Текст книги "Девушка: В одиночку"

Автор книги: Блейк Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 28

Было десять часов утра, начался новый день, и мир выглядел иначе для Эллы. Она провела ночь в больнице Святой Марии, где ей обработали раны и пообещали, что она полностью восстановится после нескольких дней отдыха.

У Эллы была палата с видом, и в этот день она впервые увидела солнце, с тех пор как приехала в этот странный маленький городок. События прошедшей ночи, как, впрочем, и последних пяти дней, все еще казались ей нереальными. Конечно, со временем она все осознает, но даже несмотря на боль в горле и шрамы на щеке, ей казалось, что все это был лишь сон, начиная с полета самолетом и заканчивая ужасами прошлой ночи.

Медсестра заглянула в бокс к Элле:

– Мисс Дарк, у вас посетитель.

Вошла Рипли в джинсах, свободной рубашке и коричневой куртке. Элла еще ни разу не видела ее в повседневной одежде.

– Ну что, новенькая, жива? – она села на краю ее койки. – Каков вердикт? Протянешь еще день-другой?

– У меня травма трахеи, несколько сбитых костяшек и пара шрамов на лице. А еще сотрясение. Придется попить антибиотики в связи с травмой горла, а потом буду, как новенькая. Ну, почти.

– Ты проделала удивительную работу. Большинство людей застрелили бы его прямо там из страха или удобства. Но ты взяла его живым. Живой преступник всегда лучше, чем мертвый. Наверное, я должна была сказать тебе об этом, но опыт – лучший учитель.

 Часть нее хотела застрелить подонка, как только он вошел в комнату. Элла знала, что, когда пыль уляжется, она будет прокручивать эту сцену в своем сознании снова и снова, обыгрывая любой возможный исход.

– Знаю. Поэтому я так и поступила.

– В следующие несколько месяцев, а может, и лет, тебя часто будет посещать мысль «а что если?» Что если бы он сбежал, что если бы он добрался до общежития раньше тебя. И все такое. Этого никак не избежать, тебе лишь придется обдумать это и отпустить. Но ты сильная, и у тебя получится. Ты в одиночку справилась с убийцей. Не много людей на свете могут похвастаться таким.

– Если бы вы не появились, я бы, возможно, убила его.

– Я застрелила больше людей, чем ты съела обедов, но не подумай, что я хвастаюсь.

Элла рассмеялась. На мгновение повисла тишина.

– Так кто он такой? – нерешительно спросила она.

– Его зовут Остин Крид, работает на ферме аллигаторов в этих краях. Ни шериф, ни другие офицеры не слышали о нем раньше. Он был никем. Никаких приводов, ДНК в базе данных отсутствует. Со стороны может показаться, что он примерный гражданин.

– Вы разговаривали с ним?

– Да, пока ты нежилась в кровати, некоторые работали, – пошутила Рипли. – Он во всем сознался. Пропел, как канарейка. Как только они понимают, что игра окончена, им не терпится сознаться. Этот парень выдал все, не дожидаясь, пока его спросят. Он знал все мельчайшие подробности преступлений, даже рассказал, как находил своих жертв. Харрис с несколькими офицерами наведались к нему домой этим утром и нашли бижутерию и документы, принадлежавшие жертвам. Мы поговорили с некоторыми из его соседей и сотрудников. Никто и слова плохого о нем не сказал.

– А как выглядит дом? – спросила Элла из любопытства.

– Если бы я увидела этот дом при других обстоятельствах, я бы решила, что этот парень – самый обычный человек. Дом был абсолютно нормальным. Ухоженный, чистый. У него там даже бегает жизнерадостный пес. За собакой тоже хорошо ухаживали, судя по ее виду.

– Собаку зовут Кранч?

Рипли удивленно на нее посмотрела, а затем подняла руки ладонями вверх.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Собаку Банди звали Кранчем.

– Что ж, это еще раз подтверждает факты, – она рассмеялась. – Он – тот, кого мы искали, это точно.

– Слава богу, – сказала Элла.

– Бог здесь ни при чем. Это все ты.

Элла вытянула ноги, ощутив, что они немного онемели.

– Но я составила абсолютно неверный портрет.

– Это не так. Психологический портрет – это диагностический инструмент, который используется для ориентирования и прогнозирования, и твой портрет блестяще с этим справился. Это не точная наука – неважно, что там пишут в книгах.

– Кажется, этот урок дался мне нелегко.

– Крид был одиночкой, занимался ручным трудом, жил в этой местности, и у него было трудное детство. На самом деле единственная неточность – это история сексуальных извращений, но отсутствие доказательств сексуального насилия, не значит, что его не было. Ты была близка, а иногда это лучший результат, на который можно надеяться, – Рипли встала. – Так что, ты готова выбираться отсюда? Через четыре часа у нас самолет до Вашингтона. Бьюсь об заклад, тебе не терпится вернуться домой.

– Я жду, пока врач выпишет меня, а затем буду готова.

– Хорошо. Буду ждать внизу.

* * *

Прежде чем спуститься в вестибюль больницы, Элла прошлась по четвертому этажу. Она не знала, найдет ли его здесь, как и то, не будут ли у нее из-за этого неприятности, но все же решила попробовать.

Большинство коек пустовало, возможно, оттого, что больница была расположена в такой глуши, где население было малочисленным, а болезнь считалась слабостью. Элла пошла по памяти и нашла ту же койку, у которой стояла всего два дня назад. Он был уже одет и готовился уйти – почти как она.

– Алекс? – сказала она.

Он удивленно поднял голову. Парень выглядел теперь намного лучше, чем в последний раз, когда она его видела. На шее почти не осталось следов, а кожа лица приобрела здоровый оттенок. Бинты уже сняли.

– Ох, здравствуйте, агент, – сказал он. – Ого, да вы выглядите почти так же плохо, как я.

Он засмеялся, кивнув в сторону порезов и синяков у нее на щеке.

– Я была на той же битве, что и ты. Точнее, на той же войне.

Глаза Алекса расширились. Он несколько раз моргнул.

– Что? Серьезно?

– Серьезно.

– Вы..?

– Поймала его? Да. Я поймала его. То есть мы его поймали.

Алекс сложил ладони в кулаки и вскинул их вверх.

– Да! Черт, это круто. Вы надрали ему задницу?

– Вроде того. Ты ослабил его для меня, – улыбнулась она.

– Что с ним будет? – спросил Алекс с нотками радости и волнения в голосе.

– Как минимум, он будет сидеть пожизненно. Как максимум – получит смертельную инъекцию.

– Смертная казнь? – спросил Алекс.

– Я не должна тебе этого говорить, но я знаю, как это, когда что-то не дает тебе покоя всю жизнь. Мужчина, напавший на тебя, был серийным убийцей. Прежде чем добраться до тебя, он убил четырех человек. Ты должен был стать его пятой жертвой, а я едва не стала шестой.

Алекс раскрыл рот, едва не уронив челюсть на пол.

– Серийный убийца? Я спасся от серийного убийцы?

– Да. Не многим это удалось.

По Алексу было видно, что он не знает, что сказать.

– Черт подери. Думаю, стоит купить лотерейный билет, пока удача на моей стороне, – сказал он.

– Удача здесь ни при чем. Ты его поборол. Можешь собой гордиться.

– Кто он такой? Он живет где-то неподалеку?

– Местный. Это все, что я могу сказать, но уверена, очень скоро ты узнаешь все из новостей. Надеюсь, в ближайшее время тебе не понадобится твоя машина, поскольку полиция немного подержит ее у себя как улику.

Алекс усмехнулся.

– Эта машина – кусок металлолома, так что я рад от нее избавиться. Мне все равно. Но хотелось бы получить мое кольцо для ключей обратно. Думаете, это возможно? Если полиции оно больше не нужно?

Элла заметила, что в Алексе кое-что переменилось, будто он что-то сдерживал в себе.

– Возможно. Оно представляет для тебя ценность? – спросила она.

Алекс пожал плечами.

– Мама подарила мне его, когда у меня появилась первая машина. Она умерла через пару месяцев после этого.

– Мне жаль это слышать. К сожалению, полиция не нашла кольца от ключей, когда обыскивала дом.

Расстроенный Алекс снова пожал плечами.

– Ясно. Что ж, бывает.

– Я понимаю, как это тяжело. Когда я была ребенком, кое-кто тоже забрал у меня кое-что, и все, о чем я мечтала, – вернуть это. Больше двадцати лет я надеялась, что однажды это вернется, и нет ничего больнее, чем просыпаться и понимать, что его нет.

– Хреново, правда?

– Да, поэтому я не смогла отдать это полиции, – сказала Элла.

Она достала блеснувший кусок металла из кармана и положила его на кровать Алекса. На нем были выгравированы слова: «АЛЕКС, НЕВАЖНО, КАК ДАЛЕКО МЫ ДРУГ ОТ ДРУГА, – ТЫ ВСЕГДА БУДЕШЬ В МОЕМ СЕРДЦЕ».

Алекс увидел кольцо и сразу же прикрыл рот рукой и ахнул. Он вытер рукавом глаза, на которых выступили слезы.

– Что за… Где вы его достали?

Элла пожала плечами.

– Так выглядит настоящая магия, – засмеялась она.

На самом деле Элла и сама не знала. Прошлой ночью, когда ее везли в больницу, она сунула руку в карман и нашла там кольцо для ключей. Возможно, она подняла его с пола, когда искала оружие во время драки. А может быть, забрала у него, когда избивала до полусмерти.

– Спасибо вам большое. Думаю, это не случайность, – сказал Алекс, сдерживая слезы. – Это кольцо спасло меня. Я знаю, что мама смотрела на меня сверху, когда этот психопат пытался убить меня. Это она ему помешала.

Элла улыбнулась.

– Могу я о чем-то тебя попросить? Никому не говори, что я дала тебе это.

Алекс искренне покачал головой.

– Это наш секрет. Спасибо вам.

Впервые за всю неделю Элла испытывала лишь положительные эмоции. Она видела плоды своей тяжелой работы. Она увидела в Алексе немного себя, но Алекс теперь был свободен от оков, которые сдерживали бы его до конца жизни, если бы убийца сбежал. Элла знала, что сделала важное дело для семей жертв, но видеть настоящие слезы радости, настоящую благодарность перед собой, было самой лучшей наградой. Впервые она чувствовала, что все это стоило того. Правосудие свершилось.

Может, это и не залечит душевные раны, но это был знак того, что он боролся с трудностями и выжил, чтобы рассказать об этом. Алекс обязательно услышит о недавних убийствах в новостях и, возможно, его будут донимать распросами о произошедшем всю его жизнь. Элла надеялась, что эта безделушка позволит ему помнить о том, что он вышел из этой схватки победителем.

* * *

Она наблюдала за тем, как Алекс покинул отделение вместе с отцом, пока ждала кофе из автомата, чтобы зарядиться перед долгой дорогой домой. Пока машина жужжала, сзади возникла тень. Кто-то подошел сзади, слишком близко для незнакомца.

В отражении на торговом автомате Элла увидела размытые очертания человека, которого она видела днем ранее.

– Так вы думали, я – серийный убийца, да? – спросил голос.

Элла обернулась и оказалась лицом к лицу с доктором Ричардсом, которого она ошибочно считала убийцей. Рипли рассказала ей о своей встрече с ним прошлым вечером. На лице Эллы отразились поражение и стыд.

– И я ошибалась. Извините, – сказала она, надеясь, что он не разозлился из-за ее предположения.

Его глаза были воспаленными, красными. Элла вдруг почувствовала глубокую вину за то, что вообще могла предположить его причастность.

– Откуда вы узнали?

– Ну, я заподозрил что-то неладное, когда включил телефон и обнаружил там двадцать пропущенных звонков.

Элла обезоруживающе улыбнулась.

– И все?

– Нет. Во-вторых, я понял, что что-то не так, когда агент ФБР ворвалась в палату моего отца в поисках меня.

– Ох, – Элла усмехнулась. – Что ж, похоже, мы выдали себя.

– Самую малость.

– На самом деле мне очень жаль. Ваша секретарша сказала, что вы празднуете день рождения, и я неправильно все поняла. Это целиком и полностью моя вина. Не вините в этом полицию или кого-то еще.

– Все нормально. Мы все порой ошибаемся. Бог свидетель, я сам сделал несколько ошибок в секционной, и знаете что? Ошибки всегда можно простить, если ты имеешь смелость признать их. Вы имеете, поэтому спасибо вам.

Элла не ожидала такой реакции от человека, которого она считала убийцей.

– Я ценю ваше понимание. Многие повели бы себя иначе на вашем месте, – улыбнулась она.

– Все хорошо. Не совершая ошибок, ничему не научишься. Что ж, не буду вас задерживать. Вам, наверное, нужно идти.

Элла задумалась. Ей отчаянно хотелось остаться и поговорить, извиниться за то, что сделала такие предположения о ком-то, кого едва знала, едва не испортив ему жизнь.

– Передавайте отцу поздравления, – сказала она.

– Спасибо, но не получится. Он умер прошлой ночью.

– Умер? О, боже, мне так жаль, – чувство вины усугубилось, она ощущала его в желудке. – Вы в порядке?

– Да, то есть я потерял его уже давно, если быть честным. Все к этому шло. Я просто рад, что мне удалось провести с ним немного времени, прежде чем он ушел.

– Это большее, что вы могли получить. Воспоминания – это дневник, который мы вечно носим с собой. Пока он в вашем сердце, он с вами. Мой отец так же живет в моем сердце.

– Мне жаль это слышать, но, кажется, у нас много общего. Жаль, что вам нужно так быстро уезжать.

– На самом деле прямо сейчас. Мой самолет до Вашингтона отправляется через несколько часов.

– Жаль. Хотел бы я полететь с вами. Я никогда не был в Вашингтоне. Как там?

– Людно и воняет серой, но, думаю, вам понравится, – пошутила она. – Вам нужно приехать. Могу узнать, есть ли там вакансии коронера, если хотите.

– Это было бы здорово. А если нет?

– Тогда проверю, нет ли у них вакансий серийного убийцы.

Они оба засмеялись.

– Хорошо. У меня есть ваш номер телефона, – сказал он.

– Напишите мне в этот раз, хорошо? Я буду ждать.

Они попрощались и разошлись в разные стороны. Элла не знала, увидит ли его снова, но возможность – лучше, чем ничего.

ЭПИЛОГ

Элла открыла глаза. Она была на высоте тридцати тысяч футов над землей. Она сидела, закинув ногу на ногу, в белом кожаном кресле, а рядом стюардесса наливала напитки для людей в соседнем зале. Напротив сидела Рипли, активно печатая что-то на своем ноутбуке.

Рипли заметила ее взгляд.

– Прости, я разбудила тебя? Ненавижу делать эти отчеты, поэтому печатаю их, как угорелая.

– Нет, не разбудили. Думаю, я все еще утомлена.

– Неудивительно. Когда вернемся, возьми пару выходных, дальше смотри по состоянию.

Перспектива вернуться в разведывательный отдел теперь казалась ей странной. Не то чтобы она переросла его, но она чувствовала, что за прошедшие несколько дней сделала для мира больше, чем за последние двадцать восемь лет. Но пусть даже так, с такими ранами, такой ли жизни она хочет для себя в будущем? Хочет ли она закончить, как Рипли: каждую неделю летать по стране, поглощая подробности самых жутких убийств в Америке?

До сегодняшнего дня она бы сказала, что нет. Но то чувство, когда она сказала Алексу, что поймала монстра, который бы, несомненно, охотился бы за ним вечно, было незабываемым.

Рипли слишком громко захлопнула ноутбук.

– Ты бы сделала это еще раз, Дарк?

Элла выглянула в окно и наблюдала, как крошечные здания под ней исчезают из виду. Под ними появились облака.

– Не знаю. А что? Вы бы хотели, чтобы я продолжила?

– Это не мне решать. Помнишь, что я тебе говорила? О том, чтобы не романтизировать эту работу?

– Конечно.

– Я говорила серьезно. Твои таланты могут быть полезными и в других сферах, поэтому не думай, что ты обязана и дальше этим заниматься. Эдис захочет, чтобы ты вернулась, когда прочитает мой отчет. Я в этом не сомневаюсь, но решать только тебе. Не позволяй ему уговорить тебя.

– Не позволю. Спасибо за совет, но, по правде говоря, это нелегкий выбор. Часть меня хочет этого, но другая кричит: «ни в коем случае!»

– Если у тебя возникнут вопросы, обращайся ко мне в любое время, хорошо?

Элла на мгновение задумалась.

– Что ж, у меня есть вопрос.

– Ну же.

– Несколько дней назад вы сказали, что за свою карьеру только раз охотились на подражателя.

Рипли откинулась на сидении, явно понимая, к чему клонит Элла.

– Так и есть.

– Кто это был? Потому что я не слышала о серийных убийцах-подражателях в США. По крайней мере, о тех, которые требовали вмешательства ФБР.

Рипли залпом выпила миниатюрную бутылочку виски и взглянула вверх на мигающий знак, сигнализирующий о том, что можно отстегнуть ремни. Она так и сделала.

– В далеком 1995 году я поймала парня по имени Люсьен Майерс. Слышала о таком?

Элла слышала. Люсьен Майерс убил пять женщин в сельской местности Айовы. Он был малоизвестен вне круга заинтересованных лиц, однако его преступления остаются одними из самых садистских в современной истории.

– Конечно. Вы получили награду за его поимку.

– Верно. Все знают Майерса, но мало кому известно, что в 1998 году кое-кто вдохновился его преступлениями. Настолько вдохновился, что начал их копировать.

– О нет, я не знала об этом.

– Возможно потому, что ему так и не удалось стать серийным убийцей. Но тот парень, или скорее одержимый фанатик, связался с Майерсом в тюрьме. Майерс дал ему мое имя, и после того, как тот убил женщину в Айове, он пришел за мной.

Элла попыталась представить, какой была бы жизнь, если бы изо дня в день тебя преследовал монстр, жаждущий мести. Оказавшись под прицелом одного из таких психопатов, она сама испытала огромное потрясение, но когда за тобой активно охотятся – это самый настоящий кошмар. Но еще хуже тот факт, что ты не знаешь, что на тебя объявил охоту некто, чьей миссией было подвергнуть тебя пыткам и убить. Элла испытывала сильное сочувствие, смешанное с вновь обретенным уважением к Рипли.

– И он добрался до вас? – спросила Элла.

– Добрался. Он похитил меня на своем фургоне и увез в заброшенную хижину. Я проснулась привязанной к стулу перед столом, полным хирургических инструментов. Он сказал мне выбрать орудие, которым он убьет меня. Сказал, что если я не выберу, он использует их все. В точности, как Майерс поступал со своими жертвами.

Элла быстро осознала, почему Рипли не хотела говорить об этом раньше. Элла изучала подробности жутких преступлений, которые не поддавались человеческому пониманию, чаще, чем следовало, но было что-то в том, как Рипли рассказывала детали своей истории, что поразило ее, как никогда ранее. Теперь между Эллой и наводящими ужас подробностями не было отстраненности. Она не могла абстрагироваться. Ей не только пришлось непосредственно слушать подробности, но и чувствовать эмоциональное потрясение жертвы. Элла поняла, что теперь все для нее изменилось. Неужели отныне так будет с каждым делом, над которым она будет работать?

– Господи. Это… Я не знала. Извините, что заставила вас вспоминать об этом.

Рипли посмотрела на телефон, а затем положила его рядом и выглянула в окно. Повисла долгая пауза, и ни одна из них не хотела ее нарушать. Элла переживала, что расстроила Рипли, заставив вспомнить об этом.

– Я никогда не рассказывала никому о том, что на самом деле произошло, – продолжила Рипли к большому облегчению Эллы.

Последовала еще одна пауза. Элла очень хотела, чтобы Рипли продолжила. Она думала, что, возможно, услышав о травме Рипли, она сможет притупить боль от собственной.

Но Элла не могла заставить себя заговорить.

– Честно говоря, мне стоило уйти в отставку еще тогда, но я продолжила охотиться на плохих парней. Я думала, что если мне удастся одолеть достаточное количество монстров, я, в конце концов, оправлюсь от травмы, преодолею ее.

– Но это так не работает, – закончила за нее Элла.

– Вообще не работает. Поэтому, когда я слышу слово «подражатель», все воспоминания возвращаются. В течение семнадцати лет я страдала от болезненных воспоминаний, ночных кошмаров, дурноты, галлюцинаций. Из-за этого я чувствовала себя отстраненной от людей, которых любила больше всего. Это разлучило меня с бывшим мужем и моими детьми. Как я уже говорила, я не то чтобы не поверила в твою теорию с самого начала, но я не хотела верить.

Элла обдумывала ее слова. Теперь она видела Рипли совершенно в новом свете. Она стала такой не по своей воле, ее сделали такой невзгоды и горе. Элла чувствовала к ней сильную симпатию, смешанную с сочувствием. Она почувствовала, что это возможность облегчить собственное горе, но не решалась сделать это. Элла не хотела, чтобы Рипли подумала, будто она пытается превзойти ее. Она не хотела, чтобы Рипли думала, что ее травма сравнима с травмой Эллы.

Но если она откроется ей, возможно, Рипли посмотрит на нее иначе. Так же, как Элла теперь видела Рипли в новом свете, с новой симпатией и уважением. Возможно, лучшей возможности для этого не представится.

– Несколько дней назад, вы спросили меня, почему я стала агентом. На самом деле я не сказала вам правду.

Рипли перевела взгляд от окна на Эллу. На ее лице читалось беспокойство.

– Нет?

Элла сделала глубокий вдох и подумала, с чего начать. Сказать ей то, что она знала наверняка, или то, что она думала, что знает? Рассказать обо всем в жутких подробностях или опустить их?

– Когда мне было пять лет, моего отца убили. И я не знаю, кто и почему это сделал.

Элла осознала, что, если смотреть на голые факты, это все, что у нее было. Все ее видения, кошмары и теории были излишни. Но, тем не менее, она испытала облегчение, наконец произнеся это вслух. Несмотря на то, что она постоянно думала об этих событиях в течение последних двадцати трех лет, вдаваться в подробности ей не хотелось.

Беспокойство на лице Рипли сменилось сочувствием. Элла увидела, что Рипли все поняла, будто она всегда знала, что в прошлом Элле пришлось пережить травмирующие события.

– Это ужасно, Дарк. Не нужно вдаваться в подробности, если тебе неудобно.

– Да и рассказывать особо нечего. Несмотря на то, что мне приходится переживать эту сцену почти каждую ночь в моих снах, я до сих пор не знаю, что случилось на самом деле. Иногда я уверена, что вошла в спальню отца посреди ночи и увидела убийцу над его телом. А иногда я уверена, что нашла его тело утром. Все очень запутано.

– Это называется острой стрессовой реакцией. Ты пережила событие, изменившее твою жизнь, и твоей первичной реакцией стали попытки рассмотреть его со всех сторон. У меня тоже так было. Иногда мне снится моя травма от начала и до конца, но некоторые вещи немного отличаются. Дошло до того, что я уже не уверена, что было на самом деле, а что нет.

Несмотря на личные признания, молчание не было неловким. Рипли прервала его первой.

– Это даже забавно. Мы обе здесь по одной и той же причине.

– Думаю, мы не такие теперь и разные, – сказала Элла.

Стюардесса поставила два кофе на столик между ними.

– Латте с кремом, – сказала Рипли. – Я заказала его для тебя, пока ты спала.

Элла улыбнулась в знак благодарности. Она откинулась на сидении и задумалась о том, чтобы продолжить заниматься этим делом. В другом штате, с новым психопатом. Она понимала, что не стоит принимать такое решение поспешно, но если она решит заняться этим снова, да еще и вместе с Рипли, преступникам, которых они встретят на пути, точно не поздоровится.

Элла повернулась к окну и всмотрелась в собственное отражение. Она все еще не могла привыкнуть, что ее лицо покрыто порезами и синяками. Элла едва ли узнавала это лицо.

Но что-то подсказывало ей, что в будущем ей еще предстоит его увидеть.