Текст книги "Две Войны (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Сенешаль схватил висящую на поясе булаву и кинулся на Темного Паладина. Задержавшийся демонолог, тот самый что объяснял Ганелону и Гретхен их ошибку в знании истории, поднял посох, однако Темный Паладин покачал головой. Он рывком выдернул из-за спины топор, отбив мастерский выпад сенешаля, тот оказался отличным бойцом, ловко использующим свой небольшой рост и внушительный вес. Шипастая булава отлетела в сторону – Ганелон все же куда лучше орудовал топором. А в следующий миг широкое лезвие раскроило череп Юбера, глубоко войдя в грудь всесильного еще недавно властителя Новой Энеанской империи.

Вокруг знамени с гербом Юбера де Лейли собрались самые верные сенешалю рыцари и их самые верные слуги. Их не стали расстреливать из луков и арбалетов, пусть и враги, но с ними надо честно скрестить клинки. Конечно же, мы с Эмри были в первых рядах. Мне достался в противники фиар с бычьей мордой на щите и гербовой котте. Он не стал дожидаться атаки, сделав быстрый выпад мечом. Я парировал его древком топора – крепком дереве, окованном сталью, не осталось ни малейшей зарубки. Мой удар обрушился на щит врага, тот прогнулся, глубоко вмявшись в руку, мне даже показалось, что я услышал треск кости. Левая рука моего врага повисла плетью, однако он, преодолевая боль, коротко рубанул меня по шлему. Отличного качества топхельм выдержал, хотя мне показалось, что голова попала в колокол, и я пропустил следующий выпад. Я согнулся – клинок вражьего меча врезался мне в живот, пропоров кольчугу, и пронзив правый бок. Покачнувшись в седле, я все же удержался и даже сумел отбить следующий выпад, а вот на контратаку меня уже не хватило. Фиар сделал быстрый финт, целя мне в правое плечо, я подставил под клинок лезвие топора, но финт оказался ложным – широкий клинок врезался мне туда же, куда и в первый раз – в бок. На сей раз и кольчуга не смогла защитить, от боли перед глазами встала багровая пленка. И все же я ударил в ответ. Рыцарь не был готов к ответу от дважды раненного противника. Топор врезался в шлем – не топхельм, обычный, сферообразный, с полумаской – расколов и его, и череп фиара. Я закачался словно пьяный маятник и рухнул на руки пехотинцев, крутившихся тут же, приканчивавших упавших врагов. Вот теперь поймали меня.

Глава 8.

– Юбера нашли в полумиле от поля боя, – рассказывал мне Эмри, сидевший у моей постели, как и должно верному другу. – Кто-то разрубил его едва не напополам. Поговаривают, что у него в союзниках были люди, очень похожие на наших старых знакомых. Ведьму Гретхен и Ганелона. Последний открыто разгуливал по дворцу, будто бросая вызов всем и вся. Гретхен все больше сидела в комнатах, но и ее видели слуги и служанки, приносившие ей еду и убиравшие в ее комнатах, а уж не узнать женщину в золотых доспехах и белом плаще даже по смутным описаниям... – Граф пожал плечами. – Для этого надо быть особенно редкостным глупцом.

– Демоны вступили в бой? – спросил я. – После того, как я потерял сознание.

Упав на руки пехотинцам, я мгновенно отключился и провалялся без чувств до конца сражения и еще несколько часов после.

– Нет, – ответил граф. – Рейнджеры видели их на холме, примерно там же, где нашли де Лейли, но после того, как упало знамя сенешаля, они попросту развернулись и ушли.

– Отец лжи предал своего союзничка, – усмехнулся я.

– Скорее использовал и вышвырнул за ненадобностью, – покачал головой Эмри, – а значит, у Баала есть какие-то еще планы. Знать бы еще какие?

– Жаль не извели баалово племя, – вздохнул я, – ну ничего, доберемся до них. Сейчас, когда страна вновь объединена под рукой императора Каролуса, мы сумеем управиться с любым врагом.

– Твои слова, – усмехнулся Эмри, поднимаясь. – Ты выздоравливай, здоровье тебе скоро очень понадобится.

Да уж, тут он прав. Скоро, после того, как закончится траур по погибшим рыцарям, будет устроено громадное празднество по случаю возвращения принца Маркварта, там же будут раздавать титулы особо отличившимся в сражениях и войне, вообще, рыцарям. Мне вот суждено стать графом. Мог ли мечтать о таком придворный менестрель, бездельник и острослов сэр Зигфрид де Монтрой – автор весьма и весьма провокационных песен.

"Монета встанет на ребро,

Фортуна выбросит зеро" [28]28
  Строки из песни Йовин «Бастард»


[Закрыть]

Я усмехнулся строкам, пришедшим на ум, и откинулся на подушки.

Графским достоинством наделяли в Кафедральном соборе. Я был не первым рыцарем, что посвящался в тот день, поэтому за время, что провел под сводами храма Господня, у меня затекло все дело и упиравшееся в мраморный пол колено начало нещадно болеть. Как и все соискатели титула, я стоял на колене в центре зала, закованный в парадный, к счастью, доспехи, держа шлем у бедра и склонив голову. Где-то далеко впереди усталым голосом читал на энеанском формулу его величество, после вступал кардинал Томас. Рыцарь, ставший графом, вставал, и его место занимал следующий. Так вот, долго и чрезвычайно неспешно, дело дошло и до меня. Я прошел несколько шагов и вновь опустился на колено. И снова две формулы на энеанском. Акколада, вторая в моей жизни, и я встаю на ноги и иду к небольшой группе людей в таких же легких, парадных, доспехах, что и я. Графы – и прежние, и получившие титул только что – приветствовали меня сдержанными хлопками по плечу и обещаниями скорой попойки. Нас оборвал Арсен де Лонгийак, о котором уже давно говорили, что он святее всех святых, не смотря на то, что в вопросах, не касающихся Веры, он был вполне свойским парнем, на которого всегда можно положиться.

Когда окончилась церемония, мы шумной толпой вышли из собора и двинулись к королевскому дворцу, где вскоре должен был начаться грандиозный прием по случаю окончания войны. Пили в тот день очень много, ели меньше, остального не помню. На утро я чувствовал себя гораздо хуже, чем даже после сражения в городе проклятых, что под Бриолем.

Проснулся я в компании какой-то смазливой служанки, которая, кажется, прислуживала нам за столом. Она освободилась от объятий сна несколькими секундами раньше меня, потому что когда я открыл глаза, она завозилась и начала освобождаться из моих объятий. Я потянулся, сладко зевнув, а служанка встала и, собрав кое-как вещи и даже не потрудившись прикрыться, выскользнула из алькова, где мы уединились. Только я повернулся на бок, натягивая одеяло – спать я собирался еще долго, – как дверь отворилась в альков кто-то зашел. Я обернулся со стойким желанием послать всякого, посмевшего потревожить меня во время заслуженного отдыха, к Баалу и дальше. На пороге стоял Эмри, уже полностью одетый и выглядевший так, словно и не пил вчера наравне со всеми.

– Вижу, – усмехнулся он, – настоящего воина я сумел-таки из тебя сделать.

Проследив за его взглядом, я увидел, что из-под моего одеяла торчат ножны. Оказывается, раздеваясь в порыве страсти, я не снял перевязь с ножнами. Действительно, смешно. Ничуть не стесняясь боевого товарища, с которым прошли от Эпиналя до Аахена, я выбрался из постели и начав одеваться, спросил:

– И что же привело вас ко мне, граф? Не думаю, что вы решили всего лишь пожелать мне доброго утра.

– Во-первых, – поправил меня Эмри, – теперь мы с тобой равны и не стоит обращаться ко мне на "вы" и по титулу, ты такой же граф, как и я, если не забыл. А доброго утра решили нам всем пожелать высокие эльфийские посланники. Трое прибыли несколько часов назад в Аахен и попросили аудиенции у императора. Она начнется где-то через полчаса, так что у тебя есть время привести себя в порядок.

– Мы-то тут при чем? – недовольно поинтересовался я, застегивая камзол.

– Мы должны быть там, – ответил граф, – надо узнать, что нужно эльфам. Думаю, ничего хорошего они нам сказать не могут. Одень лучший камзол, мы предстанем перед императором, не забывай.

Я буркнул нечто неразборчивое и вышел вслед за Эмри. Мы направлялись в комнаты, где временно нас поселили после прибытия в северную столицу. До отъезда с инспекционным отрядом Эмри там жил я и в здоровенном шкафу висели несколько десятков костюмов самых разных цветов и фасонов, раньше я был изрядным модником. А вот оружия было маловато, я в те времена предпочитал лютню и перо. Переодевшись, я стал самому себе напоминать расфуфыренного петуха – изменились же мои вкусы за последние несколько месяцев, – но я себе отдавал отчет, ничего более приличного у меня нет. Костюм графа был куда скромнее и он глядел на меня со снисходительной улыбкой, я же отвечал мрачным взглядом. Меч в простых изрядно потертых ножнах и с рукоятью без украшений совершенно не вязался с остальным костюмом, но и оставаться без оружия я не желал. И вообще, я очень жалел об оставленном здесь топоре, но появиться с ним перед императором было бы верхом неприличия. Топор, даже великолепной гномьей работы, не являлся рыцарским оружием и при дворе ношение его никак не сочеталось с правилами придворного поведения.

А двор шумел, обсуждая появление посланцев Старшего народа. Гудение его я услышал за несколько футов до дверей тронного зала, мне показалось, что я приближаюсь к здоровенному улью, потревоженному неумелым пасечником или ворами. Когда мы вошли в зал, то я и вовсе был оглушен и ослеплен – забытое уже шумное великолепие ударило по глазам и ушам, я даже не сразу среагировал на слова церемониймейстера, сопровождавшиеся ударом деревянного жезла об пол:

– Граф Эмри д'Абиссел и граф Зигфрид де Монтрой!

Мне – честно скажу – понадобилось несколько секунд, чтобы понять – слово "граф" перед моим именем не было ошибкой.

И мы с Эмри нырнули в шум и суету Северного императорского двора. Несколько раз меня просили спеть, но я неизменно отказывался – не до того было, все мысли мои были подчинены лишь одному – прибытию посланцев Старшего народа. Наконец, появились и они.

Церемониймейстер оглушительно грохнул об пол жезлом и провозгласил:

– Высокие лорды Кальмир и Вельсор и охотник на демонов Эшли!

Дамы и господа загудели от удивления, услышав среди эльфийских имен явно человеческое, да к тому же явно принадлежащее уроженцу Ланда. Оба эльфа возвышались над людьми, где-то на полголовы, они были закованы в великолепной работы белоснежные доспехи, покрытые искусной резьбой. Красивые лица посланцев Старшего народа, как обычно, выражали равнодушие, щедро сдобренное презрением, жемчужные волосы неуловимо перетекали – иначе не скажешь – в длинные плащи с черно-фиолетовым, словно ночное небо подбоем. Оружия ни один не носил, но все знали – они отлично обходятся и без него, каждый высокий эльф обладал талантом к магии, им подчинялись все стихии, а равно и свет, и тьма, и кто знает, что еще. Однако самым удивительным было то, что они шагали за спиной человека с мертвенно-бледной кожей и седыми волосами. На нем не было никаких доспехов, а костюм был подчеркнуто прост, и он был вооружен. За спиной его висело нечто вроде глефы[29]29
  Глефа – слово, первоначально означавшее копье, позже стало употребляться, как поэтический и литературный синоним меча. В настоящее время используется для обозначения древкового оружия с тяжелым однолезвийным клинком в форме тесака или косы. В XVI – XVII вв. глефы использовались как церемониальное оружие (аналогично протазанами) и богато украшались.


[Закрыть] с двумя длинными тяжелыми лезвиями, соединенными коротким – не больше двух ладоней – древком, оплетенным зеленой лозой.

Никогда бы не подумал, что такое может происходить на самом деле. Эльфы, идущие за спиной человека. Высокие лорды[30]30
  Высокие лорды – один из высших титулов в эльфийском обществе, выше – только члены правящей семьи. Охотник на демонов – воины эльфов, специализирующиеся на истреблении любых чужаков (будь то люди, демоны Долины мук или нежить), забредших в Эльфийские леса, что самое парадоксальное, ими могут быть не только эльфы.


[Закрыть] за спиной охотника на демонов. Немыслимо! По крайней мере, я так думал до этого мига.

Все трое подошли к трону и синхронно опустились на колено. Каролус, несколько оживившийся после возвращения принца Маркварта, окинул послов скучающим взглядом из-под кустистых бровей.

– Ваше величество, – обратился к императору человек. – Я – чрезвычайный посол королевы Кроны[31]31
  Крона – королевская семья эльфов.


[Закрыть] величественной Зиниаду. Мы просим нашего союзника и друга, императора Каролуса Властителя о помощи. На севере наших лесов орудует нежить, они движутся куда-то в глубь лесов и мы не можем остановить их. Королева Кроны Зиниаду просит прислать войска, ибо нам не справиться с этим врагом, наших сил недостаточно.

– Я понял вас, – кивнул ему Каролус. – Поднимись, воин, и вы, его спустники-эльфы, тоже. Прошу понять меня, высокие лорды, и ты, охотник, моя страна также пострадала от демонов Долины мук, а равно и действий предателей, сидевших, к моему прискорбию, у самого моего трона. Много рыцарей и простых ратников погибли в недавней войне. Так что многим помочь я вам не смогу.

– Мы с благодарностью примем любую помощь, – ответил охотник на демонов Эшли. – Ни один меч ныне не будет лишним в наших лесах.

– Лишь две сотни добрых рыцарей с "копьями", – вздохнул император, – больше дать вам не могу. Иначе мое собственное государство будет слишком ослаблено и может пасть жертвой Кордовского эмирата и его союзников халинцев. Да и демоны всего лишь покинули наш край, они могут вернуться и мы должны отразить их атаку.

– Нам будет довольно и этого. Прошу лишь, мы должны выступить как можно скорее, дорога каждая минута.

– Конечно, – кивнул Каролус. – Есть ли у вас предпочтения среди наших рыцарей, кого бы вы хотели видеть командиром этого экспедиционного корпуса.

– Не то чтобы предпочтения, – протянул Эшли. – Наша предсказательница сказала перед отбытием нашего отряда, что во главе людей, идущих нам на помощь должен встать граф с душой поэта, тогда походу будет сопутствовать удача. Я не очень понимаю о чем речь, однако предсказательница настоятельно просила меня передать вам, ваше величество, ее слова.

– Граф с душой поэта? – задумчиво протянул Каролус. – В этом вопросе вам лучше обратиться к клирикам. Души – это по их части. – Он растянул бледные губы в подобии улыбки, двор услужливо засмеялся.

– Не нужны тут клирики, – воскликнул вдруг Эмри, привлекая к нам всеобщее внимание. – Эти слова относятся к Зигфриду де Монтрою, помните его? – Граф подошел ближе к трону, потянув за собой и меня. – Он был менестрелем при вашем дворе, но за заслуги в войне с демонами и предателем де Лейли был удостоен титула графа.

– Сочинитель провокационных стихов и баллад, – теперь Каролус улыбался вполне искренне, однако двор его смехом не поддержал – многим я запал в душу этими самыми стихами и балладами. – Верно ты сказал: «... до поры все спокойно в кривых зеркалах моего королевства»[32]32
  Строчка из песни Йовин «Заговор».


[Закрыть]. Видно пришла твоя пора. – Улыбка его стала совсем грустной. – Эмри, как ты оцениваешь этого юношу? Он ведь воевал под твоим началом, не так ли?

– Именно, – кивнул д'Абиссел. – Он показал себя отменным рыцарем, сражался отважно, присутствовал вместе со мной на всех советах перед сражениями, внимая полководцам. Я считаю, граф де Монтрой не подведет вас и не обманет ожиданий. И более того, я могу сказать с уверенностью, лучшего командира для экспедиционного корпуса вам, ваше величество, не найти.

Эмри с силой надавил мне на плечо, заставляя опуститься на колено. Голову я уже склонил сам, догадливый.

– Я ценю твое мнение, – произнес Каролус. – Ты никогда не обманывал меня, поверю тебе и на сей раз. Поднимись, граф Зигфрид де Монтрой, я возлагаю на тебя надежды, не подведи меня.

– Прошу разрешения покинуть вас, – сказал Эмри. – Графу де Монтрою надо подготовиться к походу, я, с вашего разрешения, помогу ему в этом.

– Я не задерживаю вас, господа, – кивнул нам император, делая повелительный жест.

Мы покинули тронный зал.

Как только мы вернулись в мои покои, я накинулся на Эмри, вспомнив о том, что мы теперь равны.

– Вот уж удружил, так удружил! – воскликнул я, захлопывая дверь с такой силой, что она жалобно затрещала, словно жалуясь на свою тяжелую судьбу и вспыльчивого хозяина. – Нечего сказать! Не успел я стереть копоть демонов Долины мук и кровь рыцарей, как по твоей милости я должен отправляться к эльфам и драться с нежитью. Да еще и рискуя получить стрелу в спину, когда с общим врагом будет покончено.

– Времена двух битв при Индаставизо[33]33
  Битва (или две битвы) при Индаставизо – сражение войск штиров и мейсов, совместно с эльфами, против огров и тварей из Ледяной пустыни. По окончании его эльфы ударили в спину людям, уничтожив всех.


[Закрыть] прошли, – отмахнулся Эмри. – Старший народ понимает, что иметь нас в союзниках куда выгоднее.

– Да даже если и так, – успокаиваться я и не думал. – С чего это именно я должен драться с нежитью где-то у Баала на рогах?

– С того, Зигфрид, – вздохнул Эмри, словно разговаривал с маленьким ребенком, – что с демонами далеко не покончено. Подумай сам, скольких мы положили на тех холмах? Не больше пяти-шести тысяч, пусть даже десять, не важно. В Долине мук ведь их гораздо больше. Не думаю, что Враг рода человеческого не стал бы, как говорится, размениваться на мелочи, вроде терроризирования отдельных королевств империи. Бааловы легионы еще вернутся, можешь мне поверить, и тогда помощь союзников-эльфов, будет нам весьма кстати.

– Это при условии, что они придут, – пробурчал я, правда скорее из здорового желания поспорить, по большому счету, я был согласен с д'Абисселом. – Вероломство длинноухих общеизвестно. Они ведь и не подумали прийти нам на помощь, когда мы сражались с демонами. Они рассчитывают попросту отсидеться в своих лесах, покуда мы проливаем кровь.

– Старший народ понимает, – невесело усмехнулся граф, – их леса больше не безопасны. Мы сегодня поможем им, завтра – они помогут нам. И вообще, pacta sunt servada[34]34
  Договора следует соблюдать (энеанск. лат.)


[Закрыть], тут энеанцы были правы. Мы союзники и должны прихоть друг другу на помощь, что бы там ни было. Надо будет позаботиться, чтобы среди рыцарей, отправляющихся с тобой, не было тех, кто на самом деле думает так, как ты сейчас говорил.

– А кто, вообще, будет подбирать этих рыцарей? – только сейчас я подумал об этом.

– Кто же, если не их будущий командир, – усмехнулся Эмри. – Конечно же, с помощью верного друга. – Он хлопнул меня по плечу.

***

Роланд и Ашган стояли на стене замка, превращенного темным искусство магов Килтии, в чудовищный оплот нежити в Эльфийских лесах. Легкий ветерок трепал длинный угольно-черный плащ Рыцаря Смерти, черный же с фиолетовым подбоем плащ некроманта оставался висеть ровно, как парус корабля в мертвый штиль.

– Противостояние жизни и смерти, – усмехнулся под глухим топхельмом Роланд, оглядывая пораженную чумой смерти землю, распространяющейся от замка – бывшей заставы на границе эльфийских и людских владений, – постоянно борясь с рыжеватой травой, что росла только в Эльфийских лесах. – Никто из наших разведчиков не вернулся и очень скоро наши силы иссякнут. Пока мы можем портить длинноухим кровь, но демоны перестали творить безобразия в империи Каролуса, а значит к эльфам скоро подойдет подмога. Тогда мы обречены. Совместные силы людей и эльфов сомнут нас.

– Не надо быть таким пессимистом, – покачал головой Ашган. – Резервов окрестных кладбищ вполне достаточно чтобы подпитывать нашу армию еще несколько месяцев. Конечно, близость Эльфийских лесов тянет из нас силу, однако нам повезло, что у длинноухих сейчас Время Заката, в иное время мы бы и помыслить не смогли о применении некромантии.

– Время Заката? – не понял Рыцарь Смерти, и при жизни-то не особенно интересовавшийся эльфами. – Это как-то связано с тем, что лес вокруг нас как будто во власти вечной осени.

– В точку, Роланд, – кивнул некромант. – Календарь эльфов многоуровневый. Их жизнь измеряется периодами не только в течение года, но и многих лет и даже веков. Это связано с чрезвычайным долголетием Старшего народа. Их жизнь делится на большие Времена – Рассвета, Полудня и Заката, каждый из которых может охватывать годы и даже столетия. Это связано с циклом жизни длинноухих, а именно жизнью их правителя – короля или королевы Кроны. Сила всего народа напрямую зависит от возраста и физического здоровья короля. Когда он только восходит на трон, править у Старшего народа начинают только в очень молодом, по их меркам, возрасте, начинается Время Рассвета – жизнь кипит и бурлит, бьет ключом. Далее оно сменяется Временем Полудня, когда сила достигает апогея и держится на этом уровне, пока не приходит Время Заката. На наше счастье королева Кроны Зиниаду не так давно вступила в пору старости и Время Заката и вечной осени продлится еще долго.

– Я так понял, что Рассвет – это весна, Полдень – лето, а Закат, как ты сказал, осень, а где же тогда зима – и, соответственно, ночь?

– Эльфы считают себя детьми дня и солнца, – объяснил Ашган. – Ночь и зима в их лесах наступают очень ненадолго. Лишь когда умирает правитель и трон на три положенных недели траура остается пустым, все листья опадают с деревьев, а с неба непрестанно сыплет снег, наметая сугробы в рост человека или эльфа, а то и выше. Но стоит новому король или королеве воссесть на трон, как тут же весь снег тает и за одну ночь на деревьях вырастают новые листья.

– Ты иногда разговариваешь как настоящий поэт, – сложив ладони замком, Роланд уперся в них лицевой часть своего топхельма, – напоминаешь мне моего бывшего оруженосца. Я посвятил его в рыцари перед самой смертью. Жаль парня, он был в сущности очень хорошим человеком.

– Твой бывший оруженосец, Зигфрид де Монтрой, не погиб, – покачал головой Ашган. – Он отличился в недавней войне с демонами и, более того, сейчас ведет сюда экспедиционный корпус на помощь эльфам.

– Будет не очень приятно сражаться с ним, – вздохнул Роланд, ничуть не удивленный осведомленности некроманта. – Лучше бы здесь объявился Ганелон.

– И Гретхен, в придачу, – растянул тонкие губы в улыбке Ашган.

Оба отлично помнили о своем небольшом "дельце", в которого оба потерпели фиаско.

***

С помощью Эмри я отобрал два сотни обещанных Каролусом рыцарей. Это были достойные, но не слишком религиозные люди и ни один не принадлежал к роду, участвовавшему в битвах при Индаставизо – весьма верное решение, вендетты многие дворяне могут вести до бесконечности. В итоге у нас сформировалось знамя[35]35
  Знамя (хоругвь, бандера или полк) – отряд из нескольких «рыцарских копий».


[Закрыть] в две с половиной тысячи отборных воителей, «копья» которой выделялись из солдат императорской гвардии. По счастью, большая часть простых воинов уцелела в сражении, предпочтя сдаться, как только участь рыцарей – союзников сенешаля де Лейли, была решена. А проводить какие-либо карательные акции в духе энеанских легионов не стали.

Утром третьего дня с прибытия эльфийских посланцев мы отправились в путь. Отряд отправился точно на запад, к границе княжества Мейсен, лишь недавно силой присоединенного к империи. Будучи оруженосцем графа Роланда я участвовал в войне с мейсами князя Дезидерия, как гордо именовал себя этот варвар. Никогда не забыть мне прорыва рыцарского отряда через горящий, подожженный самими мейсами, понявшими, что сопротивляться бесполезно, деревянный замок или отчаянной рубки с непревзойденными всадниками вождя Монте Самбийского. Теперь же нам придется шагать через эти земли, что когда-то придавали огню и мечу, ожидая стрелы в спину или еще чего-нибудь в этом духе. Надеюсь, их остановит знамя императорского посланца или присутствие ближайших грозных соседей – эльфов. Хотя, помня о неистовости и лихости мейсов, не стоит уповать на это.

По дороге к Эльфийским лесам я успел неплохо познакомиться с охотником на демонов – странным воином по имени Эшли, он был единственным с кем можно было разговаривать – высокие лорды и пары слов не сказали с начала похода, а уж носами едва не упирались в низкие тучи, спешившие разразиться снегом, понимая, зиме осталось недолго.

– Я – маг, – спокойно сказал мне как-то Эшли. – Здесь, среди людей, мне делать нечего. Инквизиция работает слишком хорошо, а гореть на костре мне не особенно хочется.

– Но ведь маги успели натворить очень много зла, – возразил молодой рыцарь Антуан фон Грюниген – коренной уроженец Билефелии, о чем говорила дворянская приставка "фон". – Если бы не усилия борцов с Искушением, Энеанская империя пала и рассыпалась в прах.

– Она и так пала и рассыпалась, – усмехнулся Эшли, – и маги тут не при чем. Нашествие варваров – наших предков не смогли остановить ни инквизиторы, ни легионы, славившиеся дисциплиной и боевой мощью, ни кто бы то ни было еще.

– Довольно еретические слова, – усмехнулся я. – За них можно и на костер загреметь.

– Здесь фанатиков, надеюсь, нет, – пожал плечами Эшли. – Они бы не пошли в поход на защиту Старшего народа. Правда, церковные наушники – вполне добровольные – конечно же есть. Я ничего против них не имею, главное, – эту фразу он произнес нарочито громко, – чтобы они сражались наравне со всеми. Церковь давно мечтает проникнуть в секреты эльфов, но их не ведаю ни я, ни даже мои высокие спутники. – Он кивнул на эльфов, державшихся особняком, как обычно. – Вас же и подавно ни к одному не подпустят.

– Меня все-таки интересуешь ты сам, Эшли, – продолжал настаивать я, не давая охотнику на демонов в очередной раз уклониться от этой темы. – Странное у тебя какое-то имя. Я никогда не слышал подобных.

– Мой отец был родом с Ланда, – наконец-то, прямо ответил Эшли, – а мать иберийка, ну, в смысле, уроженка марки. Имя у меня как раз шерландерское, отец настоял. Поэтому неудивительно, что ты, Зигфрид, не слышал подобных. – Эшли не признавал сословий и титулов, обращаясь ко всем на "ты" и требуя того же от остальных, будь то рыцари или простые солдаты. – О своей жизни и том, как попал к эльфам, – предупреждая мои дальнейшие вопросы, сказал охотник, – распространяться я не хочу. Это прошлое и оно прошло.

– Я и не собирался, – хмыкнул я равнодушно, хоть и сильно кривил при этом душой. Мне была очень интересна судьба мага. – А куда мы едем, Эшли? Мы что-то сильно уклонились от дорог.

Это, действительно, было так. Мы свернули с мощеных трактов, помнивших еще энеанские времена, и углубились в путаницу проселочных дорог. Под ногами людей и лошадей чавкала грязь и кое-кто уже начал проявлять недовольство, высказывать его открыто пока не решались, но и это время не за горами. Пора прояснить этот вопрос.

– Уклонились, – не стал отрицать очевидное Эшли, – для того чтобы сократить дорогу до Эльфийских лесов и обойти кладбище, откуда берут покойников некроманты.

– Уж не собираешься ли ты творить какие-то обряды или применять на нас свою магию, – вскинул руку в знаке Господнем фон Грюниген.

– Обрядов не будет, а вот магию я и так применяю, сокращая наш путь. Просто магия эта эльфийская, она работает гораздо лучше в лесах. Особенно сейчас, во Время Осени[36]36
  Малоизвестный факт, но во Время Осени эльфы мало способны к размножению, детей рождается крайне мало – один-два ребенка в год.


[Закрыть].

При упоминании Времени Осени оба высоких лорда поморщились, будто лимона откусили. Я уже знал, что означает деление цикла жизни Старшего народа на периоды, называемые Временами, и понимал чувства эльфов. Наш император тоже вступил во время осени, как собственно и вся империя.

– Это немыслимо! – воскликнул фон Грюниген. – Граф, – обратился он ко мне, – этот колдун губит наши души!

– Нет, – отрезал я. – Эшли не баалопоклонник и магия, подобная той, что применяет он сейчас, официально разрешена Церковью. Ты бывал когда-нибудь в Брессионе, Антуан? Его основал маг Кайсигорр, который и сейчас живет там с гласного одобрения Отца Церкви.

Фон Грюниген замолчал, ответить та это рыцарю было нечего, однако подобное недовольство весьма скоро распространиться по всему войску. Даже при условии отсутствии фанатиков, оно слишком опасно, нам еще сражаться плечом к плечу с эльфами и сталкиваться с их магией так или иначе придется очень часто. Не объяснять же каждому солдату, что она не губит наши души, ибо так сказано в булле Отца Церкви Максимуса IV, положившего конец жестокому истреблению всех, обладающих хоть каплей магического дара. Надо будет поговорить с фон Грюнигеном и ему подобными, нечего подрывать боеспособность корпуса религиозными бреднями.

– Я всегда был против привлечения людей к решению наших проблем, королева, – настойчиво произнес Торалак, один из вернейших советников Зиниаду, к несчастью, жуткий ксенофоб. – Мы способны управиться с кучкой мертвяков и некромантов своими силами.

– Нет, – покачала головой Зиниаду. – Время Осени помогает тварям Килтии и ее темным колдунам. Будь на дворе Рассвет или Полдень, они бы и близко не подошли к нашим лесам.

– Но это не повод, чтобы пускать к себе домой еще и людей, – никак не желал успокаиваться Торалак. – Будто мало нам мертвяков и некромантов.

– Люди – наши союзники, – вздохнула королева, – а не дикие звери или заклятые враги, как считают многие из нас. Весь север наших лесов охвачен чумой Килтии, людские форты уничтожены и стали оплотом нежити, откуда нас постоянно тревожат набегами. Но мы не знаем для чего они нужны, а без этого бороться – практически невозможно.

– Для чего нам цели приверженцев Килтии?! – вспылил Торалак. – Уничтожим их – и вся недолга. Для того чтобы выжечь форты, захваченные нежитью, нам не потребуется особых усилий.

– Время Осени наш враг, Торалак, – прервала советника королева. – Представь, во что обойдутся нам потери? Мы не можем позволить себе потерять и тысячу эльфов.

Возразить Торалаку было нечего. Об обычае принесения себя в жертву королевы в тяжкие времена, дабы прервать Время Осени, он не смел и заикнуться.

В повисшей тишине голос Виглифа Длинного лука – личного разведчика королевы, следившего за нежитью вместе со своим отрядом, состоящим из его соплеменников, диковатых эльфов, прозвучал едва не громом небесным:

– Большой отряд нежити прорывается к Старому храму. Я не вступил с ними в бой и отвел эльфов к Кроне, оставив нескольких следить за мертвяками.

– Зачем им Старый храм? – недоуменно пожал плечами Торалак.

– Там поклонялись Килтии, – просто ответила Зиниаду, – пока не погиб Галеан, а сама она не обратился в злобную богиню смерти.

– Нельзя допустить туда нежить и жрецов богини смерти! – воскликнул, не сдержавшись, Торалак. – Они же станут творить там свои мерзкие обряды и навсегда осквернят Старый храм.

– В общем-то, это не наша забота, – в ответ достаточно равнодушно пожал плечами Виглиф, машинально поправив съехавший лук. – Пусть разбираются тамошние жрецы-стражи, Пустынники.

От Зиниаду не укрылось, что, не смотря на каменное лицо, Виглиф испытывает сильнейшую боль. Теперь королева Кроны поняла странность облика разведчика – он стоял неровно, одно плечо на десятые части дюйма возвышалось над вторым. Эльф был ранен, хоть и ничего не выдавал этого.

– Что случилось с тобой, Виглиф? – спросила у него Зиниаду. – Кто ранил тебя?

– Призрачный воин, – ответил эльф. – Несколько из них обнаружили наш отряд, мы отбились, но без потерь не обошлось.

Торалак инстинктивно отпрянул от разведчика, будто тот поведал, что болен смертоносной для эльфов корью.

– Целители уже осмотрели и обработали мои раны, – усмехнулся, не глядя на него, Виглиф. – Еще мои эльфы доложили, – продолжил разведчик, мгновенно переходя на другую тему, – что наперерез нежити ведет наших союзников-людей Эшли. Их пути пересекутся через день или два.

– Люди решать нашу проблему, – улыбнулся Торалак. – Просто предоставим их своей судьбе.

– Ты настолько ненавидишь людей, Торалак, – посмотрел прямо в глаза советнику разведчик, – что готов расплатиться за их смерть жизнями эльфов?

– Королева, – обернулся он к Зиниаду, – дай мне сотню лучников и полторы сотни кентавров. Этого хватит для того, чтобы покончить с нежитью.