату в лечебницу.
– Ничего, ничего, она поправится.
Он повернулся к изображению Мартина:
– Не беспокойся, друг. Орквил Принк сдержит обещание.
27
Наступило утро. Над Лесом Цветущих Мхов всходило солнце. На траве сверкали капельки? росы, трепетали, как мелкие хрустальные подвески. В лесу и над деревьями распевали птицы. В зелени травы наливались соком ягоды. Утренняя роскошь природы, однако, не трогала Пламенного Гораса, идущего тропой мстителя. Кровь древних воинов бежала в его жилах, он чувствовал себя полностью обновленным, прошло недомогание, не оставив и следа. Сжимая в лапах свои вилы, инструмент крестьянина и грозное оружие воина, барсук неслышно скользил сквозь заросли.
Помощник Виски Длиннозуба куница Маггер обживался среди своих мучителей. Щеголявшие дикой раскраской бурые крысы внушали ему ужас. Ночь Маггер провел, привязанный к вбитому и землю шесту. Он валялся на земле, не зная, чего еще ожидать от немилостивой судьбы кроме пинков и зуботычин.
Допив грог, Стрингл сидел над Маггером и грыз изловленную в ближнем ручье форель. Как будто вдруг заметив пленника, он подмигнул ему:
– Не скучай, приятель, скоро двинемся в путь-дорожку. Ты, должно быть, проголодался. Хочешь этого? – Он поднес недоеденную рыбину и носу Маггера.
– Хочу, сэр, – пробормотал Маггер.
Стрингл размахнулся и влепил ему по физиономии рыбьей мордой. Он загоготал.
– Эй, Бладж! – крикнул он своему соседу. – Этот бедный зверь еще не завтракал. Ты у нас главный по провизии, что ж ты его не покормишь?
Бладж хитро прищурился, схватил Маггера за морду и подтянул к себе поближе:
– Извини, дружище, я совсем замотался, забыл о тебе. А ты, бедняга, не ел, не пил, конечно, проголодался. Вот я тебе сейчас дам. – Он размахнулся второй лапой и влепил Маггеру по уху. – И еще дам. Или хватит? Может, блюдо сменить? Палку, например, подать, по заднице или по ребрам поддать?
Маггер еле шевелил языком:
– Нет, сэр, спасибо, достаточно.
Бладж отпустил морду Маггера:
– Он говорит, что уже наелся, кэп.
Стрингл печально покачал головой:
– Просто беда с этими пленными. Я всегда их так балую… Так ведь, Маггер? Ты ведь у нас Маггер?
Маггер усердно затряс головой, не желая вызвать и тени неудовольствия у своего мучителя.
Стрингл отвязал веревку Маггера от шеста, передал ее Бладжу:
– Двигаем, Маггер. Сейчас тебе великое счастье предстоит. Дядю Кердли увидишь.
Крысы прогулочным шагом двинулись из лагеря, как вдруг их остановил леденящий душу вопль. Все замерли. Бладж неуверенно озирался:
– Что за напасть, во имя адских врат…
– Ты меня спрашиваешь? – напустился на него Стрингл. – Пойди да посмотри.
Бладжа, казалось, крик этот и его источник более не интересовали.
– Я?
Стрингл угрожающе пошевелил копьем.
– Ты, ты. Поживей!
Стрингла перебил новый вопль, страшнее предыдущего. Сразу за этим воплем из чащи донесся не менее громкий боевой клич:
– Еулалиа-а-а-а-а!
Из зарослей вылетело два крысиных трупа, шмякнулось в траву. И сразу же снова раздался воинственный возглас:
– Еулалиа-а-а-а-а!
Крысиное воинство мгновенно развернулось и исчезло в чаще. Стрингл в нерешительности постоял мгновение.
– Но мы же не знаем, кто…
– Еулалиа-а-а-а-а-а!
Стрингл бросился догонять свое войско.
Брошенный на произвол судьбы Маггер рванулся вверх по стволу ближайшего дерева и затаился в его листве. Он увидел, как из зарослей появился Горас, как прошел по следам бежавших крыс, скаля острые зубы, сверкая налитыми кровью боевого бешенства глазами. Маггер не отваживался дышать, боялся шевельнуться, пока громадный зверь, вооруженный вилами, не скрылся в чаще. Маггер соскользнул с дерева и понесся в противоположном направлении.
* * *
Подальше от края леса в это время с дерева спустилось еще одно живое существо. Виска Длиннозуб заметил пробирающихся сквозь чащу членов экипажа «Кравявой кешки». Они пригибались, оглядывались и шептались, боясь привлечь внимание бурых крыс. Занимались они поисками пищи. Виска подкрался поближе, затаился за толстым стволом упавшего дерева, подсматривал и подслушивал.
Ферти и Джанго отрыли какие-то съедобные корни. Впрочем, они не были уверены, можно ли их есть.
– Нормальные корешки, разве нет? – вопрошал Ферти.
– Ф-фу, воняют гадостно.
Хорь Рагчин напустился на Джанго:
– Эй, не ешь! Тащи в общую кучу.
Джанго обиделся:
– Я и не ел, а только нюхал. А ты кто такой, капитан, что ли? Тоже мне, начальник.
Рагчин смастерил себе копье из палки и сломанного ножа. Он небрежно оперся на свое оружие.
– Капитанов больше нет, а Глурма сказала, что я старший. Давайте уже возвращаться, отнесем это все Глурме, а она сварит.
И зверье направилось дальше своим маршрутом. Виска тихонько последовал сзади. Он не хотел показываться, не выяснив обстановку.
Отличный погожий денек, на радость бродягам и путешественникам. Один из них, особенно собой довольный, заметил в траве сороку с подбитым крылом. Путешественник прикончил сороку одним ударом меча Мартина, собрал сухой мох, сухие веточки и ветки, ударил кремнем по благородной стали меча. Запылал огонь, насаженная на прут сорока затрещала над костерком обгорающими перьями.
Путешественника этого не интересовала славная история меча. Для него эта штука лишь подходящая замена кинжала, который похитил колючий негодяй Орквил. Да, конечно, красивая вещица, острейший клинок, точнейший баланс и, конечно, неплохое средство, чтобы отпугнуть возможных злоумышленников. Он расшуровал мечом огонь, использовал в качестве кочерги оружие, выкованное из прилетевшего от звезд метеорита.
Запыхавшийся Маггер засел в зарослях папоротника, восстанавливая дыхание. Тут ветерок донес до него запах жженых перьев. Он принюхался: вонь перьев и запах мяса доносились из-за невысокого холмика.
Путешественник вытащил птицу из огня, мечом счистил спекшуюся корку горелых перьев.
Сверху донесся презрительный возглас:
– Ха, волосатая мышь!
Он задрал голову вверх. Над ним – оскаленная в ухмылке морда Маггера, а еще выше, над Маггером, висит в воздухе здоровенный булыжник. Больше ничего несчастный путешественник разглядеть не успел.
Булыжник покатился вниз, одним ударом прикончив береговую полевку.
Довольный Маггер небрежно отодвинул труп ногой, уселся на освободившееся место и принялся дожаривать сороку.
– Хорошая птица должна хорошо прожариться.
Вонзив зубы в птицу, Маггер заскрипел остатками перьев и пнул бездыханную полевку.
– Плохой повар, плохо поджарил мне птицу.
От удара тело полевки перевернулось, открыв взгляду Маггера меч. Разжав застывшие в смертной хватке лапы покойника, Маггер забрал у него оружие и ахнул. Он тут же принялся протирать лезвие о свою жилетку.
– Адским пламенем… Красота-то какая… неописуемая… – Маггер тут же забыл о птице, о голоде. Он вскочил, размахивая клинком. – О-го-го, кто против меня? Прочь с дороги, дрожи, шушера! Хо-го-го, настоящее оружие для капитана!
Он бросился в папоротники, круша их, словно головы врагов. Затем остановился, поднял меч к губам, поцеловал клинок, рукоять:
– Ха-ха, царь лесов, властелин морей, повелитель всего-всего…
Удивившись приливу красноречия, Маггер уселся, любовно глядя на новое приобретение.
– Хм, я даже вроде поумнел, заполучив такое чудо!
В разоренном лагере Рангвал полез в мешок за походным рационом и обратился к товарищам:
– Давайте-ка, ребята, перекусим, отдохнем да полюбуемся на эти следы. Орквил, осторожнее, постарайся ничего не нарушить.
Моди и Орквил подошли к белке-разбойнику, на ходу развязывая мешки. За несколько часов скитаний они сильно проголодались.
Моди жевала лепешку и оглядывалась с недовольным видом:
– Во, в такой толчее сложно разобраться. Бесы демонов тут куролесили, не иначе, во.
Орквил отхлебнул сливовки и указал на обширный след, выделяющийся из остальных:
– Это Горас, в направлении канавы след. Остальные все мелочь.
– Бурые крысы, – бросил Рангвал. – Насмотрелся я на эти следы за свою жизнь. Но большие следы поверх всех остальных. Надеюсь, ясно, что это значит?
Лепешка исчезла во рту Моди.
– Это значит, что Горас гнал нечисть. По тому, сколько пыли-грязи они подняли, видно, что неслись во весь дух и нашего барсука вовсе не желали видеть.
Рангвал вытащил из мешка яблоко.
– Почему бы это?
Моди в деланом недоумении пожала плечами:
– Кто знает, приятель. Мне никогда не казалось, что Горас любит нечисть. Должно быть, чем-то его крысы рассердили, во.
Орквил хмыкнул:
– Рассердили… Глянь, как они ломились сквозь кусты. Горасом владела Жажда Крови, так я понимаю. И бурые это почуяли на расстоянии.
Рангвал смачно хрумкнул яблоком.
– Ммм… Жажда Крови… Слышал что-то. Она сводит барсуков с ума?
– Очень на то похоже, во. А рассиживаться-то хватит! Давайте-ка пойдем по следу. Есть другие мнения?
Другое мнение высказал Орквил:
– Вы, ребята, идите, а мне нужно сначала найти меч Мартина, то есть сначала отыскать след вора-полевки.
Моди указала на след Гораса:
– А как же мой большой барсук?
Рангвал предложил разумный план:
– Послушай, Моди, дорогая. Мы знаем, куда направился барсук. Он гонит крыс. Они бегут к своему хозяину Кердли, а Кердли расселся возле аббатства. Давай поможем юному Орквилу в поисках полевки воровки. А Горас от нас не уйдет, как и Кердли никуда не денется.
Моди задумалась.
– Ладно, – вздохнула она. – Но только помни, Орквил, как только меч найдем, ты мой должник, во.
– Конечно, мэм. Разумеется, о чем речь! А теперь – пошли?
Они направились на север, полагая, что «водяной», конечно же, направится к воде, к реке Мох. Растянулись в цепь, чтобы осмотреть площадь побольше. И вот Рангвал нашел след чуть-чуть в стороне от остальных.
– О, я великий следопыт! Вот, гляньте, его лапки. А вот царапина в земле от острия меча. А вой там, смотрите, отметина на стволе рябины. Проверял, остра ли кромка.
Моди вырвалась вперед.
– Ух ты, дьяволы и демоны, кровь и перья! Птицу убил. Сороку. О-о-о! Чуете? Жжеными перьями воняет. Жарит, разбойник! Теперь тихо, ушки на макушку, во! Пошли дальше.
Рангвал, считавший себя знатным следопытом-наставником, показал Орквилу на небольшой холмик:
– Дым оттуда поднимается. Может, он все еще там.
Моди рванулась вперед.
– Рангвал, давай прямо через холм! Орквил, заходи слева! Я справа, во! Кричу «еулалиа-а-а!» – атакуем. Расходимся!
В расположении нового лагеря, разбитого под ивами, на берегу, унылые разбойники сидели группками и ожидании возвращения кормильцев.
Глурма, старая корабельная крыса-повариха, при появлении Рагчина и его команды подняла взгляд от котла:
– Скажите мне, что вы принесли рыбу и птицу, и не рассказывайте, что не нашли ничего, кроме жалких корешков.
Рагчин сердито сплюнул:
– Что смогли, то и нашли, нету там ничего, весь лес распугали.
Глурма мрачно свалила добычу в котел. Поднявшийся оттуда пар заставил ее сморщить нос.
– Ф-фу! Черемша! Ну и вонища!
– Не нравится – не ешь. Я что угодно сожру, – заявил изголодавшийся Джанго.
Раздался грохот. Пронесшийся на волосок от носа Глурмы кистень врезался и котел и опрокинул его. Зашипели угли угаснувшего костра, клубами повалил пар. Виска Длиннозуб прошагал к котлу среди остолбеневших разбойников и подхватил свое оружие.
– Что, думали, я умер?
Глурма захихикала:
– Я знала, что ты вернешься, кэп, и сохранила тебе команду.
Все остальные отмалчивались.
Виска накинул цепь кистеня на шею Рагчина и подтянул его к себе:
– Я оставил старшим Маггера. Где он?
– Нету. Нету, кэп. Как появились бурые, так мы его больше и не видели.
Виска оскалил зубы:
– Не видели. И ты решил, что ты теперь главный. Нравится?
– Нет, нет, кэп, ты главный, как можно!
Виска собирался что-то сказать, но тут издалека раздался приглушенный расстоянием крик Моди:
– Еулалиа-а-а-а-а!
Виска выпустил Рагчина.
– Недалеко шумят. За мной, ребята. И ни полсловечка!
– Орквил, друг мой, похоже, еще кого-то заинтересовал меч Мартина, – изрек Рангвал, задумчиво рассматривая труп полевки.
Моди наступила на камень, оборвавший жизнь знакомца Орквила.
– Что ж, страдать ему долго не пришлось, во. Надо выяснить, кто это сделал.
Орквил деятельно метался вокруг места убийства, всматривался в землю, в траву, в кусты.
– Ага, кажется, нашел. Какая-то нечисть. – Орквил вышел к папоротникам и согнулся над ними. – Точно, рубил папоротник направо и налево. А зачем?
Из папоротников выскочил златолис. Мгновенно накинул на шею Орквилу цепь своего кистеня и сжал.
– Одно движение – и я сломаю ему шею! – крикнул он Моди и Рангвалу.
Зайчиха и белка замерли.
– Повредишь хоть иголку на его голове – и я тебя убью.
Виска сжал рукоять кистеня.
– Не в твоем положении распоряжаться, кролик. Эй, команда!
Рангвал обернулся на шум. Из-за холма вывалилась толпа нечисти.
– Ничего не поделаешь, Моди. Эту партию мы проиграли.
28
Горас глядел в небо, на ночные звезды, усыпавшие безоблачное небо. Многие мерцали, подмигивали, другие светили ровно и уверенно. Дед показывал ему звезды северного неба, холодные как лед. Здесь звезды совсем другие, теплые, и парят они в теплом темном небе Леса Цветущих Мхов.
Что делает он здесь, вжавшись в выемку между тремя холмиками? Вслед за этой мыслью он почувствовал, как новая звезда взорвалась в его черепе. После вспышки сознание Гораса окуталось мглой. Потом послышались отдаленные голоса… Нет, не отдаленные, а приглушенные. Один голос молодой, нежный:
– Но, Табура, он слишком большой и сильный, чтобы вдруг, ни с того ни с сего, потерять сознание.
Второй голос хриплый, стариковский, рокочет, как отдаленный летний гром:
– А ты взгляни на лоб, на шрам. Весьма свежая рана. Опасная для зверя, одержимого заклятием Жажды Крови. Он не может управлять своим гневом, гнев захватывает его и гонит. Хорошо, что нашли его мы, а не какая-нибудь нечисть. Дай ему немного воды, Саликса, глоток-другой, не больше.
Горас не подавал виду, что пришел в себя, и лежал неподвижно. Саликса приподняла его голову, поднесла к губам раковину с водой. Вода оказалась сладковатой и холодной. Горас медленно поднялся, огляделся. Приступ боли застал его вблизи аббатства, к западу от него, на вершине одного из холмов, оживляющих равнину.
Два барсука молча смотрели на него. Старый передал барсучихе мягкий домотканый плащ, она накинула его на плечи Гораса.
– Огня мы не разводили, поблизости нечисть.
Горас нащупал на боку свои вилы и решил представиться:
– Это Тунг. Я Горас. Я никого не боюсь!
Старый кивнул:
– Вижу, Горас, что не ведаешь страха. Мы путешествуем с этой девой, по имени Саликса. Мое имя Табура.
Глаза Гораса расширились.
– Табура? – имя это Горасу уже приходилось произносить.
Старик еле слышно хмыкнул:
– Откуда столь молодому зверю известно имя Табура?
– Бабушка часто вспоминала. Когда дедушке удавалось ее переспорить, она каждый раз ворчала: «Ну, ты у нас чисто Табура!» Или если я их спрашивал, а они не знали ответа, то тоже говорили: «Вот придет Табура, у него и спросишь».
Саликса подала ракушку с водой Табуре, он чуть смочил губы и продолжил:
