Текст книги "Мы не мафия, мы хуже"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

– На кончиках пальцев, – поднимаясь, объяснил Артур, – своя пульсация, и поэтому можешь обмануть себя. Два пальца ощущают биение чужого пульса наверняка. Особенно на сонной артерии.

Позади раздались шорох и звук удара. Артур и Матвей прыгнули в прихожую.

– Очухался, падла, – сказал Волчара. – Ствол выхватить хотел. – Он вытащил из-за пояса Пятака пистолет.

– На веревку его, – буркнул Артур. Волчара и Матвей потащили Пятака к дверному проему, над которым проходила труба отопления.

– Мальчишку снимите, – похлопав Семенова по щекам, велел Артур.

Замычав, Игорь открыл глаза и сел. Остекленевшим взглядом уставился на Алешу, которого Матвей положил на пол.

– Сынок, – прошептал он. По его щекам катились крупные слезы. – Прости меня, сыночек.

– Просить прощения нужно у живых, – сказал Артур. – За убитых мстят. Мужчины, разумеется. И мстят своими руками.

Семенов медленно поднялся. Увидел, как Матвей, привязав к батарее веревку с петлей на конце, надевает ее на шею замычавшему Пятаку.

– Быстрее, – поторопил Медведя Волчара. – Он, псина, маленький, а тяжелый.

– Не торопись, – остановил его Артур. – Он должен почувствовать это.

– Времени нет, – недовольно сказал вошедший Владимир Иванович. – Вешайте, и поехали. Ты, – он посмотрел на Артура, – едешь к Итальянцу. Они уже должны быть готовы. Ты, Денис, едешь. с ним. Но до прибытия подкрепления никаких действий, – строго предупредил он. – Посмертно награждать не будут.

– Салют, мужики, – войдя в комнату, кивнул Шакал. За его спиной появился вышедший из туалета Атаман. Резким ударом рукоятки пистолета он сбил Шакала на пол. Остальные спокойно наблюдали происходившее.

– Узнал, сука? – Присев, Атаман приставил нож к горлу лежавшего без сознания Шакала. – Ты, гребень, помнишь, как ты меня, – он надавил на нож. лезвие пропороло кожу, и по шее побежала тонкая полоска крови, – лаял? Из-за тебя, су…

Резкий удар кулака лежавшего, казалось, без сознания Шакала пришелся по раненому плечу Степана. Тот, побледнев, стал заваливаться. Шакал вскочил.

Блокировал удар Костолома и ударил его ногой. Тот сумел остановить ее локтем и с силой ткнул Шакала головой в лицо. Он упал. Со стоном поднялся Атаман.

– Сука. – Промычав, поднял здоровой рукой нож и, опустившись на колени, вогнал лезвие по самую рукоятку в шею Шакалу. Выдернул и ударил еще раз.

Брызнула кровь.

– Когда хочешь убить, – спокойно заметил закуривший Итальянец, – сначала бей, потом высказывай свои обиды.

– Так спокойнее, – согласился с ним Турок. Вошел Артур.

– Поехали.

Поднявшись, девять мужчин деловито проверили, как выхватывается оружие.

Застегнули пуговицы и завязали шнурки.

– Время пять ноль три, – сообщил Артур.

Четверо подвели часы. Артур положил на стол толстый пакет.

– Делить будем потом, – небрежно бросил Итальянец. – Сколько нас останется, никто не знает. Остальные молча согласились.

– Где работаем? – спросил мужчина со шрамом.

– Все потом, – сказал Артур, – на месте. – Увидев шагнувшего к двери Робинзона, удивленно посмотрел на Итальянца. – Здесь не пенсионный фонд, – резко бросил он.

– А ты, мил человек, не волнуйся, – возразил Робинзон. – Мне твоя пенсия, значится, ни к чему. Я, мил человек, сам кому хочешь, значится, пенсию платить стану. У меня другой интерес имеется. К тому же лишний человек, какой бы он ни был, в таком деле, значится, помехой не будет.

– Разумные слова, – кивнул Артур. – Троих отправь с ним, – сказал он Итальянцу, кивнув на Матвея.

– С чего это Семенов нас собирает? – позевывая, пробормотал пивший кофе Пряхин.

– Там и узнаешь, – гладя его брюки, ответила молодая женщина в коротком халате.

– Ладно. – Он встал. – Мне пора.

– Так пусть посохнет. – Улыбаясь, она подошла к нему. – Когда придешь?

– Не знаю. – Он ткнулся губами в ее щеку. – Как время выпадет.

– Да успокойся ты, – вздохнула Лола. – Что теперь сделаешь?

– Мне этот старый козел нужен, – зло процедил Валерий. – Сука старая! Менты говорят, что ему и не предъявишь ничего. – Он саданул кулаком в стену. – Скажет – откуда я чего знал, что там в погребе есть? А так бы его в камере придавили. Ну ничего, похороню козла. Живого закопаю в навоз. – Закурив, посмотрел на часы. – Готова?

– Давно, – улыбнулась Лола. – Не знаешь, почему он всех вызвал?

– Скорее всего от Москвы получил «добро» на отделение. Теперь вроде как самостоятельный будет. – Он криво улыбнулся.

– А как же твоя каторга?

– Сейчас все узнаем. Если они хотят умыть руки, то хрен получится. Я их всех за горло держу. Все о них знаю. О каждом.

– Машина готова? – спросила вышедшая из комнаты Ангелина. Геннадий хмуро кивнул. – Все обижаешься, – улыбнулась она. – Не надо. Зря ты все это затеял. Светка, видимо, действительно полюбила Гришку, а вот ты Катьку не любил.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я все знаю, – сказала Ангелина, – мне муж рассказал. Ладно, пойдем сходим к нашему гладиатору, и проводишь меня, Семенов, как я поняла, собирает всех. Видно, все-таки решился стать самостоятельным.

– Вопросы? – закончив, спросил Владимир Иванович. Все молчали.

– Один, значится, имеется, – выступил вперед Робинзон. – Вот кого не ожидал, – он хрипловато рассмеялся, – повстречать, значится, того не ожидал. Хотя, ежели откровенно говорить, какие я тильки муки для тебя не придумывал. А под занавес жизненный, значится, в одном строю идти приходится. И все-таки жизнь, значится, интересной порою бывает.

Все удивленно смотрели на пожилых, стоявших друг перед другом мужчин.

– С им, значится, – обвел взглядом стоявших Робинзон, – не бойтесь, голова у него работает, по себе знаю. Здравствуй, старлей, – протянул он руку.

– Привет, Остап.

– Вы знакомы? – изумился Атаман.

– Брал меня, – кивнул Робинзон. – Единственный, кто догадался, что я, значится, по болоту пойду. Так что, значится, хлопцы, старлей не подведет нас под монастырь. А ты зараз, чай, уж генералом назначен? Ведь сколь годочков прошло.

– Полковником в отставку ушел, – улыбнулся Владимир Иванович.

– Вона как, – Робинзон покачал головой. – Ну а за меня те хоть что дали? Медальку, может, какую.

– Благодарность.

– Хотя бы потешил, – недовольно проворчал Робинзон. – И меня в глазах этих приподнял бы. Сказал бы, значится, что орден выдали.

Все рассмеялись.

– Пошли, – переждав смех, скомандовал Владимир Иванович.

– А парни? – спросил Итальянец.

– Они должны будут ждать нас там, – ответил Артур.

Турок, легко перемахнув подоконник, обрушил приклад на сидевшего на стуле перед телевизором охранника. И сразу резким тычком ствола ударил в живот вскочившего второго. Тот согнулся. Турок мощно ударил его прикладом по затылку.

Двое из группы Турка, увидев его прыжок в окно, бросились к двери, ногами выбили ее и крикнули:

– Лежать!

Шестеро парней в плавках, лежавшие на застеленном коврами полу с банками пива, замерли.

– Мордами вниз! – скомандовал человек в камуфляже. – Руки вытянуть вперед и развести!

Парни выполнили и это. «Камуфляж» и его товарищ, высоко подпрыгнув, бросили ноги вниз. Левая – одному, правая – другому меж лопаток. И сразу же ткнули прикладами автоматов по затылкам двоих. «Камуфляж» рванулся вверх по лестнице. Плотный, подскочив к двери в соседнюю комнату, бросил туда «лимонку».

Не услышав крика «Ложись!» и шума падающих тел, спокойно вошел. Подняв «лимонку», сунул в сумку на поясе и побежал вверх по лестнице, – Ты? – ошеломленно пробормотал увидевший вошедшего Семенова Кардинал.

– Остановившись, тот уставился на него темными от ярости глазами. Эдуард вздрогнул.

– Охрана! – пронзительно заорал он.

– Ты же сильный, – процедил Игорь. – Карате знаешь. Что же орешь? Или только мальчишек чужими руками вешать умеешь? Гнида! – Он бросился к Кардиналу, который встретил его сильным ударом. И, повернувшись, ударил падающего Семенова ногой в голову. Подскочив, хотел пнуть.

В комнату стремительно ворвался Турок и в длинном прыжке ударом автомата сбил Кардинала с ног. Подскочив, взмахнул «калашниковым».

– Стой! – услышал он голос вошедшего человека со шрамом.

– Кончать его надо. – Турок удивленно взглянул на него. – Ты, Шрам, чего…

– Ты его сына не видел, – бросил тот. – Повесили мальчишку. Так что пусть сам это сделает.

– Сможет? – спросил, входя, плотный. Турок, присев, приложил пальцы к сонной артерии Кардинала. Встал.

– Ты, Кубик, – взглянул он на плотного, – остаешься. Мы уходим. – Он шагнул к двери.

Шрам последовал за ним. Кубик, вздохнув, подошел к Семенову.

– Встань, папаша, – попросил он. – Такое веселье из-за тебя пропускаю.

Остановившись у входа в спортзал, Ангелина кивнула двум парням, которые туг же открыли дверь.

– Хозяйка, – весело приветствовал ее лежавший на топчане Федор, – как я рад тебя видеть живой и невредимой. Как насчет поцелуя? Нет желания?

Вздохнув, поднялся. Парни и Геннадий с оружием в руках встали перед Ангелиной. Она вдруг сильно толкнула Геннадия в спину. Реакция Федора была мгновенной. Он прыгнул вперед и сильно ударил падающего Геннадия коленом в подбородок. Схватил пистолет. Парни вскинули свои.

– Не стрелять, – весело бросила Ангелина. – Он не заряжен, – спокойно добавила она. – А он твой. Запирайте. Уходя, они услышали рык Федора:

– Наконец-то!

– Не мешайте ему, – улыбнулась Ангелина и неторопливо пошла к выходу.

Поднявшись вверх, приоткрыла дверь небольшой комнаты.

– Ну? – улыбнулась она. – Как зрелище?

– Он его убивает медленно и с наслаждением, – ответил сидевший у видеомонитора мужчина.

– Снимай все подробности, – предупредила она.

– Двадцать восемь, – прошептал Итальянец. – Четыре женщины, остальные мужчины. Из всех двадцати четырех мужчин охраны – двенадцать. Плюс минус четыре. Я определял по внешним признакам.

– Запомните все, – приказал Владимир Иванович, – наверху желательно работать без выстрелов – раннее вмешательство милиции все испортит. К тому же я не желаю, чтобы вы ссорились с законом. При команде «Отход» уходят все.

– Он резко махнул рукой.

Пригнувшись, темные фигуры стремительно побежали к высокому кирпичному забору.

– Крепкий ты мужик, – одобрительно заметил сидевший с банкой «Баварии» Кубик.

Семенов, сплюнув кровь, сел. Мотая головой, дотронулся до припухшей слева челюсти и вскрикнул.

– Похоже, сломана, – спокойно проговорил Кубик. – Давай кончай с ним, и уходим. Мне…

– Иди. – Кивнув, Игорь застонал от боли в скуле. – Я все сам сделаю.

– Ну уж нет, давай сразу. Меня для страховки оставили.

– Уходи. – Подойдя к лежавшему без сознания Кардиналу, Семенов завернул ему руки за спину и его же брючным ремнем накрепко связал кисти. Затем вытащил свой ремень и то же проделал с ногами. – Я с ним сам разберусь. Ты мне мешаешь.

– Лады, – на этот раз не стал возражать Кубик. – Покедова. Он вышел.

Игорь снова погладил припухшую челюсть и подошел к закрывавшей окно занавеске.

Встав на табурет, снял ее и вытащил тонкий крепкий шнур. Вернулся к пришедшему в себя Кардиналу.

– Отпусти, – прошепелявил тот, – я тебе все, что у меня есть, отдам.

– Мне нужна твоя жизнь, – угрюмо проговорил Семенов. – Никогда не думал, что смогу вот так, легко, готовить смерть человеку. Хотя человеком тебя назвать трудно. Встав на табурет, он завязал конец шнура за прикрепленный к стене медный подсвечник, потом повисел на спускавшемся шнуре. Стоя на табурете, сделал петлю на уровне головы.

– Игорек, – умоляюще, сипло заговорил Кардинал. – Ради Бога, вызови милицию. У меня в машине, в «бардачке», папка. В ней документы, которые помогут милиции посадить всех…

– Спасибо, – перебил его Семенов. – За остальных можешь не беспокоиться.

– Он потащил задергавшегося Кардинала к табуретке. – Ox и тяжел же ты. – Остановившись, вытер выступивший на лбу пот. – Скорее, это я слабый. Всегда считал, что в человеке главное – голова. Если она работает, все в жизни будет прекрасно.. Ошибся. – Он снова потащил молившего его о пощаде Кардинала.

– Игорь, вспомни нашу дружбу. Я же всегда помогал… Семенов изо всей силы ударил его кулаком в лицо. Лизнул разбитую фалангу среднего пальца. Эдуард сплюнул сломанный зуб.

– Сначала я буду избивать тебя, – снова ударив его по лицу, сказал Семенов. – Потом повешу. Я сделаю все, что задумал. Гнида. Он с силой пнул Кардинала ногой.

Артур коротким резким ударом ножа в спину свалил рослого мужчину в черном. Не дав ему упасть, аккуратно уложил на спину.

– Я этих в кино видал, – возбужденно прошептал появившийся рядом Волчара.

– Ниндзи хреновы. Неужели и у нас есть?

– Уж чего-чего, – усмехнулся бесшумно шагнувший вперед Итальянец, – а подобного дерьма у нас больше, чем надо.

Артур вдруг замер. Волчара, помня краткие наставления, тоже. Итальянец показал четыре пальца. Затем поднял большой. Показались четверо в черном.

Итальянец, пропустив первых трех, коротко и резко ткнул последнего автоматом в затылок. Артур с длинным шагом вперед всадил нож между лопаток второму и, тут же вырвав нож, полоснул обернувшегося третьего по горлу. Волчара с коротким приглушенным матом с силой ударил отскочившего четвертого по голове рукояткой пистолета.

– Сколько их здесь? – спросил Итальянец.

– Сколько будет, – ответил Артур, – все наши. Пошли.

Атаман, кусая губы, нетерпеливо посматривал на едва заметный силуэт человека у пожарной лестницы.

– Ты отвали отсюда, – уже не в первый раз говорил он брату. – Если накроют, хана. А так ты вне подозрений. Они тебе, хрен чего докажут.

– Хватит, – тоже не впервые огрызнулся Орехов. – Я знаю, что делаю. Чего мы ждем?

– Сейчас позовут, – сказал, о чем-то размышляя, Степан. – И пойдем. Робинзона у ворот оставили. Недоволен очень. – Он усмехнулся. – Вон чего-то машет, – кивнул он в сторону ворот.

Виктор, повернувшись, взглянул туда. Сильный удар по голове выбил из него сознание.

– Извини, браток, – сказал Атаман, – но эти игры не для тебя. – Увидев короткую вспышку зажигалки, рванулся вперед. – В окно, – услышал он голос Костолома. – Долбим всех. Бить наглушняк.

* * *

– Скучаем, деды? – Кубик подскочил к стоявшим у ворот Робинзону и Иванову.

– У каждого своя задача, – ответил Владимир Иванович. – Ты – по лестнице вверх. Сейчас там твоя группа. – На первом этаже захлопали приглушенные выстрелы. – Уголовники, – недовольно бросил Иванов, – пистолеты у них. Надо было идти малыми, но проверенными силами. Ты здесь, – бросил он Робинзону. – Как увидишь там, – он махнул в сторону города, – ракету, включишь это, – протянул ему небольшой аппарат. – И сразу уходи.

Беззвучно выругавшись, Робинзон взял аппарат.

Атаман, дважды выстрелив, рванулся в сторону. Там, где он только что был, простучали пули. Из темноты коридора прогремела длинная автоматная очередь. Прыгнувший вперед Павел ответил выстрелом из пистолета и, толкнув Атамана спиной, вдруг начал падать. Степан подхватил его раненой рукой. Правое плечо ожгло острой болью. Заорав, он вскинул здоровую руку с «ТТ» и выпустил в коридор всю обойму.

– Пашка, – присев. Атаман опустил Бугая на бетонный пол, – ты чего? Хорош понтоваться, вставай.

– Не подставлял я тебя, – с кровавой пеной на губах прохрипел тот. – Я всегда Ритку любил. И если бы Витька был тебе не брат, его давно бы закопали. Поэтому я и… – Не договорив, протяжно, хрипло застонал. Выстрелы и автоматные очереди слышались со всех сторон.

– Зачем нас собрал Семенов? – Лобов недовольно осмотрел Возина, Пряхина, еще двоих мужчин и Ниндзю. – Зачем здесь они? – Он кивнул на Ангелину, Алису и Лолу.

Чуть в стороне от них стояла секретарша директора подземного завода Зинаида.

– Он позвонил и сказал, чтобы все были на заводе, – громко ответила Алиса. – Мне уже надоело…

Где-то совсем рядом простучала автоматная очередь. Несколько раз грохнул пистолет. И началась интенсивная стрельба. Выхватив пистолет, Валерий прыгнул к двери. Дробящий удар в лицо отбросил его назад.

– Всем сидеть. – Итальянец ворвался в кабинет и подтвердил свои слова короткой очередью.

Взвизгнув, женщины попадали на пол. Мужчины – следом. В разбитое окно вскочил Турок. В другое – Шрам.

Артур бил одиночными из отданного ему Матвеем израильского автомата.

Уходя от выстрелов, перекатился за угол.

Рядом кто-то тяжело упал. Увидев мелькнувшую в дверном проеме фигуру, Артур выстрелил. Из двери вывалился человек с закрытым маской лицом. Артур взглянул на лежавшего рядом мужчину. Он пришел с Павлом. По груди у него расплывались три кровавых пятна. Увидев валявшийся рядом с ним пистолет, Артур схватил его и бросился вперед. Выстрелы неожиданно начали смещаться вниз.

«Значит, Зоя правду говорила, – мелькнула у него мысль. – Внизу тоже что-то есть».

Федор, весь забрызганный кровью, продолжал бить неподвижно лежавшего изуродованного Геннадия сцепленными в замок руками по шее. Окровавленными пальцами вытер лицо и, повернувшись, махнул рукой.

– Заходите, господа хорошие. Радушный прием обещаю.

Узкая полоска в двери сразу исчезла.

– Сучары, – процедил он. Начал обыскивать Геннадия. Пистолет действительно был без обоймы. «Подставила его, сучка. Он что-то руку к боковому карману тянул, – вспомнил Федор. Отбросил борт пиджака, увидел в подмышечной кобуре небольшой пистолет. Выхватил его. – Пятизарядка, – бегло осмотрев пистолет, кивнул он. – Мелкашка. О'кей». Вскочив, убрал руку с пистолетом за спину и заорал:

– Уберите его! Терпеть трупы не могу!

Ответа не услышал. Разбежавшись, изо всей силы врезался в дверь плечом.

Та неожиданно распахнулась. Пролетев по инерции до противоположной стены, он сильно ударился головой. Свалился. К нему с двух сторон бежали трое парней.

– В старом здании мебельной фабрики выстрелы! – доложил старший лейтенант милиции. – Опергруппа и отряд ОМОНа выехали.

– Что у нас там? – спросил полковник милиции и взглянул на карту. – Предприятие Семенова. Давно проверить надо было. Ведь поступали сигналы, что там какие-то подпольные цеха. Налоговики, мать их, вроде установили наблюдение, но потом сняли. Все, мол, в порядке. Из столицы какой-то дядя позвонил. Машину, – приказал он. – И свяжитесь с генерал-майором.

– Ни хрена себе, – проходя мимо решетчатых дверей, из-за которых к ним тянулись худые руки грязных, оборванных людей, прошептал Артур.

Идущие с ним Атаман, Кубик и еще двое молодых людей потрясенно смотрели на рабов.

– Мужики! – со слезами на глазах кричал седой человек. – Выпустите нас и хоть одного дайте! Мы его сами съедим! Живьем съедим!

– Не открывать, – неожиданно для всех бросил Артур. – Милиция сейчас приедет, выпустит. Им надо это увидеть. Правозащитники, мать их в душу. – Он сплюнул. – А мы успеем с этими рабовладельцами перетолковать.

Он побежал к ведущей наверх лестнице. Остальные за ним. Остановившись, Артур увидел двух лежавших вниз лицом перепуганных мужчин и стоявшего над ними с автоматом рыжеватого парня из команды Бугая.

– Кто? – отрывисто спросил он.

– Раствор привезли. Там железные формы для стен, плит, блоков и…

– Отлично, – кивнул Артур. – Мы не мафия! – заорал он.

– Мы хуже! – поддержали его остальные. Он с удивлением посмотрел на них.

– Иванович такой боевой клич подкнокал, – усмехнулся рыжеватый.

– Давай сюда всех! – приказал Артур. В это время с улицы донесся резкий звук сирены. – Успеем!

Федор, ткнув стволом пистолетика в живот одному, нажал на курок. Тот согнулся и отпустил его руку. Второй с криком бросился бежать. Федор выстрелил навскидку. Парень упал. Выхватив из-за пояса убитого «Макаров» и передернув затвор, Федор рванулся вперед.

– Я те, сучка, устрою турнир! – свалив выстрелом еще одного, крикнул он.

– Два трупа? – удивленно переспросил сидевший у пульта связи майор милиции. – Так, – вспомнил он. – Давайте на Клязьму. На изгибе, у Коммунара, домик охотничий. Осторожно. Он может быть вооружен. Вот это Семенов!

Семенов с покрасневшим от напряжения лицом, ухватившись за веревку обеими руками, тащил вверх хрипевшего от затягивающейся на шее петли Кардинала.

Когда его ноги оторвались от пола, Семенов, не отпуская веревки, лег на пол.

Затем, пропустив край веревки через железное кольцо каменного дымохода, крепко завязал его. Облегченно вздохнув, встал. Висевший Кардинал, содрогаясь всем сильным телом, тянул вниз носки связанных ног. И не доставал.

– Понял, что это такое? – тихо спросил Семенов. – Гадина ползучая. Тварь.

Обессиленно откинувшись назад, вытянув ноги, прижался спиной к стене.

По его потному лицу текли слезы.

– Алешка, – всхлипнул он, – прости, сынок. Это я и матери тебя лишил, и жизни. Из-за меня все это. Я жить хотел лучше, чем другие.

Мотая головой, встал и подошел к столику. Подвинув лист бумаги, взял авторучку.

* * *

Федор выстрелил вверх и скатился вниз по железной лестнице. Прижав правую руку с пистолетом к простреленной груди, харкнул кровью. Нажал на курок. Увидев несколько бачков с газом, падая, выбросил в их направлении руку и опять выстрелил. И еще раз. Взрыв, разметав все, выбросил тугой столб огня.

– Баб – сюда, – махнул рукой влево Артур. – Мужиков – сюда. – Он показал направо.

Женщин, подталкивая стволами, заставили спуститься в формы для бетонных отливок. Мужчин, а их было восемь, в точно такие же.

– Заливай! – скомандовал Артур.

– Уходить надо, – нервно проговорил Итальянец. – Сейчас менты подъедут.

Под визг женщин на них из «КамАЗа» полился цементный раствор. Вторая машина свалила раствор на мужчин.

– Кто вылезет, тот будет жить, – крикнул Артур, – но остальным лежать там.

– Смотри-ка, – захохотал Атаман. – Дерутся. Одна другую мордой в цемент тычет.

Вверху простучала автоматная очередь. Ей ответил пистолетный выстрел.

– Менты! – увидев проскочившую между опорами фигуру милиционера, закричал Атаман и выстрелил. По нему с двух сторон ударили автоматы. Артур, вскинув руку с коротким автоматом, прицельно бил короткими очередями поверх голов омоновцев.

– Уходите! – перезаряжая автомат, закричал он. И, покачнувшись, начал падать.

– Берите его! – Итальянец прицельно ударил по стрелявшему в Артура милиционеру. Турок и Кубик, подхватив Артура, огрызаясь выстрелами, потащили его к махавшему рукой Шраму. Итальянец, получив пулю в ногу, упал. Откатившись за железный бачок, перезарядил автомат и, оскалясь, начал стрелять. Рванувшиеся было вперед омоновцы, потеряв двоих, вернулись назад. В другом конце здания тоже слышалась стрельба. Внезапно все стихло. И все услышали отчаянные крики стучавших в решетчатые двери.

Робинзон, увидев двух тащивших кого-то милиционеров, присел у стены. В темноте он был не виден.

– Да хорош, – услышал он голос. – Дальше я сам. Милиционеры отпустили мужчину.

– Давай быстрей, – оглядываясь, бросил один. – А то…

Робинзон, выдернув чеку, бросил гранату. Ахнул громкий взрыв.

Милиционеры и Валерий, разбросанные взрывом, иссеченные осколками, лежали вокруг воронки. Робинзон, зажимая разорванный осколком живот, скорчился у стены. Со всех сторон к месту взрыва бежали милиционеры.

– Робинзон, – осветив фонариком старика, узнал Акимов.

– Это у меня Атаман брата под пистолетом держал, – услышал майор хриплый голос Робинзона. – Я его подельник. Мы за вами… – Не договорив, всхлипнул и расслабленно затих.

– Товарищ майор, – подбежал к нему милиционер с перевязанной рукой. – Там такое… Люди говорят, каторга это. Они здесь работали с…

– Разберемся, – буркнул Акимов. Поднявшись, покачал головой. – Кто же это начал? Что с теми, внизу?

– Ушли, – виновато опустил голову рослый омоновец. – Мы как увидели людей, мужиков и женщин, в камерах – все, руки опустились. Боялись их задеть. Да там еще двое в черном, суки, – зло добавил он, – в заложники одну камеру взяли. Но мы с ними разобрались.

«Кто же эти освободители?» – мысленно спросил себя Акимов.

– А вы не видели борьбу в бетоне? – неожиданно хмыкнул омоновец. – Их вытаскивали чуть ли не краном. Еще немного – и все бы там забетонировались.

– Рановато мы приехали, – вдруг с сожалением сказал майор. – Я бы на них, забетонированных, очень даже рад был бы посмотреть.

– Куда его? – спросил Турок.

– К врачу нужно, быстрей! – заорал Итальянец. Шрам завел джип. Включил фары, и тут все увидели ползущего человека, который, попеременно подтягивая, волок за собой двоих.

– Иваныч, – узнал одного Шрам. Выскочил из машины и рванулся навстречу.

– Пораньше не могли? – просипел окровавленный Волчара. Подскочивший Турок поднял на плечи Виктора с окровавленной головой.

– Руки! – ворвались в комнату шестеро омоновцев и замерли. Рядом с сидевшим с бутылкой коньяка в одной руке и рюмкой в другой человеком на шнуре висел связанный мужчина.

– Долго же вы, – усмехнулся Семенов. – Это Кардинал, – кивнул он на висевшего. – Все там, – приподняв руку с рюмкой, указал он на стол. – Бумаги в машине. Найдете. За ваше здоровье, ребята.

Не успели милиционеры шевельнуться, он опрокинул в рот рюмку. Как-то странно улыбнувшись, сунул в рот сигарету. И вдруг с глухим воем повалился на пол. Изо рта пошла пена. Семенов, прогнувшись, мгновенно ослаб и затих.

– Что это? – удивился один.

Второй, шагнув, поднял бутылку коньяка, на которой скотчем была приклеена записка: «Не пить. Яд. Тело моего сына в спортзале зимнего дома отдыха. Простите все. Бумаги в машине и на столе. Семенов».

– Тут и постскриптум есть, – сказал второй. – «Все, кто собран на заводе – здание бывшей швейной фабрики, – преступники. Доказательства в бумагах на столе. В машине документы на московских преступников. Я сделал все, что мог. Мы не мафия, мы хуже», – прочитал он и усмехнулся. – Ничего не пойму.

– А нам и понимать не надо, – сказал другой. – Следствие разберется.

– Красиво написал, – усмехнулся третий. – Особенно конец классный – «Мы не мафия, мы хуже».

– Что? – в один голос спросили Итальянец, Турок и Шрам.

– Этот уже мертв, – вздохнул немолодой врач. – У этого тяжелая травма головы. Но через двадцать один день будет в порядке. У этого четыре пулевых ранения. Тяжелый, – вздохнул он. – Необходима госпитализация.

– Да где же мы его госпитализируем?! – с отчаянием спросил Итальянец.

– Тебе бы тоже надо баиньки, – посмотрел на него врач. – Хоть пуля и навылет прошла, но все-таки…

– Бывало и хуже. – Итальянец махнул рукой. – С этим как будем?

– Сейчас отвезем его ко мне на дачу, – немного подумав, сказал врач. – Но это будет стоить…

– Деньги есть, – перебил его Турок. – Вполне хватит.

– Точно, – кивнул молчавший до этого Кубик.

– Кто омоновцев держал? – спросил Итальянец, когда врач отошел. – Я и то выскользнуть сумел.

– Медведь, – кивнул Кубик. – Он там и остался. Молодец парень.

– Из-за этого гада, – недовольно бросил милиционер в бронежилете, кивнув на лежавшего с простреленным виском человека, – ушли трое или двое. Троих наших подранил, одного убил. Ему ноги перебили, а он заорал: «Я не слабак!», – сплюнул милиционер. – И себе в висок. Гнида.

– А Робинзон этот, – сказал омоновец, – все молочком вас поил. Бандера, он и есть бандера. Атаман под носом был. А вы… – Не договорив, выругался.

– Так-то оно так, – оглянувшись и не увидев начальства кивнул забинтованной головой старший сержант. – Но если бы не они, то сколько бы еще этот завод работал. Там хрусталя полно и железобетонных изделий…

– Я чего прибалдел, – неожиданно улыбнулся омоновец, – когда этих, в растворе, увидел. Мужика, говорят, одного так и уделали там. А бабы!.. – Он рассмеялся.

– Робинзон Ниндзю взорвал и приятелей Наседина, – сказал подошедший милиционер. – Их бы все равно взяли. Ведь они под окном палаты, в которой Яковлев лежал, стали говорить, что…

– Начальство прибыло, – сказал милиционер, увидев идущего в окружении офицеров генерал-майора. – Будет выволочка по полной программе, – хмыкнул он. – Такое в пригороде, а никто и ухом не повел. Мужиков и женщин сколько в камерах было, – мотнул он головой. – Их всех в больницу отправили. Многие почти дистрофики.

– Нет. – Побледневшая Зоя отступила назад. Вошедший Волчара, остановившись, опустил голову. Она с рыданием бросилась на диван.

– Мама, – подбежала к ней Оля, – перестань, мамочка.

– Господи, – протяжно проговорила Зоя, – да когда же мы жить нормально будем? Когда все это кончится?

– Он вам квартиру в Москве оставил, – пробормотал Денис. – И какие-то деньги. Он…

– Где он? – подняв мокрое от слез лицо, вскрикнула Зоя.

– Он был у вас до семи утра, – высказал то, ради чего пришел, Волчара.

– Потом ушел. Так надо говорить, а то и вас затаскают. А так – случайная пуля. Он просто любил быть утром за городом, вот и…

– И правду сказать нельзя… Да что же это такое-то?! – со слезами на глазах спросила Зоя.

– Плохо, – вздохнул врач. – Он без сознания. Много крови потерял. Плохо, – повторил он.

– Что ты хоронишь его?! – не выдержал Итальянец. – Он должен выжить. Нужны деньги – скажи сколько. Будут. Но он должен жить.

– Я не говорю, – вспылил врач, – что он вот-вот умрет. Однако…

– Еще бы ты это сказал, – усмехнулся Шрам.

– Он что, – решился спросить врач, – воевал с вами?

– Он наш командир, – бросил Турок. – И этого вполне достаточно. Я все время думал, что война – это работа. Заплатили-и без страха и упрека, без стыда и совести шмаляй тех, кто на той стороне, и Бог простит. А сегодня, как увидел эту каторгу, внутри что-то захолодело. И понял, что никакими деньгами все это для тех, кто за решеткой там сидел, не окупишь. И если он умрет, это будет высшая несправедливость. Иваныч, конечно, тоже не должен был. Уже в годах, а полез молодость вспоминать. Но держался молодцом. Его кто? – взглянул он на Кубика. – Те или милиция?

– Омоновцы. Он их придерживал у главного входа. Нам давал возможность уйти. Не в них стрелял, а держал, чтоб не совались. Его и свалил кто-то. Волчара сумел вытащить. Молодец мужик. И брата Атаманова выволок. Его, правда, говорят, взяли. Но если будет молчать, хрен чего докажут.

– Ко мне, говорят соседи, – улыбнулся Итальянец, – уже приезжали. Но мои соседи – добропорядочные граждане и заявили, что я был дома, ибо полшестого утра слышали музыку. Даже участковому жаловаться будут.

– А я уже три дня как у матери в деревне, – кивнул Шрам. – Правда, плакала, когда я звонил. Ты, говорит, меня в гроб вгонишь. Но ментам скажет.

– Неплохо погуляли, – кивнул Итальянец. – А сейчас просто необходимо затихнуть. В общем, с ним, – он посмотрел на врача, – все должно быть о'кей.

– Сделаю все, что в моих силах.

– Поехали, мужики, на речку, – потянулся Кубик.

Аудио остановилась. Сидевший за рулем Семен вышел. Пригладив усы, потянулся.

– Чего встал-то? – спросил сидевший на переднем сиденье Гога.

– Нам в кусты надо, – хихикнула Елизавета.

– Пивом напоил, – сказала, открывая дверь, Зоя, – а теперь спрашивает.

Женщины быстро ушли в лесополосу.

– Не зря мы в город едем? – спросил Гога. – Ведь там…

– Все нормально будет.

Семен хотел еще что-то сказать, но из лесополосы раздался громкий крик и грохнул выстрел. Гога и Семен бросились в машину.