Текст книги "«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов
Издание второе, переработанное и дополненное"

Автор книги: Борис Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 50 страниц)

– Как я поняла, из Страсбургского суда вам звонили дважды?

– Да. Первый звонок был предварительный, когда я сказал, чтобы закрывали дело. Второй звонок был окончательный. Меня спросили: «Мы вас правильно поняли?» Да. Сказали, что дело закрыто, и спросили, нужны ли мне какие-то подтверждающие бумаги. Я сказал, что мне ничего не нужно.

– По телефону вы мне сказали, что десять лет пытаетесь забыть то, что случилось. Почему?

– Потому что с этим враньем, с коррупцией, с воровством у нас никто не борется, хотя президент и премьер-министр делают очень красивые заявления. А я вот сейчас пойду и буду с этим бороться. Чтобы на меня пальцем показывали, мол, нашелся Дон Кихот? Конечно, все понимают, что это было вранье, что не спасали, что на флоте все давно было продано и разбазарено… И это все расписано в уголовном деле. И при этом принимается решение: дело закрыть. Причина – безысходность нашей системы.

С другой стороны, Путин мог бы сделать так, чтобы состоялся суд и был бы объективный разбор. Тот факт, что ему врали, когда докладывали, что там всех спасают, и он все это дело выслушивал и верил, и в Сочи оставался… Ему так докладывали. Но к развалу флота отношения не имел! И он мог бы в начале своей президентской карьеры разобраться в деле «Курска». Но он принял другое решение. У него, видимо, были совсем другие планы относительно будущего России и своего личного будущего.

Радио «Свобода» (12.08.2010):

Владимир Кара-Мурза: Загадки гибели атомохода «Курск» спустя 10 лет после трагедии обсуждаем с автором сценария документального фильма «Правда о „Курске“» Иваном Егоровым и с адвокатом семей погибших подводников Борисом Кузнецовым. (Я участвовал в передаче по телефону из своей квартиры в Северном Нью-Джерси. – Б.К.)

Роман Колесников, отец капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова, погибшего на подводной лодке «Курск» и автора предсмертной записки, лишился возможности искать правду.

Колесников: Наш адвокат просто попросил убежища в Соединенных Штатах, получил его там, а без него мы ничего делать не можем, родственники. Он представлял наши интересы, у него были данные экспертизы и так далее. Мы юридически не подкованы настолько, чтобы выступать в суде, поэтому мы это дело просто закрыли на сегодняшний момент.

Тут дело все в причине гибели, а причина гибели, ясно, что это развал государства и последствия этого развала. Структур Вооруженных сил, и в частности Военно-морского флота, недофинансирование. Я думаю, что Путин правильно сделал, он не виноват, он не отвечает за действия Горбачева и Ельцина. Второе – это то, что два месяца он там был, хоть Верховный главнокомандующий, мы прекрасно понимаем, что надо служить на флоте, чтобы все тонкости понимать. Ему как докладывали, исходя из этого, он так и действовал. Осуждать его поведение я не берусь. Что касается в последующем, он во всем разобрался, все обещания выполнены, моряки подняты, лодка поднята, все выплаты, которые положены, были сделаны. То есть государство здесь обвинять не в чем, все было по закону.

В адвокатуре есть принцип: о клиентах либо – хорошо, либо – ничего. Но как быть в случае, если у меня были договоры с 55 членами семей погибших подводников, если большинство из них решили направить жалобу в Европейский суд по правам человека, а решение отозвать жалобу из Страсбурга принял один человек – Роман Колесников, не поставив в известность других родственников? Ссылку на финансовые возможности истца принимать во внимание не следует: Европейский суд не требует денежных затрат.

Привожу выдержку из договора адвокатского бюро «Борис Кузнецов и партнеры» с Колесниковыми от 15.03.2002:

«1. Настоящий договор является безвозмездным.

(…)

4. Оплата труда привлеченных адвокатов, экспертов и специалистов, а также иные затраты, не связанные с осуществлением адвокатской деятельности, производятся за счет средств Поверенного или за счет привлеченных им средств».

Договор с родственниками у меня бессрочный, для участия в заседании Европейского суда доверенности не требуется.

В июле 2007 года я действительно покинул Россию. Общение с родственниками ограничил, поддерживал связь только с некоторыми из них. Причина вполне понятна: не доставлять им неприятности из-за контактов с «государственным преступником». Связаться со мной можно без труда: в Интернете есть мой e-mail, номера домашнего и мобильного телефонов и даже адрес.

Замечу также, что сотрудники Европейского суда не ведут переговоров с заявителями по телефону, только по переписке. Поэтому у меня есть серьезные сомнения в правдивости Романа Дмитриевича Колесникова. Тональность его высказываний – «страсти улеглись, желание судиться перегорело, и в результате иск был отозван» – свидетельствует о желании оправдать действия Путина, который не принял срочных мер, не привлек иностранных специалистов и продолжал отдыхать, пока сын Колесникова не только боролся за свое спасение и спасение своих товарищей, но и своими стуками помог надводным кораблям найти лежащий на дне «Курск».

На коленях должен стоять Путин перед вдовами, матерями, детьми и родными, перед всем Военно-морским флотом. Не дождутся этого ни семьи, ни народ России.

«Уголовное дело по „Курску“ прекратить, адмиралов уволить с трудоустройством в органы государственной власти, адвоката Кузнецова за разглашение государственной тайны отправить в „Лефортово“, заявление Колесникова из Европейского суда отозвать». Не знаю, говорил ли эти слова Путин, но именно так все и произошло. Вот только с «Лефортово» вышла накладочка.

Владимир Путин виноват перед семьями погибших подводников.

Глава 20. Перекрестный допрос

В этой главе я хочу использовать необычную для публицистики форму: перекрестный допрос.

При прямом допросе свидетель рассказывает об обстоятельствах, которые ему стали известны вследствие восприятия событий органами чувств: слышал, видел, чувствовал на вкус и на запах. Перекрестный допрос – это допрос свидетеля после прямого допроса обвинением и защитой для проверки правильности и достоверности его показаний. Во-первых, чтобы зародить у суда сомнения в правдивости показаний, во-вторых, получить новые благоприятные сведения.

Мои свидетели – военные моряки и специалисты, которые высказывались в прессе по тем или иным обстоятельствам, связанным с трагедией 12 августа 2000 года. Моя задача – задать вопросы, ответы на которые должны зародить у читателя сомнения в достоверности тех сведений, которые высказывает специалист.

Вправе ли адвокат, не являющийся специалистом в области подводного флота, допрашивать специалистов? Да. Ни судьи, ни прокуроры, ни адвокаты не являются специалистами в самых разных областях знаний – от психологии и психиатрии до науки и техники. На предварительном следствии, в судебных заседаниях по делам они получают необходимые познания от специалистов и экспертов.

Понимание экспертиз, умение разбить доводы эксперта – высший адвокатской пилотаж. В десятках судебных процессов, которые закончились оправдательными приговорами или благополучными для моих доверителей решениями по гражданским делам, мне приходилось убеждать суды, что эксперты в областях строительства, бухгалтерии, судебной медицины, психиатрии, психологии, авиации, морского дела, биологии, климатологии и других совершали ошибки или умышленно давали ложные заключения.

Ответы свидетелей на мои вопросы, естественно, носят вероятностный характер. В наши виртуальные перекрестные допросы я буду включать доводы экспертов, в первую очередь – вице-адмирала Валерия Рязанцева. Его экспертные выводы и суждения я не раз приводил на страницах этой книги. Представляю его вам.

Валерий Дмитриевич Рязанцев.

Родился в 1947 году. Окончил Высшее военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола, Офицерские классы, Военно-морскую академию, курсы Академии Генерального штаба.

Командир ракетной группы АПЛ, командир ракетной боевой части АПЛ, помощник командира АПЛ, старший помощник командира АПЛ, командир АПЛ, начальник штаба дивизии АПЛ, командир дивизии АПЛ, первый заместитель командующего флотилией АПЛ, заместитель командующего флотом по боевой подготовке – начальник управления боевой подготовки флота, заместитель начальника Главного управления боевой подготовки ВС РФ по Военно-морскому флоту.

Свидетель: Александр Лесков

Бывший подводник, капитан I ранга в отставке, бывший командир подводной лодки «К-147»[69]69
  Согласно сайту www.deepstorm.ru/DeepStorim.files/45-92/nts/671/K-1 47/К-1 47.htm, Лесков в командирах «К-147» не числился.


[Закрыть], представитель Общества ветеранов 3-й дивизии атомных подводных лодок Северного флота России.

Источник: Ирина Смирнова, Александр Бушев. «Капитан Александр Лесков: Подлодку „Курск“ расстреляли ракетами „земля-земля“». («Свободная пресса». 11.08.2009. Опубликовано также в газете El Mundo, Испания).

Итак, перехожу к допросам условных свидетелей.

Предоставим свидетелю Лескову возможность изложить свою позицию.

Александр Лесков: Официальная версия утверждает, что «Курск» во время взрыва находился под водой. Этого не могло быть, потому что при длине подлодки в 153 метра она не может погружаться там, где глубина моря не превышает 115 метров – а именно такова была глубина в месте затопления «Курска», которое, кстати, является полигоном надводных кораблей, а не подводных лодок. Такая глубина для огромной лодки – как лужа для щуки. Чтобы погрузиться, подводная лодка должна иметь под килем минимум три ее длины, то есть в данном случае – не менее полукилометра. И это знает любой командир АПЛ. При глубинах в 100 метров никто не разрешил бы погружение.

Во-вторых, официальная версия гласит, что лодка врезалась в дно и произошел второй взрыв. Это тоже не похоже на правду – от удара подлодки об дно никогда в истории подводного флота торпеды не взрывались.

Еще одно доказательство того, что субмарина во время взрыва находилась в надводном положении, – ее фотографии, полученные, когда она уже лежала на дне. Лодка была с поднятыми выдвижными устройствами.

Корреспонденты: Что это означает?

Лесков: Все выдвижные устройства лодки поднимаются только при надводном положении.

Корреспонденты: Хорошо, пусть при взрыве «Курск» был в надводном положении. Что это меняет в данном случае?

Лесков: Во-первых, одна маленькая ложь порождает большое недоверие. Во-вторых, взрыв под водой фигурирует как основная версия. Но взрыва под водой не было. Если бы он произошел под водой, была бы совершенно иная картина повреждений: корпус бы разворотило изнутри, а на самом деле вся обшивка была загнута внутрь. Но повторяю, торпеда сама по себе взорваться не может. Кроме того, торпеды не детонируют, потому что на каждой стоят четыре уровня защиты.

Если бы торпеда рванула сама по себе, это, извините, как укус комара в задницу слона – ерунда для такой подводной лодки. От одной торпеды не могли взорваться и все остальные. Даже при пожаре торпеды все вместе взорваться не могут. Я своими глазами видел на фотографиях, как лодка лежит на боку, а торпеды валяются на дне возле нее. И еще. Если бы, как говорит следствие, разом взорвался весь торпедный отсек, вода бы тут же хлынула в корпус и пожара бы не возникло. Но найденные трупы подводников сильно обгоревшие.

Корреспонденты: А как бывает?

Лесков: Так бывает при очень мощном внешнем воздействии. Иными словами, если в лодку попадают ракеты. Думаю, «Курск» погубили именно ракеты, когда он двигался по поверхности моря в район учений. Наши ракеты.

Корреспонденты: Ракеты?

Лесков: Да, ракеты. Думаю, было одно за другим два смертельных попадания. Но, как видим, даже при таком попадании кормовые отсеки остались целы, а люди – живы. И это отдельная история. Сначала сообщили, что слышали стуки изнутри подлодки – это правда, моряки оставались в отсеках. Моцак тогда сообщил: мы установили связь с ними, перестукиваемся. А потом отказался от своих слов. И это самое постыдное. А ведь они действительно перестукивались. Но прошли сутки, и все погибли. Я уверен: если бы этих ребят спасли, они бы рассказали, как их угрохали своими же ракетами.

Корреспонденты: Их могли бы спасти?

Лесков: Официально утверждалось, что подводный колокол на корпусе затонувшей подлодки установить не могут. Господи! Да наши водолазы за пять минут этот колокол устанавливают, это проще пареной репы. Потом стали говорить, что в стране глубоководных аппаратов не было… Ничего подобного, все есть, и были там наши подводники, и все сфотографировали с глубоководных аппаратов. Один из них вдруг стал после этого Героем России.

Корреспонденты: Как долго подводники ждали помощи?

Лесков: Я думаю, двое суток жили. Больше вряд ли протянули. И водолазы могли попытаться их спасти, если бы получили приказ. Но, увы, не получили. Иначе остались бы свидетели того, что произошло на самом деле и тайное стало бы явным. Остаются и еще вопросы. Например, зачем нужно было почти год на том месте, где затонул «Курск», держать надводный корабль, который глубинными бомбами не подпускал никого к лодке? Зачем нужно было тратить огромные суммы, чтобы отрезать первый отсек? Вообще первый отсек – самый главный свидетель. Он мог все рассказать о том, что произошло, но его не только отсекли на глубине, его еще там взорвали, уничтожив в пыль все, что могло пролить свет на причины аварии. А ведь операция по отрезанию стоила столько же, сколько сама подводная лодка. Миллиарды были потрачены. Я знаю, что были подняты две записки, одну из которых написал капитан Колесников. Но их содержания мы так и не узнали.

Корреспонденты: Говорили еще о столкновении с американской субмариной.

Лесков: Правду скрывали очень неуклюже. И подкидывали несуразные версии. Одна из них – столкновение с американской подводной лодкой. Да мы много раз сталкивались под водой – и при всплытии, и носами, ну и что? Вмятины получали, ничего особенного. Одна лодка во время плавания дважды столкнулась с американцами, потом хохотали все над ней. Никогда столкновение под водой не принесет таких фатальных разрушений, какие были у «Курска». Считаю, нужно было сразу признаться в том, что мы своими собственными руками утопили «Курск». Но главная функция штаба ВМФ – скрывать правду. Они прикрываются жупелом секретности во всех авариях, которые были на флоте, – ни об одной из них не сказано правды.

Корреспонденты: Вы считаете, что ракета, которая попала в «Курск», могла быть пущена в рамках учений?

Лесков: Думаю, да. Это береговая ракета, вероятно, класса «земля-земля». Ее могли пустить откуда угодно: из Подмосковья, из Плесецка…

А теперь перейдем к перекрестному допросу Лескова, в котором его ответы носят предположительный характер.

Борис Кузнецов (БК): Вы знакомы с материалами уголовного дела, с документами, которые касаются проводимых учений?

Александр Лесков (АЛ): Нет, я не входил в состав комиссий (ни правительственной, ни ведомственной (ВМФ РФ), не привлекался в качестве эксперта.

БК: Известны ли вам задачи, которые ставились перед кораблями – участниками учений? В частности задача по преодолению ракетными подводными крейсерами стратегического назначения противодействия противолодочных сил противника в районах боевых действий?

АЛ: С планом учения я незнаком, но предполагаю, что такая задача могла стоять.

БК: Как вы полагаете, в каком положении (надводном или подводном) должен находиться подводный крейсер перед торпедной атакой АМГ в условиях, когда перед надводными кораблями поставлена задача преодоления противолодочной обороны?

АЛ: В подводном.

БК: А вам известно, что в вахтенном журнале «Курска» указано, что непосредственно перед трагедией корабль находился на перископной глубине?

АЛ: Мне об этом ничего не известно.

Валерий Рязанцев (ВР): Бортовые документы АПЛ, которые были подняты со дна Баренцева моря, подтверждают, что в момент аварии «Курск» был в подводном положении.

БК: Перископ подводной лодки относится к выдвижным устройствам?

АЛ: Да, относится.

БК: Выдвигается ли перископ, если подводная лодка находится в надводном положении?

АЛ: При плохой погоде или при необходимости увеличения дальности обзора.

БК: Чем объяснить ваше утверждение, что выдвинутые выдвижные устройства подтверждают нахождение «Курска» в надводном положении?

АЛ: Молчание.

БК: Можете ли вы сослаться на приказ или инструкцию, которая запрещает ракетной атомной подводной лодке ходить в подводном положении на глубинах 100 метров и менее?

АЛ: Я не могу сослаться на конкретный приказ или инструкцию.

ВР: Я знаю инструкцию по управлению атомной подводной лодкой, согласно которой, глубина под килем АПЛ определяется ее скоростью в подводном положении, а не длиной, а также безопасной глубиной погружения от таранного удара надводных кораблей. Эта же инструкция разрешает погружение АПЛ после дифферентовки в районах, где глубины больше 100 метров. АПЛ любой длины погружаются в районах для дифферентовки, где глубины меньше 100 метров, и никогда не «врезаются» (ваше выражение) в грунт. Это элементарные меры безопасности. Кто вас, г-н Лесков, допустил командовать подлодкой, если вы не знаете инструкции по управлению АПЛ? Ведь командир-неуч не только в боевых условиях не выполнит боевую задачу, но и в мирное время поставит под угрозу жизнь экипажа АПЛ, жизнь других людей на море и на суше[70]70
  В. Рязанцев. «Тень безграмотности» (сайт газеты «Советская Россия». 19.09.2009).


[Закрыть].

БК: Вы знаете, что средние глубины Чукотского моря составляют 88 метров?

АЛ: Точно не помню.

БК: Как соотносится факт прохождения АПЛ Чукотского моря в подводном положении, где средняя глубина 88 метров, с вашим утверждением «При глубинах в 100 метров никто не разрешил бы погружения»?

АЛ: Молчание.

БК: Вам известны случаи прохождения АПЛ Чукотского моря в подводном положении?

АЛ: Как правило, подводные лодки проходят Чукотское море в надводном положении.

БК: А если проход подводной лодкой Чукотского моря осуществляется в боевой обстановке?

Из постановления о прекращении уголовного дела от 22.07.2002: «…Полигоны, на которых было запланировано проведение учений, являлись штатными и отвечали мерам безопасности. Подводные лодки проекта 949А ранее неоднократно принимали участие в учениях на этих полигонах, в том числе в районе боевых действий № 1 (РБД-1), где в последующем погиб АПРК „Курск“. Выбор района действия для АПРК „Курск“ осуществлялся в строгом соответствии с „Правилами использования полигонов“ (ПИП-91) и „Инструкцией по управлению атомной подводной лодкой“. Каких-либо нарушений при выборе района действий АПРК „Курск“ допущено не было».

БК: Вы утверждаете, что «если бы взрыв произошел под водой, была бы совершенно иная картина повреждений: корпус бы разворотило изнутри, а на самом деле вся обшивка была загнута внутрь». Вы сами осматривали корпус «Курска»? Знакомились ли с протоколами осмотра? Какие именно части корпуса оказались вогнутыми внутрь?

АЛ: Корпус «Курска» я не осматривал, с протоколами осмотра не знакомился. Какие конкретно части обшивки были загнуты внутрь, сказать не могу.

БК: Почему вы публично ссылаетесь на обстоятельства, которые вам достоверно не известны?

АЛ: Молчание.

БК: Вы утверждаете, что «взрыв под водой фигурирует как основная версия. Но взрыва под водой не было». Чем объяснить зафиксированные норвежскими сейсмическими станциями два взрыва? Второй сопоставим с сейсмическим событием магнитудой 4,2, а первый примерно в 100 раз меньше.

АЛ: Молчание.

БК: Вы утверждаете, что «торпеда сама по себе взорваться не может. Кроме того, торпеды не детонируют, потому что на каждой стоят четыре уровня защиты». Следовательно, если рядом с торпедой на полигоне положить полкило тротила и рвануть, торпеда не сдетонирует? А вы когда-нибудь видели, как уничтожают боеприпасы, например, мины и снаряды Второй мировой войны? Являетесь ли вы специалистом в области физики взрыва?

АЛ: Молчание.

БК: Вы утверждаете, что «от одной торпеды не могли взорваться и все остальные. Даже при пожаре торпеды все вместе взорваться не могут». А вам известно, каково количество взрывчатки в боевой части современной торпеды?

АЛ: 450/557 кг.

ВР: Любой не снаряженный детонатором боезаряд может сдетонировать при взрыве рядом с ним другого взрывного устройства, которое станет для боезаряда детонатором[71]71
  Там же.


[Закрыть].

БК: Вы говорите, что «найденные трупы подводников сильно обгоревшие», но в то же время в ваших словах содержится утверждение, что пожара не было.

АЛ: Молчание.

ВР: Вы что, взрывотехник и знаете взрывные характеристики взрывчатых веществ торпед? Вы что, специалист по взрывам в замкнутых пространствах и знаете, как должны выглядеть края пробоин в корпусе при том или ином характере взрыва? О каких четырех уровнях защиты на торпедах вы говорите? Что вы знаете об обнаружении обгоревших трупов подводников? Ответов на эти вопросы я не получу, потому что вы ничего не знаете о том, о чем пытаетесь рассуждать. Это плод вашей фантазии, ваш вымысел.

БК: Вы говорите: «Я своим и глазами видел на фотографиях, как лодка лежит на боку, а торпеды валяются на дне возле нее». Вы посчитали количество торпед, которые валялись на дне?

АЛ: Нет, я их не считал.

БК: Соответствует факт нахождения невзорвавшихся торпед версии следствия о том, что сдетонировала только часть торпед, а остальные представляли опасность, вместе с отрезанным первым отсеком остались на дне после подъема «Курска» и были уничтожены глубинными бомбами?

АЛ: Вероятно, соответствует.

БК: По вашей версии, «Курск» был уничтожен двумя российскими ракетами: «Да ракеты. Думаю, было одно за другим два смертельных попадания». Действительно, было зафиксировано два взрыва с интервалом 2 минуты 1 5 секунд, но первый взрыв был примерно в 100 раз слабее второго. Чем вы это объясните?

АЛ: Молчание.

БК: Как вы полагаете, ракетное нападение имело умышленный или неосторожный характер? Если имел место умысел, означает ли это наличие антигосударственного заговора? А если имел место случай, какова возможность случайности события с точки зрения теории вероятности?

АЛ: Молчание.

Я останавливаю допрос свидетеля Лескова и обращаюсь к читателям: господа, у вас есть еще вопросы по этой версии? Полагаю, что нет.

Так рождаются легенды и мифы. Причина их возникновения – вопиющая некомпетентность. Я не удивляюсь тому, что на интернет-форумах о событиях 12 августа 2000 года рассуждают люди, далекие от флота, если командиры лодок, пусть и бывшие, в звании капитана I ранга, несут несусветную чушь.

Свидетель: Валерий Алексин

Бывший подводник, контр-адмирал, служил флагманским штурманом дивизии, а затем – флотилии атомных подводных лодок на Камчатке; главный штурман ВМФ. После выхода в запас работал обозревателем газеты «Независимое военное обозрение». Умер в 2001 году.

Уважаемый моряками Валерий Иванович Алексин ушел из жизни до окончания расследования дела «Курска». Он не был экспертом в этом расследовании, не знакомился с материалами уголовного дела, а пользовался информацией СМИ и, вероятно, мнением моряков-подводников, друзей и сослуживцев. Я бы не стал тревожить его прах, если бы до сих пор сторонники версии столкновения «Курска» с иностранной атомной подводной лодкой не использовали его имя и доводы.

Поэтому я не стану подвергать Валерия Ивановича перекрестному допросу, а просто дам ему слово и потом опровергну его доводы.

Источник: Валерий Алексин. «Вероятнее всего, „Курск“ протаранила иностранная субмарина». («Независимая газета». 13.09.2000).

«Учения привлекли повышенное внимание руководства НАТО и морских ведомств США, Великобритании и Норвегии, которые направили в район учений, объявленный установленным в международной практике образом, дополнительные силы разведки. В их число входили АПЛ „USS Memphis“ и „USS Toledo“ ВМС США, а также АПЛ „HMS Splendid“ ВМС Великобритании, для которых Баренцево море давно стало основным районом деятельности.

За надводными силами СФ, участвующими в учении, следили надводные разведывательные корабли США и Норвегии, а за нашими подводными лодками следили названные три АПЛ как самые эффективные из всех противолодочных сил и средств…

На 12 августа было запланировано проведение торпедных атак подводных лодок по отряду боевых кораблей (ОБК) „противника“, обозначаемых тяжелым атомным ракетным крейсером (ТАРКР) „Петр Великий“ (главная цель) с кораблями охранения. Генеральный курс ОБК проходил на юго-восток; вдоль него и были расположены учебные районы боевых действий атакующих подводных лодок, в одном из которых размером 15 на 20 миль находился и „Курск“.

Что произошло с „Курском“?

Заняв назначенный ему район и произведя донесение об этом и о готовности к выполнению торпедных стрельб, командир („Курска“) произвел доразведку района, дойдя до его южной кромки. Затем лодка развернулась на обратный курс в направлении на северо-запад и всплыла на перископную глубину 19 метров для ведения радио– и радиотехнической разведки надводных сил „противника“. При этом кроме перископа у нее были подняты выдвижные устройства для ведения такой разведки, антенны связи, радиолокационная станция для обеспечения безопасности плавания в скрытных режимах работы и, возможно, шахта ПВП (пополнения воздуха высокого давления под водой), так как лодка третьи сутки находилась в море и совершила к этому времени множество всплытий и погружений. Для улучшения управляемости на перископной глубине при волнении моря 3 балла в уравнительную цистерну был принят дополнительный балласт и назначена скорость около 8 узлов. В полдень 12 августа ОБК „противника“ маневрировал примерно в 30 милях (55 км) к северо-западу от района, где находился „Курск“.

С этого же направления к нашей лодке стремилась встречным курсом следившая за ней двое суток иностранная АПЛ (ИАПЛ), потерявшая из-за указанных маневров гидроакустический контакт с ней и торопившаяся восстановить его. Прошло десять, двадцать минут, а „Курск“ все не обнаруживался. И тогда командир ИАПЛ решил всплыть для уяснения обстановки на перископную глубину (ведь „Курск“, по его предположениям, мог находиться и в надводном положении). Глубину, опасную для таранного удара (от 50 м до перископной), подводники всего мира проходят быстро, на скорости около 12 узлов. На подходе к перископной глубине (для них 14–15 метров) И АПЛ неожиданно для себя ударила нижним подзором носовой части с острого курсового угла в верхнюю область правого борта носовой части „Курска“, где находился торпедный аппарат (ТА), заряженный боевой торпедой УСЭТ-80.

Из шести ТА нашей лодки только в двух находились практические торпеды, остальные четыре аппарата были снаряжены боевыми торпедами: две УСЭТ-80 и две 65–76, ведь „Курск“ – это корабль постоянной боевой готовности. Кроме того, еще 18 боевых торпед штатного боекомплекта находились на стеллажах первого отсека.

Столкновение подводных лодок – это не столкновение двух автомобилей, остающихся в изуродованном виде на месте. Оба подводных объекта: один – массой почти 24 ООО тонн („Курск“), другой – 6900 тонн (АПЛ типа „Los Angeles“) или 4500 тонн – „HMS Splendid“, продолжают двигаться с прежней скоростью (в данном случае относительная скорость встречного движения 5,5 м/сек), разрушая и разрывая все на своем пути, в том числе и свои корпуса. И поскольку АПЛ ВМС США и Великобритании по технологической традиции строятся однокорпусными с толщиной корпуса 35–45 мм, а наши – двухкорпусными, где толщина наружного легкого корпуса всего 5 мм, то при прочих равных условиях большие повреждения получают именно наши лодки. Уже через секунду после первого соприкосновения ТА правого борта с боевой УСЭТ-80 был смят на половину своей длины. Это вызвало детонацию и взрыв боеголовки торпеды, где основная энергия пошла по пути наименьшего сопротивления – в сторону задней крышки ТА, которая взрывом была вырвана, и через дыру более полуметра в диаметре в отсек хлынул поток воды, заполняя его и вызвав короткие замыкания электрических сетей. Стал быстро нарастать дифферент на нос. Возможно, командир „Курска“ для его отвода успел дать команду увеличить ход и переложить носовые рули на всплытие. Но исполнить все это времени уже не было. От коротких замыканий электросетей сработала аварийная защита обоих реакторов, лодка лишилась хода, управления и с нарастающим дифферентом все быстрее погружалась, пока примерно через минуту не ударилась носовой частью о дно моря.

Далее, мгновенно пройдя полутораметровый слой ила, огромная АПЛ по инерции пробороздила носовой частью скальную основу дна Баренцева моря, пока не смяла передние крышки других торпедных аппаратов, где находились боевые торпеды с тротиловым эквивалентом их боеголовок около 2 тонн, которые и взорвались, приведя к катастрофе корабля. Возможно, при этом сдетонировали и стеллажные торпеды, на что указывает огромная пробоина в прочном корпусе „Курска“ (рассчитанном на давление 60 атмосфер) площадью 6 квадратных метров над 1-м отсеком. По записям сейсмических станций, это произошло через две с половиной минуты после первого взрыва. Одновременно были проломлены межотсечные переборки во 2-й, 3-й и 4-й, а возможно, и в 5-й отсеки, так как они рассчитаны на давление всего 10 атмосфер. В эти две с половиной минуты погибли до 78–90 членов экипажа. От сильнейшего удара о грунт при дифференте около 30 градусов в кормовых отсеках сорвало с фундаментов основные механизмы главной энергетической установки „Курска“: турбины, турбогенераторы, обратимые преобразователи и т. п., а с ними – и гребные валы, которые разгерметизировали дейдвудные сальники и межотсечные подшипники и уплотнения. Через эти неплотности на глубине 108 метров хлынула вода, которая вызвала короткие замыкания и возгорания в кормовых отсеках, что подтвердили норвежские водолазы, заглянув в 9-й отсек. Таким образом, в течение короткого времени погиб и личный состав кормовых отсеков.

Куда же делась обидчица „Курска“? К моменту катастрофического взрыва в 1-м отсеке нашей лодки, то есть через две с половиной минуты после первого соприкосновения, она, распоров правый борт „Курска“, также лежала на грунте примерно в 700 метрах по корме от нашей субмарины. Повреждения, которые она получила, определялись первым взрывом УСЭТ-80 и механическими повреждениями ее корпуса и забортной арматуры, полученными при контактном движении обеих лодок относительно друг друга в первые 15–20 секунд. Видимо, она получила пробоину в обтекателе гидроакустического комплекса (ГАК), повреждения носовых антенн ГАК (режимов шумопеленгования и измерения дистанции), пробоины внутренних носовых цистерн главного балласта, носовых (рубочных, если АПЛ ВМС США) и правого кормового горизонтальных рулей и стабилизаторов. Возможно даже, что был затоплен ее 1-й отсек и в нем погибли люди. Но основные жизненно важные механизмы ее остались исправными или получили незначительные повреждения.