Текст книги "Тверские ратоборцы"

Автор книги: Борис Ершов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Адмирал из Вышнего Волочка

  В Восточно-Сибирском море есть группа островов: Котельный, Фаддеевский, Новая Сибирь, Большой Ляховский, объединённые под общим названием – острова Анжу. Оказывается, это наш земляк, хотя и с французской фамилией.

 В XVIII веке в Россию на государеву службу прибывали многие иностранцы – тут энергичным людям с Запада всегда находилось место. Дед героя нашего повествования приехал из провинции Анжу во Франции, его сын Фёдор стал врачом в городке Вышний Волочёк, а внук родился в 1796 году и получил при крещении имя Пётр.

 В 1801 году Фёдор Анжу получил право приобрести потомственное дворянство, видимо, за безупречную службу. Он тут же воспользовался этим и определил малолетнего сына Петра в Морской шляхетский корпус. Годы учёбы и воспитания ничем особенным не отличались – были как у всех. В 1815 году Пётр производится в мичманы с назначением служить на фрегате «Австроил», а через пять лет получает звание «лейтенант» и назначается начальником полярной (Устьянской) экспедиции, направляемой для изучения и описания малознакомых в те времена берегов Сибири. Пётр Анжу впервые произвёл подробную опись и составил точные, на основании астрономически определённых пунктов, карты сибирского побережья от Оленёка до Индигирки и ближайших островов. Вот как появились на карте острова Анжу.

 В 1824 году эта работа была успешно закончена, Петру Фёдоровичу присвоили офицерское звание «капитан-лейтенант». Опытного морского офицера ценили, а потому прикомандировали к военно-учёной экспедиции Ф.Ф. Берга, задачей которой было описание северо-восточного берега Каспийского моря и западного берега Аральского моря. К 1827 году и эту работу Пётр Анжу выполнил блестяще.

 В Греции в эти годы полыхала национально-освободительная борьба против турок. В 1827 году в Лондоне Россия, Франция и Англия подписали конвенцию о предоставлении Греции автономии, но турки отказались выполнить требования союзников, имея в качестве аргумента достаточно сильные армию и флот. Союзники решили направить мощную соединённую эскадру в Средиземное море с целью оказать на Турцию давление. Общее командование осуществлял английский вице-адмирал Э. Кодрингтон, русской эскадрой (4 линкора, 4 фрегата) командовал контр-адмирал Л.П. Гейден. У союзников насчитывалось 10 линкоров, 10 фрегатов, 7 корветов, всего 1276 орудий. Турецкая эскадра, стоявшая в Наваринской бухте на западе полуострова Пелопоннес, насчитывала 3 линкора, 23 фрегата, 40 корветов и бригов с 2200 орудиями.

 Турки убили двух парламентёров, и тогда флагман союзников выбросил сигнал «атака». Русская эскадра в кильватерном строю атаковала левое полукольцо турецкого флота, вкруговую расположившегося между Пелопоннесом и островом Сфагия в Наваринской бухте. Русские корабли – линкоры «Азов» (флагман), «Гангут», «Иезекииль», «Александр Невский», фрегаты «Елена», «Проворный», «Кастор», «Константин» – приняли на себя главный удар турок и уничтожили большую часть их кораблей.

  Прославился «Азов» под командованием капитана 1-го ранга М.П. Лазарева: он уничтожил 5 турецких кораблей, в том числе флагман, за что «Азову» впервые в русском флоте был присвоен кормовой Георгиевский знаменный флаг. Между прочим, в составе его экипажа участвовал в сражении другой наш земляк мичман В.А. Корнилов из Старицкого уезда, а также знаменитые впоследствии лейтенант П.С. Нахимов и гардемарин В.И. Истомин.

 Сразу за «Азовом» в кильватере следовал «Гангут» под командованием капитана 2-го ранга Авинова, помощником которого служил Пётр Анжу. Экипаж «Гангута» тоже сражался героически, уничтожив самостоятельно два корабля и вместе с «Иезекиилем» ещё один корабль турок. Участник сражения Владимир Броневский, офицер «Азова», в 1829 году в «Военном журнале» писал: «В жару битвы палубы наших кораблей представляли зрелище одинаково ужасное: без мундиров, с завязанными или заткнутыми ушами, дабы вовсе не оглохнуть, те люди, которые за несколько минут казались кроткими и добрыми, теперь казались бешеными... Томимые жаром, жаждою и усталостью, матросы окачивались морскою водою, прикладывались к ядрам и держали свинцовые пули во рту и тем освежали горящие губы и запёкшийся язык... Турки защищались с остервенением до последней возможности и вообще предпочитали смерть плену...»

 Пётр Анжу в бою был ранен в голову, но оставался в строю до конца сражения. За мужество он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени, греческим орденом Спасителя Золотого Креста, а также годовым окладом жалованья.

 Русская эскадра, не потеряв ни одного корабля, с победой возвратилась на родину. Пётр Анжу назначается командиром фрегата «Екатерина», потом корабля «Фершампенуаз», а с 1830 года командует отрядом из трёх фрегатов в учебных плаваниях с гардемаринами. За рвение и успехи по службе в 1844 году Анжу присваивается звание «контр-адмирал», он назначается «капитаном над Кронштадтским портом».

 Военная энциклопедия Сытина (1911) сообщает: «В дальнейшем служба Анжу протекала в административных и учебных учреждениях морского министерства. Он состоял непременным членом морского учёного комитета, председателем временного комитета для составления нового портового регламента и комитета для составления полного постановления о призах. В 1857 году избран в почётные члены Морского учёного комитета».

 Умер Пётр Фёдорович в чине адмирала в 1869 году, похоронен в Петербурге на Смоленском кладбище.

II. И ВСТАЛ БРАТ НА БРАТА

1914 год. Новобранцы Ясеновской волости Вышневолоцкого уезда Тверской губернии. Первый слева – Пётр Филиппович Виноградов (дед автора)

Забытые сражения и герои

Утром 28 июня 1914 года в сербском городе Сараево в день, когда сербы отмечали годовщину битвы на Косовом поле, член террористической организации «Млада Босна» Гаврила Принцип выстрелами из револьвера в упор убил наследника австрийского престола эрцгерцога Фердинанда и его жену Софью Гогенберг. Этот теракт стал детонатором взрывоопасной ситуации, сложившейся к тому времени на международной арене.

 Почти сразу Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, а через месяц, 28 июля, она объявила войну, обстреляв Белград. Страны Антанты, в том числе Россия, предложили разрешить конфликт мирными способами, но, узнав об обстреле, Россия объявила 30 июля всеобщую мобилизацию. Через день Германия как союзник Австро-Венгрии объявила войну России, 3 августа – Франции и Бельгии, а 4 августа Англия, в свою очередь, объявила войну Германии. Вскоре всеобщая война заполыхала от Африки до Японии, от Америки до Австралии.

 В массовом сознании современных россиян те далёкие события заслонены боями и сражениями гражданской (1918—1920) и Великой Отечественной (1941—1945) войн. Однако русский солдат и в период 1914—1917 годов показал себя с самой лучшей стороны, и забывать об этом было бы в высшей степени несправедливо.

 17 августа 1914 года русские армии Северо-Западного фронта перешли в наступление против 8-й армии немцев и нанесли ей поражение под Гумбиненом в Восточной Пруссии, 18 августа перешли в наступление в Галиции против австро-венгерских войск. Немцы, правда, вскоре восстановили положение в Восточной Пруссии, однако в Галицийской битве противнику было нанесено такое поражение, что австрийцы до окончания войны потеряли желание вести наступательные действия.

 В октябре на стороне Германии в войну вступила Турция, и русская Кавказская армия разгромила в Сарыкамышской операции турецкую армию.

 За год войны враждующие стороны сильно ослабли в экономическом и военном отношении. Однако в феврале—марте 1915 года русские войска нанесли поражение на рубеже рек Нижний Бобёр и Нарев группе немецких войск и отбросили их к границе. На юге русские взяли крепость Перемышль. Однако к лету они с боем отступили с территории Польши, и в сентябре фронт стабилизировался.

 1916 год наши историки и ветераны воспринимали как год «Брусиловского прорыва» на Юго-Западном фронте, как время побед русского оружия на юге в Эрзурумской, Трапезундской, Эрзинджанской и Огнотской операциях, как первый и единственный случай продвижения русских войск по территории собственно Турции. Экспедиционный корпус генерала Баратова даже вышел на багдадское направление к турецко-иранской границе.

 27 февраля 1917 года в России пало самодержавие. Временное правительство готовило к июню большое общее наступление на всём фронте. Но распропагандированные, уставшие и озлобленные солдаты уже не хотели воевать, не доверяли офицерам и хотели вернуться домой. Немцы взяли Ригу, захватили обширные территории Украины, Белоруссии, Прибалтики. Закончилось это позорным уже для Советской России Брестским миром.

 Один из лучших военных историков, изучавших опыт России в Первой мировой войне, Антон Керсновский (1905—1944) с горечью писал: «Русская армия, подколотая сзади отравленным кинжалом и обезглавленная, вела войну ещё 8 месяцев (с момента отречения Николая II – Б.Е.) в условиях, в которых армия германская – в ноябре 1918 года – смогла воевать лишь три дня (время начала революции в Германии – Б.Е.). Спасая всех своих союзников, преданная, она из призванных в её ряды 15 500 000 человек лишилась 2 400 000 убитыми и умершими от ран, 7 000 000 ранеными и 2 400 000 пленными (большей частью попавшими в руки неприятеля ранеными). Нами было взято в плен 2 200 000 германцев, австро-венгров и турок с 3850 орудиями – в шесть раз больше, чем всеми остальными армиями Согласия (Антанты – Б.Е.), вместе взятыми, за то же время.

 Будем это помнить...»

 Удивительны выводы Антона Керсновского, бьющие в наше время не в бровь, а в глаз иных много говорящих политиков: русскую кровь – только за русские интересы; не связывать себя никакими письменными обязательствами с державами, в данную минуту находящимися на нашей стороне; иметь всё время свободные руки; вести войну, пока это отвечает нашим интересам; немедленно выйти из войны, коль скоро нами начинают злоупотреблять и на русскую кровь смотреть, как на удобрение; война – слишком серьёзное и слишком ответственное дело, чтобы хоть одну её отрасль, даже побочную, поручать дилетантам – никаких общественных организаций, даже благотворительных, ни на фронте, ни в прифронтовой полосе, ни в тылу; ум без воли – плен и гибель, нерешительность и колебания – залог поражения.

 Будем помнить тех солдат и офицеров – наших прадедов, не посрамивших русского оружия, и закончим словами британского премьера Ллойд-Джорджа, сказанными в апреле 1939 года: «Если бы не было жертв со стороны России в 1914 году, то немецкие войска не только захватили бы Париж, но их гарнизоны по сие время находились бы в Бельгии и Франции».

Человек долга и чести

 Тверская земля дала России многих знаменитых ратоборцев. Некоторые из них попали в учебники истории, о некоторых надолго забывали. К последним относится Михаил Васильевич Алексеев, генерал-адъютант, во время Первой мировой войны ставший фактически вторым лицом в империи после Николая II, основатель Белого движения юга России.

 5 октября 1858 года «Высочайшим приказом... уволен от службы по домашним обстоятельствам» подпоручик Тверского внутреннего гарнизонного баталиона Алексеев Василий Алексеевич. Это был старый служака, взятый в рекруты в 20-х годах, участник русско-турецкой войны 1828—1829 годов, отличившийся при штурме Браилова на Дунае и награждённый серебряной медалью. Воевал в Крымскую кампанию 1854—1856 годов в составе 64-го Казанского пехотного полка, а с 19 сентября 1856 года служил в Твери.

 3 ноября 1857 года у подпоручика Алексеева родился сын, крещённый Михаилом, о чём, как и полагалось, он доложил рапортом командованию.

 В середине 60-х годов Михаила отдали в Тверскую гимназию, а после её окончания родители убедили сына пойти по стопам отца: он стал вольноопределяющимся 2-го гренадерского Ростовского полка. В 70-х годах Михаил поступил в Московское юнкерское училище, полный курс которого успешно закончил в 1876 году в чине прапорщика. Он возвратился в полк, в котором служил отец, а в следующем году вместе с полком получил приказ отправиться на Балканы, в Турецкий поход.

 Однако «худородному» офицеру получить очередное звание и должность было проблематично, поэтому Михаил в 1887 году сдаёт экзамены в Николаевскую Академию Генерального штаба, которую оканчивает в 1890 году по первому разряду, получив Милютинскую премию.

 После учебы в академии полный капитан Алексеев в 1890—1891 гг. служит преподавателем для администрации в Николаевском кавалерийском училище и руководителем съёмок. Юнкера запомнили требовательность преподавателя, «злейшего врага лени и верхоглядства», но с добрым и отзывчивым сердцем. Вскоре он получил назначение на должность старшего адъютанта в штаб 1-го армейского корпуса в Петербурге, а с 1894 по 1900 годы служил делопроизводителем в канцелярии Военно-учётного комитета, затем в Генеральном штабе – начальником оперативного отделения, занимавшегося составлением планов войны и вопросами стратегического развёртывания войск. За это время Алексеев получил звание майора, выполнив цензовое командование батальоном.

 В марте 1904 года Алексеев за отличия по службе производится в первый генеральский чин – он становится «Ваше превосходительство, господин генерал-майор». Это огромный шаг в карьере по сравнению с отцом. Алексееву поручается руководство отделом Генерального штаба.

 С января 1904 года на Дальнем Востоке уже полыхала война с Японией, а в октябре генерал-майор Алексеев получил назначение в 8-ю Маньчжурскую армию генерала барона А.В. Каульбарса на должность генерал-квартирмейстера при начальнике штаба армий генерале Н.М. Мартосе.

 Война велась со стороны русского командования нерешительно, с оглядкой на столицу, армии терпели неудачи, причинами которых было и общее неустройство военного дела в империи, и слабость главнокомандующего А. Н. Куропаткина как полководца.

 В жестоком сражении под Мукденом в феврале 1905 года за две недели боёв 3-я армия понесла тяжёлые потери и отступила. Алексеев был ранен. В кровопролитных боях набирались опыта будущие известные российские военачальники Деникин, Юденич, Колчак, Григорович, Шварц, Штакельберг, среди отличившихся штабистов историки назовут Эверта, Рузского, Флуга и Алексеева.

 Уроки неудачной войны заставили имперское руководство реформировать всё военное строительство в стране. Участвовал в этом и вдумчивый Алексеев. Вместе с начальником Генштаба генералом от инфантерии Ф.Ф. Палицыным он разработал и представил в 1907 году «Программу реформ и развития вооружённых сил России».

 В 1908 году М.В. Алексеев назначается начальником штаба Киевского военного округа, получив при этом 30 октября звание генерал-лейтенанта. Он полностью окунулся в самостоятельную и знакомую ему работу. «Двигающей пружиной округа и вместе с тем мозгом и душой всей русской стратегии был начальник штаба генерал М.В. Алексеев – человек выдающейся военной культуры и огромной трудоспособности», – писал впоследствии военный историк Антон Керсновский. Авторитет Алексеева как разработчика планов и опытнейшего штабиста был настолько высок, что в 1910 году на съезде начальников штабов всех военных округов по его предложению был отвергнут представленный план стратегического развёртывания русских сил на Западном направлении и заменён новым, главной сутью которого был удар в возможной и предугадываемой войне прежде всего по Австро-Венгрии. Как в воду глядел мудрый генерал!

 1 августа 1914 года грянула война, ставшая мировой. В эти тревожные дни состоялось командно-штабное учение с привлечением всех командующих приграничными округами с их начштабами.

 Наиболее грамотными признали действия Алексеева, поэтому было принято решение назначить его начальником штаба самого ответственного тогда Юго-Западного фронта, перед которым развёртывала вооружённые силы Австро-Венгрия.

 Битве в Галиции августа 1914 года, в отличие от происходившего там же Брусиловского прорыва 1916 года, не присвоено чьё-либо имя, а по справедливости надо бы назвать её Алексеевской операцией. 24 сентября 1914 года после взятия Львова Алексеев награждается Георгиевским крестом 4-й степени и производится в генералы от инфантерии (генерал-полковник по-современному).

 В следующем году дела пошли хуже. На Северо-Западном фронте осложнилось положение наших армий, а в марте заболел главком Н.В. Рузский, товарищ по оружию ещё с Японской войны. Ставка вместо него назначает Алексеева, которому с трудом удалось стабилизировать положение. Но к лету немцы прорвали Западный фронт (им командовал Алексеев после разделения Северо-Западного фронта на два), имея целью окончательно уничтожить основные силы русской армии. Благодаря грамотным действиям главкома Алексеева немцам этого сделать не удалось.

 К началу 1916 года Молох войны перемолол кадровый состав русской армии (то же можно сказать и о противнике), и она превратилась в народное ополчение, в массе своей из тёмного крестьянства. Россия перешла к стратегической обороне. Перед имперским руководством встал вопрос: что делать?

 1 (14) апреля 1916 года в Ставке под председательством Николая II состоялось совещание командующих фронтами относительно плана на год. Вот тут и было решено предпринять летнее наступление в Галиции, поручив главкому Брусилову осуществить прорыв фронта. Ему было отдано всё, что страна могла скопить к этому времени. Прорыв удался, но, не поддержанный соседними фронтами, материальными ресурсами и пополнением, он не дал ожидаемого эффекта. Общее положение на русско-германском фронте не улучшилось.

 В ноябре 1916 года Алексеев заболел почками и по распоряжению Николая II поехал в Севастополь лечиться, имея с царём и Ставкой постоянную телеграфную связь. В Ставке его обязанности временно была возложены на Василия Гурко, сына героя Болгарии Иосифа Гурко (тоже в некоторой степени тверича: его имение находилось в Сахарове под Тверью). Но тут наступили важнейшие события февраля—марта, в результате которых царь отрёкся от престола, а власть в стране перешла к Временному правительству, которое попыталось продолжить войну.

 Понадобились генералы, знающие своё дело. 9 марта Временное правительство уволило с поста Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и назначило Алексеева. Начальником штаба стал Антон Деникин, генерал-квартирмейстером – Яков Юзефович, военным министром – честолюбивый Александр Гучков. Однако и обстановка в армии была уже другой, и сама она превратилась из регулярной управляемой силы в почти политическую организацию.

 18 июня 1917 года организовано, проведено и провалено последнее большое наступление русской армии на Юго-Западном фронте. Дезертирство, саботаж, самосуды над офицерами, митинги, анархия, политические партии – всё это доконало великую армию. В этих условиях Временное правительство назначило Верховным главнокомандующим генерала Лавра Корнилова, а начальником штаба Алексеева, но последний вскоре подал в отставку, не желая служить «пошлякам». Алексеев уезжает к семье в Смоленск.

 25 октября (7 ноября) стало днём, решительно повернувшим и судьбу России, и судьбы миллионов людей.

 30 октября друзья и единомышленники помогают Алексееву уехать из Петрограда. 2 (15) ноября он тайно прибывает на Дон, в Новочеркасск. Там, на Барочной улице, в доме №2, в помещении лазарета, генерал продолжил начатое ещё в Смоленске и Петрограде создание «Алексеевской организации» и через месяц, 2 (15) декабря 1917 года, подписал воззвание ко всем российским офицерам, оставшимся верными долгу и присяге, с призывом идти на Дон и влиться в армию, способную освободить Россию от большевизма. Этот день стал днем рождения Белого движения России, и его до сих пор вспоминают в семьях потомков российских эмигрантов.

 Вскоре на Дон прибывают Деникин, Корнилов, добираются офицеры, юнкера, составившие костяк Добровольческой армии. Антон Деникин вспоминал: «Было трогательно видеть и многим, быть может, казалось несколько смешным, как бывший Верховный главнокомандующий, правивший миллионными армиями и распоряжавшийся миллиардным военным бюджетом, теперь бегал, хлопотал и волновался, чтобы достать десяток кроватей, несколько пудов сахару и хоть какую-нибудь ничтожную сумму денег, чтобы приютить, обогреть и накормить бездомных, гонимых людей».

 Вскоре Белое движение окрепло, его возглавил триумвират в составе Алексеева, Корнилова, Каледина. Алексееву поручалась власть гражданская, внешние сношения, финансы; Корнилову – командование армией; Каледину – управление Донской областью.

 К февралю 1918 года Добровольческая армия едва насчитывала 4 тысячи плохо вооружённых офицеров, юнкеров и солдат. Обстоятельства заставили уходить с Дона на Кубань. «Мы уходим в степи. Можем вернуться, только если будет милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы», – с тоской писал Алексеев своим близким.

 К лету трудности и лишения Добровольческой армии были преодолены, начались победы. Генерал Алексеев, 60-летний «невысокого роста старичок», был душою Белого движения, превратившись почти в легенду. К осени движение достигло такого успеха, что его руководители стали планировать объединение Дона и Кубани, координацию борьбы с большевизмом вместе с Уралом, Поволжьем, Сибирью, подпольем Москвы и Петрограда. К 21 сентября готов был проект конституции предполагаемого государственного образования.

 Но 25 сентября (8 октября), не дожив месяца до своего 61-летия, Михаил Васильевич Алексеев, Верховный руководитель Добровольческой армии Юга России, скончался. 27 сентября прах генерала при огромном стечении народа, солдат и офицеров погребли в усыпальнице Екатерининского (Войскового) собора Екатеринодара. Впоследствии вдова генерала Анна Николаевна, помня о судьбе праха Корнилова, над которым глумились красные матросы и казаки, настояла в 1920 году на перевозе гроба с телом мужа в Белград. Там до сих пор стоит скромный памятник на его могиле. А в Париже на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа стоит ещё один, – всем алексеевцам и самому генералу, – сооружённый на скромные пожертвования эмигрантов.

 Наша история не может быть только красной или только белой, она многоцветна. О красных мы знаем достаточно, о белых – значительно меньше. А ведь офицеры, генералы и солдаты Белой Армии были такими же русскими людьми, как и красноармейцы. Большинство из них были небогатыми простыми людьми, любящими Россию по-своему, бескорыстно и безоглядно, готовыми положить за свои идеи жизнь в ледяных просторах степей. Они остались верными долгу защитников России, сохранили честь русского офицера и солдата и в исторической перспективе оказались правы.