Текст книги "Приз"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Вселенная, – прошептал пилот чуть ли не с благоговением, – да я убить готов ради возможности полетать на чем-то вроде этого.

– А сообщник тебе не требуется? – спросил Молдинг. – Уверен, что любой из нашей команды будет рад тебе помочь.

Брим схватил Молдинга за руку.

– Ты в деле, Тоби, – и у меня такое чувство, что нам понадобится помощь всех, кто нам ее предложит.

Вокруг стола прошел одобрительный гул, и собравшиеся выпили за это.

– В таком случае, – снова нахмурился Валериан, – его настырное высочество опять сделает все на свой лад – несмотря на этих великосветских тупиц за другими столами. – Развернув стул лицом к обоим пилотам, конструктор постучал по пластику длинным тонким пальцем. – Вся беда в том, что на этот раз дело обернется не совсем так, как желает Онрад.

Брим поднял бровь, и все остальные сотрапезники обернулись к ним, выжидая.

– Сложные системы наподобие космических кораблей так запросто не рождаются, – пояснил конструктор, – особенно новые, которые должны летать быстрее всех в галактике. – Он спрятал чертеж в карман. – На такой проект требуется время, как бы мы ни спешили. И я не верю, что наши содескийские друзья, – он кивнул на медведей, сидящих наискосок от них, – смогут соорудить свой новый двигатель к нужному сроку.

Брим понимающе кивнул. В свое время, готовя К.И.Ф. «Непокорный» к боевым действиям, он как нельзя лучше усвоил, что такое новые корабли. А «Непокорный» был далеко не столь радикальным проектом, как тот, что зародился в мозгу Валериана.

– Что же будет, если мы не поспеем к будущему году? – спросил лейтенант на дальнем конце стола.

– Онраду придется подождать, только и всего, – пожал плечами Валериан.

– Думаете, он согласится?

– Согласится, если захочет получить этого красавца, – похлопал себя по карману Валериан. – Но потребует от «Шеррингтона» полного совершенства – особенно когда эти двое будут для нас летать.

– Тогда держи со мной связь, братец Валериан, – усмехнулся Брим. – Год-другой я не двинусь с места.

– Я тоже, – откликнулся Молдинг.

– Я буду на связи, друзья, не сомневайтесь, – заверил Валериан. – Нам ведь надо выиграть приз.

* * *

Как и предсказывал Валериан, ни шеррингтоновский корабль, ни красны-пейчевский двигатель не поспели к началу гонок в Тарроте, столице Лиги, и в состязаниях 52 004 года Империя не участвовала. Онрад рвал и метал, но в конце концов смирился с тем, что некоторые вещи вроде новых космических кораблей не повинуются даже ему. Он даже распорядился послать некоторое количество консультантов Общества на гонки в качестве наблюдателей. Таким образом, Вилф Брим и Тоби Молдинг сошли по трапу пассажирского лайнера в город, чьи жители еще несколько лет назад охотно разнесли бы их на элементарные частицы.

У Брима, чей опыт общения с Облачниками был связан с жестокими пытками, этот визит вызвал самые противоречивые эмоции. Странным было уже само путешествие в качестве пассажира на корабле, приспособленном для мирных целей. Корабль «Монткальм», скоростной пакетбот, оснащенный двумя гипердвигателями, сошедший в прошлом году с верфи А. Г. Вуклина в секторе Перетниум, совсем не походил на транспорты, на которых Брим путешествовал во время войны. К несчастью, близкое знакомство с жизнью матросов, вкалывающих на нижних палубах, чтобы обеспечить ему комфорт, порядком отравило Бриму удовольствие от рейса в туристическом классе.

Теперь же, стоя в помпезном, с колоссальными колоннами, здании космопорта, в городе, название которого связывалось у него со смертью и разрушением, он чувствовал себя так, будто его завернули в тяжелый, мокрый саван. Неудивительно, что содескийцы отказались присутствовать на гонках, хотя недавний договор и запрещал 06-лачникам носить медвежьи шубы. Люди здесь, куда ни глянь, щеголяли в военной форме разных цветов, с бластерами в кобурах и декоративными кортиками на поясе. Были тут общевойсковые легионеры в сером, зловещие Контролеры в черном, бойцы трудового корпуса в охряном, служащие Национального Транспорта в ярко-красном, парни из Юношеского Корпуса в темно-коричневых комбинезонах с широкими желтыми кушаками, девушки из Ассоциации Облачных Дев в строгих зеленых джемперах. Даже шестилетние грумфы, или Дети Лиги, носили черную форму, как маленькие Контролеры. Все они двигались очень целенаправленно, отдавая приказы один другому, как будто война все еще продолжалась. И повсюду стоял тошнотворно-сладкий запах тайм-травы, наркотика, который курили все Контролеры.

Брим так увлекся этим помпезным спектаклем, что вздрогнул, когда к ним подошел человек в темно-синей ливрее Имперского Дипломатического Корпуса. У него было узкое длинное лицо с большим носом и смеющиеся глаза, отказывающиеся смотреть сердито вопреки стараниям их обладателя.

– Это вы, что ли, будете Молдинг и Брим? – спросил человечек, посмотрев на ручной микродисплей.

– Мы самые, – слегка нахмурился Молдинг.

– А я Арри Драммонд из Имперского посольства. – Человечек раскрыл ладонь, показав им крошечный голозначок. – Его высочество принц Онрад велел мне доставить вас в посольство. Он сказал, что лучше будет, если я вас довезу – вам, поди, не по себе без парочки разлагателей, когда вокруг эти поганые Облачники.

– В этом он прав, – хмыкнул Брим. – Никогда не видел столько их мундиров в одном месте.

– Да уж… Что же у них творится, когда война идет? – Драммонд провел их через массивную арку с надписью

ТОЛЬКО ДЛЯ ДИПЛОМАТОВ

На фертрюхте, языке Лиги.

– Предпочел бы не думать об этом, – буркнул Брим. Он говорил искренне. Если судить по этому космопорту, все мужчины, женщины и дети Лиги до последнего человека были готовы возобновить войну, как только им прикажут.

Под сводами портика Брим и Молдинг заняли места на заднем сиденье роскошного лимузина «майестат-барон», и Даммонд направил машину вдоль одного из кабелей, заменяющих в Лиге обычные дороги. Местные машины, подстраиваясь к ним, отключали автоматику и «ехали по проводу», как здесь говорилось. Водителю, чтобы добраться до места, нужно было только периодически менять кабель, пользуясь в промежутках рулевыми педалями.

– По местам стоять, к бою готовиться, – пошутил Драммонд, пробираясь сквозь плотный поток транспорта, в основном военного. – Не визит, а десант какой-то получается.

* * *

Таррот был расположен ближе к центру крупного, с умеренным климатом континента в северном полушарии Далема, маленькой планеты, вращающейся вокруг трех ярких звезд, называемых вместе Уаднапами. Город, имеющий треугольную форму, пересекали извилистая река Ээпц и прямой, как по линейке, канал, известный как Путь Победителей. В северной части города запруженная река образовывала довольно крупное озеро Тегелер, служившее как космодромом, так и местом проведения гонок.

Однако центром исторического Таррота считался Проспект Завоевателей с многочисленными кабелями, традиционно формировавший северо-южную ось города. Проспект с незапамятных времен являлся главной политической артерией целого региона, местом бесчисленных военных парадов и самой знаменитой улицей Лиги. На северном ее конце стояли знаменитые Воинские ворота, внушительный символ государственной философии. Расположенные ровно в пяти кленетах на север от космопорта, они представляли собой целый ряд величественных арок, покоящихся на двенадцати риотиновых колоннах. В основу их пропорций легли Пропилеи, загадочный артефакт Двенадцатого сектора, памятник разумной расы, бесследно исчезнувшей из Вселенной задолго до начала межзвездных перелетов. Венчала ворота гигантская статуя богини Победы (или Мира, в зависимости от того, какой период истории переживала Лига). Ее колесницу влекли четыре грифона с львиными головами и блестящими металлическими крыльями, распростертыми в вечном полете.

Брим на своем комфортабельном сиденье только диву давался, когда они, влившись в главный поток движения, проследовали через одну из центральных арок. Этот монумент был создан много веков назад величайшим скульптором эпохи романтизма Готфридом Бернардом Буссом, и даже теперь его блистающая красота служила воплощением всего, что было в Лиге хорошего. Зато надменная идея памятника воплощала все, что было в ней безобразного. Брим смотрел из окна на двойной ряд огромных янтарно-желтых деревьев вдоль улицы и держался за сиденье, между тем как Драммонд лихо лавировал между кабелями, распугивая другие черные лимузины громким воем сирены. На тротуарах было мало пешеходов для такого большого города, да и тех точно подгоняло что-то. Улицы Таррота казались более приспособленными для машин, чем для живых существ, – человек здесь чувствовал себя неуютно.

– Веселое местечко, верно? – заметил Драммонд, сворачивая на более скоростной кабель.

– Хорошо, что за рулем вы, а не я, – усмехнулся в ответ Молдинг.

Брим узнал похожий на храм Королевский Культурный Центр, построенный для слабоумного императора Ренцо Великолепного в 48 000 году. Теперь в нем помещалось Министерство Государственного Обогащения, что бы это название ни означало. Небольшое по галактическим меркам здание возмещало недостаток величия пышной отделкой в стиле рококо. Соседнее здание значилось в путеводителе Арнхольта как Университет Шлегеля; этот отреставрированный дворец ранее принадлежал принцу Гонлоу, кровному брату Ренцо. На дорожках и в скверах вокруг университета было полно студентов, целеустремленных и одетых в униформу, точно на параде. Карескриец содрогнулся. О каком мире может идти речь, если целые поколения этих людей воспитываются солдатами? Ответ напрашивался сам собой. Лимузин продолжал свой путь по проспекту, и Брим узнал гроздь из пяти сверкающих золотом куполов, увенчанных огромной КА'ППА-антенной. Это здесь Нойфман ван Цейхт усовершенствовал генераторы Радимана-Гебрица, которыми оснащали звездолеты больше тысячи лет. Эти двигатели даже после пяти тысячелетий не проявляли признаков старения и оставались в рабочем состоянии.

– Промышленная зона, Тоби, – пошутил Брим.

– Точно, – кисло отозвался Молдинг. – Кто же не знает местного филиала «Горн-Хоффа»?

Брим рассмеялся. Было общеизвестно, что скоростной «Горн-Хофф» Валентина ТА 153-В32 был переоборудован для гонок в этих самых лабораториях. И новый мощный аппарат для нынешних состязаний, «Гантгейзер» ГА 209В-1, тоже сконструировали здесь, хотя Лига и пыталась убедить галактику, что этот уникальный звездолет – всего лишь серийная продукция Гантгейзера.

Неподалеку от куполов лаборатории возвышался огромный совершенно новый памятник в честь Облачников, павших в «Героической войне», как нарекли в Лиге только что закончившийся конфликт. Колоссальная статуя Контролера занимала участок земли, где прежде стоял королевский дворец, в свое время доминировавший над всем центром города. В нескольких кварталах налево вонзалось в небо высоченное кирпичное строение с панелями из черного стекла – Канцлерство Лиги. Обе воюющие стороны хорошо знали его мрачные очертания. Здесь заседал Конгресс Лиги, помещались большие залы для государственных приемов, имелась аудитория, способная вместить пять тысяч человек. Кроме того, в путеводителе упоминалось о «гастрономических заведениях высокого класса». Брим мысленно фыркнул. Если автор путеводителя и одобряет здешнюю кухню, само здание, даже на неискушенный взгляд Брима, вряд ли завоевало бы приз на архитектурном конкурсе.

Помпезное, откровенно современное, оно дисгармонировало с соседними неоклассическими строениями. Первое знакомство со всем этим нагромождением камня и металла отнюдь не смягчило чувств Брима к смертельному некогда врагу, однако карескриец решил сохранять беспристрастие, насколько это будет возможно.

На большом перекрестке Драммонд притормозил, свернул на ближайший к тротуару кабель и направил глайдер на улицу дипломатического квартала с трехрядным движением.

– Следующая остановка – Имперское посольство, – объявил он. Здесь бок о бок стояли представительства разных держав, достаточно состоятельных, чтобы вести межзвездную торговлю. Крупнейшие из них были посольствами военных партнеров Лиги и представляли собой роскошные особняки, построенные в преобладающем здесь стиле, с колоннадами и балконами, откуда заезжие высокопоставленные лица могли приветствовать местное население. На одном из новейших и наиболее аляповатых домов красовался герб Торонда. Брим, нахмурясь, подумал, что ведь и Марго могла прибыть сюда на гонки. От одной мысли о такой возможности сердце у него заколотилось. Он тряхнул головой и заставил себя не думать об этом. Дело прежде всего.

Скоро они свернули на широкую аллею, миновали мерцающий световой фонтан и остановились перед изящным металлическим портиком Имперского посольства.

– Я задержу вас тут, господа, не больше чем на пару метациклов, – объяснил Драммонд. – Надо ознакомить вас с тем, как Облачники ведут себя на своей территории. Эти марширующие молодчики могут и нагрубить, если нарушить их правила.

Брим кивнул, испытав наплыв болезненных воспоминаний.

– Это точно, – проворчал он и нахмурился: маленький сквер через улицу от посольства служил, казалось, единственной цели – обрамлять статую Негрола Трианского, свергнутого императора Лиги. Впрочем, таблички на памятнике не было.

– Ну, как вам монументик? – спросил Драммонд, вытаскивая их чемоданы из багажника и включая транспортирующие устройства. – Официального названия он не имеет, но все здесь зовут его «дядюшка Негрол». Урод уродом, правда?

– Что да, то да, – ответил Молдинг, глядя на грозную фигуру, как на змею, изготовившуюся к нападению.

Брим промолчал. Что бы ни утверждал с пеной у рта КМГС, ни одно государство с мирными намерениями не поставило бы подобного изваяния напротив посольства недавнего неприятеля. Брима охватил холодок недоброго предчувствия. Как он и подозревал, война – его война – всего лишь перешла в следующую стадию, и эта стадия обещает быть куда более зловещей и опасной, чем предшествовавший ей открытый конфликт.

Расставшись на время с Драммондом, пилоты вошли в величественный мраморный холл посольства и двинулись дальше, следуя указателям. В небольшой аудитории три сотрудника в штатском провели с ними краткий инструктаж. Гражданам Империи предписывалось вести себя – по крайней мере публично – самым сдержанным образом. Если не нарываться на неприятности самим, их и не последует.

Секретарь по общественным связям, лысый, с заметным брюшком и обликом опытного лектора, характеризовал «нормальных» Облачников как разговорчивых, склонных к грубоватому юмору и даже дружелюбных, несмотря на их приверженность к военной форме. Если не затрагивать некоторых их убеждений, они не представляют особой угрозы. Зато Контролеров следует остерегаться всегда, и встречаются они везде, неукоснительно требуя соблюдения самых мелких правил. Видимо, тайм-трава, которую они курят, нарушает их мыслительный процесс и делает их агрессивными. Впрочем, Брим и без того слишком хорошо знал, что Контролеры опасны.

На выходе из аудитории их встретил Драммонд.

– Мне сказали, что один человек хочет поговорить с вами, мистер Брим, а уж после я провожу вас в вашу комнату.

– Я никого не знаю в Тарроте, – поднял брови Брим, – и мне непонятно, кто здесь может хотеть поговорить со мной.

– Меня послал его высочество принц Онрад, – доверительно сообщил Драммонд. – Я думаю, много времени это не займет. Вы же знаете эти дипломатические штучки. А я тем временем покажу лейтенанту Молдингу наш бар для почетных гостей – принц Онрад уже ждет его там.

Брим поднял руки в знак капитуляции:

– Для принца я готов на все. Выходит, он здесь, в посольстве?

– Так точно. Он сказал, что повидается с вами вечером – когда у вас будет время.

– Вечером? А что же я, по-вашему, буду делать весь день?

– Я этого не знаю, мистер Брим, – сказал Драммонд, провожая его в какой-то боковой коридор, – но его высочество, как видно, полагает, что вы будете заняты. Он велел мне ждать вас сколько понадобится.

– Постараюсь не задерживать вас обоих, – сказал Брим Молдингу.

Драммонд положил руку на ручку двери.

– Нам с лейтенантом Молдингом спешить совершенно некуда, Брим, – сказал он, внезапно изменив тон и манеру разговора. – Вы не должны беспокоиться о нас – да и о ком-либо еще. – Он открыл дверь и твердой рукой подтолкнул Брима в спину. – Позвоните, когда я вам понадоблюсь, – шнурок висит в баре.

Дверь закрылась, и Брим оказался в темной обшитой панелями комнате. В этом уютном уголке имелся, однако, хорошо оснащенный бар. Вот в таких закутках, подумал Брим, и осуществляется настоящая дипломатия – а не в роскошных банкетных залах, где за накрытыми столами ведутся показушные речи.

Глаза Брима еще не привыкли к полумраку, и он подскочил, когда со стула в дальнем углу поднялась женская фигура и направилась к нему.

– Марго! – ахнул он. Сердце чуть не выскочило у него из груди. – Марго!

Его руки сомкнулись вокруг ее мягкого благоухающего тела, губы прижались к ее губам, и рассудок отключился. Когда он наконец открыл глаза, ее все еще были закрыты. Он подождал, когда ее дыхание успокоится, и поцеловал ее веки, соленые и мокрые от слез.

– Марго, – прошептал он. – А я уж думал, что больше тебя не увижу.

Она кивнула и открыла глаза, заглянув точно в самую его душу.

– Я так за тебя боялась – каждый час, каждый миг. Мне кажется, будто прошли миллионы лет. Брим прижался к ней щекой.

– Но я все-таки дожил до этого дня. Она стиснула его в объятиях.

– О Вселенная! Как же я скучала по тебе, Вилф. – Она долго молчала, словно перебарывая себя, и наконец сказала, прикусив губу:

– Ты все еще любишь меня теперь, когда все так изменилось? – И умолкла, словно боясь говорить дальше.

– Ты хочешь сказать – когда у тебя появился ребенок?

– Ну да, конечно. – Она повернула голову так, чтобы снова посмотреть ему в глаза. – У меня теперь появилась новая, очень важная часть, и она скорее всего просуществует столько же, сколько и я. Сможешь ли ты смириться с этим?

У Брима что-то сжалось внутри, неожиданно для него самого. Здесь, в этой комнате, он не мог ответить на вопрос Марго так, как мог бы сделать это в другом месте. Весь последний год он много думал о ее материнстве и знал, что способен это принять. Но сейчас? Он умоляюще воздел руки.

– Я не знаю, Марго, – с болью выговорил он. – Я никогда не думал о твоем сыне с этой точки зрения.

– Тебе придется подумать, Вилф. – Она мягко высвободилась из его объятий. – Я пыталась высказать тебе это в письме, которое взялся передать Онрад. Но мне, наверное, не удалось.

Брим разглядел ее наряд: белая шелковая блузка, черная бархатная юбка и сапожки на высоких каблуках. Ее светлые волосы были уложены в пышную прическу, шею украшала нитка жемчуга. Выглядела она, как всегда, потрясающе.

– Наверное, я прочел в твоих словах то, что мне хотелось, – сознался он, – а не то, что хотела сказать ты. – Он подвел ее к банкетке, они сели и погрузились в молчание, которое длилось, казалось, целую вечность. Наконец в голове Брима сложился простой вопрос, точно отражающий суть ее проблемы. – Послушай – а знаю ли я хоть немного эту новую Марго?

– Это честный вопрос, Вилф. – Она снова посмотрела ему в глаза:

– Я отвечу тебе: отчасти да. Но только отчасти.

– Ты все еще любишь меня? – спросил он.

– Больше, чем когда-либо, – так мне кажется. – Марго улыбнулась и нахмурилась одновременно, как умела только она. – Но Редьярда я тоже люблю. По-другому, конечно. Важно понять, что свою привязанность к нему я черпаю не из какого-то «любовного резервуара» внутри. Это нечто большее – сверхчувство, если хочешь. – Она бросила на Брима умоляющий взгляд. – Ты хоть что-нибудь из этого понимаешь?

Брим подумал немного. Да, он понимал – быть может, потому, что очень этого хотел. Он не мог понять одного: какие чувства он сам испытывает к этому ребенку. Он содрогался при мысли о том, какое действие оказал на него ребенок Рогана Ла-Карна еще задолго до своего появления на свет. Брим взял Марго за руку.

– Что ж – начнем все сначала? Я хотел сказать… – Он потряс головой, не находя слов.

– Не знаю, – с грустной усмешкой ответила она. – И даже не очень понимаю, что это значит – начать все сначала. Может, мне раздеться прямо сейчас?

Брим перевел дух, ощутив знакомое возбуждение.

– Пожалуй, не помешало бы. Во всяком случае, это всегда нам помогало – до той самой ночи…

– Вилф, – тихо засмеялась Марго, приложив мягкую руку к его щеке, – забудь о той ночи в Авалоне. Твоей вины в этом не было – ведь на тебя тогда ополчилась вся Вселенная. А на этот раз, – печально добавила она, – дело и вовсе не в тебе. Дело во мне. По-твоему, мы сидели бы здесь вот так, будь я прежней? Уж ты-то должен знать, что нет. Мы бы уже шумно трахались на этой самой банкетке – и плевать мне было бы, кто там подглядывает за нами через шпионские глазки.

– Это значит, что ты больше не хочешь меня? Марго вздохнула:

– Мне кажется, это не те слова, Вилф. Я чувствую себя почти так, будто мы только что кончили и я расслабилась после хорошего, долгого оргазма. Наверное, голова у меня все еще занята другим, и это не слишком способствует… ну… продолжению нашего прежнего романа, когда мы могли пролететь полгалактики, чтобы провести вместе одну ночь. Ты хоть что-нибудь понимаешь из того, что я пытаюсь сказать тебе, Вилф?

Брим нежно обнял ее за плечи.

– Да нет, вряд ли.

– Но ты переживешь это, правда?

– Не уверен, – нахмурился он, удивившись собственным словам. Что-то очень сильно изменилось с той ночи в его убогом жилище – но он так и не смог определить, что же именно, а может быть, и не хотел.

– Ч-что же тогда с нами будет? – испугалась вдруг Марго.

– Да то, что мы сами захотим, – ответил он, снова подивившись полному отсутствию эмоций в себе, и взял ее руку в свои. – Лишь бы только я продолжал любить тебя по-настоящему – а ты меня, Марго. Мне кажется, нам остается одно: ждать. Когда-нибудь мы снова будем вместе.

Марго порывисто обвила его руками.

– Ты правда так думаешь, Вилф? Правда?

– Когда-нибудь я докажу тебе это, Марго. Но ты сама скажешь мне, когда это время придет. – Он пристально посмотрел ей в глаза. Они поднялись и постояли, обнявшись, пока индикатор времени не подал сигнал из сумочки Марго.

– Мне пора, – сказала она.

– Дай мне знать, когда время придет, – произнес Брим, ощущая странную пустоту внутри.

– Да, милый, – шепнула Марго, отодвинув стенную панель, – непременно. – В темном коридоре ее ждали два шофера в бело-зелено-красной форме Торонда. – Теперь, когда мое заточение кончилось, мы будем видеться чаще. И я обязательно дам тебе знать. Я прокричу это на всю Вселенную. – Она сжала его руку и пошла прочь по коридору, а панель бесшумно закрылась за ней.

* * *

Последующие дни Брим и Молдинг почти целиком проводили на месте гонок, вовсю используя гостевые пропуска «Допуск во все зоны», которые получили как члены гоночного комитета Имперского Звездного Общества. Поначалу они стеснялись заглядывать в ангары, где готовились к состязаниям звездолеты. Но потом, ощутив всю степень свободы, которую давали им пропуска, обошли все ангары до единого – Молдинг в форме, Брим в скромном штатском костюме – и осмотрели все, что только можно было осмотреть.

Гоночные суда казались крошечными по сравнению с обычными звездолетами – экипаж самых крупных составлял максимум два или три человека. Аппараты, парящие на гравиподушках, были самыми разнообразными и по форме, и по стилю. Одни стройные и грациозные, что обеспечивало условия старта и посадки в атмосфере, другие неуклюжие, явно рассчитанные на максимально мощный двигатель при минимальном соотношении массы и тяги. Третьи полностью игнорировали атмосферу, полагаясь на то, что разовьют нужную скорость в безвоздушном пространстве, где проходила основная часть гонок. Но была у них и общая черта: все они отличались яркостью красок. «Раутор РСЗ-5» с Азурна сверкал серебром, и красно-белые полоски тянулись от его миниатюрных гиперэкранов до дюз основного двигателя. «Дампьер ДА-39», первый отечественный аппарат, созданный на Торонде, поражал оранжево-зелеными тонами, национальные же цвета шли вертикальными полосами на огромных выступах его гравигенераторов. Строгий «Гантгейзер ГА-209В1», машина Лиги, весь был чисто-белым, включая краны-спонсоны и надстройку. «Велон-451» с Беты Ягоу был ярко-зеленым с бледно-желтыми заклепками, обведенными черными кольцами. Брима, проведшего все свои космические годы на облезлых рудовозах или по-уставному темных кораблях Флота, это яркое зрелище просто завораживало.

На продуваемом всеми ветрами озере Тегелер кишели прогулочные и туристические суда, и их пенные следы выделялись на глубокой синеве, как белые ленты. В порту с рокотом садились и взлетали пассажирские лайнеры, связывая столицу Лиги с самыми удаленными уголками галактики. То и дело один из гоночных аппаратов шел на взлет, и всякое движение на озере замирало, пока он не заканчивал свой испытательный полет.

А на заднем плане стояли грозные ряды военных кораблей, ощетинившись дулами разлагателей. Брима от них пробирала дрожь: КМГС явно в упор не видел этих кораблей. Но когда придет время воевать – а оно придет, – останется ли в Империи флот, чтобы противостоять им?

Территория гонок включала в себя большую бетонную площадку на южном берегу озера. На ее наземном конце высился павильон для публики с колоссальной прозрачной крышей, которую опускали в случае дождя. По обе стороны от павильона располагались ангары, все одинаковые, цилиндрической формы – только населяющие их команды придавали им какие-то индивидуальные черты. Перед каждым имелся свой «стандартный» гравибассейн, размеры которого были оговорены задолго до начала гонок. С них гоночные суда будут стартовать и на них же возвращаться, как торговые корабли, о которых мечтал Митчелл.

Каждый ангар успел приобрести характерный облик своего сектора галактики. В хозяйстве Лиги четыре новых блестящих «Гантгейзера» скромно стояли на заднем плане, а вдоль стен тянулись полки с разложенными в идеальном порядке инструментами – ими пользовалась целая армия техников в белых халатах, кишевших вокруг двух машин, которые готовили к гонкам. Брим только головой качал, глядя, как пунктуальные механики исполняют учебные задания точно в срок под руководством Контролера с большим хронометром в руке. Они выиграют вторые гонки подряд, нечего в этом и сомневаться. Брим гадал, когда же он встретится со своим старым врагом Киршем Валентином.

Если техническая команда Лиги работала четко, как машина, вокруг двух изящных «Дампьеров» Торонда кипела самая беспорядочная активность. Аппаратов не было видно под роем облепивших их механиков. Брим был достаточно подкован, чтобы и к этой команде относиться вполне серьезно, несмотря на его личное отношение к Рогану Ла-Карну. Марио Марино строил первоклассные звездолеты.

В ангаре Азурна у Брима имелись близкие друзья, и он намеренно откладывал этот визит напоследок. В противном случае он ничего другого бы уже не увидел. Когда они с Молдингом наконец явились туда, их встретили как полноправных членов команды. Друга Брима, Арама из Нашхенов, в тот день не было на планете, но остальные оказали имперским пилотам прием как самым высокопоставленным лицам.

Несколько метациклов спустя, после большого количества логийского вина и самого детального осмотра азурнийского «Раутора РСЗ», Брим и Молдинг уже сели в свой глайдер, но тут Тоби заметил длинный шикарный «майестат-барон», следующий от кабеля к ангару Лиги.

– Непростая тачка, – сказал он. – Может, подъедем посмотрим?

– Неплохая идея, – хмыкнул Брим. – С нашим пропуском мы, в конце концов, всюду свои.

– Точно, – саркастически согласился Молдинг. – Как братья родные.

Не подключая машину к кабелю, Брим проложил более или менее прямой курс через три стоянки при помощи одних педалей.

– Терпеть не могу эти путеводные нити, – буркнул он, пересекая кабели под прямым углом.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, братец Брим, – укоризненно молвил Молдинг, – тебе придется плохо, когда захочешь получить гражданство в Лиге.

– Да-а, – весело согласился Брим. – Я и сам об этом подумывал. – Они промчались через декоративный сквер, обогнули фонтан в облаке крутящихся лепестков и въехали на автостоянку перед ангаром Лиги. Лимузин уже подкатил к самым дверям, и часовой в серой форме легионера вытянулся, отдавая честь. Подтянутый лейтенант смерил Брима и Молдинга сердитым взглядом – следовало понимать, что часового здесь выставили не только в церемониальных целях.

Брим, ухмыляясь, щегольски отсалютовал офицеру и стал смотреть, как из лимузина выгружаются пассажиры – все как один Контролеры.

Первым вылез тяжеловесный галитир – эквивалент имперского командора. Совершенно лысый под остроконечным шлемом, он имел широченные плечи и мощный торс – казалось, что черный мундир на нем трещит по всем швам. За ним последовала крошечная, заметно прихрамывающая женщина средних лет – обергалитир. К ним присоединилась цветущая атлетически сложенная дама в звании префекта, намного моложе их обоих.

– М-м, – одобрительно вскинул брови Молдинг, – вот это уже гораздо лучше.

– Возможно – но держу пари, в постель она берет бластер.

– Это большое неудобство, – сморщил нос Молдинг.

– И не говори.

Последним из лимузина вышел высокий, хорошо сложенный провоет – его вид, даже сзади, заставил Брима ощетиниться. Лейтенант почетного караула тут же взял его под локоть и сказал что-то, кивая в сторону двух имперских пилотов на стоянке.

– Похоже, на тебя жалуются, – сказал Молдинг. – Это тебя научит, как разъезжать по местным клумбам.

Высокий провоет, по-прежнему стоя к ним спиной, небрежно отпустил легионера и сказал что-то своим спутникам. Префект ответила ему что-то, кивнула и вслед за двумя офицерами прошла в ангар. Провоет повернулся на каблуках и прищурился, вглядываясь в вечерний сумрак. В свете прожектора стали ясно видны его аристократические черты.

Брим невольно затаил дыхание.

– Приятель твой, никак? – спросил Молдинг.

– Знакомый, – процедил сквозь зубы Брим. – Встречались пару раз во время войны. Его зовут Кирш Валентин.

– То-то мне показалось, что я его знаю, – угрюмо сказал Молдинг. Провоет направился к ним, постукивая каблуками по бетону.

Брим прислонился к машине, весь во власти дурных воспоминаний. Этот человек воплощал собой все, что было ему омерзительно. Но внезапно бурные эмоции сменились ледяным спокойствием – почти так же, как на мостике звездного корабля, когда он готовился к бою. Он сделал два шага вперед и замер, подбоченясь и расставив ноги. Это территория Валентина, но следующий ход будет за ним.