Текст книги "Первая Русская национальная армия против СССР. Война и политика"

Автор книги: Борис Хольмстон-Смысловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Принцип остается принципом, но боевые идеалы обыкновенно трудно достигаемы в жизни. Поэтому партизанское вооружение явилось компромиссом между скорострельностью и весом.

Специальную роль в тактике «малой войны» играет минное дело. В партизанских боевых акциях мина – это оружие и нападения, и защиты. «Мины, мины и еще раз мины», – взывало по радио советское командование к партизанским бригадам, действовавшим во время Второй мировой войны в оперативном тылу германского фронта²⁵. Совершенно ясно, ведь мины, как оружие нападения, свяжут тактическую деятельность неприятеля и свободу его маневра. Разрушат его пути сообщения. Нанесут смертельный удар по вражескому транспорту. Парализуют его снабжение. Мины отравят жизнь неприятельского тыла.

В пассивной защите партизанских очагов мины преградят путь к партизанскому лагерю. Обеспечат слабые места партизанской обороны. Мины – это бессменные часовые, стоящие на страже жизни, отдыха и сна партизанского леса. Они без слов предупреждают о продвижении наступающего противника.

Вот почему, по приказу советского Генерального штаба, партизанами были разбросаны миллионы мин в оперативном тылу германских действующих армий.

Послевоенная статистика доказала правоту советской минной тактики. Цифры, ужасные цифры потерь являются историческим свидетельством боевого результата партизанской минной работы. Мины делаются страшным врагом каждой тыловой организации армии в руках опытных партизан. И вот почему сегодня мина – это одно из главных оружий современного партизанского вооружения. Мина стала решающим тактическим оружием «малой войны».

Переправочные средства для устройства мостов через реки, пропасти и болота партизаны, как общее правило, ищут и обеспечивают на местах. Часто пользуются материалом, захваченным у противника.

Подрывные средства партизаны обыкновенно получают из руководящего центра.

Питание и снабжение приходит со складов, заранее приготовленных и хорошо замаскированных в районах предполагаемых будущих партизанских операций. Часто за счет местного населения. Последний способ не всегда удобен из-за психологических обстоятельств. Население любит получать, но не любит давать. Эта психологическая истина хорошо известна еще со времени древней истории. «Хлеба и зрелищ!» – рычала римская толпа.

Важнейшие виды запасов перебрасываются при помощи авиации. «Большая земля» до некоторой степени снабжает «малую землю». Конечно, когда можно и где можно, добываются с боем у неприятеля все виды вооружения, снабжения и запасов. Отсюда старая партизанская традиция, так метко выразившаяся в известном партизанском лозунге, «тыловые склады противника – это наша лучшая интендантура».

Партизанская сеть боевой связи. Связь проволочная, как показал боевой опыт, возможна в очень редких боевых случаях. Обыкновенно только тогда, когда между действующими партизанскими бригадами или их штабами не расположены неприятельские опорные пункты или не оперируют контрпартизанские части.

Нормальная связная сеть работает по следующему правилу: между взводами и ротами – пеше-посыльные. Между ротами и бригадами – конно-посыльные. С высшими штабами – по радио. Широкое применение находят все средства всевозможных видов сигнализации.

Трудно, конечно, в этой конспективной работе подробно останавливаться на всех технических подробностях организации и вооружении партизанских войск. Да это и не входит в программу этой книги.

Однако для большей ясности я считаю необходимым, говоря о тактике «малой войны», несколько расширить уже вышесказанное и специально остановить внимание читателя на некоторых специфических особенностях тактических положений «малой войны».

«Малая война», как принцип, ведется в тылу неприятеля. Вышеуказанная аксиома означает, что военные действия партизан происходят на территории, находящейся под контролем вражеских вооруженных сил. Как общее правило, театр военных действий партизан – это неприятельское оперативнотактическое заплечье, а потому циркульные засечки очагов, как общее правило, пересекают оперативные направления неприятельских армий.

Вышеуказанные положения и предопределяют принципиальные тактические задачи партизанских войск.

Сделаем небольшой перечень главных военно-политических задач партизанского дела, о которых, в сущности, приходилось уже не раз говорить выше.

Бгавные задачи:

1) Нарушение нормальной работы администрации тыла и штабов противника.

2) Разрушение коммуникационных линий.

3) Уничтожение сети связи.

4) Уничтожение и глубокая порча транспорта, аэродромов, складов, военных баз, железнодорожных, электрических, газовых станций.

5) Ведение глубокой разведки: войсковой, политической и экономической.

6) Политический террор.

7) Экономический саботаж.

8) Идеологически-пропагандистская обработка населения (местная «холодная» война).

9) Вербовочно-организационная работа.

10) Уничтожение и тактическое изматывание живой силы противника.

11) Террористические акты против высокопоставленных лиц неприятельского лагеря.

12) Координация партизанских тактических действий с оперативными действиями своих наступающих или отступающих регулярных войск.

Таким образом, на основании вышесказанного, мы видим, что основные операции партизан делятся на действия политически-диверсионные, разведывательные и тактические.

Психологически партизаны должны вести бой с политическим лозунгом: «Партизан – защитник населения, а не грабите ль». Ибо психологически и политически партизаны должны расположить к себе местное население, то население, которое их поддерживает, укрывает и питает. Без поддержки местного населения вся военно-политическая деятельность партизан повиснет в воздухе.

Основное положение партизанской тактики – это добиться малой кровью больших потерь у противника. Поэтому, как уже было сказано выше, маневры и бои ведутся небольшими партизанскими соединениями. Партизанский успех зависит от элемента боевой внезапности и решительности тактического удара. Партизаны должны быть мастерами применения к местности и искусственной маскировки. Маскировки в полном смысле этого слова. Партизан сливается с красками природы. Он умеет перед боем, во время боя и после боя искусно пользоваться топографией данной местности. И это искусство должно быть «альфой» и «омегой» партизанской тактики.

Тактика партизанского сражения: скрытый подход к месту боя, внезапность завязки, чрезвычайная интенсивность первого огня, стремительность атаки, заменяющая малочисленность, упорное тяготение к решительному удару холодным оружием, создание непрерывным маневром угрозы обхода флангов или выхода в тыл неприятеля, а после морального расстройства противника – упорное преследование разбитых частей, с целью их полного уничтожения.

В случае упорного сопротивления неприятеля или обнаружившегося численного его превосходства, партизаны прекращают бой, искусным маневром отрываются от противника, часто рассыпаются и уходят, стремясь затереть за собой все свои следы.

В случае поражения и отхода чрезвычайно важно не оставлять раненых и не дать пленных. Противник не должен получить «партизанского языка».

Тактический афоризм партизан: «Нас можно разогнать, но не разбить».

Ночной бой является душою партизанского тактического искусства. Ведение сражения управляется ракетами. Концентрация огня по указанию цветных трассирующих пуль.

Упорная оборона в бою тактических рубежей, населенных пунктов, гор и даже лесов не должна входить в практику партизанской тактики. Скоротечность боя – вот тактический принцип партизанского сражения. Успех сражения достигается, прежде всего, правильной оценкой боевой обстановки, потом марш-маневром, маневром огня и постоянным стремлением к выходу в тыл и деморализации противника. Партизан, как зверь, набрасывается на неприятеля. Внезапно, решительно, коротко и жестоко. Бьет и уходит. Уходит, чтобы снова неожиданно появиться и больно ударить. Ударив, уйти, уйти в новое и неизвестное место. Как скоро партизаны появляются, так скоро они исчезают. Они терроризируют нервы противника. Днем и ночью. Всегда и везде.

Партизан должен быть всевидящим, всезнающим, всеслу-шающим, жестоким и неуловимым врагом.

Страх «зеленой смерти» должен осенить жизнь вторгнувшегося оккупанта.

Разведка – это глаза и уши каждой воинской части, но она еще важнее для партизанских бригад. Это жизнь партизан. Поэтому каждый солдат «зеленой армии» должен быть, прежде всего, разведчиком и каждый разведчик должен уметь быть солдатом партизанской бригады.

Сведения добываются: путем боевых действий, воздушной, наземной и агентурной разведкой. Службою подслушивания. Опросом пленных, перебежчиков и населения. Изучением захваченных документов. Партизан постоянно наблюдает, слушает и ощущает. Предварительным воспитанием в школе в партизане должны быть разбужены все природные рефлексы разведчика.

В партизанских бригадах разведка ведется постоянно. Днем и ночью. Во время постоев. Перед боем, во время боя и после боя. Разведка, как я уже сказал, это принцип жизни партизан. Это фундамент его успеха.

Из нашего боевого опыта мы знаем, что правильно поставленная разведка со стороны оккупационной власти – это уже наполовину ликвидация партизанского движения.

Партизаны больше всего должны опасаться вражеской разведки.

Бой в лесу принадлежит к одному из самых тяжелых тактикопсихологических сражений. Далеко не каждая регулярная армия умеет драться в тяжело проходимых лесах. Такой первоклассной армией, какой, бесспорно, была армия германского вермахта, понадобилось долгое время, чтобы научиться входить с огнем против огня в российские лесные трущобы. А ведь каждый русский солдат легко может превратиться в партизана. Лес – это его природная стихия. И это надо хорошо помнить всем любителям легких танковых или атомных военных «прогулок» по необъятным просторам, лесам, болотам и горам российской территории. Военных «прогулок» против всякой России, будь то Россия национальная или советская. Ведь нация остается нацией. Характер ее не меняется. И так, как было во времена походов монголов, поляков, шведов и французов, то тоже повторилось в Гражданскую войну и во время германского «блицкрига», когда российская нация развернула до небывалых пределов эту национальную форму своей борьбы, так было на заре российской истории, так было в течение всего ее исторического периода жизни, и нет оснований предполагать, что революция в корне изменила психологию российской нации. Русский остался русским.

И если, как сказано выше, любители новых военных «прогулок», уповая на свое атомное оружие, захотят воевать против этой великой нации, то можно с уверенностью сказать, и то с исторической уверенностью, что «зеленая смерть», ужасная лесная смерть повиснет над душами войсковых соединений вторгшегося неприятеля на тысячеверстных пространствах российской континентальной империи.

Эта «зеленая смерть» должна быть принята во внимание оперативной калькуляцией Генеральных штабов западных демократий.

Глава VII

ОБ ОПЕРАТИВНОМ ИСКУССТВЕ

Приходится снова просить читателя несколько углубиться в теорию военных доктрин: в тактику, в оперативное искусство и стратегию.

Генерал-фельдмаршал фон Мольтке Старший, определяя основы оперативного искусства, между многими своими положениями сказал: «Сначала надо все взвесить, а потом оперативно решиться».

Это очень важное оперативное обучение, ибо оно, по существу, требует сначала провести с математической точностью оперативный расчет, а потом уже разрешить действовать своей стратегической фантазии. Это значит, что надо свои намерения взвешивать тяжестью своих возможностей, а не решаться на рискованные действия полетом легкомысленной фантазии. Полет фантазии, как бы ни была эта фантазия талантлива, без фундамента оперативного расчета, не может быть основанием для предлагаемых военных действий.

О сущности стратегических принципов придется говорить ниже. О тактике, то есть, в частности, о тактике партизанских войск, мы говорили в предыдущей главе. В той же главе были даны общие понятия об упоминаемых сейчас военных доктринах. Теперь придется сказать несколько слов об оперативном искусстве и показать его взаимную связь как с тактикой, так и со стратегией. В частности, надо рассмотреть, как во время Второй мировой войны на германском Восточном фронте советская партизанская тактика, углубляя свои боевые задачи и расширяя веер своих политических акций, перешла границу тактических действий и вышла на простор оперативных полей.

Советское партизанское военное искусство – впервые в истории военного искусства – начало действовать оперативно.

Мы видели, что тактика является областью исключительно военной деятельности. Она в узком смысле охватывает все необходимые взаимодействия различных родов войск. Тактика добивается победы или в отдельных сражениях, или «частной победы» в общей цепи развивающейся военной операции.

В цепи операции. Что это означает? История показывает нам, что совершенно самостоятельных – вне общего хода войны – сражений не происходит. Мы видим, что каждое тактическое сражение, отдельное или «частное» в цепи операции, своим результатом (положительным или отрицательным) всегда дает толчок, вернее, служит причиною новых планирований, новых передвижений, концентраций и новых сражений.

Таким образом, из тактики рождаются операции.

Операции являются, конечно, прежде всего, маневрами армейских масс. Передвижением на предназначенной территории или маневром на ограниченном оперативном пространстве.

Операции, в силу самой своей сущности, управляют принципами отдельных сражений и являются ведущей мыслью и ведущим планом в цепи разворачивающихся маршей и боев. Поэтому оперативное искусство является также исключительным полем деятельности профессиональных военных.

Однако оперативные маневры и цепь оперативных сражений не являются еще ни стратегическим продвижением, ни стратегическим генеральным сражением.

Здесь, чтобы не перегружать внимание читателя излишними профессиональными рассуждениями, не относящимися непосредственно к рассматриваемой нами доктрине малой войны, я постараюсь на характерных исторических примерах показать читателю практическую, жизненную разницу между оперативным маневром и стратегическим продвижением. К сожалению, я должен отягчить внимание читателя этими примерами, ибо без понимания вышеуказанной сущности военных доктрин трудно будет читателю понять разницу между тактикой и опе-ратикой партизанской деятельности, и понять, как эта тактика перешла и в оперативное искусство и как она начала исторически влиять на планы классической стратегии.

Исторические примеры: в 1866 году, во время Прусско-австрийской кампании, предпринятые меры прусского большого Генерального штаба против австро-венгерских армий не носили характера стратегических мероприятий, а были только ясно выраженными оперативными операциями.

В последующей войне той же Пруссии против Франции в 1870 году все концентрации и маневры, проведенные прусской армией, в целях окружения и уничтожения французских корпусов, носили исключительно тот же оперативный характер и ни в коей мере не могут быть причислены к так называемым большим стратегическим движениям. И в первом, и во втором случаях все маневры и сражения были только маневрами и боями в одной цепи общей операции, стремящейся подвести войска к генеральному сражению и этим сражением разрешить участь всей военной кампании. В первом историческом случае результатом оперативных маневров был Кениггрэц, а во втором – знаменитый Седан.

Во время Первой и Второй мировых войн германские военные походы, как на Западе, так и на Востоке, были также оперативными операциями, вытекающими, однако, уже из одной стратегической концепции и входившими в единый комплекс общевойскового стратегического продвижения.

Здесь будет уместным высказать следующее поучение, что командир полка или дивизии, выполняя возложенную на них тактическую задачу, должны всегда уметь связывать свое тактическое сражение с общим оперативным ходом армейской операции. Иначе говоря, командир полка или командир дивизии, действуя тактически, должен уметь оперативно мыслить.

Командующий армией или главнокомандующий армейской группой, во время проводимых ими оперативных операций, должны стратегически думать, ибо ведь каждая оперативная операция несет в себе зародыш общего стратегического плана. От правильного понимания вышеуказанных положений будет часто зависеть судьба общего успеха.

Заканчивая общее рассуждение о военных доктринах, мне хочется привести военный афоризм: как лучи солнца, преломляясь в воздушной атмосфере, реализуются на земле тепловой энергией, так и стратегическая мысль, преломляясь в планах оперативного искусства, реализуется на полях сражений боевыми тактическими действиями.

Теперь перейдем к непосредственному рассмотрению всех тех военно-политических мер советского Генерального штаба, которые привели тактику партизанского дела во время последней мировой войны в историю оперативного искусства.

★ * *

Уже в эпоху Гражданской войны на юге России генералу Деникину, главнокомандующему белых армий, пришлось снять с фронта, в разгар самых тяжелых боев, конный корпус генерала Шкуро и бросить его в бой против красных партизан, действующих под командой атамана Махно. В это историческое время партизаны полностью прервали сообщение белых дивизий, действовавших на Харьковском направлении с их глубоким армейским тылом. Полуостров Крым был отрезан. Это были первые исторические партизанские акции широких тактических размеров.

Учитывая боевой опыт партизанской войны, советское командование приступило к систематической разработке доктрины «малой войны».

Теоретически и оперативно она началась преподаваться в советских военных школах, а практически перерабатываться в организационном штабе особого назначения.

В задачу штаба входило: подготовка командного состава для ведения партизанской войны. Были открыты школы обучения кадров партизанских бригад. Школы специалистов органов связи, воздушной радиотехнической. Изучалась организация снабжения. Создавались солдатские лагеря.

Партизан учили дополнительно общевойсковому делу – тактике «малой войны», то есть боя в лесу, в горах, в трудно проходимых болотах и в населенных пунктах. Тактике ночного боя. Специально учили разведке и контрразведке. Агитации и саботажу. Обращалось огромное внимание на минное и подрывное дело.

Во время Второй мировой войны советское командование систематически готовило организацию партизанских очагов, ведя для этого психологическую обработку населения, закладывая склады оружия и боеприпасов, некоторые виды снабжения и регистрируя будущую агентуру.

Впоследствии, уходя под нажимом наступающей германской армии, советское командование, под верховным руководством маршала Ворошилова и при непосредственной поддержке органов государственной безопасности, приступило во всеоружии к грандиозной организации «малой войны» в тылу победоносного противника²⁶.

Приступило к организации партизанского движения, но уже не в виде отдельных акций, а в огромном оперативном масштабе.

И вскоре на протяжении около 1500 км в длину и в полосе от 50 до 300 км в глубину, от берегов северного Балтийского моря до берегов южного Азовского, то есть от Нарвы до Таганрога, начала действовать, хозяйничать и «гулять» 200-тысячная масса советских партизан.

Постепенно вся деятельность германского тыла, управление, снабжение и передвижение была парализована солдатами «зеленой армии».

Сделаем краткий исторической обзор партизанских успехов во время последней мировой кампании, как на Восточном фронте, так и на Балканском полуострове. Посмотрим, что начало происходить в тылу германской оккупационной армии.

Польша покрывается густой сетью террористических «пятерок». Они срывают всю работу германской оккупационной администрации. Под их прикрытием организовывалась превосходная работа польской разведки и контрразведки. За ее плечами оседает английский интелиженс²⁷. Начинается проникновение с широким размахом советской агентуры. Организуются акты саботажа и диверсии. Идет подготовка и организация единственной в военной истории, так называемой подземной армии. Армии, которая, три года спустя, открыто выступила в Варшаве. Восстание, почти без всякой внешней поддержки²⁸, продолжалось несколько недель, и германскому командованию для подавления польской «подземной армии» понадобилось двинуть в бой несколько германских пехотных дивизий, вспомогательные полицейские и украинские войсковые соединения, танковые части и тактическую авиацию.

На Балканах несколько германских регулярных корпусов, при поддержке русских казачьих дивизий и Охранного Корпуса, в течение долгих лет вели тяжелую борьбу против балканских партизанских бригад товарища Тито.

Уходящая из Греции германская армия, с большим трудом пробивалась сквозь эту югославскую партизанскую преграду.

Вспомним также о том, что во Франции работа «маки» нанесла известный вред германской оккупационной администрации.

Но глубже всего и шире всего развернулось, конечно, советское партизанское дело на Восточном фронте.

Как уже было выше сказано, в разгар партизанского движения на Востоке в 1944 году двухсоттысячная масса партизанских бригад, поддержанная миллионами местного населения, воевала против германской администрации, против германского тыла и против германских войск.

Целые области с десятками мелких городов и с сотнями селений находились под непосредственным политическим контролем партизанской власти.

Военная литература на Западе до времен Второй мировой войны, да, к сожалению, и сейчас еще, мало уделяет внимания советским доктринам малой войны.

Германский Генеральный штаб долгое время считал эту войну тактической аномалией, и с большим презрением относился к боям против «зеленых банд».

Немецкая военная мысль считала, что слабо вооруженные и плохо обученные партизанские части могли с успехом действовать против таких же полурегулярных белых войск во время Гражданской войны в России, но что партизаны будут бессильны против современных регулярных армий, закованных в «панцирь» и «железо» и насыщенных огромным количеством тяжелых огневых средств.

Германский Генеральный штаб со снисходительной улыбкой относился к доктринам «малой войны», считая их чисто революционной фантазией и не веря, что партизанские бригады смогут оказать серьезное влияние на нормальный ход стратегических операций.

Сила регулярных армий и тяжелое оружие оказалось в борьбе против партизан их слабостью. Казарменное обучение и «дрилль» не справились с «лесной тактикой». Железо и сталь военных машин увязли в топких болотах. Традиционный лозунг «армия вне политики» повел за собой на Восток, вслед за наступающими германскими дивизиями, безграмотную партийную администрацию которая своими бессмысленно жестокими методами управления, восстановила против Германии покоренные нации. Народы восстали. И германскому Генеральному штабу пришлось расплачиваться за свое пренебрежение к советским революционно-военным доктринам и за свое традиционное воспитание со времен генерала фон Секта – рейхсвер – «это государство в государстве». Политически необразованной армии пришлось вести за собой «политически образованных комиссаров».

Обратимся лучше всего к цифрам. Сухие цифры – это безмолвные, объективные свидетели военной истории. В данном случае, это свидетели цены крови. Крови, которую заплатила германская армия на безбрежных восточных пространствах – в лесах, в болотах и горах – за свое пренебрежение к новым факторам революционного боя.

Послевоенная германская статистика говорит, что в 1944 году германским вооруженным силам на Востоке и Юго-востоке для борьбы против лесных, болотных и горных партизан пришлось бросить в бой следующие силы: около 20 пехотных дивизий вермахта, поддержанных сильными танковыми соединениями. От 6 до 10 дивизий СС, полиции, множество наскоро сколоченных и импровизированных тыловых команд.

Кроме того, к борьбе против партизан были притянуты следующие негерманские части, но входившие, однако, в состав или германского вермахта, или Ваффен-СС, или были частями союзных Германии армий.

Против партизан сражалось около 8 дивизий венгров, 4 дивизий румын, 4 дивизий хорватов, казачий кавалерийский корпус генерала фон Паннвица, Русский Охранный Корпус генерала Штейфона, отдельные батальоны РОА – Русской Освободительной Армии генерала Власова, отдельные батальоны Зондердивизиона «Р» – Русской дивизии специально-

Зоо

го назначения, командиром которой был автор этой книги, а также целый ряд украинских, литовских и эстонских батальонов Ваффен-СС²⁹.

Из этого краткого и неполного перечня мы видим, что вышеуказанная борьба против партизанского движения не была стычками полицейских частей с какими-то там «зелеными бандами». Нет, это была регулярная война от Финляндии до Греции, в которой со стороны германских оккупационных властей участвовали десятки пехотных регулярных дивизий, десятки кавалерийских полков, артиллерия, танковые части и даже была брошена тактическая авиация люфтваффе.

И в первый раз в истории военного искусства партизанские бригады начали с оперативным размахом стеснять стратегическую свободу противника.

★ ★ ★

На помощь партизанскому делу пришла, прежде всего, современная военная техника.

Во-первых, легкость автоматического оружия, высокое напряжение и сила огня.

Во-вторых, совершенство связи – радио и «воздушные мосты».

В-третьих, усовершенствованное подрывное дело – возможность закладывания в небывалых размерах минных полей.

В-четвертых, новые революционные методы психологической и политической агитации.

Большой оперативной новостью, партизанской новостью, было создание «подвижных крепостей», о которых подробно буду говорить ниже, и четкая оперативная координация фронтовых военных действий с тыловыми акциями партизанских бригад.

Организационным шагом вперед была полная централизация управления малой войной.

Опыт последней мировой кампании дал нам ряд примеров координации оперативной деятельности партизанских бригад.

Мы видим, как вышеуказанные бригады, в глубоком неприятельском тылу, готовят благоприятные условия для фронтового прорыва советских армий.

Подготовка шла с лозунгом: «Ни прохода, ни проезда». И партизанские очаги парализовали всю коммуникацию, связь, транспорт и снабжение противника. Но что является революционной новостью – это то, что партизаны готовили для будущего наступления своих войск дороги, мосты, пункты опора и ожидающую, на прорывающуюся массу танковых дивизий, сопровождающую пехоту.

При глубоких оперативных прорывах танковых масс очень часто даже моторизованная пехота не в состоянии поспеть за своими стремительно идущими в оперативном прорыве вперед танковыми армиями. Тем более, если глубоко пересеченная местность является театром военных действий.

А между тем только пехота может закреплять за собой свежезанятые позиции.

Советский Генеральный штаб с большим талантом разработал оперативные возможности использования готовой партизанской пехоты.

Предварительно координируя организации партизанских очагов со своими оперативными планами, фронтовые штабы назначали своим продвигающимся танковым дивизиям оперативные рубежи в наступлении на линиях партизанских очагов, заранее организованных и для этой цели подготовленных. Таким образом, прорвавшиеся танки, дойдя до указанных рубежей, согласно'разработанному оперативному плану, находили там подготовленную для них и ожидающую их пехоту. Эта партизанская пехота закрепляла за танками пройденное ими пространство.

Итак, идя вперед, от партизанского очага до партизанского очага, танковые дивизии получали пехоту, пехоту ожидающую, в бою их сопровождающую и закрепляющую за ними завоеванные позиции оперативных рубежей.

Это было первой оперативной, революционной новостью и первой партизанской оперативной внезапностью.

Второй оперативной неожиданностью было создание так называемых партизанских полевых подвижных крепостей.

Эта оперативная возможность создавалась из оперативного размаха партизанской тактики. Из глубокого понимания советским командованием самой сущности партизанского дела.

История военного искусства учит, что в задачу как долговременных крепостей, так и полевых укреплений входило прикрытие мобилизации первоначального развертывания и последующих за ним маневров своих войск.

А также создание мощной преграды, огневой и фортификационной, в помощь полевым войскам, если они вследствие тех или иных политических причин или стратегических планов временно должны будут отказаться от активных действий и перейти к стратегической обороне своих национально-государственных границ.

Что делали крепости? Каковы были их тактические и оперативные задачи?

Крепости и укрепления прикрывали фронт, чаще фланги, иногда и тылы обороняющейся стороны. Они преграждали пути сообщения, стесняли тактическое продвижение неприятеля, связывали живую силу наступающего, который должен был выделять осадные корпуса. Своими вылазками беспокоили тылы прорвавшегося противника, а главное – всем своим принципиальным оперативно-топографическим существованием влияли на оперативную свободу маневра противника, а всей своей фортификационной тяжестью давили на технический потенциал вражеских армий.

С появлением первой огнестрельной артиллерии рухнули кирпичные стены. Артиллерия разметала и земляные валы. Средневековые крепости отошли в область предания.

Могущество современного огня разбило железобетон. Роль постоянных крепостей, долговременных и полевых укреплений стала весьма ограниченной.

Классическим примером «непобедимых» железобетонных фортификационных сооружений была знаменитая французская линия Мажино.

Вторая мировая война доказала ее несостоятельность. Германские танковые армии при поддержке артиллерии, саперов и штурмовой авиации сравнительно легко прорвали фронт вышеуказанной укрепленной линии и вышли на простор оперативных полей. Дух линии Мажино, дух «отсиживания» за железобетоном, сильно подорвал мораль французских армий, и они не смогли оказать наступающей германской армии должного сопротивления. Французы линии Мажино не были французами 1914 года.

Еще во время военных действий военно-инженерное искусство начало заменять фортификационную железобетонную линию на укрепленную полосу, глубоко эшелонированную в глубь оборонительной территории.

Фортификационное инженерное искусство пережило исторический кризис, как некогда пережила его линейная тактика. Линейной силе – железа и огня на смену пришла новая сила, сила «вязкости глубины» и «огневого изматывания».