Текст книги "Непобедимая Моди"

Автор книги: Брайан Джейкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Он спал, спокойно посапывая, а постель его медленно опускалась в трясину. Орквил улегся в болоте.

8

Впередсмотрящий «Кравявой кешки» заметил землю по правому борту, и Виска Длиннозуб приказал следовать вдоль берега. Погода улучшилась, потеплело. Уже четыре дня Горас был прикован к мачте. За все время ни крошки пищи, лишь во время дождя удавалось пить. Молодой барсук заметно отощал, корка, закрывшая рану на голове, напоминала какой-то причудливый чепец, сползший на один глаз. Но, несмотря на голод, жажду и издевательства, он не сдавался. Лишь врожденное упрямство мешало золотистому лису понять, что этого зверя ему не приручить.

Тихим летним утром Виска, как всегда, завтракал неподалеку от Гораса. Причмокивая и похваливая, он хлебал из миски овсяную кашу с медом.

– О Горас, ценю твой труд, хороший овес ты вырастил на своей ферме. И мед отличный, густой и сладкий.

Барсук не глядел в сторону лиса и не видел, как тот протянул ему миску:

– Тебе понравится, Каменная Башка, поговори со мной, получишь… – Не дождавшись ответа, лис вздохнул. – Что ж, ежели ты сыт, покормим рыбок. – Виска выплеснул остаток каши за борт и потянулся за линьком. – Покормлю тогда тебя вот этим, может, больше понравится.

Тут, однако, к нему подбежал Кодж, тыча лапой в сторону земли:

– Кэп, там речка, вон, вон!

Виска поднес лапу к глазам и прищурился. Действительно, песчаный пляж пересекала широкая река.

– Расспроси команду, брат. Может, кто знает эту реку.

Кодж побежал выполнять поручение. Он быстро вернулся с судовым коком, толстой старой Глурмой. У многих капитанов служила Глурма, где только не пришлось ей побывать за долгую жизнь…

– Ну, что скажешь? – поторопил ее капитан.

Глурма обстоятельно вытерла грязные лапы о грязный передник.

– Да, кэп, видала я эту реку. Река Мох, а течет она из страны Цветущих Мхов.

Виска махнул рулевому в сторону реки:

– И вверх по реке ходила?

– Точно, кэп, точно, было такое. Давно, тебя еще на свете не было.

Она сунула в рот коготь, ковырнула им между зубов и принялась его сосредоточенно грызть. Виска отмахнул ее лапу от пасти и потребовал:

– Расскажи подробнее.

Глурма шмыгнула носом, сплюнула за борт:

– Капитан Болджан, помню это я, да… «Зуб акулы», да, служила я, это, тогда у Болджана на «Зубе акульем», вот… А искал он монастырь какой-то, как сейчас помню, да… Да только не нашел. Не дошли мы дотудова. Там, повыше по речке, брод, мелководье… Да, так вот, у этого мелководья навалилась на нас туча землероек да выдры здоровенные. Бешеные эти землеройки, как только нас не заели… Еле ноги унесли. Помню, здорово мы радовались, как от них удрали.

Виска Длиннозуб размышлял, скрестив лапы перед грудью:

– «Зуб акулы»… знаю, слышал… Вы бы еще в ореховой скорлупке туда… Болджан тоже мне, капитан… Собственной тени боялся… Ха, аббатство Рэдволл – вот как этот город называется!

Он схватил Глурму за шиворот.

– Что о нем капитан Болджан рассказывал?

– Кэп, я скажу, все скажу, только у меня в памяти все одно о другое стукается, ты из меня душу вытрясешь. Может, отпустишь?

Виска отпустил повариху. Она вздохнула и продолжила:

– А и точно, Рэдволл, так и Болджан его кликал, вспомнила я, старая. И дорогу он туда знал, потому карта у него была нарисованная, все значки, значки, закорючки всякие… На коре березовой. До брода по реке, а потом надо по суше, все к югу. И топать, что ли, день или даже поболе. А там уж и глазом видать, торчит над лесом высокая-превысокая башня, таких больших и нет нигде…

Горас сидел возле мачты не шевелясь, как будто ничем не интересуясь. Но сердце его бешено забилось. Аббатство Рэдволл! Страна Цветущих Мхов! О нем рассказывал ему дед. Барсук справился с волнением и старался не пропустить ни слова.

Виска Длиннозуб уже распоряжался:

– Отдать якорь, парус спустить! Кодж, команду на палубу, меня слушать!

И вот разбойничье судно замерло на якоре в устье реки.

Горас слегка приподнял голову. Солнце, дюны, грубая трава… В отдалении лес… А где-то за лесом аббатство.

Спину кольнул удар линька.

– Чего уставился? Так и подохнешь здесь, у мачты, травки тебе уж не мять, если за ум не возьмешься. Сдохнешь здесь, обещаю. Мне-то все равно, в море тебя скинуть или в речку.

Виска подождал, пока соберется команда. Нечисть неслась к капитану со всех ног, всех интересовало, что они сейчас услышат. Лис подхватил двузубые вилы Гораса и указал ими вверх по течению:

– Аббатство Рэдволл, слышали о таком?

По толпе нечисти пронесся рокот. Виска чуть выждал и продолжил:

– Кто-то рассказывает, что там богатства не счесть, другие говорят, что враки всё. А вам интересно? Может, проверим?

Ему ответил единодушный рев множества глоток. Наконец-то капитан дело говорит! Богатое аббатство! А то – по Северным островам болтаться, грабить фермеров, которые сами голодают.

Капитан широко улыбнулся, обнажив все свои острые зубы:

– Идем на Рэдволл, ребята! Но дело это серьезное, и мне нужны верные товарищи, которым можно доверять. Так ведь?

Команда с энтузиазмом завопила:

– Так, капитан!

– Мы с тобой, кэп!

– На все сезоны!

Капитан вдруг повернулся к Гривелу и его друзьям, Фирогу и Дерджи. Голос его зазвучал особенно ласково:

– Ха, ребята, а кто из вас троих поведет отряд на Рэдволл?

Все трое рванулись вперед, позабыв про дружбу.

– Я, кэп!

– Меня, меня!

– На меня можно положиться, капитан!

Обиженный Кодж надулся. Он-то полагал, что ему, помощнику капитана, выпадет почетная обязанность вести разбойников. Виска подмигнул Коджу, растянув улыбку, казалось, до ушей. Кодж, знающий цену улыбки брата, благоразумно помалкивал.

– Кого из этой троицы выбрать? – обратился капитан к команде. – Все трое ребята хоть куда.

Теперь все заорали вразнобой, каждый кричал свое, начали уже и пихаться, замахиваться друг на друга. Дав им поорать, капитан взмахнул Горасовым двузубцем и призвал к тишине:

– А пусть-ка они решат сами, в честной драке. Кто в живых останется, тот и поведет.

Снова вопль полного согласия. Мудрый у них капитан!

– Точно, кэп! Честная драка! Лучший победит!

Пираты образовали круг, в центр которого выпихнули троих кандидатов в командиры отряда. Те неуверенно переглядывались, зная, что против воли Виски не попрешь. Капитан взмахнул вилами.

– Вперед, молодцы, и никакой пощады! Посмотрим, кто лучше всех годится в командиры.

Гривел первым неохотно схватился за свою абордажную саблю, вздохнув:

– Что ж, выбора нет…

Фирог, не колеблясь, выхватил меч и проткнул Гривела. В тот же момент черная крыса Дерджи, у которой меча не было, но имелся кинжал, вонзила Фирогу свое оружие между лопаток. Фирог удивленно вздохнул и бесшумно рухнул. Команда, как будто отрезвев, рассматривала два валявшихся у их лап трупа.

Дерджи повернулся к капитану, вытер клинок о свою грудь:

– Я победил, кэп. Мой отряд.

Виска печально покачал головой:

– Нет, Дерджи, нет. Ты убил троих членов экипажа, хорош командир…

– Троих? – удивился Дерджи. – Тут только двое.

Виска наслаждался своим актерским талантом и хитроумием. Он повысил голос, взывая к команде:

– Вот, ребята, этот тут плохо считает, только до двух. Они втроем замышляли против меня, против нашего общего дела. Бедняга Сники об этом узнал, и Дерджи отправил его за борт. Так, Дерджи? Не таись.

Дерджи не знал, что ему и сказать.

– Нехорошо, Дерджи, нехорошо. Капитан должен знать обо всем, что творится на судно. Верно, Глурма?

Повариха кивнула. Команда поняла, что место стукача пустовало недолго.

Глурма потихоньку скрылась в камбузном люке, сопровождаемая недобрыми взглядами нескольких матросов. Однако Виска только что пообещал золотые горы тем, кто хранит ему верность.

– Что ж, ребята, отряд поведет Кодж. Возьмем аббатство, разграбим его, разнесем, все наше будет. На все лапы добычи хватит.

При упоминании грабежа и добычи команда вновь повеселела. Вновь у Виски полным-полно верных друзей.

Лис оперся на древко вил, улыбаясь толпе подчиненных:

– Да, ребята, жратва, грог, добыча… Все, чего душа желает. Для всех, кроме одного. Ну, с ним-то вы разберетесь. Нет на борту места для бунтовщиков. Оставляю его вам, а сам пойду в каюту, скорбеть о потерях.

Множество клинков взметнулось в сторону Дерджи.

Перед дверью в каюту Виска задержался, вслушался в последний вопль Дерджи, перешедший в хрип, в последовавший за этим всплеск за бортом. Виска смахнул с глаза воображаемую слезу:

– О, сколь печален день сей…

К вечеру «Кравявая кешка» углубилась вверх по течению в дюны. С бортов шестами промеряли глубину, две группы матросов сошли на берег и тянули судно на буксире. Горас глядел на берег, на песчаные холмы. Свобода близко, но он далек от нее. Команда уже захрапела на своих рундуках и в гамаках, когда Горас, оставшись на палубе один, в который раз обследовал цепь. Прочная цепь, новая, не ржавая, не порвать ее, не сломать. И замок весьма солидный, тяжелый, прочный. Ключ скорее всего у самого капитана или у его брата. В замках Горас не разбирался, вообще никогда в жизни их не видел до этого прискорбного происшествия. Он поковырял в дырке для ключа когтем, но ничего не добился. Вертел замок, обнюхивал, даже куснул… Надо, надо освободиться и попасть в Рэдволл.

Голод, усталость, переживания свалили его, и он заснул. И увидел во сне мышь весьма воинственного вида, в доспехах, вооруженную сверкающим мечом. Мышь эта обратилась к нему с такими словами:

– Не суждено тебе сгинуть среди нечисти. Жди вора юного. И не теряй надежды.

9

Бешеная Моди Магзбери Тропл никогда не была плаксой и растяпой. Даже примотанная к дереву, окруженная ящерицами, не теряла она боевого духа. Когда крупная ящерица в запале приблизилась к ней, она, не раздумывая, погрузила ногу в ее пятнистое бледно-зеленое брюхо. Противник сложился пополам, и она припаяла ему передней лапой по месту, в котором у всех нормальных зверей предполагается зад. И все ему высказала:

– Ты, слюнявый недоумок, не думай, что меня испугал, во, во. Ни ты, ни твоя мелкая шушера…

Ящер откатился от нее подальше и с трудом прошипел:

– Сссссдохнешшшь, сссивоухая…

Моди презрительно двинула ушами.

– Сейчас я распутаюсь и закину твой дурацкий охвосток середину следующего сезона, во!

Она принялась извиваться, пытаясь освободиться, но тщетно. Ящерицы тем временем сгрудились над ушибленным, о чем-то оживленно шипя и оглядываясь на нее. Моди поддерживала в себе боевой дух, выкрикивая все новые оскорбления.

– Куча тупых олухов, час совещаются, чтобы что-то сообразить, во, во. Чего расшипелись, как дырявые чайники? Найдите кого-нибудь из пугливых. Лягушек лягайте, жаб обижайте, может, они вас зауважают, во…

Ядрицы вдруг исчезли, как будто вняв ее совету.

Моди наморщила нос:

– Может, моя мудрость их проняла… Надо мне подрядиться ящерицам лекции читать, раз они меня так слушаются.

Но ее обидчики тут же появились, нагруженные камнями. Они свалили камни в кучу, а главный вытянул голову и стрельнул языком в ее сторону.

– Сссссссмерть тыссссссячи камушшшшшшков… – прошипел он злобно, размахнулся и запустил камнем в Моди.

От первого камня она ловко уклонилась, но тут же за ним последовали другие, и вот уже кровоточит ухо, вздулась шишка на плече, болит бедро…

– Ах вы, мерзавцы! Черт! Ведь больно же! Где справедливость? – завопила Моди, но тут сверху раздался другой вопль, ящерицы бросились наутек, а перед Моди рухнула на землю большая птица, голову которой, как будто странные уши, украшали пучки перьев. С белой маски птичьей физиономии на Моди смотрели два громадных янтарных глаза. Моди невольно вздрогнула, когда перед носом у нее мелькнул страшный изогнутый клюв. Этот хищный крюк не нанес ей, однако, вреда, а лишь перерезал веревку. Голова повернулась вокруг шеи почти на полный оборот, птица выпалила скороговоркой:

– Прошу прощения, мадемуазель, я вас оставлю ненадолго, беседа с ящерицами еще не завершена.

Со свистом взмахнули крылья, мощный прыжок – и птица снова вознеслась, рисуя замысловатые петли.

«Эйшо Бардвинг!» – мгновенно выскочило имя к голове Моди. Друг Бангвена-отшельника.

– Эйшо Бардвинг… И как он вовремя, во, во! Гм… И куда это он так заторопился?

Моди снова раздула костерок, добавила веточек. Уже полностью стемнело, и Моди сидела у огня, гадая, вернется ли Эйшо. Он вернулся, когда Моди снова начала клевать носом. Бухнувшись возле костра, филин вежливо поклонился:

– Прощения прошу, прощения… Как вас зовут, сударыня?

Моди встала, присела в реверансе:

– Меня зовут Моди, во, во, а вы, конечно, Эйшо Бардвинг, сэр.

Громадные глаза филина, казалось, стали еще больше.

– У-у-у! Магия! Она знает мое имя!

Моди хихикнула:

– Нет-нет, никакой магии. Ваше имя назвал мне ваш старый друг Бангвен-отшельник.

Эйшо повертел своей крупной головой:

– Никогда о таком старом друге не слыхивал. Значит, магия. Моди-маг. У моей старой тети Кордулии была кузина Моди, дочка дяди Вилфрума. И что вы, сударыня, изволите здесь поделывать?

Моди охотно объяснила:

– Я, значит, барсука ищу, во. Здоровый барсучище, и изгнанник обязательно при нем. Вы его, часом, не заметили, сэр?

– Ни днем, ни часом; не видел и не слышал. С прошлого сезона никого здесь из пришлых не видел, кроме вас, магическая девушка с магическим огнем.

Моди подбросила в костер веток:

– Да ничего в этом костре магического, во…

Эйшо погрозил ей когтем-кинжалом:

– Экхе-кхе, уж магии-то мне не знать… И по когтям гадать магия может.

Моди не захотелось показаться своему спасителю неблагодарной.

– Ну разве что немножко по когтям, – согласилась она.

Эйшо тут же радостно захлопал крыльями и возбужденно завертел головой:

– Может, может! – И он тут же сунул под нос Моди когтистую лапу, впопыхах забыв про свои поклоны да расшаркивания. – Давай, гадай, скажи, будет у меня невеста, будут маленькие филинята?

Моди видела, как зайчихи долгими зимними вечерами гадают по лапам в Саламандастроне. Никто в это гадание толком и не верил, так, шутки ради, чтобы время провести. Лапа Эйшо, конечно, сильно отличалась от заячьей, но почему бы не попробовать?

– Прошу, прошу сюда ваши когти, сэр!

Эйшо вытянул лапу, вооруженную четырьмя мощными кривыми когтями. Моди едва сдержалась, чтобы не зажмуриться от произведенного на нее этой убийственной лапой впечатления.

– Теперь прошу вести себя смирно, лапой не дергать, во. Итак, нас зовут Эйшо Бардвинг?

– Нет, это нас зовут Эйшо Бардвинг из Большого Гнезда Бардвингов. А откуда ты это имя знаешь?

Тут Моди поняла, что памятью сезоны эту птицу обделили. Что ж, грех этим не воспользоваться.

– Я знаю это, потому что я Магическая Моди. Знаешь ли ты крота по имени Бангвен-отшельник, о пернатый?

– Да-а, – протянул Эйшо. – Знавал я болтуна Бангвена.

Моди провела лапой над когтями Эйшо, как будто муху отгоняла. Ей казалось, что жест этот почти колдовской – и филину тоже так почему-то показалось.

– Спокойствие, мой пернатый друг. Вижу судьбу твою в сияющих когтях судьбы, в сияющей дали. Вот-вот, во-во, вижу я Большое Гнездо Бардвингов, вижу птицу по имени тетушка Кордулия.

– Ух ты, она и тетушку знает-видит, Мистическая Могулия, смотри-ка ты… И что тетушка сказала?

Моди всмотрелась в когти, осторожно потрогала один:

– Она говорит, что сезоны твои будут долги и счастливы, если будешь поменьше лопать ящериц, а побольше овощей и зелени.

Эйшо недовольно забулькал горлом:

– Овощи… Пусть сама огурцы клюет, старая… Ну а зелень… Что ж, я люблю зеленое: ящерицы, лягушки, жабы, тритоны… Очень зелененькие все и вкусные, вкусные… А еще чего?

– А еще… Во-во-во! А еще встретишь ты, Эйшо, пернатую красавицу рода своего. И тогда не обижай ее, пожалуйста.

Эйшо от радости дернул лапой, чуть не отхватив зайчихе нос.

– Еще скажи, еще!

– Будешь хорошо себя вести, она выйдет за тебя замуж. И отложит много яиц, целую кучу! А дальше я ничего не вижу, туман сплошной, во…

– Я буду себя хорошо вести! А яйца – это птенчики, я знаю… И ты, конечно, знаешь, не зря же ты Магическая Моди. Спасибо, спасибо тебе!

– О, ничего, не стоит благодарности. Мы, магические зайцы, рады услужить славным филинам, во…

– И должен тебя отблагодарить. Сейчас для тебя спою. Редко кого удостою я такой чести, а для тебя…

И он взлетел в крону дуба. Порывшись там, он выволок маленькую лиру и принялся ее настраивать, пробовать струны и голос.

Трень-трень-трень…

– У-гу-гу-у-у-у-у-у-у…

Брень-брень-брень…

– Ху-ху-ху-у-у-у-у…

Лапы зайчихи едва не вскинулись к ушам, но она собралась с духом и даже выдавила слащавую улыбку.

Филин напыжился, надулся и разразился ужасающим уханьем, в котором с трудом угадывались слова какой-то совиной баллады.

Долго еще у Моди звенело в ушах. Пересилив себя, она захлопала лапами и принялась нахваливать исполнителя сразу же, как он захлопнул клюв и опустил инструмент.

– Потрясающий голос! Какая сила, мощь, в жизни такого не слыхала, во!

Эйшо скромно поклонился:

– Ну, раз тебе так нравится, я еще спою.

– Нет-нет, побереги свое горло для милой подруги, которую обещала тебе тетушка.

– Гм… Пожалуй, ты права, Модная Моги… Ух, что с тобой?

Моди томно поднесла лапу ко лбу:

– Нет, ничего особенного… Просто три-четыре камня этих безобразников… Да и усталость сказывается…

Эйшо засуетился:

– Да, да, ложись да отдохни, засни до утра. А об этих хвостатых можешь не беспокоиться. Я уж за ними присмотрю.

В эту ночь Моди спала спокойно, зная, что никакой враг ей не страшен, пока в ветвях над ней восседает могучий Эйшо Бардвинг.

Проснулась Моди уже после восхода солнца, отдохнувшей и посвежевшей. Утро обещало добрый летний денек. В лесу вовсю распевали птицы, уже стрекотали кузнечики. Хорошо в лесу! Моди осмотрелась, зевая и потягиваясь, и тут заметила над собой Эйшо. Филин крепко спал, не замечая, что происходит вокруг него.

Моди, недовольно ворча, подбросила веток в почти угасший костер, вытащила лепешки и принялась греть их возле пламени.

– Х-ха, «ложись да отдохни, засни до утра». «Можешь не беспокоиться, я за ними присмотрю»… Тоже мне, ночная птица. Сонная тетеря, а не филин. А бедную зайчиху запросто могли сожрать, на куски разорвать. Вот майор Малл тебе бы фитиль вставил… Ну и пусть себе дрыхнет, а я потихонечку с лепешками управлюсь.

– У-ху-ууу, как вкусно пахнет! Лучите лягушки!

Зайчиху чуть не сбил с ног порыв ветра из-под крыльев Эйшо. Он рухнул возле костра, беспокойно вертя головой и хлопая глазищами.

– У-у-у, у тебя и мед есть, лепешки намазывать!

Зайчиха подумала, не лишить ли соню завтрака, но Эйшо и не спрашивал разрешения. Он уже заграбастал лепешку и, не дожидаясь меда, отправил ее в клюв. Моди поспешила спасти что-нибудь и для себя.

Наевшись, Эйшо принялся вышагивать взад-вперед, постоянно вертя головой.

– Работай, голова, работай, – то и дело приговаривал филин. – Это я думаю, думаю, – пояснил он, повернувшись к Моди.

– Слышно, как мысли стукаются, во, – кисло заметила она.

– Вот балда! Мыслей совсем не слышно! – Сегодня Эйшо относился к Моди без вчерашнего почтения.

– Прошу прощения, мне показалось, – поспешила извиниться зайчиха.

– И вот что я надумал. Барсук, которого ты ищешь. Барсук ведь не мышь, в траве не скроется. Зверь редкий, крупный. Куда такому зверю податься? Точное дело, в аббатство Рэдволл. Много путешественников туда наведывается каждый сезон.

– Верно-верно, – оживилась Моди. – Ведь и мне велели в Рэдволл идти. Надо мне туда отправляться. Только вот как дорогу найти?

– Знал я дорогу, да, как водится, забыл. Зато помню, кто дорогу знает, и тебя к ним отведу.

Моди быстренько подхватила мешок со скудными пожитками.

– Отлично, пернатый друг. И кто же знает туда дорогу?

Эйшо склюнул прилипшую к когтю крошку.

– Слышала о землеройках Гуосим?

Зайчиха уже стояла с мешком за плечами.

– О, землеройки Гуосим, партизанский союз Цветущих Мхов! Конечно, конечно! Встречались мы с ними. Отличные ребята, спеть любят, повеселиться, пиры горой закатывают.

Они пустились в путь. Зайчиха топала по лесу, Эйшо Бардвинг летел над деревьями, то и дело спускаясь пониже, чтобы поболтать.

– Я как раз собирался зачем-то в гости к Гуосим, да забыл зачем и забыл, что собирался. Стар я, должно быть, стал. Голова дырявая, ничего не помню.

– Ничего, ничего, – утешила Моди. – Главное – дорогу не забыть. И не заблудиться.

– Х-ху-ху-ху! Здесь заблудиться? К Камышовому Садку не выйти? Да я туда с завязанными глазами и со связанными крыльями долечу.

Они шли и шли. Лес становился все гуще, трава под ногами уступила место мху.

– Камышовый Садок! Да как тут с дороги сбиться… Никак, никак не сбиться.

Эйшо настолько был уверен в себе, что Моди начала подозревать, что они заблудились. Однако вскоре она услышала пение множества голосов, молодых и старых, звонких и гулких.

Я с твоими столковался с папой-мамою, у-ух,

И мне лапу разрешили попросить твою, у-ух,

А теперь ты мне ответь как на духу, у-ух.

Любишь ли меня, как я тебя люблю, у-ух?

Промычит тебе корова му-у-ух,

Ну а рыба промолчит – и в глубину, у-ух,

А поухать я зову сову, у-ух!

Мы взлетим с тобою в синеву, у-ух,

Для тебя поймаю бабочку, у-ух,

В небе счастливы мы будем и в лесу, у-ух,

И не брошу, не обижу я любимую, у-ух!

Прилипалы прилипают,

Прилипалы на клею, у-ух,

Отлепить нельзя, однако, от совы сову, у-ух!

Моди от радости принялась подпрыгивать и приплясывать на ходу. Эйшо озадачился:

– Что это они такое рассказывают? Мне что-то не понять.

– Ну и что? – утешила его Моди. – Песню поют ведь не обязательно, чтобы что-то рассказать. Можно и просто для развлечения петь, для веселья.

Камышовый Садок оказался небольшим прудом среди поляны. Конечно же, и камыша там росло предостаточно, и землероек оказалось видимоневидимо. Все эти мелкие существа с колючей шерстью и вытянутыми мордами, вооруженные короткими рапирами подвешенными на кожаных поясах с металлическими пряжками, одевались в юбки-килты.

Более никакой одежды они не носили. Посетителей они не испугались, кроме одного воинственного типа, который вытащил свою шпажонку и заступил гостям дорогу:

– Вы куда это направились?

Моди слегка кивнула, повелительно шевельнула ушами. Она знала себе цену и умела обращаться с такими юнцами. Уставившись на землеройку холодным взглядом, она процедила сквозь зубы:

– Я курьер повелителя Саламандастрона Пепельного Глаза, милейший. Будь добр, доложи обо мне своему вождю, да поскорее, во.

Землеройка немедленно сорвалась с места и побежала выполнять поручение, а Моди и филин последовали за ней. Эйшо одобрительно ухнул:

– Ху-ху, магия, магия…

Пространство солнечной лужайки устилали пестрые скатерти, на которых лежали пироги с разной начинкой, но сверху все их украшал толстый слой крема. Среди пирогов расхаживал толстяк с громадными ушами, время от времени пробовал пироги и неизменно недовольно кривился. Завидев посетителей, он утер рот платком:

– Эйшо Бардвинг, ты, как водится, опоздал. Фестиваль начался вчера. Конечно, опять все забыл. А кто это с тобой?

Эйшо повернулся к Моди:

– Это… Она… В общем… Ну, расскажи ему о себе сама.

Зайчиха протянула вождю лапу:

– Я Моди Магзбери Тропл, Саламандастрон, сэр.

– О, Саламандастрон, – кивнул вождь, сжимая лапу Моди, как в кузнечных тисках. – Очень приятно, мисс. Я вождь здешнего народа Гуосим, а звать меня Лог-а-Лог Лопоух. Лог-а-Лог, как известно, титул всех вождей землероек, а Лопоух… И не спрашивайте о происхождении моего имени, если не хотите со мной поссориться. – Он подхватил пирог посимпатичнее и предложил гостям угощаться. – Попробуйте да скажите, как вам понравится. Лучшая наша чета поваров уехала в гости к родственникам, так что сегодняшние пироги пекли поварята. Чего уж они напекли… – вздохнул Лог-а-Лог.

Выглядели пироги вполне съедобными, но на вкус… Зайчиха откусила, филин клюнул – и из глаз обоих потекли слезы.

– Угу-гу-ху-гу! Клюв сгорел! Лопоух, хочешь Эйшо отравить, живьем сжечь?

Уши Моди скрутились спиралью.

– О-хо-хо! Во-во-во-во-во! Левым хуком клянусь! Правым ухом! Кха-кха-кха! Глотку сожгла на десять сезонов! Адский огонь туда запекли?

Лог-а-Лог Лопоух пожал плечами:

– Да вроде ничего особенного. Какие-то фрукты сушеные трехсезонной свежести, да хрену, да горчицы, да корня жгучего, да чеснока толченого… Все, что обычно суют в пирог молодые разгильдяи, чтобы старших позлить. Жаль, что повариха уехала, жаль, да что поделаешь.

Не часто Моди вызывалась сделать что-нибудь полезное по доброй воле, но очень уж хотелось установить добрые отношения с вождем землероек.

– Я с удовольствием вам помогу, сэр! – воскликнула она. – Не зря же я помощник повара в полковой кухне Саламандастрона. Где ваш камбуз и припасы?

Лог-а-Лог подозвал своих старейшин:

– Покажите мисс Моди, где что лежит, да разведите огонь в печах как следует. Может, она нас выручит. А это… – он недовольно махнул лапой на испеченные молодежью пироги, – прикажите зарыть поглубже.

Множество лап вызвалось помочь Моди, и вскоре она уже предложила плоды своего труда. Недолго думая, она наготовила простой пищи, но питательной и вкусной: лепешки ореховые и ягодные, пончики, блинчики, бублики, баранки, салат из свежих фруктов, землеройковые сыры. Вождь Гуосим жевал да похваливал.

– Отличный пир, и как раз по погоде. Уж и не припомню, когда я так веселился, – степенно бормотал он Моди, чуть наклонив голову в ее сторону, но не отводя взгляда от стола.

Эйшо подтянул к себе очередной пончиковый блинчик.

– Ежелетний праздник – День Бешеной Моги, – предложил он, подхватывая блинчик клювом.

– Да будет так! – согласился серьезный Лог-а-Лог Лопоух, поднимая кубок в честь зайчихи. – Ежелетний День Бешеной Моди. И если мы что-нибудь для тебя можем сделать, друг, то только попроси.

Моди не раздумывала ни мгновения:

– Попрошу, сэр, раз вы просите, отчего ж не попросить, во. Не можете ли вы любезно показать мне дорогу до аббатства Рэдволл?

И она рассказала о своей важной миссии, а также расспросила, не видели ли землеройки большого барсука.

Лог-а-Лог задумчиво почесал нос.

– Нет, мисс, нет. Барсука заметить – дело нехитрое, ежели есть барсук, то попробуй его не заметить! А что до Рэдволла, то путь это неблизкий, но проводить можно, отчего ж не проводить. Вот только еще ужин нам приготовьте, а завтра с утра и выйдем. Идет?

Моди пожала протянутую Лог-а-Логом лапу:

– Идет! Как насчет капельки лесного супчика у костра, во?

Бешеную Моди обучали лучшие повара Саламандастрона. Даже великий лорд Пепельный Глаз просил добавку, отведав ее супы и бульоны. И этим вечером землеройкам Гуосим предстояло редкое счастье насладиться ее лесной похлебкой.

После ужина Моди уселась вместе с землеройками у костра. Молодежь плясала и пела, нарушая тишину теплой летней ночи. Звезды отражались в водной глади Камышового Садка. Эйшо Бардвинг дремал, иногда приоткрывая то один, то другой глаз.

– Неплохо, неплохо, гм… – бормотал он. – Спеть и мне, что ли…

– Лучше не надо, – буркнула под нос зайчиха.

– Чего-чего? – не расслышал Эйшо.

– Я говорю, лучше завтра, во! – обворожительно улыбнулась Моди.

Постепенно замолкли пение и музыка, закончились танцы. Землеройки укладывались отдыхать. Укрываться одеялами никому не хотелось, ночь ласкала теплом. Моди растянулась на моховой подстилке, гадая, как выглядит аббатство Рэдволл. Все тише трещал костер, все громче храпели землеройки.

В серой предрассветной мгле тишину над Камышовым Садком прорезал пронзительный вопль:

– А-а-а-а-а-а! Даппер! Даппер! Где мой крошка Даппер?!

Моди вскочила, чуть не опрокинув Эйшо Бардвинга. Разбуженные землеройки протирали глаза, стараясь понять, что случилось. Молодая мамаша-землеройка металась по берегу, крича во весь голос:

– Даппер, крошка моя! А-а-а-а-а! Даппер!

Зайчиха схватила мечущуюся землеройку за цветастый передник.

– Стоп, мэм, прошу успокоиться. Вы затопчете все следы. Где вы в последний раз видели своего Даппера?

Разведчики Гуосим уже кинулись в окружающие заросли. Несчастная мать, обливаясь слезами, вскинула взгляд на Моди:

– Когда заснула, держала в лапах. Бедный, бедный Даппер…

От северного края Камышового Садка донесся возглас землеройки-разведчика:

– Сюда, ребята!

Первой к нему подскочила Моди. Но по следам на траве она уже и сама поняла, что сейчас услышит.

– Малыша утащила змея.

Услышав слово «змея», землеройки замерли в ужасе. На Эйшо это слово, однако, не произвело никакого впечатления. Он его даже толком не расслышал и тут же потребовал уточнения:

– Кто-о у-ху-ху?

Моди поняла, что от землероек проку не будет. Вся надежда на Эйшо Бардвинга.

– Живей, живей, – заторопила его зайчиха. – Вернем малыша, во!

Лог-а-Лог Лопоух, однако, пал духом:

– Да уж… Если змея кого утащит, не вернешь. Моди выхватила рапиру из ножен Лог-а-Лога и втиснула оружие ему в лапу:

– Сэр, надо показать пример своим воинам. Поддержать боевой дух, во! Ребенок погибнет, если мы ничего не сделаем.

– Вы правы, мисс, – опомнился Лог-а-Лог. – Вперед за гнусным червяком!

Эйшо, Моди и Лопоух рванулись в полумрак лесной чащи.

10

«Кравявая кешка» сменила привычную морскую стихию на Лес Цветущих Мхов. На палубу то и дело падала тень от древесных крон; полный штиль перестал радовать команду – приходилось отталкиваться от дна шестами, чтобы корабль не стоял на месте.

Виска Длиннозуб отсиживался в каюте, оставив команду на попечение Коджа и горностая Билджера. Оба старших расхаживали вдоль бортов, у которых члены команды трудились длинными веслами, продвигая судно против течения. Кодж помахивал линьком, который должен был поощрять наиболее ленивых, но пускать в ход этот инструмент боялся, ибо среди нечисти много было отчаянных и здоровенных разбойников. Команда устала, всем эта река уже надоела, градом посыпались жалобы на голод и назойливую мошкару.

Кодж на всякий случай прервал свою прогулку и направился в каюту брата-капитана. Тот валялся в гамаке, потягивая грог.

– Ну, чем порадуешь? – спросил он, заметив кислое выражение на физиономии Коджа. – Снова бунт?

Кодж нервно трепал когтями конец линька.

– Не бунт, кэп, но ноют все время, ноют, зануды, жалуются. Что делать? Ты у нас капитан, думай, решай.

Златолис выскочил из гамака, уставился в дверь:

– К вечеру дело идет, хватит на сегодня. Что еще?

– Воды мало осталось. Пить нечего.

Виска отвесил братцу оплеуху:

– Дубина! Закинь ведро в реку – вот тебе и вода. Пей, залейся! Мы здесь в речке, не на море!

Кодж попытался выскользнуть из кабины, но Виска поймал его за огрызок хвоста.

– И еще ты мне забыл поплакаться, что жрать нечего. Так вот, организуй высадку на берег. В лесу ягоды и корни, птицы и яйца птичьи в гнездах. Все подсказывать надо? Совсем соображать не хочешь?

– А как же полосатая собака, кэп? Кого в карауле оставить?