Текст книги "Девушка: В одиночку"

Автор книги: Блейк Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 13

Элла была обессилена. Она посмотрела на часы, висевшие на стене полицейского участка. Уже четыре часа она корпела над этим портретом, изменяя и добавляя абзацы по мере того, как ее посещали новые мысли.

Она внимательно прочитала его от начала до конца, хотя слова уже расплывались перед глазами.

«Достаточно», – сказала она себе, уверенная, что охватила все необходимые детали. Элла распечатала несколько копий и подготовила их, чтобы показать Рипли.

Она переживала о том, как Рипли отреагирует на составленный ей портрет. Что если он не выдержит проверку или меркнет на фоне портретов, которые писала Рипли? Что если она упустила некоторые очевидные детали преступления?

Элла убедила себя, что это не ее случай, надеясь, что так оно и есть. Она вышла из офиса с распечатками в руке и обнаружила Рипли печатающей что-то на своем ноутбуке в главном офисе участка.

– Закончила? – спросила Рипли, прежде чем Элла успела что-либо сказать.

– Закончила.

Тревога вернулась. Психологический портрет должен быть детальным планом для поимки преступника. Он должен быть идеальным. И вот Элла представляет свой первый официальный портрет самому легендарному агенту из ныне живущих. Напряжение было сильнее, чем когда-либо в ее работе в разведотделе.

– Давай, – сказала Рипли.

Она откинулась в кресле и посмотрела в потолок.

– Давай?

– Читай.

Элла почувствовала себя школьницей. Рипли была строгой учительницей, которая попросила ее выступить с презентацией. Напряжение возросло. Элла посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что другие офицеры ее не услышат. И начала с самого начала.

– Все мужчины, которым подражает преступник, являются архетипичными американскими серийными убийцами. Белые мужчины с отклонениями на сексуальной почве, одиночки, которые убивали ради удовлетворения собственных извращенных фантазий. Хотя им с трудом удавалось влиться в социум, они были не настолько неприспособленными, чтобы отталкивать любого, с кем вступали в контакт. У них были знакомые, пускай и немного. Им удавалось влиться в небольшой круг общения, где их считали частью группы, однако люди за пределами этого круга иногда замечали в них что-то странное. Поскольку преступник видит что-то в этих убийствах, что-то, чего он сам жаждет, что-то, чего, как он осознанно или неосознанно считает, ему не хватает, он будет проявлять те же характеристики. Он также должен быть в одной возрастной группе с этими убийцами, то есть где-то между двадцатью и сорока.

Элла ожидала разгрома. Она рассматривала выражение лица Рипли, обращая внимание на мелкие детали. Агент закрыла глаза и кивнула.

– Отлично. Полностью согласна. Продолжай.

Элла была поражена. Одобрение подтолкнуло ее, и она продолжила с большей уверенностью.

– Если он соберется совершить еще одно убийство, то, без сомнения, станет подражать другому преступнику, наподобие ранее упомянутых. Пока что все убийства были данью разным хорошо известным серийным убийцам, так что велика вероятность, что тенденция сохранится. В таком случае можно смело предположить, что это будут подобные предыдущим убийцы-садисты, такие как Джон Уэйн Гейси, Гэри Риджуэй или Деннис Рейдер. Американские убийцы такого же возраста, в преступлениях которых всегда прослеживалась сексуальная составляющая. Однако он не станет выбирать убийцу, чьи преступления были невзрачными. Убийство должно содержать узнаваемый компонент, чтобы подражание было явным.

– Именно, – сказала Рипли и встала. – В каждом убийстве есть какая-то отличительная черта. Что-то примечательное. Первое убийство Джулии Рейнольдс было довольно обычным по его стандартам, но с тех пор он продвинулся вперед. Каждый раз он оставляет на месте преступления уникальные, различающиеся знаки.

Элла перевернула страницу, читая написанное и добавляя комментарии от себя:

– В каждом из сценариев выбор жертв играл значимую роль. Каждый тип жертвы соответствует типу, выбранному убийцей, которому он подражает. Кроме того, каждый серийный убийца придерживался одного выбранного им типа жертв во время череды убийств. Или, по крайней мере, в убийствах, которые они совершали ради сексуального удовлетворения. Они следовали определенной тенденции. Следовательно, если преступник решит подражать Джону Уэйну Гейси, он выберет молодого мужчину или подростка. Если же он решит подражать Гэри Риджуэю, он выберет работницу эскорт-услуг. Выбор жертвы так же важен, как и сам акт убийства.

– В точку, – сказала Рипли. – Абсолютно верно. Продолжай.

– В то же время, важным фактором является локация. Все жертвы преступника были убиты в тех же местах, где совершили убийства оригинальные убийцы: машина, спальня, гостиная. Однако, места, где он прячет части тел, отличаются от сценариев оригинальных убийц. Это может быть связано с тем, что преступник жаждет внимания медиа и полиции вдобавок к удовлетворению от убийств.

Рипли взяла ручку и прокрутила ее пальцами. В другое время Элла бы отметила ее мастерство, но теперь все внимание было сосредоточено на портрете.

– Бинго, – сказала Рипли. – То есть, если мы объединим две последние части, мы сможем определить тип жертвы и место убийства. Место, где он спрячет части тела, может отличаться, но это то, чего мы не можем предугадать. Так кого из известных убийц он может скопировать на этот раз?

Элла продолжила с того момента, где остановилась, снова читая вслух:

– Таким образом, мы можем исключить широко известных, но не столь уникальных убийц, как Дэвид Берковиц и Зодиак, поскольку элементы, присутствующие в их преступлениях, напоминали убийства, которые постоянно происходят по всему миру, и, кроме того, преступники внезапно меняли типы жертв и места убийства. Точно так же можно исключить возможность подражания Чарльзу Мэнсону, поскольку он не обладал характеристиками, присущими другим убийцам, которых копировал наш преступник. Также можно исключить всех преступников, которые не являются белыми мужчинами, американцами и тех, кто действовал не один. Он не станет подражать Эйлин Уорнос, Джеку-потрошителю, Хиллсайдским душителям или подобным преступникам.

Рипли уронила ручку и не стала ее поднимать.

– Знаешь что? Это отличное замечание, – сказала она. – Это на самом деле значительно сужает поиски, верно?

– Естественно, – сказала Элла. – Если мы знаем, что имеем дело с белыми мужчинами-американцами, это немного упрощает нам задачу.

– Видишь, Дарк? У тебя получилось. Я знала это.

Элла почувствовала облегчение. «Слава богу», – подумала она.

– Расскажи мне об образе действий, – сказала Рипли.

– Преступник соответствует категории психопата. Он весьма искусный, методичный и контролирует эмоции в присутствии жертв. Эти убийства были заранее спланированы, и за это время он находит все нужные инструменты, чтобы взять с собой. Он нападает внезапно, когда они ничего не подозревают, чтобы оглушить их и получить над ними полный контроль. Запугивание перед убийством, скорее всего, отсутствует, что является возможным признаком психической неадекватности; однако этот аспект может присутствовать, если он присутствовал в почерке убийцы, которому наш преступник подражает, поскольку он также получал контроль над жертвой тем же способом.

Элла глубоко вдохнула. Она осмотрелась и обнаружила, что ее речь привлекла внимание нескольких заскучавших офицеров. Взгляд Рипли заставил их отвернуться.

– Поскольку жертвы, предположительно, отбираются по физическим признакам, скорее всего, он не знаком с ними лично, – продолжила Элла. – Он выбирает их заранее, следит за ними, изучает их привычки, а затем нападает в самый подходящий момент. Он объективизирует своих жертв и, хотя он видит их как игрушки, которыми можно манипулировать, он может персонализировать жертву, разговаривая с ней, чтобы добавить убийству эмоциональную и интеллектуальную глубину.

Рипли хлопнула ладонями по столу.

– Новенькая, я бы не сделала это лучше. Ты попала в точку. У тебя есть мысли о его детстве, работе, семейной жизни?

Элла ликовала, но не подавала виду. Сейчас это было неуместно.

– Да, – она пролистала страницы до последней. – Все здесь.

– Идем. Нам нужно сейчас же показать это Харрису. Кое-кто в городе наверняка подходит под твое описание, и мы сегодня вечером нанесем ему визит.

* * *

– Харрис, нужно, чтобы ты провел для нас поиск, – сказала Рипли. – Мы создали психологический портрет преступника, и нам нужно, чтобы ты проверил, соответствует ли кто-либо в городе этому описанию.

Шериф сунул гору документов в ящик и жестом пригласил агентов подойти к столу с его стороны.

– К вашим услугам, – сказал он. – Что я ищу?

– Белого мужчину в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти, – начала Рипли. – Холост, одинок. Прожил в окрестностях всю жизнь, или, по крайней мере, в радиусе двух миль. Занимается квалифицированным трудом, требующим ручной работы, возможно самозанятый. Он искал бы должность, где можно работать одному, или такую, которая включала бы элементы работы с инструментами и плотью. Санитар, столяр. В его послужном списке должно быть много работ в юные годы, но в течение плюс-минус последних пяти лет он остепенился.

Харрис заполнил поля в базе данных. Количество результатов начало уменьшаться.

– Здесь более сотни имен, дамы. Все, кто угодно, – от пекарей до изготовителей светильников. Что еще вы можете мне рассказать?

Рипли пробежалась по именам и преступлениям, за которые эти люди были осуждены.

– За ним должна быть история мелких проступков, скорее всего, сексуального характера. Подглядывание, публичное совершение непристойного действия, пользование эскорт-услугами. Также возможны поджоги, жестокое обращение с животными и домашнее насилие в детстве. Он может быть сиротой или мог сбежать из дома в детстве. Его родители либо мертвы, либо живут очень далеко.

– Сейчас, – сказал Харрис. – Три результата. Посмотрим.

Харрис наклонился ближе к экрану.

– Первый парень, девятнадцать лет, живет в…

Рипли прервала его.

– Нет. Слишком молод. Следующий.

Харрис нажал мышкой на следующий фотоснимок преступника.

– Второй парень. Двадцать шесть, переехал год назад после приставания к несовершеннолетним в Луисвилле.

– Нет. Он латиноамериканец. Наш подозреваемый должен быть белым.

Харрис кивнул и перешел к следующему имени. Он наклонился еще ближе к экрану.

– Погодите, я его узнаю, – Харрис просмотрел информацию о преступнике. – Ох, это тот еще кадр, поверьте.

– Расскажи нам все, – сказала Рипли.

– Клайд Хармен, – сказал Харрис, указывая ручкой на экран. – Полный псих, однако не самый умный.

Рипли изучила основную информацию. Белый мужчина, тридцать шесть лет, холост и живет один. Его трудовая биография была прерывистой, с большими периодами безработицы между должностями, включавшими ручной труд.

– За что его арестовали? – спросила она.

Харрис открыл профиль преступника. Появился цветной снимок худощавого, осунувшегося мужчины с темными волосами средней длины, свисающими ниже подбородка. На его лбу красовался огромный шрам, который проходил по диагонали от линии роста волос до правого глаза.

– Он как-то обнажился в присутствии одной несчастной старушки в городе. Он был странно одет – плащ и огромные сапоги, – так что мы быстро его нашли. Это было примерно восемнадцать месяцев назад, – сказал Харрис. – Он признался, и мы задержали его. Дело закрыто. Но я не поэтому так хорошо его запомнил. Спустя некоторое время произошло еще кое-что.

– И что же?

– Мы снова наткнулись на него примерно через два месяца после первого инцидента. Пришла женщина и заявила, что поймала кого-то на своей территории. По всей видимости, он украл ее собаку. Женщина сказала, что у него на лбу был огромный шрам.

– Кража собаки?

– Иногда такое случается. Обычно для собачьих боев. Но мы снова пришли к Клайду, и угадайте что? Этот психопат начал заниматься таксидермией именно тогда, когда произошло это ограбление.

Элла и Рипли переглянулись. На их лицах было написано одно и то же.

– Если за ним было замечено жестокое обращение с животными, возможно, что он перешел к причинению вреда живым людям, особенно если прошел год.

– Но у нас не было на него ничего, что позволило бы арестовать его, – продолжил Харрис. – Ни доказательств, ни следов собаки. Он остался безнаказанным.

– Где он живет? – спросила Рипли.

Харрис проверил записи.

– Черное озеро. То же место, где мы взяли его в прошлый раз. Это в глуши, около пяти миль отсюда. Жуткое место.

– Изолированное? – спросила Рипли.

– Довольно.

– Он подходит, – воскликнула Рипли. – Возраст сходится, он одиночка, с историей правонарушений. Шрам у него на лбу может быть раной, которую жертва нанесла во время самообороны. Таксидермия требует навыков работы руками и включает расчленение и сшивание заново. Нужно немедленно приступить к расследованию.

Харрис вскочил с кресла и подозвал четырех офицеров.

– У нас есть подозреваемый, – объявил он. – Приготовьтесь к выезду. Мне нужны две машины, по два парня в каждой. Нельзя тратить время впустую, поехали.

Рипли повернулась к Элле.

– Мы поймаем его, – сказала она. – Но, поверь мне, такие парни просто так не сдаются.

ГЛАВА 14

Несмотря на отсутствие каких-либо знаков, Элла могла практически точно определить точку, где начиналась местность, известная как Черное озеро. Деревья становились более густыми и высокими, и неестественно сплетались между собой. Они проехали мимо болота – темно-зеленого и кишащего хищниками. Уже темнело, и некоторые опасные дикие создания вышли поживиться более слабой добычей. Их автомобиль сильно трясся на грунтовой дороге, ведущей из города в лесную местность, которая явно была не предназначена для машин. Элла смотрела в окно рядом с собой и наблюдала за фигурами аллигаторов, движущихся по болоту.

Их автомобиль с трудом пробирался по узкой тропе на небольшом холме, ветки деревьев царапали стекла. Элла вдруг почувствовала приступ клаустрофобии. Ее тревожность нарастала, и она чувствовала, будто направляется в сердце ада. Где-то впереди дом потенциального серийного убийцы. В голове прокручивались различные сценарии развития событий, но Элла отбросила эти мысли и сказала себе, что нужно сосредоточиться на текущем моменте.

Грунтовая дорога привела их на разросшуюся, запущенную лужайку, посреди которой был брошен побитый грузовой автомобиль. За небольшим ветхим забором стоял фермерский дом внушительных размеров, но в ужасном состоянии. Его деревянный фасад порос плющом, а несколько досок висели на волоске. Какого бы он ни был цвета раньше, сейчас вся краска слезла, обнажив серое бетонное покрытие.

– Он один здесь живет? – спросила Элла.

– Похоже на то. Я не видела ни одного дома, с тех пор как мы заехали в лес, – сказала Рипли.

Она взяла рацию и обратилась к Харрису, который находился в автомобиле за ними.

– Пусть ваши люди пока не высовываются. Мы пойдем первыми. Не хотим его спугнуть. Если он увидит машины, может запаниковать и выбежать через задний ход. Пускай другие офицеры следят за домом с другой стороны, на случай если он попытается сбежать.

В рации послышался треск, за которым последовал хрипящий голос Харриса:

– Понял.

Полицейские машины позади них выключили фары и слились с темнотой. Рипли подогнала автомобиль ближе к передней части дома.

– Думаете, он нас уже заметил? – спросила Элла. – Кажется, он нечасто встречает гостей.

– Я думаю, он сейчас наблюдает за нами. Здесь так тихо, что можно услышать, как падает перо.

Элла была слишком взволнована, чтобы ответить. Если им удастся закрыть это дело, это закрепит за ней репутацию у ключевых фигур в верхушке ФБР. Расследование длится всего три дня, а они уже на хвосте у преступника. Если все получится, она добьется карьеры, о которой так долго мечтала.

Она выкинула мысль из головы и сосредоточилась на том, что было наиболее важно для нее. Это был реальный убийца, забравший четыре реальные жизни. Родители Шона Келли потеряли сына. Брат Кристин Хартвелл потерял сестру. Элла не понаслышке знала, что такое скорбь, и важнее всего было дать этим людям хоть какое-то облегчение.

Она столкнулась с кем-то крайне жестоким – серийным убийцей с уровнем организации, который ФБР не видало со времен Денниса Рейдера, на протяжении трех десятилетий терроризировавшего Уичито.

Фермерский домик напомнил ей об одном доме в Плейнфилде, штат Висконсин. Домик Эда Гейна. В 1957 году, когда полиция получила доступ к дому Гейна, они нашли в нем одни из самых отвратительных творений человека в истории. Женский костюм из человеческой кожи, отрезанные гениталии, человеческие черепа, которые использовались как миски. Элла подумала, что этот парень мог вдохновиться Эдом не только в плане убийств. На самом деле она мечтала увидеть тот старый дом собственными глазами. Это была нирвана для одержимых преступлениями; мечта и кошмар одновременно.

– Готова? – спросила Рипли, но не стала ждать ответа. – Пошли. Он наверняка уже думает о побеге.

Элла и Рипли выскочили из машины и направились к входной двери дома.

– Хотите, я поговорю с ним? – спросила Элла.

Она была взволнована, как никогда, но уверенность и адреналин вытесняли все волнение.

– Уверена?

– Он скорее будет говорить с более молодой женщиной, чем… – Элла остановила себя.

– Чем со старой фригидной ведьмой. Ты права.

Элла постучала, а затем намертво застыла, прислушиваясь. Прошло десять секунд. Ничего. Ни единого признака жизни, ни лая собаки.

– Лучше тебе быть там, ублюдок, – сказала Рипли. – Ну же.

С другой стороны двери послышался голос.

– Что вам нужно?

Это было внезапно, и Элла почувствовала, как в жилах стынет кровь. Она не слышала ни шороха, ни шагов. Этот человек, кем бы он ни был, все это время стоял прямо за дверью.

– Мистер Хармен? Меня зовут Элла Дарк, а это моя напарница Мия Рипли. Мы работаем на местную полицию. Мы хотели бы задать вам пару вопросов касательно текущего расследования, если вы не против.

Повисла короткая пауза.

– Какого расследования? – спросил голос.

Он был гнусавым, по-ребячески заливистым. Мужчина говорил с выраженным луизианским акцентом.

«Добейся, чтобы он открыл дверь. Не спугни его», – подумала Элла.

– В этой местности произошло несколько убийств, и мы полагаем, что вы можете располагать кое-какой информацией, которая может быть полезной для нас.

И снова молчание, словно он раздумывал над ответом.

– А шериф здесь? Я не крал собаку.

Элла и Рипли переглянулись. Это был вопрос, который они не ожидали услышать.

– Нет, здесь только мы с напарницей. Можно войти? Здесь очень холодно, и мы не хотим стать пищей аллигаторов. Обещаем, что не задержим вас надолго.

Голос исчез. Элле показалось, что они ждали часами, хотя на самом деле прошло не более десяти секунд. Наконец дверь скрипнула. Она услышала, как открылся скрипучий засов.

«Давай же, покажись», – подумала Элла.

Дверь отворилась на несколько дюймов, а затем резко остановилась. Он не открыл цепной замок.

– Мистер Хармен, мы не сможем войти, пока вы не откроете цепной замок.

– Аллигаторы так далеко не заходят, – сказал он.

Его лицо показалось через щель в двери. Элла смогла четко рассмотреть его черты. Это определенно был тот же мужчина, которого она видела на снимке, но его кожа была более морщинистой, а волосы спускались ниже плеч. Шрам на его лбу все еще не затянулся и, судя по его глубине, никогда и не затянется. Все в нем кричало о том, что он преступник или, того хуже, – психически неуравновешенный убийца. Элла посмотрела налево и увидела, как Рипли заглядывает в окна, подсвечивая фонариком. Однако через толстый слой грязи было невозможно что-либо рассмотреть.

– Вам придется достать ордер, чтобы попасть сюда, – сказал он.

Элла запаниковала. Он был прав, но она не хотела, чтобы он знал об этом.

– Нам нужен ордер только в том случае, если мы подозреваем, что вы можете быть связаны с делом, над которым мы работаем. Сейчас мы просто хотим задать пару вопросов, чтобы очистить ваше имя. Нам известно, что за вами числится несколько преступлений, и мы просто хотим вас исключить.

Элла видела это в его глазах. Ее слова не могли сломить его защиту. Он знал, что она лжет, и хотя это не сулило для него ничего хорошего, это значило, что он также был искусным манипулятором. Пока что он соответствовал всем критериям из составленного ей портрета.

– Я вас не впущу. Достаньте ордер и возвращайтесь, дамочка.

Рипли подошла ближе, передав Элле фонарик. Элла взяла его и отошла на пару шагов. Рипли встала прямо напротив небольшой щели в двери, подобравшись к Клайду максимально близко.

– Дружище, мы расследуем очень серьезное федеральное преступление, и всплыло твое имя, поэтому я советую тебе заговорить как можно скорее. Это в твоих же интересах. Так или иначе, но мы поговорим с тобой в течение ближайших двадцати четырех часов, поэтому лучше говори сейчас. Так что ты выберешь?

Рипли повернулась к Элле.

– Посвети на него фонарем. Я хочу видеть, с кем разговариваю.

Элла направила фонарик в небольшую щель, осветив верхнюю часть тела Клайда Хармена. На нем была свободная черная футболка, а на его предплечьях виднелись смазанные татуировки.

Но внимание Эллы привлекло кое-что позади него. Она лишь на мгновение увидела часть его жилища, однако успела заметить кое-что, после чего не осталось сомнений: этот мужчина виновен во всех тех убийствах.

Она направила туда луч фонарика, чтобы лучше рассмотреть. Клайд и Рипли проследили за ним.

Клайд мгновенно рванул в дом и исчез в темноте.

Он знал, что его раскрыли. На каминной полке, словно жуткий трофей, стоял человеческий череп. Элла закричала ему вслед:

– Это еще что такое?