Текст книги "Меч эльфов. Рыцарь из рода Других"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Крик сороки

Йорновелль издал крик сороки и подал ей знак отойти дальше в лес. Это был сигнал тревоги.

Юливее тоже услышала то, что его напугало: скрип колес телеги. Всего несколько мгновений спустя послышались голоса и смех.

Через поляну, где они приземлились, вела проселочная дорога, убегающая по направлению к замку на берегу озера. И по этой дороге приближался целый караван. Туман и мягкая земля заглушили издаваемые ими звуки. Теперь было слишком поздно бежать через поляну. Налетевший порыв ветра разорвал дымку на широкие полосы. Опасность быть обнаруженными была слишком высока.

Вместе с Йорновеллем Юливее отошла в чащу. На этой стороне поляны их было, может быть, с десяток. Большая часть отряда пряталась на другой стороне, ближе к замку. И уже совсем скоро прилетит вторая волна под командованием Фенрила, чтобы приземлиться именно здесь.

Юливее нащупала флейты у себя за поясом. Нет, это не поможет. Ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание людей – тогда они быстрее пройдут мимо.

Из тумана раздались звуки, а потом показалась пестрая толпа, состоявшая из солдат, на плечах у которых лежали тяжелые аркебузы. Солдаты болтали и шутили с женщинами и актерами. Юный бард распевал похабную песенку о графе, его очень молодой жене и конюшем. Юливее не сдержала ухмылки. Иногда люди ведут себя как дети малые. Как бы презрительно ни относилась она к рыцарям под знаменами Древа Крови, эти ей понравились. Несмотря на аркебузы, они совершенно не казались воинственными. Они шли не на битву, а на праздник. Охотнее всего она сплела бы чары, которые ослепили бы людей и заставили их думать, что она – одна из них. Волшебнице было любопытно, как здесь умеют праздновать. Она знавала праздники в Фирнстайне и Друсне. Она пила у костров с кентаврами и танцевала с лутинами, когда они праздновали рождение рогатой ящерицы. Но повеселиться со своими заклятыми врагами, воинами кровавого бога Тьюреда, ей представлялось особенно интересным. Война с ними длилась слишком долго. Рыцари, которых собрал вокруг себя Олловейн, были испытаны в дюжине боев. Все они пережили ужасы, которые исказили их души. Теперь они видели в людях, которые отдали себя Тьюреду, лишь врагов. А ведь при всем при этом враги смеются и любят точно так же, как и дети альвов.

Внезапно кортеж остановился.

Краем глаза Юливее увидела, как Йорновелль вынимает из колчана стрелу.

– Нет, – прошептала она.

Ее спутник скорчил гримасу, говорившую о том, что он не настолько глуп, чтобы стрелять.

Один из солдат, стоявших на дороге, размахивал чем-то высоко у себя над головой.

У Юливее перехватило дыхание. В руке у парня было гигантское орлиное перо! Товарищи окружили солдата. Раздался смех.

К группе присоединилась женщина в кричащих ярких одеждах. Пояс с мелкими монетами сопровождал каждый ее шаг тихим звоном. На ней была юбка и очень короткая рубашка, оставлявшая живот открытым, на плечи спадали длинные рыжие волосы. В уголке губ дымила длинная, темная палка. Юливее слышала, как о таком рассказывал один из шпионов-кобольдов, который бродил между мирами. Они не пришли к единому мнению по поводу того, зачем нужно держать во рту палки из скрученных листьев и вдыхать их дым. Большинство сочло это культовым действием, которым умерщвляют плоть, чтобы попросить у Тьюреда прощение за грехи. Пожалуй, чаще всего эти палки используются во время праздников. Юливее охотно попробовала бы одну.

Группа солдат разделилась перед женщиной. Они показали ей перо, длиной с руку. Внезапно раздался смех. Женщина вынула тлеющую палку изо рта и дунула мужчине с пером в лицо. В тот же миг она схватила его в паху, а потом покачала головой.

Смех солдат стал еще более разнузданным.

Раздался крик сороки.

Юливее испуганно обернулась. Позади них из лесу приближалась опасность!

Божественный знак

– Мы должны идти! – шептала Белинда, дергая ее за рукав. – Еще без нас начнут.

Жюстина подняла глаза на яркие витражи с изображениями святых. Большинство показывало мучеников в последние мгновения их жизни. Лица, отмеченные болью и судорогами, смотрели на нее сверху вниз. И не давали ответа.

Жюстина так давно стояла на коленях на холодном каменном полу, что болели кости. Холод пробирал, у нее стучали зубы, когда она в сотый раз задавала вопросы, которые ее волновали.

– Будет ли его любовь постоянной? Буду ли я с ним счастлива? Дай мне знак! Прошу тебя, Тьюред!

– Твой жених найдет себе другую, – ворчала Белинда. – Пойдем же наконец, глупышка. Ты протрешь платье, если будешь и дальше ползать на коленях. Жаль такого хорошего шелка. Слушай меня! Он тебя любит. Все мужчины скупы. Если он дарит тебе такие подарки, то он просто с ума от любви сходит. Какие еще доказательства тебе нужны? Вставай же, наконец! Мужчины терпеть не могут ждать. Особенно в день своей свадьбы. – Она захихикала. – А еще меньше – в свадебную ночь. Знаешь, когда я…

– Пожалуйста, Белинда! – Жюстина испуганно взглянула на лики святых.

В храмах Друсны никто не осмелился бы произносить такие легкомысленные речи. Тамошние боги всегда были близко. Это чувствовалось. Они не часто помогали, были глухи к благодарностям и мольбам. Но они были.

В храмах Тьюреда все иначе. Здесь Жюстина никогда не ощущала себя близкой к богу. Равно как и в других местах… Но, может быть, дело в ней. Она родилась язычницей. Может быть, она никогда не сумеет приблизиться к богу. А ей так отчаянно нужен был знак. Она обрела свой мир в Валлонкуре. Правильно ли то, что она собирается замуж за рыцаря? Как часто он обижал ее… Будет ли и дальше так продолжаться? Или его душа обрела наконец покой?

– Он уйдет, – прошептала Белинда ей на ухо. – Идем же наконец!

– Друстан может подождать пару минут. Проклятье, я ведь обещала прийти. Он знает, что я люблю его.

– Думаешь, сердце мое? Мне кажется, что ты сама этого хорошенько не знаешь. Если он тебе не нравится, то оставь его мне. Для парня, который подарит мне шелк и жемчуг, я готова каждую ночь раздвигать ноги и…

– Белинда! Хватит! – Она снова испуганно поглядела на святых. Говорили, что они вездесущи, как и Тьюред. Должно быть, они услышали это. – Пожалуйста, милостивый Боже, пошли мне знак!

– У Тьюреда есть дела поважнее, чем давать знаки глупым высокомерным гусыням, – надувшись, ворчала Белинда. – Я ухожу!

На этот раз слова ее были не пустой угрозой. Жюстина услышала шаги подруги, а потом звук медленно закрывающейся двери. Она была одна в большой часовне замка. В глазах у нее стояли слезы. Свет алтарных свечей превратился в яркие точки.

Жюстина заморгала. В голове мутилось от тяжелого аромата ладана. Свечи… Одна из них почти догорела. Осталась всего лишь лужа расплавленного воска, из которой торчал крошечный фитилек. Пламя трепетало. Оно могло погаснуть в любой миг.

Жюстина решила медленно досчитать до ста. Если за это время пламя не погаснет, любовь Друстана продлится до конца ее дней.

Перья маураван

Люк украдкой взглянул на Гисхильду. Она ехала слева, почти вплотную, так близко, что колени их едва не соприкасались. Она выглядит потрясающе! Несколько бледна… Она тоже беспокоится. Осталось чуть больше часа – и они станут мужем и женой. Ему отчаянно хотелось кричать от счастья. Грудь казалась слишком узкой для всех тех чувств, которые бушевали в нем. Ему хотелось пригнуться к спине своего жеребца и пустить его в галоп. Почувствовать ветер на лице и в волосах. Но нужно держать себя в руках! Они ехали плотной шеренгой. Серебряные Львы. Их щиты с гербом и тяжелые шлемы свисали с седел. Они были словно живая стена.

Иногда их фронт разделялся, когда они объезжали деревья. Они омывали каждое препятствие подобно бурному горному потоку. И шеренга тут же смыкалась. Короткие флажки на пиках слегка подрагивали. Каждый был украшен белым львом на черном фоне. Жоакино заказал их одной швее в гавани и сегодня преподнес всем сюрприз. Они наверняка выглядят очень внушительно!

Люк не видел ни одного из флангов их короткого боевого построения. Они исчезали в тумане. Впереди раздался смех. Неужели они уже добрались до праздничной поляны? Послышалась песня. Он разобрал только обрывки фраз.

Жозе тихонько застонал.

– Мы заблудились в тумане. Вы слышите это?

Люк отмахнулся.

– Всего лишь песня. Праздничная лужайка, должно быть…

– Это не просто песня, Люк! – с усмешкой выкрикнул Раффаэль. – Это песня о конюшем Фернандо, который днем объезжает коней своего господина, а по ночам любит поскакать на его жене Серафине.

Жозе согласно кивнул.

– Где бы мы ни были, мы не рядом с праздничной лужайкой и свадебным павильоном. Такую песню примарх ни за что бы не потерпел.

– А если его просто нет поблизости? – рассмеялась Гисхильда. – Вы ведь знаете Белинду и других кухарок. Для них нет ничего святого.

Люк ожидал, что сейчас кто-нибудь намекнет на прошлое Гисхильды. Как раз именно ей и стоило меньше всех говорить о женщинах, для которых нет ничего святого. Он посмотрел на Жозе. На его некрасивом, загнутом вперед подбородке пробивался первый пушок. С бородой он будет выглядеть более представительно. Если еще нарастит немного мяса на кости…

Пика Люка запуталась в нижних ветвях. Крикнув, взлетела черная птица.

– Сорока! – крикнула Гисхильда. – У меня на родине считается, что они приносят счастье.

А в Ланцаке их обвиняли в воровстве, подумал Люк. Какие же разные эти два мира.

Гисхильда посмотрела на него. Ее левая рука коснулась его колена. Девушка улыбалась.

– Это хорошее предзнаменование.

Люк наклонился и схватил ее за руку. Она была покрыта мозолями после долгих недель на галере и множества уроков фехтования. Суровая рука… Он мягко пожал ее.

– Хорошее предзнаменование, – повторил он ее слова и мысленно обозвал себя идиотом.

Почему ему не приходит в голову ничего умнее, когда она смотрит на него вот так? Просто повторяет за ней то, что она говорит… Чудо, что она не считает его дураком.

Порыв ветра коснулся его руки. Раздался глухой звук. Жозе издал булькающий звук. Что-то теплое брызнуло Люку в лицо.

Пика Жозе упала наземь. Он схватился обеими руками за горло, из которого торчала длинная стрела с серым оперением. Кровь пульсирующими толчками выплескивалась из раны. Она брызгала на плащ Люка и сбегала по складкам.

– Атака! – крикнул Раффаэль и опустил пику.

Остальные Серебряные Львы поступили так же. Они так часто тренировались. Новое Рыцарство не отступает, когда попадает в засаду. Оно атакует.

Гисхильда схватила его за руку.

– Назад, в лес! – крикнула она.

Люк вырвался. Остальные уже устремились вперед.

– Нет! Мы должны бежать. Это стрелы, которыми пользуются мауравани. Ты видишь совиные перья? Благодаря им они летят беззвучно. – Она опустила пику. – Назад, Серебряные Львы! Назад!

– Кто такие мауравани?

– Они пришли забрать меня. Во имя Тьюреда, Люк! Не преследуй меня! Спасай себя и остальных! Они здесь только из-за меня.

Он не понимал того, что она говорила.

Жозе вывалился из седла. Дрожа, он лежал в истоптанной листве и смотрел на Люка широко раскрытыми глазами. Так много крови… Его руки отпустили стрелу. Он по-прежнему смотрел на Люка. Но теперь взгляд его был пустым.

Люк рванул поводья своего жеребца, опустил пику. Он найдет убийцу Жозе!

Пророчество орла

Ветер свежел, как и предсказывал Тученырь. Именно сейчас! Олловейн взглянул назад. Однорукий рыцарь выпрямился.

– Эльф среди нас! – закричал однорукий рыцарь и вытянул из-за набрюшника второй пистолет.

Мастер меча повернулся к рыцарю. Ствол смотрел на него подобно пустой глазнице. Ветер растрепал полосы тумана. Повсюду были рыцари. Большинство из них были ошарашены. Или не верят словам калеки? Лишь немногие опустили руки на рукояти клинков.

Мысли Олловейна смешались. Если он сейчас побежит, то они поверят кричавшему. Если он будет стоять, то скоро все равно обнаружат, что он не человек. Нельзя было оставаться здесь так долго! Так отчаянно, вопреки голосу разума он хотел отыскать Гисхильду среди рыцарей…

Мастер меча видел по взгляду однорукого, что тот будет стрелять. И отреагировал за миг до того, как языки пламени вырвались из ствола. Пуля пролетела на волосок от него.

– Остановите эльфа! – в ярости кричал однорукий.

Рыцари медленно пришли в движение.

– Кто ты? – крикнул один из воинов, вынимая рапиру из ножен.

– Я – брат Жан. – Олловейн пошел мужчине навстречу.

Проклятый ветер. Он трепал плащи и уносил прочь туман.

– Какое звено? – поинтересовался рыцарь.

Это что еще за вопрос? Внезапно все вокруг обнажили клинки. Нужно было отвечать сразу. Эльф про себя выругался. Затем тоже вынул из ножен меч. Это был длинный узкий клинок, почти как рапира, но с классической простой гардой, не так хорошо защищающей руку, как гарда рапиры.

И Олловейн побежал.

Рыцарь, который спросил его о звене, был единственным противником, стоявшим от него менее чем в десяти шагах. Противник бросился прямо к эльфу. Их клинки соприкоснулись с веселым звоном. Рыцарь был скор, но он был всего лишь человеком. Он изучал искусство фехтования не более двадцати лет. Олловейн повернул клинок и проткнул руку противника прямо через гарду. Он почувствовал, как сталь пронзила плоть, сухожилия и кости.

Эльф выдернул клинок, на бегу нанес рыцарю удар локтем в подбородок. Где же остальные? Отступили ли остальные шпионы? Или сохраняют хладнокровие и скрываются среди рыцарей?

Олловейн дал крюк и изменил направление. Спасительная стена леса должна быть не далее, чем в двухстах шагах. Но вот в тумане что-то появилось. Вроде изгороди или стены… Эльф удивился. Неужели он выбрал неверное направление?

Что-то сверкнуло на солнце.

Туман разошелся.

Олловейн остановился как вкопанный. Путь к отступлению преграждал плотный фронт солдат.

– Держите эльфа! – крикнул позади него однорукий.

– Первый ряд, заряжай! – крикнул офицер в широком красном набрюшнике и с зелеными перьями на шлеме.

Добрая сотня аркебуз со щелчком опустилась вниз.

– Сложи оружие, эльф! – спокойным голосом произнес командир солдат и сделал два шага по направлению к Олловейну, при этом держась вне линии огня своих людей.

Воин слегка прихрамывал.

Олловейн спокойно выдохнул. Стрелки были на расстоянии чуть менее двадцати шагов. Он видел, как от их фитилей поднимаются тонкие струйки дыма. Одно слово офицера – и они подожгут запалы.

Мастер меча расслабился. Он оценил возможные траектории выстрелов. Он уже давно овладел мастерством ухода от стрел, которые летели в него. Но вот сотня свинцовых пуль…

– Готовься! – Теперь голос офицера звучал резко.

Аркебузиры стояли в три ряда, а за ними поднималась стена из сотни пикинеров.

Олловейн почувствовал, как рыцари, стоявшие позади него, стали отступать, чтобы не попасть под обстрел. Он же не решался отвести взгляд от стволов. Он сумеет. Теперь он посмотрел на офицера. С него нельзя спускать глаз.

– Твоя смерть бессмысленна, эльф! Сдавайся!

Мастер меча сжал губы. А потом поднял клинок в приветствии фехтовальщика.

– Дайте мне пройти, и ничья кровь не прольется, – ответил он на грубом человеческом языке.

Первого залпа эльф не боялся. Но он должен оказаться среди солдат, прежде чем следующий ряд выйдет вперед и раздастся второй. Они уже не сумеют разглядеть его, потому что их отряд потонет в густом пороховом дыму.

– Готовься! – снова крикнул офицер.

Олловейн побежал. В суматохе, которая сейчас начнется, другие шпионы смогут уйти. Он знал, что пробить стену людей он не сможет. В его власти теперь лишь помочь своим.

– Огонь!

Фенрил

Он видел то, чего не видели остальные эльфы, потому что смотрел глазами орла. Они летели слишком высоко, чтобы осознать размеры трагедии. А если спуститься ниже, они не смогут охватить всю картину.

Фенрил ощущал биение сердца Тученыря. Король черноспинных нес его, широко взмахивая крыльями. Он тоже понял, что происходит там, внизу.

Что ты собираешься делать? – Голос короля орлов проник в его мысли.

Фенрил увидел маленькую принцессу. Она стала девушкой, и теперь на ней были одежды рыцаря ордена. После некоторых колебаний она последовала за ними в атаку на эльфов, находившихся рядом с Юливее. Что же так сильно изменило строптивую девочку, что она переметнулась на сторону заклятых врагов?

Тученырь описал большой круг. Остальные орлы повторили маневр. Вытянувшись в длинную линию, они летели над долиной, в которой стоял замок.

Фенрил видел всех одетых в белое, сражающихся у палаток детей и воинов. Их были, должно быть, сотни. Они появлялись из отступавшего тумана. А еще он увидел Олловейна. В стольких битвах они сражались бок о бок, а теперь мастер меча совсем один собирался атаковать шеренги врагов.

Что-то в эльфе заставляло его просто взмыть в небо. Зимнеглаз хотел расправить крылья. В воздухе пахло надвигающейся грозой. Здесь не место для орлов. Это не битва орлов. Пусть эти наземные сражаются друг с другом в своем маленьком, ограниченном мирке. Они не видят всего. Сильные пожирают слабых – так прост закон этого мира. И совершенно непонятно, кто здесь сильные, а кто – слабые.

Взгляд Зимнеглаза скользнул к перевалу. Он увидел черных. Они добрались уже до леса у подножия горы. И он видел войска, которые шли мимо разрушенных гнезд, словно большое стадо, – стадо, готовое растоптать все, что попадется ему на пути.

Если они вернутся на плавучие гнезда, то бурю переждут. Или отыщут убежище в горах, куда не доберутся наземные, – те места, которые отведены для повелителей неба.

Что ты собираешься делать, брат по гнезду? – раздался голос короля в его мыслях. Зимнеглаз гордился тем, что повелитель черноспинных называет его братом по гнезду. Он чувствовал беспокойство короля и знал, что повелитель видит все так же отчетливо, как и он. Почему же король спрашивает? Это же так очевидно!

Маленький отряд белых всадников прорвался через тонкую линию разбросанных по лесу эльфов. Двое всадников упали. А еще Зимнеглаз увидел, как длинный шип пригвоздил эльфа к дереву.

Воспоминания о давно прошедших битвах обрушились на Фенрила. Вместе с Олловейном он сражался против троллей в туннелях Филангана. Это была битва, которую нельзя было выиграть, и тем не менее мастер меча не колебался. Он защищал Карандамон, родину Фенрила, даже тогда, когда было ясно, что все пропало. Там, на обледенелом склоне, он потерял свою большую любовь: Линдвин из проклятого рода князей Аркадии. Олловейн никогда не колебался, когда нужно было идти дорогою чести.

И Фенрил победил волю орла. Он издал протяжный, резкий крик хищной птицы.

Мы атакуем наземников с длинными шипами и дымовыми палками. Сразу всю стаю. Со спины!

Нас всего пятьдесят. А их, должно быть, более тысячи. И скоро подойдут новые полчища врагов, – заметил король орлов.

Мы сражаемся не для того, чтобы победить, ответил Фенрил. Разве ты не видишь принцессу? Мы уже давно проиграли. Мы сражаемся теперь только во имя чести.

Три мощных взмаха крыла, и Тученырь стал пикировать. Лужайка устремилась им навстречу. Фенрил закричал. Это был клич свободы орлов. Он знал, что вызывает ужас у своих братьев-эльфов, когда повиновался своей второй душе. Но он не мог справиться с обуревавшими его чувствами. Он не хотел этого…

Из плотно сомкнутых рядов наземных повалил дым. Фенрил увидел, как упал Олловейн.

Тученырь расправил крылья и быстрым взмахом крыла остановил падение.

Эльфийского князя прижало стропами к груди орла. Его руки нашли крючья. Легкий щелчок – и Фенрил упал на траву.

Эльф перекатился через плечо и извлек из ножен меч. Вокруг приземлялись остальные эльфийские рыцари. Некоторые люди обернулись. Широко раскрытыми от ужаса глазами они смотрели на гигантских орлов и эльфийских воинов. Мгновение на поляне царил ужас. Потом раздался приказ на грубом человеческом языке, и им навстречу опустились сотни пик.

– Олловейн! – закричал Фенрил.

И его пятьдесят рыцарей подхватили боевой клич.

Прощай, брат по гнезду, послышалось в его мыслях. Я буду рассказывать о тебе молодому поколению, когда над Снайвамарком будет опускаться Сангалла.

Стрелы в тумане

Из его затылка торчала окровавленная стрела. Рамон завалился на бок. С его губ не сорвалось ни звука. В момент смерти он молчал. Рамон, который попортил им столько ночей своим храпом.

Вместо него закричал Люк. Лучник, закутанный в белое, стройный, с узким лицом, схватил колчан. С жутким спокойствием он достал стрелу, хотя Люк уже почти добежал до него.

Юноша взмахнул копьем. Только сейчас эльф отреагировал на то, что стальной наконечник был всего лишь на расстоянии пары шагов от его груди.

Люк знал, что эльф дернется влево еще до того, как враг пришел в движение. Он это почувствовал. Неуловимый жест. Рыцарь увидел ужас в глазах своего врага, когда тот понял, что бросается на острие пики, вместо того чтобы уйти от него.

Снова рывок. Оружие вырвалось из рук Люка. Эльфа пригвоздило к дубу, будто мотылька, которого насадили на булавку, чтобы зимой любоваться роскошными красками его крыльев.

Где же Гисхильда? Разве она не была рядом с ним? Люк обернулся через плечо. Проклятый туман. Ветер растрепал его, изорвав на длинные неровные полосы, и запутал в деревьях. Но туман капризничал, не хотел признавать свое поражение. Иногда он окутывал предметы, находившиеся на расстоянии всего лишь нескольких шагов, а потом опять открывал обзор.

– Гисхильда!

Он услышал крики воинов, боевой клич своих Серебряных Львов. Но Гисхильда не ответила ему.

Жеребец Люка встал на дыбы. Стрела попала ему в глаз. Ярко-красная кровь брызнула на белую шерсть. Он рухнул на бок, как от удара тролльего кулака. Люк вырвал ноги из стремян и перекатился назад через седло, больно ударился о корень. Слегка оглушенный, он увидел эльфа. Еще один чертов лучник! Рядом с ним стояла женщина. Она выглядела странно. В отличие от воина, она была одета не для битвы: просторные брюки, из-за пояса торчат флейты…

Оглушенный Люк помотал головой.

Эльф поднял лук.

Конский хвост ударил юношу по лицу.

– Скорее! – Гисхильда остановила свою кобылу и протянула ему руку. – Идем!

– Нет! – Принцесса встала как раз между ним и лучником.

Люка пробрала дрожь. Только не ее!

– Давай! – набросилась она на него.

Он схватил ее за руку и вскочил в седло позади Гисхильды. Краем глаза увидел, как эльфийка повисла на руке лучника. Она отвела смертоносный выстрел. Почему? И что делает флейтистка на поле битвы?

Гисхильда пришпорила свою кобылу. Та перепрыгнула через поваленный ствол дерева и прорвалась через кусты.

Словно из ниоткуда возник мужчина, окруженный языками пламени.

Гисхильда остановила лошадь.

Ну и картина! Они достигли поляны, заставленной повозками бродячих артистов. Навстречу им бежал аркебузир. Над его шляпой развевались зеленые перья.

– Что здесь происходит, господин? Что…

Стрела пронзила его кожаный камзол. Она прилетела с другой стороны поляны. Они были окружены!

– Составьте повозки! – крикнул Люк. – Сделайте вагенбург!

Громыхнули выстрелы из аркебуз.

Люк выпрыгнул из седла и взобрался на повозку, забрал у застывшего от ужаса кучера вожжи.

– Давай, Гисхильда! Бери другую повозку. Нам нужно укрытие. Скорее!

И будто в подтверждение его слов стрела пронзила грудь кучера.

Гисхильда устремилась вдоль поезда, и Люк хлестнул вожжами нервничавших коней.

– Хо! Шевелитесь!

Медленно тронулась с места тяжелая цирковая повозка.

Женщина с длинными черными волосами схватила на руки ребенка, в слепой панике бежавшего к лошадям.

Снова раздавались выстрелы.

Люк вывел повозку из колеи широкой проселочной дороги, разделявшей поляну. Гисхильда скакала вдоль поезда и отдавала приказы кучерам.

Еще две повозки сошли с дороги. Люк увидел, как Жоакино и Раффаэль принялись загонять аркебузиров и артистов внутрь медленно образовывавшегося круга.

Люк высоко поднял тормозной рычаг. Окованные железом колеса заскрипели. Тяжелая повозка резко остановилась.

Рене отдавал приказы своим детским голосом. Перед ним в седле был раненый ребенок. Рене размахивал рапирой, приказывая всем укрыться в вагенбурге.

Люк соскочил с козел.

Артисты распрягали коней. Дюжины рук схватились за спицы высоких колес, чтобы еще ближе подтащить телеги друг к другу.

Рене пришпорил своего жеребца. Сделав огромный прыжок, крупная лошадь перемахнула через дышло.

Люк с облегчением увидел, что Гисхильда находится с группой женщин и детей. Она говорила артистам, чтобы те прятались под тяжелыми повозками и ложились ничком на влажную траву.

– Возьми ребенка! – Рене нагнулся в седле и передал на руки Люка маленькую рыжеволосую девочку.

Потом послушник с детским голосом упал. Его белый плащ был пропитан кровью. Из спины у него торчала стрела.

Люк ссадил девочку.

– Ты стоять можешь?

Малышка смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Она не могла вымолвить ни слова.

– Ты ведь можешь стоять, правда? – Он уже понял, что кровь на ее платье скорее всего была кровью Рене.

Аркебузы выплюнули пламя. Жоакино принял командование группой стрелков и организовал защиту.

Глаза Люка жгло от порохового дыма. Девочка куда-то пропала в суматохе.

– Марио! Марио! – Какая-то женщина пронзительно выкрикивала одно и то же имя.

Внезапно все происходящее вокруг стало казаться Люку на удивление нереальным. Шум залпов аркебуз, которые стреляли всего в паре шагов, гремел в ушах и наполовину оглушил его. Сегодня ведь день его свадьбы. И они – в Долине Башен! Как он попал на поле боя? Все превратилось в кошмарный сон.

Люк уставился на Рене, лежавшего у его ног. С губ юноши стекала кровавая пена.

Люк опустился на колени. Должно быть, стрела задела легкие. Люку уже доводилось видеть подобное на кровавых уроках анатомии… Он вспомнил большую собаку с шерстью цвета меда, которой магистр всадил в спину кинжал, чтобы показать последствия ранения в легкое. Рене захлебнется собственной кровью.

Нужно вытащить стрелу! Пусть кровь вытечет, чтобы Рене снова смог дышать. Проклятая кольчуга. Дрожащими руками Люк возился с обмундированием.

– Я должна уйти.

Перед ним стояла Гисхильда. Ее белый плащ был перепачкан грязью.

– Я должна уйти, – повторила она бесцветным голосом. – Все это происходит из-за меня. Они прекратят убивать, когда получат меня.

Люк посмотрел на нее. Он ничего не понимал. Теплая кровь Рене текла по его рукам.

Его товарищ умрет, если он срочно не поможет.

– Ты должна помочь мне…

Она медленно покачала головой.

– Нет, каждое лишнее мгновение, которое я проведу с тобой, будет стоить новых жизней. – Она перелезла через оглобли телеги.

– Нет!

Люк смотрел ей вслед. Потом перевел взгляд на лицо Рене. Его товарищ был смертельно бледен. Губы его дрожали. Ему нужно чудо!

Люк закрыл глаза.

– Пожалуйста, Тьюред, дай мне сил! – Он хотел последовать за Гисхильдой. Но не мог просто взять и бросить Рене, истекающего кровью.

– Дай мне силы! – запрокинув голову, кричал небу Люк.