Текст книги "Приз"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Пошли поищем мой глайдер, Инге. Я и пилот, и лазутчик – могу проникнуть куда угодно.

– На это я и рассчитывала, – весело рассмеялась она.

* * *

Уаднапы стояли куда выше на далемском небосклоне, чем полагал Брим, когда посольский глайдер доставил его в гоночный комплекс на озере Тегелер. На дальнем берегу высились три новых военных корабля Лиги. Но в это утро Брима больше занимал ангар Облачников, где у дверей висела пустая гравиподушка. Инге Гренер, верная слову, должно быть, явилась на работу рано. Он надеялся, что она вспоминает прошедшую ночь с тем же теплым чувством, что и он. Атлетически сложенная красавица проявила себя и нежной, и неистовой, причем все у нее получалось к месту. Нельзя огульно судить Облачников, раз среди них есть такие, как Инге, – а ведь она не одна такая.

Ни Молдинга, ни его рыженькой не было в числе собравшихся у имперского ангара. М-4 парил на гравиподушке – ни дать ни взять слезинка, насаженная на две толстые иглы. Маленькая армия механиков все еще суетилась на его отполированном корпусе, завершая наладочные работы.

Посмотрев на свой красивый корабль, Брим вспомнил слова адмирала Анака: «Я полагаю, ничто не сможет удержать вас от этой безумной выходки?»

В раздевалке он надел на себя новейшую имперскую модель скафандра – желтую, а не синюю, чтобы не афишировать связь ИЗО с Имперским Флотом, – и вышел на поле, намереваясь встретиться с Валерианом. Перед глазами у него по-прежнему маячило хмурое лицо Анака. «Инженеры двух наших фирм, „Гантгейзера“ и „Горн-Хоффа“, рассчитали, что два двигателя „Лион-Напье“ вызовут на вашем М-4 разрушительный флаттер при скорости около восьмидесяти двух мегасветовых».

Конструктор в своем обычном твидовом пиджаке еще издалека заулыбался Бриму:

– Ну, как он тебе показался? Брим выдавил из себя улыбку.

– Хорош, – искренне ответил он и влез на гравиподушку, где ветер так и свистал. Летние запахи скошенной травы и воды смешались с запахами нагретого металла, свежих герметизаторов, озона и электроники. – Ну а ты что скажешь о нем?

Валериан пожал плечами:

– Ничего лоханка, крепкая. Я пробыл с бригадой всю ночь и лично проверил каждый винтик. На лучшее я не способен. Хочешь прокатиться?

– Этой пташке, Марк, требуется лучший во Вселенной механик – именно такой, как ты.

– Малыш был в порядке, когда я осматривал его десять циклов назад, – усмехнулся Валериан, но кто знает, что там приключилось с ним за это время.

Следующий метацикл они провели, проверяя пробки, дверцы и стыковки панелей – все было в полнейшем порядке. Но никакой осмотр не мог дать ответ на жгучий вопрос, который Кабул Анак вселил в мысли Брима.

– А как насчет флаттера между обоими «Лион-Напье»? – спросил он. – Выдержит ли корабль такую мощность?

– Флаттер, – задумчиво кивнул Валериан. – Я так и думал, что тебя что-то беспокоит. Должен сознаться, что такая вероятность есть. Эти два больших кристалла вызовут мощные колебания, особенно в массовом компоненте.

– Притом одинаковой частоты, – покачал головой Брим. – Каково расстояние между ними?

– 15,935 ирала от центра до центра. Это немного, но, на мой взгляд, достаточно.

Брим произвел в уме собственные вычисления.

– Это значит, что до предела 80М я в безопасности?

– Даже чуть повыше, – заверил Валериан. – А может, флаттер не возникнет и при скорости дважды превышающей эту. Кто сказал, что он обязательно будет, борода Вута? Тут все дело в боковых языках, которые они излучают, – а эти красавцы должны обладать повышенной безопасностью. Их выбросы уходят за корму, а не вбок, где могут пересечься при высоких временных постоянных. Кроме того, Лига в прошлом году выиграла при 67,2М, так что у тебя есть хороший шанс победить при 80М плюс-минус несколько единиц.

В этот момент стройный белый «Гантгейзер ГА 209В-2» возник в утреннем небе, изящно зашел на посадку и сел на воду, пропахав в ней идеально ровную борозду длиной около кленета. Брим усмехнулся, когда тот завис на своих гравитационных ногах. Если по посадке Инге Гренер можно судить о ее состоянии, она чувствует себя просто замечательно. Но его размышления нарушила женщина-механик в синем комбинезоне – она выскочила из ангара, во весь голос выкрикивая его имя.

– Время Инге Гренер засекли с одного из наших наблюдательных кораблей, – прокричала она, подбежав к гравиподушке, – и получается, что новый «Гантгейзер» оказался куда быстрее, чем мы думали.

Страх прошелся холодным пальцем по спине Брима. Посмотрев на Валериана, он опустился на одно колено и спросил у посланницы:

– Сколько М?

– 79,64.

– Выдержит наше корыто скорость выше этой? – спросил Брим, глядя Валериану в глаза.

– Мои расчеты показывают, что оно и восемьдесят восемь выдержит.

– Не развалившись при этом?

– Полагаю, что да – если флаттера не будет, конечно.

– Вут свидетель, восемьдесят восемь – это гораздо больше восьмидесяти одной, которую ты считал безопасным пределом.

– Это верно. Но ведь никто не знает, будет этот флаттер или нет. Полагаю, тут многое зависит от тебя, Вилф.

– Да, наверное, – вздохнул Брим. Он посмотрел на озеро, вдохнув запах травы и воды. Пока Инге Гренер ставила свой «Гантгейзер» на гравиподушку, к боевым кораблям на том берегу присоединились четыре новых эсминца. Почти 80М, думал он с чувством дурноты, а ведь Инге только второй пилот. Надменное лицо Кирша Валентина возникло у него перед глазами, и он стукнул кулаком по фюзеляжу. – Очисти поле, Марк, – сказал он, направляясь к лестнице. – Сейчас я его подниму.

– Вот это по-нашему, Вилф! – с энтузиазмом воскликнул Валериан. – А вдоль трассы мы поставим побольше спасательных кораблей.

– Большего и просить нельзя, – ответил Брим с лестницы, – но я надеюсь, нам все-таки не придется беспокоить этих славных ребят. Они всегда так заняты во время гонок. – Вскинув вверх большие пальцы, он пролез в люк и угнездился в единственном кресле. Снаружи завыли сирены, и цепь охранников оттеснила любопытных прочь. Открыв боковой гиперэкран, Брим хотел уже включить опорные рубильники, но тут за кордоном остановился посольский лимузин. За рулем сидела Анна Романова.

– Подождите! – крикнула она, бегом устремившись к гравиподушке. Миг спустя она уже взбиралась по лестнице в спортивных туфлях и развеваемой ветром юбке. – Вилф, – выдохнула она, упершись локтями в окантовку люка, – я только что услышала о Гренер и ее новом «Гантгейзере». Ведь вы не станете пытаться побить ее рекорд на этой развалине?

– Другого корабля в моем распоряжении нет, Анна. Я должен.

– Ничего вы не должны, Вилф Брим! – запальчиво возразила она, теребя пуговицы своей белой блузки. – ИЗО не вправе требовать от человека, чтобы он рисковал своей жизнью – ни один приз во Вселенной не стоит этого. Не знаю уж, на что способен этот ваш корабль, но даже мне известно, что на такую скорость он не рассчитан, а старый Бос Голсуорси, которому я звонила, боится даже, как бы он не развалился. Бос тоже не хочет, чтобы вы летели, и…

Брим положил ладонь на ее руку и заглянул в озабоченные карие глаза. Она, как всякий невоенный человек, забывала о КМГС, Флюванне, Бете Ягоу и прочем, но он-то помнил. Не имел права забывать.

– Анна, – сказал он, – пожалуйста, попытайтесь понять. Я должен лететь, и это факт. Боюсь, что на карту поставлено гораздо больше, чем престиж ИЗО.

Романова закрыла глаза и нахмурилась.

– Я так и думала, что вы скажете нечто патриотическое. – Она побарабанила пальцами по краю люка. – И я ничем не могу остановить вас, ведь верно?

– Ничем, – подтвердил Брим, не отпуская ее руки. – Но я буду гораздо осторожнее там, наверху, если вы пообещаете провести со мной вечер, когда я вернусь. – Он сам подивился собственной смелости.

– Что вы сказали? – переспросила она. Он усмехнулся, перебарывая приступ внезапной робости.

– Я сказал, что буду гораздо осторожнее наверху, если вы пообещаете провести со мной этот вечер.

– Я? – удивилась она.

– Ведь это вас зовут Анна Романова?

– Ну да. – Она прижала руку к губам и потрясла головой. – Вселенная, Вилф, ну как мне вас отговорить?

– Боюсь, что никак. Но я и правда хочу провести вечер с вами.

– Сдаюсь, – прошептала она, закрыв глаза. – Полностью капитулирую. Хорошо, Вилф Брим, – если вы вернетесь целым и невредимым, клянусь Вселенной, все мои вечера будут принадлежать вам. – Она отняла у него руку и спустилась по лестнице вниз.

Брим, глупо ухмыляясь, смотрел ей вслед, пока лимузин не скрылся вдали, следуя по кабелю. Вут свидетель, подумал он, включая рубильники, – вечер с Анной Романовой стоит того, чтобы разогнать как следует старое валерианово корыто.

Он провел предстартовую подготовку в ускоренном режиме, а когда зеленый огонек показал постоянное давление плазмы, задействовал гравитормоза и направил энергию в гравигенератор, включив в автоматической последовательности подачу плазмы, зажигание и поток антивещества. После четырех резких сигналов прерывателя Р2600 завелся, изрыгнув великанскую порцию гравитронов, от которых воздух над полем замерцал, как в летний зной. Брим усмехнулся. Если кристаллы «Лион-Напье» хотя бы наполовину столь же хороши, утро обещает быть интересным. Он преодолел переход на внутреннюю гравитацию и отпустил тормоза. Соскользнув с гравиподушки, он показал большой палец Молдингу, который только что показался среди ликующих членов команды – вместе с рыженькой. Белокурый аристократ апатично помахал в ответ, радуясь, видимо, тому, что сам никуда не летит.

Клик спустя Брим обнаружил один из немногих недочетов Валериана. Добиваясь максимальной производительности, конструктор настроил тормоза столь прецезионно, что стоило только подумать об их активации, как пилот уже стукался головой о передний гиперэкран. Поэтому рулежка на старт заставила бы покраснеть самого зеленого новичка – она напоминала брачный танец ингосингаллианского плясуна. На берегу он остановился, и команда от «Лиона» активировала его гипердвигатели. После этого он двинулся над водой к стартовой полосе.

Когда рубиновый сигнал оказался в центре переднего гиперэкрана, Брим собрал нервы в кулак, получил «добро» от диспетчерской и закончил подготовку. Прогнав напоследок гравигенератор, он отпустил на четверть рычаг набора высоты и прибавил энергии, с помощью маневрового двигателя удерживая вектор. Нос корабля приподнялся и снова опустился – звездолет преодолевал свой, градиент силы тяжести. Перед самым переходом Брим чуть сместил тяжесть вперед и вновь осторожно поднял нос. При скорости около восьмидесяти трех единиц в цикл для старта требовалось лишь легчайшее прикосновение к контроллерам набора высоты – зато Брим прямо-таки налег на маневровый двигатель, чтобы компенсировать снос влево. М-4 рванулся ввысь.

Несмотря на страх перед неминуемой опасностью, Брим ощутил восторг, который всегда испытываешь от управления классным звездолетом – хотя бы он и грозил срывом. И этому чувству предстояло еще удвоиться. При скорости, приближающейся к световой, и почти вертикальном подъеме Брим начал подготовку к запуску гипердвигателей. Он рано понял, что рулевому одноместного корабля скучать некогда.

Как он и ожидал, кристаллы тоже были в полном порядке: внутренние охладители наготове, синхронизаторы времени включены, компенсаторы массы работают, выхлопные трубы открыты, ускоряющие передачи отключены, форсаж на очереди, резервная энергия по максимуму.

При 0,95 световой скорости, когда пространство впереди превратилось в размытое красноватое пятно, генераторы начали сбоить, и Брим включил правый кристалл. На 0,98 световой он нажал на «старт», подержал около двенадцати кликов, потом включил инжекцию плазмы и «зажигание». С содроганием, сотрясшим кораблик Валериана, как лист в бурю, большой «Лион-Напье» завелся, издав басовитый рык и выбросив в космос струю зеленого излучения. При скорости 0,99 световой за ним последовал второй кристалл, и космос снаружи принял нормальный вид: заработали гиперэкраны. Две выхлопные струи тянулись позади, как след призрачного корабля в океане, Еще несколько циклов – и Брим направился к гоночной трассе, постепенно прибавляя скорость. Во время настоящих гонок он уже должен будет дать максимальное ускорение, но сейчас он пока привыкал к маленькому М-4, да и вокруг трассы болталось около сотни посторонних судов, от частных яхт до боевых кораблей.

Первый поворот трассы он обогнул по широкой дуге, осваивая рулевое управление. Да, хмыкнул он про себя, если валериановский М-4 чем и прославится, то явно не своей маневренностью.

Круг за кругом он преодолевал трассу, каждый раз набавляя скорость: 72,18М… 74,67М… 75,91М… 78,4М. С каждым разом кораблем становилось управлять все труднее и труднее. Валериан сделал маневровый двигатель минимально мощным. «Это же не истребитель», – говорил он, и вполне разумно, как казалось тогда. Брим горестно улыбнулся. По крайней мере хоть флаттера нет. Он с радостью поделился бы с кем-нибудь этой вестью, но его единственной связью с внешним миром была КА'ППА-антенна, и единственный, кто прослушивал его частоту, был дурацкий наблюдатель Лиги.

На десятом круге он увеличил скорость до 79,64М. Теперь гиперкристаллы выли, как содескийские волки, а управление стало еще туже. Брим сделал об этом отметку в корабельном журнале и приготовился к предстоящему испытанию. Где-то между его теперешней скоростью и последующими двумя с половинами М корабль либо войдет во флаттер, либо все-таки разгонится до восьмидесяти пяти. Брим осторожно усилил подачу энергии на кристаллы, сверился с приборами и прибавил еще. На второй раз ему показалось, что он уловил слабые перебои в ровном грохоте у себя под ногами. На середине длинного прямого отрезка он еще раз приоткрыл дроссель. Звук работающих двигателей сразу подвергся резкой перемене, как и управление: это почти явно было началом флаттера. Брим прикусил губу. Всякий пилот, который хоть что-то соображает, при таком раскладе пошел бы на попятный – только не такой, которому хоть умри надо выиграть эти гонки. Брим с мрачной решимостью поставил гравитацию кабины на максимум и затянул привязные ремни. Снова прибавка энергии. Теперь корпус заметно вибрировал, а приборы показывали больше 83,5М. Брим скривился, наводя корабль на следующую звезду. При такой скорости повороты будет срезать не так просто.

Мгновение спустя он увидел яхту.

Это было внушительное судно – явно переделанное из военного корабля – и наверняка везло репортеров, потому что болталось там, где не имело права находиться, – далеко за ограничительной линией. Гипердвигатель яхты выбрасывал массу гравитронов – волн материи, сквозь которые маленький М-4 пробивался, как сквозь кирпичные стены. Мало кто представлял себе, какая это большая скорость – 83М. Это нужно испытать на собственной шкуре.

В обычных условиях яхта и ее след не составляли бы проблемы, даже оказавшись за ограничительной чертой. Но Брим шел раза в три быстрее и почти не мог рулить – его маневровый двигатель годился только для широких поворотов.

– Драная борода Вута – да шевелись ты! – заорал он, видя, что расстояние неотвратимо сокращается, но если кто его и слышал, помощь уже запоздала.

Некогда было рассматривать многочисленные варианты. Некогда думать, как спасти корабль и самого себя. Там, на яхте, полно народу, а он сейчас вскроет ее, как подгнивший плод! Есть только один выход – и даже если он неверный, делать нечего. Принятое им решение на девяносто девять процентов годилось для всех переделок, в которые он попадал на своем веку. Ошибаться и стоять на своем лучше, чем оказаться правым чересчур поздно.

Брим направил всю энергию на правый кристалл. В последний момент гоночный корабль вильнул в сторону и пронесся на расстоянии около кленета от яхты. Но дополнительная энергия на порядок увеличила вибрацию М-4. Флаттер! Кабина точно развалилась на куски, завыла тревожная сирена, оба передних гиперэкрана разбились на биллион прозрачных осколков, и вся Вселенная свелась к одному – невыносимой боли.

* * *

Казалось, после аварии прошла тысяча стандартных лет…

Брим никак не мог вспомнить, что же такое случилось за это время. Он не помнил даже предыдущего вечера – а ведь гудеж там наверняка был на всю катушку. Череп прямо раскалывался от боли, и Брим не имел ни малейшего желания вылезать из постели. С кем это он был? Не с Марго, это точно. С Инге? Нет, вряд ли.

Может, с Анной?

Он замер. Да, вот это скорее всего. Значит, это она с ним в постели? Брим стиснул зубы. Если это правда Анна, почему же он тогда ничего не помнит, Великая Вселенная? Хорошо же она провела с ним время, раз он так напился! Да смог ли он вообще… Брима охватила паника. Анна, чудесная хрупкая Анна, а он хоть убей не может вспомнить, как это у них было. В приступе тревоги он стал ощупывать постель рядом с собой.

Но рука почему-то не слушалась его. Он попробовал снова – с тем же результатом. По правде сказать, он не мог шевельнуть ничем, даже веками. Все мысли об Анне Романовой вылетели у него из головы. Он что, парализован, что ли? Сальная борода Вута, что же он такое пил?

Пытаясь успокоиться, он произвел в уме что-то вроде проверки. Он дышит – но неизвестно, долго ли это еще продлится. У него ничего не болит – только голова. Все как будто онемело – по крайней мере не подчиняется ему.

И спать очень хочется. Пропади она, эта проверка – может, он при смерти?

– Нет! – заорал он вслух. – Нет! – Но это не помогло перебороть одолевавшую его слабость – и он прекратил борьбу…

* * *

Очнувшись снова, он услышал голоса и глаза тоже сумел открыть, хотя никак не мог их сфокусировать. А вот кому-то другому это удалось сразу.

– Он открыл глаза! – произнес нежный голос Анны Романовой.

– И правда, – подтвердил мужской голос, странно знакомый – хотя Брим никак не мог вспомнить чей. – Точно по расписанию. Иначе как чудом это не назовешь.

– Оно не первое в его жизни, – заявила Регула Коллингсвуд. – Я даже и не беспокоилась.

– Мы, содескийцы, с вами спорить точно не будем, – хмыкнул Урсис, – но…

– Но, – подхватил Бородов, – вы с Анной первыми примчались на К.И.Ф. «Знаменитый», как только стало известно, что кабина М-4 обнаружена. – Судя по голосу, медведь ухмылялся.

– Нам повезло, что мы ее нашли, – пророкотал принц Онрад. – Наш друг Брим позаботился о том, чтобы никто другой не смог полететь на вашем творении. Валериан.

– Это везение носит имя «Онрад», – отозвался Валериан. – Вы продолжали вести поиски, когда все остальные давно уже отказались. Я хотел одного – убить этого жукида, который вел корабль с репортерами.

– Ну, я как-никак командую эскадрой, – засмеялся Онрад, – тут проблем не было. Кроме того, вы наверняка убили бы и меня, стоило мне даже помыслить о сдаче.

– Счастье, что у нас был только один М-4, – сказала Коллингсвуд, – иначе и Молдинг разбился бы, стараясь выиграть вместо Брима.

– Вы знаете, мне сдается, что он нас слышит, – произнес первый таинственный голос. – Что показывает прибор, Дженни?

– Реакции просматриваются четко, доктор Флинн, – ответил женский голос.

Ее Брим точно раньше не слышал. А мужчина-то, выходит, Ксеркс О. Флинн! Брим испытал огромное облегчение. Что бы с ним ни стряслось, он в надежных руках. Флинн был медиком и на «Свирепом», и на «Непокорном». Видимо, Онрад взял заслуженного доктора космической медицины на свой флагман. Флинн – настоящий виртуоз лечебного автомата.

– Вилф, – сказал Флинн, – если ты нас слышишь, моргни два раза.

Брим сделал невероятное усилие над собой, но моргнул.

– Да будь я проклят, – сказал Флинн. – Видать, придется отказать керолеанскому чучельнику, за которым мы послали. Бедняга, какое разочарование его ждет. Мы пообещали ему самый уродливый экземпляр из всего человечества.

– Доктор Флинн! – с укором воскликнула Анна.

– Реакция усиливается, доктор.

– Бросьте, Анна, – жизнерадостно бросил Флинн, – это ему не в обиду, а в похвалу. Я столько уродов повидал на своем веку. А ты что скажешь, Вилф? Задевает это твои чувства? Моргни-ка пару раз.

Вилф моргнул целых шесть раз. Теперь он знал, что все будет хорошо.

* * *

По словам Флинна, Бриму повезло не один раз. Когда его извлекли из искореженной кабины – очень осторожно вскрыв ее коллапсиевым резаком, – все кости верхней части тела внутри «противоударного» скафандра оказались переломанными. По всем правилам Бриму полагалось бы уже умереть. Уцелели только левая лопатка и незаменимый позвоночник, как это ни странно. Лицо разбилось в лепешку после удара шлема о переборку. Флинн восстановил прежний облик исключительно по старым флотским записям. Мало того – от сотрясения костные осколки вонзились глубоко в глаза. На них-то и ушло больше всего времени – потребовались операции на молекулярном уровне, чтобы восстановить остроту зрения, делавшую Брима лучшим из лучших пилотов.

Однако, несмотря на все эти ранения, Брим был теперь вне опасности и, вопреки всякой вероятности, находился на пути к полному выздоровлению. Флинн, любитель аталантских боекотов, уведомил Брима, что тот использовал уже целых десять из отпущенных ему девяти жизней.

Лучший для Брима день настал еще на борту К.И.Ф. «Решительный». Онрад лично сообщил ему новость:

– Ну-с, Вилф, вы, наверное, уже слышали, что снова примете участие в Гонках Митчелла: гонщик Ла-Карна побил наших друзей из Лиги. «Дампьер» старины Рогана и впрямь оказался быстрее.

Брим, с глазами которого манипулировали мягкие щупальца автомата, глубоко вздохнул.

– Да, ваше высочество, я слышал. Лучшая новость с тех пор, как я понял, что буду жить.

– ДА-67 работы Марино – канальски красивый корабль. Вы его видели?

– Только по информационным каналам, ваше высочество. Он и правда хорош. И будьте уверены: на будущий год старый Кснор Марино представит еще более скоростную версию.

– Не сомневаюсь. – Онрад рассмеялся. – Но вы даже не спросили, кто занял второе и третье места, – или вам это неинтересно, раз вы собираетесь лететь на новом валериановском М-5?

– Еще как интересно, ваше высочество. Вы ведь знаете, какие чувства я питаю к Киршу Валентину.

– О да, Брим, – несмотря на все ваши усилия это скрыть, я начал понимать, что вы не слишком его любите. Однако в посольстве меня уведомили, что вы довольно близко… э-э… подружились с префектом Гренер.

– А я-то думал, ваше высочество, что мне предоставили совершенно отдельную комнату.

– Что поделаешь. Контролеры не часто ночуют в посольстве, поэтому гостья привлекла к себе некоторое внимание. А стены в этом крыле чрезвычайно тонкие.

– Я рад, что она заняла хотя бы третье место. Мы, наверное, никогда не узнаем, смогла бы она при желании победить Валентина или нет.

– Он убил бы ее, если бы она это сделала, – засмеялся принц, и его ладонь легла на руку Брима. – Я ужасно сожалею о том, что случилось с Марго. Я должен был вам это сказать. Ни я, ни отец не знаем, как с ней быть. Она законная жена Ла-Карна, а значит, имеет двойное гражданство. Иначе мы вытребовали бы ее назад. У тех, кто начинает курить уже взрослым – в отличие от детей, которых предназначают в Контролеры, – тайм-трава сильно действует на мозг. Флинн полагает, что ей осталось от силы лет десять. А потом… – Голос принца пресекся, и им стало больше не о чем говорить.

* * *

Позже, в Имперском Госпитале Аталанты, Бриму уже самому пришлось приучать новые части тела, включая глаза, к взаимодействию. При помощи Тоби Молдинга, предоставлявшего транспорт, он долгие метациклы изнурял себя физическими упражнениями. Настал день, когда он снова оседлал свой гравицикл. Выздоровев, он стал делить свое время между работой на флотской базе, которую исполнял на совесть, восстанавливая свои пилотские навыки, и освоением нового М-5 на тренажерах. Только редкие визиты Клавдии Вальмонт и ее мужа нарушали жесткое расписание, которое он себе навязал, – однако Брим вел активную переписку с не менее занятой Анной Романовой, а она отвечала на его послания из самых разных уголков Империи. Он не собирался терять с ней связь: она обещала ему вечер.

Наконец настал день, когда он снова отправился на Родор, теперь на лайнере компании «Коммере Энтерпрайз», а проезд в первом классе ему оплатил не кто иной, как сам император Грейффин IV. Но Бриму, несмотря на всю роскошь путешествия, не терпелось добраться до шеррингтоновских лабораторий. Из последних сообщений Валериана он узнал, что один из двух М-5, заказанных Обществом, скоро пройдет наземные испытания, и решил сам совершить первый полет. Кроме того, туда намеревался прибыть доктор Бородов, а Брим почти год не видел старого медведя.

Взойдя на борт «Шеррингтона-224» в бромвичском порту, Брим сразу понял, что дело неладно. В маленьком салоне уже сидели четверо специалистов по теплопередаче с «Красны-Пейча», прибывшие сюда на содескийском лайнере меньше метацикла назад. Медведи, которых вызвал сам доктор Бородов, были обеспокоены тем, что у нового двигателя ПВ/12 возникли серьезные проблемы с охлаждением. Затруднения с перегревом всегда возникают, когда большие излучательные системы ставятся на малых звездолетах, где площади для размещения радиаторов на вес золота.

Второй сюрприз ждал Брима на Лайсе. В маленьком порту Вулстона его встречал не Марк Валериан и не его содескийские друзья. В предрассветных сумерках под лампами Карлссона стояла Анна Романова. Брим воспрял духом. Она сообщала, что планирует закончить переговоры на главном бромвичском предприятии как раз когда он прилетит, но он не ожидал, что она управится так скоро. Ведя свой чемодан к выходу, он ухмылялся от уха до уха – и ничего не мог с этим поделать.

– Надо же было кому-то подвезти вас в лабораторию, – поддразнила она, – вот я и вырвалась на день раньше. – Ее костюм-кардиган был строгим и в то же время изящным – плотная ткань подчеркивала обаятельную хрупкость Анны.

– Я поеду куда угодно, лишь бы вы там были, – сказал Брим. Медведи тем временем разместились во втором шеррингтоновском глайдере. – Если вас не будет в лаборатории, Валериану придется искать меня в другом месте.

– Я думаю, это его не обрадует – ведь это он дал мне глайдер. Кажется, он хочет, чтобы вы провели пробный полет прямо сегодня.

– Ничего, подождет. Вспомните, что было, когда я в последний раз сел на его лохань. Где там ваш глайдер, Анна? Весь день мы будем собирать цветы или что-то в этом роде, а потом я потребую с вас обещанный вечер.

– Мистер Брим, вы невозможный человек, – провозгласила она и заглянула ему в глаза. – Как вы себя чувствуете, Вилф? В последний раз, когда я вас видела, вы лежали в медицинском автомате.

– Я чувствую себя чертовски счастливым, потому что живу, – серьезно ответил Брим, – и вполне здоровым к тому же. Во мне сменили много деталей и хорошо за мной ухаживали.

– Вы заслуживаете самого хорошего ухода.

– Лучший уход обеспечите мне вы, если согласитесь провести со мной день, скрываясь от Валериана.

– Вилф Брим! – деланно-сердито воскликнула она. – Ну что мне с вами делать?

– Ну, если мне уж непременно надо лететь, освободите для меня вечер.

– Думаю, это можно устроить, – зарделась она. – Там будет настоящий праздник в честь первого полета М-5.

– И вы пойдете со мной?

– Если вы приглашаете.

– В таком случае я полечу.