Текст книги "В мире слов"

Автор книги: Борис Казанский

3. Эмигранты

Как-то, лет сорок тому назад, один мой приятель, будучи в Лондоне, решил выпить настоящего английского портера – он любил этот род темного, крепкого пива. Каков же должен быть этот напиток на своей родине!

За обедом он просит официанта – лаконически, так как не слишком бойко и уверенно говорил по-английски:

– Портеру, пожалуйста.

Невозмутимость считалась одной из основных добродетелей старой Англии. Выражать удивление, особенно по отношению к иностранцам, было невежливостью, недопустимой со стороны официанта. Но в этом случае он не мог подавить крайнего и даже негодующего изумления. Он даже переспросил:

– Портер? Вы изволили сказать: портер? Приятель несколько смутился в душе – может быть он как-то не так выговорил это слово? С этими англичанами никогда не знаешь, верно ли говоришь, – в каждом квартале, чуть ли не в каждом ресторане произносят одно и то же слово по-разному, особенно когда в нем попадается р(эр).

Он принял поэтому, насколько умел, надменный вид и твердо повторил, из осторожности совсем глотая эти коварные эры:

– Да, поатеа!

Официант растерянно повел глазами направо, налево, беспомощно открыл рот, как будто хотел умолять или протестовать, но в конце концов овладел собой и удалился с привычным:

– Благодарю вас, сэр.

Он возвратился с метрдотелем, величественным, как первый лорд казначейства.

– Вы спрашиваете портера, сэр? – спросил он таким гоном, как будто ослышался.

Приятель струсил. Может быть, в Лондоне неприлично спрашивать портер в хорошей гостинице? Но самолюбие не позволило ему сдаться.

– Да, – сказал он, стараясь придать голосу железную твердость. – Разве в этой гостинице нет портера?

Долгая минута напряженного молчания. Наконец первый лорд гостиницы чуть пожал плечами, допустил тень снисходительной укоризны на лице и только:

– Как угодно, сэр.

И, повернувшись к официанту, он сказал, как будто бы решался на отчаянное дело:

– Приведите Митльса!

– Сию минуту, сэр.

Минут прошло, однако, с десять… Эти минуты показались моему приятелю часами. «Приведите Мигльса!» – эти слова звучали в его сознании, как «приведите Вия» в повести Гоголя. Кто этот Мигльс? Что с ним сделает Мигльс? Только схватит его за шиворот и выбросит вон? Или в Лондоне это делается иначе?

Наконец, официант возвратился в сопровождении дюжего малого без пиджака, с засученными до локтя рукавами. Все глаза в зале сосредоточились на этой сцене. Приятель мой колебался между двумя чувствами. Одно тянуло его нырнуть под стол, другое побуждало схватить стул и отбиваться. Между тем официант, подведя к нему Мигльса, сказал с убитым видом:

– Вот портер, сэр.

Оказывается, портер в Англии давным-давно уже так не называется, а называется стаут – от прилагательного stout(крепкий, плотный). Портерже сохранил только основное свое значение грузчик, носильщик(особенно в гостинице, на вокзале). Самый напиток назывался когда-то портерз эль(porter's ale), то есть пиво грузчиков,отсюда просто портер,но это старое название сохранилось только в России, а в Англии оно настолько было забыто, что приятель мой оказался в самом смешном положении. Он никак не думал, что это слово английского происхождения давно стало только русским!

В Германии также, пожалуй, не поймут теперь наших немецких слов бутербродили парикмахер,которые там давно перестали употребляться и забылись. Во Франции может оказаться непонятным наше бельэтаж,хотя это несомненно французское слово – но, может быть, областное или швейцарское, а также пенснè; pince-nezобразовано от глагола pincer(сжимать) и nez(нос). Этих старых «эмигрантов» теперь на родине не узнают. Они там давно вымерли. А у нас они живут и живут.

Некоторые древние слова кельтского, готского, скандинавского и вовсе неизвестного происхождения сохранились в настоящее время только в славянских языках, в том числе и в русском. Таковы витязь, меч, шлем, лекарь, хлеб, художник, ликовать, мытарить, лихва, серьгаи ряд других. Это, следовательно, как бы редкостные окаменелости или, вернее, экземпляры вымерших пород, вроде наших знаменитых заповедных зубров.

Но некоторые из более поздних эмигрантов также продолжают жизнь только у нас, как, например, шеренга, мундир, азот.

Еще в большей степени это относится к формам слов. Бывает и так, что слова сохранились в языке-источнике, но там они претерпели более или менее существенные изменения, а у нас они сохранили исконную форму.

Например, русское тын(забор, ограда) представляет более древнюю форму немецкого слова цаун(Zaun), и более близкую к оригиналу. Ябедастоит ближе к скандинавскому оригиналу эмбэтэ, чем немецкое амт(Amt) со значением должность, пост.Когда-то оно было серьезным, важным термином, означая должность княжеского комиссара. Подобная же история со словом фискал:в XVIII веке так называлась должность государственного контроля и фининспекции, был даже и генерал-фискал – главный контролер, правда, фискальная работа была связана с розысками и донесениями, и вот в свое время фискалприобрело в жаргоне наших школьников значение доносчик.

Все это – слова редкостные, музейные.

Если оставить в стороне научные и технические термины и вообще книжные «иностранные» слова, а также случайные и мимолетные модные словечки, то можно смело сказать, что наши «заимствования» в большинстве вовсе не пассивно усвоенные готовые слова, а самостоятельно, творчески освоенные или даже заново созданные образования.

Вспомните такие своеобразные переделки немецких и французских слов на русский лад, как шумовка, противень, рубанок, примазаться,в которых сохранено только некоторое созвучие, а значение привито к чисто русскому корню.

С другой стороны, такие совершенно новые использования, как прохвост, поганый, ирод, иуда, ехидна, аспид,будучи сами по себе нейтральными, обратились в ругательства благодаря тому, что встречались обычно в отрицательном контексте. Это такой же ход мысли, как змея– коварная женщина, пилить– изводить попреками. Подобным же образом христианинобращается в крестьянина,то есть первоначально в крещеногов противоположность погаными нехристям,а затем просто в русского селянина вообще.

Совершенно по-своему использовали мы слово балда в образовании набалдашник,итальянское бастав бастовать, забастовка;из французского дё жур(на сей день), мы сочинили дежурный, дежурить, дежурство.

Мы говорим вошел в азарт, спорить с азартом, азартный человек.Это наши собственные слова: заимствовано было азартныйтолько в отношении к карточной игре, в значении сопряженный с риском;французское азар(hasard) значило только риск;в этом смысле его употребляли в морском деле при Петре I. Но мы перенесли прилагательное азартныйс игры на играющего, как характеристику его темперамента. А отсюда естественно создалось и существительное азарт,как свойство или состояние человека, новое слово, существующее только в русском языке.

Таким же перенесением значения французского мове тон(mauvais ton), что значит дурной тон, невоспитанность,с манер на человека создал Гоголь новое словечко моветон(человек с дурными манерами).

Более тонкое переосмысление получили в русском просторечии некоторые французские слова, бывшие в ходу в светском обществе: кураж(courage), что значит храбрость,приобрело иронический оттенок, и образованный от него глагол куражитьсяозначал проявлять напускную, и притом вызывающую, самоуверенность; существительное форс(force) со значением силатоже получило отрицательный смысл, так стали говорить о показном проявлении превосходства, отсюда просторечное (и школьное) форсить,то есть хорохориться, задаваться; слово раж(rage), по-французски ярость,стало означать разгоряченное состояние, близкое к азарту, в выражении войти в раж.

Немецкое траф(traf) означает попал(в цель), мы придали ему специфический оттенок, произведя глагол потрафить, потрафлять;сравните значение угодить во что-нибудь(бросая), угодить в тюрьмуи угодить кому-нибудь.Кстати сказать, наши приставки обладают необыкновенно живой способностью овладевать иностранными словами, придавая им совершенно русскую физиономию. Так, пачка, запаковать, упаковать, упаковщиксовсем русские слова, хотя в них гнездится немецкое пакен(Packen) со значением пакет, тюк.

Очень своеобразное явление представляют унас заимствования, собственное значение которых остается совершенно в стороне, так что смысл им придан заново – из обстановки, в которой они слышатся, из впечатления, которое производили действия, связанные с ними. Так получили новое значение исполать, куролесить, катавасия.Добавим еще ералаш:татарское беспорядочноескопление людей стало беспорядком; кутерьмау татар когда-то означало состязание наездников, обычно сопровождавшееся свалкой, у нас кутерьма– беспорядочная и возбужденная возня; набатбыл татарским барабаны,когда шла речь о сигнале тревоги, у нас это быстрые удары в колокол при тревоге.

Того же порядка и наше транжирить,отражающее характерную черту нашего старого барского быта. Русские баре в старину выезжали за границу, чтобы себя показать, – а показать-то было нечем, если не щедростью, в расходах, знай-де наших! – тем более, что они не знали настоящей цены деньгам, требуя их от бурмистра или управляющего по мере надобности. Когда их урезонивали – часто собственные же слуги – что не к чему так сорить Деньгами, они отвечали, что-де нельзя же иначе а летранжè(á l’ètranger), что по-французски за границей.От этого обрывка французского слова, подхваченного в этой обстановке, и создано было транжирить,по существу совсем другое, наше собственное слово со значением сорить деньгами.

Некоторые заимствования стали у нас новыми самостоятельными словами, получив в русском быту специфическое осмысление, например: немецкое бунд(Bund) со значением союз, конфедерацияпревратилось в русское бунт– как результат противоправительственного объединения; кляуза в латинском – ссылка на статью закона,у нас – формальное, часто недобросовестное использование текста постановления (сутягой, доносчиком, склочником); голландское салфе,что значит (орудийный) салют,стало у нас залпом– выстрелом из нескольких орудий, ружей сразу (отсюда переносно выпалить залпом, выпить залпом;английское Воксхол(Vauxhall) – название увеселительного заведения близ Лондона – было заимствовано как вокзал,этим словом первоначально называли помещение для концертов при станции железной дороги в Павловске в 1830-х годах, потом саму станцию; муштра(усиленная, механическая военная учеба образцового солдата для парадов) идет от немецкого мустер(Muster) со значением образец, модель.Все эти слова получили у нас значение, которого не имели у себя на родине и которое создано нашим бытом: они зажили у нас новой жизнью и удалились от первоисточника. И это объясняется не живучестью самих этих слов, а животворной силой русского языка. Ему не страшны никакие заимствования. Это не значит, конечно, что можно злоупотреблять иностранными словами. Подобные злоупотребления обычно недолговечны и быстро выпадают из обихода, не засоряя языка.

4. Восток и Запад

Русский язык отличается от европейских языков обилием и разнообразием слов восточного происхождения. Испанский язык также богат ими, но почти исключительно арабскими заимствованиями. В наш же словарь вошло множество татарских, турецких, иранских, кавказских и китайских слов, а кроме того, ряд слов из восточных языков в пределах Советского Союза. Эти заимствования очень любопытны и важны в историческом отношении.

Древнейшими являются иранские заимствования – может быть еще от скифов, владевших южными степями и Крымом две с половшей тысячи лет и более тому назад и находившихся в живой связи с высокоразвитыми культурами Греции, Малой Азии и Ирана. Среди этих заимствований – очень значительные общеславянские слова: бог, свят,а также сто, собака, топор(заменивший, в конце концов, славянскую секиру)и имена древнерусских божеств Хореи Сварог,позднее – хата, курган, кура, болван(изваяние), богатырь, шатер, сарай, чаша, сафьян, бирюза, сарафан, сурьма(служившая для чернения бровей и ресниц), десть (пачка бумаги). Некоторые из этих слов могли прийти к нам через посредство хазар, сидевших на Нижней Волге и ведших торговлю с Востоком, а кое-какие еще позднее, через татар.

От хазар (а может быть и от печенегов и половчее) мы получили немало важных слов, а следовательно и вещей, – сабля, булат(сталь), чекан, армяк, епанча, хоругвь(отсюда хорунжий,чин казацкого войска), сапог, товар, аршин, безмен, бумага,а также телега, лошадь, вьюки названия конских мастей: буланый, каурый, пегий, чалый.Кое-что дошло до нас этим путем даже из Индии, например изумруд,и Китая – жемчуг(то и другое через турецкие языки).

Через посредство волжских болгар мы заимствовали чертог, кумир, капище(языческий храм), а также арабское бисер.

Золотая Орда была частью великой империи Чингиз-хана, охватывавшей почти всю Азию. В ней применялась административная система, выработанная для управления огромными пространствами. Казнаи казначей; тамгасо значением пошлина– отсюда таможня; ямсо значением подстава лошадей– отсюда ямскаяпочта, ямщик; ярлык– первоначально мандатна управление; набат, каланча, караул– наследие татарской администрации. Мы заимствовали от татар также кое-какое оружие и обмундирование, и в русский язык вошли слова кистень, колчан, шишак, кобура, темляк;кое-какие названия пришли вместе с одеждой: тулуп, кафтан, халат, кушак, башлык, карман, колпак, башмак;названия тканей: кумач, кисея, тафта, бахрома, тесьма;оттуда же юфть(особо выделанная кожа); кибитка, лошадь, саврасый, караковый, табун, аркан, битюг, кочевать;названия таких важных технических вещей, как кирпич, очаг, чугун, утюг, войлок, тюфяк, фитиль, нашатырь, алмаз,а также кабала, хозяини батрак, ватага, атаман, казак,наконец барабан, балалайка, домра.

Восточными же словами являются амбар, бакалея, барс, барыш, буран, бязь, имбирь, карандаш, кинжал, кисет, лапша, лачуга, мишень, пай, сундук, табор, харч, шалаш.

Все эти слова – вклад в словарь (и инвентарь) культуры, внесенный восточными странами, – сохранились только в русском (отчасти и других славянских языках). В Западной Европе, например, на бумагу(из тряпочной массы) перешло старое название папирус(волокна египетского тростника). Мы же сохранили, так сказать, подлинную фабричную марку этого нового вида писчего материала.

Во всех европейских языках ртуть называется живым серебром(перевод с латинского), наше ртуть заимствовано из арабского утарид,передающего греческий оригинал.

Таким же восточным путем в форме алмазпришло к нам греческое слово адамант,в Западной Европе то же слово исказилось в диамант. Бирюзапередает подлинное персидское пироза,что значило побеждающая(все прочие камни), на Западе ее называют просто турчанкой.

Мы получили из Западной Европы игру в карты, которую назвали азартной– с французского жё дё азар(jeu de hasard), где это словосочетание означает игру случая, игру на риск. Но еще раньше к нам пришло прямо с Востока то же hasard,слово арабское, в его первоначальной форме зерсо значением игра в кости.Оно обратилось у нас в зернь– очевидно, было осмыслено, как зерно:кости представляли собой маленькие костяные кубики с разным числом точек – от одной до шести на каждой стороне.

Кроме того, мы заимствовали то же слово еще и из голландского, в форме газард,как морской термин в смысле риск, несчастный случай.В морском уставе петровского времени предписывалось «не вдавать себя в газард». «Надобно капитану быть вельми осторожну, чтоб беречь стеньги и не газард давать на великие ветры и погоды». А в рукописном словаре иностранных слов, отредактированном самим Петром, сохранилось его собственное определение: «Газард– (со) страхом чинимое дело.» Этот термин не получил, однако, хождения.

Только в славянских языках, перейдя в них из русского, имеется чай,в европейских языках это слово взято из другого китайского диалекта – тэ, сравните французское thèи английское tea.К нам чай шел караванным путем, через Азию, в Европу – морским. Самое название Китайсохранилось только в русском языке, это – старинное название Северного Китая, первоначально название тунгузского племени китай, владевшего Северным Китаем в X–XI веках; венецианский путешественник Марко Поло называет его Катая.Европейские названия Хина, Сина, Шин, Чайнаидут из Южного Китая и передают, по-видимому, имя императорской китайской династии Цин.

5. Древнейшие отложения

Очень велик в русском языке и слой заимствований из греческого языка, отложившийся после создания славянской письменности по греческому образцу и принятия христианства из Византии. Вся церковная и богословская терминология, конечно, целиком греческая. Но множество и научных, и культурных, и бытовых понятий также взято было из греческой литературы.

Укажем хотя бы только заимствования, которым нет соответствий в европейских языках: корабль, парус, кровать, фонарь, плита, полатии палата, известь, кадь, канат, лохань, миска, кукла, оладья, василек, мак, огурец, тетрадь, лента.

В европейских языках этим словам соответствуют латинские параллели или переводные выражения. Тут сказываются отчетливо раскол между западной (римской) и восточной (греческой) церковью, начавшийся в IX веке, и общее расхождение римской и византийской культуры.

Сравнительно со значительными слоями восточных и греческих слов, отложившихся в русском языке еще в домосковский период, слой древних западных заимствований не велик. Это главным образом германские слова. Славяне соседили с германцами издревле. Поэтому некоторые германские слова вошли во все славянские языки. Таковы, например, князь– от древнегерманского кунинг(король), мыт(подать), отсюда старое мытарь(сборщик податей), и наше мытарить(притеснять); лихва(процент на долг), худог(искусный) – отсюда художник.Это древнейшие германские заимствования.

Может быть, эти древние заимствования сделаны были нами от готов – германского племени, прошедшего от устья Вислы на Днепр и включившего приднепровских славян в свой военный союз. Готы называли себя тьюд,что значило народ.Это слово обратилось у нас в чужд, чужой.Любопытно, что этим же словом, чудь,мы стали называть и западных (прибалтийских) финнов. Слово это сохранилось в названиях Чудскоеозеро, Чудово(под Петербургом) и других мест.

От готов, по-видимому, заимствовали славяне и такие важные слова, как лекарь, меч, броня, шлеми хлеб(вероятно, из кислого теста, которого славяне первоначально не знали, выпекая только пресный). Но эти слова не германские, а заимствованные уже и в готском языке. Таким образом, эти слова неизвестного языка (может быть кельтского) сохранились по настоящее время только у нас.

Очень старыми германскими заимствованиями являются витязьи король. Иэти оба слова тоже вымерли в германских языках. Следы их остались только в названии средневекового германского племени витингии в имени Карл.

Интересно, что некоторые христианские термины принадлежат тоже к этим древним германским заимствованиям, например, пост, крест, церковь.Это говорит за то, что христианство стало проникать на Русь еще до крещения киевлян при Владимире и приходило первоначально не из Греции, а с Запада. В связи с этим значительно и то обстоятельство, что старославянское букы(письмо), буки(название буквы б) и наше буква– тоже германское слово, означавшее письмо(буквально буковыйбрусок, на котором вырезывались знаки). Затем следует ряд слов, принесенных скандинавами, варягами. Таковы гать(очевидно, варяжские дружины заботились о прокладке дорог через наши лесные топи), ящик, крюк, серьгаи старые гридь(свита князя) и тиун(наместник князя). Незначительное число скандинавских слов, вошедших в русский язык, мы можем с гордостью противопоставить множеству таких слов в английском языке. Очевидно, что культурное влияние варягов было незначительным, они являлись на Руси только предприимчивыми наемниками и быстро ославянивались. Сын Игоря и Ольги (то и другое имя – варяжские) уже получает славянское имя Святослава.

Очень значительны зато были заимствования древнеболгарского языка. Это было и больше, и меньше, чем заимствование. Вряд ли даже завоевание могло привести к таким последствиям.

Русь получила славянскую письменность вместе с церковными книгами и всей христианской культурой из Болгарии. Это были уже готовые религиозные тексты – «священное писание» – богослужебные и евангельские. Западным славянам, полякам и чехам был навязан в качестве церковного языка латинский, совершенно чужой им. Древнеболгарский же был очень близок русскому. Древнеболгарские заимствования поэтому были для русского человека не чужими словами, а только иными формами и новыми значениями слов наряду с русскими. В этих новых значениях русский язык нуждался, так как собственных еще не имел. Поэтому они очень обогатили русский язык, нисколько не загромождая его.

Сравните, например, такие параллельные русские и болгарские формы: волость – власть; веред(нарыв) – вред; солод – сладкий; оболочка – облачение; середина – среда; сторона, сторонний – страна, странный; горожанин – гражданин; чужой – чуждый; порох, порошок, пороша – прах; розница, рознь– разница;(во всю) мочь – мощь; огородить – ограждатьи так далее.

Бросается, в глаза, что болгарские формы имеют более отвлеченный, переносный и «возвышенный» смысл. Главасохраняет свое основное значение теперь только в поэзии, но имеет еще и смысл отдел книги– отсюда оглавление; глава —это еще и начальник,отсюда главный, главенство, возглавить,которых не имеет русское голова.

Такие же параллельные ряды составили отглагольные прилагательные; заимствованные из древнеболгарской формы горящий, плачущий, живущийприняли на себя функцию причастий, русские же – плакучий, горючийи горячий, живучий, неминучийостались особого рода прилагательными, а также деепричастиями: плачучи, живучии прочее. Замечательно, что подобные болгарские формы настолько подошли к русскому, что они развивались уже самостоятельно дальше на Руси, так что создался особый «славяно-русский» язык, уже отличный от древнего и современного болгарского.

Большое применение находят себе у нас такие болгарские суффиксы, как – ство, – ствие, – изна, – ние, – тель– например, бедствие, отсутствие, художество, излишество, дешевизна, левизна, воспоминание, искатель,отсюда и прилагательные – искательный, взыскательный, впечатлительный.

Даже в живой народной речи болгарские формы получили новое применение, например, такие любопытные прилагательные, как большущий, злющий, завидущий, пропащий.

Наконец, через болгарский мы получили из греческого образцы таких сложных слов, как милосердие, самодержавие, белокаменный, низкопоклонный, всеобъемлющий.

Славянизмы очень обогатили наш поэтический язык. Можно сказать перст провидения,но палец провидениябыло бы тут комично. В стихе «Медлительно влекутся дни мои» нельзя поставить вместо влекутсяглагол волочатся.На этой различной окраске славянских и русских форм Ломоносов построил свою знаменитую теорию высокого, среднего и низкого стиля.

Желая придать возвышенный стиль языку и образам, Пушкин в стихотворении «Пророк» употребляет больше славянских слов, чем русских (полужирным даны славянские):

 
Духовной жаждоютомим,
В пустыне мрачнойя влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстамилегкими, как сон,
Моих зеницкоснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы…
И вняля неба содроганье,
И горний ангеловполет,
И гадморских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
Ион к устаммоим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный,и лукавый…
…И угль, пылающийогнем,
Во грудь отвёрстуюводвинул…
«Восстань, пророк,и виждь,и внемли,
волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголомжги сердца людей».
 

Пушкин применяет здесь даже славянский синтаксис: гад морских(вместо гадов), мудрыя змеи(вместо мудрой),внял содроганье(вместо содроганью),а также славянское ударение лбзы.

Таким образом, древнеболгарский слой в русском языке живет до сих пор. Его нельзя называть заимствованным, это скорее слияние болгарской струи с потоком русского языка.