Текст книги "Две Войны (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Потолок коридора затрещал и провалился внутрь, будь мы с Эмри хоть на шаг ближе к центру камеры – нас раздавила бы громадная алая туша с торчащими костями, напоминающая недоразделанный кусок мяса с бойни, рухнувшая на пол в обломках камня, подняв тучу пыли и крошки. На его шкуре его стояли несколько демонов, рубящих его на куски своими мечами. Однако червю – или что там это было – удалось каким-то чудом извернуться, извергнув из пасти поток буро-зеленой жидкости, от которой плоть демонов стала в буквальном смысле слезать с костей, что не остановило их в стремлении уничтожить врага.

Мы с Эмри, ошеломленные столь чудовищным зрелищем, еще плотнее вжались в стену, уже не обращая внимания на песок, главное, не попасть под стекающий со шкуры червя поток яда, плавивший камни под ним.

Закончилась схватка гибелью всех ее участников. Червь поник, распластавшись по полу, демонов же прикончил его яд. Теперь и нам с Эмри можно было подумать об освобождении.

Аккуратно обойдя лужи яда, мы вскарабкались на тело червя, хватаясь за торчащие казалось без всякой системы ребра из его необъятной туши. Оказавшись наверху, мы смогли оценить весь масштаб драмы, разыгрывавшейся во дворе замка. Две чудовищных армии сошлись на этом маленьком пятачке, азартно и со вкусом уничтожая друг друга. На нас налетели несколько скелетов явно не человеческого происхождения с длинными мечами в руках. Мы с графом встали плечом к плечу, используя тушу червя, большая часть которой торчала из пролома в полу, чтобы прикрыть свои спины, и приготовились к атаке. Скелеты не стали нас разочаровывать – они налетели, размахивая мечами.

Я присел, пропуская длинный клинок над головой. Скелет не рассчитал силы и меч его глубоко вонзился в тело мертвого червя. Я ткнул его в грудную клетку, которая у него представляла собой практически единое целое, шестопером. От удара он рассыпался на отдельные кости, продолжавшие шевелиться. Эмри же отвел неловкий выпад противника стальной рукояткой своего оружия и толкнул его ногой. Скелет отлетел на пару шагов, повалив при этом оставшихся двух его товарищей. Я обрушился на них, тремя ударами шестопера раздробив им черепа.

Этот поступок едва не стоил мне жизни. Лезвия корсеки свистнуло у меня за спиной, отрезая от туши червя и графа д'Абиссела, отчаянно рубившегося сразу с двумя скелетами в доспехах, вооруженными странной формы мечами. Мне же в противники достался воин в рогатом шлеме, ловко орудующий корсекой. Он держал меня на расстоянии, не давая воспользоваться шестопером, ручка которого значительно уступала в длине дверку корсеки. Я отводил его быстрые удары, пытаясь прорваться на помощь Эмри, но противник мой был слишком умел, чтобы допустить подобное. Он не давал мне и сократить расстояние между нами, постоянно делая длинные выпады. И вот он припер меня к туше червя, мне лишь чудом удалось заблокировать острия его корсеки рукояткой шестопера. Я сморщился от отвращения, когда меня вжало в податливую плоть мертвой твари. Какая-то кость впилась мне в спину.

Я уже попрощался с жизнью, но едва ли не последний момент в спину рогатому рыцарю врезался топор воина в таких же доспехах, как носил Ганелон. Он вырвал топор и ударом раскроил врагу череп, всадив широкое лезвие точно между ветвистых рогов. Я же проявил чернейшую неблагодарность, врезав ему по голове шестопером.

Обернувшись к Эмри, я увидел, что ему приходилось туго. Бой на три стороны – самое странное и сложное дело. Никому нельзя довериться и от любого можно получить меч или топор в спину. Особенно сложно когда ты один против нескольких врагов. Эмри прижался спиной к туше червя, отмахиваясь от всех шестопером. Я поднял с земли корсеку рогатого рыцаря, сунув за пояс шестопер, и ринулся на помощь графу. Быстрым выпадом я повалил нескольких врагов, стоявших слишком близко друг к другу, парочку даже удалось прикончить. Правда остальные на мгновение замерли, обернувшись в сторону нового противника. Я отшвырнул корсеку и выхватил шестопер, бросившись на врагов, не раздумывая ни мгновения – промедление стоило бы мне и графу слишком дорого. Обрушив свое оружие сначала на голову воина с двумя топорами в руках, а следом на череп скелета в броне. Тут со своей стороны ударил граф Эмри. Он лихо размахивал шестопером, кроша грудные клетки и доспехи врагов.

Последние и не подумали сплотиться против общего врага, вцепившись друг другу в глотки, казалось, с еще большей ожесточенностью. Мы с Эмри снова встали плечом к плечу, нанося удары всем до кого могли дотянуться своими шестоперами. Теперь я в полной мере осознал положение графа де Локка, оказавшегося третьей стороной в конфликте непримиримых врагов. Скелеты брали верх над воинами Баала, окружив их и методично вырезая. Я ждал момента, когда последний из них упадет замертво и нежить вплотную займется нами. Эмри также понимал это и сделал мне знак убираться покуда скелеты не добрались до нас. Правда, сделать этого мы уже не успели.

Скелеты буквально разлетелись в разные стороны под ударами громадного топора, сжимаемого Ганелоном, ворвавшегося в ряды нежити. За его спиной оставались лишь обломки костей. Разделавшись с последним Ганелон обернулся к оставшимся солдатам.

– Будьте вы благословенны! – рявкнул он на них. – Ангелы вас подери, кучка жалких скелетов едва не перебила вас ко всем святым!

– Все эти скелеты были нашими братьями, – рискнул возразить ему один из них. – Они отлично владеют оружием.

– Мне плевать кто они! – Казалось, Ганелон готов раскроить голову непокорному воину своим топором. – Отходим к ангелам. Все в Купель!

Воины Баала кивнули, как мне показалось с явным облегчением и быстрым шагом двинулись к остаткам донжона крепости. Добраться до него им не удалось. Я успел заметить несколько коротких взмахов – потоки крови хлынули на землю, в стороны полетели ошметки тел и доспехов воинов Баала, не способных противостоять оружию их врага. Спустя несколько секунд появился и сам враг. Это был рыцарь в черных доспехах, покрытых затейливой серебряной гравировкой, и шлеме с забралом в виде жутко искаженного человеческого лица, восседающий на громадном вороном жеребце. Он спрыгнул с седла, отряхнул черный клинок своего меча, по самую рукоять залитый кровью воинов Баала.

Обернувшийся было к нам Ганелон, тут же шагнул навстречу ему, поднимая топор. В сравнении с таким врагом мы были незначительной мелкой рыбешкой, не стоящей потери драгоценного в предстоящей схватке времени. Рыцарь в броне с гравировкой не спешил атаковать. Нарочито медленным движением он снял шлем, демонстрируя Ганелону лицо. Лично у меня перехватило дыхание, когда я увидел чье лицо скрывается под жуткой маской. Да, оно сильно исхудало и побледнело с нашей последней встречи, длинные волосы, рассыпавшиеся сейчас по оплечьям доспеха, были белоснежными, а не каштановыми, как раньше, но я не мог не узнать моего бывшего сэра – графа Роланда.

– Не ожидали встретить меня здесь, господа? – бескровные губы растянулись в ухмылке, никак не отразившейся в ледяных глазах. – Я пришел сюда за тобой, Ганелон. Эмри, Зигфрид, можете убираться отсюда, мои солдаты не тронут вас. Тут мое личное дело. Ступайте быстрее, я могу и передумать.

Мы с Эмри последовали его совету и поспешили унести ноги подальше, хоть и были предельно вымотаны пленом и долгой схваткой. За спинами нашими звенели клинки. Не пробежали мы и двух десятков футов, как дорогу нам заступили пятеро мертвых воинов, еще недавно бывших воинами Баала, каждый сжимал в руках по паре топоров. За их спинами стоял человек, кутающийся в черный плащ с зеленым подбоем.

– Роланд может проявлять идиотское благородство сколько ему вздумается, – усмехнулся он, делая короткие пасы обеими руками, – но отпускать вас отсюда живыми никто не собирается. – Он принялся шептать некие слова на неизвестном мне языке, звучащем крайне жутко. Я порадовался, что не знаю этого языка, понимай я о чем говорит этот колдун, наверное, меня бы удар хватил.

Мертвые воины двинулись на нас, размахивая топорами, но не это было самое страшное – трупы вокруг нас зашевелились и начали неуклюже подниматься, нашаривая пальцами оружие. Мы с Эмри ринулись на врага, круша головы воинов с топорами и пытаясь увернуться от свистящих топоров. Владели ими наши враги довольно хорошо, даром что мертвые. К тому же все еще лежащие на земле тела хватали нас за ноги, не давая нам сделать и шагу, мы топтали их руки, пытались наступить на головы, которые под нашими подкованными сапогами лопались, словно гнилые орехи. И все равно, нежить медленно, но верно брала над нами верх. Даже вспышки, возникающие при столкновении наших шестоперов с телами и доспехами наших врагов тускнели с каждым ударом. Колдун, надежно укрывшийся за спинах своих солдат, ухмылялся все шире и шире.

Гравированные доспехи Роланда выдерживали удары, наносимые Ганелоном, в то время как меч Рыцаря Смерти снес несколько шипов с наплечников Темного Паладина. Теперь голова Ганелона была опасно открыта, хотя Роланд расстался со шлемом еще до начала схватки. Добраться до головы Рыцаря Смерти Ганелону не удавалось никоим образом, даже после смерти Роланд превосходил его в мастерстве фехтования. Ганелон понимал, что жить ему осталось недолго. Самое обидное, что Роланду от новой смерти хуже не станет, он и так мертв, а вот примет ли Баал его душу снова – вопрос.

Ганелон ринулся в атаку снова, широко взмахнув топором. Роланд отбил удар основанием клинка, сдвинув его вверх, чтобы не дать противнику захватить его изгибом обуха топора. Освободив меч, Роланд перехватил его обеими руками и нанес сильный удар по диагонали снизу-вверх. Закаленный в пламени Долины мук, где корчатся души грешников, выдержал удар, однако ребра Ганелона рванула боль. Сила удара отбросила его на полфута назад, не давая тому как следует замахнуться для новой атаки. Топор лишь скользнул по черному доспеху, Роланд занес над головой Темного Паладина свой меч. Ганелон в последний момент успел перехватить топор, подставив его железную рукоять под клинок. Они замерли на мгновение, пытаясь передавить врага, но через минуту разлетелись в стороны. С небес на них обрушилась гранитная гаргулья. Мощные каменные крылья отбросили Ганелона, опрокинув его на спину. Тут же на броне Темного Паладина сомкнулись ониксовые когти второй гаргульи. Она поднялась в воздух, унося Ганелона прочь от павшего замка. Он увидел как разваливается надвое гранитная гаргулья, спасшая его от меча Роланда, а после все скрылось за клубами дыма, поднимающегося над донжоном замка.

– Купель Баала, – проскрипела гаргулья, – перехватили некроманты и все, кто отправились в Долину мук через нее, погибли.

Ганелону оставалось лишь скрипеть зубами от бессильного гнева. Выходит, он сам отправил на смерть многих и многих славных воинов.

Эмри упал на колено – его сильно дернул за щиколотку скелет, лишившийся всей нижней части и черепа в придачу. Я встал ближе к нему, отмахиваясь шестопером, практически превратившемся в самое обычное оружие. Вспышки за ударами следовали все реже. Эмри освободился от назойливых костей, я подал ему руку, помогая подняться. Тут же мне в руку вцепились пальцы какого-то воина – длинные ногти порвали кожу, по предплечью заструилась кровь. Эмри ткнул обладателя этой руки шестопером под дых, заставляя согнуться. Я прикончил его ударом по черепу и теперь его тело потянуло меня вниз своим весом. Раздробить кости под мертвыми мышцами не представлялось возможным, да еще и со всех сторон напирала нежить, пришлось и мне опуститься на колено, позволив трупу осесть рядом со мной. Он конечно все еще мешал мне, но уже не так сильно. Колдун ликовал.

С неба ударила ветвистая молния, угодившая точно в колдуна. Мне показалось, что прямо в раскрытый в хохоте рот. Следом на землю перед нами планировал на крыльях самый настоящий ангел с копьем в руках. Я подумал, что попросту схожу с ума от безысходности и у меня начинаются видения, однако ангел взмахнул копьем и вся нежить попадала наземь, исходя гнусным одором.

– Покойтесь с миром, – тихо произнес ангел, – агнцы заблудшие. – Прекрасное лицо его выражало бесконечную печаль.

От колдуна не осталось и горстки пепла. И для него не нашлось у ангела ни единого доброго слова.

Тем временем посланник Господень обернулся к нам.

– Идемте со мной. Здесь нам не место.

Сияние, окружавшее его, постепенно погасло и я смог разглядеть его как следует. В общем и целом это был человек, правда хоть и без клочка одежды, но не казавшийся голым. Все тело его покрывало что-то вроде шипов, лишь крылья топорщились перьями, но и они выглядели довольно устрашающе из-за блестящей сталью ниточки, окаймлявшей каждое перо. На копье его было несколько лезвий, отчего оно напоминало корсеку или коузу[12]12
  Коуза (куза, куз) – древковое оружие с наконечником в виде ножа, прямого или изогнутого, могло дополняться крючками или шипами.


[Закрыть], хотя ничего подобного я раньше не видел.

Вскоре нам стало припекать ноги. Потрескавшаяся от жара земля и потоки лавы, протекавшие совсем рядом, не самым лучшим образом влияли на наши сапоги, к тому же подкованные стальными набойками, практически раскалившимися через несколько минут. Толи ангел почувствовал нашу боль, толи еще что, потому что мы не жаловались, но он произнес:

– Довольно. – И через секунду мы оказались во внутреннем дворе замка Бриоль. Ангела рядом с нами не было.

– Что это значит?! – вскричал Готар – визгливый некромант, отличавшийся дурным нравом, даже среди своих собратьев по колдовскому ремеслу. – Почему мы не идем на приступ Бриоля?! Это воля Килтии!!!

– Не ты проводник ее, – отрезал Роланд, вновь надевший шлем. – Пророк Мораг Тень сказал нам что. "Уничтожьте врага во имя Килтии", так? Городишка с гарнизоном в пару тысяч человек на врага не тянет. Мне до него дела нет. Наша цель не завоевание здешних земель, если ты не забыл, Готар. Надо покончить с предательницей Гретхен и возвращаться.

– Мы должны покончить с живыми! – кричал некромант. – Они должны присоединиться к нашей армии. Надо восполнить сегодняшние потери!

– Здесь более чем достаточно свежих трупов куда лучшего качества нежели мы сможем получить в городе. – К ним подошел еще один некромант, одетый в черный с фиолетовым подбоем плащ с высоким воротником, так плотно обтягивающий плечи, что было непонятно каким образом он умудряется двигать плечами, и скрывающий его фигуру почти полностью, лишь при движении можно было заметить под ним он носит обычный стеганный гамбезон, черные штаны и кавалерийские сапоги до колен. Необычный выбор для одного из самых могущественных некромантов этого мира.

При его появлении Готар мгновенно заткнулся, склонившись в глубоком поклоне.

– Тела берсерков, Темных Паладинов и рыцарей Долины мук, – продолжал ровным голосом излагать Ашган – так звали некроманта, – я уже не говорю о демонах более высокого ранга, с которыми тебе не справиться, Готар, дадут нам воинов куда лучше, нежели те, что выйдут из людей. Готовь остальных магов к ритуалу для поднятия демонов, по его окончании мы покинем это место.

Роланд кивнул. Ему всегда казалось, что он не всегда командует своим войском, слишком уж властным был тон Ашгана. Некромант привык только отдавать приказы, подчиняться же, скорее всего, не умел вовсе.

Глава 4.

– Эмри, это безумие, – в который раз повторял граф де Локк, от возмущения позабыв обо всех условностях. – Со своим отрядом по нашим землям... Да мы даже не знаем куда подевались нежить и демоны! Они же могут атаковать вас по дороге к Эпиналю.

– Нас могли вырезать по дороге сюда, – отрезал Эмри, проверяя подпругу, – к тому же мою инспекцию никто не отменял. Я должен разобраться во всем лично и со своими выводами возвращаться в Аахен, чтобы изложить их императору.

– Я понимаю, – вздохнул де Локк, – но почему ты отказываешься взять с собой моих солдат?

– Я уже говорил, что не хочу ослаблять твой и без того достаточно потрепанный гарнизон. – Эмри также плюнул на условности. – Ты сам мне не раз повторял – нежить и демоны вполне могут вернуться. И довольно. – Эмри вскочил в седло. – Я уезжаю. Да прибудет с тобой удача, де Локк.

– И с тобой, д'Абиссел.

– Господь да охранит вас, – добавил молчавший до того отец Вольфганг.

Сразу по возвращении мы поведали свою историю графу и клирику. Послушав ее, святой отец стал необычно молчалив и не произнес за прошедшие три дня и десятка слов. Он, по всей видимости, ушел в себя и предавался думам о Господе, людях и тому безобразию, что творится вокруг. Я бы тоже не прочь предаться думам, но моя стихия – действие, тем более что обстановка навязывала нам сумасшедший ритм. Вот только мы лежали в госпитале, так знакомом мне по недавнему визиту, затянувшемуся на несколько недель, а теперь уже мчимся с утра пораньше на юг, к столице королевства Нейстрия Эпиналю.

На колене он простоял не очень долго, значит, Повелитель не слишком сердит на него за провал под Бриолем. Он позволил Ганелону подняться всего через полчаса после приглашения в зал и сразу обратился к нему:

– Не считай, что я простил тебе и забыл неудачу, – произнес он. – Большинство Темных Паладинов расстались бы со своими жалкими жизнями за куда меньшие провинности. Ты – умней их, поэтому еще жив. В сложившейся ситуации я не могу разбрасываться подчиненными такого ранга как ты.

– Что же случилось? – осмелился задать вопрос Ганелон.

– Я намерен разыграть одну карту, – ответил Повелитель, – но для этого мне понадобится помощь одного давнего друга и союзника. Это Астарот, прозванный Палачом Легионов, давным-давно он был заточен в соляную темницу, находящуюся где-то в нынешних Феррианских горах. С тех пор его сторожит целый клан гномов, называющих себя Хранители. Они ни с кем не торгуют и живут за счет остальных кланов, занимаясь лишь постоянными тренировками и славятся в гномьем сообществе как лучшие воины, не смотря на то, что никогда не покидают крепостей в окрестностях соляной темницы.

– Почему соляной? – удивился Ганелон. – В Феррианах найдется материал и попрочнее.

– Это верно, но соль сковывает Астарота лучше всяких оков – они лишает его всех сил, делая не меньше чем обычными человеком, у которого не хватит силы, чтобы разбить ее. К тому же, она слишком тесна для него, почти не давая шевелиться. Я переправлю тебя в окрестности темницы вместе с сильным отрядом через новую Купель. К слову, я защитил ее от влияния извне, так что повторения того, что произошло под Бриолем можешь не опасаться. Отряд твой будет силен, но не очень велик, так что основная твоя сила в скорости. Сам понимаешь, против всех горных кланов Феррианских гор тебе не продержаться и нескольких часов.

– Когда мне собирать войска?

– Прямо сейчас. Купель готова.

Ганелон кивнул и вышел, не скрывая своего облегчения.

До Эпиналя мы, как не странно, добрались без каких-либо приключений, правда то, что мы увидели по прибытии в столицу Нейстрии весьма неприятно поразило нас. За все несколько моих визитов в этот город я запомнил его веселым и полным вина, теперь же он был мрачен и на лицах всех его обитателей были написаны самые недобрые чувства в адрес тех, кому не посчастливилось попасться им на пути. Нам уступали дорогу, бросая тяжелые взгляды исподлобья, не было обычного любопытства, испытываемого при появлении рыцарей да еще и под императорским штандартом.

Тоже самое творилось и в королевском дворце. Нас изволил принять сенешаль замка герцог де Курвуазье, сославшись на болезнь короля Шарля. Это был высокий красивый человек с истинно дворянскими чертами лица, одевающийся по последней моде. Его казалось несколько не затронуло общее настроение, царящее в городе, да и во всей стране. На приеме присутствовали только граф Эмри и я, остальных разместили в гостевых покоях дворца и его казарме, в соответствии с положением в обществе.

– Давно мы были лишены столь изысканных яств, – произнес граф, поднимая бокал с вином в тосте за хозяина, который можно было и не произносить.

Тут я не мог поспорить с командиром. С самого Аахена я не ел подобных блюд, так что в первое время полностью отдался греху чревоугодия, лишь следя за беседой и никак не принимая в ней участия. Да и послушать было что.

– Обстановка в городе, действительно, мрачна, – не стал отрицать герцог, – а все эта ведьма. Гретхен Черная. Ее фанатики наводнили страну, но ни стража, ни баалоборцы ничего не могут поделать с ними. Вернее, отдельных фанатиков и их общины мы вылавливаем и уничтожаем без сожаления, однако ни разу не удалось добраться до самой ведьмы. Она ускользает от нас, как песок сквозь пальцы. Это невыносимо.

– Не значит ли это, что у нее есть покровитель среди знати? Иначе как бы ей удавалось избегать инквизиторских ловушек, которые они ей, как я думаю, расставляют.

– Конечно, вы правы, граф, – кивнул де Курвуазье, – но я не могу допустить дрязг и грызни, которые последуют в высшем обществе, стоит только объявить об этом или же начать расследование. Одно я знаю точно, среди клириков нет предателей и вся надежда на них.

– Вы же, герцог, будете сидеть сложа руки, – жестко произнес Эмри. – Считаете, это допустимо для сенешаля королевского дворца?

– У меня связаны руки, граф, – отрезал герцог. – Я – не король и знать не станет особенно прислушиваться ко мне. Должность сенешаля для них пустой звук.

– Значит, вы должны заставить их подчиняться себе!

Я почувствовал, что Эмри стоило больших усилий не стукнуть кулаком по столу.

– Насилие неприменимо, как вы понимаете, граф, – ничуть не смутился де Курвуазье. – Да и каким образом я могу давить на здешнее дворянство, когда оно может попросту сместить меня, выбрав на мое место более удобного для них человека.

– Вы также удобны для них, как я мог убедиться. – Эмри поднялся. – Я бы сказал вам все, что думаю о вас, герцог, однако слишком деликатен по натуре, чтобы делать это. Я сделал все необходимые выводы и покину ваш город и королевство так быстро, как только смогу.

– Как пожелаете, граф.

Де Курвуазье похоже ничем пронять было невозможно.

***

– Мрачноватый город, – произнес Ашган, оглядывая улицы Эпиналя. – В такие обычно Гретхен превращает все свои обиталища.

– Противно смотреть на это, – буркнул Роланд. – Я всегда любил Эпиналь, но это совсем не тот город.

Они шагали по улицам нейстрийской столицы без особенной цели, просто приглядываясь к новому полю боя. Они должны покончить с Гретхен Черной – предательницей из числа оккультистов[13]13
  Оккультисты – маги, поклоняющиеся Килтии, однако не относящиеся к некромантам. Их талант состоит в том, что они могут переносить некоторое число материальных объектов на любые расстояния. В зависимости от таланта и уровня подготовки мага меняется только число объектов, но не расстояние.


[Закрыть], толи переметнувшейся на сторону Баала, толи, вообще, организовавшую собственную сторону.

– Избавим город от ведьмы и он постепенно вернется в обычное состояние, – пожал плечами под плащом некромант. – Если тебе от этого станет легче.

– Сейчас мне уже все равно, – ответил Рыцарь Смерти, – но раньше я любил Эпиналь.

– Ты еще способен испытывать чувства, сэр Роланд, я давно забыл что это такое. А вот та же Гретхен может испытывать их как и раньше. Оккультисты в куда большей степени люди, нежели кто-либо из нас.

– Цель, – произнес Роланд, – вот чего лишены и вы, и оккультисты. Пока у нас есть цель, мы жи... – он оборвал себя, – существуем и все наше существование подчинено ей. Именно поэтому мы – идеальные солдаты.

– И в этом ваша основная слабость, – усмехнулся Ашган. – Что ты станешь делать, когда покончишь с Ганелоном? Что становится с теми у кого твоя пресловутая цель пропадает?

– Не знаю, – звякнул наплечниками Роланд, – и не узнаю покуда не покончу с ним. Отложим этот спор до тех времен, Ашган.

– Отложим. Если, конечно, будем существовать тогда.

– Он здесь, госпожа, – произнес герцог де Курвуазье, склоняясь в почтительном поклоне перед женщиной в золотом шлеме, вроде тех, что носили энеанские легионеры, налобная часть которого вместе с полумаской-забралом были словно покрыты эмалью и украшенном затейливой гравировкой, четыре шипа были расположены на его куполе и налобной части, деля его как бы на две половины. Также на женщине были полные наручи, закрывающие руки от плеча и плавно переходящие в латные перчатки, все того же золотого цвета, на оплечьях красовались по паре длинных шипов. Ноги ее закрывали столь же полные поножи и сабатоны не отличавшиеся разнообразием цветовой гаммы. Общую картину дополнял ошейник с четырьмя шипами, выглядевший скорее воинственно, нежели как символ рабского статуса. В остальном одежда женщины не была особенно эпатажной – простой черный камзол, правда расстегнутый на объемистой груди, заметно выпиравшей в разрезе нижней туники, и облегающие штаны для верховой езды. Она, конечно, более подходила мужчине и могла повергнуть в глубокий шок какую-нибудь добропорядочную матрону, однако на этой женщине смотрелась как должное.

Что не мог не оценить герцог де Курвуазье, очарованный загадочностью и силой женщины, звавшей себя Гретхен Черная.

– Наконец, – протянула ведьма. – Я так долго ждала тебя, мой милый. – Она с улыбкой поднесла к губам бокал с вином и сделала аккуратный глоток. Тонкая струйка красного вина стекла по ее лицу, сделав ее похожей на вампиршу. – А кто были те двое, что приходили к тебе?

– Неотесанный мужлан – императорский посланец и его прихвостень, – ответил герцог, – кажется, менестрель из Аахена.

– Де Монтрой, – продолжала также вампирски улыбаться Гретхен, – славный мальчик, только немного бунтарь. Его таки выгнали из столицы, милашке Юберу недоели его провокационные стишки.

– Я слышал его песни и баллады, – протянул де Курвуазье. – Кажется, там даже есть что-то...

– «Гретхен, о Боже, куда мы идем»[14]14
  Строчка из песни «Гретхен».


[Закрыть], – процитировала ведьма, улыбнувшись чуть шире. – Не самая лучшая интерпретация детской сказки. Она не имеет ко мне отношения.

– А я слышал будто, – не удержался от колкости азартный и ехидный по натуре герцог, – де Монтрой написал ее после того, как вы отвергли его.

– Не вспоминай старые слухи, – раздраженно бросила Гретхен и сердце у де Курвуазье сжалось от страха – он слишком хорошо знал во что ему может стать раздражение ведьмы. – Думай о сегодняшнем дне. Для начала покончи с этим посланцем его людьми – не желаю, чтобы обо знали в Аахене и Ферраре.

– Я немедленно распоряжусь послать к ним десяток латников, – подобострастно поклонился герцог, мечтая лишь о том как бы поскорее скрыться с глаз госпожи.

– Нет, – покачала та головой. – Найми сотню, две, – сколько захочешь, головорезов, мои люди понадобятся мне.

– Но ведь с д'Абисселом сотня рыцарей с оруженосцами и полными "копьями", – не удержался снова де Курвуазье, за что был вознагражден скучающим взглядом из-под полумаски шлема.

– Так найми тысячу или две, мне все равно, – устало вздохнула она. – И ступай, ты утомляешь меня.

Герцог поспешил покинуть комнаты Гретхен, вздохнув с облегчением, как только массивные двери закрылись за ним. "Докатился, – подумал он, – в собственном доме не могу чувствовать себя уверенно".

– Меня тошнит от этого герцога, – буркнул я, располагаясь в комнате, что выделили нам во дворце.

– Меня тоже, – кивнул граф. – Надо поскорее убраться отсюда. До Талуза неделя пути, а оттуда сразу в Аахен, надо будет как можно скорее покончить с этим делом.

Эмри сам настоял на том, чтобы нам выделили одни покои на двоих. После схватки в проклятом замке

– Это если здесь все будет нормально, – мрачно усмехнулся я. – Мне отчего-то кажется, сегодняшняя ночь будет веселой.

– Твои предчувствия можешь засунуть себе... – Эмри всегда был несдержан на язык, а теперь еще и раздосадован и основательно зол на расфуфыренного герцога, так что я со своими недобрыми предчувствиями послужил своеобразным громоотводом (есть такое нехитрое устройство – молнии ловит), граф решил что называется отыграться на мне, сорвать накопившееся зло. Я уже привык к подобным вспышкам, происходившим достаточно часто со времен нашего отбытия из Бриоля. На сей раз вспыхнуть ему не дали.

На мгновение комнату залил яркий белый свет, ослепивший нас. Когда же мы с графом обрели способность видеть, прямо посреди покоев узрели ангела. Может быть, того же самого, что спас нас в проклятом замке, а может другого, никогда раньше ангелов не видел.

– Не стоит не доверять предчувствиям юного Зигфрида, – произнес ангел мягким голосом с легким укором. – Эта ночь будет воистину ужасной. Ведьма, зовущая себя Гретхен Черная, отдала приказ своему фактотуму, герцогу де Курвуазье, нанять головорезов для того, чтобы покончить с вами всеми. Одновременно она наслала свои орды на проклятых самой жизнью колдунов, повелевающих смертью. Пламень и прах в эту ночь станут царствовать в Эпинале и вам вновь выпала жестокая участь оказаться между молотом и наковальней.

– Будет ли нам оказана помощь? – произнес граф Эмри.

– Будет, – кивнул ангел, – но не верьте всему, что увидят ваши глаза. Ошибка будет стоить вам очень дорого. Слишком дорого.

И он исчез.

Мы с Эмри переглянулись.

– Задали задачку, – буркнул я. – И что нам теперь делать?

– Отправляйся к нашим рыцарям, – ответил граф, – пускай пошлют оруженосцев в казармы. Все мои воины должны быть готовы к бою.

– А вы не думали, граф, что может быть уже поздно?

– Ну и вонь. – Готар прижал к лицу надушенный платок. – Почему они не сжигают трупы? Тут же лежат останки, которым несколько месяцев.

– Их меньше чем свежих, – заметил Ашган, наслаждавшийся аурой смерти, царившей в помещении эпинальского городского морга. – К тому же, этой ночью нам пригодятся все.

– Тела положено хранить месяц, – прогудел из-под шлема Роланд, единственный из всех, находившихся в морге, на кого ни вонь ни атмосфера не оказывали никакого влияния, – чтобы за ними могли явиться родственники и похоронить в соответствии с традициями. По истечении этого срока трупы хоронят в общей могиле.

– Славная система, – усмехнулся Ашган, наблюдая за тем, как подмастерья шустро, но и без лишней суеты и торопливости заканчивают начертание магических рисунков, потребных для ритуала поднятия такого количества трупов. – Можно подумать, что ее намерено придумывали для нужд некромантов.

Как обычно, никто не рассмеялся его шутке. Не смотря на чувство юмора, Ашган умел произносить свои остроты таким образом, что ни у кого не возникало желания даже улыбнуться. Всем казалось, что за ними присутствует некий потайной смысл и некромант попросту издевается над ними.

– Все готово, – произнес Готар, не отнимая от лица платка. – Можно приступать к ритуалу.

Ашган кивнул и шагнул к переплетению магических рисунков, начавших наливаться темной силой при его приближении.

Из темного угла наших покоев выступила высокая женщина, частично закованная в позолоченный доспехи, поверх которых был небрежно наброшен белый плащ, ниспадающий до пят. Я лично не совсем понимал как она может настолько легко двигаться, не путаясь в нем.