Текст книги "Мы не мафия, мы хуже"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Степан неожиданно прошипел:

– Ложись! – и рухнул в траву.

– Мусора к нашему ночлегу топают. Наверное, кто-то заметил. – Атаман выругался.

Некоторое время лежал молча. Потом Виктор увидел, как Степан вытаскивает пистолет.

– Линяй отсюда, – хрипловато посоветовал Степан. – Они, похоже, сейчас будут прочесывать все кругом.

– Я не уйду, – нашел в себе силы сказать Орехов, хотя с трудом удерживал себя, чтобы не вскочить и не рвануть в глубь леса.

– Вовремя мы, – шепнул Атаман. Покосившись на Виктора, усмехнулся. – Влип ты в историю, братан. Впрочем, стрессы полезны. Какой-то адреналин увеличивают. Только параша все это. Какой, на хрен, адреналин.

Виктор молчал и по-прежнему старался вжаться в землю. Атаман продолжал наблюдать за снующими вокруг фермы фигурами савтоматами.

– Вообще-то, – сказал он, – это не мусора. Больно гривы длинные. Наверное, ребята из кодлы. – Виктор крепче сжал рукоятку пистолета. – Хотя хрен их разберет, – усмехнулся Атаман. – Сейчас и менты с такими прическами, что не поймешь, кто они на самом деле.

Раздался рокот приближающегося вертолета.

– Как нас уважают, – криво улыбнулся Атаман, – даже авиацию подняли. Не боись, братан, бомбить не будут.

– Давай дальше в лес, – нервно предложил Виктор. – А то…

– Нельзя, – возразил Степан. – Срисуют, суки. Ништяк у них собак нет, а то бы точно хана. Ты вот что, – вздохнул он. – Потихонечку отползай дальше. Только очень аккуратно. Как до деревьев доберешься, ноги в руки – и ходу. Двигай.

– Нет, – помотал головой Виктор. – Я тебя не оставлю.

– Мне твое комсомольское «не бросай товарища», – сдержанно проговорил Степан, – на хрен не упало. Я без тебя лучше разберусь. Дергай, пока нас не засекли.

– Нет. Если уходить, то вместе.

Вертолет завис над фермой. Братья плотно прижались к земле. Густая высокая трава делала их невидимыми для вертолетчиков. Вертолет начал медленно опускаться.

– Вот сейчас, – ползком двинулся дальше Степан, – можно. Они все на вертушку зырят. Только ползи, как уж, очень медленно и старайся, чтобы трава не шевелилась. Иначе хана нам.

Виктор двинулся за ним. Минут пять они ползли молча. Издав короткий стон, Атаман замер.

– Ты чего? – испугался Виктор.

– Рука, сука, – чуть слышно промычал Атаман. – Веткой задел. Кустарник гребаный, я его листья и корни в гробу видел, – процедил он. – Точняком какой-то мусор семя обронил.

Виктор невольно улыбнулся.

– Еще немного, – Степан снова пополз, – еще чуть-чуть.

– Недавно были здесь, – кивнул капитан ОМОНа. – И, похоже, к шоссе двинулись. – Он махнул рукой в противоположную от леса сторону. – Атаман не дурак. Знает, что в лесу постов полно. ВВ подключили. Разин – матерый зверь. И как он из Москвы выскочил?

– Перекроите квадрат четырнадцать, – сказал в переговорное устройство майор милиции, – а также выход из леса к Лухтанову. Не исключено, что преступник движется в том направлении. Версия с заложником подтверждается? – спросил он. Омоновец покосился на него. – Ясно, – кивнул майор.

– Ну? – спросил капитан. – Второй заложник или подельник? А то раз так было: один взял заложника и ушел в поле. Его брать начали, а заложник нашего положил и себе пулю в рот успел всадить. Так что…

– Работаем по варианту «освобождение», – перебил его подошедший подполковник.

– Предупреждаю, – хмуро проговорил омоновец, – если заложник дернется, я его лично расстреляю. Мне парнями рисковать ни к чему.

Виктор стремительно бежал по лесу. За ним, стараясь не отстать, Степан.

Не выдержав темпа, остановился, прижался к дереву, учащенно дыша, помотал головой.

– Ты чего? – остановившись, нетерпеливо спросил Виктор.

– Чеши один, марафонец, – с трудом проговорил Атаман. – Я спекся, дальше не то что рысью, но и ползком не могу. – Он медленно опустился на землю.

Привалившись к стволу березы, закрыл глаза.

– Степан, – вернулся к нему Виктор, – еще немного. Тут поселок скоро большой, там у меня…

– Забудь знакомых, а тем более кентов, – с трудом выговорил Атаман. – Они все на крючке у мусоров. Только заявишься – и чайку попить не успеешь, враз заметут. На подходе возьмут.

– Тогда на трассу выйдем, – тревожно оглянувшись, предложил Орехов, – там…

– Нельзя. Для нас с тобой даже тропинки закрыты.

– Что же делать-то? – кусая губы, спросил Виктор.

– Для начала отдохни, – посоветовал восстановивший дыхание Атаман. – Водички хлебни. Я фляжку с собой взял. На. – Он протянул брату обтянутую брезентом фляжку. – Но не увлекайся, – предупредил он отвинтившего крышку Виктора. – Для нас вода – как для осажденных в Брестской крепости, – неожиданно вспомнил он подвиг пограничников.

Виктор сделал три больших глотка и с сожалением отдал фляжку брату.

– Еще хочешь? – понял тот. – Ну, пару глотков сделай, я пока не хочу. Пей.

– Куда мы сейчас? – отпив воды, спросил Орехов, – Прямо и еще раз прямо, – усмехнулся Степан.

– Тогда как раз и упремся в Лухтаново. – Оно…

– Здесь какая-нибудь речка есть?

– Судогда. Только придется трассу переходить. Она здесь недалеко, километра три, почти рядом с трассой…

– Так. Где это твое Луктаново?

– Лухтаново.

– Один хрен.

– Оно там. – Виктор махнул рукой.

– Если будем обходить его, – вздохнув, Атаман слегка дотронулся до раненого плеча, – дорога будет?

– Нет. Но поле начнется, там пшеница. Потом… – Его перебил короткий мат брата. – Может, здесь до ночи посидим? – предложил Виктор. – И…

– Шел бы ты один, – недовольно буркнул Степан. – Скажешь, что сумел уйти от меня. Ночевали на ферме. Я уснул, ты и сбежал. А где…

– Я уже говорил, я тебя одного не оставлю.

– Так со мной и будешь по России мотаться? – насмешливо посмотрел на него Атаман. – Ментов стрелять, от мафии линять и магазины грабить. Сможешь?

– Но ведь ты говорил, – растерялся Виктор, – что сумеешь сделать так, чтобы нас больше…

– Не сумею, – поправил Степан, – а попробую. Надо на ихнего главшпана выйти. А там видно будет, что почем.

– Тогда давай до ночи, – вздохнул Орехов. – Здесь…

– У ментов сейчас разных примочек знаешь сколько? – ухмыльнулся Степан.

– Это мы ночью на ощупь потопаем. А они нас с ходу срисуют. Приборы, прицелы и прочая мура ночного видения. У меня и то такая хреновина была. Не успел взять, – усмехнулся он. Снова дотронулся до плеча.

– Болит? – сочувственно спросил Виктор.

– Как-то жжет, мать его, – поморщился Атаман. – Короче, дело к ночи. – Он достал пистолет. – Потопали. Как будем отсюда метрах в ста, скажи. Надо будет потихонечку двигаться. Они, суки, наверняка подходы к селу этому перекрыли. До поля добраться – это уже лучше. Там они нас пока не ждут. Только носом в землю и очень осторожно вперед.

– Где ты этому научился? – удивленно спросил Виктор.

– Кому тюрьма каторга, – усмехнулся Атаман, – а кому мать родная. Так говорят. Но параша это. Тюрьма, она и есть тюрьма. А тот, кто ходит и пальцы ломает – в тюряге я жил, – тот и на воле жизни не видит. Но вот такому там подучиться можно. Там сейчас попадаются парни, для которых война – профессия. Да и я не карманником был.

– Так что делать будем? – спросил Виктор.

– Я же сказал – вперед, но без песен. Иди очень осторожно. Останавливайся и прислушивайся. Что-то не то услышишь – падай и даже не дыши. Вперед. – Он осторожно, готовый в любой момент выстрелить, пошел вперед.

– Давай я первый, – перегнал его Орехов. – Я здешние места хорошо знаю. На охоту часто ходил. А то ты выйдешь как раз…

– Смолк, – недовольно перебил его Степан. – И двигай потихоньку. И тут же коснулся стволом пистолета его плеча. – Дай «дурочку» мне. Если менты – ты заложник. Иначе нам обоим кранты.

– А если эти? – нерешительно отдавая пистолет, спросил Виктор. – И…

– Разберемся по ходу дела, – сунув его пистолет к себе за ремень, кивнул Разин. – Если что, успеешь хапнуть «дурочку».

– Слышь, дед, – обратился к ворошившему сено старику с жидкой бороденкой один из пяти крепких ребят. – Ты здесь никого не видел за последние…

– Как не видал, – старик воткнул вилы в землю. – Вот ты счас туточки. Да приятели твои…

– Хорош под дурачка косить, – недовольно оборвал его парень.

– Слышал, наверное, что здесь бандитов ищут? – спросил второй. – Вот…

– Ага, – хитро прищурился дед, – вы, значится, из органов. Я-то вас сразу признал, а вот другие, я мыслю, в сомнении будут. Ведь вы не очень-то похожие на…

– Потопали, – шагнул вперед третий. – Ну его на хрен. Он, наверное, Иванушка-дурачок. Видите? – Он, усмехнувшись, махнул рукой на неказистый домик.

– Он и живет на самом краю поселка. До ближнего дома метров триста будет.

– Триста пятьдесят, – расслышав, поправил старик. – Сам измерял. Тут моя незалежная краина. Я и президент, и армия. Так что…

– Я же говорю, – усмехнулся третий, – дурик хохол этот. Засмеявшись, парни быстро пошли к окраине большого поселка.

– Сами вы дурики, – усмехнулся старик. – Только зря я на них наехал. Что кого-то ищут, это и ежу понятно. – Он взял вилы. – Ко мне раза четыре мусора заныривали. Кто-то признал, – вздохнул он. – Мол, как, Робинзон, живется? Не боишься один? А то и до деревни далековато. – Он снова начал ворошить сено. Дойдя до конца небольшой лужайки, взглянул на небо. – Только бы дождя не было. А то когда нужен, нет, и льет, когда не нужен. – Осмотрев сделанное, остался доволен, вскинув вилы на плечо, хотел идти к дому. – Заново гости, – Увидел он нескольких быстро идущих в его направлении людей.

– На этот раз, кажется, самые что ни на есть настоящие псы.

– Здравствуйте, дедуля, – вежливо проговорил первым подошедший рослый мужчина в камуфляже с коротким автоматом.

– Здорово, племянничек, – поклонился старик, – коли не шутишь.

– Вы не видели здесь незнакомых людей? – спросил снявший фуражку милиционер. Его погоны закрывал бронежилет.

– Как не видал? – отозвался старик. – Вечор заезжали. Мужик с жинкой и двое детишек.

– Товарищ майор, – тихо обратился к милиционеру в бронежилете плечистый милиционер, тоже в бронике. – Это Судан. Он того… – многозначительно кашлянул он.

– А-а, – протянул майор. – Робинзон. Как дела?

– Помаленьку, – пожал плечами старик. – Вот, сена накосил. Придется самогон гнать. Мужиков надобно просить, чтоб, значится, свезли. А кто ж за спасибо возить станет?

– Ты, Робинзон, не видел здесь… – нетерпеливо начал грузный, с каплями пота на лице, капитан милиции. – Двух…

– Даже если и видел, – сухо проговорил майор, – он не скажет. Бандюга был высшей марки. Потом на островках почти два года жил. За что в лагерях и прозвали Робинзоном. Обыскать, – приказал он. – И будьте осторожны.

– Вот это да, – уважительно улыбнулся Робинзон. – Чего время и слова попусту терять? Если я был когда-то супротив закона, значит, и сейчас могу бандюков у себя прятать. Вы там поосторожней! – неожиданно заволновался он.

– В подполе кошка котят родила. Маленькие такие, пушистые, – улыбнулся он. – Одна отрада на старости.

– Людей убивал, – буркнул майор, – а котят жалеешь.

– Так, видать, смертушку чую, – спокойно ответил Робинзон. – Посему, мабуть, и жалостливый стал.

Идущий первым Виктор бросился на землю. Присев и тем самым смягчая падение, Степан упал на здоровую руку. Опустившись на живот, выхватил пистолет.

Замер. И вдруг услышал негромкий смех брата.

– Крыша поехала. Лошадь. – Продолжая тихо смеяться, Виктор поднялся. Степан тоже встал. – Извини, – правильно понял его брат. – Я услышал шум и…

– Ты сделал все путем, – кивнул Степан. Вздохнув, усмехнулся. – Давай вперед. И если что – падай. Пусть лошади помрут со смеху, но так надежнее.

– Где же твой хваленый Ниндзя? – насмешливо спросил сидевший в наброшенном на плечи длинном шелковом халате Кардинал. Кроме плавок, на нем ничего не было. – Спасибо, что, хоть ты заехал, – усмехнулся он.

– Я приехал за ней, – глухо проговорил Семенов кивнув на сидевшую в кресле-качалке Милу.

– Господи, – непритворно изумилась она. – Впервые за все время мой муж говорит подобное. Что с тобой, милый? – засмеялась она. – Ты не заболел?

– Я хочу, чтобы ты немедленно отправлялась домой, – сухо проговорил Семенов.

– Что с тобой? – повторил вопрос Милы Кардинал. – Неужели ты подумал…

– Не важно, что я подумал. Я хочу, чтобы Мила ехала домой.

– Ну, – Кардинал развел руками, – это ваши чисто семейные дела. Хочу заметить – твоя жена прекрасная женщина и чудесный человек.

В глазах Семенова мелькнула ярость. Но только на мгновение.

– А что там с Атаманом? – строго спросил Кардинал. – Мне твой Ниндзя обещал доставить его тепленьким. Но что-то я никого не вижу. Он не запил, твой Ниндзя? – ехидно поинтересовался он.

– Я занимаюсь другим делом, – парировал Семенов, – и в дела боевиков не лезу.

– Как заговорил, – сказал Кардинал. – Молодец. Каждый должен заниматься своим делом.

– Ну что же. – Поднявшись, Мила улыбнулась Кардиналу. – Благодарю за прием. Давно меня так хорошо не принимали. Я же все больше дома сижу. Еще раз спасибо и до свидания.

Не обращая на мужа ни малейшего внимания, быстро вышла.

– Я передам Ниндзе твои слова, – сердито буркнул Семенов и пошел за женой.

– Похоже, он знает, что она податлива, – засмеялся Кардинал. И, оборвав смех, жестко прибавил:

– Теперь точно знаю: если Ниндзя обманет, буду менять всю верхушку.

– Где Валерий? – спросил по мобильному телефону Семенов.

– Не знаю, – ответила Лола. – Наверное, разыскивает этого…

– Что он обещал Кардиналу? – зло спросил Семенов. – Зачем? Кто его за язык тянул?! Передай ему, – удерживая руль левой рукой, бросил он, – если не найдет, я ему лично голову сниму! Ясно?

Лола, отключив мобильный, посмотрела на мужа.

– Слышал? – спросила она. – Кардинал в ярости. Ты понимаешь, что будет…

– Его менты даже не видели! – огрызнулся Ниндзя. – А мои парни еще и от мусоров куркуются!

– Зачем же ты обещал? – вздохнула она.

– Я сам не понял, – поморщился Валерий, – как у меня с языка сорвалось. Да и не думал, что Кардинал будет так…

– Надо брать Ритку, – решила Лола. – А иначе…

– Ее хрен возьмешь, – недовольно бросил Валерий. – Сейчас ее менты пасут. Тебе просто подфартило, что ты так легко ушла. Мои парни крутились уже там. Но…

– Подожди, – задумалась Лола. – Ведь мать в больницу она привезла вместе с сыном. Со Степкой, – взглянула она на мужа.

– И что дальше? – хмуро спросил тот, – Дома мальчишки нет. Я видела, как она шла. Но думала, может, Витька как-то покажется. Но не было его. Значит, сын ее у кого-то спрятан.

– Да нам-то какая разница, где он? – раздраженно спросил Валерий и вдруг замолк.

– Понял?

– Нормально придумала. За пацаненка она нам обоих сдаст. Не верю я, что Атаман Витьку в заложники взял. Она знает, где они. Точно знает.

– Значит, нужно искать мальчишку. Где же он может быть? У кого?

– А хрен ее знает. Я ее и не знаю. Видел полраза, когда ты с ней о чем-то у магазина болтала, а мне ехать нужно было. Помнишь?

– Я, кажется, знаю, у кого Степка, – весело проговорила Лола.

– Как он? – спросила в телефонную трубку Рита.

– О тебе беспокоится, – ответил мужчина. – И об отце. Рита, а правда, что этот бандит, который в розыске, – брат родной Витькин?

– Дай сыну трубку, – рассердилась она.

– Ты не ругай его. Он столько пережил. Милиция его расспрашивала. Им он ничего не сказал. А представляешь, что такое для мальчишки все это видеть, слышать и молчать?

– Ладно, – улыбнулась она, – не буду ругаться. Но ты скажи ему, чтобы он больше никому ничего не говорил.

– Конечно. Мы с ним про это уже поговорили.

– Он побудет у тебя еще? – попросила Рита. – А то домой я боюсь его…

– Ритка, – упрекнул ее мужчина, – ну конечно, что я, не понимаю, как дела обстоят? Будь спокойна, все будет хорошо. А Витька скоро вернется. Как я понял из Степкиного рассказа, тот уголовник, ну, брат Витькин, неплохой человек. Если уж за племянника под пули полез, то брата родного тем более…

– Да он говорил Виктору, чтобы тот уходил. А Витька начал – как же я родного брата раненого брошу.

– Ведь тоже верно, он же за вас заступился. Но с другой стороны, здесь о нем такие разговоры ходят, что за вас, честно скажу, страшно было. У него ведь здесь и знакомые, оказывается, есть. Кто по лагерю знает, а кто и в Москве с ним встречался. Говорят, он в Москве в авторитете был.

– Вот так партизаны в Великую Отечественную, – сплюнув прилипшую к губе травинку, буркнул Атаман, – по полям от фрицев уходили. Но те за родину, за Сталина, мать его. А мы свои шкуры спасаем. Ну, я – это понятно. А ты какого хрена на пузе ползаешь? Всю жизнь комсомольцем прожил, а в тридцать восемь уголовником стал. Ну и дела пошли.

– Что поделаешь, – отозвался Виктор. – Другого выхода нет. А знаешь, – он взглянул на Атамана, – спасибо тебе. Я бояться этих сволочей перестал. Сейчас вдруг вспомнил, как они от гаража драпали. – Он засмеялся.

– Да тише ты! – приказал Атаман. – А то сейчас нам устроят поджог этой гребаной травы. Что это есть-то? – Протянув руку, сорвал зеленый стебель.

– Озимые какие-то.

– Ну лады. Поползли дальше. Еще пара километров будет? А то мне до чертиков понравилось на пузе елозить. С ходу детство вспомнил. Мы все в сыщиков-воров играли. Я всегда вором был.

– Скоро кончится, – сказал Орехов. – Только нам влево нужно. А то прямо на пахоту выползем. Там нас с любой стороны заметят.

– Веди, Сусанин, – усмехнулся Атаман. – Только давай не будем, как в опере было. Куда ты завел нас, гребаный старик? – понизив голос, стараясь говорить грозно, спросил он и тут же чуть хрипловато, так, по его мнению, говорил Сусанин, ответил:

– Да идите вы на хрен. Я сам заблудился.

Виктор рассмеялся.

– Тихо ты, – явно довольный, что брат избавился от охватившей его растерянности, цыкнул на него Атаман. – Враз мусоров на нас наведешь.

– Давай за мной. – Продолжая улыбаться, Виктор пополз. «Как он здесь разбирается?» – удивился Атаман. Он прополз минут десять и, чертыхнувшись, хотел остановить брата, как тот вдруг замер. Атаман сразу напрягся и поднял руку с пистолетом.

– Все, – услышал он шепот Виктора, – кончилось поле.

– И что там? – прошептал Атаман.

Понимая, что Виктор его не слышит, а говорить громче побоялся, пополз к нему. Поравнявшись, чуть приподнял голову. Увидел свежескошенную лужайку.

Небольшой пруд и метрах в пятидесяти домик с крытой шифером крышей. Рядом хлев и еще какое-то небольшое строение.

– Что это? – спросил он.

– Березки, – прошептал Виктор, – поселок небольшой, отделение совхоза. Здесь КРС был.

– Чего? – спросил Атаман.

– Крупный рогатый скот. Если проще, то ферма.

– Так, – решил Атаман, – пару часов полежим здесь. Нам все видно, а нас вроде нет. Полежим и покумекаем, что дальше делать. – Перевернувшись на спину, сказал:

– Ты наблюдай. Потом сменимся. А я задымлю. Уши опухли.

– Дым могут заметить, – заволновался Виктор.

– Это же не костер будет, – успокоил его Степан. – Я вниз раздувать дым буду. Ты курить не хочешь?

– Закурил бы, – признался Орехов.

– Сначала я. – Степан щелкнул зажигалкой.

– Мужик какой-то из дома вышел, – прошептал Виктор. – В эту сторону идет.

Степан выругался и растер сигарету о подошву. Перевернулся на живот и увидел неторопливо идущего от дома щуплого старика. Мысленно обложив его матом, взвел курок.

– Ты чего? – нервно спросил Виктор.

– Жить хочешь, – буркнул Степан, – заткнись. Мне один хрен, что мент, что крутой или просто свидетель. Мне еще подышать хочется. И не забудь: сейчас, возможно, на Ритку эти псы наезжают.

Виктор нервно облизнул губы и вздохнул. Остановившись метрах в двух от поля, старик поднял заваленные свежескошенной травой вилы. Начал ворошить сено.

– Слышь, орелики, – вдруг негромко проговорил он, – у вас фарту в заднице много, а соображения нуль. Вы как две торпеды поле прочертили. Будь мусора поблизости, вы бы уже последний бой приняли. Короче, вот что, земляки. – Старик воткнул вилы в землю, достал коробку, вытащил полоску газеты, насыпал на него щепотку табака и свернул козью ножку. Достал спички, прикурил. – Мусоров тут нема. На селе предупреждены. Если вас кто засечет, сразу, значится, звонить будут. Подфартило вам, ребятишки. Я сам когда-то таким макаром от мусоров бегал. Ну, вам это знать не треба. – Замолчав, аппетитно затянулся.

– Слышь, старый, – поняв, что скрываться не имеет смысла, негромко сказал Атаман. – Может, поможешь? Нам бы…

– Так на кой хрен я нарисовался к вам? – Не выпуская цигарку из губ, дед взял вилы и начал снова ворошить сено. – Вы вот что зараз делаете. Таким же макаром, коим и поле прошуровали, вылазьте вправо. Тамочки ручей. Конечно, придется промокнуть, но добра без худа не бывает, – философски добавил он. – И значится, по этому ручейку ползете до пруда и таким же макаром, ползком, значится, к дому. Тамочки видать не будет, домишко мой и строения с садиком вас загораживать станут. Ежели мусора нарисуются, я как будто ворон пугаю. Махну вилами и гикну.

«Я тебе, старый хрыч, гикну, если ментам подставишь», – мысленно пообещал деду Атаман. А вслух так же негромко спросил:

– А потом что?

– Потом суп с котом, – усмехнулся дед. – Я вас схороню. Ни одна собака не сыщет. – Старик начал сгребать сено в рядок. – Пошли, – бросил он.

Степан, понимая, что терять нечего, первым выполз из густых зарослей озимых. Дед по-прежнему сгребал сено. Разин пополз вправо. Через несколько метров увидел обмелевшее русло некогда широкого ручья. Сполз туда и выматерился.

– Ничего, парнишки, – усмехнулся в усы старик, – Бог даст, незаметно доберетесь – самогонкой отпою. У меня первач злой.

Степан пополз вниз по руслу. Сзади зашуршала земля, Виктор тоже сполз в ручей.

– Где же они? – отключив передатчик, спросил генерал-майор милиции.

– Черт знает, – буркнул стоявший у карты Владимирской области мужчина в штатском. – Может, успели проскочить в соседнюю область?

– Исключено, – сказал майор. – Соседи сразу были оповещены и работали на перехват. Тщательно проверялись все автомашины, поезда и…

– Но уже трое суток, – раздраженно напомнил генерал. – Атамана не видел никто. А с ним Орехов. Хотя Атаман мог избавиться от брата. Он ведь впервые за много лет появился у него. И так случилось, что его обнаружили боевики. Убитые работали на московский филиал отечественной «коза ностры». Атаман потому и исчез из Москвы, что сцепился с кем-то из новых русских. С кем – не установлено, но так оно и есть. Он ранен. Приехал к брату в надежде на помощь. Орехов ни в чем противозаконном ранее замечен не был. Во всем положительный мужик. Занимался в последнее время перекупкой изделии из хрусталя и возил в другие области. Но вот что странно – почему Разин отпустил жену Орехова, сына и мать?

– Здесь ответ ясен, товарищ генерал, – сказал штатский. – Мать Риты потеряла сознание. Видимо, схватка в доме подействовала ей на сердце. Атаман сумел расправиться с боевиками. Кстати, они опередили нас, – недовольно добавил он. – Атаман ранен и только поэтому не убил всех. Ему нужен помощник. Он отпустил Риту и племянника и взял Виктора с собой. Расчет прост: Орехов видел, что он заступился за тещу и сына и даже отпустил жену с сыном и больной матерью и будет делать все, что он ему скажет. Как только Атаман почувствует себя в относительной безопасности, он убьет Орехова. Если уже не убил. Есть еще вариант, – негромко продолжил штатский. – Виктор сам пошел с Атаманом. В благодарность за то, что тот спас его сына и тещу. Все-таки они братья.

– Атаман – хищник, – недовольно проговорил генерал, – и сейчас вдвойне опасен. Он как волк, побывавший в капкане. Ему не к кому обратиться за помощью. Поэтому он и убил Михаила Скорина и его жену. Он, видимо, знал их и заехал, чтобы Скорин, сельский фельдшер, оказал ему помощь. А затем, инсценировав ограбление, убил. Орехов ему нужен как человек, прекрасно знающий местность. Поэтому Атаман и взял его с собой. Но версию о добровольной помощи Орехова Атаману тоже нельзя сбрасывать со счетов. Разина нужно брать. При сопротивлении – открывать огонь на поражение. Ведь вы нашли место его стоянки! – повысил голос генерал. – А он у вас сквозь пальцы просочился. Раненный, с заложником, а ушел.

Находившиеся в кабинете люди промолчали.

– Ты! – Семенов ударил Милу по щеке. – Шлюха! Ты…

Он вдруг согнулся от полученного удара.

– Милый, – насмешливо улыбнулась жена, – как же ты забыл, что я давно посещаю секцию самообороны и даже имею личного тренера? Ты сам-то! Устроил оргию с Рутиной! Та, стерва, привезла своих подружек. Думаешь, я просто так туда заявилась?

– Гадина, – с трудом проговорил Семенов. – Я знаю, чего ты хочешь, но Алешку я тебе не отдам. Ясно?

– Ну, – она засмеялась, – мне пока это не нужно. Я говорю о разводе. Я свободная женщина. Имею мужа с именем и большими деньгами. А что еще нужно красивой женщине? – Она рассмеялась. – И еще – не смей меня трогать. Если попытаешься сделать это еще раз, я убью тебя. Если узнаю, что ты снова с Алиской, опозорю. Я смогу сделать это. Кстати, – тонко улыбнулась она, – у тебя есть все шансы остаться без работы. Насколько я поняла, Кардинал очень недоволен твоим Ниндзей, а следовательно, и тобой.

– Паскуда, – прошипел Семенов. Рассмеявшись, она вышла. – Твое счастье, – проворчал Семенов, – что ты мать моего сына. Я бы давным-давно поступил с тобой по-другому. А уж бить себя тем более не позволил бы. Скажи кому – засмеют. – Усмехнувшись, он погладил живот. – Жена мужа колотит. Но всему, Милочка, бывает предел, – процедил он. – И мое терпение очень скоро лопнет.

– Значит, не хочет, – покрутив в руках красиво ограненную вазу, сказал Лобов. – Ну что же, Зоя Андреевна, придется поступать с вами по-другому. Я обещал, что вы будете работать на нас, и слово сдержать сумею.

– Ты не знаешь, – спросил Гога вошедшую Елизавету, – что произошло? Кругом милиция, солдаты. Что это?

– Бандитов ищут, – ответил вошедший следом Семен. – Лихой парнишка, – одобрительно добавил он. – В Москве дел наворочал и сюда приехал. Говорят, его брата здесь прижимать стали хрустальные короли. Ну, этот мужик и устроил им здесь побоище. Потом, говорят, еще в деревне, в доме тещи брата, положил несколько человек. Его сейчас не столько милиция разыскивает, им это просто положено, сколько ребята Ниндзи. Тут, говорят, в гостях у Семенова, это местный предприниматель, у него пара небольших заводиков по производству строительных материалов. Он, видать, с москвичами повязан. Потому…

– Это и так понятно, – вмешалась Елизавета. – Семенов что хочет, то и делает. Уже два раза турнир боев без правил проводил. Все здесь куплено. А те, кто пытался вывести его на чистую воду, давно гниют.

– Вот это да, – удивился Гога. – Значит, этот парень и сюда может нагрянуть?

– Он все может, – кивнул Семен.

– Успокоил, – насмешливо сказала Зоя.

– Ты, Гога, мужик крепкий, – улыбнулась Елизавета. – Ты, – она взглянула на Зою, – я слышала, тоже кое-что можешь. Чего боитесь какого-то раненого уголовника? – Она пожала плечами.

– Семен говорил, – ответила Зоя, – ты тоже занимаешься. Чем?

– У нас одно время было повальное увлечение дзюдо, – улыбнулась Елизавета. – А потом все, кто имеет деньги, пошли на уроки самозащиты. Израильский вариант. И многие так, для поддержки здоровья и фигуры, продолжают заниматься. Не до упаду, а только для того, чтобы поддержать форму. А ты чем…

– Хватит, – недовольно бросил Гога, – нашли тему для разговора. Женщина должна оставаться женщиной. Чтобы защитить ее, есть мужчины.

– Может, они и есть, – улыбнулась Елизавета, – но не всегда бывают рядом в нужное время. К тому же, если женщина имеет деньги, самозащита может понадобиться в любое время. И в конце концов, это делает фигуру красивой. Не надо диет и разных сжигателей жира. Пять месяцев тренировки – и вы всегда будете выглядеть прекрасно. Конечно, при условии, что вовремя остановитесь и потом будете только поддерживать форму упражнениями, а не делаться профессиональным бойцом.

– Не согласен, – покачал головой Гога. – Синтия Ротрок была именно профессиональным бойцом и только потом стала кинозвездой. А как выглядит! Просто…

– А вот это неприлично, – обиделась Елизавета, – восхищаться красотой другой женщины, пусть она и звезда боевиков, в присутствии дам.

– Съел? – Зоя показала язык опешившему Гоге, Семен рассмеялся.

– Мы привезли хороший коньяк. – Елизавета достала из пакета бутылку «Наполеона». – Надеюсь, не станете возражать, если мы останемся? – Она взглянула на Зою.

– Разумеется, нет. Все-таки вдвоем очень скучно. Вроде уже обо всем переговорили. Но сейчас у нас, если так можно выразиться, работа. – Она подмигнула Семену.

– Какой процент мой? – поинтересовался тот. – Ведь благодаря мне вы…

– Мы это обсудим чуть позже, – сказал Гога. – Наверное, понадобится твоя помощь.

– О чем это вы? – с интересом спросила Елизавета.

– Скучные мужские дела, – ушел от ответа Гога. Елизавета посмотрела на Зою.

– Я знаю только то, – засмеялась Зоя, – что у них есть какие-то дела.

– Значит, не хотите говорить, – поняла та. – Ну ладно, не очень-то и интересно.

– Ты не знаешь, кого ищут? – спросил Гога у Семена. – Может, какой-нибудь знакомый.

– Не знаю. Но то, что не из знакомых, точно. У нас таких знакомых не было. Те, кто под Погорельцем ходил, только и могли что за квартиру бабулю или дедулю убить. На большее пороха не хватало.

– Я до сих пор не пойму, – сказал Гога, – почему тогда в то дело влез центр?

– Наверное, – предположил Семен, – Погорелец хотел по-прежнему быть первой скрипкой в этом деле. Ему, возможно, предложили выплачивать определенный процент. Насколько знаю я, центр не брезгует ничем. Вот и…

– Да, – сказала Зоя. – Мы тогда еле сумели…

– Хватит воспоминаний, – бросил Гога.

– Ты сам начал, – вспылила она.

– Перестань, – взглянув на Елизавету и увидев, что она с интересом смотрит на него, попросил Гога. – Давай хоть на сегодня забудем о делах. Извини. – Подойдя, он чмокнул ее в щеку. Краем глаза заметил насмешливую улыбку Елизаветы.

– Давайте выпьем, – открыв бутылку, предложил Семен, – за то, что мы живы, и за то, чтобы…

– Второй тост отличный, но он следующий, – выставляя рюмки, улыбнулась Зоя.

– Карл рвет и мечет, – Навруз говорил по телефону с Кардиналом. – Он узнал о Разине. Мы вынуждены были сообщить ему о заморозке поставок…

– Конечно, хотя бы для того, чтобы все свалить на меня. Так вот. – Кардинал кашлянул. – Высылай людей. Атаман неуязвим для местной милиции. А о людях Семенова вообще молчу. Семенов допустил множество грубейших ошибок. Его пора менять. Впрочем, как и остальных. Люди, которые должны работать на нас, зарабатывают огранкой хрусталя в частных мастерских. Кроме того, эта затея с каторгой тоже не оправдала себя. Коли это станет известным, представь, какой резонанс будет в обществе. Передача о частной тюрьме каких-то уголовников всколыхнула всю страну. А если узнают об этом… – Не договорив, вздохнул.