Текст книги "Записки о войне. Стихотворения и баллады"

Автор книги: Борис Слуцкий

Сложный и разносторонний опыт войны, от «окопного» до «начальственного», пропущенный через сердце поэта, нашел отражение во всем творчестве Бориса Слуцкого, в том числе и в «Записках о войне», составляющих содержание первой части предлагаемой читателю книги.

«Записки» создавались Слуцким в основном в течение нескольких послевоенных месяцев, что называется на одном дыхании. Написанные талантливым пером зоркого наблюдателя и активного участника событий, по живым воспоминаниям и неостывшим следам войны, без оглядки на неизбежные цензурные трудности, «Записки» сохранили не только колорит времени, но и детали, придающие им несомненную достоверность. Здесь очень выразительно проявилась редкая для поэтов способность Слуцкого передать историческую ситуацию через факт, через бытовую деталь, как заметил по другому поводу Юрий Тынянов, «смотреть на вещи, как на явления».

Впервые Слуцкий познакомил со своей работой самых близких друзей осенью 1945 года, когда приехал в Москву в короткий отпуск из Граца, где продолжал еще оставаться в армии. (Не могу не вспомнить здесь впечатления, которое произвел на меня Борис Слуцкий в тот приезд. Мы не виделись четыре военных года. Хотя его нетрудно было узнать, это был все же другой человек. Гвардии майор. В кителе он казался стройнее и выше. Форма шла ему. Усы придавали его лицу несвойственную строгость. На правой стороне груди три ордена – Отечественной войны I и II степени и Красной Звезды, «малый джентльменский набор», как любил говорить Слуцкий. Здесь же нашивка за тяжелое ранение и гвардейский значок. На левой – медали и, предмет особой гордости, болгарский орден «За храбрость». Борис называл его по-болгарски, опуская гласные. Была в нем этакая гвардейская молодцеватость).

Об опубликовании «Записок» тогда, да и в последующие годы, не могло быть и речи – слишком непечатными были страницы этой книги. Это хорошо понимал и автор. Но некоторое число людей в Москве книгу читали. И не только друзья и близкие знакомые. Так, например, Илья Эренбург, знакомство с которым и дружеские отношения у Слуцкого сложились только в 50-е годы, читал книгу в 1945 году. (Интересны высказывания И. Эренбурга о «Записках» в мемуарах «Люди, годы, жизнь»: «С увлечением читал едкую и своеобразную прозу неизвестного мне дотоле Бориса Слуцкого. В рукописи среди интересных наблюдений, выраженных кратко и часто мастерски, я нашел стихи о судьбе советских военнопленных „Кельнская яма“. Я решил, что это фольклор и включил в роман („Буря“. – П. Г). Автором рукописи оказался Слуцкий»[237]237
  Цит. по ст. Б. Я. Фризинского «Не отзвенело наше дело» // Вопросы литературы. 1999. № 3. С. 291.


[Закрыть]. Хождение рукописи по Москве было опасным. Сразу же после отъезда к месту службы Слуцкий в письме просил меня «…купно с Давидом (Самойловым) и Исааком (Крамовым. – П. Г.) изъять из всякого обращения экземпляры основ, девушек, попов и т. д.». Так, на том этапе была решена участь одного из первых «самиздатов». К счастью, друзья сохранили рукопись от «недремлющего ока» (мне известно, что один экземпляр сохранила Елена Ржевская), и «Записки» не разделили участь многих безвестно пропавших мемуаров о Великой Отечественной войне. После смерти Бориса Слуцкого брат поэта оставил экземпляр «Записок» у меня.

В послевоенные годы и вплоть до болезни в конце 70-х годов Слуцкий не обращался к своим «Запискам» и не предпринимал никаких попыток их опубликовать, понимая полную безнадежность. Друзья, знавшие о существовании «Записок», удивлялись тому, что он как бы забыл о них. «Давид Самойлов, – вспоминает вдова поэта Г. Медведева, – в разговорах о Борисе Слуцком (и с ним самим) <…> часто восхищался наблюдательностью, точностью и краткостью его прозаических эссе, написанных сразу после войны, <…> сетовал на упорное нежелание Бориса Абрамовича продолжить столь удавшийся опыт».

Так «Записки о войне» не увидели свет при жизни автора.

В «Записках о войне» Борис Слуцкий говорит о войне правду, не всегда лицеприятную, но всегда правду. Он обрел право говорить о войне без прикрас, без лакировки и посчитал это своей обязанностью. В его «Записках» есть страницы, способные вызвать гордость и восхищение мужеством нашего солдата, его выносливостью и терпением, справедливостью и отходчивостью, верой в победу в самых отчаянных обстоятельствах; трагическое соседствует со смешным и комическим. Но немало страниц и эпизодов повествования могут вызвать упреки защитников «чести мундира», особенно тех, кто, по выражению Давида Самойлова, «проливал за Россию не кровь, а чернила». На многое Слуцкий смотрел глазами политработника, представителя партии в войсках. Но он смотрел не только как партиец, но как гуманист-демократ. Факты, уязвимые с точки зрения ура-патриотов, составляли содержание политдонесений; по ним, в том числе, и по тем, которые писал Слуцкий, принимались решения командованием и военной администрацией освобожденных районов.

Борис Слуцкий называл свои «Записки о войне» «деловой прозой». Думаю, что читатель по достоинству оценит не только документальность, но и художественное мастерство прозы поэта.

Во вторую часть книги включены стихи и баллады Бориса Слуцкого о войне.

Во время войны, делая свое солдатское дело, Слуцкий стихов не писал. (Достоверно известно, со слов самого поэта, что в начале 1944 года он написал «Кельнскую яму», потрясенный судьбой наших военнопленных в фашистских лагерях). И после войны тоже не сразу «пошли» стихи.

«Послевоенные годы вспоминаются серой, нерасчлененной массой, – писал Слуцкий в очерке „После войны“. – Точнее, двумя комками. 1946—1948-й, когда я лежал в госпиталях или дома на диване, и 1948—1953-й, когда я постепенно оживал.

Сначала я был инвалидом Отечественной войны, потом непечатающимся поэтом. Очень разные положения.

Рубеж: осень 1948 года, когда путем полного напряжения сил я за месяц сочинил четыре строки, рифмованные. Где они теперь?

Потом за долгие недели – первое с осени 1945 года нескладное стихотворение „Солдаты шли“[238]238
  Это стихотворение под названием «Солдат и дорога» было опубликовано в 1991 году.


[Закрыть]. Стихи столкнули меня с дивана.

Я ступал на поэтическую сцену, как моряк, вернувшийся из восьмилетнего плавания, что и говорить, земля ходила у меня под ногами»[239]239
  «О других и о себе». С. 13, 30.


[Закрыть].

Из довоенных стихотворений в печать попали два широко известных стихотворения – «Инвалиды» и «Генерал Миаха, наблюдающий переход испанскими войсками французской границы»[240]240
  Опубликованы в 1989 году.


[Закрыть]. Самых первых своих стихов, написанных в Харькове еще в школьные годы, Борис стеснялся (я имею в виду стихи, вызванные пробуждающимся чувством к девушке), читал их неохотно и очень ограниченному кругу самых близких друзей. Стихи не сохранились. Убежден, что в их исчезновении повинен сам автор. Помню несколько отдельных строф из этих стихотворений, но, уважая давнее решение Слуцкого, я их не привожу.

Такая же судьба постигла и первые гражданские стихи, ходившие по рукам харьковской студенческой молодежи. Эти стихи, написанные во второй половине 30-х годов, Борис охотно читал. Запомнились строки одного из наиболее распространенных в те годы стихотворений:

 
Я ненавижу рабскую мечту
о коммунизме в виде магазина,
где все дают, рекою льются вина
и на деревьях пончики растут.
 
 
Не то, не то, не продуктовый рай.
Когда б вся суть лишь в карточках и нормах,
меня любой фашизм к рукам прибрал,
где больше платят и сытнее кормят.
 

Борис Слуцкий почти не датировал своих стихотворений. Поэтому не могло быть и речи о публикации стихов в хронологическом порядке. Была избрана последовательность, которую предпочел сам автор в своих прижизненных изданиях.

При подготовке книги к публикации неоценимую помощь мне оказал Н. Л. Елисеев, которому выражаю сердечную признательность.

Петр Горелик

Форзац