Текст книги "Тверские ратоборцы"

Автор книги: Борис Ершов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

В феврале 42-го. Трагедия 29-й армии

  8 января Калининский фронт начал Ржевско-Вяземскую операцию. Западнее Ржева удар наносила 39-я армия (командарм И.И. Масленников) и к началу февраля подходила к Сычёвке. В прорыв пошли 29-я армия и 11-й кавкорпус. Перед 29-й армией (командарм В.И. Швецов) ставилась задача расширить плацдарм западнее Ржева и совместно с 31-й армией овладеть городом.

 Однако немцы под командованием Вальтера Моделя нанесли контрудары и закрыли горловину, через которую снабжались 29-я и 39-я армии и 11-й кавкорпус, которые фактически оказались в полуокружении. Дело дошло до того, что грузы с наших самолётов попадали в расположение немцев. Однажды генерал Масленников (39-я армия) дал отчаянную телеграмму по радио: «Мы подыхаем с голоду, а вы кормите немцев!» Радиограмма попала к Сталину. Сталин вызвал начальника Генштаба Василевского и командующего авиацией Жигарева и был во время разговора настолько вне себя, что Василевский боялся, что он своими руками расстреляет Жигарева тут же, у себя в кабинете.

 Немцы, окружив 29-ю армию, приступили к её расчленению и уничтожению. 9 февраля дивизии армии отступили к востоку. В середине февраля штаб 29-й армии получил по рации запрос Сталина: «Что надо, чтобы вы продержались двое суток?» Командарм Швецов ответил, что нужна поддержка с воздуха.

 На помощь армии 16 и 17 февраля выделили десант из 500 человек, однако найти окружённых, да ещё ночью, было трудно, и около 100 десантников были возвращены на аэродром Люберцы под Москвой.

 К 18 февраля остатки 29-й армии удерживали небольшую территорию площадью около 12 квадратных километров. Авиация немцев группами по 20—30 самолетов непрерывно бомбила её, это был кромешный ад. Решено было выходить из окружения. Остатки дивизий стягивались из Ерзовского леса, минуя Мончалово, в леса около деревни Окороково, в 15 км западнее Ржева.

 «В январе—феврале 1942-го года 29А понесла огромные потери. Выход из окружения, начавшийся в ночь на 18 февраля, был завершён в основном 28 февраля. Из окружения вышли и присоединились к 39А 5200 человек, из них 800 раненых, что составляет примерно половину личного состава только одной стрелковой дивизии, – и это из семи дивизий ударной группировки 29А, фактически полностью погибшей в Мончаловских лесах». Это более поздние данные наших историков.

 По данным немцев, за 2 месяца боев 29-я армия и часть 39-й армии потеряли 26 647 убитыми, 4888 пленными, 187 танков, 343 орудия, 256 противотанковых орудий, 68 самолётов, 7 зениток, 439 миномётов, 711 пулемётов. Долгое время в истории Великой Отечественной войны не было сказано ни слова о полёгшей в ржевских лесах целой армии». Цена будущей победы была непомерно тяжёлой.

 Население восточных районов Калининской области не подозревало о страшных боях под Ржевом, о лютой участи многих мирных жителей ржевских деревень. В 3 км от станции Мончалово, в деревне Брехово, немцы устроили концлагерь, где содержались 1000 человек, которых заставляли работать по 13—16 часов в сутки на военных укреплениях. Ежедневно умирали до 15 человек, за два месяца умерло 400 человек. В деревне Афонасово немцы расстреляли 66 стариков, женщин и детей, и это был не единственный случай.

 21 февраля в Калинине власти организовали митинг протеста против зверств и издевательств немецких оккупантов над женщинами и детьми во временно оккупированных городах и сёлах области, но это разве реально помогало погибающим армиям и деревням под Ржевом?

 Гораздо действенней была материальная помощь Красной Армии, которую оказывало население, откликнувшееся на призыв собирать тёплые вещи, бельё, одежду, а также промышленность восстанавливаемого Калинина и других, нетронутых войной городов. Вагонзавод и завод «1 Мая» освоили и пустили в массовое производство автоприцепы, кузова автомашин, автомастерские, автолебёдки; завод КРЕПЗ выпустил 60 тысяч пар спецгалош и несколько тысяч метров прорезиненной ткани; в других городах изготавливали миномёты, в Вышнем Волочке – марлю для госпиталей. Шла подготовка истребителей танков: 30 человек в Кесовогорском районе, 35 – в Медновском, 22 – в Конаковском были посланы на фронт. Восстанавливались мосты и дороги, население помогало армии, чем могло. Тыл жил своей тяжёлой жизнью.

В марте 42-го. Бои местного значения

  Исполняя директивы Ставки, войска Калининского и Западного фронтов продолжали вести безуспешные наступательные бои. Приказано было не позднее 5 апреля 1942 года освободить Ржев. Жуков и Конев не раз доказывали Ставке безрезультатность действий наших армий, но 20 марта Сталин потребовал более энергичного наступления. Войска Калининского фронта предпринимали попытки ликвидировать группировку немцев под Оленино, но успехи были малы.

 Однако и немцам было туго. Командование группы армий «Центр» напрягало все силы для сдерживания советских армий и для того, чтобы не допустить окружения её войск. 20 марта Ставка приказала Калининскому фронту силами 30-й и 39-й армий до 28 марта отрезать оленинскую группировку противника и во взаимодействии с 22-й армией уничтожить её, а 29-й и 31-й армиям вместе с частями 30-й армии взять Ржев. Но эти попытки ни к чему не привели.

 Участник боёв в марте 1942 года под Ржевом Вячеслав Кондратьев, впоследствии известный писатель, вспоминал: «У нас на участке в марте—апреле наша артиллерия практически молчала. Артиллеристы имели в запасе три-четыре снаряда и берегли их на случай вражеской танковой атаки. А мы наступали. Поле, по которому мы шли вперёд, простреливалось с трёх сторон. Танки, которые нас поддерживали, тут же выводились из строя вражеской артиллерией. Пехота оставалась под пулемётным огнём. В первом же бою мы оставили убитыми на поле боя треть роты... У нас не было даже окопов. Из-за весенней распутицы у нас было плохо с продовольствием, начался голод, он быстро истощил людей; измождённый солдат уже не мог рыть мёрзлую землю».

 Армии Калининского фронта испытывали нужду в боеприпасах и продовольствии. Бойцы ели убитых лошадей. Когда растаял снег, искали полусгнившую, перемороженную картошку в буртах или на колхозных полях и готовили из неё своеобразный кисель... «Нечеловечески трудными» назвал эти дни К. Симонов.

 А в сводках Совинформбюро обо всём этом сообщалось как о «боях местного значения».

 Надо отдать должное немцам: они дрались упорно и грамотно. В результате их сопротивления возле Ржева сохранялся так называемый Ржевско-Вяземский выступ, который немцами рассматривался как плацдарм для будущего нового наступления на Москву. «Мы должны удержать Ржев любой ценой. Какие бы потери мы ни несли, Ржев должен быть нашим. Ржев – это трамплин. Придёт время, и мы совершим отсюда прыжок на Москву», – говорилось в воззвании одного из генералов к солдатам.

 Однако части и соединения Красной Армии продолжали непрерывные наступательные бои. Одни гибли, другие сражались. 19—21 марта на правом берегу Волги, в районе деревень Дорогино, Ажево, наша 220-я стрелковая дивизия разбила крупное соединение эсэсовцев из полков СС «Фюрер», «Дойчланд», «Мёртвая голова».

 До Москвы было всего 150 км. Это понимали обе стороны.

 Продолжалась партизанская война. 24 марта 1942 года бюро обкома ВКП(б) приняло решение «О мероприятиях по дальнейшему развёртыванию партизанского движения в области», в котором предусматривалось создание в прифронтовых, неоккупированных районах области партизанских отрядов, небольших групп и переброска их в тыл противника: в них набирались жители Бологовского, Максатихинского, Бежецкого, Калининского, Вышневолоцкого, Лихославльского, Спировского и других восточных районов.

 Группа партизан из Оленинского отряда 9 марта совершила налёт на обоз немцев, 12 марта другая группа уничтожила штабную машину, 22 марта партизаны произвели нападение на немцев в деревнях Вязоваха и Нивье. Понемногу, хотя и не везде, но немцы теряли солдат и офицеров, теряли военное имущество, нарушалась связь, сеялась паника. Народ взялся за оружие.

 Основные события на партизанском фронте были впереди.

В апреле и мае 42-го

 20 апреля 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о приостановке наступательных действий Калининского и Западного фронтов и о переходе их войск к обороне.

 Как в этом случае говорили и писали, на фронте установилось относительное затишье. Обе стороны начали подготовку к предстоящим летним боям. На образовавшемся Ржевско-Вяземском выступе в 170—250 километрах от Москвы немцы начали создавать глубоко эшелонированную оборону, зарываясь в землю, предполагая превратить выступ в трамплин «для прыжка» на Москву. «Перед фронтом 30А немцы соорудили по переднему краю на видимую глубину более 500 дотов и блиндажей, 7 км противотанковых рвов, 3,5 км лесных завалов... Каждый населённый пункт был превращён в самостоятельный узел обороны с дотами и железными колпаками, траншеями и ходами сообщения. Перед передним краем в 10—20 метрах устанавливались сплошные проволочные заграждения в несколько рядов. Каждый холм, каждая лощина, каждый перелесок нейтральной полосы были пристреляны вражеской артиллерией». И так – везде. Дома колхозников вкапывались в землю, немцы в них обживались основательно, готовясь отразить неминуемое наступление наших войск на выступ.

 Они не ошиблись в своих ожиданиях. Впоследствии ГК. Жуков вспоминал, что И.В. Сталин более всего опасался за московское направление, на котором противник сосредоточил более 70 дивизий. «Я считал, – писал Жуков, – что на западном направлении нам нужно обязательно в начале лета разгромить ржевско-вяземскую группировку, где немецкие войска удерживали обширный плацдарм и имели крупные силы».

 Затишье было действительно относительным: в тылу противника продолжали вести бои войска 39-й армии и 11-го кавкорпуса Калининского фронта при взаимодействии с ещё немногочисленными партизанскими отрядами. Части 39-й армии испытывали неимоверные трудности, «так как снабжение боеприпасами и продовольствием с помощью транспортной авиации и через «нелидовский коридор» не могло обеспечить даже самых минимальных потребностей армии». Немцы вынуждены были держать против 39-й армии второй фронт, а командующий 9-й армией генерал Вальтер Модель готовил операцию «Зейдлиц» по разгрому 39-й армии. Однако 23 мая 1942 года он был ранен в самолёте над лесом юго-западнее Ржева – его обстреляли партизаны. Лётчик тоже был ранен, но сумел посадить самолёт в Белом. Генералу срочно сделали переливание крови и отправили на лечение в Германию.

 Наши войска пополнялись людьми, техникой, вооружением, шли работы по укреплению занятых позиций, по разведке врага. Настоящим бичом, по словам Гудериана, становилась партизанская война, сильно влияя на моральный дух немецких солдат. 18 апреля в Калинине сформировали партизанский отряд «За родную землю» и переправили его в тыл врага, люди сдавали деньги и вещи в пользу Красной Армии, участвовали в оборонительных работах в западных районах. На всякий случай строились оборонительные сооружения на окраинах Калинина, однако из доклада начальника управления НКВД Д. Токарева следовало, что состояние сооружений было неудовлетворительным, работа к 27 апреля осталась незаконченной, «несмотря на актуальность её значения». В те месяцы никто заранее не мог предугадать развития событий на фронте. Немцы снова могли рвануть к городу.

 Постепенно восстанавливались фабрики, особенно текстильные, на селе – колхозы. Помощь приходила из глубины СССР, в частности, из Хакассии: присылали семена, сельхозинвентарь, привозили лошадей. К концу мая в большинстве колхозов Калининской области завершили весенний сев. Жизнь продолжалась, и мало кто знал, что летом под Ржевом развернутся кровавые ожесточённые бои.

В июне 42-го

  В начале лета на Калининском фронте установилось относительное затишье, если этот термин позволительно употреблять по отношению к происходящим боям внутри Ржевско-Вяземского выступа. Обе стороны планировали более крупные операции.

 Георгий Жуков полагал, что целесообразно нанести мощные удары на западном направлении с целью ликвидации Ржевско-Вяземского выступа. Для этого, по его мнению, должны быть привлечены силы и Калининского фронта. Однако события под Харьковом внесли свои коррективы: намеченные воинские части были срочно переброшены туда.

 Немцы же предприняли две наступательные операции против группы генерала Белова, действовавшей у них в тылу. Много хлопот им доставляли и партизаны. С фронта немцы сняли два армейских корпуса и после ожесточённых боёв (операции «Ганновер-1» и «Ганновер-2») фактически разбили группу Белова, часть которой прорвалась в расположение войск Калининского фронта, а большая часть ушла на юг и к 20 июня вышла в расположение войск Западного фронта.

 2 июня вместо Моделя командующим 9-й армией стал генерал танковых войск фон Виттенгоф. К 19 июня в штабе группы армий «Центр» обсудили план операции «Зейдлиц» по уничтожению советских 39-й армии и 11-го кавкорпуса, ведших оборонительно-наступательные бои между Белым и Сычёвкой. Для этой операции немцами планировалось участие не менее 12 дивизий, кавалерийской команды 9-й армии и других, в целом превосходящих по численности наши войска.

 Наше командование к концу июня уже имело информацию о готовящемся ударе. Однако и командующий 39-й армией И.И. Масленников, и командир 11-го кавкорпуса С. Соколов понимали и другое: слабое обеспечение своих частей. В кавкорпусе имелось: «винтовочных патронов – 1 боекомплект, артвыстрелов – 1 боекомплект, мин к миномётам – нет. Продовольствие – 4 сутодачи». В 39-й армии – «3—5 сутодач продовольствия и в среднем около 1 боекомплекта боеприпасов». Масленников говорил: «...я готовлюсь к борьбе в самой неблагоприятной обстановке, то есть к боям в окружении без права вывода армии». Напомним, что Ржев, Зубцов, Погорелое Городище, Белый находились в немецких руках, и их части нависали с севера над действовавшими на юге в их тылу 39-й армией и 11-м кавкорпусом.

 Постепенно разворачивалось партизанское движение, организуемое под руководством обкома ВКП(б) совместно с армейским командованием.

 В июне 1942 года сформирована 1-я Калининская партизанская бригада, она действовала в Идрицком районе. В те же дни организована 2-я Калининская партизанская бригада из молодых комсомольцев-добровольцев. Бригада начала действовать в Великолукском районе. Забегая вперёд, скажем: потом будут бить немцев 25 бригад.

 Все мероприятия по партизанскому движению в области объединялись и руководились оперативным штабом во главе с секретарём обкома ВКП(б) Бойцовым и начальником УНКВД Токаревым. В штаб входили также от УНКВД Павлов и Здорный, от обкома – Воронцов и Хрусталёв.

 Таким образом, наша область в июне 1942 года, через год после нападения фашистов, жила напряжённейшей жизнью: в нетронутых войной районах люди помогали фронту чем могли, на оккупированных территориях старались выжить сами и помогали армии и партизанам, а вот на передовой жизни не было: бои сметали целые деревни. Тем не менее, наш народ выстоял. Приведём слова наблюдателя тех событий Германа Геринга, наци № 2, сказанные им в 1946 году на Нюрнбергском процессе: «Я не говорю о численности Красной Армии, о числе советских пушек, самолётов, танков. Это мы приблизительно знали. Я не говорю о мощи, о мобильности промышленности. Это было также нам известно. Я говорю о людях. Мы не знали и не понимали советских русских. Русский человек всегда был загадкой для иностранцев, и это оказалось для нас роковым».

 Неплохо бы эти слова фашиста знать и кое-кому из современных любителей испытать наш народ.

В июле 42-го

  На Калининском фронте главным событием июля стала операция «Зейдлиц», проведённая немцами силами 9-й армии против частей наших 39-й армии и 11-го кавкорпуса, действовавших в тылу противника, между Белым и Сычёвкой. Приведём анализ этого периода боёв, сделанный научным сотрудником Тверского государственного объединенного музея кандидатом исторических наук Светланой Герасимовой.

 «Советские авторы называли операцию «Зейдлиц» «частной». В сообщении же Вермахта от 13 июля говорится о «широком наступлении немецких частей», Гальдер пишет в дневнике о ходе её проведения почти ежедневно, а генерал Гроссманн вообще назвал её сражением. Вместе с немалым числом немецких войск, задействованных в операции, эти факты свидетельствуют о значимости операции для немецкой армии. В ней принимали участие войска не менее 12 дивизий, кавалерийская команда 9-й армии и другие части.

 Из-за плохой погоды операция «Зейдлиц» началась позже запланированного – лишь 2 июля. Уже 5 июля немецкие войска перерезали узкий «Нелидовский коридор», по которому шло снабжение полуокружённых частей, которые теперь оказались в полном окружении. После боёв, ожесточённость которых отмечает Гальдер, окружённая группировка советских войск была рассечена надвое и разгромлена. Попытки 41-й армии и 22-й армии Калининского фронта помочь окружённым успеха не имели. Командующий 39-й армией генерал-лейтенант И.И. Масленников был ранен и эвакуирован. Заменивший его генерал-лейтенант И.А. Богданов при выходе из окружения получил смертельное ранение, начальник штаба П.П. Мирошниченко, многие командиры и солдаты погибли. По словам Типпельскирха, одновременно были уничтожены части 22-й и 41-й армий, не успевшие отойти. Из окружения вырвалось более восьми тысяч человек. Завершилась операция «Зейдлиц» 12 июля. За десять дней боёв, по немецким данным, в плен попали более 50 тысяч советских воинов, были уничтожены 230 танков, 58 самолётов, захвачено 760 орудий разных калибров, тысячи единиц стрелкового оружия. По данным «Военно-исторического журнала», безвозвратные потери войск Калининского фронта в этой оборонительной операции составили всего 7432 человека. Это вызывает недоумение, так как, по архивным материалам, в июле 1942 года пропало без вести в 39-й армии – 22 749, в 11-м кавкорпусе – 14 071, в 22-й армии – 3905, в 41-й армии – 6347 человек, что значительно ближе к немецким данным.

 В результате операции «Зейдлиц» советские войска потеряли очень важный плацдарм юго-западнее Ржева, оперативное же положение 9-й армии немцев значительно улучшилось: тылы немецких войск в районе Ржевско-Вяземского выступа были очищены. Для достижения этой цели были задействованы войска в общей сложности более чем 23 немецких дивизий, то есть почти треть (от 70 дивизий) сил группы армий «Центр». Но при этом немецкие дивизии были обескровлены и требовали пополнения».

 Главным положительным результатом трагических для наших войск событий в июле 42-го года стало неучастие группы армий «Центр» в летнем наступлении на всём советско-германском фронте. Всю весну и лето их сковывали советские регулярные войска и партизаны.

 Эти события стали прелюдией к новой Ржевско-Сычёвской наступательной операции Калининского и Западного фронтов, которая началась 30 июля, с ударами в сторону Ржева...

 Про партизан здесь упомянуто не зря: для немцев они были постоянной головной болью. Ещё 30 мая 1942 года Государственным Комитетом Обороны при Ставке Верховного Главнокомандования создаётся Центральный штаб партизанского движения, а с 16 июля 1942 года на Калининском фронте при Военном Совете также сформирован Штаб партизанского движения под руководством сначала Радченко, а потом Бельченко, Рыжикова, Соколова. За июль-август создано 9 калининских партизанских бригад в составе 2500 бойцов.

 Основной состав бригад формировался позднее, к 1943 году их было уже два десятка.

 Народ в тылу жил тяжело и тревожно. Нужно было помогать фронту, снабжать армию хлебом, фуражом, вследствие чего часть семенного фонда была израсходована, потому и посевов по площади было не везде достаточно. Людей привлекали на строительство оборонных сооружений, заготовку леса, прокладку дорог, и всё задаром. В городах надо было восстанавливать промышленность, выживать и жить, надеясь на победу и на возвращение с фронта мужчин.

 ...Это было время, которое сейчас многим не понять и не прочувствовать. Кроме малого числа ветеранов войны и труда.

В августе 42-го

  Уже с 16 июля Жуков по указанию Верховного Главнокомандующего начал планирование наступательной Ржевско-Сычёвской операции, рассматривая её как «крупное наступление в рамках стратегической обороны Советской Армии». В общей сложности Жуков и Конев могли ввести в действие 345 тысяч бойцов, 1400 танков и десятки тысяч орудий. Наши войска имели превосходство над немцами в танках в 7 раз, в артиллерии в 6 раз, в людях в 4 раза. И хотя немцы тоже готовились к отпору, создав хорошо развитую систему опорных пунктов с продуманной системой ведения огня, соединёнными окопами полного профиля, прикрытыми минными волями и проволочными заграждениями, нашим стратегам казалось, что «выполнить план Ставки они смогут гарантировано».

 Незадолго до начала наступления в войсках был зачитан знаменитый жестокий приказ № 227 от 28 июля 1942 года. В нём, пожалуй, впервые Верховный без прикрас сказал правду о тяжёлом положении на фронте и в стране, о беспорядке и отсутствии воинской дисциплины в частях и соединениях. «Паникёры и трусы должны истребляться на месте», «ни шагу назад без приказа высшего командования», отступающих без приказа приравняли к предателям Родины; приказано было формировать заградотряды и штрафные роты, паникёров и трусов разрешалось расстреливать на месте.

 В 6.30 утра 30 июля при поддержке 20 артполков и 18 дивизионов «катюш» обеих армий пехота пошла в атаку. Пошёл дождь, перешедший в ливень, местность превратилась в сплошную липкую грязь. Танки и артиллерия отстали, их засекали немцы и уничтожали прицельным огнём. Особенно хорошо горели танки, полученные от союзников. До Ржева оставались какие-то 6 км. И никто не предполагал, что для преодоления этих 6 км понадобится весь август, а Ржев будет нашим только на следующий год – в марте 1943 года. Немцы опомнились и оказали грамотное и упорное сопротивление. До 7 августа, не стихая, следовали атаки наших частей одна за другой, затем передышка, снова атаки, и так с раннего утра до ночи. Потери с обеих сторон были ужасными, но наши – значительно большими. Действия наших войск приняли характер медленного прогрызания немецкой обороны атаками в лоб, без манёвра. Немцы ожесточённо сопротивлялись. В реке Бойня, по берегам которой наступала 274-я стрелковая дивизия 29-й армии, текла красная от крови вода. От стрелковых батальонов после таких атак оставалось не более десятка человек. Сражение в том же духе продолжалось ещё 10 дней... Западный фронт Жукова из-за ливней ударил лишь 4 августа.

 Вновь пошли дожди. Подвоз боеприпасов и горючего осуществлялся на лошадях, и то с трудом. Неважной была связь между штабами, полками и дивизиями. А наступать надо было. 7 августа на подступах к Вазузе развернулось встречное сражение между нашими танковыми корпусами и 1-й и 5-й танковыми дивизиями Вальтера Моделя. На тверской земле дрались с обеих сторон около 1500 танков, и это произошло за год до знаменитого танкового сражения под Прохоровкой на Курской дуге, о котором взахлёб рассказывает любой учебник.

 Показательно сражение за деревню Полунино. Командир 16-й гвардейской стрелковой дивизии заболел и был отправлен в тыл.

 Новый комдив, полковник П.Г. Шафранов, предложил инициативную идею: сменить направление удара. На штабных картах значилось к западу от села болото, якобы непроходимое.

 Шафранов приказал выяснить, так ли это. Разведчики прогулялись по болоту и доложили, что оно проходимо. Комдив приказал танковой бригаде и одному пехотному полку изображать по-прежнему атаку с севера, а два полка пехоты должны были ударить в обход через болото. Немцы такого не ожидали, и Полунино было взято за три часа.

 29-я армия потеряла за август 82 441 человек, из них убито 19 096 человек. В других армиях – то же самое, общие официальные потери в операции составили 193 683 человека (напомним, всего наступало 345 тысяч бойцов и командиров), или по 8 тысяч в день.

 24 августа начался штурм Ржева, дивизия Шафранова овладела деревнями Федорково и Бердихино. Наша артиллерия и «катюши» непрерывно вели обстрел Ржева, где сидели немцы. Город горел, 24 и 25 августа на его месте стояла стена огня.

 Ржев взять не удалось. Несмотря на превосходство в живой силе и технике, героизм и самоотверженность бойцов и командиров Красной Армии, операции Жукова и Конева оказались малорезультативными и самыми кровопролитными сражениями 1942 года, превосходящими по потерям Сталинградскую битву. По скорости расходования собственных солдат, как патронов в пулемётной ленте, наши полководцы не имели себе равных. Об этом тоже надо знать и помнить.