Текст книги "Клад вишнуита"

Автор книги: Бонкимчондро Чоттопаддхай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Почему же? – поинтересовался сахиб.

– Этого я не знаю.

– Ну, знаешь ты или нет, а баркасом я все-таки завладею, – уверенно заявил англичанин. – Он теперь мой.

– Послушай, сахиб, – предупредил его Ронгорадж, – говорю тебе, не трогай судна. Не поднимайся на него, не то худо будет.

– Ты меня еще пугать вздумал? – нахмурился сахиб. – Что вы, горстка людей, можете мне сделать, когда у меня пять сотен солдат?

Он поднял белый флаг и швырнул его в воду. Потом скомандовал:

– Окружить баркас!

Лодки тотчас расположились вокруг судна.

– Теперь поднимитесь на него и разоружите охрану!

Приказ этот он отдал достаточно громким голосом, чтобы Деви его услышала.

– У кого есть при себе оружие? Бросьте его в воду! – распорядилась она.

Все, кто был на баркасе, немедленно повиновались. Ронгорадж последовал общему примеру.

Сахибу понравилось такое добровольное разоружение.

– Теперь мы можем смело подняться на баркас, – сказал он. – Пошли!

– Сахиб, я вас предупредил и теперь ни за что не отвечаю, – сказал ему Ронгорадж. – Смотрите, не вините меня потом.

– С какой стати мне винить тебя? – недоуменно спросил англичанин.

Он поднялся на судно при оружии, но в сопровождении всего лишь одного солдата. Лейтенант считал себя в безопасности, так как воочию убедился в том, что разбойники остались безоружными. Он не подозревал, что главное оружие Деви, самое надежное и верное, находилось при ней – ее острый и решительный ум.

Ронгорадж проводил его в каюту Деви. Дверь отворилась, они ступили за порог и оба замерли в удивлении.

Приемная рани была убрана точь-в-точь как в тот день, когда сюда привели плененного Броджешора: стены ее украшали те же великолепные картины, пол покрывал чудесный ковер, а на нем стояли золотая ваза с цветами и прекрасные сосуды для благовоний и розовой воды. В золотой чаше, как и в прошлый раз, лежал табак с мускусом, по углам стояли серебряные фигуры со светильниками, а с потолка на золотой цепи свисала золотая лампа. Однако вместо одного царского места теперь здесь возвышалось два. Там на мягких подушках расположились две красавицы, все в шелках и драгоценностях. Это были Ниши и Диба.

Сахиб уселся в приготовленное для него серебряное кресло. Ронгорадж посмотрел по сторонам, ища Деви, и увидел ее возле стены. Она стояла простоволосая, в своем обычном сари из сурового полотна, с единственным – свадебным – браслетом на руке.

– Кто тут Деви Чоудхурани? – спросил сахиб. – С кем мне разговаривать?

– Со мной, – ответила Ниши. – Я Деви.

Диба засмеялась.

– Ты, видно, решила подшутить над англичанином, – проговорила она. – Но сейчас не время для шуток. Господин лейтенант, моя сестра любит позабавиться, не судите ее строго. Деви Чоудхурани – я. Обращайтесь ко мне.

– Вот наказанье-то, – вскричала Ниши. – Ты что же, вместо меня на виселицу собралась? Господин сахиб, не верьте ей. Она все выдумывает. Любит меня очень, вот и обманывает вас. Хочет спасти меня. Но разве могу я допустить, чтобы моя сестра погибла из-за меня? Спасти себе жизнь ложью! Что такое жизнь в этом мире? Ничто! Тем более для нас, бенгалок. Мы легко расстаемся с нею. Я – Деви Чоудхурани и готова последовать за вами, куда прикажете. Идемте.

– Сахиб! – вмешалась Диба. – Клянусь твоим Иисусом Христом, тебе говорят неправду. Она здесь ни при чем. Деви – это я.

– Что это за комедия? – раздраженно спросил лейтенант у Ронгораджа. – Говори, кто из них действительно ваша предводительница?

Ронгорадж ничего не понимал, но догадался, что женщины что-то затеяли, и, решив по мере сил способствовать им, указал на Ниши.

– Вот настоящая Деви Чоудхурани, господин мой, – почтительно сказал он.

Тут вмешалась сама Деви, до сих пор молча наблюдавшая происходящее.

– Наверное, мне не следовало бы признаваться, – сказала она, – но я не хочу, чтобы из-за меня пострадали невиновные. Эта женщина лжет. – Деви показала на Ниши. – Она не рани. Выдает себя за нее потому, что очень ей преданна. Готова собой пожертвовать, лишь бы спасти ее.

– Кто же тогда рани? – спросил лейтенант.

– Я.

Тут поднялся невообразимый шум. Ниши твердила: «Я Деви», Диба настаивала: «Нет, я», Ронгорадж, указывая на Ниши, упрямо повторял: «Она Деви», а настоящая Деви утверждала: «Деви – это я».

Англичанин решил положить конец этому издевательству.

– Кто-то из вас, безусловно, настоящая Деви Чоудхурани, – сказал он, обращаясь к Ниши и Дибе. – Эта женщина, – он кивнул на Деви, – в счет не идет. По всему видно, что она служанка. Вы пытаетесь одурачить меня, но вам это не удастся. Я заберу с собой вас обеих, а там мы установим, кто есть кто. Дознаемся, которая из вас злодейка, и повесим ее. А если нам это не удастся, казним обеих.

– Зачем же совершать такую роковую ошибку? – вскричали в один голос Диба и Ниши. – Вы можете легко все выяснить. У вас, наверное, есть шпион? Так позовите его. Он вам сразу скажет, кто из нас двоих Деви Чоудхурани.

Деви во что бы то ни стало хотела заполучить Хорболлоба, ибо в первую очередь заботилась о его безопасности, а о собственном спасении думала в последнюю очередь.

«Пожалуй, они правы», – подумал лейтенант и повернулся к сопровождавшему его солдату.

– Где шпион? Позвать его!

– Позвать шпиона! – крикнул солдат в сторону ближайшей лодки.

– Шпиона требуют! Где он? – пронеслось по лодкам.

Кто он и где находится, никто не знал.

7

Хорболлоб и в самом деле был здесь, но он попал сюда не по своей воле, а в силу обстоятельств. Сначала он предпочитал держаться подальше от сражающихся. Памятуя мудрое наставление Чанакьи: «Остерегайся того, кто держит оружие», он не отважился сесть в лодку к солдатам, а сопровождал их на небольшом челноке. Добравшись наконец до назначенного Деви места и указав лейтенанту на ее баркас, он вернулся по реке мили на две назад и стал ждать конца схватки, намереваясь сохранить в целости и сохранности не только свою персону, но и лодку. Однако вскоре небо потемнело, надвигалась буря. Страх овладел Хорболлобом.

«Зачем только я ввязался в эту историю? – в отчаянии думал он. – Потонет теперь моя лодка, а вместе с ней и я. Никто не совершит над моим телом священного обряда…»

Хорболлоб поднялся на берег, но и там оказалось не лучше. Место было дикое, безлюдное, самое подходящее для змей и тигров… Да и разбойникам тут ничего не стоило напасть на него… Слезы навернулись у него на глаза.

«Какую же глупость я совершил!» – сокрушался он.

Вдруг он заметил, что шум битвы утих – прекратилась ружейная пальба, смолкли крики ратников. Хорболлоб решил, что солдаты одержали победу и захватили злодейку-разбойницу. Ничем другим он не мог объяснить неожиданно наступившего безмолвия. Он воспрял духом и, невзирая на страх перед ночной тьмой и джунглями, решил присоединиться к победителям.

– Послушай, друг, – обратился он к лодочнику, – сможешь ли ты теперь доставить меня к сипаям?

– Почему же нет? – ответил тот. – Вы не сомневайтесь, садитесь. Я вас мигом довезу Только вдруг они снова начнут палить?

– Солдаты меня не тронут, – с важностью заявил Хорболлоб. – Да и драться больше не станут – они уже покончили с разбойниками. Но видишь, какие тучи на небе? Вот-вот гроза начнется. Выдержит твоя лодка непогоду?

– Не тревожьтесь, – успокоил его лодочник. – Моему челноку никакая буря не страшна. Не подведет.

Волей-неволей пришлось Хорболлобу вверить ему свою судьбу. Забравшись в лодку, он велел ее хозяину держаться вдоль берега и смотреть в оба. Тот в точности выполнил наказ. Вскоре они добрались до баркаса, и, так как Хорболлоб знал условный пароль, их беспрепятственно пропустили. Именно в этот момент и начались розыски шпиона. Хорболлоб поднялся на баркас и обратился к ординарцу лейтенанта:

– Вы ищете шпиона? Так это я.

– Тебя требует господин лейтенант, – сообщил ему ординарец.

– Где он?

– Там, в каюте. Иди к нему.

Услышав, что Хорболлоб нашелся, Деви решила действовать.

– Пойду похлопочу об угощении для господина офицера, – сказала она и вышла.

Хорболлоб подошел к каюте и в нерешительности остановился на пороге. Роскошное убранство помещения, красота Ниши и Дибы, великолепие их нарядов ошеломили его. Он так растерялся, что, вместо того чтобы приветствовать сахиба, поклонился Ниши.

– Здравствуйте, уважаемый сахиб! – улыбаясь, ответила ему Ниши. – Все ли у вас благополучно?

– Здравствуйте, господин сахиб! – вмешалась Диба. – Почему же вы мне не кланяетесь? Это я здесь рани!

– Скажи мне, кто из них двоих рани, – приказал ему англичанин. – Они нас морочат. И та, и другая выдают себя за предводительницу. Для того я и послал за тобой, чтобы разобраться.

Хорболлоб оказался в очень затруднительном положении, поскольку никогда в жизни не видел знаменитой разбойницы. Подумав немного, он указал на Ниши. Та весело засмеялась. Хорболлоб понял, что ошибся, и повернулся к Дибе. Та тоже залилась смехом. Хорболлоб совсем растерялся и снова показал на Ниши.

Сахиб рассердился.

– Негодяй, свинья! – закричал он на него. – Ты что же, не знаешь, которая из них рани?

– Не гневайтесь, сахиб, – сказала Диба. – Он в самом деле не знает. Зато это известно его сыну. Он здесь, на баркасе, сидит на крыше. Прикажите привести его сюда, и он вам поможет.

Хорболлоб оторопел:

– Мой сын?

– Да, – подтвердила Диба. – Так, во всяком случае, он себя называет.

– Броджешор?

– Он самый.

– Где же он? – всполошился Хорболлоб.

– Здесь, на крыше.

– Как он тут оказался?

– Пусть он сам вам все объяснит, – сказала Диба.

– Привести его! – повелел сахиб.

Диба дала знак Ронгораджу. Тот тут же поднялся на крышу к Броджешору.

– Ступай вниз, – сказал он ему. – Госпожа Диба тебя требует.

Броджешор спустился в каюту.

Деви заранее распорядилась, чтобы он без промедления выполнил приказание Дибы.

– Тебе знакома рани Деви? – спросил его сахиб.

– Да, – подтвердил Броджешор.

– Она присутствует здесь?

– Нет.

– Как так? – в ярости воскликнул сахиб. – Значит, ни одна из них не рани?

– Они ее прислужницы, – объяснил Броджешор.

– Вот как! А ты действительно знаешь ее?

– Да, и очень хорошо, – подтвердил Броджешор.

– Она, безусловно, скрывается на баркасе, – заметил лейтенант. – Возможно, та служанка и есть Деви. Идем осмотрим судно. Ты мне ее опознаешь.

– Если тебе нужно обыскивать судно, иди и обыскивай, – дерзко ответил Броджешор, – а я помогать тебе не стану.

– Ах ты, мерзавец! – закричал англичанин. – Ты, видно, забыл, что ты шпион?

– Я не шпион, – возмутился Броджешор и, размахнувшись, дал ему пощечину.

– Ай-яй-яй! Что ты натворил! – в ужасе всплеснул руками Хорболлоб. – Теперь мы погибли!

Но тут в каюту вбежал сержант.

– Господин сахиб! – закричал он. – Начинается буря!

Снаружи послышался яростный свист и вой ветра, внезапным шквалом налетевшего на баркас.

Снова прозвучал сигнал раковины, на этот раз дважды, – как раз в тот момент, когда Броджешор ударил англичанина.

Я уже упоминал о том, что баркас не стоял на якоре, а удерживался на месте толстым канатом, привязанным к небольшому столбу, врытому в берег. Как только Деви протрубила в раковину, два молодца, сидевшие подле столба, молниеносно перерубили канат, а сами одним прыжком вскочили на баркас. Солдаты, сторожившие судно с берега, вскинули ружья, но, прежде чем они успели прицелиться, произошло нечто невероятное. Находчивость Деви помогла ей в мгновение ока разделаться с пятьюстами солдатами.

Читатель знает, что паруса на баркасе были подняты, а Ниши и Диба о чем-то предупредили гребцов. Поэтому-то двое из них и дежурили на берегу возле столба. На самом баркасе у канатов, закреплявших паруса, тоже сидели четыре человека. Когда Деви подала сигнал, гребцы сразу отпустили паруса, они развернулись, и ветер ударил в натянувшиеся полотнища. Кормчий схватился за руль. Баркас резко повернулся, накренившись всем корпусом так, что казалось, вот-вот ляжет на воду, потом выпрямился и рванулся вперед.

Я довольно долго описывал происшедшее, а на самом деле все случилось в считанные секунды. Солдаты на берегу так и застыли с поднятыми ружьями. Прежде чем они успели прийти в себя, судно было в пятидесяти локтях от них.

Лейтенант, замахнувшийся на Броджешора, когда тот наградил его оплеухой, покачнулся и как был, с поднятой рукой, сжатой в кулак, повалился в ноги Дибы. На него упал Броджешор, а на Броджешора – Ронгорадж. Хорболлоба сперва бросило на Ниши, а потом он покатился по полу, пока не зацепился за изогнутый носок туфли Ронгораджа. Он не издал ни звука, решив, что все уже кончено и незачем призывать Дургу на помощь.

Однако судно не пошло ко дну. Оно выпрямилось и стрелой понеслось по Тисте. Все упавшие поднялись на ноги. Сахиб снова сжал было кулаки, но тут сообразил, что остался без войска. Баркас прошел прямо по его лодкам и смял их, а солдат разбросал во все стороны. Никто, правда, не погиб. Одни англичане, увидев, что баркас разбойников движется прямо на них, попрыгали в реку, другие пустились наутек. Кое-кто пострадал, но не серьезно. Даже те, кого выбросило в воду, не утонули. Река тут была неглубокой, а течение – слабым, поэтому все остались живы. Между тем самого баркаса и след простыл. Никто не успел разглядеть, куда он скрылся. Недаром Деви сказала, что на помощь ей пришел сам создатель. Она мгновенно разбила своего неприятеля и исчезла.

А лейтенант и Хорболлоб стали ее пленниками.

8

Баркас летел как метеор, кренясь то на один бок, то на другой, и с шумом рассекал бушующие волны. Порывы ветра обрушивались на баркас, но он противостоял натиску стихии, поскольку был крепким судном, а его команда – опытной и умелой. Его пассажиры поневоле, кубарем катавшиеся по полу каюты, пришли в себя. Хорболлоб Рай был счастлив, что избежал неминуемой гибели. Он намотал на большой палец священный шнур и принялся сосредоточенно повторять имя Дурги, благодаря ее за спасение и моля и впредь быть ему заступницей. Лейтенант снова бросился на Броджешора с кулаками, но тот перехватил его руку и отвел в сторону.

– Ты что же это, поднимаешь руку на англичанина? – всполошился его отец.

– Кто на кого поднимает руку? – воскликнул Броджешор.

– Ах, господин, – обратился Хорболлоб к сахибу, – не судите его строго. Он еще дитя малое, не набрался ума-разума. Не вините его за дерзость.

– Он негодяй, – хмуро ответил сахиб. – Но если он нижайшим образом попросит у меня прощения, то я, так и быть, извиню его.

– Бродж, ты слышишь? – кинулся Хорболлоб к сыну. – Немедленно поклонись сахибу и скажи, что признаешь свою вину.

– Господин сахиб, для нас, индусов, родительская воля закон, – проговорил Броджешор. – Поэтому я вынужден повиноваться отцу. Простите меня.

Довольный таким проявлением сыновней почтительности, лейтенант великодушно простил его. Он взял Броджешора за руку и сильно тряхнул ее. Броджешор, отроду не знавший, что такое рукопожатие, немного испугался.

«Кто его знает, вдруг опять полезет драться», – подумал Броджешор и решил держаться подальше от англичанина. Он вышел на палубу и сел возле каюты. Дождь уже прекратился, но ветер по-прежнему свирепствовал вовсю.

Следом за ним появился Ронгорадж. Закрыв за собой дверь, он уселся перед нею. Так они и устроились на ночь, словно два стража. Впрочем, это было не лишним, ибо судно стремительно неслось вперед и каждую минуту могло случиться непредвиденное.

Диба поднялась к Деви – теперь ей незачем было оставаться среди мужчин. С ними осталась одна Ниши, женщина смелая, какой и полагается быть поклоннице Вишну. У нее имелись веские причины предпочитать мужское общество.

Лейтенант с самодовольным видом снова уселся в кресло и стал размышлять над случившимся.

«Как бы мне вырваться от этих разбойников? – думал он. – Надо же, попал к тем, кого преследовал. Да еще к женщине. Позор! Теперь мне нельзя будет показаться среди своих. Прямо хоть назад не возвращайся…»

Хорболлоб посмотрел по сторонам и, не найдя, где бы присесть, примостился возле подушки Ниши.

– Может быть, вы поспите? – спросила та.

– До сна ли тут? – со вздохом отозвался Хорболлоб.

– Вряд ли вам еще когда-нибудь доведется отдохнуть, – заметила Ниши.

Хорболлоб насторожился:

– Почему?

– Вы ведь выдали Деви Чоудхурани, не так ли? – спросила у него Ниши.

– Ну, в… в… общем… – замялся тот.

– Вы представляете, что бы с ней сделали, если б схватили?

– Ну, ее бы… ее бы…

– Ее бы повесили, – подсказала Ниши.

– Если бы… я… если бы я знал…

Язык с трудом повиновался Хорболлобу.

– Деви не причинила тебе никакого зла, – строго проговорила Ниши, неожиданно перейдя на «ты». – Напротив, она сделала тебе добро – дала пятьдесят тысяч рупий, чтобы ты выплатил свой долг. Спасла твой род и твою честь. И как ты отплатил ей за ее милость? Отвечай же, какое наказание следует тебе за предательство?

Брахман молчал.

– Ну так вот, – заявила Ниши, – ложись и постарайся заснуть. Потому что больше тебе спать не придется. Знаешь, куда мы плывем?

От страха Хорболлоб не мог вымолвить ни слова.

– Ты когда-нибудь слышал про наше кладбище? Мы отвозим туда свои жертвы и там расправляемся с ними. К нему-то мы теперь и держим путь. Сахиба мы повесим, так приказала рани, а тебе уготовано… Знаешь, что велено сделать с тобой?

Хорболлоб заплакал.

– Спаси меня, – попросил он Ниши, умоляюще сложив ладони перед грудью.

– Да какой же богоотступник станет помогать тебе? – презрительно ответила Ниши и добавила: – Тебя велено посадить на кол.

Хорболлоб зарыдал так громко, что только буря помешала Броджешору и Деви расслышать его вопли. Зато они достигли ушей сахиба, который, не разобрав, о чем тот причитает, грубо прикрикнул на него:

– А ну-ка прекрати, обезьяна поганая! Не то тебе-таки достанется сегодня.

Но старый брахман не обратил никакого внимания на грозный окрик лейтенанта.

– Неужели же никто не поможет мне? – в отчаянии воззвал он к Ниши.

– Да кто возьмет на себя грех спасать такого негодяя, как ты? – ответила та. – Наша рани великодушная, но никто не станет заступаться перед ней за тебя.

– Я не пожалею ста тысяч рупий тому, кто выручит меня, – пообещал Хорболлоб.

– Ах ты, бессовестный, – прикрикнула на него Ниши. – Как у тебя только язык поворачивается говорить такие гадости! Сначала из-за денег пошел на предательство, а теперь снова о них речь заводит!

– Я сделаю все, что ты прикажешь, – молил Хорболлоб.

– Да на что ты способен? – презрительно отозвалась Ниши. – Приказывать еще тебе!

– Даже самый ничтожный человек – и тот на что-нибудь годится, – продолжал уговаривать ее Хорболлоб. – Ты только вели, а я уж постараюсь, Посодействуй мне.

Ниши задумалась.

– Что ж, пожалуй, ты действительно еще на что-то сгодишься, – нерешительно проговорила она. – Хотя, наверное, лучше бы с тобой не связываться.

– Ну пожалуйста, – униженно просил Хорболлоб. – Ты только попробуй.

Он попытался схватить ее округлую руку, украшенную широким браслетом, закрывавшим всю тыльную сторону ладони, но Ниши вовремя отдернула ее.

– Осторожнее! – остановила она его. – Эта рука принадлежит великому Кришне. Можешь больше не клянчить. Так и быть, посодействую тебе, жалкий ты человек. Только не верю я, чтобы ты выполнил свои обещания. Ты негодяй, обманщик, неблагодарная тварь, доносчик… Как можно доверять тебе?

– Хочешь, я поклянусь тебе? – предложил Хорболлоб.

– Ты поклянешься? – удивилась Ниши. – Чем же?

– Чем прикажешь – водой Ганги, кустом тулей, медью. Чем хочешь, тем и поклянусь.

– Ладно. Можешь поклясться Броджешором?

Хорболлоб даже застонал от отчаяния.

– Всем поклянусь, только не им, – признался он.

Однако стойкости ему хватило ненадолго. Видя, что Ниши безмолвствует, он снова горестно стиснул руки.

– Я согласен на любые условия, – сказал он. – Требуй.

– Впрочем, на что мне твои клятвы, – заметила Ниши. – Ты ведь и так у нас в руках. Но воспользоваться тобой я все-таки хочу. Слушай же. Я родом из кулинов, а с женихами у нас, сам знаешь, трудно. Я в свое время вот вышла замуж, – тут, как известно читателям, она солгала, – а для моей сестры суженого так и не нашлось. До сих пор в девицах ходит.

– Сколько ей лет? – поинтересовался Хорболлоб.

– Ну, предположим, лет двадцать пять – тридцать.

– Да, таких незамужних у кулинов много, – согласился Хорболлоб.

– Много-то много, да только у нее все так складывается, что если теперь она не выйдет замуж, то так и останется без мужа. Сам знаешь, какой это позор для семьи. Ну так вот. Твой род нам подходит, а значит, ты можешь поддержать нашу честь. Поэтому если ты согласен жениться на ней, то я, так и быть, уговорю госпожу рани помиловать тебя.

Камень свалился с души Хорболлоба. Ведь жениться кулину проще простого, а возраст невесты не имеет никакого значения. Поэтому он ответил именно так, как и предполагала Ниши.

– Ну что ж, дело это несложное. Кулины должны помогать друг другу. Одно только смущает меня – староват я для жениха. Может, сын мой меня заменит?

– А он согласится? – усомнилась Ниши.

– Если я велю, то согласится, – заверил ее Хорболлоб.

– Тогда не мешкайте! – Ниши снова перешла на «вы». – Нынче же утром и прикажите ему. А я распоряжусь о паланкине с носильщиками, чтобы отправить вас домой, – ведь вам придется позаботиться о том, чтобы молодая хозяйка смогла, приехав в ваш дом, попотчевать всех рисом. У нас принято, чтобы жена после свадьбы сразу отправлялась к мужу.

Хорболлоб не верил своему счастью – несколько минут назад ему грозила мучительная смерть, а теперь вдруг предстояло хлопотать об угощении, которое преподнесет соседям и родственникам его новая невестка. Он решил не терять зря времени.

– Так ты иди к госпоже рани и договорись с ней, – стал он торопить Ниши.

– Хорошо, хорошо, сейчас иду, – сказала Ниши и вышла в соседнюю каюту.

– Что тебе говорила эта женщина? – поинтересовался лейтенант у Хорболлоба.

– Да так, ничего особенного, – неохотно ответил тот.

– Чего же тогда ты ревел?

– Кто? Я? – возразил Хорболлоб. – Я не ревел.

– Эх вы, бенгальцы, – презрительно процедил сахиб. – Лгуны, каких мало.

– О чем ты беседовала с моим свекром? – спросила Деви у Ниши, когда та вошла к ней.

– Пыталась выяснить, не могу ли я чем-нибудь услужить ему, – ответила та.

– Послушай, Ниши, – с упреком сказала Деви, – я вижу, что лукавство – это единственное, что ты не отдала великому Кришне. Решила приберечь для себя?

– Богу ведь всегда отдают только самое лучшее в человеке, – напомнила ей Ниши. – Зачем ему худшее?

– Тебе уготован ад, – вздохнула Деви.

9

Буря утихла, и баркас остановился. Деви глянула в окно – уже рассвело.

– Ниши, – сказала она подруге, – посмотри, какое чудесное, доброе утро.

– Да, – сказала Ниши, – значит, мое время пришло.

– Почему твое? – возразила Диба. – Скорее уж мое.

– Я имею в виду не время суток, – пояснила Ниши, – а совсем другое. Добрым я называю тот час, когда я не нужна. Теперь он настал – Деви Чоудхурани исчезает, а вместе с нею и я. Поэтому-то сегодняшнее утро доброе.

– О чем ты болтаешь, негодница? – рассердилась Деви.

– Я говорю правду. Деви Чоудхурани умерла, а Профулла воскресла. Сегодня она отправится в дом своего свекра.

– Ну, до этого еще далеко, – заметила Деви. – Пойди скажи, чтобы закрепили баркас.

Ниши отправилась исполнять поручение. Она проследила за тем, чтобы судно привязали к берегу, и вернулась.

– А теперь узнай у Ронгораджа, где мы, – сказала ей госпожа. – Как далеко отсюда до Рангпура и где находится Бхутонатх?

Ронгорадж дал исчерпывающий ответ на оба вопроса:

– За одну ночь мы прошли столько, сколько обычно проплывают за четверо суток. До Рангпура теперь далеко, несколько дней потребуется, чтобы добраться. А в Бхутонатх можно попасть посуху. Один день уйдет на дорогу.

– Паланкин с носильщиками здесь достать можно? – спросила Ниши.

– Если за дело возьмусь я, то все добудем, – заверил ее Ронгорадж.

Ниши сообщила Деви полученные сведения.

– Хорошо, – рассудила та. – Пусть тогда мой свекор совершает омовение.

– Так рано? – удивилась Диба. – К чему такая спешка?

– Ты, видно, позабыла, что его сын всю ночь просидел на ветру? – напомнила Ниши. – Не всякий способен преодолеть море по пути в Ланку.

Она позвала Ронгораджа и в присутствии Хорболлоба сказала:

– Сахиба мы повесим, а брахмана разрешили не сажать на кол. Приставь к нему подобающую стражу, и пусть идет совершать омовение.

– Насчет меня уже все решено? – с надеждой спросил Хорболлоб.

– Моя просьба удовлетворена. – Ниши заговорщически подмигнула ему. – Иди совершай омовение.

– Стража – это слуги, которые помогут ему при обряде, – шепнула она Ронгораджу на ухо.

Тот отправил брахмана на берег, обставив все надлежащим образом.

– А теперь пора уладить дело с сахибом, – сказала Деви. – Нужно отправить его в Рангпур. Это очень далеко отсюда, пешком ему не добраться. Дай ему сто золотых на дорожные расходы.

Ниши отнесла деньги Ронгораджу и, вручая их, передала повеление Деви, а заодно добавила несколько слов от себя.

Следуя ее распоряжениям, Ронгорадж взял двух ратников и вместе с ними явился к англичанину.

– Пошли! – сказал он офицеру.

– Куда ты собираешься меня вести? – насторожился лейтенант.

– Никаких вопросов! Не забывай, что ты пленный, – строго ответил Ронгорадж и вышел из каюты.

Сахиб молча последовал за ним. С двух сторон его конвоировали ратники. Они спустились на берег и прошли мимо Хорболлоба.

– Куда его ведут? – поинтересовался Хорболлоб у Ронгораджа.

– В лес, – коротко ответил тот.

– Зачем?

– Мы его там повесим.

Хорболлоб задрожал. От страха он сразу забыл все мантры, которые следовало произносить при омовении, и закончил обряд совсем не так, как полагается.

Ронгорадж привел англичанина в лес и остановился.

– Мы никогда никого не вешаем, – сказал он ему. – Можешь уходить, мы тебя отпускаем. Возвращайся к себе и оставь нас в покое. Не надо нас преследовать.

Лейтенант изумился.

«Бенгальцы не осмеливаются вешать англичанина», – решил он.

– Рангпур отсюда далеко, – предупредил его Ронгорадж.

– Как-нибудь доберусь, – ответил лейтенант.

– Вот возьми, здесь сто золотых. Это наша рани жалует тебе. Сможешь нанять лодку или купить лошадь в деревне.

Он стал отсчитывать деньги. Сахиб взял только пять монет.

– Этого мне хватит, – сказал он. – Я беру в долг.

– Смотри же, не забудь вернуть, если мы явимся к тебе, чтобы рассчитаться, – заметил Ронгорадж. – Раненых сипаев тоже присылай к нам, как поправятся. А если кто погиб, то пусть приходят их родственники.

– Зачем? – не понял сахиб.

– В таких случаях наша рани всегда помогает пострадавшим, – объяснил Ронгорадж.

Лейтенант не поверил ни одному его слову. Он молча повернулся и ушел.

А Ронгорадж отправился добывать паланкин.

10

Увидев, что Деви осталась одна, Броджешор вошел в каюту и сел рядом с ней.

– Хорошо, что ты пришел, – сказала Деви. – Сегодня все мои мысли заняты тобой. Видишь, я выполнила твое повеление – осталась в живых, только что мне теперь делать? Деви Чоудхурани больше нет, она умерла. А как быть Профулле? Может быть, и ей последовать примеру Деви?

Броджешор ласково поцеловал Профуллу:

– Теперь ты должна вернуться в мой дом, внести в него свет и радость. Если ты не сделаешь этого, я тоже не вернусь туда.

– А как отнесется свекор к моему появлению?

– Это дело предоставь мне. Отправь только его поскорее отсюда. А мы с тобой поедем позже.

– Он вот-вот тронется в путь, – сообщила Деви. – Носильщики пошли за паланкином.

Вскоре паланкин прибыл.

Тем временем Хорболлоб, поспешно закончив обряд омовения, вернулся на баркас. Там его ждало обильное угощение. Ниши собралась на прощание попотчевать брахмана самыми лакомыми блюдами. Она приготовила сладкую рисовую пасту, творог, сливочное масло, положила отборные манго и бананы.

– Раз вы теперь мой родственник, то я не отпущу вас, не накормив перед дорогой, – заявила Ниши.

– А где Броджешор? – обеспокоенно спросил Хорболлоб. – Я не видел его с тех пор, как он ночью вышел из каюты.

– О нем не тревожьтесь, – успокоила его Ниши. – Теперь он станет моим зятем, и ему ничего не грозит. Он тут, на баркасе. Садитесь, кушайте, а я позову его, и вы с ним побеседуете.

Хорболлоб принялся за еду, а Ниши послала за Броджешором. Когда он неожиданно вышел из опочивальни рани, оба они, и Ниши и Хорболлоб, смутились.

«Видно, эта ведьма рани тоже не устояла перед моим мальчиком, – решил старый брахман. – Что ж, наверное, это к лучшему».

– Послушай, сынок, – обратился он к Броджешору, – я никак не возьму в толк, как ты здесь очутился? Ну да ладно, мы это после обсудим. А теперь у меня к тебе просьба. Ты должен ее исполнить. Эта брахманка, – он указал на Ниши, – принадлежит к роду праведных кулинов. Ее отец очень уважаемый человек. Так вот, у нее есть незамужняя сестра. Ей никак жениха не сыщут. Надо бы помочь им, а то позор для всего рода. Кому же, как не кулину порадеть другому брахману? Простой индус, какой-нибудь носильщик или наемный работник, тут не подойдет. Поэтому заведи-ка ты себе еще одну семью. Кстати, это не только мое желание, но и твоей родительницы. Мы с ней давно об этом подумывали, с тех самых пор, как скончалась наша старшая невестка. Ну вот, я тебе свою волю сказал, и потому ты обязан жениться. Свое согласие я уже дал.

– Как прикажете, – послушно ответил Броджешор.

Ниши так и разбирал смех, но она даже не улыбнулась.

– Меня уже ждут носильщики с паланкином, – продолжал Хорболлоб. – Я сейчас еду домой и позабочусь о том, чтобы там подготовились к вашему приезду. Пусть молодая хозяйка сразу же и попотчует всех своим рисом. А ты тут действуй как положено. Соверши свадебный обряд по всем правилам, а потом отправляйся с новой женой домой.

– Слушаюсь, – покорно отозвался Броджешор.

– Смотри же проследи, чтобы все было соблюдено, ты уже не маленький, – предупредил его отец и, понизив голос, добавил: – Ну и, сам понимаешь, насчет приданого и подношений не забудь.

– Хорошо.

Хорболлоб поднялся. Броджешор и Ниши почтительно приняли прах от его ног.

Усевшись в паланкин, старый брахман вздохнул с облегчением и несколько раз с благодарностью помянул Дургу.

«Не беда, что мальчик остался среди этих злодеек, – подумал он. – Он знает, как себя вести. Такой красавец нигде не пропадет».

– Что это у тебя за новые выдумки? – спросил Броджешор у Ниши, когда его отец уехал.

– А ты не догадываешься, кто это? – улыбнулась та.

– Ах, вот оно что! – сообразил Броджешор. – Как же тебе удалось его уговорить?

– О, у женщин существует множество способов для этого. Не удастся один, всегда найдется другой.

– Ах, что б тебя! – рассердилась Диба. – Ну и бесстыдница же ты. Разве с мужчинами так разговаривают?!

– Кто это здесь мужчина? – возмутилась Ниши. – Броджешор? Ну, нет. Мы вчера убедились, кто тут мужчина, а кто женщина.