Текст книги "Две Войны (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Королева, – тут же возразил Торалак, – это бессмысленная трата столь ценных жизней наших воинов. Вы сама только несколько раз упомянули Время Осени, а разведчик Виглиф сказал – этот отряд скорее проблема Пустынников.

– Они такие же эльфы, как и все мы, – осадила его Зиниаду, – хоть и оборвали практически все контакты с нами несколько сотен лет назад. Мы должны им помочь, Торалак. Выбери воинов для своего отряда, Виглиф, и отправляйся на соединение с нашими союзниками, а оттуда – к Старому храму. Нежить не должна подобраться к нему и на сотню полетов стрелы.

Виглиф кивнул и вышел. Торалак тоже не стал задерживаться, оставив королеву Зиниаду наедине с тяжкими мыслями.

***

Они словно возникли из ниоткуда. Выступили из-за деревьев и поднялись с оранжево-багряного ковра листьев, устилавшего землю. Одновременно показались кентавры, одетые в не то кожаные куртки, не то легкие доспехи, в руках они держали длинные копья и гизармы[37]37
  Гизарма – разновидность боевой косы, длинное изогнутое лезвие, снабженное длинным шиловидным лезвием, направленным вверх. Также может быть отнесено к совнам или глефам.


[Закрыть]. Рыцари и ратники из моего отряда похватались за оружие, однако Эшли взмахнул рукой, предупреждая, что это не враги.

– Спокойно! – тут же крикнул я. – Уберите оружие, это наши союзники.

Подчинились все, но многие с явной неохотой. Не все воспринимали эльфов, кентавров и других обитателей этих лесов, как друзей и союзников, правда и враждебности никто не проявлял. Пока.

К нам подошел эльф в одеянии, практически незаметном на фоне леса, из-за правого плеча его торчал длинный лук с натянутой тетивой.

– Здравствуй, Эшли, – кивнул он нашему проводнику. – Представь меня нашим гостям.

– Церемонии, – усмехнулся охотник на демонов. – Рад приветствовать тебя, Виглиф, и представить тебя нашим добрым союзникам из рода людского. Это Виглиф Длинный лук – личный разведчик королевы Кроны Зиниаду.

Я выехал вперед, спешился и кивнул эльфу.

– Граф Зигфрид де Монтрой, – представился я эльфу, – имею честь командовать экспедиционным корпусом, присланным на помощь королеве Зиниаду императором Каролусом.

Эльф кивнул в ответ.

– Я пришел для того, чтобы усилить ваш корпус и передать приказ королевы, – сказал он. – Мы отправимся на перехват большого отряда нежити, направляющегося к Старому храму.

– Веди нас, Виглиф. Мои люди соскучились по хорошей драке. Вот только хотелось побольше знать о нашем враге.

Готар в очередной раз нервно огляделся, выискивая затаившихся эльфов. Некромант был точно уверен в том, что мерзкие твари окружают его, следят за его отрядом. Надо быть на чеку каждую минуту, каждую секунду, долю мгновения, иначе – смерть, стрела в горло – и можно отравляться на суровый суд Килтии. Этого Готар совсем не хотел.

– Сколько осталось до храма? – в который уже раз спросил он у Ингена – Рыцаря Смерти, главу отряда, сопровождавшего некромантов.

– Я не могу судить точно, – раздраженно прогудел из-под глухого топхельма Инген, – но не думаю, что долго. Не больше нескольких дней.

Готар замолчал, не желая разговаривать с мрачным, даже для Рыцаря Смерти, мертвым воином. Некроманта раздражало в последнее время все. Тупость подчиненных колдунов, неразговорчивость солдат и, особенно, постоянное напряжение от слежки проклятых эльфов. Казалось, вот-вот в затылок воткнется стрела. Некромант поморщился, тряхнул головой и неосознанным движением потер шею. И следом в основание черепа его с глухим стуком вонзилась длинная стрела.

– Будьте осторожней со всеми воинами, – наставлял нас перед боем Виглиф, – а особенно со скелетами и призрачными воинами. Любой удар их меча не просто смертелен, самое маленькое ранение грозит заражением, которое превратит любого, будь он человек, эльф или кентавр, в живого мертвеца, который вскоре набросится на своих товарищей по оружию.

– Довольно запугивать нас, – усмехнулся Антуан фон Грюниген. – Мы пришли драться, а не выслушивать наставления...

– Замолчи и слушай! – оборвал я его. – Ни одно слово знающего человека перед схваткой не бывает лишним.

– Говорить, собственно, больше нечего, – сказал Виглиф. – Действительно, пора в бой. Карон, – обратился он к капитану кентавров, – мы отправимся в бой на ваших спинах, тут очень хорошая площадка для конной и кентавровой, – он усмехнулся, – атаки.

Гордец-кентавр фыркнул, однако коротко махнул рукой своим соплеменникам. Те покорно подставили спины и эльфы взобрались на них, достав из-за спин луки и передвинув колчаны таким образом, чтобы можно было мгновенно выхватить стрелу. Теперь они стали представлять серьезную силу, нечто среднее между рыцарем и аршером, только одинаково ловко управляющиеся и с луком, и с копьем.

Я построил своих рыцарей, оставив пехоту и стрелков в лесу. В этом бою все будет решать скорость, с нежитью надо покончить одним молниеносным наскоком, пехота тут будет лишь мешать, а стрелки вместе с оставшимися эльфами поддержат нас. Теперь осталось только ждать. Ждать когда отряд нежити выйдет из леса на большую поляну, размером с хорошее турнирное поле, там будет где развернуться и кентаврам, и моим рыцарям.

Сигналом к атаке послужил звон тетивы и стук длинного наконечника о череп какого-то некроманта. Мы с Виглифом одновременно отдали приказ об атаке, сорвавшись в дикий галоп. Мы врезались в отряд нежити с двух сторон поляны, двумя жерновами стараясь растереть врага, не оставив и кровавой муки.

Противник – надо отдать ему должное – среагировал мгновенно. Нам навстречу помчались закованные в сталь воины, Рыцари Смерти, так назвал их Виглиф. Их было немного – по трое с каждой стороны, а вот простых мертвяков и скелетов предостаточно – и хотя многие уже щеголяли "украшением" из стрел и болтов, еще ни один не упал.

Мчавшийся мне навстречу Рыцарь Смерти ловким ударом длинного меча перерубил мое копье и тут же попытался достать меня клинком на обратном замахе. К счастью, атака была не слишком уверенной и клинок отскочил от кирасы моего доспеха. У меня появилось несколько драгоценных секунд на то, чтобы выхватить топор. Приподнявшись на стременах, я с силой рубанул врага по голове. Каким-то чудом Рыцарь Смерти успел парировать мой удар, подставив под лезвие топора клинок меча. Перехватив меч левой рукой в черной латной перчатке, Рыцарь Смерти и сам приподнялся на стременах, отодвинув меня назад, и с полного размаха ударил меня. Я подставил под меч рукоятку топора, руки прошила волна боли от жуткого напряжения мышц, но я выдержал и контратаковал. Правда это было излишним – в смотровую щель вражьего топхельма вонзились сразу несколько стрел. Красные огоньки, горевшие там погасли и Рыцарь Смерти скатился с коня, звеня доспехом.

Я дал коню шпоры, врезавшись в толпу мертвяков, рубя их топором направо и налево. Те пытались своими корявыми руками стянуть меня с седла, скелеты рубили снизу вверх, а над головами мелькали странные багровые тени, которым стоило только глянуть в глаза кому-нибудь, как тот замирал на месте, становясь жертвой многочисленных врагов. Стараясь не думать о них, я остервенело рубил мертвяков топором, не поднимая глаз. Быть может это и спасло мне жизнь.

– Проклятье, – шипел некромант, занявший место погибшего от эльфийской стрелы Готара. – Готовьте же ритуал, готовьте скорее! Энергии кругом полно – хоть ложкой ешь.

Его кипучая активность и постоянные крики только сбивали работающих над ритуалом колдунов. Но он безусловно был прав на все сто – черной энергии было разлито в воздухе столько, что в ушах некромантов звенело, если подготовить ритуал и сотворить самое простенькое заклятье, вроде чумы или лап смерти – и от врагов не останется и лужицы крови. Даже эльфийским магам помешать не удаться.

***

– Они готовятся к ритуалу поглощения энергии, – сказал Кальмир, указывая на группу магов в черно-зеленых одеждах, сгрудившихся за спинами скелетов-воинов. – Надо им помешать.

Вельсор коротко кивнул.

Откуда взялись листья я тогда не понял. Это уже много позже Эшли объяснил мне принцип действия заклятья, являющегося основой магической школы высоких эльфов. В тот же раз я был ошарашен и поражен до глубины души. Где-то в центре отряда нежити закрутился небольшой вихрь желтых, оранжевых и красных осенних листьев, разрывавших всех, кому не посчастливилось там оказаться, на куски. Через секунду на снегу осталось лишь здоровенное кровавое пятно, да медленно оседал прах, оставшийся от нежити.

Отвлекаться было некогда. Не смотря на сокрушительный удар, твари еще не были уничтожены и ко мне снова тянулись корявые лапы и длинные клинки. Приподнимаясь на стременах я раз за разом опускал топор на головы, плечи и руки уродов, лезвие с неприятным чавканьем входило в их тела, крошились кости, трещали черепа. Особого сопротивления они мне не оказывали, однако численность производила гнетущее впечатление. Им удалось стянуть меня с седла, вернее сначала какой-то мертвяк разорвал подпругу и стременной ремень, еще двое вцепились в поножи и потянули меня вниз. Седло перекосило и я рухнул прямо в распростертые объятья нежити, отмахиваясь топором, правда понимал – отмахаться не удастся. Я был обречен и отлично осознавал это.

Он пролетел мимо меня и я не заметил кто – или что – это был. Однако за его спиной оставались лишь ошметки гниющей плоти. Я грохнулся на землю, начал подниматься, опираясь на топор. Вихрь, изрубивший нежить, замер и я смог рассмотреть его – это был Эшли. Он даже не подбежал, а подлетел ко мне и подал руку, помогая встать. Когда я принял вертикальное положение, Эшли умчался дальше рубить врага, а я замер, подняв топор в оборонительной стойке. Враг не замедлил появиться. Несколько скелетов-воинов в странных доспехах и с мечами, больше похожими на здоровенные ножи-навахи, что носит с собой едва ли не любой ребенок в Иберийской марке. Их было трое и надвигались они на меня классическим треугольником. Я отходил, закрываясь топором, и отчаянно надеясь, что с тыла не подбирается ко мне еще какая-нибудь гадость.

Наконец, скелетам-воинам надоело подбираться ко мне коротенькими шажками, они ринулись в атаку. Я прыгнул им навстречу, нанося удар в область живота. Гномий топор легко разрубил доспех, треснул позвоночник, переломившись надвое. Верхняя половина рухнула под свои же ноги. Продолжая движение, я проскочил мимо остальных врагов и, оказавшись за их спинами, изо всех сил рубанул по черепу второго противника. Он осел, на глазах рассыпаясь на отдельные кости. Третий же успел вовремя развернуться, замахиваясь на меня своим мечом-навахой, видимо, незавидная судьба товарищей заставила его шевелиться. Увернуться от его атаки было непросто – тварь была быстра и сильна, я не успевал ударить ее топором, поэтому попросту врезал ногой – на удачу, куда попаду. Зря. Нога соскользнула по округлому боку доспеха, я потерял равновесие и едва сумел удержаться на ногах. Скелет воспользовался этой заминкой, сделав новый молниеносный выпад мне в горло. Я с трудом отвел клинок в сторону и рубанул по черепу, но скорее для острастки, чтобы не дать атаковать в полную силу. Мы разошлись, готовясь к новой схватке.

Предоставлять мне инициативу снова скелет не собирался. Он сделал новый выпад, целя куда-то в сочленение моего доспеха. Я не стал уворачиваться или парировать выпад, я атаковал. Скелет изменил полет своего меча – тот скрестился с лезвием топора, высекая друг из друга искры. Теперь началось противостояние сила на силу. Уперлись ногами в утоптанный снег, стараясь передавить противника, заставить ослабить хватку на рукоятке оружия, поддаться – и погибнуть. Не знаю уж, чем бы оно закончилось, но завершиться ему не дали. В глазницы черепа моего врага вонзились стрелы, наконечники вышли из затылочной части шлема.

Стряхнув с головы топхельм и оставшись в цервейере[38]38
  Цервейер – небольшой шлем с закругленным куполом, поверх которого надевался большой шлем (топхельм).


[Закрыть] и кольчужном капюшоне, защиты меньше, зато обзор куда лучше, что в пешем бою гораздо важнее, я огляделся. Однако опасности не было. Последних монстров добивали совместными усилиями мои люди и эльфы с кентаврами. Лишь один Рыцарь Смерти отчаянно сопротивлялся напору не меньше чем десятка эльфов верхом на кентаврах. Он был весь буквально утыкан стрелами, но ни одна не попала в смотровую щель топхельма, а лихие выпады человекоконей он отражал своим длинным мечом, плетя вокруг себя стальную паутину.

– ПРОЧЬ С ДОРОГИ!!! – прогремел оглушительный голос, сменившийся громовым перестуком копыт.

Из леса буквально вылетел громадный кентавр могучего телосложения со здоровенным боевым молотом в руках. Казалось, оружие его неумело вырезано из цельного куска гранита. Позже я узнал, что именно так оно и есть. Гигант-кентавр промчался мимо благоразумно уступивших ему дорогу воинов, размахиваясь своим молотом. Опешивший Рыцарь Смерти закрылся мечом в последнюю минуту перед ударом. А удар был страшен. Он смял доспех, мгновенно превратив Рыцаря Смерти в стальной блин, и вышвырнул его из седла. Топхельм отделился от наплечников и покатился по снегу.

Кентавр взмыл на дыбы, потрясая своим чудовищным молотом, и издал жутковатый крик победы над врагом, отдающий какой-то первобытной дикостью и радостью. Я поежился, от этого крика мороз продрал до костей.

– Ты пришел наконец, Орон! – рассмеялся Виглиф, подходя к кентавру и хлопая его по могучему торсу. – А где остальные?

– Их копыта не столь быстры, – прорычал Орон. – Они отстали полчаса назад. – Он рассмеялся.

Я вспомнил о том, что я все же командир экспедиционного корпуса, а не простой рыцарь, каким был до недавнего времени. Подняв с земли топхельм, я рефлекторно принялся стирать с него кровавую кашицу снега, жестом подозвал проходившего мимо фон Грюнигена.

– Узнай и доложи о потерях, – приказал я ему. – Соберите лошадей и готовьтесь к продолжению похода.

Рыцарь кивнул и отправился исполнять. Я же остался стоять, наблюдая за эльфами и моими стрелками, вырезавшими из тел тварей стрелы и болты, врачи занимались раненными, священник – наушник баалоборцев, к гадалке не ходи – подозрительно поглядывая на эльфов с кентаврами, отпевал покойников. Мне было совершенно нечем заняться...

Глава 9.

– Они не добрались до Старого храма, – сказал Ашган. – Всех перебили. И твой оруженосец, Роланд, принял в этом самое деятельное участие.

– Он и при моей жизни был шустрым парнишкой, – буркнул Рыцарь Смерти. – Значит, нам не удалось прорваться к храму. Надо будет выслать отряд в несколько раз больше и сильней. Может быть, нам отправиться туда.

– Ни в коем случае, – покачал головой некромант. – Готара застигли слишком близко от храма, а значит, теперь Пустынники будут настороже и застать их врасплох не получится. Весь наш план построен на этом, да и королева Зиниаду, наверняка, приставит к храму дополнительные войска, даже если это существенно ослабит защиту ее собственного дворца.

– Почему эльфы так боятся? – спросил Роланд. – Что такого в этом Старом храме?

– Это святилище нашей богини, Килтии, – объяснил Ашган, – и лишь там можно воскресить ее мужа – Галеана, сраженного богом гномов Ямиром во времена Битв Богов[39]39
  Битвы Богов – серия жестоких войн, о которых не помнят людские летописи и легенды. Все упоминания о них каленым железом выжигались инквизицией, ибо в них говорилось о богах людей, правивших ими до окончательного утверждения Веры в Господа и Церкви.


[Закрыть]. Ведь именно это наша цель.

– И каким же образом нам ее добиваться? – вздохнул под глухим шлемом Рыцарь Смерти. – Нам не удалось прорваться к Старому храму раньше, а теперь, когда, как сказал, Пустынники насторожены, а королева выставит дополнительную стражу...

– Надо просто создать иллюзию удара по другому направлению, – усмехнулся некромант, смысливший в военном деле не меньше бывалого вояки Роланда.

– То есть? – заинтересовался Рыцарь Смерти.

– На северо-востоке отсюда стоит большая крепость, даже скорее город, Эранидарк, – начал объяснять Ашган. – По древней традиции он принадлежит прямому наследнику, вернее сейчас наследнице, трона Кроны. Сейчас ею является принцесса Аилинда, весьма воинственная особа, к тому же обладающая талантом управлять драконами – твари слушаются ее и готовы ради нее буквально на все. Во многом именно поэтому Эранидарк и считается неприступным, хотя и без драконов там достаточно эльфийских войск, правда в основном диковатых.

– И что же нам предпринять? – не смотря на объяснения Ашгана, не понявший ровным счетом ничего. – Атаковать Эранидарк? Но ведь эльфы берегут его как зеницу ока. Ты же сам говорил – время их правительницы подходит к концу, значит, с наследницы едва не пушинки сдувают. Об охране я уже молчу.

– Верно, – невозмутимо, как впрочем и всегда произнес некромант. – Именно этим мы и воспользуемся. Мы открыто выступим к Эранидарку, собрав всех, кого нам выделила богиня – соберем побольше драколичей и червей, поднимем гвардию храмовников и комтуров, подчистую выметем все окрестные кладбища, и с этой силой двинемся к Эранидарку. Прознав об этом, эльфы рванут наперерез, а в это время небольшой отряд под командованием какого-нибудь некроманта потолковее – я выберу; отправится к Старому храму как можно скорее. Пустынников они сумеют перебить и проведут ритуал – после этого все станет неважно. Галеан возродится и начнется совсем иная игра.

– Для нас это означает практически верное самоубийство, – пробурчал Роланд. – Сколько бы не подняли и не собрали стража Эранидарка и драконы этой твоей принцессы Аилинды уничтожат нас.

– Ты недооцениваешь меня, Рыцарь Смерти, – усмехнулся Ашган, – хотя по большому счету ты прав – нас перебьют, если только основной отряд не проведет ритуал в Старом храме. Как я уже говорил, после него все изменится кардинально.

– Никак не пойму, – вздохнул Роланд, – что именно изменится, после того, как Галеан будет воскрешен?

– Что именно? – улыбка Ашгана стала еще шире. – В мир вернется бог, а значит, изменится все – вся его судьба. Когда Галеан вернется ты это поймешь, даже если твои кости будут медленно перевариваться в желудке дракона.

– Не думаю, что они заинтересуют даже самого глупого и слепого дракона.

– И куда мы теперь? – спросил я у Эшли. – Атаку на Старый храм отбили и что нам делать сейчас?

– Как и собирались раньше, – пожал плечами охотник на демонов, – в Крону. Надо же представить вас королеве Зиниаду. Ей и решать нашу дальнейшую судьбу.

– А что с храмом? – не сдержался и спросил-таки фон Грюниген, которому после сражения стало гораздо тяжелее так и распиравшие его дружеские чувства к Старшему народу, точнее к диковатым эльфам и бесшабашным кентаврам. – Мы уйдем, а нежить ведь вернется, тут и к гадалке не ходи.

– Пустынники, охраняющие его, – ответил Эшли, – достаточно хороши воины и превосходные маги. Теперь, когда они предупреждены о нападении, нежити ни за что не прорваться к Старому храму. К тому же, Пустынники попросту не пустят нас в храм, а могут и стрелами угостить. Пустынники весьма странные эльфы, мало понятные даже своим соплеменникам, что уж говорить обо мне. Я в их землях недавно.

Дорога до Кроны заняла не слишком много времени. Не знаю – да и честно сказать, не желаю знать – какими тропами вели нас эльфы (кентавры скрылись в лесах сразу после сражения), однако уже спустя три дня мы вошли под сень громадных деревьев, обхватить которые не смог и весь мой экспедиционный корпус, взявшись за руки. Нас встречала небольшая процессия высоких эльфов в белоснежных доспехах, возглавляемая немолодой эльфийской – или как там называются женщины Старшего народа – с удивительно мудрым взглядом, видевшая казалось все на свете и помнившая еще вдвое больше. Не понять кто перед нами мог бы лишь полный идиот.

Я подошел к королеве и преклонил колено, как должно опускаться перед монархом, хоть и помазанницей Господней назвать ее я бы не решился никогда. Она улыбнулась бесконечно мудрой и печальной улыбкой, воистину улыбкой осени, и протянула ладонь для поцелуя. Я коснулся губами суховатой кожи и по жесту королевы поднялся на ноги.

– Приветствую тебя, граф Зигфрид де Монтрой, – торжественно и опять же печально произнесла она, – благодарю в твоем лице императора Каролуса за помощь. Я знаю, что твое войско уже успело принять участие в сражении и понести потери. Сообщи мне имена погибших, но после торжества по поводу вашего прихода.

– Простите, ваше величество, – покачал головой я, – но сейчас не время для торжеств. Я благодарен вам за все и прошу лишь об одном – дайте нам приказ и мы отправимся исполнять его.

– Вам так не терпится пренебречь нашим гостеприимством, – произнес эльф, не уступавший возрастом королеве, в богатых одеждах в черно-зеленую полоску, – или же рветесь в бой, жаждая утолить присущую вашему роду кровожадность?

– Мы не привыкли праздновать и веселиться, – ответил я ему и тон мой оказался несколько резче, чем хотелось бы, – когда не успели остыть тела наших товарищей, погибших в недавнем сражении, а сердца полны не кровожадности, о которой вы говорили, но жажды праведной мести. – Как хотелось добавить: "ясно вам, господин высокий эльф".

– Вы бы поосторожнее со словами, граф де Монтрой, – буравил меня вызывающим взглядом эльф. – Дуэльное право никто не отменял и принадлежность к иному народу, нежели люди ничего не меняет. Честь и благородство знакомы и нам.

– Извольте подать мне перчатку, высокий эльф, – я не отвел взгляда, – я ее приму.

– Прекратите. – Королева не повысила голоса, однако слова ее прозвучали для нас громом небесным среди ясного неба. – Торалак, Зигфрид, прекратите эту перепалку немедленно. Вы хотели приказ, граф де Монтрой, – меня покоробила изменившаяся интонация слов королевы, уж очень сильно и резко он похолодел, – слушайте его. Вы отправитесь на север и перехватите армию нежити, идущую к Эранидарку. Я понимаю, она сильна и многочисленна, поэтому вместе с вами отправится войско под командованием охотника на демонов Эшли. Подойди сюда, Эшли, – обратилась королева к воину, стоявшему за моим правым плечом, будто ангел.

Эшли подошел к ней и опустился на колено. Зиниаду не протянула ему руки для поцелуя, лишь коротким жестом приказала встать. Видимо, наша короткая перебранка с высоким лордом Торалаком весьма сильно рассердила ее величество, знать бы еще на кого именно она разозлилась? Очень надеюсь, что не на меня!

– Возьми столько эльфов и кентавров, сколько посчитаешь нужным, – сказала она ему. – Однако, граф, – тон слов королевы заметно потеплел, – вы не откажетесь от моего гостеприимства безо всяких приемов. Вам и вашим людям нужен отдых и помощь нашим лекарей и магов. Прошу лишь об одном, не затевайте ссор с моими подданными, нынче жизнь каждого эльфа на счету, равно как и каждого человека.

Видимо, злилась королева все же на высокого лорда. От этого на душе стало много легче.

...Если у кого был отдых во время нашего пребывания в столице Эльфийских лесов, так уж точно не у меня. Помощь лекарей пришлась весьма кстати – раны они обрабатывали куда лучше наших коновалов, умеющих только шить, да варить гадостное зелье, помогающее от головы, живота и все чего угодно, но сугубо по их словам; и выздоравливали мои рыцари – а ранены были, в основном, они – достаточно быстро. С магами было куда сложнее. Многие ранения были нанесены проклятым оружием скелетов-воинов и тут мазями и припарками было не обойтись. А вот услуги эльфийских магов не всем пришлись по душе. Скорее даже никому не приходились, все считали, что магия эту самую душу погубит. Зараза же распространялась по телам многих рыцарей, я разговаривал с несколькими магами и они сказали, что если не остановить ее в ближайшие дни – с ранеными придется прощаться. Свежеиспеченную нежить в своей столице эльфы терпеть не собирались. И я их понимал. Оставался только один вариант благополучного развития событий, но он мне совершенно не нравился.

Эмри перед самым нашим отбытием рассказал мне об одном человеке, не просто шпионившим на баалоборцев, но являвшемся своеобразным главой их тонкой, но весьма прочной сети, опутавшей мой корпус. Этаким пауком, сидящим в центре этой паутины, и дергавшим за ее ниточки, что вели прямым ходом в Феррару. Звали этого паука отец Фиорентино и был он капелланом нашего корпуса, но что самое неприятное некоторые рыцари прислушивались к его словам куда больше нежели к моим. Придется переговорить с ним и убедить, что эльфийская лекарская магия никоим образом не повредит бессметным душам благородных рыцарей.

Я пригласил клирика в свои апартаменты, выделенные королевой Зиниаду. Обставлены они были практически аскетично, что должно было несколько потрафить отцу Фиорентино, человеку истинной Веры, совершенно не приветствовавший какую-либо роскошь. На столе стояли лишь блюдо с хлебом, кувшин с водой и две глиняных чашки. Отец Фиорентино явился точно в назначенное время, одет он был в просторную черную рясу капеллана, под которой легко помещались доспехи, оказывающиеся весьма кстати во время битвы. Как и должно капеллану отец Фиорентино шел в бой в первых рядах, высоко неся неприкрытую шлемом голову и сокрушая врагов здоровенной епископской булавой. Это орудие стоило особого упоминания. Его и двумя руками не всякий человек поднимет – я лично пробовал – куда более внушительного телосложения, а отец Фиорентино был тощ как жердь и глядя на него никак нельзя было сказать, что этом столь немощном на первый взгляд теле скрывается такая сила. Силища, как сказал бы какой-нибудь темный крестьянин, именно это несколько грубоватое словцо подходило клирику как нельзя лучше.

Я склонил перед ним голову для благословения, а после пригласил садиться. Отец Фиорентино одобрительно улыбнулся, но ничего не сказал, предоставляя начать беседу мне. Ну да, он из тех людей, что предпочитают оставлять за собой последнее слово.

– Я пригласил вас, ваше преосвященство, – обратился я к нему (отец Фиорентино был епископом), – для весьма важной беседы. На, так сказать, богословские темы.

– И что это за тема? – поинтересовался отец Фиорентино, хотя я бы правую руку отдал за то, что он отлично знал о чем я собирался говорить с ним.

– Отношение Господа к эльфам, – решил я несколько удивить непрошибаемого епископа, – и магии, не приносящей вред человеку.

– Любая магия приносит вред, – отрезал клирик. – Может не телу, но душе. Ибо любая магия – от Искусителя.

– Но Совет кардиналов в Ферраре признал это мнение ошибочным, – возразил я, – и Отец Церкви поддержал их.

– Я излагаю лишь то, что думаю сам, – пожал плечами отец Фиорентино.

– А это не является нарушением закона? Указы императора – закон для всех мирян страны, я считал, что это же относится и клирикам. Решения Совета кардиналов, поддержанные и одобренные Отцом Церкви, разве не являются законом для священнослужителей?

– Не то чтобы законом, – протянул епископ, – скорее правилом. Мы не обязаны подчиняться им безоговорочно.

– Но и прямо перечить не можете, – я сменил тон с благожелательного на более жесткий. – Вы же, ваше преосвященство, настраиваете моих рыцарей и простых солдат против эльфов и их магии. Вы что же, не понимаете, нам сражаться с эльфами плечом к плечу и недоверие губит всякую армию скорее всяких врагов. И в магии мы нуждаемся не меньше, чем в луках и стрелах эльфийских стрелков. Мы теряем время из-за того, что мои воины отказываются от магического лечения, в один миг способного поставить их на ноги.

– И сгубить душу, – улыбнулся отец Фиорентино. – Заплатить бессметной душой за телесную мощь – неравноценный получается обмен, не находишь, сын мой?

– Вы снова перечите Совету кардиналов и Отцу Церкви.

– Их решения не определяют положение вещей.

– Считаете, что его определяете вы, ваше преосвященство?

– Не дерзи мне, сын мой!

О, да мне удалось вывести его из себя! Небывалая удача. Или наоборот.

– Вы не ответили на мой вопрос, ваше преосвященство, – рискнул напомнить я. – Гордыня настолько поразила вас, что вы считаете, что можете определять текущее положение вещей, никоим образом от человека не зависящее? Господь даровал нам душу и лишь он распоряжается ею, судя человека по поступкам его.

– Это верно, сын мой. – Быстро же епископ пришел в себя, вон даже улыбается. – И прибегнув магии, какой бы она ни была, человек совершает поступок, губящий его бессмертную душу.

– Даже если он прибегает к ней во имя Господа и во славу его. Мы сражаемся не с мятежными баронами или королями и даже не с кордовскими или халинскими мегберранцами, наши враги – твари проклятой богини Смерти. Да, эльфы лишь признают Господа, но не поклоняются ему, да, они не преследуют своих магов и не ставят магию вне закона, но они – наши союзники и приходили на помощь императору. Теперь мы помогаем им и не должны отворачиваться от них. Эльфийские маги протягивают нам руку, мы же отвергаем ее. Это вбивает клин между нами, расширяет проспать и без того достаточно большую и глубокую.

– По моему глубокому убеждению нам вовсе не следовало приходить эльфам на помощь. Они не ведают никаких богов со времен Битв, что не делает чести никакому народу. О магии же я уже отзывался сегодня и не раз. Думаю, на этом нашу беседу лучше закончить, сын мой.

Он начал подниматься, но я опередил его, встав и громко хлопнув ладонями по столу.

– Что же, ваше преосвященство, – сказал я, – не желаете по хорошему, значит будет по-моему. Мы на войне и законы действуют опять же военные, распространяющиеся как на мирян, так и на клириков. Если вы не желаете быть повешенным по обвинению в измене империи, прекратите проповедовать среди моих рыцарей и солдат отказ от магии.

Я блефовал, отчаянно блефовал. Я никогда не стал бы казнить капеллана, ибо рисковал после этого получить с десяток вызовов на дуэль. Это даже если забыть о суде, что ждал бы меня по возвращении в Аахен. Хотя навряд ли удастся снова увидеть столицу. У меня было стойкое предчувствие, что Эльфийские леса станут моей могилой, а после смерти возвращаться домой я никоим образом не хотел.

Однако похоже епископ поверил моему блефу. Он все же поднялся и медленно вышел – и что-то в выражении его лицо подсказывало мне, проповеди прекратятся. Хотя бы на время. А значит, я одержал хоть и небольшую, но победу над почти всемогущим властителем дум отцом Фиорентино.

Дорога до Эранидарка заняла не более двух дней. Из них половину первого заняли сборы армии. К нам снова вышла с напутственным словом королева Зиниаду, на сей раз без свиты из высоких лордов. Честно сказать, я не помню что именно она говорила, однако тон мне понравился. В тот раз я был больше занят разглядыванием и подсчитыванием эльфийских войск, возглавляемых Эшли. Королеве внимали стрелки в серой одежде из звериных шкур, похожие на них эльфы, носившие диковинного вида шапки из оленьих голов с ветвистыми рогами, а также носившие алое. Луки последних двух были насколько странного вида, что никак не мог представить себе, каким образом можно натянуть такое оружие. Отдельной группой держались воины в одеждах, у одних похожих на пламя костра, у других – на корку льда, сковавшую реку. Их называли пламенными и ледяными стрелками, соответственно, и стрелы их поражали врагов не только сталью. Как и лорды они относились к высоким эльфам – одному из двух народов, на которые делился Старший народ. Высокие эльфы были магами и творцами – они создавали могучие заклинания и прекраснейшие произведения искусства, симфонии и дворцы, поэмы и статуи. Их диковатые собратья были ближе к природе и многие высокие эльфы считали их примитивными существами, хотя я лично был не согласен с этим мнением. Кто бы назвал примитивом Виглифа? Также здесь, рядом с моими рыцарями стояли, переминаясь с ноги на ногу – а их у них было четыре штуки – кентавры-воители. Закованные в стальные доспехи, нечто среднее между тяжелым рыцарским и конским, и вооруженные длинными цельнометаллическими копьями. Я сам видел как на тренировке, больше похожей на турнир, такой вот кентавр насквозь пробил копьем полный доспех, нацепленный на деревянную чушку, толщиной с человеческое тело. Именно тогда я и отказался от идеи турнира между людьми и кентаврами, хотя на его проведении настаивали многие в моем войске.