Текст книги "Битва под сакурой(СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Февраль 10 года эпохи Сёва (1936 г.). Один из островов в Восточно-Китайском море.

Больше всего это напоминало какую-то пытку. Доспех наполнился ледяной водой. Уровень её доходил до подбородка, и когда каии, на котором стоял мой доспех, дёргался или по телу его проходила волна спазмов, мне захлёстывало лицо. Я отчаянно отплёвывался, но всё равно за время путешествия в чреве разбитого доспеха успел достаточно наглотаться солёной воды. Меня тошнило, но я держался, стиснув зубы и зажимая себе рот руками.

Каии тянул транспорт с достаточно хорошей скоростью. Я не видел, что происходило вокруг, но, судя по звукам выстрелов, звучавшим какое-то время, скорее всего, его пытались атаковать. Скорее всего, мой отряд пытался атаковать транспорт с воздуха, быть может, даже на палубу высадился, но остановить его им не удалось. И каии обороняли его теперь от всех атак и весьма успешно.

Не могу сказать, сколько времени я провёл в ледяной воде. Все эти минуты растянулись для меня в века и годы в ледяной тюрьме. Вспомнилось, что на царских каторгах практиковались подобного рода карцеры для склонных к побегам или бунтам людей. Кажется, нам о них на курсах краскомов рассказывали или комиссар на каком-то митинге вещал, ещё в Польскую, не могу точно вспомнить.

Я уже сознание терять начал, когда транспорт остановился. Сквозь полуобморочное состояние я почувствовал, как дёрнулся мой доспех – это полопались тросы лебёдки. По телу каии прошла ещё одна судорога, каким-то образом выкинувшая моего «Коммуниста» на берег. Он замер на песке, припав на колено. Вода начала быстро покидать его. Наверное, именно это и привело меня в себя.

Последние силы у меня ушли на то, чтобы открыть люк и в полубессознательном состоянии вывалиться из доспеха. Я плюхнулся на холодный песок, откинувшись спиной на ногу «Коммуниста». По сравнению с ледяной водой, заполнявшей доспех, песок казался едва ли не тёплым, как и задувавший ветер.

Я не имел никакого представления о том, куда, точнее, даже на какой остров, меня вынесло вместе со злополучным транспортом. Да и не имело это сейчас никакого значения. Я просто полулежал, прислонившись спиной к металлу доспеха, и старался не заснуть. Даже в таком состоянии я понимал, что это будет стоить мне жизни. Надо было подняться и идти – не важно куда. Необитаемых островов в японском архипелаге нет, и где-нибудь за той вон бамбуковой рощицей приютилась какая-нибудь деревенька в два-три домика, там меня приютят – уважение к военной форме у крестьян велико. А даже если и примут за шпиона, так тут же сообщат, как говорится, куда следует, и там уже можно будет предъявить документы и потребовать отправки в Токио. По крайней мере, хотелось надеяться, что так всё и будет.

А пока надо немного отдохнуть, посидеть, сил набраться. Только не спать! Не спать! Не спать…

– Проснись, Руднев-сан, – говорил мне женский голос. – Проснись. Не спи. – Кажется, это была Марина.

Меня несколько раз довольно ощутимо хлестнули по щекам. Боль обожгла лицо, заставив кровь бежать быстрее. Я открыл глаза, но они отказывались фокусироваться, всё плыло. Я видел только силуэт, и не мог понять – мужчина это или женщина. Сумел заметить только занесённую для нового удара руку. Рефлексы сработали быстрее мозга. В последний момент перехватил руку в запястье, выкрутил в болевом захвате. И тут же пальцы мои будто пронзила сотня ледяных игл.

Я выругался сквозь зубы. Боль, однако, привела в себя окончательно. Я проморгался. Оказалось, надо мной стояла Кагэро, растирая длинными пальцами вывернутое мной запястье.

– Ваши рефлексы достойны уважения, – произнесла она с лёгким намёком на юмор. – Мало кому удавалось поймать меня за руку, особенно в таком состоянии.

– Прошу простить, что я сижу перед вами, – прохрипел невпопад я. – Сил на то, чтобы подняться, просто нет.

– Всё же, лучше бы тебе отыскать в себе силы подняться, – сказала Кагэро. – Ещё несколько минут такого сидения на ледяном песке, да ещё и с опорой на металлическую ногу вашего доспеха, и вы заработаете воспаление лёгких, как минимум. Довольно сидеть. Вставайте. Да и мокрую одежду стоило бы сменить.

Она кинула мне пухлый пакет. Я всё так же рефлекторно поймал его, но подниматься не спешил. Ноги были совершенно ватные, а всё тело как будто превратилось в студень.

Кагэро оценивающе глядела на меня с полминуты, а потом склонилась надо мной и рывком подняла на ноги. Я всегда подозревал, что она намного сильней, чем кажется, но чтобы вот так, легко, поставить на ноги не самого маленького человека. Она держала меня за ворот френча, глядя прямо в глаза.

– Ты можешь держаться на ногах, Руднев-сан? – спросила она.

– Да, теперь могу, – кивнул я.

– Тогда переодевайся, – сказала Кагэро. – Нам надо поговорить. И очень хотелось бы успеть до прихода Юримару.

– Удивительная забота о моём здоровье, – усмехнулся я. – Но если у нас мало времени, то стоит начать разговор, пока я буду переодеваться. Конечно, если тебя это не смутит, Кагэро-сан.

Демоническая женщина рассмеялась.

В пакете, принесённом Кагэро, лежали такой же френч, как мой, форменные брюки и даже нательное бельё с носками. Поверх всего этого было сложено большое махровое полотенце. Я с удовольствием насухо вытерся им, сорвав с себя насквозь промокшую одежду. Приходилось всё это делать быстро, потому что холодный ветер пронизывал до костей. Одевшись, я прямо-таки почувствовал, как в тело моё возвращается тепло.

– Держи, – сказала мне Кагэро, протягивая невесть откуда взявшийся у неё в руках роскошный кожаный плащ, мечта всех мальчишек. – Теперь можно и побеседовать. Времени у нас достаточно. Юримару придёт сюда не слишком скоро.

– И о чём же ты хотела поговорить со мной, Кагэро-сан? – поинтересовался я.

– О Юримару, – сказал Кагэро. – Он давно уже перестал устраивать меня.

– Неужели, – рассмеялся я, – прямо как в сказках и легендах. Зло не пожирает само себя.

– А чем тебе не сказка? – поддержала шутку Кагэро. – Горная ведьма пришла к герою, чтобы соблазнить его, – она привычно уронила кимоно почти до самого предела приличий, – и натравить на своего врага.

– Я всегда считал, что Юримару, по крайней мере, твой союзник, – сказал я.

– Ты мало знаешь нас, – ответила Кагэро. – Мы никогда не были союзниками. Юримару должен был стать моим слугой, получив силу, которая стала бы наркотиком для него. Но Юримару оказался слишком силён духовно для меня. Он сам сумел подавить меня, сделав едва ли не своей рабой. Теперь он гоняет меня по своим поручениям, вроде прорывов в Акихабаре или этого транспорта, набитого трупами и мехами. Совершенно не считаясь с моими желаниями. Я для него простая женщина. И это начинает бесить меня.

– Браво, Кагэро-сан, – даже зааплодировал ей я. – Столько эмоций. Я и не подозревал, что ты способна на них. Обычно, ты, Кагэро-сан, и пары слов не произносила.

– Не стоило давать Юримару лишних поводов для подозрений, – Кагэро снова поправила своё кимоно. – Он ведь подозрителен до паранойи, потому вдвойне странно, что он не прикончил тебя, когда имел все возможности сделать это.

– И поэтому ты, Кагэро-сан, решила использовать меня, – кивнул я. – Вполне понятно. Только пока мне не очень понятно, каким образом? Я ведь уже однажды нашинковал Юримару саблей, но толку никакого. Он лишь посмеялся над нашими с Накадзо усилиями.

– И в этом его главная ошибка, – улыбнулась Кагэро. – Он уверовал в свою неуязвимость и бессмертие. А ведь у каждого есть слабое место.

– Неужели ты хочешь рассказать мне о нём? – иронически спросил я.

– Это слабое место – я, – легко бросила Кагэро. – Я могла бы лишить его силы, одним махом отправив в Подземный мир.

– Тогда почему же ты не делаешь этого? – удивился я.

– К сожалению, я провела над Юримару несколько весьма значительных ритуалов, – было видно, что Кагэро на ходу подбирает слова, чтобы и мне ничего лишнего не сказать, и не вызвать лишних подозрений, – которые связали нас друг с другом. В общем, в Подземный мир мы можем отправиться только вместе.

Я машинально нащупал кобуру с пистолетом на поясе. Хотя толку от него, залитого водой, не было никакого. Да и вряд ли Кагэро можно было просто застрелить.

– Я окончательно перестал понимать тебя, Кагэро-сан, – развёл я руками.

– Тогда, быть может, мне лучше уйти? – развела руками Кагэро, снова уронив кимоно на самые локти. – Я ещё не начала тебе ничего толком объяснять, а ты уже потерялся, Руднев-сан.

– Я более-менее понимаю, что ты объясняешь мне, Кагэро-сан, – сказал я. – Чего я не могу понять, почему ты всё это рассказываешь мне?

– Потому что хочу использовать тебя против Юримару, – почти точь-в-точь повторила мои же слова Кагэро. – И если ты перестанешь задавать мне вопросы, я расскажу тебе всё по порядку.

– Договорились, – сказал я, откидываясь спиной на ногу «Коммуниста».

– Мы крепко связаны с Юримару, – начала Кагэро, – и смерть одного из нас приведёт к гибели другого. Сразу предупреждая твои вопросы, скажу, что смерть давно уже не страшит меня, даже подлинная, после которой по тебе не остаётся и памяти. Такая смерть мне тоже не впервой. А вот Юримару своими руками сделал всё, чтобы проложить себе дорогу на самое дно Подземного мира. Он искренне верит в свою неуязвимость из-за четырёх смертей и перерождений. Четыре, значит, смерть и ничего иного. Именно четырежды умерев, Юримару отрезал себе путь к подлинному перерождению. Умри я прямо сейчас, к примеру, от твоей, Руднев-сан, руки – и Юримару рухнет на самое дно Подземного мира.

– Я всегда готов оказать тебе, Кагэро-сан, – не удержался-таки я от реплики, – такую услугу. – Я демонстративно расстегнул кобуру.

– Застрелить из залитого водой пистолета с промокшими патронами, – скривилась Кагэро. – Какая пошлость, Руднев-сан. Вы ведь вроде и поактёрствовать немного успели…

– Прости, Кагэро-сан, – примиряюще развёл я руками. – Я никогда не отличался хорошим чувством юмора, но при этом очень люблю шутить.

– Воздержись от подобных шуток со мной, – ледяным тоном произнесла Кагэро. – Хотя в какой-то мере ты и был прав. Я хотела бы, чтобы ты убил меня, раз убить Юримару ты не смог. И вряд ли сможешь.

– Как же мне убить тебя, Кагэро-сан? – непритворно удивился я. – Мне ведь даже Юримару не удалось убить, а уж тебя… – Я просто замолчал, не зная, что и сказать.

– Есть такая возможность, – ответила Кагэро. – Я ведь действительно Горная ведьма. Ты, конечно, не слыхал обо мне, Руднев-сан, разве что легенды и сказки читал. О том, как я глупых детей ем, заманив их в свою хижину каштанами. Так вот, сейчас я такими делами не занимаюсь больше. Но в былые времена я жила в замке на вершине горы Фудзи и ко мне приходили разные воины и герои, а ещё воры и подонки, мечтающие о награде, назначенной сёгуном за мою голову. – Она мечтательно прикрыла глаза, кимоно соскользнуло с её плеч. – Между прочим, несколько поколений сёгунов Токугава обещали заплатить за мою голову золотом по её весу. Некоторые из моих несостоявшихся убийц даже свинец с собой тащили, чтобы залить его в мою голову, сделав её намного тяжелей.

Она весело рассмеялась, прервав свой монолог. Я решил не встревать с репликами.

– Я вижу в твоих круглых глазах, Руднев-сан, – произнесла Кагэро, отсмеявшись, – прежний вопрос: какое это имеет отношение ко мне? Отвечу прямо сейчас. Самое прямое. Меня можно убить, только приняв участие в последнем из покушений на меня. Удачном покушении. И я могу отправить твой дух, вселив его в тело одного из участников покушения. Он для этого подходит как нельзя лучше.

– И в чём же будет заключаться моя роль? – спросил я.

– Весьма интересная аналогия, – улыбнулась Кагэро, в какой уже по счёту раз поправляя кимоно. – Ты, действительно, станешь своего рода актёром в том представлении, и от того, как ты сыграешь свою роль, будет зависеть очень многое.

– Заметь, Кагэро-сан, – сказал я, – я ещё не согласился играть в вашем спектакле. И не соглашусь, пока не узнаю всего.

– Всего знать нельзя, – философски заметила Кагэро. – Но ты, Руднев-сан, можете задавать мне вопросы. Я отвечу на все так честно, как только могу.

– Я не слишком поверил в то, что ты хочешь прикончить Юримару только из-за того, что он начал обращаться с тобой, как с обычной женщиной. У меня только один вопрос к тебе, Кагэро-сан. Какова истинная причина? Почему ты хочешь отправить Юримару на дно Подземного мира? И ещё один, вытекающий из первого: Почему ты начала этот разговор именно сейчас? Ведь были и более подходящие моменты. Хотя бы в Акихабаре, когда я решил вновь выйти на контакт с Юримару.

– Отвечу сначала на второй твой вопрос, Руднев-сан, – сказала Кагэро. – В Токио ни одно слово не пройдёт мимо ушей Юримару, поэтому я не стала ничего говорить в Акихабаре. А до вашей дуэли с ним и его четвёртой гибели и перерождения Юримару был ещё слишком сильно связан с материальным миром. Лишившись моей силы он бы остался при своей, полученной от первых трёх перерождений. Это крайне сложно и запутано, как и всё, что касается магии и волшебства. Главное, что теперь мы с Юримару связаны крепче близнецов в утробе матери.

– Первый вопрос, если честно, – заметил я, – куда важнее.

– Именно поэтому я и отвечаю на него во вторую очередь, – терпеливо произнесла Кагэро, будто со слабоумным говорила. – Более развёрнуто и пространно. И снова прошу тебя, Руднев-сан, не перебивать меня. – Она перевела дыхание, готовясь к длинному монологу. – Дело в том, что Юримару, получив силу, начал играться с ней, подобно ребёнку. Он не представляет масштаба той мощи, которой пользуется, так, будто она принадлежит только ему. За каждое его действие придётся платить, и не только Юримару. Я считала, что он использует её для получения власти над Японией, как всякий уважающий себя злодей или обиженный на власть герой, каким он был, когда я нашла его под бомбами. Но он оказался куда более масштабной личностью, чем представлялось мне. Он захотел переделать по своему усмотрению весь мир. А это невозможно. Если Юримару удастся привести в исполнение свой план, то мир не изменится по его воле, тьма просто поглотит его. Целиком.

– Предупреждая вопросы, которые отлично читаются в твоих круглых глазах, Руднев-сан, – видимо, Кагэро доставляло удовольствие намекать на моё «варварское» происхождение, – говорю, что я, хоть и откровенно пользуюсь тьмой, но отнюдь не являюсь сущностью, принадлежащей ей полностью. Если наш мир поглотит тьма, то он станет отражением подземного мира, откуда она берётся. Там могут жить только каии и подобные им твари, обладающие своеобразным разумом, которого не постичь. И мне совершенно не хочется оказаться среди них, даже если я каким-то образом переживу затопление мира тьмой.

– Весьма логичное объяснение, – кивнул я. – Мог бы и не поверить тебе, Кагэро-сан, принять все твои слова за хитроумную ловушку. Да только тебе проще было вовсе не заводить этих разговоров, а дождаться появления Юримару. Уж тот, после всех событий на море, точно прикончил бы меня.

– Ты не менее логичен, Руднев-сан, – улыбнулась Кагэро. – Но я так и не услышала твоего ответа.

– Что будет нужно для того, чтобы мне принять участие в твоём спектакле? – поинтересовался я вместо ответа.

– Только довериться мне, – произнесла Кагэро. – Сесть, расслабиться и поглядеть мне в глаза.

– Вот они, – усмехнулся я, чувствуя, что с головой ныряю в бездонный омут, – мои круглые глаза.

Кагэро улыбнулась, шагнула ко мне, едва не потеряв кимоно, взяла меня длинными пальцами за подбородок и заглянула в глаза.

– Передавай привет О-Ямме, – улыбнулась Кагэро, и я утонул в омуте её чёрных глаз.

Глава 7

Июнь 1 года эпохи Го-Мидзуно (1611 г.), Эдо.

Шестерых ронинов собрали в одном из загородных поместий сёгуна. Конечно, когда их вербовали, всем так или иначе намекнули, кто является их нанимателем, но во дворец их никто приглашать не собирался. Старый сицудзи – мажордом, – единственный обитатель этого поместья, которое Токугава Хидэтада, наследник великого Токугавы Иэясу, не слишком жаловал, был крайне возмущён этим наглым вторжением. На протяжении почти пяти лет он, можно сказать, был полноправным хозяином поместья, командуя немногочисленным штатом приходящей прислуги. И вот теперь, один за другим, в его владения являются немытые, в покрытых дорожной пылью кимоно и сандалиях на босу ногу, ронины. Они громко требовали еды и сакэ, ссылаясь на то, что их пригласили вербовщики самого сёгуна. И что самое неприятное сицудзи не мог отказать им, потому что был предупреждён о том, что шестеро ронинов получат приют в поместье и не должны знать ни в чём отказа. Как бы ни хотелось старому сицудзи позвать стражей порядка, чтобы те вышвырнули прочь это отребье, но приходилось ещё и быть с ними вежливым.

Не привыкшие к роскоши богатых загородных поместий ронины вели себя нарочито нагло и развязно. Они мусорили кругом, потешаясь над немолодыми и некрасивыми служанками, которые убирали за ними. Швыряли в стены, мебель и тех же служанок бутыли из-под сакэ. И ни один не покидал пределов поместья, ибо вполне справедливо опасались, что обратно их уже не пустят.

Сицудзи терпел их насмешки и оскорбления, низко кланяясь и пряча глаза при встрече с любым из них, и мечтал лишь о том дне, когда ронины покинут-таки его владения. Лишь один из ронинов, прибывший самым последним, пришёлся по душе старику. Он был моложе остальных, но вёл себя не в пример тише и без показной развязности. Не принимал участия в попойках, казалось, и вовсе чурался спиртного и компании других ронинов. Часто сицудзи замечал юношу в единственной комнате, которую остальные обходили стороной – в библиотеке поместья. Она была достаточно обширна, потому что старый Иэясу, в отличие от своего третьего сына, носившего теперь титул сёгуна, любил провести в ней достаточное количество времени.

Но вот пришёл, наверное, самый светлый день жизни старого сицудзи. В поместье явились двое. Старик и молодой человек, оба одетые в чёрные кимоно из лучшей ткани, какую можно было найти в Японии, с мечами в лаковых ножнах, расписанных золотыми драконами и лиственными узорами. Старик хлопнул сицудзи по плечу, а молодой человек вежливо поклонился ему, уважая его возраст.

– Передай ронинам, – бросил старик, – чтобы собрались в большой комнате. И вели служанкам возжечь там побольше курительных палочек. Я не намерен терпеть вонь этих ронинов.

Сицудзи поспешил разослать приходящих служанок с поручениями, добавив от себя распоряжение принести в большую комнату сакэ и лёгких закусок. Не прошло и пяти минут, как там собрались все шестеро ронинов. Они сидели, притихшие перед двумя самураями в чёрном. Меж ними стояли небольшие столики с сакэ и лёгкой закуской, которая осталась нетронутой. В присутствии старика в чёрном кимоно, хоть формально и сложившего с себя полномочия сёгуна, никто не смел даже пальцем шевельнуть. Такая аура властности исходила от него.

– Я велел собрать вас в Эдо для того, – начал свою речь старик в чёрном, Токугава Иэясу, даймё Минамото, четыре года назад сложивший с себя полномочия и передавший их своему третьему сыну, – чтобы вы решили одну из величайших проблем нашего государства. Вот уже который год на горе Фудзи стоит замок проклятой Горной ведьмы. Эта тварь одним своим присутствием пятнает священную гору. И только междоусобная война и мятежи мешали мне раньше покончить с ведьмой. Теперь же, когда в государстве воцарился хотя бы относительный, но порядок, пора решить проблему Горной ведьмы. В этот год взошёл на трон новый император, и уничтожение Горной ведьмы станет славным предзнаменованием для начала новой эпохи.

Ронины почтительно внимали объединителю Японии. Ещё четверть часа назад буйные и шумные, они, казалось, дышать забывали в его присутствии.

– Обычно за голову Горной ведьмы обещали награду золотом по весу той самой головы, – продолжал в полной тишине Токугава Иэясу, – но я делаю вам куда более щедрое предложение. Тот, или те, кто принесёт мне голову Горной ведьмы, не только получит обещанное золото, но и будет полностью прощён и очищен ото всех преступлений и обвинений. Также он сможет либо вернуться в свой клан, из которого был изгнан, либо стать подданным одного из вассальных моему кланов.

В большой комнате повисла абсолютная тишина. Казалось, прислушайся – и услышишь, как падает прогоревший сандал с курительных палочек.

– Я не стану спрашивать вашего согласия, – произнёс Токугава Иэясу. – Мне оно не нужно. С этой минуты вы – более не гости моего поместья. Заходите, отправляйтесь на священную гору Фудзи, не захотите, возвращайтесь к вашему существованию. Жизнью это я назвать не могу и не хочу. Ступайте.

И все шестеро ронинов поднялись и вышли из большой комнаты, а уже через четверть часа покинули поместье. На радость старому сицудзи.

А вот Токугава – отец и сын – остались сидеть в задымлённой ароматическими палочками большой комнате. И только когда ронины покинули поместье, о чём доложил старый сицудзи, третий сын Токугавы Иэясу, заговорил.

– Уважаемый отец, – сказал он, – у нашего клана и вассальных ему достаточно славных воинов, готовых отправиться в Подземный мир и принести голову старшего из демонов. Но ты отправляешь на священную гору Фудзи какое-то отребье, лишённое имени, чести и герба.

– Там, – назидательно изрёк принц Минамото, – где не справится сотня героев, вполне может справиться пара негодяев. Мои люди внимательно следили за всеми шестерыми. Все они участвовали в битве при Сэкигахаре, не на моей стороне. Все они лишены не только чести и имени. Они лишены самой жизни, ибо приговорены мной к смерти. И теперь могут купить свою жизнь ценой головы Горной ведьмы.

– Но ведь честь и верность клану могут вершить настоящие чудеса, – удивился Токугава Хидэтада, – так меня учили мудрецы, которых вы, уважаемый отец, приставили ко мне.

– В словах мудрецов не только мудрость, – пожал плечами Иэясу, – и опыт часто учит совершенно иному, сын мой. К примеру, я давно уже больше верю не в идеалы, а в простое желание человека жить. И жить человеком, а не вечно загоняемым зверем.

– Они неплохо умеют скрываться, – позволил себе улыбнуться третий из его сыновей, – ведь с битвы при Сэкигахаре прошло больше десяти лет.

– Конечно, – кивнул Иэясу, – но за эти десять лет они, верно, почти позабыли вкус человеческой, а не звериной жизни. И тоска по ней очень сильно гложет их сердца. Героев уже не раз и не два отправляли прежние сёгуны, но ни один из верных долгу и чести не вернулся из замка Горной ведьмы. Я подробно изучил всё, что касается былых карательных экспедиций против Горной ведьмы, и решил, что если я отправлю к ней не верных самураев, а отъявленных мерзавцев, то шансов на выполнение поставленной им задачи будет намного больше.

– Но что если и им не удастся покончить с Горной ведьмой? – поинтересовался Хидэтада.

– Тогда я начну думать над новым решением этой проблемы, – пожал плечами его отец. – А жизни шестерых ронинов… Кого они интересуют?

Все шестеро собрались у вишнёвой рощи, что растёт у подножия горы Фудзи. Через неё пролегал самый простой маршрут подъёма к замку Горной ведьмы. Ни один из ронинов не пренебрёг предложением Токугавы Иэясу. Но и входить в рощу они не спешили. Ни один не доверял другим, не хотел поворачиваться спиной к остальным, вполне резонно ожидая удара в спину. Ронины внимательно оглядывали друг друга, стараясь понять, что же из себя представляют его спутники.

Бритоголовый, как монах, здоровяк в поношенном, но весьма качественном кимоно. Он носил длинный меч в ножнах на плече. Невысокий, кажущийся куда моложе своего подлинного возраста, живчик, не носящий никакого оружия на виду. Пожилой воин с суровым лицом и правильной причёской, как будто и не был изгнан из своего клана, и копьём за спиной. Миловидный молодой человек в коротком кимоно, пренебрегший какими-либо штанами, словно демонстрируя всем свои длинные, как у девушки, ноги. Вооружён он был обычной для любого самурая парой мечей. Заросший по самые глаза грязными лохмами неопределённого возраста человек со здоровенным полевым мечом на плече. И странный молодой человек с собранными в длинный хвост волосами, вооружённый только одним мечом. За плечами у него висел длинный, перевязанный крепкой верёвкой чехол, судя по всему, достаточно тяжёлый, потому что молодой человек то и дело поправлял его, однако снимать чехол с плеча он не спешил.

Все шестеро стояли у леса, опоясывающего гору Фудзи, не спеша входить в него. Ни один не собирался подставлять спину остальным, ведь доверия, не смотря на загул в несколько дней в загородном поместье Токугавы, ни у кого из них к другим не было. С другой стороны, все ронины отлично понимали, что в одиночку до замка Горной ведьмы никому не добраться и только вместе они сумеют миновать все препоны, что поставит на их пути хитрая бестия, всех юрэй и ёкай [12]12
  Юрэй – призрак умершего человека в японской мифологии. Ёкай – сверхъестественное существо японской мифологии. В японском языке слово «ёкай» имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа японской мифологии, или даже заимствованные из европейской.


[Закрыть], и прочих кошмарных тварей.

Немая сцена длилась добрых десяток минут. Казалось, упади сейчас нечаянный листок, и все шестеро ринутся в атаку друг на друга с мечами наголо. Но кровавой схватки не случилось. Невысокий живчик вдруг громко хлопнул в ладоши, не оставив от напряжённой тишины и памяти, а затем шагнул вперёд, чтобы оказаться в центре внимания остальных пятерых ронинов.

– Мина-сан [13]13
  Мина-сан (яп.) – обращение ко всем присутствующим одновременно.


[Закрыть], – сказал он, – довольно нам стоять тут. Нас снабдили недостаточным количеством еды, чтобы мы могли позволить себе торчать в полудне пути от священной горы. Надо всё же отправляться.

– Дорога через лес, – сладко улыбнулся миловидный юноша в коротком кимоно, – а тропа достаточно узка, кому-то придётся идти первым, подставив спину остальным. Прошу меня простить, но я не доверяю всем, чтобы сделать такую глупость.

– Считаешь, что все тут только и ждут, как бы вонзить тебе нож в спину? – совершенно серьёзным тоном спросил у него воин с копьём за спиной.

– Это вполне возможно, – пожал плечами миловидный юноша. – Я ведь не знаю, как зовут вас.

– Я уже представлялся, – заметил суроволицый воин с копьём, – когда пришёл в поместье.

– Я, видимо, был тогда уже слишком пьян, – развёл руками миловидный, – и плохо воспринимал всё происходящее.

– Все мы обычно бывали основательно пьяны, – примиряюще произнёс живчик, – и потому давайте снова представимся друг другу. Моё имя Па-неру. – Он изобразил вежливый поклон, отчего-то в его исполнении кажущийся какой-то шутовской пародией.

– Синкурэа, – поклон пожилого воина был таким церемонным, как будто он стоял перед самим императором или кланялся не пяти ронинам, а самой горе Фудзи, представляясь ей же.

– Цумимото, – красавчик с голыми ногами не удосужился даже поклониться.

– Набисабуро, – уронил своё имя, словно камень, бритоголовый ронин с длинным мечом на плече.

– Я – Кикутиё, – дёрнулся заросший и грязный. Казалось, он хотел поклониться, но не знал, как сделать это правильно, или просто не умел или боялся показаться смешным.

– Ясуока, – представился последний ронин, всё же опустив на землю увесистый чехол, в котором звякнуло что-то металлическое.

– Кикутиё? – шагнул к заросшему ронину с полевым мечом пожилой воин с копьём за плечами. – Знавал я одного Кикутиё, что владел полевым мечом и сражался при Сэкигахаре. Я не слышал о нём ничего с тех пор.

– А разве при Сэкигахаре был только один Кикутиё? – с неожиданной злобой рявкнул на него тот, отходя от Синкурэа и нервно перехватывая длинную рукоять полевого меча поудобней.

– Верно, – кивнул Синкурэа. – При Сэкигахаре было много людей, и полевыми мечами сражались тоже многие.

– Вот именно, – поспешно закивал Кикутиё, отступая ещё на несколько шагов.

– Я тоже был при Сэкигахаре, – глянул на Синкурэа лысый Набисабуро, – и не могу вспомнить ни Кикутиё, ни тебя Синкурэа. При Сэкигахаре было очень много людей.

– Да какое имеет значение, кто был при Сэкигахаре, кого там не было, – вновь выступил миротворцем Па-неру. – Это же было в прошлую эпоху, Го-Ёдзэй.

– Это имеет значение, – улыбнулся Цумимото, – хотя бы потому, что все, кто сражался против Токугавы, находятся вне закона.

– Не думаю, – произнёс Набисабуро, – что ты побежишь сообщать о нас властям, чтобы получить мизерное вознаграждение. Если тебе его дадут, конечно.

– Мои ноги быстры, – сделал вид, что собирается бежать, Цумимото, – но сейчас они направлены в сторону замка Горной ведьмы.

– Если проблема только в том, кому идти первым, – заявил молчавший до того Ясуока, забрасывая чехол на плечо, – то я пойду. И мне совсем не важно, кто пойдёт за моей спиной. Мне надоели пустопорожние разговоры.

Он поправил чехол таким образом, что как его не бей сзади, скорее всего, попадёшь по чехлу. Если только из лука выстрелить или нож метнуть.

– Весьма предусмотрительно, – усмехнулся Па-неру и поспешил за ним.

Переглядываясь со вполне понятным недоверием, остальные ронины всё же вошли в лес, опоясывающий гору Фудзи.

Друг за другом идти пришлось не очень долго. Вскоре лес поредел и ронины разошлись цепью, как будто готовились к атаке. И Горная ведьма решила не разочаровывать их.

Жуткий вой пронёсся над лесом. Определить, откуда он доносится не смог бы и лучший охотник. Казалось, сотни волков по всему лесу завыли одновременно. Все ронины в тот же миг выхватили оружие. Шагавшие на флангах Кикутиё и Синкурэа встали вполоборота, чтобы иметь больший обзор. Голоногий же Цумимото, не так давно рассуждавший о том, что подставлять спину другим глупо, обернулся, чтобы не дать возможному врагу напасть с тыла. К нему присоединился Па-неру, извлекший из складок одежды пару коротких мечей.

– Если это и правда волки, – усмехнулся он, поигрывая своим с виду несерьёзным оружием, – только от Кикутиё-сан и Синкурэа-сан будет толк. Меч – не лучшее оружие против волка.

– Волк не столь опасный зверь, – отмахнулся Цумимото, – но они, скорее всего, сообщили уже о нас Горной ведьме. [14]14
  С волками в Японии были связаны особые верования. Два местных подвида волка, ныне вымершие, уступали континентальным волкам в размерах и силе. Вместо опасного хищника японцы видели в волках полезного и немного трусливого зверя, контролирующего популяцию вредителей. Миссией волков была защита лесов и гор. В случае опасности, например пожара или избыточной вырубки, волк должен был доложить верховному ками этого места.


[Закрыть]

Вой доносился ещё какое-то время, но ни один волк не вышел из леса, не рискнул полакомиться ронинами. Они простояли в ожидании нападения ещё минут десять, после того как вой стих, но ничего не произошло.

Солнце клонилось к закату, когда ронины вышли из леса, опоясывающего гору Фудзи. Теперь перед ними лежала узкая горная тропа, теряющаяся среди камней.

– Ночью подниматься будет слишком опасно, – заявил Па-неру. – Давайте останемся тут, у подножья, а с первыми лучами солнца отправимся в путь дальше.

– Утренние лучи не менее обманчивы, чем закатные, – поэтично произнёс Цумимото, – а времени у нас не слишком много. Волки, верно, уже доложили Ведьме о нас и даже смогли одним своим воем задержать на час с лишним. Я отправляюсь на гору сейчас же.