Текст книги "Театр под сакурой(СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Каков план? – деловито поинтересовался Юримару, жестом подзывая телефониста. Молодой человек из его батальона периодически штурмовал столбы, устанавливая связь с центром, когда радисты не могли пробиться через помехи.

– Разделимся на три колонны и под прикрытием миномётов двинемся к прорывам, – пожал плечами Накадзо, – каждый возьмёт примерно одинаковое количество солдат, здесь оставим самый минимум.

– Идём со мной, – позвал Юримару, указывая Накадзо на снайперскую позицию, оборудованную прямо на телеграфном столбе. Надобности в снайпере не было, однако дотошный тюса, строивший линию обороны, оборудовал её, потому что положено. Юримару использовал её, как наблюдательный пункт.

Телефонист помог Юримару надеть крючья на ноги, и сам закрепил страховочный пояс.

– Помните, что я говорил вам, сёса, – напомнил он, явно не в первый раз, Юримару послушнокивнул. – Тогда вперёд.

Юримару забрался по столбу, без той ловкости, что была присуща шустрому телефонисту, но всё же достаточно быстро, и сбросил верёвку Накадзо. На того телефонист тоже надел страховочный пояс, показал, как правильно крепить его и передвигать. Накадзо кивал на его объяснения, а после того, как телефонист отдал честь и отступил на полшага, он начал карабкаться на столб. Юримару подтягивал верёвку, помогая ему.

– И что ты хотел мне показать? – спросил Накадзо.

Они с трудом разместились на небольшой площадке, рассчитанной, в общем-то, на одного человека. Юримару протянул командиру бинокль.

– Погляди на все три прорыва, – сказал Юримару. – Сначала тот, что севернее. Видишь? – Накадзо кивнул. – Теперь западный. Есть? – Новый кивок. – А теперь гляди на центральный.

Накадзо почти минуту не мог оторваться от жуткого зрелища, открывшегося ему. Почти в самом центре Акихабары плескалось громадное озеро, из которого волнами выбирались чёрные твари. Кроме того, оно постоянно бурлило, как кошмарный суп на медленном огне, в нём мелькали конечности, головы и целые тела каии. Озеро окружала цепочка неподвижных тварей, как будто несших караул.

– Видел этих тварей, что стоят и не шевелятся? – сказал Юримару. – Они охраняют прорыв, могут выстреливать из левой руки костяными стрелами, именно такие и убили Нагэна.

– Да, – протянул Накадзо. – Такого большого прорыва я никогда не видел.

– Я на него любуюсь примерно раз в час, – усмехнулся Юримару, – и вот что придумал. Собираем кулак из моих и твоих бойцов и вместе идём туда, одна рота миномётчиков будет прикрывать только нас. Два других прорыва вполне локальны, там справятся Ивао и Мидзуру под прикрытием второй роты. К тому же, Мидзуру с Ивао справятся со своими прорывами быстрее, чем мы, и они ударят в во фланг нашему врагу.

– Что же, – согласился с ним Накадзо, – ты прав. Самое сложное направление на нас – это правильно. Спускаемся.

Так же медленно и неуверенно они спустились со столба под наблюдением молодого телефониста. Первым Накадзо, которого дополнительно страховал Юримару, за ним и сам седоволосый самурай. Он отцепил пояс и крючья, отдал их телефонисту и направился вслед за Накадзо к остальным бойцам отряда, собравшимся неподалёку от передовой.

– В общем, так, – начал краткий инструктаж Накадзо, – прорывов на территории Акихабары три, как мы и предполагали. Два из них вполне локальны, уничтожить их можно силами неполной роты. Ими займётесь вы, Мидзуру и Ивао. Север на тебе, – кивок Мидзуру, – тебе, Ивао, запад. Мы же с Юримару будем ликвидировать центральный – самой большой прорыв. Скорее всего, вам удастся покончить с вашими прорывами раньше нас, сразу после этого присоединитесь к нам – ударите по каии с флангов.

– Так, может, лучше сразу ударить по самому большому прорыву? – предложил Ивао. – А после разделимся и добьём малые.

– Нет, – отрезал Накадзо. – Главный прорыв слишком велик, если не ликвидировать малые, мы просто завязнем в бою, как бронегвардия, а спасать нас будет уже некому.

– Тогда не лучше ли будет всем нам, именно нашему отряду, – поддержала Ивао Мидзуру, – ударить по главному прорыву, а малыми займутся армейские командиры.

– Без нас они с прорывами могут и не справится, – сказал ей Накадзо, – у них опыт только оборонительного боя, атаковать каии они, считай, что и не умеют толком. Даже если и уничтожат они прорывы, то людей положат очень много. Мы этого допустить не можем. И без того погибло слишком много солдат и жителей столицы, слишком много, – повторил он.

– Может, хватит уже болтать, – достаточно грубо высказался Юримару. – Нам воевать надо.

– Верно, – согласился с ним Накадзо. – Собираем людей – и вперёд.

Они разошлись к своим подразделениям, довести до личного состава задачу. Накадзо же отправился сначала к миномётчикам. Командиры рот выслушали его и быстро перенесли миномёты, так чтобы бить по намеченным Накадзо ориентирам. Тюса почти бегом вернулся к Юримару, который легко взял под командование и его солдат, стоявших уже с автоматчиками.

– Бой нам предстоит жестокий, – говорил он, – а главное, затяжной. Нашей главной задачей является стремительная атака в зону прорыва. Нас будут прикрывать огнём миномётов, в боеприпасах не будет нужды, кроме того, сапёры понесут полностью подготовленные к подрыву заряды, так что прорыв мы сможем ликвидировать в считанные секунды, как только к нему пробьёмся. И помните, жизнь каждого из нас – это смерть нескольких десятков врагов. Не жалейте патронов, враг идёт так плотно, что любой выстрел попадёт в цель.

Накадзо остановился в паре шагов от него, но стоило тюса подойти, как Юримару быстро закруглился со своей речью, и обернулся к нему.

– Ну, наконец-то, – усмехнулся он и добавил тихо, чтобы услышал только Накадзо, – а то я уже устал им уши заливать.

Накадзо криво улыбнулся в ответ и скомандовал:

– Направо! – Бойцы повернулись. – К бою готовьсь! – С плеч слетели винтовки, автоматчики взяли «Бергманы» наперевес. – За мной! Вперёд!

И сильно выросший в количестве сводный отряд под руководством Юримару и Накадзо выступил в сторону Акихабары. Перед ними раздвинули рогатки с колючей проволокой, за их спинами с воем взлетели в высь мины, перед ними гремели взрывы и выли каии, рушились деревянные здания и вставала на дыбы земля. И в этот ад, в самое его пекло, устремились несколько сотен человек, позади которых медленно катил задним ходом грузовик с боеприпасами. Прямо на ящиках с винтовочными обоймами и автоматными дисками сидели несколько бойцов, готовых в любой момент снабдить товарищей патронами. Правда, один из них был вооружён Тип 03, станок которого был установлен на борту автомобиля. Его задачей было не подпустить к грузовику каии.

Первое время отряд продвигался без эксцессов. Приходилось только постоянно переступать через трупы каии, которыми были завалены улицы. Из-за этого грузовик нещадно трясло и сидевшие в нём солдаты буквально распластывались на ящиках, чтобы не вылететь из его кузова. Пулемётчик же мёртвой хваткой вцепился в борт левой рукой, правой продолжая держать пулемёт, хотя стрелять при такой тряске было невозможно, большая часть пуль ушли бы в небо.

Стычки начались, когда отряд миновал почти половину расстояния до прорыва. Каии атаковали колонну по фронту, скорее всего, это были остатки тех, кто пережил активный обстрел миномётной роты. У многих не доставало конечностей, некоторые даже ползли, волоча за собой остатки ног. С ними справлялись, даже не тратя патронов, закалывали штыками. Однако вскоре миномётчики перенесли огонь глубже, чтобы не попасть ненароком в своих, и тварей стало много больше. Они ринулись почти сплошным чёрным потоком, заполонили улицы, лезли из домов. Бойцы открыли ураганный огонь, поливая напирающего врага свинцом. Надрывались «Бергманы», рявкали длинные «Арисаки», отчаянно рубились Накадзо и Юримару. Но, всё равно, отряд не продвинулся ни на шаг вперёд.

Меч Накадзо был совершенно неуставным. Одати – большой меч с клинком не меньше пяти сяку длиной, которым тюса орудовал весьма ловко, и теснота переулков Акихабары была ему нипочём. Он мог одним выпадом насадить на клинок сразу двух-трёх каии, ведь те пёрли очень плотной толпой. Они с Юримару рубились на разных участках фронта, возглавляя штыковые команды, ведущие жестокую рукопашную схватку, не подпуская каии к стрелкам и автоматчикам. Твари падали под пулями, клинками и штыками, но на их место всё время становились новые, казалось, этому потоку не будет конца.

– Так дело пойдёт и дальше, – прохрипел комбат, быстро меняя магазин в своём «Бергмане», – и сгинем тут все без покаяния.

– Вы христианин, сёса, – неожиданно для себя удивился отступивший передохнуть секунду Юримару.

– Потомок учеников Амакусы [54]54
  Амакуса Сиро (род. 1612? – 12 апреля 1638), также известный под именем Масуда Сиро – духовный лидер восстания в Симабаре, бунта японских христиан в начале периода Эдо.


[Закрыть], – кивнул тот, передёргивая затвор. – В восемьсот семидесятом дед мой взял фамилию Хара [55]55
  Хара – крепость, где в 1638 году Амакуса возглавлял оборону восставших христиан.


[Закрыть].

Юримару отметил, что только теперь узнал фамилию комбата, хотя нормально познакомиться хотел ещё перед налётом каии на бронепоезд.

Взрыв отозвался, казалось, во всём теле Юримару – настолько он был силён. К небу рванулся чёрный фонтан. Ивао уничтожил свою точку прорыва! Об этом с некоторым опозданием доложил радист. Эта новость подняла настроение бойцам отряда, с новыми силами ринулись они на врага. Юримару и Накадзо объединили усилия, стараясь хотя бы на одном участке продвинуться вперёд. Однако напор каии отчего-то только усилился – они уже стояли стеной, в которой не было ни единой щели, так плотно сбились твари, порой даже мешая друг другу драться. В эту стену врезались автоматные и винтовочные пули, разрывая тела отдельных каии, но, казалось, самой стене повредить они не могли, она оставалась монолитной и непоколебимой, а мёртвые просто ложились в её основание.

– Держитесь! – хрипел сражающимся рядом с ним людям Юримару. – Держитесь! Скоро подойдёт Ивао – легче станет!

И вышло, как он сказал. Прошло не больше десяти минут с момента взрыва, как во фланг врагу ударил отряд Ивао. Молодой тайи недавно отрастивший усы, чтобы не казаться слишком юным для своих погон, нёсся на острие атаки. Он сбросил зелёную форменную куртку, чтобы не мешала фехтовать сразу двумя почти прямыми мечами, оставшись в чёрной нательной майке. Каждый удар его мечей нёс смерть нескольким каии. Его отряд, дерущийся исключительно в рукопашную, рассёк фланг противника, проделав хорошую брешь в их стене. Ивао отсалютовал мечами Юримару с Накадзо и вновь погрузился в схватку. Он тоже танцевал, но совсем не так, как Нагэн. Если потомок буддистов жил стремительным движением вперёд, то Ивао исполнял свой танец, практически не двигаясь с места. Он расчищал пространство вокруг себя широкими ударами мечей, и лишь после этого шёл в новую атаку. А за ним следовали его люди, всегда готовые штыком закрепить его дело.

То, что не удалось Юримару и Накадзо, сумел сделать Ивао и его летучий отряд. В пробитую ими брешь устремились бойцы сводного отряда, поддерживая штыковую огнём «Бергманов» и «Арисак». Они рассекли стену каии – стремительным клинком бросились к громадному прорыву. Но в этой стремительности крылась большая опасность – они слишком растянулись, отрываясь от тыла, ставя себя под большую угрозу. Надави теперь уже каии посильнее с флангов, и они окажутся отрезанными от основных сил, а это – верная смерть. Но Накадзо сознательно шёл на такой риск, ведь выпадом тонкой спицы порой можно достичь большего, чем ударом самого большого молота. И такой спицей, что может переломиться в любую секунду, но нацеленной в самое сердце врага, и должен был стать небольшой сводный отряд. Кроме Ивао, Накадзо и Юримару в нём была неполная рота автоматчиков под командованием комбата Хары, в которой насчитывалось не больше трёх дюжин солдат, и примерно столько же бойцов с винтовками. Вроде бы не так и мало, да только это капля в море, против сотен и сотен каии, ежеминутно выбиравшихся из недр чудовищного прорыва.

В центре группы шагали самые оберегаемые люди отряда. Пятеро сапёров несли полностью готовые к подрыву связки толовых шашек. Электровзрыватели были накрыты колпаками, чтобы исключить возможность случайного взрыва из-за того, что кто-то зацепит ручку.

– Грузовик застрял! – передали по цепочке. – Основные силы не могут двигаться дальше! Миномётчики говорят, что мы опасно близко от зоны накрытия!

– Миномётчикам перенести огонь непосредственно на прорыв! – крикнул оторвавшийся от боя на несколько секунд Накадзо. – Огня не прекращать ни на секунду!

– Отряд! – закричал Юримару. – Вперёд! До прорыва рукой подать! На тылы внимания не обращать! Только вперёд!

– Вижу стоящих каии! – выпалил Ивао.

– Хара-сёса, автоматчиков вперёд! – тут же приказал Юримару. – Не дайте им выстрелить по нам!

– Хай! – крикнул тот, и во главе своих бойцов ринулся вперёд.

Юримару и Ивао добили последних каии, отделявших их от линии замерших у самого края прорыва тварей с мощными левыми лапами. Каии вскинули руки с когтями, по мускулам прошла короткая судорога, но автоматчики Юримару опередили их. Затрещали длинные очереди – пули срезали каии, чёрные стрелы уходили куда угодно, вонзались в стены домов, в землю, просто улетали в небо, чтобы после упасть людям на головы, но уже без смертоносного эффекта.

– Сапёры! – закричал Юримару, но тех торопить не надо было. Они бегом пронеслись мимо автоматчиков и покидали толовые шашки в чёрное озеро прорыва. Защитные кожухи летят прочь. Поворот ручек. Взрыв!

Он взбаламутил кипящую поверхность прорыва. Та вздулась чёрным пузырём, опала, съёжилась, но пропадать совсем не собиралась. Более того, из глубин её полезли новые твари. Автоматчики открыли по ним огонь, но у них оставалось слишком мало патронов. Они сдержали первую волну тварей, а после вперёд рванулись Ива, Накадзо и Юримару, за ними стрелки с винтовками наперевес. Они загнали каии обратно в прорыв, быстро уничтожая всякого, кто пытался выбраться с их стороны. Не смотря на то, что после подрыва толовых шашек чёрное озеро сильно сократилось в размерах, оно оставалось достаточно большим, и каии лезли из него, быстро разбредаясь по округе. Они окольными путями обходили позиции сводного отряда и били ему в тыл и во фланги, вливались в ряды тех, кто отрезал бойцов от основных сил.

– Ещё толу! – крикнул через плечо Юримару. – Шевелитесь!

Но толовые шашки остались в грузовике, застрявшем на узких улочках, заваленных трупами каии и обломками деревянных домов. Взрывать было просто нечем. Но сапёры не спешили говорить об этом Юримару, пусть дерущиеся на передовой думают, что ещё есть шанс всё изменить, иначе у них просто руки опустятся.

– Гранаты! – неожиданно выпалил один из сапёров. – Их же никто не кидал! У каждого бойца по две – это же несколько сотен!

– Взрыв нужен достаточно сильный, – потёр подбородок командир сапёров, – если просто закидать гранатами прорыв, никакого толку не будет.

– Свяжем по несколько штук и закинем в прорыв, – сказал тот, кто предложил идею с гранатами.

– Опасное дело, – сказал командир, – но выхода у нас нет. – И тут же, без перехода, возвысил голос, так чтобы его услышало как можно больше людей. – Гранаты сюда! Все гранаты нам! Быстро!

Бойцы передавали им свои гранаты, которые, действительно, почти никто не кидал. Бой шёл в тесном пространстве и взрыв даже одной мог принести больше вреда своим, нежели врагу. Сапёры быстро увязывали их, обматывая оставшимся в избытке шнуром от электровзрывателей, и передавали обратно. Накадзо, поняв идею сапёров, уже формировал из самых рослых бойцов небольшой отряд гранатомётчиков.

– Ваша задача, – объяснял он им, – кинуть эти увязанные гранаты, как можно дальше в прорыв. И кидать их как можно быстрее. Мы вас прикроем от каии, на них не отвлекайтесь.

Бойцы кивали, переминались с ноги на ногу. За этот безумный день они привыкли к постоянному риску, но лезть на самый край прорыва, да ещё и с одними только гранатами в руках, это было слишком даже для них. Кто бы их ни прикрывал от лезущих из черноты каии, а с винтовкой или автоматом в руках как-то уверенней себя чувствуешь.

– Вперёд! – указал Накадзо мечом на прорыв. – За мной!

Он снова встал плечом к плечу с Юримару и Ивао. Подбежавшие за ним гранатомётчики швырнули в прорыв первые связки, уступили место следующим, схватили протянутые сапёрами новые связки гранат и снова рванули к чёрному озеру, чтобы избавиться от смертоносного груза. Взрывы гремели один за другим, вспучивая поверхность прорыва, заставляя его съёживаться с каждым разом. Каии уже не пытались выбраться, их вышвыривало на деревянную мостовую, секло осколками, просто разрывало на куски, если оказывались близко от взорвавшейся связки гранат.

Прорыв из озера съёжился до размеров небольшой лужицы, которая исчезла сама собой, как будто высохла под лучами заходящего солнца.

– А что с третьим прорывом? – спросил Ивао, не спеша опускать мечи.

Оказалось, за всей этой канителью они совершенно забыли о прорыве, что ликвидировала Мидзуру. Оставшись без связи, они ничего не могли узнать об этом.

– Будем прорываться к основным силам, – решительно заявил Юримару, – и как можно скорее. Надо узнать, что с Мидзуру и её отрядом.

Сделать это оказалось, немногим сложнее, чем сказать. Без подкреплений каии не могли долго противостоять людям с их автоматами, винтовками и пулемётами. Отряд Юримару, Ивао и Накадзо уже через десяток минут прорвался к основным силам. И тут же все трое борцов с каии устремились к радисту.

– Была связь с отрядом Мидзуру?! – накинулся на него, наплевав на субординацию, Юримару.

– Была, – кивал тот, – была. Они уничтожили прорыв и идут к нам, по пути вырезая очаги сопротивления каии. Как только мы увидели взрыв последнего прорыва, они и вовсе замедлили продвижение. Производят полную зачистку территории.

– Надо и нам этим заняться, – сказал Накадзо.

– Это работка на всю ночь, – усмехнулся Ивао.

Да, это была долгая и муторная работа. Надо было пройтись по всему городу, заглянуть в каждый дом, уничтожая тварей, когда по одной, когда небольшими группами. Ночью делать это было куда сложнее, к тому же за плечами лежал почти бесконечный день полный безумия. Но останавливаться было нельзя, пока не будет уверенности, что убит последний каии. И проделать эту работу предстояло тем же самым солдатам, что весь день дрались, не щадя себя, как бы они не устали, опускать оружие было рано.

В штаб-квартире отряда они собрались ближе к вечеру следующего дня. Зачистка столицы после такого прорыва заняла очень много времени, да и все были слишком вымотаны, чтобы носиться по городу с обычной скоростью. Очень помогли подошедшие, наконец, полки из соседних городов, с их помощью город прочесали мелким гребнем, выловив и перебив всех каии. Их прибытие позволило отпустить потрёпанные в бою части, однако не освободило бойцов отряда Накадзо.

– Ну, бывай, Хара-сёса, – протянул комбату, в батальоне которого осталось не больше сотни человек, кожаные перчатки Юримару. – Был рад воевать вместе с тобой.

– Останься жив, Юримару-сёса, – ответил на это комбат, принимая перчатки.

– Было бы глупо погибнуть теперь, – усмехнулся Юримару и направился к солдатам из Мацудо.

Накадзо пришёл в штаб-квартиру последним. Хакусяку всё же затащил его на аудиенцию к императору. Оказалось, что его величество желал лично видеть командира отряда борцов с каии, и готов был отложить аудиенцию самого хакусяку, только бы он пришёл вместе с Накадзо. Тюса был весьма польщён таким отношением со стороны правителя, и отбыл вместе с хакусяку во дворец, как только привёл себя в порядок после зачистки города.

– Можете поздравить меня, – усмехнулся он, войдя в общий зал, – я теперь кавалер Восходящего солнца с цветами павлонии. К тому же, все мы повышены на одно звание, Нагэн – посмертно.

– Лучше всякого звания и новых погон, – мрачно заметил Ивао, – Нагэну бы понравилось, если бы мы записали его марш.

– Собирай ваше устройство, – кивнул Накадзо, – будем писать.

– Мы промучились с чёртовым маршем, – усмехнулся основательно захмелевший после нескольких десятков чашечек сакэ Накадзо, – почти до полуночи. Записывали, слушали, хохотали над голосами друг друга, ругались, кому какую реплику лучше петь или может быть всем хором петь весь марш. Это стало хорошей разрядкой после того проклятого дня.

– Но что случилось с Юримару? – удивился Ютаро. – Он ведь был едва ли не героем того дня. Бронегвардейцев спас, Акихабару оборонял, вместе с вами самый мощный прорыв ликвидировал. Как же такой человек мог пасть настолько низко.

– Он никуда не пал, – покачал головой Накадзо, – просто зашёл слишком далеко. После похорон Нагэна, Юримару зарылся в книги. Он перечитал, наверное, несколько сотен книг и свитков, посвященных самым разным оккультным наукам и практикам. Как нашим, так и заграничным. Пользуясь затишьем, что наступило в столице после большого прорыва, Юримару стал искать его причину.

– И он её нашёл? – задал Ютаро вопрос, в ответе не нуждающийся.

– Ты, наконец, нашёл ответы на свои вопросы? – обратился Накадзо к Юримару, сидевшему за столом в главном зале. Перед ним стоял патефон, играющий «Марш борцов с каии».

– Присаживайся, Накадзо, – сказал Юримару, – разговор у нас будет долгий.

– И о чём он будет? – поинтересовался Накадзо, понимая, что ничего хорошего этот разговор ни сулит.

– Я думаю, что действительно разобрался с прорывами тьмы, – решительно заявил Юримару. – Всё оказалось куда проще, чем я считал сначала. – Он зачем-то придвинул к себе стакан и наполнил его на две трети водой. – Проще всего будет объяснить это на примере. – Юримару накрыл стакан ладонью. – Смотри, Накадзо, вода в стакане – это тьма. Она скапливается в нашем мире, где и каким образом, тут теорий великое множество и они сейчас не важны. Тьма копится до тех пор, пока её не становится слишком много, вот тогда и происходят прорывы. Из Подземного мира, будем считать так, она выходит в наш, материальный Нам удалось сейчас заблокировать места прорывов, но кто поручится, что они не образуются снова. Где, как и когда – на этот вопрос я ответа так и не нашёл.

– Ты не сказал мне ничего нового, Юримару, – пожал плечами Накадзо. – Стоило ли выдёргивать меня, если у тебя есть только теория, и нет никакого предложения, как бороться с тьмой, а не с её проявлениями.

– Есть такое предложение, Накадзо, – ответил седоволосый самурай, – есть очень даже реальное предложение. Ведь никто из нас не пробовал окунуться в прорыв, узнать, что кроется под его поверхностью.

– И ты хочешь нырнуть в прорыв тьмы? – спросил Накадзо. – Ты же понимаешь, что это – полное безумие.

– Отнюдь, – усмехнулся Юримару, – отнюдь. Я – человек тренированный, как физически, так и духовно, впрочем, как и любой из нас. Если удастся окунуться во тьму и собрать её, подчинить себе, то никаких новых прорывов можно не ждать ещё очень долго. Но, кроме того, человек, окунувшийся во тьму, получит власть. Огромную, ни с чем не сравнимую власть и силу.

– Так вот чего тебе нужно, – Накадзо опустил взгляд, – хочешь воспользоваться тьмой, чтобы получить власть. И как же ты ею хочешь распорядиться, Юримару?

– Ты знаешь, откуда берётся в мире тьма? – задал встречный вопрос тот. – Это совокупность всех отвратительных вещей, что творятся вокруг нас. Убийства, насилие, воровство и простая жестокость. Все они оставляют свой след. Каждое подобное деяние – это капля в море тьмы. И за века их скопилось великое множество. Войны – последствия накопления тьмы, своеобразные выбросы, освобождающие самые чёрные эмоции людей, узаконивающие самые чёрные их дела. Однако последняя война не столько высвободила тьму, сколько накопила новой. Все эти газовые атаки, мехи и налёты дирижаблей, уничтожающих целые города. Именно Первая Мировая причина наших прорывов. Почему тьма полезла именно у нас в столице, я, конечно, не знаю, но что будут ещё прорывы, уверен. Пусть не такие масштабные, как вчера, да это и к лучшему, иначе пришлось бы тащить батальон автоматчиков и пару миномётных рот, чтобы окунуться в него.

– Ты так и не ответил, Юримару, – холодно произнёс Накадзо, – как ты хочешь распорядиться силой тьмы?

– С такой силой можно стать реальным хозяином нашего мира, – мечтательно произнёс Юримару, лицо его изменилось, приобретя какое-то романтическое выражение, морщины даже слегка разгладились. – Не сразу, конечно, одной силы тут будет мало, нужно найти твёрдую опору, показать мощь, заявить о себе тем, кому надо. И уже после встать за спинами хозяев мира и управлять ими. Контролировать политику, чтобы не допускать больших войн, ограничиваясь только локальными, и то где-нибудь в Африке или Южной Америке, можно в России, там народ очень любит воевать сам с собой. Они нужны для сброса тьмы, ведь та будет копиться в любом случае…

– Довольно, – оборвал его Накадзо. – Ты сам-то понимаешь, что говоришь, Юримару?! Ты что, возомнил себя кукловодом из Бунраку [56]56
  Бунраку – самый крупный кукольный театр Японии, являющийся хранителем традиций, названный по имени организатора и постановщика первых спектаклей Уэмура Бунракукэн (1737–1810). Он был открыт в 1872 г. в Осака, на вывеске было написано: «Дозволенный правительством кукольный театр Бунраку». Это название стало символом японского традиционного кукольного театра (нингё дзёрури) вообще.


[Закрыть]? То, что ты говоришь не просто государственная измена, это обычное безумие. Тебя не в контрразведку сдавать надо, а в дурдом!

– Понятно, – мгновенно потерял интерес к беседе Юримару. – Я так и знал, что никто из вас меня не поймёт. С Мидзуру и Ивао и разговаривать даже не стану. Бесполезно.

Он поднялся со стула так порывисто, что едва не смахнул стакан с водой, и под аккомпанемент последних аккордов «Марша борцов с каии», поднялся к себе в комнату.

– Я так понял, – осторожно спросил я, просто ошарашенный словами Юримару, – что Ивао тоже пережил большой прорыв тьмы. А что с ним сталось после?

– Я убил его, – коротко ответил Юримару, было видно, что эта тема не доставляет ему особого удовольствия. – Он просто попался мне не в то время. Я как раз собирался уходить, а он как будто почувствовал что-то, стоял в главном зале у самых дверей.

– А почему вы, Юримару-сан, вообще, решили уйти из отряда Накадзо? – задал я вопрос, который интересовал меня с самого начала его рассказа. – Ведь не из-за того, что он посчитал вас сумасшедшим.

– И из-за этого тоже, – усмехнулся Юримару, – но дело ещё и в том, что ночью ко мне заглянула Кагэро.

Юримару спускался по лестнице, держа под мышкой пластинку с «Маршем», это была единственная вещь, которую он уносил с собой. Конечно, кроме формы и оружия. Ивао стоял у дверей, привалившись спиной к косяку. На поясе его висел только один меч, однако сомневаться в намерениях молодого человека не приходилось.

– Ты заражён тьмой, Юримару, – процедил Ивао. – Я не выпущу тебя.

– А ты оказался чувствительнее Мидзуру и Накадзо, – кивнул Юримару, кладя пластинку на стол. – Вот только зря не разбудил их. Я намерен уйти, и не пощажу тебя.

– Мы же дрались плечом к плечу, Юримару, – вскричал Ивао, – вместе стояли на краю прорыва…

– Зря ты не разбудил Накадзо и Мидзуру, – повторил Юримару, кладя ладонь на рукоять меча. – Уходи.

– В моей семье хранятся секреты не только нитодзюцу, но иайдзюцу [57]57
  Нитодзюцу – искусство владения двумя мечами. Иайдзюцу – искусство быстрого выхватывания меча из ножен.


[Закрыть], – предупредил Ивао. – В последнем я достиг особенно больших успехов.

– Мой меч длиннее на два суна [58]58
  Сун (япон.) – 3,03 см.


[Закрыть], – ответил на это Юримару, – а это может решить всё в первые секунды боя.

– Длина меча решает не всё, – отрезал Ивао, ссутуливаясь и складывая пальцы на рукоятке меча.

– Вот мы сейчас это и проверим, – кивнул Юримару, подходя к нему.

Седоволосый самурай остановился на расстоянии длины клинка своего меча, также ссутулился, отвёл левую ногу назад. Ивао гладил длинными пальцами рукоять. Взгляды противников, ещё вчера бывших товарищами по оружию, почти братьями, скрестились. Каждый читал в глазах соперника смерть. Мечи из ножен оба выхватили одновременно, разглядеть свистящие клинки человеческий глаз бы не смог. Вот только клинок меча Ивао лишь распорол плотную ткань формы на животе Юримару, даже кожу не поцарапав. Клинок же Юримару вошёл в шею Ивао на два суна, окрасившись кровью. Ивао выронил оружие, обеими руками схватился за горло, как будто пытаясь удержать рвущийся поток крови, и как подкошенный рухнул на колени.

– Два суна, Ивао, – покачал головой Юримару, – всего два суна. – И добил его коротким ударом.

Он вышел из штаб-квартиры, даже не обернувшись на Мидзуру, стоявшую наверху с пистолетом. А девушка, как только за ним захлопнулась дверь, осела на пол. Она не смогла выстрелить ему в спину, не смотря ни на что.

– Что же такого сказала вам Кагэро, Юримару-сан, – тихо спросил я, – раз вы решились не просто уйти, но и убить вашего боевого товарища?

– Это ты сам у неё спроси, – рассмеялся Юримару, – не то, чтобы это был особенный секрет, но и разбалтывать его направо и налево я не хочу. Вдруг вы, Руднев-сан, русский шпион? – Он продолжил уже серьёзней: – С помощью Кагэро я получил тьму, скопившуюся под Токио, и теперь с её помощью создаю из мертвецов пилотов для присланных мехов.

– Что же вам ещё нужно? – удивился я.

– Я получил только мизерную часть силы тьмы, – объяснил Юримару, – что имеется в нашем мире. С ней я только и могу, что делать пилотов из мертвецов, да ещё несколько фокусов подобного пошиба. Для мирового господства этого слишком мало.

– Но ведь вы, Юримару-сан, – предположил я, – не просто так оживляете пилотов БМА, ведь не в расшатывании ситуации в столице дело.

– Естественно, – кивнул Юримару, – всего-то что надо сделать, это разбудить зло Синсэнгуми, которое разрушит столицу. По сути Токио просто провалится в громадный прорыв Тьмы, и мне надо быть в самом центре этого прорыва. Я больше десяти лет готовил свои тело и дух, чтобы они могли выдержать тот напор тьмы, что обрушится на меня, усвоить её, подчинить себе. И вот теперь, когда я полностью подготовился к этому, можно начинать будить зло Синсэнгуми.

– Я так и не понял, что это за зло? – напомнил я Юримару.

– Не стану утомлять вас, Руднев-сан, историей Синсэнгуми, если интересно, сами почитаете, – сказал Юримару. – Но под конец сёгуната, после переноса столицы в Эдо и переименования города в Токио, оставшиеся бойцы отряда вместе с какими-то окультистами начали готовить разрушение новой столицы. Не смотря на то, бывшие Синсэнгуми только охраняли убежище окультистов, зло разбуженное последними назвали по имени этого отряда. Окультистов остановили в последний момент, когда их действия очень сильно истончили границу между нашим и Подземным миром, что начали образовываться первые прорывы тьмы. Тогда, к слову, из тех солдат, что перебили окультистов и Синсэнгуми, сформировали первый отряд борцов с каии. – Он перевёл дух и поставил «Марш» сначала. – Теперь мне осталось окончательно прорвать эту границу, чтобы впитать рвущуюся из Подземного мира тьму. А для этого надо создать прорыв, превосходящий по размерам и силе тот, что мы ликвидировали в Акихабаре. Он должен поглотить всё Токио! А для того, чтобы создать его, нужно как можно больше насилия, творящегося в столице, больше страха, больше крови. Пусть люди в городе с ужасом глядят за каждый угол, шарахаются от любой тени, выплёскивают страх на родных и тех, кто просто попадётся под руку. Насилие и страх замешают тесто для моего пирога! Я испеку его! И я его съем!