Текст книги "Мы не мафия, мы хуже"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

– А что? – взглянул на него Фалин. – Неплохая идея. Он…

– Если его возьмут, – перебил Шустрый, – то нас наверняка живыми не оставят.

– Поехали в город, – кивнул Родион, – узнаем, что можем сделать. Здесь торчать смысла нет.

– Вот народ пошел! – с возмущением проговорил коренастый седой мужчина.

– Раньше, можно сказать, свидетелей отбирали из многих. А сейчас никто ничего не видел и не слышал. А все пищат, что милиция не работает. Как работать, если ничего не знаем? Сколько, на чем приезжали. Как выглядели…

– Он махнул рукой.

– Все жить хотят, – усмехнулся идущий рядом капитан милиции. – Ведь сейчас преступники не те пошли. Свидетелей или подкупают, или…

– Ни разу не слышал, – не согласился майор милиции, – чтобы свидетелей убивали.

– Значит, слух плохой, – буркнул идущий рядом Акимов. – В Москве этого сколько хочешь. Сейчас, правда, прекратилось. Потому что свидетеля днем с огнем не сыщешь.

– Кому мог Топорик поперек дороги встать? – недоуменно спросил коренастый. Пригладив ладонью жидкие волосы, покачал головой.

– Тут одно понятно, – хмуро заметил Акимов, – что-то узнать хотели. Его внук избит сильно. На квартире два трупа. За холодильником обнаружен тайник. Судя по оставленной там тряпке, в нем и был валявшийся рядом со стариком револьвер. Что от него узнать хотели? – задумчиво повторил он.

– Может, от Мишки? – предположил капитан. – Он парень шебутной был. В Гусь-Хрустальном рэкетом занимался. Уже сажать хотели, но он затих. Говорят, его часто с Валерием Солодовым видели. А тот на Семенова работает.

– Если бы что-то хотели узнать от внука, – сказал Акимов, – били бы деда. Но вот что? – Он вздохнул.

– Это, конечно, было бы просто отлично, – кивнул Пряхин. – Но как такой расклад примет центр? – осторожно спросил он Семенова. – Ведь они всегда были категорически против нашей самостоятельности. Почему же…

– Сейчас в центре небольшие на первый взгляд перестановки. Карл в Италии и, кажется, пока не собирается возвращаться. Если вообще собирается. Кардинал носа не высовывает. Как я понял, боится Атамана. К тому же у него еще один испарился – Шакал. Он пообещал его убить, если тот не представит труп Атамана. Примерно такой же разговор у него был и с Ниндзей. Да и со мной нечто вроде. Поэтому я и решил после турнира убрать каторгу и перевести все цеха на легальное положение. С охраной поступим так, – как о решенном сказал он. – Кто…

– А как, по-твоему, мы сможем убрать каторжников? – перебил его Лобов.

– Ведь их у нас сейчас более двадцати мужчин – по-моему, двадцать три – и женщин пятнадцать. Как быть с ними? Отпустить или переселить в общежитие? Да они сразу же нас посадят.

– С ними разберутся люди Ниндзи, – хмуро проговорил Семенов, – потому что иначе нельзя.

– Ты понимаешь, – взволнованно спросил Лобов, – что этим самым ты даешь Валерке козыри?! Он же нас будет шантажировать этим до конца дней.

– Он ее, эту каторгу, создал, – сказал Возин, – он пусть с ней и разбирается. Только вот оборудование и инструменты… – Вздохнув, покачал головой.

– Ты жалеешь железки! – заорал Лобов. – А про людей даже…

– А кто люди? – перебил его Возин.

– Я не про них, – сказал Лобов, – а про нас. Ты только представь, что будет с нами…

– Да хватит вам! – стукнув кулаком по столу, закричал Семенов. – Как бабы на базаре. Я для чего вас собрал, – немного Тише, но по-прежнему раздраженно продолжил он, – чтобы знать, кто со мной. Не с центром, а со мной.

Лобов, Возин и Пряхин переглянулись.

– Так это… – нерешительно начал Пряхин. – Значит, ты собираешься всерьез порвать с центром?

– Да.

– Но ты представляешь, – спросил Возин, – чем все может закончиться?

– Разумеется. Центр, если не пожелает принять мои условия, убьет меня. Вас это не коснется в любом случае.

– Что с тобой? – удивился Пряхин. – Ты как бы наплевал на себя. Это так неожиданно все. Я, кажется, догадываюсь, почему ты…

– Потому, – резко перебил его Семенов, – что я этого хочу' И только поэтому. – Опустив голову, глубоко вздохнул.

– Не надо, Игорь, – спокойно проговорил Пряхин, – плюнь ты на нее. Алешка в любом случае останется с тобой. В любом. Потому…

– А каково ему знать, – закричал Семенов, – что мама шлюха и плюет на него! А папа слабак, потому что не может…

– Перестань, – снова по-дружески посоветовал Пряхин. – Ты сам виноват в том, что произошло между вами. Надо было сразу послать ее…

– Да не мог я! – воскликнул Игорь. – Я женился, когда Мила была на третьем месяце. Если бы родилась дочь, я бы ушел! А потом как-то все забылось. У меня был маленький любимый человечек, который ждал меня и которому я нужен.

– Тьфу ты, – Лобов сплюнул. – Я голову изломал, а оказывается, все из-за этой шлюхи.

– Ты! – Вскочив, Семенов бросился к нему.

Возин и Пряхин успели поймать его за руки и встали между ними.

– Это все знают, – поняв, что Семенов не сможет его ударить, осмелел Лобов. – Вот ты мне, помнишь, лекцию читал об отношениях с сыном. А сам видишь, что затеял из-за того, что жена ему рога наставила, всех нас мог в лужу посадить. Ты иди и дай в морду Эдику. Нет, на это у тебя духу не хватит. Давать советы вы все хороши, а как до дела, так…

– Заткнись! – крикнул Семенов.

– Он прав, Игорь, – удерживая его за плечо, вздохнул Пряхин. – Ты тогда за его, – он кивнул на Лобова, – жену и Антона побеспокоился, а ведь для всех не секрет, что твоя баба тебе постоянно рога ставит. Ты упустил ее и себя тоже с работой этой. Но знаешь, деньги в жизни, конечно, нужны, но не это главное для человека. Вот про меня все говорят – бабник. Да, шляюсь по бабам. Из-за своей Ангелины. И что? – Он пожал плечами. – На работе это никак не отражается. Это мои личные семейные дела. Ты, конечно, можешь сказать – и у меня также семейное. Но у тебя голова, которая нам всем нужна. Ты начал это дело, и с центром ты договорился. Ты нас собрал, и поэтому у тебя такого права нет, чтоб из-за бабы в омут бросаться. Вот так. – Он отпустил плечо Игоря.

– Вообще-то ты прав, – вздохнул Семенов. – Извините. Все как-то в один узел сплелось. Но задумка самостоятельно работать имеется.

– Сейчас узнаю Семена, – хохотнул Пряхин. – Дело у него на первом месте. Из-за этого ты… – Не повторяйся, – остановил его Лобов.

– Но об этом сейчас рано, – продолжал Семенов, потому как сейчас Атаман и еще Шакал смотался. И в Москве, по-моему, что-то не так завертелось. Я готов был рискнуть. И не потому, что из-за Милки крест на себе поставил. Нет. Просто хотел видеть вашу реакцию. Но и Милка меня взвинтила. Алешка, оказывается, домой рвется, а она говорит, что от тещи он возвращаться не хочет. Я их на Адриатику посылал. Оттуда заехали к теще. Милка там и оставила Лешку. А сейчас вот с Эдуардом снюхалась. Эдик, сволочь, тоже хорош. Ведь мы вроде как приятелями считаемся. Я их раз…

– Хватит, Игорь, – перебил его Возин. – Ты нам лучше о своей задумке расскажи. Объясни, что и как. А то если честно, – он, вздохнув, оглядел всех, – мне часто не по себе становится. То мафию эту боюсь, то милицию. И не знаю, кого больше.

– У меня такое тоже бывает, – признался Пряхин. – Вот тогда, помните, Васька говорил, что уйти хочет. Если бы ушел, я бы, наверное, тоже сбежал. А то сейчас уже до такого дошло, что иду по улице, милиционера увижу – и сворачиваю. И на машине тоже стараюсь не ездить. А тут еще Атаман этот. – Он выругался.

– А с турниром как быть? – спросил Возин. – Ведь если Атаман этот что-то милиции расскажет…

– За турнир будьте спокойны, – перебил его Игорь. – Здесь очень большие деньги задействованы, и за ними большие люди стоят. Так что все будет хорошо. А не провести его мы не можем. У меня Сайд с Колобком были и так с улыбкой, очень вежливо предупредили, что если турнира не будет, то… – Он резко махнул рукой.

– Знаете, где он? – удивленно спросил Кардинал. Фалин кивнул.

– Да. Но там милиции и солдат полно. Мы в деревушку эту и не проехали. Останавливали раз пять и документы проверяли. От обыска спасало мое удостоверение. Недалеко остановились и ментов увидели. Мы вот о чем подумали, – несмело начал он. – А что, если дать милиции наводку на дом этого старика? Атаман точно там, потому что по телефону…

– Раз знаете где, – перебил его Кардинал, – надо кончать с ним. С наводкой ментам мысль сама по себе неплохая. Но нет стопроцентной гарантии, что Атамана убьют. Ведь наверняка менты будут стараться взять его живым. И еще одно – с Атаманом брат, и Степка наверняка, чтобы брата не подставить, стреляться не станет. Тут надо что-то другое придумывать. А вот что? – Он посмотрел на Фалина. – Думай. Ты как-никак из управы БОП.

– Черт его знает, – вздохнул тот. – Выцепить бы старика этого. Узнав все, можно было бы что-то придумать. Или просто убить его. Атаман вылез бы сам. И…

– Снова менты первыми его срисуют, – перебил его Шустрый. – Ты бы узнал у Наседина, – обратился он к Кардиналу. – Что у них есть на Атамана? Не вышли… – С Насединым надо кончать, – перебил его Кардинал. – Это раз. Во-вторых, мне не нравится, что ты мне тыкаешь. Забыл, кто есть кто? – Он уставился на Шустрого.

– Извините, – хмуро сказал Шустрый, – в таких разговорах выкать не получается. Мысль сбивается.

– Ладно, – махнул рукой Кардинал, – при своих можешь. Но не вздумай при посторонних – жестко на место поставлю.

– А что там с Насединым? – насторожился Фалин.

– Он на квартире Ореховой допрос ей об Атамане устроил. Участковый вмешался. С Насединым сержантик был, его человек. Сержант убит, участковый в тяжелом состоянии в больнице. Наседин тоже. С Ореховой неясно что. Вроде как задержана и в то же время в камере не сидит. А где она – непонятно. Наседин может заговорить в любое время. И тогда все. Тебя он тоже сдаст. – Кардинал взглянул на Фалина.

– Утешил, – проговорил тот.

– Но с ним должны разобраться, – сказал Кардинал. – Он же своих в милиции имел. Они его убрать должны. Понимают, что если Наседина прижмут, он всех сдаст.

– А если испугаются? – спросил Фалин. – И кто куда? Тогда как? С Насединым надо самим кончать, и чем быстрее, тем лучше.

– Время принимать таблетки, – входя в палату, сказала сестра.

– Конечно, – кивнул лежавший на кровати с забинтованным плечом и перевязанной головой майор.

– Как нога? – спросила сестра.

– Как-то жжет, – запив проглоченную таблетку, поморщился майор. – И плечо постреливает. Когда обезболивающее будет?

– Через полчасика.

– У вас все палаты такие?

– Конечно. У нас же частная клиника. А человек вы известный и уважаемый, поэтому…

– Понял, – подмигнул он. – Знаете, что деньги заплатят хорошие.

Сестра, рассмеявшись, вышла.

– Почитать что-нибудь принеси, – сказал он ей вслед.

– Хорошо.

Майор закрыл глаза. Через несколько минут услышал какой-то неясный шум и стук двери. Открыв глаза, заорал и вскинул здоровую руку, пытаясь защититься от топора. Удар пришелся по накрытой одеялом раненой ноге. Наседин, взвыв, попытался сесть и от боли потерял сознание, свесил голову и плечо с кровати.

Бледный Андрей Яковлев с силой опустил снятый со стенда пожарный топор на голову майора. Брызнула кровь. В палату вбежали три женщины в белых халатах и, боясь пошевелиться, замерли. Сидевший в инвалидном кресле Андрей бил топором по разрубленной в нескольких местах, брызгающей кровью голове майора.

– В Бога креста! – крикнул, бросившись к двери, Акимов.

– Он его всего изрубил, – рядом бежал молодой мужчина в штатском. – Раз, наверное, десять ударил.

– Потом считать будем. Надо было охрану ставить! И кто он, этот Яковлев? Проскакивая мимо дежурки, на мгновение остановился. – Ореховым – ни слова, – строго предупредил он.

«Может, вернуть ее? – взяв сотовый телефон, задумался Кардинал. – Но даже если Атаман там, у этого деда, то все равно многое неясно. Особенно с Малкиной. Известие о том, что она начала скрываться, и навело меня на мысль исчезнуть из России. Хотя, с другой стороны, Россия сейчас вошла в Интерпол и уже были случаи, когда за рубежом брали русских и возвращали на родину.

Впрочем, пусть будет так, как решил. Надо быть готовым в любой момент испариться. Жалко, Наседин спекся. Его страх понятен. Ведь если Атамана возьмут, через него выйдут на нас, и, конечно, он вспомнит, как приезжал сюда за хрусталем. Помню, вернувшись в Москву, все удивлялся: вот уж не подумал бы никогда, что в центре России каторга есть. – Кардинал налил себе коньяку. – Черт возьми. – Он задержал рюмку у рта. – Я так и алкоголиком стану. Хотя такие дозы не опасны, – утешил он себя и залпом выпил. Закусив яблоком, закурил. – Надо позвонить Семенову, пусть приезжает со своей секретаршей и блон-диночку привезет. Надо развлечься, – решил он и взял телефон. И тут же остановился. – А Нонка? Я же приговорил ее. Надо отменять». Он торопливо прожал номер.

– Хорошо, – кивнул мускулистый молодой мужчина в белом костюме. – А остальное все так же?

– Без изменений, – ответил Кардинал. – Только ты. Глобус, имей в виду, с ней делиться ничем нельзя. Просто отдай ей деньги, и все. Чек забери. Я сам вернусь и получу все. А ей отдай деньги из моей квартиры. Ты знаешь, где сейф. За картиной «Девятый вал».

– Хорошо, – снова кивнул Глобус. – Отдать все, что там есть?

– Только те, – передумал Кардинал, – что в третьем отделении. Там около десяти тысяч долларов. И после этого пусть позвонит мне. И вот еще что – не говори, сколько денег. Коробка закрыта. На ней цифровой код. Ты, прежде чем ее встретишь, поезжай на квартиру и пересчитай. Закрой и поставь на код. Один-девять-пять. Буква «Н». Запомнил? – Все сделаю, – кивнул Глобус.

– И узнай настроение центра, – велел Кардинал. – Особенно – как дела с Малкиной.

– Ты дура! – заорал Павел. – «Поссорилась», – передразнил он Софи. – Сейчас от Малкиной зависим мы все! Она наверняка с тобой связалась бы, идиотка. Ты, похоже, все время думаешь о трех вещах – как с меня побольше денег вытащить, быть привлекательной в постели и шикарно одеваться., В жизни, по-моему, тебя больше ничего не интересует.

Вздохнув, он закурил.

– Но я же не знала ничего, – пролепетала явно перепуганная Софи. – Ты мне говорил, чтобы я постаралась выяснить о ее любовнике. Вот из-за этого мы и поссорились. Я пыталась…

– Вот что, милая, – перебил он, – если вдруг встретишься с ней или она тебе позвонит, скажи ей с волнением и испугом за нее, притворяться ты можешь, что ее разыскивают по всей стране. И что ты готова ей помочь. Поняла?

– Конечно, – торопливо согласилась Софи. Обязательно. Немного помолчав, рискнула спросить:

– А что у нее такого серьезного? Почему вы так…

– А вот это, милая Софийка, – хмыкнул он, – тебя не касается.

– Так, – кивнул Альберт, – понятно. Значит, Жуков успел выхватить пацана. Быстрый малый, – усмехнулся он, – знает систему работы. Его жены, разумеется, также нигде нет?

Стоявший у двери Устранитель кивнул.

– А что насчет Иванова и этого мифического полковника? – спросил Альберт. Устранитель молча посмотрел в сторону стоявших у стены Араба и Смита.

– Илья нам дал адрес дома, куда он отвез всю эту компанию, а большего он сам не знал, – сказал Араб. – Похоже, Артура хорошо знает только Жуков. Потому что он…

– Я это уже слышал, – с легким раздражением перебил Альберт. – Мне нужны точные данные. И еще. Это касается в первую очередь тебя, – посмотрел он на Устранителя. – Малкина нужна нам живой, даже если всех ваших придурков, которых вы величаете боевиками, перебьют. Последний должен взять и доставить ко мне Жанну живой. Я ясно выразился?

– Абсолютно, – кивнул Устранитель.

– За работу, орелики. – Кононов поднялся со стула. – не оставьте нескольких пареньков. У меня сегодня встреча с хохлами. У них к нам претензии имеются, и я хочу обезопасить свой тыл. Думаю, в случае стычки моих не хватит. Вероятность этого, конечно, ничтожно мала, но подстраховаться не помешает.

– Я так больше не могу, – со слезами на глазах проговорила сидевшему перед телевизором Владимиру Ивановичу Жанна. – Я не привыкла к такой жизни – убегать, прятаться. В конце концов, я теряю деньги. Надо что-то…

– Я скажу просто, – повернулся к ней Владимир Иванович, – если хочешь жить, то делай как нужно, то есть будь с нами. Вечно продолжаться это не может. Играть в прятки в моем возрасте – дело неблагодарное. Но видишь ли, в чем дело. Как я понял из твоих слов и из последующих событий, мы имеем дело с хорошо организованной группировкой.

– Это не группировка, – вздохнула Жанна. – Карл и остальные – мафия. Наша, русская, со своими законами и порядками…

– Конечно, – улыбнулся Владимир Иванович, – мафия. И значит, ты им перешла дорогу в чем-то очень серьезном.

– Меня из ресторана, – устало сказала она, – пытались забрать люди Навруза. Он почему-то вообразил, что я ему принадлежу. Получилось, что я договорилась с ним о встрече…

– Ты об этом рассказывала, – кивнул старик. – Но, уверяю тебя, сейчас дело не столько в Наврузе, сколько в нас. Конкретно – в Артуре. Они разыскивают его. Сначала посчитав, что он был зачинщиком перестрелки в баре, а потом потому, что он вдруг оказался неуязвим и они понесли потери. Сейчас твои знакомые считают, что Артур по крайней мере тоже что-то вроде мафиози и поэтому с ним необходимо покончить. Я не могу приказывать тебе или требовать, а просто советую – побудь некоторое время с нами. Ведь стоит тебе появиться, они станут допытываться, где Артур. И тебе, хочешь ты этого или нет, придется сказать. Потому что они не будут с тобой вежливы. Все будет проще и грубее.

– И что же мне делать?

– Сейчас главное – не плакать, – улыбнулся он. – И если есть очень хорошие знакомые, желательно женщины, позвонить им по сотовому и узнать, как там обстоят дела. И после этого можно принимать решение. Но опять-таки не раньше, чем мы определимся с местом жительства. Потому что, даже если там нет ничего серьезного, я говорю о претензиях к тебе, вопросы об Артуре, а теперь и обо мне, задавать будут. Разумеется, ты сейчас станешь уверять, что никому ничего не скажешь, но видишь ли, в чем дело – ты молода и красива. И чтобы сберечь красоту и здоровье, можешь рассказать им о нас. Не обижайся, – увидев, что в глазах Жанны появилась обида, улыбнулся он, – жизнь есть жизнь. И сейчас нам кажется, что мы можем все, а когда дело касается выбора, забываем о своем решении.

– Хорошего же вы обо мне мнения, – проговорила Жанна.

– Извини, – улыбнулся старик. – Но в случаях, когда человек принимает решение и от этого может зависеть твоя жизнь, лучше говорить то, что думаешь.

– Вот оно что. – Вздохнув, Артур покачал головой. – Значит, все началось не в баре. Это уже вторая серия. Но мой тебе совет. – Посмотрев на лестницу, он понизил голос. – Не говори об этом ни Жанне, ни Владимиру Ивановичу. Полковник догадывается, что ты бандит, – улыбнулся он. – Но одно дело предполагать или даже быть уверенным в этом, а совсем другое – знать наверняка. Тем более налет на семейную пару и их убийство тебя не красят. Он перестанет тебя уважать.

Волчара нервно закурил.

– Мне, например, плевать на то, кто ты и что делал, – улыбнулся Артур.

– Сейчас у меня к тебе никаких претензий нет. И коснется боя, я буду драться за тебя. Потому что ты на деле доказал, чего стоишь. Но у Владимира Ивановича своя мерка людских поступков. А уж про Жанну я молчу.

– Тут и базарить нечего, – пробурчал Денис. Некоторое время оба молчали.

– Она все-таки свинтит от нас, хотя бы потому, что деловая. Ведь сейчас ее деньги запросто могут улечься в другой карман. Да и такая жизнь не для нее. Ей все-таки нужно общество или, там, концерт. Дама из высшего общества, – неожиданно для себя сказал он.

Артур улыбнулся.

– Надеюсь, правда, очень слабо, что ты на ее счет ошибаешься. Хотя, если говорить откровенно, сам не раз об этом думал. Значит, считаешь, твоих товарищей по оружию убили? – вспомнил он его реакцию на слова Жанны.

– Ты же слышал. – Волчара мотнул головой в сторону лестницы. – Она базарила про Китайца и что тот сдал других. Сука, – процедил он. – Я от них слинял, потому что…

– Мне твои объяснения ни к чему, – перебил Артур. – Ты как стреляешь? – неожиданно спросил он.

– Как? – растерялся Волчара. – Как и все, шмаляю. Дави на курок и…

– Я имею в виду процент попаданий.

– Хрен его знает, – Волчара поморщился. – Я ведь о только раз в людей шмалял. Вот в этих малолеток гребаных. Одному ляжку с ходу прострелил. А второй дернулся за угол, я не попал.

– Значит, пуля из твоего пистолета уже фигурирует у милиции. А в баре ты с этим же пистолетом был?

– С другим. Китаец с ходу у нас с Толиком «дуры» те забрал и куда-то сбагрил.

– Умный мужик, правильно поступил. В противном случае милиция уже разыскивала бы тебя за стрельбу в баре.

– Ты меня сразу срисовал? – спросил Волчара.

– У меня нет фотографической памяти на лица, – улыбнулся Артур. – Однако мне показалось, что я тебя где-то видел. Ну а потом понял, что в баре стрелял ты. Я твое лицо знаешь когда увидел? Вы из окна выпрыгнули, и ты повернулся и выбросил руку с пистолетом. Я думал, что в меня, и упал. А ты в милиционеров стрелял. Вот тогда я и увидел твое лицо…

– Нам по идее из Москвы линять нужно, – перебил Волчара. – А то эти мафиозники хреновы все равно…

– У меня в столице дело, – перебил его Артур, – ради которого я вернулся в Россию, и поэтому я никуда, как ты выразился, линять не собираюсь. К тому же не будут же они нас искать постоянно. У русской мафии наверняка и других дел, более прибыльных, хватает.

– Слышь, – вспомнил Волчара, – а кто те мужики, которые нам у кабака помогли?

– Один из них воевал со мной в Африке. Забыл, где именно, кажется, в Анголе. Мы дрались там с правительственными войсками на стороне ФОАК. При атаке танков между Субатандо и Бунго-Фуана нам крепко перепало. Танкисты поливали нас из пулеметов, и вовсю били орудия. Мы, нас было двенадцать наемников, еле ноги унесли. Я этого парня, Жеку, на себе вынес.

– Вот это да, повидал ты мир, – с завистью сказал Волчара.

– В основном Африка. А с автоматом никаких прелестей не увидишь. Не до этого. Сначала вроде даже как-то не по себе было, потом привык.

– У тебя черненькие женщины были? – полюбопытствовал Волчара.

– Нет. Хотя попадались в общем-то ничего.

– Когда на сцене какая-то поет, у нее все путем. Даже эта, как ее? А, Тернер. Ей, базарят, и лет уже пятьдесят с гаком, а смотрится будьте-нате. Из наших мне Машка Распутина нравится. Во бабец – все при ней. Секс-бомба, – хохотнул он.

– Идите обедать, – позвала Жанна.

– А вы с ней как, – чугь слышно спросил Волчара, – в натуре или, когда кипиш кончится, кто дальше прыгнет? – Знаешь, – серьезно сказал Артур, – мне нравится моя жизнь. И терпеть рядом с собой женщину я не собирался. Если появляется желание, их полно. И не важно, на каком языке она говорит. Сейчас во всем мире дамы понимают один язык – долларов. Жанна не из таких. Мне порой кажется, что я с ней смог бы жить. Но вряд ли ей понравится жизнь, к которой я привык и которую менять не собираюсь.

– Так ты всю жизнь собираешься воевать в Африке? – усмехнулся Волчара.

– Сейчас – оно понятно. Вроде и силенка имеется, и что-то там можешь. А потом? Кончится твоя боевая молодость, и волком завоешь. Ведь никому не нужен будешь. Ты поэтому и приехал свою дочурку искать, чтоб было кому в твой беззубый рот ложку каши запихать.

– А ты, оказывается, философ, – засмеялся Артур. – Нет, приятель, я о старости не думаю. Не будет ее у меня. Слишком меня жизнь била, и порой очень сильно. Я в общей сложности в госпиталях около двух лет провалялся. Сейчас пока еще ничего. И то бывает, что-то где-то скрутит. А когда почувствую, что все, скоро финиш, тогда и думать буду. Насчет дочери ты не прав. Я хочу увидеть человека, который живет потому, что я ее отец. Наверное, я и не подойду к ней. Просто увидеть. Ну, разумеется, чем-то помогу. Я имею в виду финансовую помощь. И все. Нет у меня права вмешиваться в ее жизнь. Помочь – да, помогу. Но так, чтобы она не знала, кто ей помог. Видишь ли, в чем дело, я ведь уже сказал тебе, что привык жить так, как живу. И не смогу…

– А если она по натуре путана? – перебил его Денис. – Тогда как?

– Никак.

– Я бы замочил на хрен. Знать, что моя дочь…

– Будь ты на моем месте, понял бы, что нет у тебя такого права. Ты только узнал, что она есть, и тут же вмешиваться в ее жизнь, а тем более отнимать ее, не имеешь права.

– Да в гробу я видал все ваши права! – воскликнул Волчара. – Знать, что моя дочь трахается за бабки… Завалил бы, сто процентов. Ведь многие даже в этой гребаной столице живут до не могу плохо, но ведь не раздвигают ноги перед кем попало…

– Вы идете? – сердито крикнула Жанна. – Сколько ждать можно?

– Господи! – Всплеснув руками, Маша обняла мальчика лет тринадцати. – Мишка. Наконец-то. – Облегченно вздохнув, заплакала.

– Ты чего, мама? – удивился мальчик. – Все хороши шо. Папа приехал и забрал меня.

– Успокойся, – сказал Евгений. – Все хорошо. Стоявший на балконе Медведев с усмешкой отвернулся.

– Господи. – Маша погладила сына по волосам. – Что же делать-то? – посмотрела она на мужа. – Все ты. Зачем…

– Перестань, – недовольно буркнул он. – Полковник мне жизнь спас. А я что, должен был оставить его этим псам недобитым? Да и не думал я, что так все серьезно.

– Ничего, Машенька, – заходя в комнату, сказал Медведев, – пробьемся. Война – фигня, главное – маневры. – Он коротко хохотнул.

Маша, прижимая к себе смущенного таким вниманием мальчишку, громко плакала. Евгений быстро вышел.

– Что же делать-то? – плача, спросила она. – Ведь теперь не жизнь начнется, а…

– Поедете к матери! – крикнул из кухни Жуков. – А я здесь разберусь. Да хватит тебе слезы лить, пацана напугаешь.

– Тебе легко говорить, а нам…

– Так на кой черт дожидалась?! – зло спросил вернувшийся в комнату Евгений. – Нашла бы себе…

– Да потому что любила! – сердито перебила она.

– Милые бранятся, – Медведев подмигнул мальчишке, – только тешатся. Не обращай внимания. А что мама боится, дело понятное. Для женщин слезы – самое проверенное оружие. Только здесь не плакать надо и не обвинять его, потому что и так ему плохо.

– Тебе легко говорить, – всхлипнула Маша. – Ты один как перст. А нам каково? Может, в милицию обратиться? Позвоним и скажем…

– А ночью нам крышка. На себя надеяться надо. Все милиции и-прочее – это так, против хулиганов уличных хорошо. А мы на тропу войны с серьезными дядями ступили. Надо самим выбираться из этой каши, пока не сварились совсем. Сейчас, может, про нас и забыли. Как я понял, им нужен был твой знакомый.

– Медведев взглянул на Жукова. – Сейчас наверняка Илья отдал им его. По…

– Думай, что говоришь! – перебил его Евгений. – Выходит, что…

– А если у виска твоего пацаненка ствол будет? А у жены – лезвие ножа? Кого хошь назовешь. Сам же говорил, что Вику и…

– Хватит, – бросив взгляд на сына, оборвал Жуков.

– В общем, у нас есть слабая надежда на то, что мы им сейчас не особенно и нужны. Конечно, если попадемся, то не отпустят, – хмыкнул Медведев.

– Но попозже забудут. Разберутся с твоим полковником, и все дела. Можно будет спокойно жить как и жили.

Евгений покосился на него, но промолчал.

– Знаешь, – вздохнул Аркадий, – что-то не верю я в завещание адвоката. Почему же раньше Жанне такого внимания не уделялось?

– Как это не уделялось, – возразил Чарли. – Все время Карл опекал ее. Даже слух был, что хочет на ней Льва женить. Так что в это я верю. И на всякий случай нашел себе адвоката. Советую сделать то же самое, потому что она сейчас с этим Артуром и неизвестно, кто он такой. Может, специально все это затеяно. Убили и ограбили ее людей – она к нам обратилась. Ведь раньше мы ее не очень часто видели. Иногда звонила, и все. А тут нарисовалась – помогите найти убийц и мои деньги. Эти же самые устраивают пальбу в баре. Потом появляется полковник, и оказывается, что он знаком с Жуковым. Сразу же влезает Сенатор. Не слишком ли много совпадений? Плюс ко всему странная неуловимость Атамана. Прямо супермен какой-то. Не зря же Карл не возвращается и Львенка туда вызвал. Нет, приятель, все это далеко не просто. Альберт сейчас прямо тает от счастья, сбылась мечта идиота. Но вот с Наврузом, – он поморщился, – зря затеяли. У него родственников здесь полно. Лучше бы оставить все как есть. Ну, поменяли председателя, и что? Неужели…

– Вот в том-то и дело, – перебил Аркадий, Навруз – кавказец. Он не забудет, что его сместили с поста председателя. Неужели думаешь, Навруз это так оставит? Да никогда в жизни. Он считал, что вот-вот займет если не место Карла, то будет его правой рукой. И вдруг он рядовой член совета. Этого он не простит никому. Но и ты прав. У Навруза полно родственников. Большая их часть живет в Питере. Правда, связей с кем-то из нас у них нет. Да и зачем нужны эти связи, если Навруз не просто человек центра, а почти председатель. Но сейчас все изменится. Навруз может попытаться прибегнуть к помощи своих родственников. А это пусть небольшая, но война. Нам она сейчас совсем не нужна.

– Так и я о том же.

– Об этом необходимо поставить вопрос на совете, а то Альберт может взять на себя решение, и потом будет поздно.

– Я бы, например, получил по большому счету с Кардинала. Ведь это его затея с псевдопокушением на Атамана. С этого все и началось. Эти парни, оказывается, просто боялись, что с них могут получить за убийство и ограбление семейной пары.

– Так-то оно так. Но сейчас с ними все равно нужно кончать. И с Артуром тоже. Тут еще солдаты вмешались. И с ними надо кончать. Там Медведь один чего стоит. Тем более они, похоже, в команде Артура. Вот узнать бы, кто этот полковник. А так вслепую ищем.

– Об Иванове знаем, а что толку? Он где-то их прячет, у него наверняка знакомых полно, друзья, ученики, а может, и родственники какие есть. Где, кстати, живет его бывшая женушка? Не в Москве?

– Нет. Где-то во Владимирской области. Она уже на тот свет ушла. Где-то дочь осталась. Но она отца не знает. Он ушел от них, когда ей было года четыре. Насчет знакомых и приятелей ты сказал правильно. Мы пытались выяснить – и ничего не получилось. Но теперь необходимо их найти. Что касается связи Жанны с Артуром, может быть, ты и прав. Но Жанну убивать нельзя. В общем, все это мы обсудим.

– Что делать будем? – сумрачно поглядел на сестру Толик.

– Не знаю.

– Вот Китаец, козлиная морда, и про Кочергу этим сукам цинканул. Но зачем они мусорам стукнули?

– А может, это тот, – быстро сказала Людмила, – милиции про меня сказал, который наркотики относил? Хотя я его и не знаю совсем. А он меня и разглядеть не успел. Неужели Юрка, гад, выдал?

– С квартиры надо уходить, – немного помолчав, решил Толик. – Хозяйка, может, тоже увидела твою фотографию – и все, она точно милиции сдаст. Собирайся. Сегодня же уезжаем из Москвы.