Текст книги "От Земли к Андромеде (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

   Ты прав, Коля, еще раз убеждаюсь, что голова у тебя варит, что надо. Рукосуев Виталий Сергеевич, полковник БЭП, надеюсь тебе подойдет. Он отделом командует в управлении, может вполне этим вопросом заняться. Кстати, они друзья с Кирносовым.

   – Тогда я на полковника сам выйду, а ты подстегнешь его позже.

   – Добро, Коля, договорились. Сейчас нам надо о себе подумать. Я в коттедже под охраной, а ты колосок в поле – заходи с любой стороны.

   – Я о себе не волнуюсь, киллеру меня не взять, о Веронике беспокоюсь и о тебе, Степаныч.

   – Ты обо мне не волнуйся, я тоже не лыком шит. О Веронике вот надо позаботиться. Смотрю я на тебя – запал ты на нее сильно. Влюбился, жениться думаешь?

   – Влюбился, Степаныч, это точно. Необыкновенная она женщина и не знаю, чем покорила, причем сразу. Может ростом своим громадным, может любовью своей – она меня тоже любит. В ЗАГС пока не пойду, с делами надо разобраться, а потом и о свадьбе думать.

   – Да-а, ростом ее Бог не обидел. Ты тоже не маленький, а она тебя на голову выше. Сколько у нее?

   – Метр девяносто с хвостиком, – ответил с улыбкой Николай, – почти два.

   – Кстати, вспомнил, у меня же коттедж рядом освободился, сосед съехал и не знает кому продать домишко. Все, как у меня, только банька похуже. Траходромы тебе не нужны, как я понимаю, а вот бассейн в той баньке надо бы обновить. Внутренние работы за месяц проведут. Берем коттедж?

   – Надо бы сходить, посмотреть его.

   – Планировка такая же, но сходим, глянем. Чего резину тянуть – пойдем прямо сейчас.

   – Пойдем, если Вероника не спит, – ответил Ковалев.

   Они прошли втроем в соседний коттедж – территория неухоженная, летом не проживал никто, но все поправимо. Внутри требовался косметический ремонт. Банька таких же размеров, но с маленьким бассейном и множеством спален.

   – Берешь? – спросил Степаныч, – ремонт в доме за несколько дней проведем, в бане спальни снесем, оставим парочку на всякий случай, бассейн расширим.

   – Никаких парочек, – возразила Вероника.

   – Слушаюсь, госпожа, – с улыбкой ответил Степаныч, – смотрю я на вас и завидую. Я ведь тоже когда-то любил, но закон не позволял жениться, так и прожил бобылем всю жизнь. А сейчас ни жены, ни детей, ни закона прежнего, ничего нет. Ты, Вероника пока у меня поживешь, пока все не уладится, через недельку в коттедж можете въехать, а баньку по ходу доделаем, в душе помоетесь или у меня попаритесь.

   Они вернулись назад, Николай позвонил Кирносову:

   – Здравствуйте, Павел Аркадьевич, это Ковалев. Хотел бы с вами встретиться и не только с вами. У вас есть надежный сотрудник БЭП, которого бы вы могли рекомендовать для расследования этого дела?

   – Здравствуйте, Николай Петрович, встретиться могу, однако БЭП покушениями и заказными убийствами не занимается.

   – Павел Аркадьевич, вы же понимаете, что все упирается в экономику, и заказчика легко выявят бэпники.

   – Начальник отдела полковник Рукосуев вас устроит?

   – Вполне, жду вас вместе у себя дома через час. Сможете?

   – Подъедем, – ответил Кирносов.

   Ковалев встретил полковников, провел их в гостиную.

   – Виталий Сергеевич, извините, всего два слова Павлу Аркадьевичу наедине, мы в кухню пройдем

   На кухне он шепнул тихонько Кирносову:

   – Хотелось бы, чтобы вы перед разговором знали определенную информацию – у меня есть оригинал видеозаписи вашей беседы с Шевелевым. Вы там отказались подбросить мне пистолет или наркотики, спасибо. Будем считать, что Шевелев сам эту запись сделал, а ко мне она случайно попала. Пойдемте к Рукосуеву?

   – Пойдемте, – никак внешне не отреагировал Кирносов.

   – Господа, – начал Ковалев, – исполнитель взят с поличным, заказчик тоже известен, это депутат Шевелев, бывший фактический собственник завода. Но доказательств пока нет.

   – И киллер утверждает, – добавил Кирносов, – что вошел в квартиру с целью кражи, никого убивать не собирался, а выстрелил с испугу. Я думаю, что он на этом будет твердо стоять – это другая более легкая статья. Покушение на кражу и незаконное ношение оружия – дадут года три, а не пятнадцать.

   – Киллера расколоть труда не составит, если не сможете сами, то дайте мне две минуты в вашем присутствии – выложит все, как на блюдечке. Даже говорить сейчас об этом не желаю. Вы, Виталий Сергеевич, должны приехать на завод с выемкой, я скажу, когда. Бухгалтерия подготовит вам документы, которые вы изымите и проведете финансовую экспертизу. Она покажет, что денежки с завода уходили в карман Шевелева через ряд подставных фирм, а частенько и прямо ему в руки. Бывший директор и главбух скрывать это не станут. Остальное, полагаю, разжевывать вам не надо.

   – Вы прямо кудесник, Николай Петрович, все за нас сделали, – ухмыльнулся Рукосуев.

   – Не кудесник, Виталий Сергеевич, не кудесник, вам работы еще предстоит немерено. Заранее спасибо. По рюмочке коньяка? – спросил Ковалев.

   – Я за рулем, – ответил Кирносов.

   – Тогда и я не стану, – поддержал его Рукосуев.

   Они ушли, Рукосуев спросил товарища у машины:

   – Что скажешь, Паша?

   – Похоже, что Ковалев прав. Посмотрим. Как говорится – следствие покажет.

   * * *

   Пока Николай занимался с правоохранительными органами и завод готовил определенные документы, Вероника занялась ремонтом коттеджа и благоустройством территории. Выросшую за лето траву и теперь пожухшую, но еще не засыпанную снегом, скосили и убрали. С дизайнером, который обставлял ранее квартиру Николая, она обсудила мебель и теперь ее завозили, устанавливая по этажам.

   Степаныч иногда заходил в соседний коттедж, смотрел на Веронику и удивлялся ее энергичности и деловитости. Совсем недавно могла еще только раздвигать ножки, а сейчас превратилась в деловую хозяйку без напыщенности, властолюбия и превосходства над работягами. Разговаривала уверенно, вежливо, требовательно, не унижая рабочих, прислугу и охрану. Выросшая из самых низов, она понимала, что у каждого человека есть душа, чувства и как легко обидеть подчиненного, который не может дать достойный ответ. Он просто умилялся, как она относилась к Николаю – вся светилась при его появлении, менялось выражение лица и даже глубина глаз, наполненных нежностью и любовью. Казалось, что она, высоченная ростом, сейчас возьмет его на руки, прижмет к груди, станет убаюкивать и петь песенки. Как-то он спросил Николая:

   "Тебя Вероника на руках не носит? Если бы у нас был матриархат, то ты бы пешком не ходил".

   Николай улыбнулся в ответ:

   "Хорошая девушка, правда"?

   Он редко бывал дома – то встречи с Рукосуевым и Кирносовым, то экзамены в университете. К концу октября он сдал уже все зачеты и экзамены за первый курс на обеих факультетах.

   "Знать законы – понятно, но зачем тебе физ-мат"? – спрашивал Степаныч. "Математика ум в порядок приводит, физика явления природы объясняет. И потом, Степаныч, мне это все не в тягость, писанины только много, но ничего, справляюсь".

   В начале ноября следственный комитет представил неоспоримые доказательства Государственной Думе, и она лишила статуса депутата Шевелева. Он был немедленно задержан и арестован. Пытался все отрицать, но став девочкой в камере, сознался во всем. Его опустили за изнасилования, которые вменялись в числе вымогательств, мошенничества, организацию покушения заказного убийства двух и более лиц. Позже суд по совокупности совершенных преступлений отмерит ему пожизненный срок. А пока, рассчитывая на снисхождение, он отдавал Николаю номера и коды своих счетов, оформленных на него, жену, сына и дочку в Швейцарии. Англии, Германии. Наворовал он много и не только на алюминиевом заводе. Переведя все деньги, Ковалев стал владеть состоянием в девятнадцать миллиардов долларов. Следствие так и не добилось от него счетов и места нахождения похищенных денег. Но Шевелев, видимо, решил покаяться перед Богом, отдавая нажитое преступным путем состояние Ковалеву. Николай принял его, как должное, не вмешиваясь в судебный процесс. Жена и дети Шевелева поняли, что оказались практически нищими, но сделать уже ничего не могли, у них остались квартиры и машины, некоторая недвижимость за границей, продав которую они жили совсем не бедно.

   Любящая женщина Вероника чувствовала Николая душой и понимала, когда он хочет подумать, не лезла с разговорами, стараясь даже не ходить мимо и не шуметь. Чувствовала, когда он хочет покушать и что именно, понимала, когда подойти с ласками.

   Вероника в гостиной смотрела телевизор немного с приглушенным звуком, чтобы не мешать мыслям Николая. Он, сидя на диване в другом конце гостиной, смотрел на нее, совсем не думая ни о чем. Смотрел на лицо, грудь, талию и ножки в эротичных чулках. Халатик сдвинулся немного, оголяя ажурный пояс чулка и вызывая учащенное дыхание. Очень длинные и стройные ножки Вероники всегда вызывали в нем возбуждение. Он подошел к ее креслу, присел на корточки, сдвигая рукой халатик до живота, погладил шелк чулок, поднимаясь выше. Вероника приподняла таз, он снял с нее трусики, встал. Брюки уже слетели с него, а крепкие мужские руки приподняли девушку за подмышки. Она обвила его ногами, держась за шею, чувствуя входящего мальчика. Мужские ладони на ягодицах двигались слегка вперед и назад, Вероника постанывала, откинувшись на длину своих рук от Николая. Потом прижалась всем телом в изнеможении, чувствуя пульсацию внутри и замерла. Николай так и ушел в ванную в объятиях Вероники.

   Позже она снова села в свое кресло, продолжая смотреть телевизор, а он на диван. Но думать ни о чем не хотелось.

   – Ника, сходи к гинекологу, – вдруг заговорил он, – ты поясняла, что у тебя спиралька стоит, надо бы ее убрать. И съезди в магазин, подбери себе свадебное платье. Я бы поехал с тобой, но мужчинам не полагается смотреть на невесту в наряде до свадьбы. Вряд ли найдется нужное, скорее всего тебе придется делать заказ, денег не жалей, закажи из Франции, например. Определишься с нарядом, тогда и срок свадьбы наметим. Пора тебе из гражданской жены переходить в законную.

   Она подошла к нему, села рядом, прижимаясь грудью.

   – Ника, – отодвинул он ее немного в сторону, – такую красавицу, как ты, я хочу всегда, не искушай до вечера, мне еще новую курсовую писать, с людьми некоторыми надо встретиться. Да, курсовая подождет, поеду на встречу.

   – Ты никогда не берешь меня с собой, Коленька...

   – В деловых разговорах – третий лишний, – ответил он, – мне ты не помешаешь, но партнер будет чувствовать себя неуютно и скованно, не сможет говорить откровенно.

   Он подъехал к ресторану и сел за столик напротив мужчины лет шестидесяти. Мужчина видел, что рядом много свободных столиков, он знал Николая заочно и не возразил против его присутствия.

   – Я слышал, что вы, Николай Степанович, собираетесь на пенсию. Чем думаете заниматься?

   – Вы, господин Ковалев, хотите мне что-то предложить? – ответил он вопросом.

   – Возможно, но мне бы хотелось знать, что вы не намерены копаться на грядках в огороде.

   – Грядки – это хорошо в свободное время. Мы немного знаем друг друга заочно и, полагаю, не станем ходить вокруг да около. Насколько вы тесно связаны со Степанычем?

   – Воровские законы уже не те, что раньше, вы это знаете не хуже меня, Николай Степанович. Все легализуется, бойцы превращаются в охранников ЧОП с правом ношения оружия на службе.

   – Но крышевание осталось.

   – Да, но оно тоже видоизменяется и крыш становится больше уже у правоохранительных органов, которые находятся на противоположном полюсе от Степаныча. Но все это беллетристика. Да, у меня есть некоторые взаимоотношения со Степанычем, у нас рядом коттеджи, – Ковалев усмехнулся, – и я предпочитаю вместо рейдерского захвата законное приобретение. Все должно быть экономически просчитано и обосновано. Кто больший преступник на сегодняшний день, бывший депутат Шевелев или вор в законе Степаныч? Ответ однозначен, но мы еще живем по накатанным и привычным положениям. Ой, какой плохой Степаныч, ой, какой хороший Шевелев. Да, оступился он, но он же не вор в законе. А я не вор в законе и оступаться не собираюсь. Однако в исключительных ситуациях предпочту встать на сторону общечеловеческой морали, чем на сторону официального закона. Но не стану об этом кричать. Есть такой фильм "Белая стрела" и я не осуждаю этих бойцов, но подобными методами не воспользуюсь. Мне было бы гораздо легче завалить Шевелева, и он этого заслуживает, но я его посадил пожизненно. Вы хотели услышать именно эти краткие тезисы о своей будущей работе?

   – Вы уже знаете мою будущую работу, Николай Петрович?

   – Вы сами предложили не ходить вокруг да около. Вы честный офицер, генерал, служили отечеству и состояния себе не нажили, в отличие от многих других незапачканных, но с гнильцой внутри. Силы еще есть для работы, денег для собственной фирмы наверняка нет. Начальник службы безопасности крупного предприятия – кем другим вы еще можете устроиться? Мне кажется, что вы бы все-таки предпочли охранно-детективное агентство, но на его создание нужны деньги. Бегать в шестерках в подобном агентстве – разве вы этого заслуживаете?

   Генерал Карнаухов смотрел на молодого человека – учится на двух факультетах сразу, приобрел алюминиевый завод даром, причем на законных основаниях. Он знал, что Степаныч давно мечтал об этом заводе и готов был выложить за него кругленькую сумму, а Ковалев купил его, словно газетный киоск. Деньги у него сейчас, понятное дело есть, и голова тоже. Почему бы и не поработать с таким.

   – Вы хотите учредить охранно-детективное агентство, а меня назначить директором?

   – Совершенно верно, Николай Степанович. Если согласны, то действуйте, оформляйте предприятие, подбирайте помещение, штат и так далее. Я даю вам полную свободу действий, не бойтесь разворачиваться широко. Возможно придется поработать и за границей. Пока возьмете под охрану мой коттедж, завод, там сейчас ЧОП Степаныча работает. Набирайте людей разведки и контрразведки, охранников, техническую службу, топтунов. Маленькое гражданское ФСБ, так сказать. Впрочем, вы лучше меня все знаете.

   – Я, пожалуй, соглашусь, Николай Петрович.

   – Отлично! Действуйте, звоните, приезжайте без стеснения. Оформите бумаги и откроете счет – необходимая сумма там появится сразу же. Адрес и телефон знаете? – Карнаухов согласно кивнул головой, – тогда всего доброго.

   Ковалев пожал руку и удалился. Еще одно дело сделано.

   Через несколько дней Вероника вернулась из города осунувшаяся и заплаканная. Прошла в гостиную, прилегла на диван, положив голову на колени Николаю.

   – Что случилось, Ника?

   Она ответила не сразу, плача молча и вздрагивая грудью, слезы капали прямо на брюки Николаю. Он не торопил ее, поглаживая рукой волосы.

   – Я у врача была, Коленька, спиральку убрали. Доктор сказал, что у меня опухоль, нужна операция... детей у меня никогда не будет. Теперь ты меня бросишь, Коленька?

   Она повернула голову, ища ответа в его глазах. Он поднял ее, смахнул слезы рукой...

   – Дурочка ты Ника, ты моя женщина, а я своих не бросаю. Одевайся, поехали.

   – Куда?

   – Есть одно местечко, вытирай слезы и едем.

   Вероника села на пассажирское сиденье джипа, слезы постепенно высохли. Она ехала молча, не задавая больше вопросов. Ее любимый был рядом, а куда они ехали – ей было все равно. Через сто километров джип свернул в поле, проехал еще несколько километров и остановился у небольшого холма. Начало ноября, но снега еще не было, трава пожелтела и полегла. У подножия холма проходила видимая граница, за которой травы практически не было, словно ниже шел дождик, а выше не падало ни капли.

   Николай взял ее за руку и повел по холму наверх. На вершине остановился и отошел немного в сторону. Из-под земли появился необычно светящийся луч, приподнимая Веронику на полметра вверх, она парила в лучах невесомости, ощущая странное пронизывание всего тела. Казалось, что кто-то невидимый начинает ощупывать ее пальчики на ногах, потом ступни, икры, бедра, таз, живот, грудь, руки, шею и голову. Кто-то копошится в ее позвоночнике и голове, а она все парит в невесомости. Луч стал постепенно исчезать, и Вероника опускалась на землю. Встав крепко на ноги, она почувствовала прилив, сил, энергии и внутренней силы. Николай тихонько произнес:

   – Пойдем.

   Они вместе спустились с холма, Вероника набрала полную грудь воздуха, выдохнула и, словно очнувшись, спросила:

   – Что это было?

   – Ничего, – ответил он, – ты все сама знаешь.

   – Ну да, – согласилась она, – чего это я...

   Они вернулись домой уже в темноте, словно ничего не произошло. Она не помнила, что была на холме, решила, что Николай возил ее проветриться, не задавала вопросов откуда у нее появились знания, словно она всегда знала языки, законы физики, математики, химии, биологии и так далее. Она знала, что у нее нет никакой опухоли и вообще не вспоминала свой визит к врачу. Обычный домашний вечер с любимым мужчиной и ничего более.

   * * *

   Ковалев арендовал небольшое помещение под офис, где принимал с докладами и отчетами директора и главного бухгалтера завода, руководителя вновь созданного охранно-детективного агентства "Беркут".

   Генерал в отставке Карнаухов доложил, что штат укомплектован больше чем наполовину, служебное помещение перестроено, отремонтировано, имеется оружейная комната, соответствующая необходимым параметрам, агентство готово к работе.

   – Николай Петрович, – продолжил Карнаухов, – извините, но вы по молодости несерьезно относитесь к личной охране. Вы и ваша супруга перемещаетесь вообще без нее, а в коттедже дежурит всего один вооруженный охранник, открывающий-закрывающий ворота, пропускающий или не пропускающий к вам добропорядочных граждан. Преступникам один человек не помеха, а вас, насколько мне помнится, уже пытались убить. Соответствующая охрана вам жизненно необходима.

   – Благодарю, Николай Степанович, за заботу. Вы элементарно не знаете, что я и Вероника киллерам не по зубам. Словам вы все равно не поверите. А доказывать на практике у меня времени нет. Поэтому отнесемся к данному факту по-военному – я начальник, вы подчиненный, доложили, но командир принял другое решение, отдал приказ, а приказы, как известно, не обсуждаются. Второго охранника к воротам поставьте, а то приедешь, а он в туалете – жизненная ситуация, – улыбнулся Ковалев. – Хвалю за организацию охраны на заводе с функциями разведки и контрразведки. Но я вас пригласил, чтобы поручить серьезную работу.

   Он встал, налил воды и включил чайник.

   – Попьем чайку, разговор предстоит долгий. Секретаршу еще не завел, да и в этот офис не стану, рядом здание строится пятнадцатиэтажное с хорошей парковкой, займу там пока два этажа под управляющую компанию, остальные этажи сдам в аренду. По мере увеличения штата арендаторов стану немного теснить. Но это в будущем.

   – Управляющая компания?

   – Совершенно верно, Николай Степанович, предприятий будет много и управлять ими необходимо из единого центра. Штат набирайте, но договора на охрану не заключайте, самим люди потребуются. Если будут интересные заказы, например, доказать невиновность человека, привлекаемого за убийство, другие крупные подставы по линии уголовного розыска, экономических преступлений, наркотиков – берите. Слежкой за неверными супругами агентство не интересуется ни за какие деньги.

   Он кинул чайные пакетики в чашки, залил кипятком, поставил на стол вазочку с сахаром.

   – Прошу, Николай Степанович. Вы слышали о фирме "Газойл" и ее собственнике что-нибудь?

   – Конечно, олигарх Вагитов...

   – Да, так считается, у него, как у частного лица, наиболее крупный пакет акций, где-то чуть более двадцати процентов, и он президент компании.

   – Я полагал, что у него более пятидесяти...

   – Двадцать для такой компании – это уже миллиарды долларов, – ответил Ковалев, – тогда позвольте краткий экскурс в эту компанию. Главный офис в Москве, но есть штаб-квартира в пригороде Нью-Йорка. В уставном капитале были контрольные пакеты акций нефтедобывающих, сбытовых и сервисных предприятий Западной Сибири, Урала, Поволжья, ОАО "Ямалнефтегаздобыча", ОАО "Архангельскгеолдобыча", Локосовский ГПЗ. Собственный терминал по перевалке нефтепродуктов в порту Высоцк (Ленинградская область), компания, работающая в Казахстане... Перечислять все – долгая история, там свои танкеры, месторождения и так далее. Номинальными держателями акций, осуществляющими их хранение и учёт, являются: банк в Нью-Йорке, 62 процента, одна кипрская компания, 11 процентов и остальные в России. Я желаю приобрести эту компанию, например, семьдесят у меня и тридцать процентов акций у Вероники.

   – Ничего себе у вас аппетит, Николай Петрович, – рассмеялся Карнаухов, – но вряд ли кто-то пожелает продать акции, да и денег нужно немерено.

   – Ничего смешного в этом нет, господин генерал.

   – Извините, Николай Петрович, я не в обиду, я в удивление и восхищение вами, – ответил Карнаухов.

   – Акции продадут по номинальной стоимости, это совсем немного, порядка нескольких десятков миллионов рублей. Закон же не препятствует продаже по номинальной стоимости, если фактическая заоблачная и многократно выше?

   – Это так, закон не препятствует, но это не реально, – возразил Карнаухов.

   – Вот и не станем нарушать закон, тем более переплачивать всяким там иностранным и другим личностям. Пожировали – хватит. Что нужно от вас, Николай Степанович...

   – Я внимательно слушаю.

   – Отправить людей на Кипр и в Нью-Йорк. Сфотографировать внешний вид зданий, установить режим дня, особенности охраны – электронная в ночное время или живая. Скорее всего смешанная. Но особо там не светиться, не получится установить легко особенности охраны – не надо. Главное для меня – внешнее фото зданий. Адреса в этой папочке, в ней же и более подробная информация о компании – офисы в других городах, дочерние фирмы, производство и так далее. Жутко много всего, – он пододвинул папку к Карнаухову. – Готовьтесь, Николай Степанович, создавать филиалы "Беркута" в Москве и других городах, все охранные ЧОПы должны быть под вами, создавайте свою империю штатом и территориальностью побольше ваше областной конторы. Естественно и зарплата у вас будет не генеральская, а по солиднее. Работать придется в России, СНГ, Ближнем Востоке, Гвинейском заливе и так далее. Папочку изучите – разберетесь. Как, Николай Степанович, потяните такое своеобразное агентство? Вы все-таки генерал, не полковник, – подбодрил его Ковалев.

   – Да-а, – протянул Карнаухов, – когда шел к вам в офис и не предполагал подобного размаха, во сне такого бы не увидел. Будем работать, Николай Петрович, но у меня, извините за прямоту, пока нет уверенности, что вы приобретете "Газойл". А начинать необходимо сейчас – изучать возможности и создавать охранную структуру, за день или за месяц ее не создашь в таком объеме. Смешным потом не хочется выглядеть, извините еще раз за откровенность.

   – Честный ответ всегда ценится, Николай Степанович, но придется поверить на слово. Ваша структура должна быть готова к работе в полном объеме через... максимум пять месяцев, лучше быстрее. Одному не справиться, задействуйте своих заместителей, других лиц, которым доверяете.

   – В таком случае вам охрана как воздух нужна.

   – Вы опять за старое... через пять месяцев вы будете сами убеждены, абсолютно убеждены, что "Газойл" моя фирма и охрана мне не нужна. Не через пять месяцев, нет, гораздо раньше в этом убедитесь. Действуйте Николай Степанович, удачи.

   Карнаухов ушел удивленный и ошеломленный и более всего тем, что верил Ковалеву. Верить в невозможное... но он верил и не понимал почему.

   Почти все пенсионеры-оперативники, технари и специалисты наружного наблюдения концентрировались в "Беркуте". Многие оставляли свои должности начальника службы безопасности в компаниях и переходили в "Беркут" рядовыми сотрудниками. Заплата достойная и работа гораздо интереснее. Не то, что отслеживать по базам заемщика – мошенник он или нет. Люди уже на Кипр и в Нью-Йорк слетали. Многих Карнаухов заранее нацелил – кого-то в Египет, кого-то в Саудовскую Аравию, кого-то в Иран, Ирак, Гвинейский залив, Сицилию, Колумбию, страны СНГ и другие места, где работал "Газойл". Это не в филиале банка сидеть, штаны протирать, образно говоря.

   Николай с Вероникой рассматривали фотографии из Нью-Йорка и Кипра, где номинально хранились и велся учет акций компании "Газойл". Ковалев глянул на часы – пять вечера, значит сейчас в Нью-Йорке четыре утра. Они молча переглянулись и кивнули друг другу головами. Николай исчез из гостиной дома, появившись рядом с банком Нью-Йорка. Так далеко он еще никогда не перемещался, но ничего не случилось – стоял дома, теперь на улице другого континента. Он вошел в здание через стену, проник в помещение, где хранились реестры акционеров, достал нужный и сделал фотокопии. Датчики охраны не реагировали на его присутствие, словно его там вообще не было, и он переместился домой.

   Вероника отправилась на Кипр чуть позже, в восемь вечера, подгадав к трем ночи и тоже вскоре вернулась обратно.

   Теперь, изучив реестр, они точно знали, что выпущено десять тысяч акций номиналом в тысячу рублей каждая. Внезапно вошел Степаныч, Ковалев убрал фотодокументы в папку.

   – Что-то вы, молодые, совсем меня, старика, забыли, не заходите, не появляетесь, – наезжал он с деланной суровостью.

   – Проходи, Степаныч, чай, кофе или чего покрепче? – спросил Николай.

   – Можно немного водочки с лимончиком.

   Ковалев попросил принести два чая и порезанный лимон с солью, сам достал водку и рюмку, налил. Степаныч выпил с удовольствием, не дожидаясь лимона.

   – Ты же знаешь, Степаныч, что я на двух факультетах обучаюсь, времени вообще в обрез – курсовые, дипломные, сейчас сдаю экзамены за второй курс, а к концу года надо хотя бы три курса закончить.

   – Не оправдывайся, Коля, я все понимаю, но минутку выкроить всегда можно. Ты создал мощную охранную структуру из чекистов, их спецназа, омоновцев и собровцев. Не плохо с одной стороны, но они вряд ли выполнят твое указание, если возникнет необходимость убрать человека. Есть отморозки, которых нельзя оставлять безнаказанными.

   – Согласен, Степаныч, но зачем устранять физически, когда можно посадить, при чем за дело? Если гнида конченная, то он сам в камере Богу душу отдаст. Эта мощная структура, как ты выразился, фактики соберет и представит следствию на блюдечке.

   – Все по закону хочешь, – Степаныч налил водки, выпил, закусывая посоленным лимоном, – есть нелюди, которых с общественной точки зрения судить нельзя, их на части рвать надо.

   – Тоже верно, но на таких люди в любой структуре найдутся. Степаныч, ты не обижайся, сейчас действительно некогда к тебе даже заглянуть – решил "Газойл" купить, сам понимаешь, что это не просто, – не стал скрывать свои намерения Ковалев.

   – "Газойл", а почему "Газойл"? – удивился Степаныч.

   – Это одна из крупнейших газонефтяных структур, где нет государственного капитала. Согласен, что не самая худшая в плане налоговых выплат и так далее. Некоторые государственные похлеще само же государство облапошивают. Хапающих иностранцев уберу, воровство в структуре, никого не турну с работы...

   – Опять за триста рублей купишь, – усмехнулся Степаныч.

   – По номиналу, как положено.

   – Как положено, – хмыкнул Степаныч, – у тебя одного и положено во всем мире. Десять миллионов рублей вместо рыночных десяти миллиардов долларов отдашь.

   – Но я же закон не нарушаю, – в свою очередь усмехнулся Ковалев, – а потом нам лично с Вероникой много не надо, у нас и так все есть. Есть задумки, о которых сейчас говорить не хочу, надо помогать людям, хотя бы на региональном уровне.

   – Вам с Вероникой... так и будете в гражданском браке жить? – внезапно сменил тему Степаныч.

   – Нет, все упирается в платье – на ее рост подобрать в магазине практически невозможно. Уже заказали во Франции – подойдет, примерит Вероника и в ЗАГС. Ты у нас будешь посаженый отец, в качестве исключения.

   – В качестве исключения? – переспросил Степаныч.

   – Ну да, посаженный отец по русской традиции должен быть обязательно женатым человеком – я в этом плане. Может и тебя женить?

   – Нет уж, увольте, – вздохнул Степаныч, – моя лебединая песня спета, ничего не поделаешь, если в молодости и зрелости дураком был. Чего старику людей смешить... пойду я...

   Сегодня у Ковалева был, видимо, день приема – подъехал Карнаухов. Зашел в гостиную, поздоровался, сел в кресло мрачнее тучи.

   – Чай, кофе, водка, коньяк? – предложил Николай.

   – А-а, – махнул рукой он, – давайте коньяк, если можно.

   Он взял предложенный бокал, посмотрел, что Вероника с Николаем не собираются его поддержать в этом плане, выпил и закусил лимоном.

   – Я, собственно, посоветоваться приехал, – он посмотрел на Веронику.

   Ковалев понял его взгляд и ответил?

   – Вероника Андреевна в курсе всех дел, у меня от нее нет секретов.

   Карнаухов смотрел на нее. И где только Николай такую каланчу откопал? – размышлял он про себя. Но девочка не плоская, фигуристая и с красивым личиком, словно Бог ее по спецзаказу лепил. Посмотришь на такую и штаны сами шевелиться начинают, не смотря на то, что можно под мышкой пройти. Он очнулся от мыслей и продолжил:

   – Мои люди с удовольствием восприняли разговор о загранице, но когда поняли, что придется там жить, хотя бы несколько лет – отказываются. И времени слишком мало, чтобы организовать свои структуры на местах добычи нефти и газа, в других городах... Не оправдал я ваших надежд, Николай Петрович...

   – Ну... расстраиваться не стоит. Я тоже несколько видоизменил свои планы. Контрольный пакет будет у меня, а вся структура останется прежней, как и охрана. Даже никто не узнает, что вместо, например, двадцати процентов у кого-то останется всего один. Какой смысл убирать того же Вагитова, если он станет на меня работать, пусть остается при всех своих должностях, но с одним процентом акций. Ему, как основному исполнительному руководителю, даже можно выделить два процента. Это сто шестьдесят миллионов чистой прибыли в год. Мало? Может и мало, если он имел по восемь миллиардов, но, полагаю, хватит, нахапать уже успел. Так что настраивайтесь на работу в нашем городе, берите заказы на частное расследование уголовных дел, мы уже говорили с вами об этом.

   Карнаухов повеселел.

   – Честно сказать – обрадовали вы меня. Мы уже с коллегами носы повесили – обещал, а не выполнил. Тогда я пойду?