Текст книги "Мы смеёмся, чтобы не сойти с ума"
Автор книги: Борис Сичкин
Жанры:
Прочая старинная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Какая разница – одолжил не одолжил! Ты прекрасно можешь без этих денег обойтись, а мне без них будет хуже. У меня квартира в хорошем районе; не та, на которую я получаю вэлфер – ту я сдаю, а живу в Форест Хиллс – ты знаешь сколько она стоит? А страховка на машину? Кроме того, нужно же что-то отложить на старость. Я кручусь, как белка в колесе, и ты у меня просишь денег! Ну уж от кого – кого, но от тебя я этого не ожидал. Постыдился бы!
Понятно, что денег я не увидел. Мне даже стало стыдно, может действительно я не прав.
Я улетаю в Москву, и моя знакомая Лена говорит:
– Борис, лети спокойно, не волнуйся – я позвоню в Шереметьево и узнаю, не разбился ли самолет.
Дайте мне точку опоры, и я дотяну до зарплаты.
Анонс:
Готовится к изданию Вторая книга Моники Левински "Минет душистых прерий".
А может с Моникой Левински надо кончать?
Я привез в ремонтную мастерскую машину на техобслуживание. Приезжает грузин-таксист. Выходит из машины, в глазах грусть, на лице отвращение к жизни. Кивает мне и завязывает разговор:
– Ну как ты, как тебе вообще здесь?
– Да все прекрасно. Америка чудесная страна.
– А мне нет, не нравится мне здесь, понимаешь... вообще тяжело...
– А что, у тебя большая семья, трудно сводить концы с концами?
– Да нет, не в этом дело – дом есть, сыну дом купил; у меня кадиллак, сыну купил кадиллак; такси выплачено, у сына такси выплачено – я сразу два купил полностью...
– Так почему тебе тяжело?
– Ну что, я за этим ехал? – презрительно кивает на такси, – за баранкой сидеть? Я же думал – по профессии буду работать.
– А кто ты по профессии?
– Начальник.
– А в какой области?
– А... это... в любой области, какая, слушай, разница...
– Ну, все-таки надо знать специфику предмета, предприятия или отрасли. Ты английский, кстати знаешь?
– Не очень. Ну, там мост, багаж, туннель знаю, а так нет.
– Ну подожди, английского ты не знаешь, никакой специализации, насколько я понял, у тебя, нет, каким же начальником ты собирался стать?
– Грузинским начальником.
– А, ну тогда тебе действительно тяжело. Тут как раз не так давно уже был один фузинский начальник, и мир сейчас хочет немножко отдохнуть.
Разговариваю с человеком; косноязычен, двух слов связать не может, представляется доктором наук.
– А каких именно?
– Ну, этих... космологических...
– О, это очень интересно. Я, конечно, даже не любитель, но меня всегда интересовал космос. Недавно, кстати, я был в планетарии... Он пофустнел и задумчиво произнес:
– Планетарий... Да, все там будем.
На Брайтоне стоит женщина впечатляющей наружности: фигура – царь колокол, свои брови полностью выщипаны, а на их месте черным карандашом нарисованы чужие – и продает пирожки. Я спрашиваю, с чем пирожки.
– С мясом – один доллар, с повидлом – 70 центов и с капустой по 50 центов.
– Дайте мне один с капустой.
Она окинула меня южно-украинским взглядом с черноморским характером, повернулась ко мне большим задом и, обращаясь ко всему Брайтону, воскликнула с непередаваемыми презрением и сарказмом:
– Я так и знала!
Здоровье не купишь – им расплачиваешься.
Еще до свержения шаха в Иране мой сосед мне сказал:
– Сейчас в новостях показывали шаха со своей шахной.
На работе у моего друга есть еще один наш иммигрант. Сразу после начала рабочего дня он подходит к менеджеру и отпрашивается с работы.
– А в чем дело?
– Мою жену ебут.
– Почему вы так думаете?
– У меня предчувствие, и это предчувствие меня еще никогда не обманывало.
Отпросился, надо думать, спугнул голубков, вернулся. Спустя какое-то время опять подходит к менеджеру.
– ?
– Ее опять ебут.
– Что, снова предчувствие?
– Нет, просто в это время ее всегда ебут.
В обеденный перерыв он стремительно срывается с места, жуя на ходу принесенный бутерброд.
– В чем дело?
– Ланч, сейчас у всех ебарей ланч!
Незадолго до конца рабочего дня он становится нервным и начинает умоляюще поглядывать на менеджера.
– Опять ебут?
– Она работает во вторую смену, сейчас у нее будет ланч, и все об этом знают.
– Так что ж она, не ходит на ланч?
– Редко, если остается время. Ее ебут и во время кофе-брейк, но тут уж я не успеваю.
И так каждый день. Самое смешное, что я знаю его и его жену, эту Мессалину, на которую неудержимо тянет мужиков со всей округи. Он – симпатичный парень, а она могла бы завоевать титул "Мисс одесского Привоза". Крашеные волосы, выщипанные брови, тонкие, как ниточка, губы и типичная национальная фигура: голова, немножко шеи, и сразу жопа. И вот из-за этой Афродиты он каждый день сходит с ума, и его не выгоняют с работы только потому, что менеджер – мужик с юмором, и его забавляет ситуация.
Мы сидим в гостях, хвалим обед, восторгаемся квартирой – хорошее место, прекрасная планировка, два балкона. Неожиданно хозяйка дома, ничем не примечательная женщина, если не считать вульгарной внешности и выкрашенных в жуткий рыжий цвет жестких, как проволока волос, которые отросли, обнажив черные с сединой корни, говорит:
– Да, но я к сожалению, не могу выйти на балкон.
– Почему?
– Как только я выхожу на балкон и начинаю расчесывать свои роскошные золотистые волосы, у всех мужиков встает, движение останавливается – все смотрят наверх; заторы, аварии...
В Москве ты паркуешь машину, подходит мальчик и говорит:
– Заплати мне, а я постерегу твою машину.
– А что с ней может быть – день, машина на сигнализации.
– О-о-о, – с весельем говорит мальчик, – ты даже не представляешь, что с ней может быть.
И ты платишь, потому что понимаешь – мальчик знает, о чем он говорит. У него в глазах светится 4 проколотых колеса.
Один из коньков, на который любят садиться наши иммигранты, это рассказ о том, как тяжело он начинал. В Италию, где мы проходили иммиграцию, приехал «старожил»" из Нью-Йорка, уехавший несколькими годами раньше, вытащил визитную карточку, на которой было написано, что он президент какой-то компании (один мой знакомый назвал свою компанию, состоящую из него одного, Трансюниверсал Интернейшинал Инкорпорейтид, ЛТД", что, судя по названию, означало, что его бизнес не только охватил весь земной шар, но выплеснулся за пределы нашей галактики и консолидировал всю Вселенную под его управлением) и поведал обступившим его «зеленым новичкам»:
– А ведь как я начинал... Я, когда приехал, в Нью-Йорке в небоскребе мыл туалеты с 16-го по 32-ой этаж. А теперь... – он сделал многозначительную паузу, во время которой Емельян сказал:
– Ну, теперь совсем другое дело. Теперь, слава Богу с 16-го по 1-ый.
На автоответчике сообщение: Пожалуйста, позвоните по делу Борису Ривкину по телефону 718... Я звоню:
– Добрый день, можно попросить Бориса Ривкина?
– Здесь таких нет, – с оттенком неприязни отвечает мужской голос.
– Простите, я, наверное, ошибся. Это 718...
– Да, это 718..., но Борис Ривкин здесь не живет.
– Странно, я уверен, что он оставил мне сообщение именно с этим номером. Ну что ж, простите...
– Здесь живет Борис РИВКИНД, это я.
В горах, где у нас трейлер, около частных домов, как и везде в Америке, стоят почтовые ящики с именем абонента. На одном из таких ящиков около дома на Вайт Лейк афишными кричащими буквами написано «Тинтарелли», а под этим в скобочках маленькими «Тетельбойм».
Запах мужчины
В русском доме отдыха проводили отпуск две женщины. Их номер был на первом этаже, и окна всегда были наглухо закрыты. Когда я поинтересовался, почему закрыты окна, ведь весь смысл отдыха в лесу заключается в том, чтобы дышать чистым воздухом, они ответили:
– Вы знаете, мы две одинокие женщины; все-таки это Америка – черные, пуэрториканцы – мы боимся. Вот приедет Моня – будем спать с открытыми окнами.
Проходят дни, Мони нет, окна закрыты, и наконец я их встречаю сияющими – Моня приехал.
В столовой я увидел Моню – чуть укрупненный карлик с навыкате, как у Надежды Константиновны Крупской глазами сидел на стуле и болтал недостающими до пола ножками. Эти две женщины не сомневались, что ни один чёрный или пуэрториканец не осмелится близко подойти к номеру, где находится Моня. Какая все-таки вера в мужчину!
В Германии в луна-парке работал аттракцион «Комната смеха»; собственно, это была не комната, а будка с отверстием, в которую зритель просовывал голову. Стоило недорого, и толпа около будки умирала от хохота. На чем строился юмор? Человек просовывает голову в отверстие, и его бьют мокрой тряпкой по лицу, после чего у него на выбор два варианта: возмутиться... или нет. Он вытаскивает голову, видит стоящую очередь, следующий за ним спрашивает:
– Ну как, смешно?
Он отвечает, – Очень, – и присоединяется к уже побывавшим в окне, наслаждаясь видом очередного идиота, который просовывает голову, чтобы получить мокрой тряпкой по морде.
Психологически очень точно продумано: человек человеку друг, товарищ и брат, но не было случая, чтобы кто-то возмутился и предупредил стоящих за ним о том, что их ждет.
В Москонцерте работал аккомпаниатором пианист Тайкач. Играл он между нот одним пальцем, но случилось так, что он возглавил кооператив по строительству дома для артистов, после чего превратился в солидную фигуру, и все просили, чтобы только он им аккомпанировал. Когда меня спросили, что я думаю о Ване Клиберне, я ответил:
– Я знаю, что он великий пианист, но Тайкач мне ближе.
Рассказ иммигранта
– Когда я приехал в Америку, у меня было три тысячи – немножко с собой вывез, чего-то продал, в Италии подработал, там подсуетился; короче, три штуки. Ну, я немножко осмотрелся, думаю – что такое три тысячи? Ни то, ни сё: жить на них нельзя, даже приличную машину не купишь. Так я что решил: возьму бабки, поеду в казино в Атлантик-сити – или да, или нет... Так блядь, пять минут – и нет!
Наш иммигрант находит в супермаркет, держа в руке гроздь винограда и, обращаясь к продавщице в кассе, говорит тихо и медленно, но чувствуется, что его переполняет благородный гнев: "Я у вас купил виноград, так тут написано, что он без косточек" – кладет виноградину в рот, жует, с укором и налетом иронии смотрит в упор на продавщицу, и неожиданно с силой и шумом выплевывает ей косточку в глаз:
– Тьфу!!!
Порошковая баба
Я убедился, что иммигранта можно заставить поверить в абсолютную чушь, главное – убедительность и наличие второстепенных деталей, придающих реализм.
На Брайтоне группа иммигрантов обсуждает тягость жизни в Америке, а именно – трудности с бабами: с русскими – всё на виду, тут же жена узнает; с американками – не знаешь, как ей что сказать, чтобы тебя не судили за секшуал харрасмент и нарушение политической корректности, а тут еще СПИД кругом...
Я включился в беседу:
– Да, все так... Слава Богу, мы живем в Америке, так что сейчас с порошковыми бабами будет полегче...
– Какими порошковыми бабами?
– Ну как, ты что, не слышал? Ученые всего мира ломают себе голову, что делать со СПИДом, и в Америке нашли, по крайней мере, временное решение проблемы – порошковую бабу. Покупаешь упаковку порошка – она идёт с пластиковой формой – засыпаешь порошок в форму, заливаешь водой – и через 30 минут образуется баба, совсем, как живая; практически – один к одному.
– Не понял, как кукла, что ли?
– Да нет, какая кукла – я же тебе говорю: абсолютно живая лахудра – то, что надо для постели; правда, функционирует только 40 минут.
Да больше и не надо... Достаточно... – послышались радостно-возбуждённые голоса. Кто-то глубокомысленно заметил:
– Ну, так можно взять два порошка. Пока куришь, вторая на подходе. Но были и скептики:
– Да ладно! Какая порошковая баба... лапшу на уши вешаешь.
– Да я сам сначала не верил. Ты слышал о клонировании, овечка Долли?
–Ну.
– Ну так это вообще фантастика – из одной клетки выращивают полностью функционирующий взрослый организм, абсолютно нормальная овца! По сравнению с этим, что там сделать порошковую бабу всего на 40 минут – детский лепет. Я не специалист, но, насколько я знаю, тут используется метод клонирования в сочетании с синтезом эстрогена и дезорибонуклеиновой кислоты, – вдохновенно несу я несусветную псевдонаучную чушь, – единственная трудность – надо быть очень аккуратным с температурой воды – 22-28 градусов Цельсия. Если меньше, баба получается холодная, так сказать, без огонька. Больше тоже ни к чему – они от жары вялые...
– Ну, термометр не проблема... А в какую они цену?
– У нас в Квинсе их еще нет, я их видел пока только в Манхеттене в Блумингдейле; ну, там всегда дороже – что-то 10-15 долларов. Конечно, немного дороговато, но, зато с другой стороны – тебе ее не надо ни в ресторан вести, ни на такси тратиться, да и времени затрат никаких. Да и провожать ее не надо – положил потом в ванную, налил воды, она растворяется и исчезает.
– В ванную... растворилась и исчезла... – мечтательно закатил глаза другой иммигрант, – моя бы так... а что они – все одинаково клонированы или разные, разных размеров?
– Расцветки и модели практически какие хочешь, а размеры стандартные: смол, мидеум, лардж и экстра-лардж. Ну, как обычно, экстра-лардж чуть дороже...
– Да зачем мне экстра-лардж?! У меня дома экстра-лардж сидит!
– Единственный недостаток, – подбавляю я для пущей правдоподобности, – она не говорит. Сейчас над этим работают...
– Не надо! Пусть не говорит! – возбуждённо загалдели иммигранты. – Слава Богу! Сколько можно!
– Простите, – обратился ко мне пожилой интеллигентного вида человек, – я понимаю, 10 долларов – я бы взял самую маленькую – это немного, но я получаю ССАй, а ни медикейд, ни медикер не оплачивают даже вайагру. Без вайагры покупка становится бессмысленной, а вайагра плюс 10 долларов...
– Не волнуйтесь, вы в Америке, – поспешил я его обрадовать, – а в Америке о пенсионерах заботятся. Для всех получателей ССАй баба идет в комплекте с вайагрой, и в Конгресс уже внесён законопроект, чтобы их выдавали по медикейду – будут специальные купоны, как фудстемпы. Лимит, правда, три кулона в неделю, но если есть родственники на ССАй, скажем, использовать медикейд тещи...
– Спасибо, – расцвел он. – Три в неделю будет вполне достаточно. Говорят, на следующий день в Блумингдейле был неслыханный наплыв сексуальных маньяков, на ломанном английском языке требующих баб в упаковке.
Сотрудница Ленфильма мне сказала:
– Залп Авроры возвестил о начале революции и о превращении в полного импотента и заику моего дедушку Арона Моисеевича, гулявшего в это .время по набережной.
Во время съемок «Ивана Грозного» старая жеманная актриса Бирман, ошибочно полагая, что она примадонна, приставала к Эйзенштейну, чтобы тот
отменил съемку, поскольку Абрикосов, с которым она должна была играть, пьян:
– Это же немыслимо! Он опять напился. Нет, ну как он может играть в таком состоянии – надо отменить съемку.
– Ну, ничего, ничего... Давайте попробуем снимем – посмотрим, что получится.
Отсняли сцену, и Эйзенштейн воскликнул:
– Алкоголик сыграл прекрасно! Старуха полностью обосралась!
Известного своей оголтелой любовью к советской власти Сергея Герасимова Эйзенштейн называл «наш красносотенец».
Фамилия Зусман на музыкальном жаргоне означает мороз. Сильный зусман – сильный мороз. Во время войны наш фронтовой ансамбль в страшный мороз едет на концерт. Шинельки, как папиросная бумага, неотапливаемый автобус промерз насквозь, все продрогли до костей...
– Ну ж и зусман...
– Да, зусман будь здоров. Ну может, хоть приедем, отогреемся. Наконец приезжаем, и нас встречает большой щит, на котором написано "Хозяйство Зусмана".
После разоблачения редактора журнала «Огонёк» Виктора Бикицера, скрывавшегося под псевдонимом Коротич и выведения на чистую воду президента России Бориса Ельцмана генерал Макашев обнаружил, что евреи пролезли во власть и поработили русский народ задолго до революции – первым был еще Иван Грознер.
Расул Гамзатов обратился на банкете к почти непьющему Маршаку:
– Самуил Яковлевич, а ты что не пьешь? Давай выпьем.
– Расул, при тебе пить, всё равно что при Паганини играть на скрипке.
Один старый профессор сказал:
– Я сейчас в таком возрасте, что зеленых помидор не покупаю.
У Черчилля умер референт. К нему приходит младший клерк и говорит, что он хотел бы занять место покойного. Черчилль ответил:
– Я ничего не имею против, но по этому вопросу вам надо договариваться с дирекцией кладбища.
Школа «Язык твой – враг твой» приглашает на языковые курсы всех иммигрантов. За 10 уроков с гарантией полностью убирается русский акцент из еврейского языка.
Женщину лет под семьдесят спросили, не хотела бы она быть лет на тридцать помладше.
– Ни за что! Опять ходить в этот омерзительный детский садик!
Что такое перепил? Это когда человек выпил больше, чем мог, но значительно меньше, чем хотел.
Я ехал подвыпивший, заблудился, попал в Лонг Айленд, заснул за рулем и врезался в дерево, которому было 500 лет, что удостоверялось специальной табличкой. Машина на свалке, я в больнице, а дерево потеряло свою пикантность. После этого случая местные власти повесили объявление: "Господа водители! Учтите, что столбы и деревья наносят водителям повреждения только в порядке самообороны".
Эстрадного певца Мишу Шуфутинского спросили, кого он считает выше: себя или Чайковского. Он надолго задумался и потом дипломатично ответил: «Ну, так трудно сказать, мы же в разных жанрах».
Когда я эмигрировал, в Союзе про меня ходили самые различные слухи – от нищего на паперти до фабриканта. После того, как я снялся в своем первом голливудском фильме, эти слухи сильно качнулись в сторону фабриканта и обросли невероятными подробностями.
Как-то у меня в квартире раздается звонок, в трубке абсолютно незнакомый мужской голос:
– Привет, Борис, узнаешь? Это я, Журавлев, режиссер из Москвы... (я мучительно пытаюсь припомнить человека с этой фамилией) Да ты меня знаешь, увидел бы – бросился целовать. Ладно, слушай, я к тебе по делу. Я сейчас в Америке, хочу здесь поставить фильм.
– Очень перспективная идея, – промямлил я, чтобы хоть что-то сказать.
– Конечно. Сценарий у меня есть, режиссер я, так что успех, сам понимаешь, обеспечен. Тут есть одна проблема: меня здесь никто не знает, и я на хуй никому не нужен.
– А там? – робко поинтересовался я.
– Тоже.. Да не в этом суть, хули там делать. Слушай, у меня к тебе просьба: я сейчас еду в Лос-Анджелес, позвони в Голливуд Шону О'Коннори, скажи, приехал Журавлев – такое, мол, не каждый день бывает – собирается ставить фильм; пускай он поможет, свяжет с кем надо, ну, ты сам знаешь.
– Да мне ничего не стоит ему позвонить, но это бессмысленно: его же застать невозможно, он бегает по Голливуду, как сумасшедший. Я тебе так скажу – езжай в Голливуд, разыщи Шона и скажи, что ты от Сичкина – все, что тебе нужно, он тут же сделает. Кстати, скажи, что ты его займешь в эпизоде – знаешь, как он обрадуется!
– Да я его с удовольствием займу! Ну все, я поехал. Спасибо тебе большое, Борис, до встречи.
Больше я о нем не слышал.
Гениальный антрепренер и продюсер Эдуард Смольный в полной мере оправдывает поговорку "волка ноги кормят". Если он утром вылетает в Харьков, это не означает, что он не может вам позвонить вечером из Комсомольска на Амуре. Как-то он пытался со мной связаться, когда я был в поездке, по пять раз в день звонил и разговаривал с сыном Емельяном, каждый раз из другого города. Под конец Емельян удивился: "Эдуард Михайлович, вы что, инспектируете границы?" За десять дней Смольный несколько раз по периметру объехал Советский Союз. Не то что застать его дома, но просто узнать, в каком он городе (а после развала Союза и стране) невозможно. Признавая это, Смольный мне сказал: "Борис, если я тебе буду нужен, звони маме – мама всегда знает, где я". Он мне понадобился, я позвонил маме и спросил, где Эдик.
– Последний раз я видела Эдика в роддоме, – ответила мама.
Когда у Иосифа Кобзона были какие-то мелкие неприятности: американцы не дали ему въездную визу, обвинили в связях с русской мафией, Смольный был страшно возмущен этой несправедливостью и очень переживал. В Нью-Йорке живет бывший администратор ансамбля "Березка" Илья Красильников. Красильников был сильно болен, и на утро ему предстояла сложная операция. В 3 часа ночи из Москвы ему позвонил Смольный и сказал, чтобы он не волновался, так как у Кобзона все в порядке. Илюша тут же перезвонил мне, разбудил и сообщил, что у Кобзона все хорошо, так что я могу не волноваться. Это стало нашим рефреном: если у кого-то случается неприятность, мы говорим:
– Не волнуйся – у Кобзона все хорошо.
Во время гастролей по России мои концерты проходили с показом фрагментов из кинофильмов, где я участвовал. В одном из залов Челябинска не было кинобудки, и фрагменты можно было показывать только из зала, однако администрация была категорически против, т.к. это противоречило правилам пожарной безопасности. Администратор Эдуард Смольный привез все пожарное начальство, клялся, что пленка не горит, никакой опасности нет и решил доказать это наглядной демонстрацией.
– Пожалуйста, смотрите, – сказал Смольный и поднес к пленке горящую спичку. Пленка вспыхнула, как порох, сожгла главному пожарнику роскошные запорожские усы, вслед за чем огонь перекинулся на бархатную обивку кресел. Все бросились на борьбу с огнем. В результате народ победил, но партер зала выгорел дотла.
В дальнейшем в аналогичных ситуациях Смольный продолжал клясться, что пленка не горит, но уже не демонстрировал.
На концерте в Омске Смольный, как только он умел, объявил мое выступление, закончив:
– Когда Чарли Чаплин увидел Бориса Сичкина, он сказал: «Таким артистам я аплодирую стоя!» Встречайте – Борис Сичкин!
Весь зал встал и аплодировал стоя 10 минут. Директор омской филармонии Юровский услышал об этом и скептически говорит Смольному:
– Что-то такое, мне говорили, вчера на концерте зал встал и стоя аплодировал Сичкину. Что-то мне в это не верится, какая-то дешевая байка.
– Хорошо, – ответил Смольный. – Спорим на 1000 рублей. Если сегодня на концерте хоть один человек не встанет, вы выиграли.
По совместительству Юровский был руководителем омского хора (100 человек) и предупредил, что если кто-то из них встанет – за рубеж не едет.
Вечером концерт, в зале весь омский хор и Юровский.
Смольный снова на крещендо выдает речь:
– ...Встречайте – Борис Сичкин!
Весь зал встал, встал весь омский хор и Юровский. Отдавая деньги, Юровский сказал Смольному: «Вы – авантюрист!»
– Почему? – ответил Смольный. – Для вас же это было беспроигрышное пари. Вы тоже были в зале, могли не встать и выиграли бы.
– Да? Вы Омска не знаете. Вы не представляете, как бы меня били.
О глухом эмигранте:
– А как он общается на английском?
– Обычно – на пальцах. Правда, говорит с сильным акцентом.
Эс Эс: на немецком – род войск; на еврейском – кушай, кушай; на английском – дважды жопа.
Старые курвы не дают жить не потому, что они старые, а потому, что они курвы... при этом еще и старые.
Известный московский психиатр Валентин Воробьев после перестройки решил открыть свой бизнес – частную клинику для душевнобольных. Звонит мне в Нью-Йорк и говорит:
– Борис, приезжайте – будем все вместе заниматься бизнесом.
– ??? Валя, спасибо, но какое мы имеем отношение к психиатрии?
– Ну как ты не понимаешь! Я – врач, моя жена – медсестра; поскольку она балерина по профессии, она это может делать в танце; сумасшедшие танцуют и поют в хоре, Емельян им аккомпанирует, Галя – балетмейстер, а ты нам всем ставишь программу.
Я еще долго после звонка не мог успокоиться, представляя себе этот сумасшедший дом – самый веселый сумасшедший дом в мире.
На Западе работал журналист Илья Сруль. Как выяснилось, это был его псевдоним.
Муж, уезжая по бизнесу в Россию, спросил у жены:
– Что тебе привезти?
– Привези то, чего нет на Западе. . И он привез клопов.
Мне звонит писатель и режиссер Ярмолинский.
– Але, Борис Михайлович, здравствуйте. Я только что прочитал вашу книгу – это чудо, я получил колоссальное удовольствие. (К сыну) Слушай, ты не мог бы сделать этот кошмар потише – я разговариваю по телефону... что значит, не пошел бы я на хуй?... Да ты знаешь, с кем я говорю? Это же гениальный артист – Борис Сичкин, Буба Касторский!.. Что значит, не пошли бы мы оба на хуй?.. Да как ты можешь, это же гордость нашей иммиграции, наш Чарли Чаплин., что значит, мы тебе все вместе с Чаплиным остоебенили?.. Что?.. Пока я тут... собака усрапась? Борис Михайлович, я вам позже перезвоню, пока я тут с вами пиз... пока мы разговаривали, собака усрапась.
Одна иммигрантка в гостях говорит:
– Я, слава Богу, приехала с языком.
– Да, – горестно вздохнул ее муж. – С вот таким, – и опустил руку до пола.
– Как вам Америка?
– Вообще-то неплохо, но слишком много американцев.
О критиках
От страсти извозчика и разговорчивой прачки Невзрачный детеныш в результате вытек Мальчик не мусор – не вывезешь на тачке Мать поплакала и назвала его критик Когда он вырос приблизительно с полено...
Их не любят. Если появляется хорошая рецензия, говорят – заказная, за нее уплачено. Плохая – провокатор, написал, чтобы опорочить иммиграцию, и вообще дурак и сволочь. Вероятно поэтому в последнее время мне стали попадаться рецензии, в которых критики пытаются угодить и нашим и вашим: мол, вроде-то было хорошо, но могло бы быть лучше, но и так неплохо, конечно, если бы не это и это. Мысль правильная, но делают это они пока неумело, робка; поэтому я хочу им (критикам) помочь и предлагаю свой вариант рецензии, который в дальнейшем можно использовать как образец.
12 ноября в помещении Абрахам Линкольн Хаим Скул состоялся грандиозный юбилейный театрализованный гала, так называемый, концерт, посвященный 4-летию творческой деятельности Доры Бампер. Концерт прошел при битковом аншлаге полупустого зала, что и не удивительное за четыре года ей удалось из никому не известной Доры Альтернейтор, сменив фамилию, стать не менее известной Дорой Бампер. Впечатляет ее послужной список: после триумфального провала в синагоге на Бэй Парквей Дора начала свое победное шествие по самым престижным забегаловкам Кони Айленда и сейчас серьезно готовится к выходу на Бродвей – с протянутой рукой.
Плеяда всемирно известных в узком семейном кругу звезд 2-го Брайтона немало украсила этот вечер, затянув его до тошноты.
Первым номером на сцену выполз-выкатился непринужденной скованной походкой небезизвестный Яша Болт. Современный мешковатый костюм, висевший на нём, как на корове седло, придавал ему особый шарм. С утончённой расхлябанностью он прочитал цЬельетон, состоящий из одних пошлостей, и в каждой произнесенной им фразе слышались неподдельная искренность и далеко скрытый талант. Необыкновенную свежесть фельетону придало то обстоятельство, что он написан человеком, не имеющим никакого отношения к искусству – он сейчас учится на 2-ом курсе пищевого техникума, но влез в литературу сразу двумя ногами. Гнусно хихикая и кривляясь, Яша доставил огромное удовольствие себе и зрителям, которые стоя скандировали и требовали артиста на бис, чтобы набить ему морду.
Я заочно хорошо знал певицу Розанну Климакс и с нетерпением ожидал ее выступления. Как только певица запела своим бархатным, чуть прокуренным бельканто, меня передернуло от наслаждения. Что и говорить, итальянская школа вне конкуренции, и жаль, что Розанна нигде не училась. Зрители уже привыкли видеть филармонических певиц, которые от незнания, куда девать руки, во время пения складывают их вместе и аккуратно кладут на свои, обычно большие, фуди. Певица, надо отдать ей должное, ушла от этого штампа, и ее руки во время всего выступления висели, как плети. Что характерно: у Розанны совершенно нет верхов, отсутствует музыкальность и режущий слух тембр голоса, а вместе с тем во всем чувствуется высокий профессионализм, огромная трудоспособность и неповторимая старческая задушевность. Побольше таких певиц!
Обычно чтец или чтица является смысловой нагрузкой концерта. У чтицы Сары Бекицер очень красивый обвал лица, она обаятельна, женственна и сложена, как кубометр дров. С большим вдохновением без всякой дикции Сара осмысленной скороговоркой прочла монолог Наташи Ростовой, доведя себя до слез. По окончании зал благоговейно замер и Сара Бекицер ушла под стук собственных каблуков.
Нельзя не упомянуть художника программы Остапа Поцайло и его смелое оформление сцены в стиле постмодерна. Куски картона на заднике, идиотские фонарики и свисающие тут и там тряпки создавали ощущение, что ты попал в магазин случайных вещей – очень свежо.
Концерт прошел на высоком художественном уровне и не мог не притупить нашу бдительность в борьбе с подобной халтурой. Надеюсь, что нас ждет еще много встреч с этими замечательными артистами в как можно более отдаленном будущем.
На всякий случай лучше все же не подписываться своим именем, а поставить псевдоним; ну, что-нибудь совсем несуразное, типа Кирилл Дремлюх.
Меня всегда удивляли готовность и желание некоторых читателей по любому поводу переписываться с газетой. Одно время "Новое Русское Слово" регулярно печатало письма читателей приблизительно следующего содержания: "Уважаемая редакция! С большим интересом прочитал статью "Владимир Мономах и становление кашрута в Рязани". Прекрасный, злободневный материал – именно то, что нужно нашему читателю. К сожалению, в статье был допущен ряд досадных неточностей исторического плана, которые существенно снижают научную ценность этой работы.
"Ранним утром, стоя вверх по течению на правом берегу Клячки и опираясь на свой знаменитый меч-кладенец. Мономах щурил глаза, наблюдая восход солнца...
Как мне любезно сообщили в библиотеке Конгресса (и это после всего хамства и оскорблений, которые я выслушал, пытаясь выяснить этот вопрос в соответствующих советских инстанциях) 11 мая солнце на Среднерусской возвышенности взошло в 7ч. 12мин. Поскольку Мономах вышел на берег реки Клячка не ранним утром, как ошибочно указано в статье, а в 10ч. 35мин. по московскому времени, он никак не мог наблюдать восход солнца... Кроме того, он стоял не на правом берегу вверх по течению, а на левом, там еще был такой небольшой холмик, и сбоку две ромашки. И на меч-кладенец он, увы, не опирался, т.к. вышел-то, собственно, по малой нужде. Также, хотя он действительно щурился, но щурился не от солнца, а совсем по другой причине, как сам и объяснил в своей крылатой фразе: «Пили зело...» Я надеюсь, что эти уточнения помогут лучше понять характер Владимира Мономаха и его роль в объединении русских земель".
Один мой знакомый не мог навосторгаться своей женой. Хотя, увидев её, я подумал, что таких скоро будут выдавать по медикейду, он мог часами о ней говорить, как о мадонне, клясться ее именем и т.п.
Однажды в компании речь зашла о женьшене.