Текст книги "Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности"

Автор книги: Борис Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 46 страниц)

1. Здесь середина сухопутной дороги Булгар-Киев (проходившей примерно на один день пути южнее Воронежа).

2. Крайние восточные поселения славян (по археологическим данным).

3. Восточная граница государства Руси.

4. «Первый с востока славянский город «Вантит» (может быть, Михайловский кордон?).

5. Река Дон (Дуна-Руса), вытекая из земли вятичей, пересекает сухопутную дорогу Булгар – Киев.

6. На расстоянии двух с половиной дней пути на восток от Дона путь Булгар-Киев пересекался с водоразделом «Печенежские горы».

7. На расстоянии двух дней пути на запад от Дона путь Булгар-Киев пересекал «горы, разделяющие печенегов, мадьяр и русов» (доно-донецкий водораздел).

По количеству разнообразных признаков (физико-географических, археологических и исторических) «воронежский узел» является очень надежной опорной точкой для различных расчетов.

Возможно, что полученные нами материалы позволят с большей результативностью рассмотреть важное сообщение Гардизи о расстояниях от земли славян до печенегов и мадьяр, толкуемое в литературе весьма произвольно.

Мадьяры «постоянно нападают на славян. И от мадьяр до славян – два дня пути…

И на крайних пределах славянских есть город, называемый Вантит… И между печенегами и славянами – два дня пути по бездорожью. Это путь через источники и очень лесистую местность»^{457}.

От нашей условной точки отсчета (пересечение Дона и пути Булгар-Киев) до доно-донецкого водораздела, за которым находились мадьяры, ровно два дня пути (70 км). От этой же точки до «Печенежских гор» – три дня пути, и путь этот действительно изобилует мелкими речками (верховья притоков Битюга) и лесами, остатки которых существуют и до наших дней (лесной массив по Битюгу у с. Хренового). Никаких торговых путей в этом направлении мы не знаем, чем и объясняется «бездорожье».

Вполне вероятно, что тот ранний географический источник, которым пользовался Гардизи, содержал дорожники^{458} и, описывая магистральный путь в Киев, информатор дал отсчет от этого пути как в сторону мадьяр, так и в сторону печенегов. Сведения информатора, как мы видели, были предельно точны.

Контроверза заключается в том, что у другого автора, пользовавшегося, судя по всему, теми же ранними источниками, что и Гардизи, – у Ибн – Русте указано другое расстояние до печенегов:

«И между странами печенегов и славян расстояние в 10 дней пути»^{459}

Вполне возможно, что в обоих случаях мы имеем дело с неполпым использованием раннего источника обоими авторами. Гардизи первоначально упомянул крайний пункт славянской земли, а после этого указал расстояние (вероятнее всего, от этого крайнего пункта на Дону) до ближайших «Печенежских гор». Оно было указано точно.

У Ибн-Русте же речь идет о расстоянии между странами. В этом случае основная земля вятичей и степные кочевья печенегов в волго-доноком углу действительно разделены пространством в 300–400 кв. км, равным,, приблизительно, 10 дням пути.

«Воронежский узел» был, судя по всем приведенным данным, важным жизненным пунктом как перекресток водного пути (Доном и Волгой) в Итиль и сухопутного «гостинца», ведшего в Киев. В силу этого он был и важным ориентиром для восточных географов.

Последнее упоминание гор в связи с русами (фрагмент Д) относится к какой-то отдаленной и небольшой возвышенности, географическое положение которой определено очень странно: «между крайними пределами Руси и началом предела кимаков», живших восточнее Аральского моря. По самым скромным подсчетам этот интервал между Русью и кимаками (если брать за точку отсчета «воронежский узел») занимает около 1500 км,, и неясно, почему Аноним не использовал в качестве ориентира Волгу-Атиль, находящуюся как раз между Русью и отдаленными кимаками. Возможно, что это связано с предположенной мною дефектностью карты или исходного текста, где не оказалось части Волги, а Волжская Болгария и страна буртасов были подпорчены. Исходя из того, что в качестве одного из ориентиров была указана Русь, загадочные горы следует искать где-то ближе к ее «крайним пределам». Известная нам Приволжская возвышенность (в перечне № 8) по своей протяженности никак не подходит под определение «небольшой». Это единственный крупный водораздел, который не пригодился нам при рассмотрении «гор» персидского Анонима. Возможно, что Аноним подразумевал небольшой водораздел (восточнее рубежа Руси) между притоками Хопра и Медведицы. Он тянется в меридиональном направлении примерно на 200–250 км, что очень близко к указанному автором протяжению этих небольших гор в пять дней пути (175–200 км). Знакомство восточного географа с этим незначительным водоразделом объяснимо тем, что эти «горы» находятся близ волго-донской переправы, столь важной для купеческих экспедиций того времени.

Быть может, следует высказать еще одно предположение, которое могло бы несколько прояснить географию «крайних пределов» Руси. Дело в том, что Киевской Руси платили дань многие окрестные неславянские народы, а зона сбора дани сильно раздвигала «крайние пределы» государства. Для интересующего нас сейчас восточного направления важно следующее: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси:… Мурома, Черемись, Мърдва…»^{460} Мурома и черемисы-марийцы занимали Поволжье выше– устья Камы, а мордва расселялась западнее Волги в северной части Приволжской возвышенности, что может интересовать нас в данном случае. Мы, к сожалению, не знаем времени установления даннических отношений мордвы. В VI–VII вв. влияние культуры русского Поднепровья явно ощущалось в финских археологических памятниках типа Подболотьевского могильника. В начале XII в., как явствует из летописи, мордва уже была данницей Руси. Под 1229 г. упоминается какая-то «русь» в составе мордовских войск князя Пургаса^{461}, но все это не проясняет начальной даты данничества.

Еще больший интерес представляют сведения «Слова о погибели Русской земли», где вспоминаются времена Владимира Мономаха, когда на великого князя «бортничали» такие поволжские народы, как черемиса, вяда (?), мордва и буртасы. Если буртасы, жившие вплотную к Волге, были подданными Руси, то расстояние между крайними областями земли приаральских кимаков и «крайними пределами» Руси сильно сокращались: оно равнялось уже не 1500, а всего лишь 800 км по безлюдным прикаспийским пустыням. Вероятно, информаторы персидского географа знали Русь, ее владения и ее соседей много лучше, чем мы предполагали.

Разбор описания рек и гор в книге «Областей мира» обрисовал нам Русь IX в. со значительной полнотой.

1. Южный рубеж Киевской Руси проходил по границе степной зоны как в Поднепровье, так и в районе Верхнего Дона.

2. Восточный край Руси доходил до Дона (в районе Воронежа) и до» «Печенежских гор» (хоперско-донского водораздела).

3. Северо-восточный рубеж Руси – истоки Оки (орловско-курский район).

4. Через главные области Руси мимо Киева протекает река (Днепр),, вытекающая из области славян.

5. «Крайний предел» власти Руси доходил на востоке до Волги, в районе обитания буртасов (Саратовское нагорье).

Подводя итоги анализу физико-географических ориентиров «Областей мира», следует сказать следующее:

Моря – важный и надежный ориентир, но в отношении наиболее существенного для нас Черного моря необходимо отметить, что в сочинении Анонима оно рассматривается в комплексе с Азовским и без выделения– Крыма как полуострова.

Реки – наименее надежный ориентир. Нет речных систем; плохо отражена связь с морями. Автор не разобрался в однокоренных названиях крупнейших рек (Дон, Днепр, Днестр, Дунай) и перепутал Днепр с Доном, соединив их в одно целое.

Почти несомненно, что отрывочная информация о реках была получена от путешественников, следовавших по сухопутным дорогам, пересекая реки. Наиболее полные сведения получались из мест пересечения (например, «воронежский узел»).

Горы – ориентир, представлявшийся ранее наиболее сомнительным и даже вводящим в заблуждение, оказался наиболее надежным после введения понятия водоразделов.

Все описанные Анонимом «горы» удалось положить на географическую карту; все названия «гор» («Русские», «Венендерские», «Хазарские», «Печенежские») удалось без натяжек отождествить с крупнейшими водоразделами Восточной Европы. Более того, выяснилось, что автору «Областей мира» были известны все шесть крупнейших водоразделов Восточной Европы, разделявших притоки таких рек, как Южный Буг, Днепр, Северский Донец, Ока, Дон, Хопер, Кубань, Волга. Очевидно, кочевое население степей, информировавшее иноземных купцов, тщательно изучило рельеф и речные системы своих равнин и смогло дать правдивое и точное описание важнейших «гор»-водоразделов (в XII в. их называли «шеломянями»), которые не только отгораживали друг от друга разные речные системы, но и представляли собой превосходные степные дороги без оврагов, без речных переправ и с широким обзором, что было не лишним в то воинственное время.

Получив известное количество ориентиров разной степени надежности, мы можем приступить к итоговому размещению на географической карте народов, описанных в «Худуд ал-Алем». Народы Восточной Европы предстают перед нами в двух категориях: местоположение одних нам более или менее известно, а размещение других народов (находившихся в движении) на данный отрезок времени нам неизвестно.

Известные народы … Плохо локализуемые народы

Русы … Внутренние болгары

Славяне … Печенеги «турецкие»

Буртасы … Печенеги хазарские

Аланы … Кипчаки

Хазары … Мирваты

… Мадьяры

Рассмотрим кратко те народы, о размещении которых у нас есть более или менее четкое представление.

Русы. Персидскому Анониму известна была южная кромка Русских земель, которую он обозначил от верховий Южного Буга до среднего течения Дона. Это полностью согласуется с летописным перечнем «словенского языка» в Руси: древляне, поляне-русь, северяне (доходившие до Северского Донца и дотягивавшиеся до Дона). Определение северных пределов Руси точно так же совпадает у Анонима с летописным: в летописном по – речне самым северным союзом племен являются полочане (позднее приписаны новгородцы), а у Анонима граница Руси доходит до «безлюдных пустынь Севера», как и у славян. Владения Руси в обоих описаниях разрезают славянский массив надвое, что явствует из общей карты славянских племен.

Славяне. Огромный славянский мир был известен составителю «Худуд ал-Алем» лишь частично. Славяне упомянуты как христианизированные подданные Византии (§ 42) и жители побережья Черного моря (§ 3). Ни Центральной Европы, ни Балтики наш автор не знал и северный предел славянства определил как «безлюдные пустыни Севера», неведомые ему. Это все относится к славянским племенам, расположенным западнее славянского государства Русь, расчленявшего славянский мир. Восточнее Руси автор описывает под именем славян только один славянский племенной союз вятичей, не входивший еще тогда в русское государство (подробнее см. во 2-й части, п. 2.2).

Буртасы. По данным Анонима и Идриси, земля буртасов, как уже говорилось выше, определяется с предельной точностью: она расположена на правом, западном берегу Волги, в 20 днях пути от Итиля и в 10 днях пути от Жигулевских гор; протяжение самой Буртасии – 15 дней пути. По этим расчетам Буртасия начиналась несколько севернее Саратова и простиралась почти до волго-донской переволоки близ Волгограда, занимая пространство правобережья Волги примерно на 350–400 км (дни пути здесь менее стандарта).

Аланы. Аланское государство находилось на Северном Кавказе, занимая горные местности и долины (§ 48). Северная граница его доходила до «моря Гурз», под которым можно в данном случае подразумевать юго-восточный берег Азовского моря, т. к. упоминаются хазарские печенеги, жившие в Приазовье. На юге Алания доходила до Дарьяльского ущелья («Дар-и-Алан» – «Ворота Алан»), а на западе граничила с византийскими причерноморскими владениями. Карту аланских владений дал Ю. В. Готье, специально занимавшийся историей алан^{462}.

Хазары. Границы Хазарского каганата были изменчивы, и в определении их у исследователей нет единомыслия. Если каждое упоминание источников о взимании дани хазарами или о попытке их взимать дань (как в случае с полянами, давшими вместо дани символ суверенности – меч) рассматривать как доказательство вхождения этих племен в состав каганата, то Хазария будет выглядеть огромной державой, занимающей половину Восточной Европы. Примером такой гипертрофии размеров каганата может служить карта С.П. Толстова, основанная на пространной редакции «Ответа хазарского царя Иосифа», редакции, созданной спустя столетие после смерти этого кагана^{463}.

Такое расширительное понимание слов источников о дани не считается с тем, что под данью в средние века нередко понималась пограничная таможенная пошлина с транзитных купцов. О проездных пошлинах с русских купцов, взимаемых хазарами при выходе на Каспий, у нас много данных. Аноним подчеркивает, что пошлины являются главной статьей дохода Хазарии: «Зажиточность и богатство хазарского царя происходят благодаря морским законам» (§ 50)[62]62
  Сравни у Масуди: «Государственные доходы Хазарии состоят из пошлин, платимых путешественниками и из десятины, взимаемой с товаров по всем дорогам, ведущим к столице». Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей… С. 133.


[Закрыть]. Краткая, более надежная редакция письма того же царя Иосифа дает нам минимальную территорию собственно Хазарии без завоеванных ими земель. Она очерчивается в результате специального исследования как пространство между Доном (у Саркела) и Каспием, с одной стороны, и между Манычем и Нижней Волгой, с другой. К этому следует прибавить давние хазарские владения в Дагестане с городами Семендером и Беленджером^{464}.

Произведенные после публикации этой карты тщательные археологические обследования^{465} полностью подтвердили правильность историке – географических расчетов: хазарские археологические памятники оказались распространенными (не считая древней области в Дагестане) почти исключительно в рамках той схемы, которая была создана на основе такого надежного источника, как краткая прижизненная редакция «Ответа царя Иосифа»^{466}. Данные «Худуд ал-Алем» также подтверждают эту схему (§ 50):

«Рассуждение о стране Хазар.

К востоку от нее находится стена, простирающаяся между горами и морем (дербентская стена). Остальную часть границы занимает море (Каспийское) и некоторая часть реки Атиль (Волги). К югу от нее лежит Сарир. К западу – горы (Кавказ). К северу – Бара-дасы (Буртасы) и Венендеры».

Северная граница здесь обозначена такими соседями, как буртасы (волго-донская переволока) и жившие западнее буртасов венендеры, занимавшие часть современного Донбасса (Донецкий кряж – «Венендерские горы»). Пространство донского Правобережья не включено в состав собственно хазарской земли, равно как и морское (Черномор-ско-Азовское) побережье.

Однако мы твердо знаем о хазарских владениях в Керченском проливе и в Крыму, где область Gazaria указывалась на старинных картах вплоть до XVI в. Аноним это тоже знал и вполне справедливо назвал в другом месте хазар среди приморских народов, что также подтверждается археологическими данными.

Ознакомление со сведениями Анонима должно разочаровать сторонников широкого распространения власти хазар на более северные народы. Ни о русах, ни о славянах, ни о внутренних болгарах автор нигде не говорит, что они подвластны Хазарскому каганату. Единственный народ, о котором сказано, что он подвластен хазарам, – это буртасы: «они подчиняются хазарам» (§ 52). Даже применительно к печенегам, носившим наименование «хазарских», трудно говорить о подданстве каганату в эпоху сбора информации для «Худуд ал-Алем». «Они пришли сюда, завоевали страну и поселились в ней… они кочуют в пределах своей территории на пастбищах, расположенных в хазарских горах» (§ 47). Взаимоотношения азовских печенегов с соседними хазарами были таковы, что печенеги торговали захваченными у хазар пленниками: «хазарские рабы, приводимые в страны ислама, в большинстве происходят оттуда (из земли хазарских печенегов)». Очевидно, авангардные печенежские племена, вторгшиеся в Приазовье, были обозначены «хазарскими» не по принципу подвластности каганату, а в силу того, что они кочевали в захваченных ими частично «Хазарских горах» (Ставропольская возвышенность).

Суммируя данные о географии Хазарии, следует сказать, что сбор информации для «Худуд ал-Алем» происходил в то время, когда на север от каганата создалась крайне неблагоприятная для хазар международная обстановка – там господствовали воинственные мадьяры, разлившиеся по степям, если понимать буквально, на 150 фарсангов, т. е. на 900 км. Вопрос о вхождении носителей салтовской археологической культуры (белокаменные крепости в верховьях Северского Донца и на Дону) в состав Хазарии для этого времени (отрезок времени внутри 820–830-х годов) должен быть решен отрицательно. Этническая и политическая картина могла существенно измениться после продвижения мадьяр далее на запад, в сторону от Хазарии.

Рассмотрение малоизвестных народов (пользуясь сводной таблицей координатных признаков), следует начать с такого определенного ориентира, как Черное море, но следует учитывать, что Аноним не вычленял Крым как полуостров, а Азовское море рассматривал заодно с Черным, называя оба моря именем «море Гурз». По отношению к этому морю народы располагались в три пояса: непосредственно приморский, континентальный и северный.

На берегах «моря Гурз» живут народы (начиная с Босфора по часовой стрелке): византийцы, болгары, славяне, внутренние болгары, мирваты, хазары, еще раз хазары, печенеги хазарские, аланы и, замыкая круг, опять византийские подданные на Кавказском побережье Понта. Во втором поясе, определяемом по тем координатным данным, которые систематически дает Аноним, находятся: славяне (повторно), русы, внутренние болгары (повторно), хазары, мадьяры, венендеры, буртасы. В третий пояс выдвигаются русы, тюркские печенеги, кипчаки и волжские болгары (текст о которых дефектен). Предпримем попытку перенесения на карту всех упомянутых народов. Речь может идти не о точном обзоре границ каждого народа, а лишь о размещении на карте надписей с именами народов.

Внутренние болгары. Область болгар-кочевников, лишенная городов (§ 45), занимала степи Нижнего Днепра и соответствует черным болгарам русской летописи. Наименее ясны северо-восточные пределы этого воинственного народа. У Анонима восточный рубеж – земля мирватов, но она нам пока еще неизвестна.

Печенеги хазарские. Живут у Азовского моря и в Ставропольских степях. Соседями их на севере (?) являются загадочные мирваты, на юге – аланы.

Венендеры (онногундуры). Главным ориентиром для них являются «Венендерские горы», отождествленные выше с Донецким кряжем». Этот бедный народ занимал восточные склоны возвышенности и находился севернее хазар и западнее буртасов.

Мирваты. Одна из этнических загадок «Худуд ал-Алем». Прежде, чем приступить к ее раскрытию, следует привести текст полностью:

§ 46. «Рассуждение о стране Мирват. К востоку от нее лежат горы (как выясняется – Донецкий кряж) и живут хазарские печенеги; к югу хазарские печенеги и море Гурз; к западу от нее – часть моря Гурз и Внутренние болгары; к северу от нее – часть Внутренних болгар и Венендерские горы (Донецкий кряж). Жители – христиане и говорят на двух языках: арабском и греческом. Они одеваются как арабы. Они находятся в дружественных отношениях с турками и Рум. Они обладают шатрами и войлочными хижинами».

Сомнения вызывают указания на арабский язык и арабскую одежду. Быть может, это ошибка персоязычных информаторов, принявших какой-то язык за арабский?

Приморское положение между нижнеднепровскими внутренними болгарами и азовскими печенегами делает единственно возможной локализацию мирватов в Крыму и в западной части Северного берега Азовского моря (иначе невозможно было бы соседство мирватов с Донецким кряжем).

Христианское население Крыма и Приазовья, знающее греческий язык и говорящее еще на каком-то, – это, несомненно, крымско-азовские готы, христиане, долго сохранявшие свой родной язык, но к XVI в. перешедшие уже на греческий и превратившиеся в «мариупольских греков». Надписи Gothia на средневековых картах Крыма так же обычны, как и надписи Gazaria. Оба эти элемента присутствуют и у Анонима, когда речь идет о средней части северного побережья Черного моря, т. е. о Крыме. Имя хазар повторено дважды, обозначая хазарские владения, и на керченском и на тмутараканском берегу Керченского пролива. Мирваты – жители и крымского побережья, и степного Крыма, и степей северо-западного Приазовья. Имя мирватов, вероятно, является искаженной передачей в арабской графике имени остроготов-тервингов, оставшихся в степях после ухода их соплеменников в IV в. в Западную Европу. Отождествлять мирватов с Моравией, как это делают некоторые исследователи^{467}, можно только при полном незнакомстве с текстом «Худуд ал-Алем».

Печенеги «турецкие» (§ 20). Расположены, как выяснено выше, на обоих берегах Волги, севернее буртасов, т. е. в том обширном степном квадрате, который окаймлен «Печенежскими горами». На востоке их соседями были заволжские гузы.

На западе (точнее на юго-западе) печенеги соседили с русами и мадьярами (в районе «воронежского узла»). На север от печенегов указана река Rutha, в которой В.Ф. Минорский видит Оку. Очевидно, Аноним подразумевал нижнее течение Оки, правые притоки которого стекали с «Печенежских гор».

Кипчаки (§ 21). Сведений об отдаленных кипчаках-половцах у Анонима было мало; он вынужден был даже отступить от своего координатного принципа и указал только, что эта ветвь кимаков находилась где-то севернее печенегов у края «безлюдных пустынь севера» Разместить кипчаков на карте можно только условно, отодвигать их в северную лесную зону нельзя, т. к. они – скотоводы, а их взаимное положение с волжскими болгарами нам неизвестно из-за дефектности этой части рукописи оригинала.

Мадьяры (§ 22). Местоположение мадьярских племен в момент их фиксации информаторами персидского Анонима для нас особенно важно, т. к. оно позволит нам со значительной степенью точности определить время составления первичной основы «Худуд ал-Алем». Мадьярские (угорские, венгерские) племена двигались из Приуралья, примерно из территории современной Башкирии, которую венгерские средневековые путешественники, разыскивавшие свою прародину, называли «Великой Венгрией» (Hungaria Magna). Они прошли южнорусскими степями долгий путь и в конце концов к середине IX в. оказались на обширном степном пространстве западнее Днепра. Источник называет здесь реки: Варух (Днепр), Хин – гул (Ингул, правый приток Днепра), Куву (Буг), Трулл (Днестр), Прут и Серет (притоки Дуная). От Днепра до Серета свыше 600 км или 100 фарсангов по восточному счету. Отдельные венгерские отряды на протяжении всего IX в. устремлялись далеко от основных кочевий (Крым, Эльба, Средний Дунай, Фракия), запутывая картину расселения. Константин Багрянородный отмечает, что мадьяры (он называет их «турками») жили сначала в земле Леведии, названной по имени одного из вождей, а затем перешли западнее, в местность Ателькузу. Локализация обеих земель спорна. Возможно, что Леведия означала просто степь (от левада – степь, слово это не славянское), а Ателькуза – вторичную область между Днепром и притоками Дуная.

Уход мадьяр из Левадии за Днепр датируют примерно 820-ми годами IX в.^{468} Только в самом конце IX в. мадьяры из своего Днепровско-Дунайского пространства двинулись за Дунай (896) и «обрели родину» в Карпатской котловине на Дунае. В силу всего этого определение позиции мадьяр в «Худуд ал-Алем» дает нам надежную дату самого источника. Координатные данные Анонима таковы:

«Рассуждение о стране Мадьяр. На восток от них находятся горы. На юг от них – христианское племя Венендеров, на запад и на север – области Руси… Эта страна в 150 фарсангов длиной и 100 фарсангов шириной. Зимой они располагаются на берегу реки, отделяющей их от Руси… Это край со многими деревьями и текучими водами»^{469}.

Эти сведения не являются исчерпывающими, но они содержат самое важное: мадьяры расположены юго-восточнее Руси в непосредственной близости к «Венендерским горам», т. е. к Донецкой возвышенности, иными словами, в той позиции, которая датируется не позже 820–830-х годов. Обращение к другим восточным источникам пополняет сведения о мадьярах. Большой интерес представляют данные Ибн-Русте и Ал-Бекри (1068), извлеченные из упоминавшейся ранее предполагаемой «Анонимной записки» середины IX в. Если исходную позицию мадьяр – «Великую Венгрию» Приуралья считать первой, то у географов сохранились сведения о второй позиции, находившейся где-то восточнее Волги:

«Между землею Печенегов и землею болгарских Эсегель лежит первый из краев Мадьярских» (Ибн-Русте)^{470}.

Первичная основа «Худуд ал-Алем», отраженная в структуре книги, в порядке статей и в оглавлении завершает мадьярами описание сибирских и среднеазиатских номадов. Далее – резкий переход к Маверан-нахру. Мадьяры помещены здесь в соседстве с печенегами, кипчаками и гузами, что указывает на первую или вторую позицию мадьяр.

В Предисловии, писавшемся несколько позднее и содержащем признаки воздействия Ибн-Хордадбеха или «Анонимной записки», мадьяры упомянуты в контексте с русами и венендерами, т. е. на своей третьей донец – кодонской позиции, датируемой 820–830-ми годами. Эти наблюдения важны для определения времени написания «Худуд ал-Алем».

Третья позиция мадьярских племен описана Анонимом: из-за Волги они продвинулись к нижнему течению Дона и Северского Донца. Перемещение мадьяр еще далее на запад, за Днепр, было четвертой позицией, а овладение бассейном Дуная – пятой и окончательной.

Интересующая нас промежуточная третья позиция несколько уточняется и укрепляется сведениями авторов, пользовавшимися «Анонимной запиской» середины IX в.

Ибн-Русте. «Земля их обширна; одною окраиною своей прилегает она к Румскому (Черному) морю, в которое впадают две реки – одна из них больше Джейхуна (Амударьи). Между этими-то двумя реками и находится местопребывание Мадьяр». Зиму Мадьяры проводят непосредственно у рек. «Живут они в шатрах и перекочевывают с места на место, отыскивая травы и удобные пастбища»^{471}.

Одновременно с этим тот же автор говорит и о другой системе хозяйства:

«Страна мадьяр обладает деревьями и водой; земля их сырая. У них много пашен»^{472}.

Возможно, что на двойственности описания Мадьярии (леса и пашни лесостепи и пастбища степей) сказалась обширность территории, завоеванной мадьярами: по Анониму – 150 x 100 фарсангов, по Гардизи – 100 x 100 фарсангов, т. е. 600 x 600 км. Как мы видели, на примере четвертой позиции мадьяр (Днепр – Дунай) цифра в 100 фарсангов абсолютно точна. Возвращаясь к географии, следует сказать, что в Черное море и Азовское море впадает пять рек, которые могут быть сопоставлены с Амударьей. Тексты Ибн-Русте и Гардизи не позволяют произвести надежный выбор. Но сведения о мадьярской работорговле полностью проясняют обстановку.

Ибн-Русте. «…Воюя славян и добывши от них пленников, мадьяры отводят этих пленников берегом моря к одной из пристаней Румской земли, которая зовется Карх (Керчь)… А как дойдут мадьяры с пленными своими до Карха, греки выходят к ним навстречу. Мадьяры заводят торг с ними, отдают им своих пленников и взамен их получают греческую парчу, пестрые шерстяные ковры и другие греческие товары»^{473}.

Ясность внесена: по побережью моря мадьяры прибывают в Керчь и торгуют с византийцами. Это исключает Дунай, Днестр и Днепр, т. к. оттуда не было никакого смысла идти в Керчь. Путь в Керчь шел с низовьев Дона северным побережьем Азовского моря, которое рассматривалось заодно с Черным, как общий «румский» акваторий. Следовательно, рекой «больше Джейхуна» может быть только Дон. Пространство «между двумя реками» – это междуречье Дона и Северского Донца (воды которого тоже попадали в море), огибавшего «Венендерские горы». Именно здесь карта Анонима оставляет свободное место для мадьяр в соседстве с русами на северо-востоке и кочевыми венендерами на юге. Отсутствие мадьяр в перечне приморских народов у Анонима и упоминание о том, что одним краем земля мадьяр выходит к морю (Ибн-Русте), объясняется, по всей вероятности, некоторой (может быть, очень незначительной) хронологической разницей: у Анонима мадьяры еще не проникли к морю, а в «Анонимной записке» показано, что они уже пробились к Азовскому побережью. Здесь необходимо учитывать именно источник Ибн-Русте, т. к. ко времени самого Ибн-Русте мадьяры уже были за Карпатами и шумели на всю Европу.

Сопоставление сведений «Худуд ал-Алем» с новейшими археологическими данными позволяет в ряде случаев уточнить границы расселения тех или иных народов. Следует учитывать, что археологические материалы дают значительно более пеструю и чересполосную картину, отражающую реальное размещение племен, тогда как географ вычертил карту, на которой ему необходимо было многое расчленить и вместе с тем генерализовать, обобщить. Есть еще существенное различие: археология дает этнические или даже более локальные племенные признаки, тогда как географ интересуется и политической принадлежностью, в силу чего его сведения могут кое в чем расходиться с археологией. Для сопоставления географии с археологией воспользуемся новейшей статьей С.А. Плетневой о тюрко-болгарах^{474}.

С Внутренними болгарами можно связать первую (эливкинскую) группу могильников VIII–IX вв., расположенную в районе слияния Донца с Осколом. Это – крайний северо-восточный угол обширного болгарского степного пространства.

Группы 2 и 3 (Нижний Дон) на карте Плетневой уточняют размещение болгар-венендеров восточнее «Венендерских гор». Пространство между Северским Донцом и Доном, где мы разместили мадьяр, свободно от болгарских археологических памятников. Противоречия нет. Единственное сомнение, которое возникает при сличении археологической карты с картой персидского Анонима, – это умолчание географа о населении самых верховьев Северского Донца и Оскола, классической области салтовской культуры; оно никак не выделено нашим внимательным географом. Более того, по всем расчетам «гор» и расстояний получается так, что в этом районе и на соседнем участке Дона находятся русы, а по другим данным в районе Воронежа для купцов, шедших из Булгара в Киев, начиналось уже «государство Русь».

«Салтовцы», разумеется, никакого отношения к славянам не имеют и в этом смысле «русами» названы быть не могут. Носители салтовской культуры – аланы, отрезанные кочевниками-тюрками от основной массы своих северокавказских и приазовских сородичей и продвинувшиеся на север в верховья Донца примерно в VIII в.^{475}

Русская летопись знала алан под именем ясов. Под 1116 г. говорится о походе сына Мономаха Ярополка Владимировича: «Ходи (князь) на Половечьскую землю к реце, зовомой Дон (Северскому Донцу) и ту взя полон мног и 3 городы взя половечьскые: Балин, Чешуев и Сугров и приведе с собою ясы и жену полони ясыню». Все эти города расположены, по-видимому, близ Салтова^{476}.