Текст книги "Маска красной смерти (ЛП)"

Автор книги: Бетани Гриффин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Фабрика по производству масок... Кент, связанный со всем этим... воздушный шар.

– Я знаю, как нам выйти из города, – говорю я. – Следующий поворот направо и потом подниматься до улицы, насколько это возможно. – Мой голос звучит уверенно, но я сама абсолютно не уверена ни в одном из сказанного.

Вода спокойно течет вниз по коридору. Чтобы идти, нам приходится высоко поднимать ноги, и это утомляет. Я подозреваю, что этот проход еще не затоплен, потому что есть более низкие проходы, и вода течет туда.

Мы проходим один перпендикулярный проход, затем еще один. Вода крутится вокруг наших лодыжек. Мы можем продолжать идти в этом направлении. Это, по всей вероятности, безопасней, чем прокладывать себе путь через толпу на улицу.

– Почему Преподобный Мальконтент планирует отправить армию зараженных захватить город? – спрашиваю я.

– Им нужны каменные здания и бегущая вода. Ты не можешь обвинить их. Все же, если ты думаешь об этом, это все медленно катится в ад. Рушится. А вода, – она выплескивает ее на стену, чтобы доказать свою точку зрения, – на вкус, как болотная грязь. Может, они будут счастливы в своих домах в городе. Ведь никто другой не будет.

Вода ледяная, и я больше ничего не вижу.

– Элиот сильно расстроился, когда понял, что я исчезла? – спрашиваю я, пытаясь отвлечься от холода и ужаса

– Он был в бешенстве. Он думал, что тебя похитил кто-то из шпионов принца. Он бросил одного из тех стариков об стену и на книжный шкаф. – Она вздыхает. – Не чувствуй себя так ужасно. Если бы он был жив, ты единственная могла бы спасти его. Он видел тебя в толпе и начал спускаться по трапу. Это, возможно...

Ее слова сопровождаются всплеском воды позади нас. Не таким, будто вода бьет о стену, а чем-то большим. Кто-то идет за нами? Мы с Эйприл замираем, но я ничего не слышу, и теперь вода достигает наших коленей.

– Она не стекает вниз к проходам достаточно быстро. Думаешь, она еще будет подниматься? – спрашивает Эйприл.

– Давай будем продолжать двигаться, пока не найдем лестницу, – говорю я.

В проходе грохочет, и, когда мы поворачиваем за угол, видим стену темной воды, с ревом несущуюся к нам. Мое лицо ударяется о кирпичную стену, а маска издает звук, будто трещат кости. Кольцо Элиота соскальзывает на кончик моего пальца. Я отчаянно сжимаю руку в кулак, потому что не хочу потерять его.

Вода ударяется о наши тела, но течение сильнее. Вокруг моего тела закручивается водоворот, и я не могу представить, что меня утащит в темноту коридоров ниже.

– Аравия! – Эйприл указывает на лестницу. Я дико барахтаюсь, и, когда мои руки касаются металла, я крепко хватаюсь за звено и держусь, даже когда вода снова толкает меня об стену.

Эйприл быстро лезет. Я в нескольких перекладинах под ней.

– Давай же, Аравия, – командует она.

Но я не могу. Я замерзла, и что-то дергает меня за лодыжку. Что-то выползает из темноты, огибает угол и плывет в воде рядом со мной.

Мимо проплывает тело. Может, оно прикоснулось ко мне. Может, это именно то, что я почувствовала.

И тогда сверху слышится шум. Вниз смотрит лицо, окруженное ореолом полуденного солнца.

– Эй, там, вам нужно выбираться! – зовет высокий мужской голос.

Я удивленно смотрю вверх.

Большие металлические болты, которые удерживают лестницу на месте, должно быть, потерялись, и лестница издает ужасные скрипы, когда металл гнется. Я могу чувствовать, как она сгибается под моими ногами, даже когда тянусь к следующей перекладине.

Мы доберемся до вершины, только если одна из нас схватит мальчишку за руку. Но он болен. И мы обе знаем, что никогда не нужно прикасаться к тому, кто заражен. Из ран на его руке сочится гной и капает в воду. Я могу видеть ужас на лице Эйприл, отвращение, граничащее с паникой.

У нее нет маски, которая защитила бы ее, и он точно часть армии ее отца. Он один из врагов.

Я не хочу вместо нее брать его за руку.

Левая часть лестницы отрывается от стены с громким скрежетом.

Закрыв глаза, я тянусь через Эйприл. Теперь лестница двигается, трясясь от течения, но мальчишка держит обе моих руки. Что-то царапает мое плечо. Это может быть металл лестницы, пронзивший меня, когда та отрывалась от стены. Или, может быть, крокодил, готовый растерзать меня.

Эйприл обвивает руки вокруг моего туловища.

Этот мальчик – наша единственная надежда. Мы такие тяжелые в наших мокрых юбках, что можем потянуть его за нами...

Но он на удивление силен. Он вытягивает меня на улицу, и я отпускаю его руки, хватаясь за цемент вокруг дыры, ведущей в тоннель. Я на тротуаре, и Эйприл рядом со мной. Труп достаточно близко, так что если я протяну руку, то смогу к нему прикоснуться. Мужское тело с кровью на щеках.

Я оборачиваюсь, чтобы предупредить Эйприл не смотреть прямо на это. Вид ее без маски, окруженной трупами, вызывает у меня слезы. Как это могло случиться с нами?

Эйприл хватает меня за плечи, и я почти кричу от боли. – О, Боже, ты вся в крови. Будет шрам, – хныкает она. – Ты никогда больше не сможешь снова надеть платье с открытой спиной.

Внезапно мы слышим крик из здания. Я вскакиваю на ноги и тяну руку к Эйприл.

– Спасибо, – говорю я мальчику. У него нежное, милое лицо, и он молод. Я осознаю, что он – тот мальчик из подземелий. – Ты спас наши жизни.

Он смотрит на мою маску. Я подношу к ней руку. Основная часть не повреждена, но я чувствую трещину изнутри.

– Я не знал, – говорит он, глядя на свои руки. Он думал, что мы больные, такие же, как он. – Ты ранена, – говорит он. Раны под его глазами разрываются, и по его лицу беспрепятственно течет гной. Эйприл издает звук.

– Мне жаль, – говорит он. – Мы не прикрываем раны, потому что от ткани они зудят.

– Значит, ты не умираешь? – спрашивает у него Эйприл. – Ты один из счастливчиков... – протягивает она. Кто знает, кто счастливей – те, кто жив, или те, кто быстро умирает? Мы с Эйприл прислоняемся друг к другу. Мое плечо вспыхивает от боли.

– Я был таким, когда мне было девять, – отвечает он. – В прошлом году стало хуже.

– Тебе больно? – спрашивает Эйприл.

Я хочу сказать ей, чтобы она оставила его в покое. Она никогда не была так заинтересована раньше. Мушкетный огонь эхом отбивается от зданий на другой стороне улицы, прежде чем он успевает ответить ей.

– Нам нужно идти, – говорит Эйприл.

Парень наблюдает за нами.

– Тебе есть, куда пойти? – спрашиваю я.

Он качает головой.

– Наши дома на болоте были разрушены. Я не хочу туда возвращаться. – Он показывает на тоннели.

Я потираю руку, удивляясь, когда вижу капающую кровь.

– Аравия, она глубокая. Нужно что-то найти, – Эйприл кажется обеспокоенной.

Она рвет свою юбку, но она сделана из жесткой сетки. Сетка не остановит кровотечение. – Нам нужно что-то, что можно использовать как повязку.

Мое платье сшито из изумрудно-зеленого тюля, и идея прижать ее к ране, которая одновременно пульсирует и горит, немыслима. Рубашка мертвого мужчины может достаточно впитать, чтобы использовать ее как бинт. Но эта ткань, скорее всего, кишит микробами. На поясе мальчика есть хлопковый пояс. Он медленно отвязывает его.

– Можешь использовать его, если хочешь, – он протягивает пояс, предлагая мне. Эйприл долго всматривается в пояс.

– Эйприл, мне нехорошо, – мои руки дрожат.

– Оставайся с нами, Аравия, – говорит она, когда мир начинает вращаться вокруг меня. И тогда она прижимает ткань к ране.

Она обнимает меня и тащит к тяжелой деревянной двери. Парень открывает ее, и мы все вваливаемся в тусклую комнату. Эйприл все еще прижимает пояс к ране на моей спине.

– Я могу завязать ее, – говорит он. – Если ты не против, чтобы я прикасался к тебе.

– Не против, – я колеблюсь. – Я не хочу умирать. – В мыслях я возвращаюсь в сад Башен Аккадиан, и я говорю это Элиоту. Или, может, в воздушный шар, где говорю это Уиллу. Я не хочу умирать.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я у мальчика.

– Том, – говорит он. Я киваю, раскачиваясь на ногах.

В воздухе витает запах гари.

– Она упадет в обморок, – говорит мальчик. Но я так не думаю.

– Вот, – Эйприл дает мне свою флягу. Я выпиваю все, и она выпадает у меня из рук, ударяясь о плитку на полу.

– Хватит рассиживаться, – слышу я свой голос. – Идем.

Глава 26

Эйприл поднимает свою флягу. Я рада, потому что чувствую головокружение. Мне нужно оставаться на земле.

Затем она окончательно шокирует меня. Эйприл поворачивается к Тому и спрашивает:

– Хочешь пойти с нами?

– Что ты делаешь? – спрашиваю у нее.

– Мы не можем просто оставить его тут, – говорит она.

Я смотрю на нее, и она пару раз моргает, словно послеполуденный свет слишком яркий.

– Ему не может быть больше двенадцати лет. Мы не можем бросить его одного. Если решим, что он слишком заразен, можем оставить его где-нибудь в безопасном месте.

У нее нет маски. Все слишком заразные.

Эйприл обхватывает меня рукой, осторожно, чтобы не коснуться кровоточащей стороны.

Том движется, чтобы поддержать меня с другой стороны, но Эйприл говорит:

– Нет, я смогу ее удержать.

Алкоголь взрывается в моем желудке. Мои раны начинают зудеть. Я говорю себе, что мне только кажется. Я не заражена. Но Эйприл может быть заражена. Красные волдыри поднимаются по ее руке до локтя.

– Эйприл... – говорю я. – Почему твой отец оставил тебя со мной?

– Что?

– Почему твой отец доверил тебе взять меня под стражу?

– Я же его дочь.

Я смеюсь. В самом деле, смеюсь.

– Скажи мне правду.

– Я не хочу об этом говорить, – в ее глазах стоят слезы.

– Ладно. Я не пойду с тобой никуда. Истеку тут кровью до смерти, – я тянусь к спине, убирая повязку с раны. Затем я смотрю в ее глаза и пытаюсь смягчить угрозу тихим «Пожалуйста».

– Он заразил меня, – ровным голосом говорит она.

Я задыхаюсь.

– Чем?

– Не Красной Смертью. Заражением, – мы обе смотрим на Тома. На блестящие синяки по всему его лицу. – Отец клянется, что у него есть антидот. Если я сделаю все так, как он говорит, он мне его отдаст.

– Но ты ушла.

Она пожимает плечами.

– Он собирался поступить с тобой так же. Таким путем он планирует обратить тебя.

– Эйприл, если у него антидот...

– Я не могу позволить ему просто так получить тебя.

Я достаю из кармана пузырек.

– Выпей половину.

– Что это?

– Просто выпей.

Эйприл делает три осторожных глотка, почти наполовину опустошая пузырек, и отдает его мне. Моя рука слишком онемела, чтобы засунуть пузырек обратно в карман, поэтому я запихиваю его в корсет. Я должна сохранить его для того, кто может изменить порядок больше, чем я.

Том смотрит на мою рану.

– Не могу думать о том, что могло так разорвать тебе плечо. Выглядит, словно кусок вырвали... – его голос срывается. – Ох.

– Вода слишком холодна для крокодилов, – даже мне мой ответ кажется глупым.

– Надо выбираться, – говорит Эйприл.

– Выхода из города нет. Солдаты Преподобного все окружили, блокируют все дороги, – говорит Том, с сожалением качая головой.

Солдаты Преподобного? Надо добраться до воздушного шара.

– Мы направляемся в морг, – говорю я им.

Это сильно смахивает на начало последней эпидемии. Группы людей пробегают мимо, некоторые с чемоданами, некоторые баюкают тела любимых. В одном месте пожилой мужчина спотыкается на ровном месте, сотрясает кулаками воздух и моментально умирает, истекая кровавыми алыми слезами. Мы перешагиваем через его тело. Боюсь, что ни один из нас с этим не справится.

А еще боюсь, что кто-нибудь доберется до шара раньше нас.

Город липкий и влажный. Моя рана кровоточит не переставая. Сколько еще ждать, прежде чем я истеку кровью как Финн? Может быть, этому было предначертано случиться. Эйприл держит меня, и мальчик тоже хочет помочь, но он не уверен, что должен касаться меня, потому просто идет рядом.

Мы всего в нескольких улицах от морга. Заброшенная текстильная фабрика прямо перед нами. Улицы расходятся, и расстояние до морга одинаковое. Но я тяну всех влево. Почему-то мне кажется, что лучше будет пройти там.

Двое мужчин выходят из боковой двери, держа между собой коробку. Одного я узнаю. Говорю себе, что это не может быть он. Есть и другие мужчины, которые держатся так же надменно. Другие мужчины со светлыми волосами.

Но, вероятно, другие мужчины, увидев нас, не споткнулись бы и не остановились.

На этот раз он в маске. Он не умер, и, может быть, только может быть, не рисковал неоправданно. Сине-красный полотняный шарф обмотан и завязан вокруг горла.

– Шарф отвратительный, – бормочет Эйприл. Но в ее голосе глубокие эмоции, что-то такое, что она не хочет показывать никому из нас.

– Элиот, – мой голос – едва слышный шепот.

Его лицо в розовых ссадинах, а на руках повязки.

Я делаю два шага вперед, подходя к Элиоту, но он отклоняется от меня, поворачиваясь боком.

– Хорошо, что вы здесь, – говорит Кент. – Теперь можно убираться.

Эйприл вырывается вперед и падает на грудь Элиота, а тот притягивает ее к себе на мгновение. Его глаза, когда он смотрит на меня через плечо, холодны.

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь, извиниться, но порыв ветра бросает нам шквал памфлетов. Один из них застревает в моей юбке, и я тянусь, чтобы вытряхнуть его.

Это политический памфлет, и на нем лицо моего отца с грубой подписью.

«Разыскивается за преступление против человечества.

Финеас Уорт, ученый, разыскивается за распространение смертоносной чумы и убийство как минимум половины населения Земли».

Слова бегут перед моими глазами, и я изо всех сил пытаюсь придать им смысл. Половина населения Земли. Это оптимистично. Отец говорил, что потери слишком велики для нашего понимания. Для устойчивости я опираюсь рукой о стену. Это было тем, о чем знала мама? Что отец уничтожил человечество, прежде чем спасти его? Неудивительно, что она боялась, что он потеряет надежду.

– Как он мог... – задыхаюсь я.

– Аравия, по всей вероятности, это неправда, – говорит Эйприл. – Но если это так, мы не причастны к тому, кто есть наши отцы и что они делают. – Эйприл сжимает мою руку. Ту, которая не кровоточит. Элиот осматривает улицу позади нас. Его глаза, когда встречаются с моими, остаются осторожными.

– Эй, мальчишка, может, ты поможешь мне с этим сундуком? – Кент зовет Тома, одаривая Элиота острым взглядом.

Когда снова поднимается ветер, бумага в моих руках трепыхает.

– Надо идти, – настаивает Кент.

– Я ненавижу мысль, что сейчас нужно уходить, – хмурится Элиот. – Это новое несчастье плохое, и Мальконтент поощряет хаос. Если мой дядя не будет ничего делать, то может быть...

– Мальконент не один, Элиот. У него есть армия и оружие, – обрывает Эйприл.

– И твоя армия не готова, – говорит Кент. – У нас недостаточно масок, чтобы раздать их. Мы даже не знаем, как противостоять новой инфекции.

– Но порядок в городе некому поддерживать.

– Это не значит, что ты сможешь сделать это в одиночку, – поспешно выпаливает Кент. Кажется, он знает о планах Элиота как никто другой. – Нам нужно доставить этот ящик с запасами на крышу морга. Моя заинтересованность здесь заключается в сохранении моей работы. И себя. Я бы с радостью взял вас всех с собой, особенно, с тех пор, как Элиот финансирует большинство моих изобретений.

Он хлопает Элиота по спине, и тот вздрагивает. Затем Кент указывает на Тома, и они начинают тащить коробку по направлению к зданию.

– Откуда у Мальконтента армия? – спрашивает Элиот. Какое-то время меня забавляло заблуждение Элиота, но это время прошло.

– В болоте, – говорит Эйприл. – Сотни людей.

– Сотни? – он показывает Эйприл двигаться за Кентом и Томом.

– Аравия ранена, – говорит ему Эйприл.

– А разве не мы все?

Эйприл обнимает меня снова. Я делаю два шага, и теперь Элиот видит мою спину.

– Насколько плохо? – спрашивает он на ходу.

– Она потеряла много крови.

Музыка, пульсирующая на первом этаже морга, напоминает мне об Уилле и его предательстве, и моем предательстве собственной клятвы.

– Элиот, – задыхаюсь я.

Когда он оборачивается, его глаза уже не так холодны, как раньше.

– Да, дорогая? – слова ироничны, но не тон.

Я не знаю, что сказать. Я все еще держу памфлет. Я показываю его ему, но он смотрит прочь, словно не может смотреть и на него, и на меня одновременно.

– Отпусти, Аравия, – мягко говорит Эйприл.

Но я не могу. Мое плечо в огне, я истощена, но я не помню, когда в последний раз ела. И эта ужасная вещь, эта... ложь... о моем отце.

Я прячу памфлет в рукав. Прямо как делала с планами масок. Так давно это было.

– Надо торопиться, – говорю я слабым голосом. Кент и Том растворились в клубе, с коробкой между ними.

– Сейчас это не важно, – говорит Эйприл. – Смотри.

Шар плывет вверх и в сторону.

– Черт возьми! – бормочет Элиот. – Это привлечет каждого ублюдка в городе. О чем думает Кент?

Мы слышим приближающиеся шаги. Много людей, мужчин, марширующих вместе по улице.

– Бежим, – говорит Эйприл, вкладывая каждый кусочек ужаса, который когда-либо чувствовала по отношению к болезни, в одно это слово.

Мы бежим.

В лобби морга люди стоят повсюду, держа в руках напитки. Их лица выражают недовольство оттого, что мы тут шатаемся.

– Вам придется заплатить у двери, – говорит кто-то. Элиот ударяет его в лицо. И тогда мы снова пускаемся в бег, проходя через двери к лестнице. На втором пролете я спотыкаюсь. Элиот подхватывает меня, прижимая ближе к своей груди. Я знаю, что ему больно от этого, но не могу сделать еще один шаг, поэтому просить его отпустить меня выше моих сил. Я обхватываю его за шею и держусь так крепко, как только могу.

– Надо выбираться отсюда, – говорит Элиот на одном дыхании, пока карабкается вверх. – Город катится к черту. Все жгут и убивают. Мы можем что-нибудь сделать с этим, но только если не умрем.

Глава 27

Удивительно, что я все еще в сознании, когда мы добираемся до крыши.

Огромный бежевый непромокаемый брезент стягивают, и появляется то, что было под ним. Это некий корабль. Но не тот, на котором плавают по воде. Этот присоединен к вытянутому шару и плавает в футе над крышей. Дирижабль. Выглядит очень похоже на водный корабль с иллюминаторами, показывающими внутренние комнаты. Как и у корабля, у него есть две палубы.

– Нам нужно идти! – кричит Кент с нижней палубы. – Сейчас же!

– Я думал, ты умер, – голос Элиота приглушен из-за моих волос. Он несет меня через крышу, выше по деревянным лестницам. Эйприл прямо за нами.

Как только мы ступаем на палубу, он опускает меня на ноги. Мы стоим и смотрим друг на друга. Прежде чем я успеваю моргнуть, или ударить, или вскрикнуть, он снимает маску и целует меня, прямо перед Эйприл, Кентом и Томом. Я придвигаюсь к нему, чтобы обернуть руки вокруг его шеи, но не могу. Я игнорирую боль и концентрируюсь на поцелуе. Даже не знала, что это можно делать так долго.

– И я думаю, что нет ничего более отвратительного, чем этот шарф, – говорит Эйприл.

Элиот отпускает меня, и затем, когда я пытаюсь найти опору без его рук, обнимающих мою талию, он протягивает мне мою маску и поворачивается к складывающимся деревянным лестницам. Корабль восстановлен.

– Можешь вести, Элиот? – Кент работает над управлением.

Элиот тянет меня за собой, пока идет к штурвалу в передней части судна. Он кладет одну руку на штурвал, другая переплетается с моей. Я не уверена, что происходит между нами. Прямо сейчас достаточно того, что мы оба живы.

– О, черт, – говорит Элиот.

Я выглядываю за борт воздушного корабля, ожидая увидеть, целую армию.

Вместо этого я вижу Уилла, бегущего по крыше, прижимающего Генри к себе. Элис отстает от них.

– Что будем делать? – спрашивает Кент. Корабль поднимается, и мы уже вне зоны досягаемости Уилла.

– Бросьте лестницу, – говорит Элиот.

Я вижу мужчину с мушкетом позади Уилла и детей, затем еще двоих. Один из них стреляет в нас, другие размахивают ножами.

– Мы не можем кинуть лестницу вниз, – говорит Кент. Мужчины забираются на крышу по лестницам с обоих концов здания. – Если достаточно из них запрыгнут на нее, мы опрокинемся.

– Мы не можем просто оставить их умирать, – говорю я тихо. Уилл пожертвовал мной, но это потому, что детей он любил больше.

– Я и не хочу! – говорил Кент. – Мы с Уиллом были друзьями с детства. Просто я не знаю, как их спасти.

– И то, что мы делаем, важнее их жизней? – спрашивает Эйприл.

– Да, – говорит Элиот. – Мы можем спасти ограниченное число жизней.

Уилл доходит до середины крыши, прямо под нами, и головорезы высыпают на лестничный пролет. Все, чем он должен защищаться, – нож.

– Это люди Мальконента, – говорит Том. – Они убийцы.

Элиот смотрит на меня и вздыхает. Он жестом просит Тома держать руль, а сам бросает вниз веревочную лестницу. Она приземляется у ног Уилла. Он хватает ее и придерживает, чтобы Элис взобралась, затем убирает нож и следует за ней с Генри на груди.

– Нужно выдвигаться, – говорит Кент Элиоту. – Я поднимаю нас выше.

Мы быстро поднимаемся. Но не настолько быстро, чтобы двое мужчин не вскочили на лестницу, поднимаясь более резво, чем Уилл и Элис. Третий подпрыгивает за свисающей над ним лестницей. Остальные наблюдают, как мы взмываем в небо.

Внезапно Элис прекращает подъем. Уилл пытается подтолкнуть ее, но она замерла от страха, Генри держится за шею Уилла.

– Черт, черт, черт, – Элиот хватает мушкет. Я натыкаюсь на деревянный барьер на краю палубы.

– Дай мне. Я стреляю лучше тебя, – Эйприл берет мушкет и целится. То, что она указывает в сторону Уилла и детей, пугает меня. Но тут она стреляет, один из мужчин падает с лестницы и приземляется внизу. Он двигается, но его ноги сломаны. Его смерть лишь вопрос времени.

Мужчина медленно продвигается наверх. – Я не могу стрелять. Они слишком близко к детям, – говорит Эйприл.

Я становлюсь на колени и кричу Элис:

– Ты можешь ко мне забраться?

– Нет, – говорит она, ее лицо, смотрящее на меня, бесцветно.

– Иди к Аравии, – голос Уилла напряжен. Он слишком долго удерживает себя и Генри.

– Элис, – говорю я, – ты должна это сделать. Для меня. Для твоего брата. Они не могут долго держаться, и не могут пролезть мимо тебя. – Слеза катится по ее лицу, но она не двигается.

– Я спущусь и помогу ей.

– Ты не можешь спуститься, – я удивлена голосу Элиота за моей спиной. – Твое плечо...

– Я могу сделать то, что должна.

Ветер теребит мои волосы, и непрочная веревочная лестница ходит ходуном. Я не в состоянии спуститься достаточно быстро.

– Тянись вверх по лестнице, – говорю я. – Это единственный способ.

Элиот тянет лестницу и качает ручку лебедки. Через несколько футов веревка задевает дерево корабля.

– Слишком тяжело, – он задыхается.

Я ложусь на палубу и протягиваю здоровую руку к Элис. Сейчас она, по крайней мере, ближе. Я стискиваю зубы и игнорирую боль.

Порыв ветра сотрясает корабль, и она кричит.

– Ты должна взять мою руку, – говорю я ей. Доверься мне.

Элис протягивает свою маленькую ручку в мою сторону. Она дрожит. Я хватаю ее обеими руками.

– Ставь ногу на следующую ступеньку.

Второй мушкетный залп оглушает меня, и лестницу начинает дико качать, так как один из мужчин с нее срывается.

Элис не отпускает мою руку, и я скольжу следом, но затем кто-то карабкается по лестнице и хватает нас обеих.

Я оттаскиваю ее от края, даже когда Генри и Уилл безопасно взбираются.

Уголком глаза я замечаю, как незнакомец забирается на палубу, и как Элиот ударяет его прикладом мушкета. Человек падает. Элиот снова бьет его, а затем тащит за собой.

Уилл так близко, что стоит протянуть руку, и я его коснусь.

– Спасибо тебе, – нарушает тишину Уилл.

Я не знаю, что сказать. Эйприл слишком молчалива.

– Она бы не поднялась для кого-либо еще, – говорит Уилл, глядя на мое лицо своими темными глазами. Я смотрю на палубу.

– Аравия? – только вчера он пытался убедить меня, что в этом мире осталось нечто хорошее. Затем он предал меня, и теперь город под нами пылает.

– Думаю, боязнь высоты передается по наследству, – говорю я, наконец.

Он невесело смеется.

Элиот выходит из каюты.

– Я расспрошу заключенного, когда он очнется, – мрачно говорит он и вручает Уиллу несколько одеял. – Подержите детей еще немного, иначе они рискуют упасть.

Эйприл садится на другую часть палубы, рядом с Томом.

– Будет лучше, если на детей он дышать не станет, – она садится не совсем рядом с мальчиком, но достаточно близко, чтобы он не был совсем одинок.

Порыв ветра ударяет наш воздушный корабль, и нас отбрасывает в сторону.

– Я собираюсь идти на верхнюю палубу, – говорит Элиот. – Идешь со мной? – мягко спрашивает он.

Я иду с ним.

– Город, – выдыхаю я. Он выглядит ужасно. Потоки воды на улицах в одних местах, потоки людей из тоннелей – в других. Кто-то дерется на улицах, и везде бегущие люди.

– Что они делают?

– У моего дядюшки вечеринка, – говорит Элиот. – Величайшее событие из всех.

Я смеюсь.

– Итак, раз город рушится, принц закатывает вечеринку? – это мне представляется как костюмированный бал.

– Он собирает всех чистых горожан высшего класса, которые могут отправиться в поездку. Говорят, там поместится тысяча человек. Потом он запечатает двери.

– А что с Красной Смертью? – наконец спрашиваю я.

– Он думает, что сможет спрятаться от нее.

– Он безумец.

– Возможно. А, возможно, он, в конце концов сошел с ума. Или, возможно, знает что-то, чего не знаем мы.

Я качаю головой, не уверенная, что знаю больше. Если мой отец убил всех тех людей, то он убил и Финна. Так много жизней потеряно, а теперь еще и Красная Смерть... У меня все еще есть пузырек.

Я достаю его из корсета дрожащими пальцами. Элиот смотрит заинтересованно.

– Очаровательное место для хранения вещей, – ветер хлещет его шарф из стороны в сторону.

Я открываю зубами пузырек. Отец сказал мне выпить половину и отдать половину человеку, о котором я беспокоюсь больше всех. Половины уже нет. Я протягиваю пузырек Элиоту. Он приставляет его к своим губам.

Я считаю это милым, что он готов выпить содержимое, не спрашивая меня, но я легкомысленна и выпаливаю:

– Мой отец дал мне его. Он сказать отдать это человеку, о котором я забочусь больше всего.

Я наблюдаю за его лицом, ожидая реакции. Я помню всю глубину его эмоций, когда мы были на лодке принца. Он скрывает то, что чувствует.

Элиот опускает пузырек.

– Ты выпила другую половину?

– Нет. Отдала ее Эйприл.

Он протягивает ее мне.

– Твой отец хотел, чтобы ты выпила это.

– Элиот, ты сказал мне, что причина того, что ты хотел моей помощи, была в том, что мне все равно. Ты выпей. Вернись и спаси мою мать. Убей принца и преподобного Мальконтента, и кого угодно еще... нуждающегося в убийстве. Спаси город. Я, может, и не заражусь – моя маска цела.

Он приставляет его к моим губам.

– Я собираюсь сделать все возможное, но, чтобы это сделать, мне нужна причина.

– Нет, – говорю я, потому что не так я запланировала свой акт самоотверженности. А когда я открываю рот, чтобы сказать, он поднимает пузырек, и у меня не остается выбора, кроме как проглотить содержимое.

Я сажусь, несчастная, на палубу судна.

– А что случится потом?

– У нас два ясных выхода, – говорит он. – Мы можем пойти с остальными или присоединиться к вечеринке моего дяди.

– Моя мама будет там, не так ли?

Замок – темное пятно на западе. Непрекращающийся поток карет указывает дорогу.

– Есть третий вариант, – говорит Элиот. – Но это безумие.

– Расскажи.

Он держит пузырек двумя пальцами. – Мы возвращаемся в город и находим человека, который поможет нам разобраться во всем этом.

Мы смотрим вниз на хаос, являющийся городом. Пожары, потопы и болезнь. И затем громкий звук разлома – одна из башен Аккадиан, не та, в которой мы жили, но одна из незаконченных, ломается и падает. Мое здание в огне.

– О, нет. – Я хватаюсь за деревянные перила. Какая-то часть меня все еще верит, что я смогу вернуться туда, что мои родители встретят меня.

– Прости, – говорит Элиот. Он обнимает меня одной рукой, затем отстраняется. – Возможно, нам нужно найти кого-то, кто наложит швы.

– Уилл может это сделать, – вздыхаю я.

– Давай пойдем вниз и спросим у него. Я не хочу, чтобы ты погибла.

– Это лучшая вещь из всех, что ты мне говорил.

Он встречается со мной взглядом, и я вспоминаю, как однажды он сказал, что влюбился в меня. Он касается моего плеча обожженными кончиками пальцев, и я устало прислоняюсь к нему головой. Но есть вещи, которые он должен знать.

– Эйприл заражена.

Он замирает.

– Что?

– Преподобный Мальконент заразил ее для своих целей. Мы все можем умереть.

– Нет, если мы сможем найти твоего отца. – Летчик шелестит на ветру. Я убираю его из своего рукава, плотнее сжимая. – Говорят, у него была вакцина. И в ночь смерти твоего брата он проклял человечество и бросил ее в гавань.

– Кто тебе это сказал?

– Отец Кента. Он работал вместе с твоим...

– Но он ничего не знает. Финн не умер той ночью.

Но, возможно, отец выяснил все о смерти Финна еще вечером. Я больше ничего не знаю. Почему отец проклял все человечество, если у него еще был живой ребенок?

– Нам нужно найти твоего отца. Но сначала мы должны вернуться согласно плану. Пробудем в лагере несколько дней, перегруппируемся.

Я вижу кроны деревьев на окраине города – оазис, которого так просто достичь.

– Возвращаться в город может быть опасно, – шепчу я. Но это то, что я хочу сделать. Мы найдем отца, а затем маму.

Элиот зажигает спичку.

– Не говори Кенту. Предполагается, что мы не должны курить на борту. Из-за водорода.

Далеко нам нами что-то взрывается. Это результат зажженной спички Элиота. Я надеюсь.

Позади я слышу какой-то звук. Эйприл присоединяется к нам на верхней палубе и садится между нами, притягивая колени к груди.

Она берет меня за руку, и я сжимаю ее, не думая об инфекции. Да, она больна. Но мы здесь вместе. Элиот берет другую ее руку, смотря на меня поверх маски. Он отпускает руку и обнимает Эйприл. Я улыбаюсь.

Закрываю глаза, и меня окружает темнота и тишина. Я ощущаю себя столь же невесомой, что и корабль.

Темно-серое небо поливает нас холодным дождем, пока мы улетаем вон из города, и дальше в дикие земли.