Текст книги "Самородок"
Автор книги: Бернард Маламуд
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Ты боишься смерти?
– Какое это имеет отношение к тому, что я говорю?
Айрис не ответила. Он подождал и, закрыв глаза, снова положил голову ей на колени.
Она погладила его волосы.
– Рой, что произошло пятнадцать лет назад?
К его глазам подступили слезы, но все же он рассказал ей то, чего не рассказывал никому.
– Я был совсем пацан, и перед самым первым моим испытанием меня подстрелила полоумная дамочка. После этого мне никак не удавалось начать все сначала. У меня пропала уверенность, а с ней все пропало.
Рой сказал, что над ним висело какое-то проклятие, повторялось одно и то же – он терпел поражение, когда до цели было рукой подать.
– Всегда?
– Всегда одно и то же.
– Всегда с женщиной?
Он рассмеялся.
– Конечно же, были в моей жизни женщины. Они использовали меня.
– Почему ты выбираешь таких?
– Просто так получается, они сами выбирали меня.
– Ты же мог отказать им.
– Только не таким дамам, на которых всегда западаю, – они не похожи на тебя.
Она улыбнулась.
– Я хочу сказать, что ты другая.
– Это плохо для меня?
– Нет, – серьезно ответил он.
– Я никогда не причиню тебе боль, Рой.
– Нет.
– И ты никогда не делай мне больно.
– Нет. Одно никак не укладывается у меня в голове, – проговорил он дрожащим голосом, – почему это всегда должно случаться со мной? Что я делаю, чтобы заслужить это?
– Не успеешь начать, как тебя останавливают?
Он кивнул.
– Может быть, это потому, что ты хороший человек?
– Это как?
– Опыт делает хороших людей лучше.
Она не отводила взгляда от озера.
– Как это получается?
– Через их страдания.
– Я страдал больше, чем достаточно.
– У нас две жизни, Рой. Жизнь, на которой мы учимся, и та, которой мы живем после этого. Страдания ведут нас к счастью.
– У меня этого хватало по горло.
– Хватало чего?
– Страданий, и я больше не желаю испытывать их.
– Они учат нас тому, чтобы мы не хотели ничего дурного.
– Все, чему страдания научили меня, так это держаться подальше от них.
– Это и есть твоя тайна, Рой?
– Какая тайна?
– Не знаю. Все думают, что есть тайна.
– Я сказал тебе все.
– Значит, на самом деле нет ничего?
– Нет. Ты сняла с меня заклятие.
– Мне тридцать три, – сказала Айрис, глядя на воду, залитую лунным светом.
– Я тоже давно уже не желторотый цыпленок, милая.
– Это не помешает нам?
– Что?
– Мой возраст?
– Нет.
– Совсем?
– Если ты не замужем.
– Нет.
– Разведена?
– Нет.
– Вдова?
– Нет.
– Как получилось, что такая сексуальная женщина никогда не была замужем? – Рой вдруг поднялся. – Господи, ты только взгляни на эту воду. Чего мы ждем? – Он потянул галстук.
Айрис между тем рассказала, что у нее есть ребенок, девочка, теперь уже взрослая, но Рой, казалось, не слышал, продолжая раздеваться. Теперь он стоял перед ней в одних трусах.
– Раздевайся!
Мысль о том, чтобы раздеться перед ним, испугала ее. Она уговаривала себя не стыдиться наготы, но не могла заставить себя раздеться при нем. Поэтому вернулась к машине и там сняла одежду. Рой нетерпеливо ждал. Айрис вернулась быстро, совсем нагая, и сразу побежала, залитая лунным светом, в воду. Войдя поглубже, она нырнула.
Рой кинулся за Айрис и вынырнул рядом с ней. Она выскользнула от него и уплыла. Хотя их разделяли лишь несколько ярдов, Айрис не позволяла Рою догнать ее. Рой думал о том, сколько еще продлится эта игра. Он окликал ее, но Айрис не отвечала и не останавливалась. Ему стало трудно дышать, и он решил бросить эту затею, но не хотелось сдаваться. Наконец Айрис остановилась.
Поравнявшись с ней, Рой попытался обнять ее.
– Давай поцелуемся, милая.
Ей это не понравилось, и она оттолкнула его.
Рой понял, что сделал ошибку, и ему стало неловко.
Рой отпустил ее и снова нырнул. По мере того как он погружался все глубже, вода становилась холоднее. Он почти ничего не видел, но не мог коснуться руками дна. Его охватила тревога.
Айрис испугало, что он не появляется так долго. Беспокоясь все сильнее, она смотрела на темную воду, но вода была неподвижна. На нее нахлынуло одиночество. Вспомнив, как стояла в тот вечер в толпе, Айрис осознала причину, побудившую ее подняться. Она сделала это ради мужчины, с которым ей хотелось бы разделить жизнь… ради того, кто пережил страдания. Она остро ощутила потребность в доме, детях, в нем, каждый вечер возвращающемся домой на ужин. Но он уже покинул ее…
…Наконец Рой дотронулся до жидкой грязи на дне. Он смутно подумал, что мог бы гордиться тем, что сделал, но в мозгу мелькали воспоминания, и ни одно из них не пробуждало в нем гордости, не доставляло удовлетворения.
Рой с трудом заставил себя начать медленно подниматься, размышляя о том, стоит ли вообще это делать.
Открыв глаза, он поразился, как глубоко проникая лунный свет. Потом Рой увидел в этом свете насмерть перепуганное лицо.
Облегчению его не было конца.
«Как же мне везет!»
Рой взбирался по длинной лестнице, широкой у основания и сужающейся кверху, а она, с тянущейся за ней стаей белых пузырьков, прокладывала путь к нему.
Со стоном выбросив облачко водной пыли, он мелькнул перед ее глазами и выскочил на поверхность, вдыхая успокаивающую прохладу.
Айрис плыла рядом и, когда Рой прижал ее к себе, не сопротивлялась.
– Зачем ты это сделал? – плача, спросила она.
– Хотел посмотреть, смогу ли достать до дна.
Когда они вышли на берег, она сказала:
– Разведи костер, нам нужно согреться.
Накинув ей на плечи свою рубашку, он пошел собирать хворост, нашел сухой мох, вернулся туда, где сидела Айрис, и начал разводить костер. Уложив на землю ряд березовых щепок, Рой поджег их единственной спичкой, которая у него осталась. Когда огонь разгорелся, он подбросил несколько сухих березовых веток. Очень скоро вспыхнуло яркое пламя. Огонь бросал отблески на воду и березы.
Он выхватил из тьмы нагую Айрис, ее широкие бедра и ягодицы, тонкую талию, высокую красивую грудь.
Глядя на нее, Рой думал подождать, пока огонь погаснет, а она согреется и обсохнет.
Айрис сидела близко к костру, и волосы падали на ее лицо. Она размышляла о том, зачем он нырнул так глубоко? «Он достиг дна озера из гордости, побуждающей его ставить рекорды, или от того, что я не поцеловала его?»
Рой вытянул руки над огнем. Айрис подняла глаза и неуверенно проговорила:
– Рой, я должна признаться тебе. Я никогда не была замужем, но у меня взрослая дочь.
Он ответил, что слышал это, когда она сказала первый раз.
Айрис откинула волосы.
– Я редко говорю об этом, но признаюсь тебе, что очень давно совершила ошибку и потом пережила много трудностей. Но ребенок значил для меня все и сделал меня счастливой. Я хорошо воспитала дочь. Теперь она взрослый человек и заботится о себе сама, а я могу подумать о себе.
Рой не задал ни одного вопроса.
Он смотрел на огонь. Пламя угасало. Когда оно угасло совсем, он подвинулся к Айрис и обнял ее.
– Ты первый, кого я по-настоящему хочу, – прошептала она.
Рой улыбнулся, никогда еще он не чувствовал себя таким счастливым, обладая женщиной.
Вдруг Айрис проговорила:
– Забыла сказать тебе, что я бабушка.
Он остановился. О Боже!
Потом она вспомнила что-то еще и попыталась подняться.
– Рой, ты…
Но он, опустив ее на песок, продолжил с той точки, на которой остановился.
После шумного празднования в вагоне-ресторане (где они всех довели до сумасшествия, кидаясь печеной картошкой и бутылками из-под кетчупа), а затем в пульмане, где разгулявшиеся парни под водительством Роя стаскивали пижамы с игроков, уже улегшихся спать, они стянули кальсоны с Реда Блоу и уничтожили брюки от нового летнего костюма Поупа. Рой спал беспокойно. Во сне он чувствовал, что ему не по себе, и винил в этом пищу. «Рыцари» уехали из Спортсменс-Парк, разгромив «Кардсов» двумя хедерами и в результате выиграв подряд двенадцать игр, по причине чего весь клуб предался в поезде веселью. Его разделял даже Поуп, который сильно оттаял, поскольку его команда, перепрыгнув «Доджерсов» и «Кардс», заняла третье место. «Рыцари» снова дышали в спину «Филсам» и не очень отставали от «Пиратов», а до конца сезона оставался целый месяц, и шестьдесят процентов оставшихся игр пройдет на их домашней площадке. Рой, конечно, пребывал в прекрасном расположении духа: признанный Король Бьющих, чьи сенсационные удары, разносившие в пух и прах любую подачу питчеров, с лихвой компенсировали пережитый им спад. И все-таки, сколько бы ударов ни насчитывала его коллекция, неутолимое стремление сделать больше не проходило. «Рыцари» сели в поезд в обеденное время, но Рой заскочил еще на вокзал, чтобы поглотить полдюжины франкфуртеров с тушеной капустой и запить их шестью бутылками пива. Обед в поезде состоял из двух гаргантюанских бифштексов, полдюжины булочек, четырех порций картофельного пюре и трех кусков яблочного пирога. И все равно этого оказалось мало. Поэтому, пока все играли в карты. Рой выскочил из поезда на остановке и снова предался чревоугодию. Впрочем это не помешало ему несколько раз за ночь проснуться от голода.
Когда утром открылся вагон-ресторан, Рой съел огромный завтрак, а потом скрылся от тех, кто уже не спал, и нашел себе укромное место в полупустом вагоне за паровозом, где никто его не тревожил. К тому же узнать Роя в габардиновом костюме и в темных очках было трудно. Некоторое время он смотрел на окраины города, мимо которого они проезжали, размышляя о том, читать ли толстое письмо от Айрис Лемон, лежавшее в кармане пиджака. Рой вспоминал ночь на озере, долгий заплыв, костер и все, что происходило после. Воспоминания не были неприятны ему, но какие, черт побери, у нее основания считать его простофилей, способным заинтересоваться бабушкой? Роя приводила в ужас одна мысль об этом. Отдавая должное Айрис, он думал о ее приятной внешности и других прелестях, но мысль о внуке приводила его в содрогание, хотя бабушке было всего тридцать три года. Для Роя все было довольно просто: если он пойдет на серьезные отношения с ней, это закончится тем, что он станет дедушкой. Господи, спаси и убереги от этого! Рой чувствовал себя юным и резвым, как жеребенок. Именно это он втолковывал себе, пока поезд набирал скорость, направляясь на восток. Хотя у него побаливал живот, он крепко заснул, и ему снилось, как морозным утром, когда он был мальчишкой, из земли торчала белая колючая трава и от холодного воздуха сжимались его внутренности.
Он проснулся с мыслью о Мемо. К его удивлению, она появилась в его комнате в Бостоне на следующий вечер. Это произошло после ужина. Рой сидел в кресле-качалке у окна и читал о себе в газете, когда она постучалась. Он открыл дверь и едва не упал, увидев ее. Мемо весело рассказала, что была в гостях у подруги, в ее летнем доме на Кейпе, и по пути домой, в Нью-Йорк, услышала, что ребята в городе, поэтому решила сделать остановку, сказать им «хэллоу», и вот она здесь. Загорелая, она выглядела лучше, чем все последнее время. Рой почувствовал также, что за недели, которые не видел ее, она как-то изменилась. Это встревожило его, словно любые перемены в ней означали очередной удар для него. Вглядываясь в лицо Мемо, Рой не находил ничего нового, поэтому отнес это на счет пяти фунтов, которые, по ее словам, она прибавила с тех пор, как он ее видел в последний раз.
Рой еще не простил Мемо за то, что не поддерживала его, когда он так нуждался в поддержке, а еще за то, что отказала Поупу, пригласившему ее отправиться вместе с ними в Западное турне. И все же здесь, оставшись наедине с ней, когда Мемо, такая желанная, была так близко, Рой осознал, что это именно та женщина, которую он всегда бесконечно желал. Так стоит ли выказывать обиду и нападать на нее с упреками? Правда, в ней было что-то вроде той пищи, которую Рой недавно ел: испытав удовольствие, он чувствовал голод, порой даже более сильный, чем до этого. И все же Мемо была по-настоящему красивой, с формами, как у Мисс Америки, поэтому, несмотря на синяки и шишки, которые получил Рой, он был уверен, что как только сумеет найти к ней подход, все пойдет гораздо лучше.
Наверное, угадав по его лицу то, что он хотел сказать, Мемо грустно повернулась к окну и сказала:
– Рой, не ругай меня за то, что я не виделась с тобой какое-то время. Есть вещи, которые я ненавижу, например, быть с теми, у кого плохое настроение. Я так натерпелась с матерью, что тут же впадаю в отчаяние. – И добавила более сердечно: – Вот почему я держалась в стороне, хотя мне это не очень нравилось, и ждала, когда ты с этим справишься, а я знала, что справишься. Я вернулась, как только появился шанс, и так всегда было между мной и Бампом.
– Когда же, Мемо, ты наконец поймешь, что я не Бамп?
– Не злись! – Она подняла к нему лицо. – Я хотела сказать только то, что ко всем моим друзьям отношусь одинаково. – Мемо была совсем близко, и Рой чувствовал ее теплое дыхание. Он заключил ее в объятия, и она тесно прижалась к нему и позволила потрогать «больную» грудь. Но когда Рой попытался подвинуть ее к кровати, Мемо высвободилась и сказала «нет».
– Почему нет? – выдохнул Рой.
– Я нездорова.
Он не поверил:
– А что с тобой?
Мемо рассмеялась:
– Ты, Рой, бываешь таким невинным. Когда девушка говорит, что нездорова, она должна тебе все рассказать?
Теперь Рой понял и смутился, потому что вел себя как последний глупец. Приставать с объятиями он больше не стал и принял за добрый знак, что Мемо заговорила с ним так интимно.
«Рыцари» взяли в Бостоне свои три игры, а на следующий день двойной хедер в Эббетс-Филде, что составило семнадцать побед подряд на пути их возвращения в верхние строчки сезона. Перед тем как Рой вышел из спада, они упали на пятое место, отставая на двенадцать игр, затем постепенно поднялись на третье и после двойной победы в Бруклине отставали на две игры от Филсов, которые весь сезон бились с «Кардсами» и «Доджерсами». «Пираты», трижды подряд побитые «Рыцарями» во время их Западного турне, все еще занимали первое место, на две игры опережая «Филсов» в розыгрыше первенства Национальной лиги.
Когда «Рыцари» вернулись на родную площадку для серии в три игры с плетущимися в конце «Редами», весь город проснулся от спячки. Придя в себя от потрясающего сюрприза, который преподнес им блестящий прогресс команды, фанаты собирались толпами. Они набивались на трибуны и смущенно улыбались, потому что большинство из них за время пережитого Роем спада завязали с «Рыцарями». Теперь целые кварталы вокруг стадиона гудели от криков людей, вываливавшихся из подземки, троллейбусов и автобусов и шествовавших по переполненным улицам к заколоченным досками (к великому сожалению Судьи) с утра этого дня билетным кассам. Возбужденные полицейские с багровыми лицами, усиленные конными нарядами, пытались оттеснить всех туда, откуда они пришли. После долгих лет веселья, когда можно было вдоволь потешаться над «Рыцарями», город охватило предчувствие большой игры. Люди склонялись к радиоприемникам, вытягивали шеи в барах, чтобы взглянуть на чудо-мальчиков, названных так спортивными журналистами со всех концов Америки, которые теперь набивались в единственную, некогда пустовавшую, ложу прессы. Каждое движение этих чудо-мальчиков вызывало у их фанатических сторонников бурю восторга. Она расходилась кругами, концентрируясь вокруг фигуры Роя Хоббса, героя и несомненного человека судьбы. Он, говорили все, приведет «Рыцарей» к победе.
Фанаты нежно любили Роя, но Рой не любил фанатов. Он не забыл их подлого поведения в тот момент, когда переживал свой черный час. Часто ему хотелось засунуть в глотки фанатов их радостные вопли… Вместо этого Рой вымещал свои чувства на мячах, разнося их в мелкие клочки. Казалось, он считает лучшим способом отплатить фанатам, питчерам, издевавшимся над ним, и статистикам, которые подсчитывали и описывали его неудачи, – побить все возможные рекорды. Выходя с мячом, Рой напоминал охотника, выслеживающего медведя или того, кто мечтает поймать недоступную звезду. Рой не успокаивался до тех пор, пока, подняв Вундеркинда, не закручивал мяч над крышей, к горизонту. Часто, без очевидной причины, Рой ненавидел мяч, в который было вложено гораздо больше от него, чем он хотел бы выдать любому, кто когда-нибудь в сумрачный день откопает его среди грязи. Иногда, наблюдая за взвивающимся к небу мячом, Рой видел только круги, и ему казалось, будто он молотит по мячу потому, что всегда не любил круги. Они ведут в никуда, только обратно к тому, с чего начато, а он стоит и бьет по мячу, выбивая из Вундеркинда кольца дыма, и все радуются этому, как сумасшедшие. Чем больше они радовались, тем сильнее охладевал он к ним. Рой не мог перестать бить по мячу, и каждый удар только пробуждал голод по следующему (доктор сказал, что у него нет в кишках никакого солитера, а ест он так, потому что затрачивает много сил), но он не хотел никаких аплодисментов от этих олухов на трибунах. Один-единственный раз Рой на миг простил их, когда, рванувшись за свечой, почти врезался в стену, а они все ахнули от испуга и криками предупредили об опасности. Поймав мяч, он сдернул кепи, и от их воплей закачались стропила.
Пресса, которая во время его спада вела себя гнусно, также изменила тон. Все до единого (за исключением одного) осыпали Роя похвалами, превозносили его и в своих колонках называли «Новичком года» [60]60
«Новичок года» – почетное звание, ежегодно присуждаемое Ассоциацией бейсбольных комментаторов игрокам-новичкам каждой из высших бейсбольных лиг.
[Закрыть](хотя соглашались, что он больше похож на бывалого мастера, закаленного ветерана бейсбольных войн) и Самым полезным игроком. На годы вперед они заговорили о выдвижении Роя на персональную нишу в Куперстаунском Бейсбольном музее Славы. Репортеры писали, что он из бессмертных, гигант бейсбольного мастерства и больше напоминает кряжистых великанов восьмидесятых и девяностых [61]61
Имеется в виду конец XIX века.
[Закрыть], чем стройных мальчиков нашего времени. Рой возвращал к прошлому, к временам настоящих героев, а не субтильных мальчиков, работающих на публику, которые как грибы после дождя появились вокруг неспортивного бейсбола, – прирожденный мастер, каких не видать в наш собачий век, и разве не повезло им, счастливчикам, что он, появившись здесь и сейчас, совершает перед ними свои чудеса? Многие авторы с придыханием рассуждали о том, чего мог бы добиться Рой, начни он играть в двадцать.
Исключение составлял, конечно, Мерси. Его по-прежнему больше интересовало прошлое Роя, чем его нынешние достижения. Он часами просиживал в справочном отделе газеты, пытаясь раскопать возможные наводки на возможные преступления (что такое он скрывает от меня?), запрашивал информацию у начальников тюрем, шерифов, инспекторов по делам несовершеннолетних, директоров детских приютов и полупрофессиональных менеджеров во многих городах Западных и Северо-Западных штатов, назначал вознаграждение, побуждая спортивных журналистов маленьких городков к исследованиям прошлого и настоящего Роя. Усилия Мерси не приносили плодов, пока однажды, к его удивлению, он не получил письмо, написанное печатными буквами на листке из блокнота, от человека, который предложил за две сотни баксов кое-что рассказать о новом чемпионе. Макс, не раздумывая, пообещал деньги и получил свой первый прорыв. Балаганный актер из провинции клялся, что Рой выступал клоуном в маленьком бродячем цирке. В качестве доказательства он прислал афишу с изображенным на ней лицом клоуна – в бело-красной боевой раскраске. Клоун прорывался сквозь бумажный обруч. Рой изображал курносого Бобо, который, несмотря на деланное веселье, казался печальным и одиноким. Уверенный, что картинка вызовет сенсацию, Макс напечатал ее на первой странице с подписью «Рой Хоббс, Принц-Клоун Бейсбола». Однако большинство из тех, кто купил газету, не верили в то, что это Рой, а те, кто поверил, не придали этому значения.
Рой пришел в ярость из-за картинки и поклялся выбить пустобреху зубы. Но не сделал этого: когда они встретились следующим вечером в лобби Мидтауна, Макс рассыпался в извинениях. Он сказал, что должен поздравить Роя с победой над всеми десятью разными способами и просит прощения за картинку. Рой кивнул, но не появился вовремя в ресторанчике, где его ждали Поуп, Ред и Макс – к вящему беспокойству Поупа, так как в эти дни Рой никогда не опаздывал к столу.
Обслужить их подошел официант, толстый немец с огромными усами. Обед начался с того, что он облил спину Макса супом, затем подал ему стейк, похожий на головешку. Когда Макс громко запротестовал, официант через четверть часа принес ему другой. Но не успел журналист отведать мясо, как официант опрокинул стакан пива ему на брюки.
Поуп вскочил и с кулаками кинулся на официанта, но Ред потянул его назад. Официант пытался вытереть брюки Макса мокрым полотенцем, а Макс поносил его на чем свет стоит. Официант схватил колумниста за воротник и стал трясти, злобно бормоча, что научит его разговаривать, «как жентельмен, а не как хам». Зажав Макса между коленями, он на глазах изумленных посетителей отвесил ему шлепок. Макс вывернулся и освободился. Осыпая лицо немца ударами, он сорвал его накладные усы. Через минуту весь ресторан надрывался от смеха, даже Поуп, не сдержав улыбки, сказал Реду, что узнал в официанте Роя.
Рой договорился встретиться с Мемо в субботу, но так скучал о ней в этот вечер, что поднялся на четвертый этаж и позвонил. Она открыла ему. На ней была пижама, черная лента стягивала рыжие волосы, спускавшиеся на спину. Она казалась Рою пленительной.
Мемо залилась краской.
– Это ты, Рой, – растерянно сказала она.
– Закрой дверь, – донесся из комнаты раздраженный мужской голос, – а то я простужусь.
– Тут Гас, – торопливо пояснила Мемо, – заходи.
Рой вошел, чувствуя опустошающее разочарование.
Мемо жила в большом и просторном однокомнатном номере с кухонькой и убирающейся кроватью. Гас Сэндс с сигарой сидел у зашторенного окна, рассматривая карты, в которые играл с Мемо. Его пиджак висел на спинке стула, а из расстегнутого жилета над массивной золотой цепочкой свисал галстук ручной работы: художник изобразил обнаженную женщину, танцующую с красной розой.
Увидев Роя, Гас проговорил:
– Добро пожаловать домой, канонир. Вижу, ты все-таки выбрался из дыры, в которую угодил.
– Думаю, это обошлось тебе в пару баксов, – отозвался Рой.
Гас фальшиво засмеялся и протянул Рою руку. Но Рой ее не пожал. Мемо взглядом умоляла Роя быть поласковее с Гасом, но Рой не мог скрыть раздражения. Мало того, что он встретил здесь Гаса, значит, она все еще встречается с ним! Давно ничего не слыша от нее о Гасе, он надеялся, что буки исчез с горизонта. Что же она нашла в этом жалком прокуренном ублюдке? И все же Рой боялся, что Гас значит для Мемо больше, чем он предполагал. Поняв, что они мирно сидели рядом и играли в карты, он заподозрил, что дело идет к браку. Нет, это невозможно! – одернул себя Рой. С чего бы ей выходить замуж за такого типа, как Гас? Да, он богат, но Мемо девушка-огонь, а всех денег ей с собой в постель не забрать. И каково ей будет видеть его по утрам без глаза? Кроме того, Гас не допустит, чтобы его жена разгуливала без бриллианта с картофелину, а единственное украшение, которое носит Мемо, – это колечко с маленьким нефритом. Да и зачем бы им сидеть здесь, в этом однокомнатном номере, если у Гаса есть пентхаус на Сентрал-Парк-Уэст?
Нет. Рой объяснял эти фантастические мысли только тем, что он все еще не уверен в ней. Мемо, догадавшись, о чем думает Рой, посмотрела на него и пожала плечами.
Гас, что-то заподозрив, злобно уставился на них.
Все сидели в неловком молчании, пока Мемо не предложила сыграть в карты. Гас оживился.
– Во что играем, канонир? – спросил он, собирая карты.
– Пинокль, игра для троих.
– Терпеть не могу пинокль, – сказала Мемо. – Давайте сыграем в покер.
– Покер не очень подходит, – возразил Гас. – Тот, кто в середине, выбывает. Никто не хочет сыграть крепс?
Он вынул пару зеленых костей. Рой согласился, Мемо кивнула. Гас хотел бросать на столе, но Рой сказал, что на ковре лучше, потому что кости могут отскакивать от стены.
Они отодвинули стол и расположились на полу. Мемо, встав на колени, бросила первой. Гас сказал, чтобы она кидала повыше, и через несколько минут она выиграла двести долларов. Рой выбросил две единицы, потом семерку. Гас увеличил ставку, подначивая Роя выложить три сотни на три, которые выложил на кон сам. Мемо взяла из них двадцать пять, Рой получил остальные. Гас сделал ставку и, снова бросив, выиграл у Роя еще двести долларов. Такого количества наличных у Роя при себе не было, но Гас предложил ему продолжить игру в кредит. Буки продолжал выигрывать. Не успел Рой оглянуться, как задолжал Гасу тысячу двести долларов, не считая уже проигранных наличных. Рой злился: ему не хотелось проигрывать Гасу на глазах у Мемо. Он следил за руками Гаса, желая убедиться, что тот не прячет в ладонях другую пару костей. Он заподозрил его, заметив, что Гас нервничает. Его стеклянный глаз упирался в кости, а здоровый беспокойно бегал по сторонам. Теперь Гас ставил по триста долларов, а Мемо только по десять, остальное добавлял Рой. К концу второго захода Гаса Рой потерял три тысячи пятьсот долларов, и его бросило в жар. Наконец Гас кинул кости в последний раз, Мемо проиграла, а Рой вдруг начал выигрывать и становился веселее с каждой минутой. Гас соответственно мрачнел. Вернув Рою наличные, он остался должен ему еще тысячу сто. Когда наконец Рой выбросил семь, Мемо поднялась и сказала, что приготовит кофе. Рой и Гас продолжили игру. Рою опять везло, поэтому Гас сказал, что в кости не стоит играть, если не набирается четырех игроков. Заявив, что больше не играет, он отряхнул колени от пепла.
– Тебе сегодня действительно везет, канонир.
– Можно назвать это и так.
Мемо задолжала Рою десять долларов, а Гас – две тысячи сто. Рой расхохотался.
Гас выписал чек, все еще чем-то обеспокоенный. Мемо сказала, что тоже выпишет чек.
– Забудь об этом. – Рой усмехнулся.
– Я учел ее долг в моем чеке. – Гас покрутил ручку в пальцах перед тем, как подписать.
Мемо вспыхнула:
– Я плачу за себя сама.
Гас порвал чек и выписал другой. Видя, как к этому относится Мемо, Рой взял и ее чек.
Гас вручил ему чек на две тысячи сто долларов.
– А, мелочь, – бросил он.
Рой громко чмокнул бумажку.
– Моя любовь.
Гас вперил в Роя здоровый глаз.
– Одно твое слово, канонир, и быстро получишь кучу баксов.
Рой не поверил своим ушам. Гас повторил предложение. На этот раз у Роя не осталось сомнений.
– Скажешь еще раз, и я высажу тебе здоровый глаз.
Гас побледнел.
– Мальчики, – встревожилась Мемо.
Гас пошел в туалет.
– Рой, помоги мне сделать сандвичи, – попросила Мемо.
– Слышала, что этот гад сказал мне?
– Иногда он говорит не думая.
– Зачем ты пригласила его?
Она отвернулась.
– Он сам пришел.
Мемо резала мясо для сандвичей, а Рой изнемогал от нежности. Он обнял ее за талию. Она посмотрела на него недовольно, но когда он поцеловал ее, ответила ему. Они отстранились друг от друга, когда Гас вышел из туалета и злобно посмотрел на них. Пока они пили кофе, Рой пребывал в хорошем настроении. Мемо подшучивала над тем, как жадно он поглощает ее сандвичи. Она выказала расположение к нему, угостив половиной холодного цыпленка. Рой обглодал его до косточек, съел большой кусок шоколадного торта и подумал, что неплохо бы поужинать одним или двумя гамбургерами. Гас выпил только чашку кофе, задумчиво ковырял в зубах. Через некоторое время он взглянул на часы, застегнул жилет и сказал, что уходит. Рой посмотрел на Мемо, она зевнула и сказала, что ей нужно очень рано встать утром.
К всеобщему неудовольствию, «Красные», как бы из презрения к бродягам, которые долго ютились в подвале под ними, оборвали полосу из 17 побед, одержанных «Рыцарями», а на следующий день побили их еще раз. Громоподобный стон прокатился по рядам преданных болельщиков. Вы только посмотрите, они опять за свое! Черт побери! Словно по мановению волшебной палочки посещаемость одной игры с «Филсами» упала до смехотворной величины. «Филсы» задали им еще одну трепку. Пресса помахала шляпой и переключила благосклонное внимание на «Пиратов», снова указывая на их превосходные качества. Ни у кого не умещалось в голове, как эти недоделанные «Рыцари» посмели надеяться выиграть чемпионат Национальной лиги. У них осталась двадцать одна игра, они на шесть игр отстают от «Пиратов» и на четыре от «Филсов». И, что еще хуже, у них равный счет с «Кардсами», и они делят с ними третье место. Поуповские ребята действительно пока еще сохраняют математический шанс, но они, как выразился один автор, в лучшем случае первоклассная команда третьего места. «Подождем до будущего года».
Поуп сжимал свою исстрадавшуюся голову. Игроки скрывали друг от друга смущение. Даже сам Великий Человек пришел в растерянность, хотя о спаде говорить было еще рано. Тем не менее его подвело никудышное вбрасывание, и за три дня не получилось три сингла. Все члены команды сознавали, что нужны решительные меры, но какие именно, сказать никто не мог. Время поджимало. Любая проигранная игра была последней проигранной. Приближалась осень. Они видели, как облетают листья, и вздрагивали при воспоминании о холодных зимних ветрах.
Для последних игр с «Рыцарями» – серии из четырех встреч – в город приехали «Пираты». В этом сезоне они уже однажды приложили «Рыцарей» с фантастическим счетом 15:3 и, несмотря на три последних поражения в игре с «Рыцарями» (везет дуракам), преисполнились решимости не оставить от них камня на камне на их собственном поле. Наблюдая за тем, как «Пираты» уверенно борются за победу, нанося свои безжалостные удары и совершая точные действия полевых игроков, ньюйоркцы стали падать духом. Вот это команда, настоящая команда, а не придумка Руда Голдберга [62]62
Рубен (Руд) Голдберг – карикатурист.
[Закрыть]. Каждый участник команды – отличный игрок, и ни одного не назовешь выдающимся. Фанаты «Рыцарей» пришли в смятение… И все-таки их ребята сумели вытянуть первую игру и оставить «Пиратов» ни с чем. Никто не понимал, каким образом, просто подфартило: тут чудом провели удар на базу, там противник подыграл. Выступая против этих ладных денди с первого места, они казались неуклюжими мужланами, однако игра осталась за ними. Но завтра был еще один день. Погодите, эти ребята из Города-в-саже придут в себя после железной дороги и тогда посмотрим. И опять «Рыцари» точно таким же непостижимым образом взяли игру. Их болельщики снова потекли на трибуны, свистели и гудели от восторга. По какому-то капризу природы они победили и в третий раз. Билеты на матч были распроданы до 10 часов утра. Опять копам пришлось отражать напор обрушившихся на них налетов безбилетников.
Уолт Уиккет, несравненный менеджер «Пиратов», в этой последней игре выставил своего лучшего подающего Голландца Фогельмана. Этот потрясающий питчер, победитель двадцати трех игр, единственный образец такого рода этого сезона в обеих лигах, был настоящей чумой для «Рыцарей», которые за последние два года побили его только один раз. Выступая против Роя в шести играх, он отдавал ему лишь один сингл в четырех играх, а в последних двух, во время случившегося у Роя спада, вообще оставил его ни с чем. Большинство уже распрощались с этой игрой, хотя Рой начал с хоумера в своем первом выходе. Затем Шульц отдал «Пиратам» два рана. Рой пробил еще один такой же. Шульц снова подарил «Пиратам» очки. Рой закончил свою серию еще двумя хоумерами, и это принесло победу. Начав великим и могучим, Фогельман к концу выглядел мокрой курицей. Пираты быстро рассовали свои вещички по сумкам и слиняли со стадиона. Теперь на первом месте были «Филсы», с преимуществом в одну игру, «Пираты» – на втором, а «Рыцари» отставали от них на одну игру и ракетой взлетали вверх. Опять город охватила лихорадка, и на улицах не прекращалось радостное оживление.