Текст книги "Заколдованный остров (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

ХV

   Мир точно меняется... Середина августа, а дождей не было и нет. За все лето брызнул пару раз на часок и все. Сушь и жара, урожай на полях сгинул от палящего солнца, засох. В огородах, где поливали, еще росло что-то. Зато в Южной Америке, в Боливии, выпал снег, которого там никогда в жизни не видели. Но жить надо.

   За завтраком Эльвира спросила мужа:

   – Сегодня суббота, что планируешь, Костя? Ты совсем отдыхать перестал, по субботам постоянно работаешь, в воскресенье очень часто – так нельзя, организму отдых требуется. Сегодня и завтра отдыхаешь и даже возражать мне не смей.

   Константин посмотрел на нее – таким тоном она с ним еще не разговаривала никогда. Эля добрая женщина, любящая и понимающая жена, он знал это. Если она настаивает, значит есть на то причины.

   – Хорошо, Солнышко, чем займемся?

   Эльвира не ожидала такого быстрого согласия и удивилась, переубедить мужа можно было только чрезвычайной ситуацией или разумом. Но на разумное он всегда находил свои контраргументы, а сегодня даже не стал возражать. Сама прокололась, поняла она, надо было попросить, а она приказала. Неужели догадался? Нет, не сидел бы пнем на стуле. Интересно – как он выразит свою радость?

   – Погуляем по сосняку, подышим воздухом, в бассейне поплаваем, будем весь день вместе.

   – Одного дня разве не хватит? – попытался возразить Костя.

   – Кому-то хватит, а любящей женщине – нет.

   – Веский аргумент, против него не попрешь, – улыбнулся Константин.

   Оба выходных дня они провели вместе – гуляли, любили друг друга, беседовали и даже обновили свой гардероб, который немного под запустили. Неожиданно для Эли он спросил ее:

   – Ты уже привыкла к своей новой фамилии?

   – Что за вопрос? – не поняла Эльвира, – что ты опять задумал?

   – Ты наверняка слышала из прессы, что группировка Арсения развалилась...

   – В прессе как раз об этом ни слова – кратко сообщили о стычке бандитов с полицией. Есть убитые и все на этом.

   – Понятное дело, что его наркобизнес отойдет к Тузу, а самолеты и пароходы, образно говоря, к тебе.

   – Ко мне? – ошеломленно спросила Эльвира.

   Она смотрела на мужа, не понимая, и ждала пояснений.

   – Весь бизнес отходит к Давиду, надеюсь, что это тебе понятно, – Эля согласно кивнула головой, – юридическим оформлением займутся его юристы на твое имя. Все хорошо поймут, что ты подставное лицо, это не вызовет ни у кого подозрений, де-юре все законно. Там несколько заводов, фабрик, гостиниц, ресторанов, строительный бизнес, производство бетона и асфальта – достаточно много всего. Ты станешь владеть этим де-юре и де-факто, но о последнем будут знать только трое – ты, я и Давид. Я уверен – ты справишься.

   – Не понимаю, – ответила Эльвира, все еще внимательно разглядывая мужа.

   – У Давида и так всего полно, – с улыбкой ответил Костя, – он человек очень богатый и лишнее ему ни к чему. Не отдавать же бизнес Арсения Тузу или хапальщикам из администрации и Думы. Лишних денег, как говорится, не бывает, Давид не враг нам, и я постепенно прибираю к рукам его бизнес. – Костя заметил, как побледнела Эльвира. – Не волнуйся, Солнышко, все делается с его согласия. Даже не так – по его просьбе. Он болен раком, у него нет детей и родственников. Близким человеком он считает меня и надеется, что я стану ухаживать за его могилкой. У воров приняты богатые похороны, а потом наступает забвение. Но мы с тобой, Эля, будем его помнить. Я знаю, ты меня любишь, но придется тебе вновь поменять фамилию и стать снова Солнцевой. Мы по– прежнему в браке, но ты уже Солнцева, и на эту фамилию юристы станут оформлять бизнес. Тогда его не просто будет связать со мной.

   – Я поняла, Костя, я все поняла, – она вздохнула с облегчением, выяснив что угрозы для ее мужа нет, – сложно будет, бизнес огромный, постараюсь. Придется оставить работу адвоката.

   – Не совсем, – возразил Костя, – ты должна быть на виду, громкие процессы за тобой. Пусть их будет не много, но они должны быть.

   – Да-а, кто бы мог подумать, что из бедного и никому не нужного адвоката я превращусь в бизнес леди, стану богатой.

   – Ты забыла добавить – самой и красивой и любимой женой.

   Паспорт Эльвира поменяла быстро, снова став Солнцевой. Практически ежедневно к списку фирм, которыми теперь она владела, добавлялись новые наименования. Запомнить сразу все не могла и всегда держала при себе два листа с перечнем названий. Целый месяц ушел только на знакомство с руководителями предприятий и главными бухгалтерами. Руководить такой большой империей оказалось не просто, Эля понимала, что одной ей не справиться. Пришлось приобрести небольшое помещение в центре города, сделать там себе приличный адвокатский кабинет, а в соседние посадить парочку аудиторов. Эльвире не нужна была официальная аудиторская фирма, свои предприятия она могла проверять сама или ее люди в любое время. И они проверяли. Каждому из руководителей предприятий она сказала просто и понятно – станете мошенничать и воровать: никаких судов не будет, ваши головы и тела закопают отдельно.

   Директора нервничали, считая, что их настоящий хозяин Давид. "Старый пенек, в землю уже пора, а девочку себе красавицу отхватил. Баба ушлая, весь бизнес под себя подмяла и ничего не сделаешь, не пикнешь". Так думал о Солнцевой почти каждый руководитель ее фирм.

ХVI

   После утреннего развода начальник БЭП Кировского отдела полиции или как он сейчас назывался официально – ОМ-6, собрал своих людей у себя. Сотрудники докладывали результаты за прошедший день. Подполковник Самойлович Борис Аркадьевич слушал их достаточно внимательно, подсказывая и направляя деятельность своих подопечных.

   – Новенькая информация имеется? – спросил он в конце совещания.

   – Давид, кроме наркоты, забрал все себе от Арсения, – начал молодой капитан, – оформил на некую Солнцеву, адвокатессу. Понятное дело, что она фигурка подставная, но ее офис находится на нашей территории. Можно через нее выйти на Давида, если вербануть ее или на крючок посадить.

   – Как выйдешь – так и зайдешь, – усмехнулся подполковник, – не по зубам нам Давид. УБЭП области на него проверок не заводит, а ты на него выйти хочешь. Он тебя без крючка в кочегарке сожжет и все. Давид – вор правильный, беспределом не занимается, наркотики не уважает, убийств на нем нет. Забудь о нем.

   – Чего же тогда его все боятся? – поинтересовался капитан.

   – Потому и боятся, что когда нет тела, то нет и дела. Пропал человек без вести и все тут. Канул в лету. Наехал ты на него и исчез, разложился на атомы и испарился. Понятно? Все свободны, за работу.

   Самойлович быстро выяснил, что Солнцева раньше работала в юридической консультации у Либерсона. Решил поинтересоваться у него, позвонил:

   – Абрам Маркович, добрый день, это Самойлович.

   – О-о, Борис Аркадьевич, рад слышать вас, рад.

   Рад он слышать, подумал подполковник, жаль, что в трубе не видно. У самого морда наверняка кислее лимона.

   – Абрам Маркович, я без предисловий. У вас когда-то Солнцева работала, охарактеризуйте мне ее, пожалуйста.

   – Без предисловий, тогда извини и я без них. Девочка красоты неписанной и умом не обделена. Хочешь свои яйки в мошонке иметь – забудь про нее. Даже что интересовался – забудь.

   Либерсон отключил связь. Подобного крутого ответа Самойлович не ожидал, старый еврей не стал бы ему лгать. Они давно знали друг друга и общались не бескорыстно, естественно. Либерсон помнил, как выскочила пташка из его клетки и забывать не собирался. Он неплохо изучил Самойловича и специально задел его самолюбие. Теперь точно побежит знакомиться, а БЭП никому не в радость. Ничего не произойдет, но пусть хоть немного Эльвира поволнуется.

   Самойлович вошел в помещение адвоката Солнцевой. Маленький коридор с выходом на четыре двери, на одной соответствующая табличка. Значит в других кабинетах кто-то еще располагается, решил он. Подполковник постучался и вошел.

   Небольшое помещение – стол, телефон, два кресла для посетителей, шкаф для одежды. Девушка за столом подпиливала свои ноготки. Смутилась и сразу же убрала пилочку. Самойлович смотрел на нее долго, практически до неприличия, не отрываясь, ища красоту неписанную. Что в ней красивого? Обыкновенная мордочка, широкие плечи, на груди две фиги. Совсем ничего симпатичного. Либерсон никогда не обманывал, что произошло с ним, может он меня элементарно разыграл? Как бы то ни было Самойлович заговорил:

   – Добрый день, я начальник местного БЭП, – он предъявил удостоверение, – с новыми фирмами стараюсь всегда знакомиться лично. Ваш адвокатский кабинет уже на слуху, но что-то я не заметил клиентов в коридоре. Нет работы?

   Подполковник демонстративно осмотрел свою кутикулу на ногтях. Девушка, видимо, поняла его жест, ответила с усмешкой, что не совсем понравилось Самойловичу.

   – Мы не принимаем клиентов с улицы, Борис Аркадьевич. Есть телефон, это удобно нам и им. Состоятельные люди, как вы понимаете сами, не любят сидеть в очереди. Вы верно подметили – клиентов у нас не много, качество обслуживания не терпит количества. У вас есть конкретные вопросы?

   Ишь ты глазастая... имя с отчеством запомнила, хотя я корочку показал мельком. Такие и выискивают огрехи следствия в деле, а потом отмазывают на суде преступников.

   – Нет, – ответил он, – я на минутку зашел. Всего доброго.

   – Хорошо, я передам Эльвире Анатольевне, что вы заходили.

   – Что?

   Самойлович резко остановился у двери и повернулся.

   – Так вы не Солнцева?

   – Я секретарь, – ответила девушка, – и вам до свидания, господин подполковник.

   Самойлович заметался, делая шаг вперед и отступая назад, так он еще никогда не прокалывался. Дебил... принял секретаршу за адвоката, корил он себя, и попрощался уже.

   – Что с вами, Борис Аркадьевич, вам плохо?

   – Нет, нет, все в порядке. Хотел лично познакомиться с Эльвирой Анатольевной, но вспомнил о неотложных делах. Я забегу еще.

   Секретарша пожала плечами, а он уже был на улице, костеря себя разными словами. Придется прийти еще раз через несколько дней. Наверное, со стороны я выглядел полным идиотом. Но если это секретарша – тогда где сидит сама Солнцева, в кабинете даже другого стола нет? В одном из кабинетов напротив? Он помнил, что слева по коридору всего одна дверь, а справа три. Но коридор разделяет помещение наполовину. Я действительно идиот – это была приемная, в которой я не заметил другую дверь.

   Самойлович сел в свой личный мерседес, глянул на часы – пора обедать. Он подъехал к ресторану, привычно устроился за столиком в уголке.

   – Как обычно, – бросил он подошедшей официантке.

   Она кивнула головой и очень скоро принесла ему тарелку борща, прожаренный кусок свинины на косточке, бокал Киндзмараули. Самойлович покушал, вытер рот салфеткой и собирался уходить, как подошла официантка.

   – Что-нибудь еще? – спросила она.

   Подполковник отрицательно покачал головой и встал.

   – Ваш счет, пожалуйста.

   Официантка положила на стол что-то подобие небольшой темной папочки. Самойлович инстинктивно взял и открыл ее – две тысячи рублей...

   – Это что? – не понимая, спросил он.

   – Ваш счет за обед, – ответила секретарша.

   – Ты белены что ли объелась? – нахмурился подполковник.

   – Правила изменились, Борис Аркадьевич, больше бесплатных обедов не будет, это распоряжение директора.

   – Как обедал – так и буду обедать. Ты здесь год всего работаешь, а три года здесь кушаю и никогда не платил. Если директор в тюрьму захотел, то пусть об этом мне сам скажет. А ты, цыпа, не встревай, больше чтобы я никаких счетов не видел. Так и передай своему директору.

   Самойлович сел в свой Мерседес, шлепнул руками по рулю: Да что за день сегодня такой невезучий" ?..

   Через несколько дней он снова посетил приемную адвоката Солнцевой.

   – Здравствуйте, вот, выбрал времечко лично познакомиться с Эльвирой Анатольевной. Она у себя?

   – Здравствуйте, Борис Аркадьевич, адвокат у себя, сейчас доложу.

   Она связалась с хозяйкой и пригласила подполковника пройти, открыв дверь, которую он только теперь сумел разглядеть. Большой кабинет выглядел уютным. В глаза бросалась дорогая офисная мебель и особенно отдельный стол для переговоров и совещаний. Он прошел, сел в кресло к этому столу, рассчитывая, что хозяйка подойдет и устроится напротив. Но она осталась на месте.

   – Я слушаю вас, Борис Аркадьевич, – произнесла она без всяких эмоций.

   Самойлович поудобнее развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и, не стесняясь, разглядывал Солнцеву. Либерсон оказался прав, подумал он.

   – Я, собственно, зашел познакомиться. Потенциальных клиентов всегда лучше знать в лицо.

   – К сожалению, Борис Аркадьевич, не смогу вам ответить тем же, моим клиентом вы никогда не станете.

   – Это точно, – с усмешкой согласился он.

   – Я вижу, что вы неправильно меня поняли, – возразила Солнцева, – во-первых, я не беру клиентов с улиц, в во-вторых, у вас элементарно денег не хватит на мои услуги. Но, если вы не возражаете, то я перейду сразу к делу.

   – К делу? – удивился подполковник, – это становится интересным. Слушаю вас с удовольствием, вам нужна защита или, как ее сейчас именуют, крыша? Не вопрос, много не возьму, но, учитывая ваш объемный бизнес, полагаю, что ста деревянных тонн будет вполне достаточно. Вас это устроит?

   Солнцева не отреагировала на предложение никак.

   – Вы ежедневно, кроме воскресенья, обедаете в ресторане "Планета", на сумму две тысячи рублей. Это продолжается в течении трех лет, то есть в течение тысячи девяносто пяти дней. Минус воскресенья – это получается девятьсот пятьдесят один день. По две тысячи рублей – это один миллион девятьсот две тысячи. Таков нанесенный ресторану ущерб с вашей стороны. Завтра в это же время, не позднее, я жду от вас добровольного погашения долга. До свидания, Борис Аркадьевич, сейчас одиннадцать часов.

   Солнцева уткнулась в бумаги, вошла секретарша.

   – Прошу вас, Борис Аркадьевич, – вежливо пригласила она его на выход.

   Оторопелый и ошеломленный Самойлович минуту не произносил ни слова. Потом пришел в себя, сжал кулаки и встал.

   – Ты... курица в адвокатском гриле... ты хоть понимаешь с кем сейчас говорила? Я начальник БЭП и таких, как ты, пачками в СИЗО определяю. Подстилка Давидовская... Ничего... ты у меня надолго сядешь.

   – Борис Аркадьевич, зачем же так волноваться и угрожать? – спокойно произнесла секретарша, – Эльвира Анатольевна вам зла не желает, как и возбуждения уголовного дела в отношении вас. Вернете деньги и все останутся довольны. У вас есть время подумать, а сейчас прошу покинуть кабинет, у нас много работы.

   Самойлович с ненавистью глянул на Солнцеву, которая, не выражая эмоций, просматривала бумаги.

   – Сука... я тебя раздавлю. А ты, – он посмотрел на секретаршу и ткнул ее пальцем.

   Она мгновенно перехватила его и вывернула, Самойлович взвыл от боли. Секретарша, удерживая палец, вывела его на улицу и захлопнула дверь. Он кинулся обратно, но дверь оказалось запертой.

   "Суки... он матерился долго и вскоре понял, что на него обращают внимание прохожие. Сел в свой Мерседес. Палец, неестественно вывернутый, сильно болел, и он отправился в травмпункт. Доктор пояснил, что перелома нет, сильный вывих. Он сильно дернул за него и палец встал на место, боли уменьшились. "Недельку полного покоя и все обойдется". Медсестра чем-то помазала и наложила давящую повязку.

   Самойлович сразу же поехал к знакомой следовательнице, рассказал ей все. Кроме того, что ему предъявили счет за бесплатные обеды. Со следователем Корзулиной Екатериной Станиславовной у него были давние отношения и даже любовные, пока она не вышла замуж за другого. Но дружественные отношения остались.

   – Катя, ты должна меня понять – сидит какая-то расфуфыренная сука и выворачивает мне пальцы...

   – Палец тебе не Солнцева повредила, а ее секретарша. От меня ты чего хочешь?

   – Как чего, Катя? Надо возбудить уголовное дело.

   – И по какой статье? – спросила Корзулина.

   – Сопротивление сотруднику полиции, нанесение телесных повреждений. Это пока, дальше я нарою на нее и экономические преступления, надолго сядет, – ответил Самойлович.

   – Боря, у тебя с головой все в порядке? Какое сопротивление, ты о чем, ты был там не при исполнении. Уголовное дело на секретаршу за пальчик, – она усмехнулась, – не смеши меня. По этой статье штраф возможен, но тебя же засмеют все. Ты не понимаешь, что ли? Боря, очнись, успокойся. Экономические преступления... когда накопаешь – тогда и приходи, рассмотрим. Чайку, кофе? – спросила Катя.

   – Значит, не поможешь? – расстроился Самойлович.

   – Боря. Я тебя понимаю, но у нас нет оснований. Ты же не занимаешься подбрасыванием наркотиков. Может тебе коньячку налить?

   Самойлович махнул рукой и вышел из кабинета. Наркотики... а почему бы и нет, если эту суку ничем другим взять нельзя. Тут уж не отвертишься, тварь. Он усмехнулся и поехал к знакомому цыгану. Тот особого удовольствия не проявил, но ссориться с начальником БЭП ему не хотелось.

   – Приезжай завтра в двенадцать, – ответил цыган.

   – Мне бы часикам к десяти, – попросил Самойлович.

   – Не получится к десяти, Борис Аркадьевич, я же сам не торгую. В двенадцать, раньше не смогу.

   И здесь не везет, подумал подполковник, ответил:

   – Хорошо, буду в двенадцать.

   Цыган проводил его, плюнул зло на землю: "Тварь... бесплатно хочет и еще права качает" ...

   На следующий день, получив наркотики, он сразу направился к Солнцевой, припарковал машину и вышел, направляясь к двери. Сразу же столкнулся с тремя мужчинами.

   – О-о, Борис Аркадьевич, а мы как раз к вам собирались. Управление собственной безопасности, майор Астафьев, ваши ручки, пожалуйста, – майор достал наручники, – вы задержаны, гражданин Самойлович.

   Как не кстати, сразу мелькнула мысль у подполковника, все можно объяснить и развалить, но у него с собой героин. Что делать? Он решил уйти на рывок. Только бы добежать до угла, там он сбросит незаметно наркотики и сдастся. Самойлович бежал изо всех сил, но парни из службы собственной безопасности оказались быстрее. Подсечка и он кубарем покатился по асфальту, сдирая об него кожу с рук и носа. Парни навалились, надев наручники уже не спереди, а сзади. Подошел майор.

   – Что же это вы, Борис Аркадьевич, решили побегать? Не солидно как-то, но, возможно, оправдано с вашей точки зрения. Пригласите понятых, проведем личный досмотр, – обратился он к своим сотрудникам, – не зря же он на рывок решился.

   Гораздо позже, на суде, Самойлович заявил, рассчитывая на снисхождение:

   "Юридически не является доказанным, но, полагаю, что ни у кого не вызывает сомнения факт, что Солнцева является адвокатом мафии и конкретно адвокатом вора в законе Давида. Поэтому именно к ней отошел бизнес Арсения. Еще Жеглов в известном фильме говорил, что вор должен сидеть в тюрьме. У меня не было и сейчас нет оснований для уголовного преследования Солнцевой, но я понимал, что она преступница, поэтому пошел на риск, решив подбросить ей наркотики. Я виноват перед законом, но чист перед совестью, перед своим народом, который тоже считает, что вор должен сидеть в тюрьме. У меня все, Ваша Честь".

   Его осудили на пятнадцать лет изоляции от общества в колонии строгого режима. Но все это наступит позже.

ХVII

   Солнцева просматривала бухгалтерскую отчетность, предоставленную заводом «Сталь-конструкция», специализирующегося на изготовлении метизной продукции – гвозди, болты, гайки, саморезы, проволока, тазы, ведра, умывальники, сетка-рабица, арматура, электроды и другие изделия. Завод достаточно крупный и практически монополист в области, поставляющий свои изделия и в другие регионы страны. Эльвира уже начала разбираться в дебите, кредите, активе, пассиве, но еще не была достаточно грамотной, чтобы на лету определять скрытые хищения по данным бухгалтерской отчетности. Она понимала, что отчетность может выглядеть безупречной, если правильно расставить все необходимые цифры. Как расставлены эти цифры – здесь уже без дополнительной документации не обойтись. Интуитивно она чувствовала, что прибыль должна быть большей и необходимость в аудиторской проверке считала обязательной.

   "Сам черт ногу сломит, – тихо произнесла она, – заводы, фабрики, рестораны, магазины... у всех своя специфика в бухгалтерии". Она попросила секретаршу принести ей кофе.

   – Эльвира Анатольевна, – произнесла Алена, поставив на стол чашечку кофе, – у меня в приемной сидит плачущая старушка. Муж у нее за убийство в СИЗО находится. Просит вас помочь ей, но денег у нее нет.

   – Хорошо, я приму ее, заводи. Но предварительно скажи – будет плакать: разговор не получится. Пусть найдет в себе силы собраться.

   Старушка зашла, Эльвира встала, помогла ей сесть в кресло.

   – Спасибо, вы такая молоденькая, но мне говорили, что вы не проиграли в суде ни одного дела. Я, наверное, зря пришла, следствие назначило мужу адвоката, но он утверждает, что сделать ничего нельзя. Неужели нет правды на свете?

   – Мы с вами немного начнем с другого – как вас зовут, чаю хотите?

   – Да, конечно, я Елизавета Ивановна Полежаева, а мой муж Полежаев Тарас Ефимович. За чай спасибо, не нужно.

   – Расскажите все по порядку, Елизавета Ивановна, – попросила Эльвира.

   – В ту ночь я спала плохо. Вернее, вообще не спала, сердце беспокоило и муж тоже не спал – то корвалол мне капал, то валидол под язык, не отходил от меня всю ночь. Под утро начали звонить и стучать сильно в дверь. Мы еще удивились с мужем, подумав про скорую помощь, которую не вызывали, а оказалось полиция. Муж раньше охотником был, карабин у него имеется. Полицейские забрали мужа и карабин, адвокат сказал, что из нашего карабина застрелили какого-то бизнесмена днем раньше. Но и днем раньше Тарас от меня не отходил ни на шаг, карабин этот лет десять в руки не брал. Следователь говорит, что я заинтересованное лицо и мои показания суд не примет. Но я то знаю, что Тарас от меня не отходил и никого убить не мог. Скорая меня увезла в больницу, а мужа полицейские забрали в тюрьму. Мы вместе шестьдесят лет прожили и под старость нам судьба такой подарок уготовила. Тарас как из армии вернулся, так мы и поженились в двадцать два года.

   – Елизавета Ивановна, я возьмусь защищать вашего мужа. Обещать ничего не стану, но все возможное сделаю.

   Солнцева сразу же поехала в следственный комитет, но оказалось, что дело уже передали в суд. Удивленный по виду судья не высказал своих мыслей вслух, определив месяц срока на ознакомление с делом в присутствии своего помощника. Солнцева, пролистав материалы в течение дня, сделала кое-какие выписки и первым делом направилась к оперативному сотруднику полиции. Постучалась и вошла. Большой кабинет, четыре стола и по стулу у каждого, четверо мужчин...

   – Мне нужен капитан Старыгин Андрей Юрьевич.

   Она заметила, что все мужчины оценивающе смотрели на нее.

   – Я Старыгин, проходите, присаживайтесь, – он указал на стул напротив своего стола.

   – Адвокат Солнцева Эльвира Анатольевна. Я по делу Полежаева.

   – Да, помню, жаль старика, но ничего не поделаешь. Появились вопросы? Насколько я знаю – дело без запинок ушло в суд.

   – Необходимо уточнить некоторые детали, Андрей Юрьевич...

   – Просто Андрей.

   – На работе предпочитаю официальный язык, – ответила Солнцева, – я ознакомилась с материалами дела в суде и мне непонятно, как вы так быстро, уже на следующий день вышли на этого Полежаева?

   – Здесь ничего сверхъестественного – был анонимный звонок в дежурную часть, остальное вы знаете, – ответил оперативник.

   – Вы сразу почувствовали запах пороха...

   – Как раз этого я не почувствовал, на мой взгляд из карабина давно не стреляли. Я позвонил начальству и доложил, что звонок ложный. Но мне возразил начальник – нос к делу не пришьешь и оказался прав.

   – Это верно, нос к дело не пришьешь, экспертиза – есть экспертиза, – согласилась Солнцева, – но вы опытный человек, неужели не почувствовали, что из карабина недавно стреляли?

   – В том то и дело, что ничего не почувствовал и был уверен, что экспертиза подтвердит мой нюх. Не понимаю, как я мог не почувствовать запах – насморка у меня не было.

   – Андрей Юрьевич, вы бы не могли дать эти показания на суде? – попросила Солнцева.

   – Мужчина не может отказать такой красавице, но, к сожалению, на службе я полицейский. И потом зачем, когда есть заключение экспертов? Меня не правильно поймут коллеги, а главное руководство. Или вы считаете...

   – Андрей Юрьевич, – перебила его Солнцева, – я ничего не считаю, у меня нет оснований не доверять эксперту. Но, если передумайте, вот мой телефон, – она протянула ему визитку, – до свидания.

   Сразу после ее ухода коллеги накинулись на Старыгина.

   – Дуб ты, Андрюша, деревянный человек – такая девушка оставила тебе визитку, и ты еще раздумываешь. Тебе случайно к сексологу не надо?

   – Не мужики, – возразил другой, – это же Солнцева, к ней только на Бентли подъезжать можно. Она в суде ни одного дела не проиграла, очень богатая дамочка, очень.

   Старыгин задумался... Он позвонил ей на третий день и предложил встретиться в ресторане Олимп. И даже удивился, когда она согласилась.

   – Честно сказать – не ожидал, что вы со мной встретитесь. Про вас разное говорят – что вы ни одного дела в суде не проиграли, что вы богатая женщина. А вы замужем?

   – Мы не на работе, Андрей, хотя и встретились по этому поводу. Называйте меня Эльвирой. Я замужем и своего мужа люблю. Вас что-то настораживает, что-то не складывается, попробуем разобраться вместе?

   Официант принес холодные закуски, вино и водку. Старыгин посмотрел на нее.

   – Это мой ресторан, Андрей, не напрягайтесь по поводу угощения.

   – Да-а, карабин без запаха пороховых газов... я не эксперт, но ошибиться я тоже не мог. И потом наш эксперт – у меня нет фактов, только предчувствия и домыслы.

   – Скажите, Андрей, этот убитый бизнесмен – кому он мешал, кому была выгодна эта смерть?

   – Скорее всего Тузу, если слышали о таком, – она кивнула головой в знак согласия, – у него, у убитого, ночной клуб был, молодежь отдыхала и веселилась. Туз там хотел наркотики сбывать, а хозяйская охрана ему сильно мешала. Но это только предположения.

   Он налил Эльвире вина, себе водки, предложил выпить за нее.

   – Спасибо, Андрей, – она отпила глоток, – вы своему начальнику доверяете или не очень? Он же приказал забрать карабин на экспертизу.

   – Доверяю, – без объяснений ответил Старыгин.

   – Наверное, вы правы, Андрей, нюх к делу не пришьешь. На месте вашего начальника я бы тоже отдала такой приказ, чтобы прикрыть свой энное место. Буду апеллировать к суду, ссылаясь на возраст подсудимого, иного выхода у меня нет. Раньше хотела ходатайствовать о повторной экспертизе, но на основании вашего носа, извините Андрей, мне суд откажет, а смешной быть не хочется. Вы отдыхайте, все за счет заведения, а я вынуждена откланяться.

   Начальник районного УГРО Дербенев Захар Павлович прослушал запись вместе со Старыгиным.

   – Почему она не согласилась на повторную экспертизу?

   – Откуда я знаю, Захар. Я уже напрямую намекнул ей, что не доверяю эксперту, а она в откат пошла, – ответил Старыгин.

   – Да-а, повторная экспертиза нам бы была выгодна, она бы еще раз подтвердила нашу правоту и тогда любая апелляция, кассация и прочая хрень нам по барабану. Может тебя пригласить на суд от обвинения, ты заронишь там сомнения, она уцепится, и другой эксперт подтвердит заключение? Это сможет снять все подозрения с экспертизы, а то наш бедненький совсем скоро обкакается со страха. Начнет потом кочевряжиться – то не буду, да это.

   – Захар, мы и так этой адвокатше много карт раскрыли. Зачем ты приказал рассказать про Туза? Это же правда – вдруг она уцепится за нее?

   – Уцепится... кто ее слушать станет и на каких основаниях? – возразил подполковник, – все, хватит об ней, дело в суде и нам беспокоиться нечего.

   – Но она в суде ни одного дела не проиграла, – возразил Старыгин.

   – Значит, это будет ее первое, – с усмешкой ответил Дербенев.

   Дома Эльвира подсела на диван к мужу, положила голову ему на грудь и произнесла тихо:

   – У тебя есть надежные люди в УСБ или ФСБ?

   – Есть, это по тому делу пожилого мужчины?

   – Да, его менты подставили, причем железно подставили, не придерешься. Но я раскопала истину, в момент оглашения оправдательного приговора надо бы службе собственной безопасности вмешаться.

   – Ты молодец, Эля, – похвалил он жену, поглаживая ее руку, – умница. Настоящий убийца известен?

   – Кто-то из людей Туза по его приказу, точно не знаю. Но старого человека менты подставили, значит, они с Тузом в одной связке.

   Эльвира рассказала мужу подробности проведенного ей расследования. Он некоторое время обдумывал вопрос.

   – Твоего подзащитного необходимо освободить, это факт. Но и мне надо с этого пользу поиметь. Поступим следующим образом...